Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Александр Цзи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

– Сволочи, – выдавил он. – Звери!

– Будешь сотрудничать? Если да, мы вернем тебе ошейник. Мне нужен Габриэлло.

– А мне Джером! – встряла Люция.

Сдерживая раздражение, я сказал Люции:

– Габриэлла – одна из главных Кураторов, ключевая фигура во всей этой бодяге! Сначала надо поговорить с БуфСпиком! Спасете Джерома – Кураторы все равно с вас шкуру спустят и продолжат опыты! Им нужна наша волшба! Мы обязательно спасем Джерома, Люция, но Габриэлла в приоритете!

Люция упрямо поджала губы, глаза ее забегали. Дикая Отщепенка плохо понимала стратегию. Для нее спасение Джерома – первостепенная задача, а что будет дальше – начхать.

Шмыгая носом, заговорил Несторий. Кровь на ее роже быстро сворачивалась – быстрее, чем у обычного человека. Но рана все равно выглядела отвратительно.

– Габриэлла просто так не появится, – сказал эльф. – И не пойдет у вас на поводу! У нее тоже есть Последователи, и они ценят силу! Если Габриэлла хоть в чем-то уступит, она уже не Спикер.

Я раскрыл рот, но так ничего и не сказал.

Мерзкий росс тысячу раз прав. Будь у Габриэля (или Габриэллы) хоть какое-то представление о чести, он бы пошел на переговоры, чтобы вернуть Нестория в целости и сохранности (хотя сейчас он уже не вполне цел). Но речь о небинарной морали, чтоб ее…

У меня нет шансов выторговать себе даже мимолетную встречу с Габриэллой, не говоря уже о возвращении Киры.

Мои мысли подтвердил уравновешенный Алихан:

– Россы смотрят на рейтинг и касту. Этого Солагу на Спикера не выменять ни за что на свете!

– Речь о переговорах, – сказала Нэнси, которая сидела в сторонке на подушках со скрещенными ногами и пускала сладковатый дым из тонкой трубки.

Алихан отмахнулся от нее:

– Неважно. Спикер не снизойдет, хоть мы этого парня будем на куски кромсать.

Несторий поежился.

Итак, подумал я, от моего пленника никакой пользы. Для моих целей, во всяком случае. Но он пригодится для освобождения Джерома, если от старика хоть что-то оставили в лаборатории.

Ничего не остается, кроме как отступить.

Я напустил на себя выражение скуки и равнодушия, ибо проигрывать надо достойно, щелкнул ногтем по ошейнику, который держала Ива.

– И что ты предлагаешь в обмен на это? Подумай хорошенько!

Он и вправду задумался на секунду.

– На Джерома вы меня не обменяете, – наконец сказал он. – Он старейшина и сильный маг, обмен будет неравноценным. Если над ним не завершили эксперименты, вообще никаких разговоров о его возвращении быть не может. Но…

Его глаза сверкнули, и он улыбнулся. Улыбка вышла зловещей – учитывая кровавую рану на пол лица.

– Но я проведу одного из вас в то место, где его держат. И вы освободите его самостоятельно. И ошейник мне вернете немедленно. Мои Последователи не будут ждать и перейдут к другому Изъявителю. Это будет стрим месяца!

Я посмотрел на молчаливых Отщепенцев вокруг. Неизвестно, понимали ли они, что такое стрим, и почему злополучный блогер так переживает из-за потери “камеры”, на которую писал стрим. Но одно они поняли хорошо – у Нестория есть болевая точка, нажимая на которую мы добьемся своего.

– Всего лишь стрим месяца? – сказал я эльфу. – Раньше было принято говорить: стрим столетия! Видно, времена реально поменялись, раз Последователей так трудно удивить. Но то, что ты предлагаешь, фуфло чистой воды. Один из нас пойдет с тобой, а ты заманишь его в ловушку.

– Как хотите. Лаборатория совсем рядом, и у меня есть в нее доступ. Работают там в основном симботы под управлением слабенького умбота. Мне стоит туда зайти и приказать вывести Джерома – и все дела! Ваша задача – отвести его на свою сторону или хотя бы на нейтральную территорию.

Он посмотрел на ошейник в руках Ивы.

Я подумал, что хитрюга Несторий так говорит, пока “камера” выключена. Когда ошейник снова начнет стрим, Несторий запоет для своих Последователей другую песню: мол, миссия по освобождению Джерома опасна и ужасна, но он, Несторий, не побоялся на нее пойти…

– В Прикордонье нет по-настоящему нейтральных зон, – перебила его Ива. – Вся Секция – часть Республики Росс. По-моему, это очевидно.

Я вспомнил “аутентичную” коновязь и навес из шестиугольников, ха-ку в стиле хай-тек и специально оборудованную площадку для отщепенских шатров. Да, россы ничуть не пытаются скрыть, что вся эта земля – их собственность.

– Этот ошейник, – сказал я Иве. – Если его сломать, что произойдет? Как это отразиться на рейтинге?

– Пленник потеряет большую часть накопленного рейтинга. Останется лишь базовый уровень той касты, к которой он в данный момент принадлежит.

Ива ответила на тру-ру, мало заботясь о том, чтобы остальные ее поняли.

Я заметил, что Старейшины помалкивают, включая Люцию. Ждут действий с моей стороны. Видимо, то, что я свободно говорю по-росски и мне служит биобот, который не биобот, поднимало в их глазах мой собственный рейтинг. Для Отщепенцев я – вроде спеца по россам, мне и микрофон в руки.

Люция с надеждой и ожиданием смотрела то на меня, то на Нестория.

Что ж, от эльфа в плане спасения Киры и переговоров с Габриэллой пользы мало. Зато я узнал, что Кураторы тренируются извлекать магию из ведунов. Поглядим, в каком состоянии Джером… Если в порядке, почему бы мне просто не согласиться на экзекуцию, отдать эти долбанные допарты и вернуть Киру? Магическая власть – штука удобная, но я за нее особо никогда не держался.

– Люция, – сказал я. – Кажется, ты не против отправиться с Несторием освобождать Джерома?

– Я готова! – Она выпятила и без того выпуклую грудь под кожаными доспехами.

– Этот ошейник побудет у нас, – сказал я. – Чтобы ты, Несторий, случайно не попытался нас вероломно надурить. Может, твои подписчики… то есть Последователи от тебя и отпишутся, но как по мне, лучше так, чем потерять накопленный рейтинг. Если что-то пойдет не так, твой ошейник превратится в кучу обломков. Как тебе такой вариант?

Несторий ответил не сразу – прикидывал в уме все шансы.

– Я не обману… Хорошо, согласен! А теперь отпустите!

Люция обошла столб, к которому был привязан эльф, и филигранным ударом сабли обрубила веревки. Морщась от боли, эльф согнул затекшие руки в локтях, помассировал кисти, осторожно дотронулся до раны на лице. Зашипел.

– Не сломайте, пока меня не будет, – злобно покосившись на Иву, сказал он.

– Хороший обмен, – невозмутимо отметил Алихан. – Рабский ошейник росса на свободолюбивого Отщепенца.

***

– Ты стал очень трезво мыслить, – одобрил мое решение Витька.

Мы сидели в моем шатре за столом. День клонился к закату. Полчаса назад еще раз брызнул дождик, но тучи, как и в первый раз, быстро смело за вершины гор. Здесь погода менялась несколько раз на дню. Зато стало намного свежее.

– А ты ждал, что я начну психовать и отрывать эльфу уши, чтобы он прямо тут же, не сходя с места, рожал мне Габриэллу?

– Что-то вроде того, – не смутился пацан. – На этого Нестория ни Киру не выменять, ни с Габриэллой стрелку забить. Зато ты сделал огромное одолжение Отщепенцам – это ведь ты взял Нестория в плен и выручил Джерома…

– Еще не выручил. Люция с россом уйдут на территорию врага под утро, когда большинство россов-полуночников идут баиньки.

– Неважно. Все равно это хорошие отношения. Мудрый правитель окружает себя друзьями, а не врагами.

– Хорош умничать! Никакой я не мудрый и не правитель. Я хочу вернуть Киру. Дождемся, когда Люция и Несторий вернутся с Джеромом, посмотрим на Джерома – и если он не показывает воробьям фиги, я лягу на операционный стол добровольно. Пусть вырезают из меня допарты.

– Ты серьезно? – подскочил Витька.

– Или Кира, или допарты.

– Без допартов ты будешь беззащитен в Поганом поле!

– Я вообще-то выживал в первое время без допартов! Мы вместе с тобой выживали!

– Зато у тебя был нейрочип и боевой режим!

– И что?

– А то, что Габриэль… то есть Габриэлла и его вырежет!

Я пожевал губами. О такой перспективе я как-то не подумал.

– Зачем ему мой нейрочип, если это росская технология? Им нужна магия, а не собственные старые разработки.

– Твой нейрочип вступил в необычный симбиоз с магическими допартами, верно? И это единичный случай. Кураторы давно экспериментируют, но с тобой получилось впервые. Твой нейрочип уникален и, по идее, им тоже нужен.

– Ну и хрен с ним! – горячо сказал я. – Отдам и его! Думаешь, Кира откажется от меня, если у меня не будет апгрейда в башке? Я ей что, только из-за нейрочипа и допартов нравлюсь?

– Я не знаю, из-за чего ты ей нравишься. Наверняка не из-за нейрочипа. Дело не в нем. Просто живой и здоровый Джером – не гарантия, что из тебя не сделают инвалида и дурачка, понимаешь? У Джерома-то нейрочипа нет, так что ему такая операция не грозит. Он для тебя не пример.

Витька изрекал резонные вещи. Как, впрочем, и всегда. Толковый шкет, как ни крути!

– И что теперь делать? – мрачно спросил я после паузы.

Ива сидела за столом рядом с нами, но участия в разговоре не принимала. Она по-прежнему держала в руке разомкнутый ошейник – гарантия того, что Несторий не подставит Люцию. Гарантия не стопроцентная, но другой у нас нет.

– Не отдавай допарты и нейрочип, – твердо сказал Витька. – Не вариант вот вообще, понимаешь? Может, тебе они и не нужны, но, мне кажется, ты просто плохо представляешь свою будущую жизнь… У тебя нет четкой цели и плана.

– Слышал я уже эту песню!

– Ну так послушай еще раз! – повысил голос Витька, и я замолк. – Знаешь, кто ты?

Он огляделся в поисках нужного сравнения. Схватил из вазочки яблоко и покрутил перед моим носом. Затем взял широкий нож и положил на стол острием вверх, придерживая, чтобы он не повалился на бок.

– Вот здесь правое… А вот тут левое.

Он показал рукой с яблоком сначала на одну сторону стола от ножа, потом на другую.

– И неважно, где добро и зло. Правое и левое – это просто Инь и Ян, две стороны бытия. Кто-то выбирает правое…

С этими словами Витька выронил яблоко, и оно упало справа от ножа.

– …а некоторые левое…

Подхватил яблоко и снова бросил – на левую сторону.

– …А ты – ни туда, ни сюда… Ни цели у тебя, ни направления!

Он выронил злосчастное яблоко прямо над ножом, оно ударилось об острие и развалилось на ровные половинки. Спелое яблоко – прямо мгновенно лопнуло, налитое соком.

Я неожиданно для самого себя вздрогнул.

– Это судьба тех, кто хочет отсидеться на двух стульях, когда надо выбирать сторону, – злорадно проговорил Витька.

– У меня есть цель, – ровным голосом сказал я. – Спасти Киру. Уничтожить Единого. Вернуться в Вечную Сиберию и навести там шороху.

– И как ты это провернешь без допартов и нейрочипа?

Оба – Витька и Ива – посмотрели на меня выжидательно.

– Никак, – признал я, не найдя контраргументов.

– Вот! – взликовал Витька. – Наконец-то дошло! Это судьба, карма! Ты до сих пор не действовал, а просто реагировал. Ушел из Вечной Сиберии, потому что там тебя ущемляли. Пошел к Отщепенцам, потому что моя первая версия предложила… Спас тетю, потому что тебе в Росс сказали, что она в опасности…

– Разве это плохо – идти на помощь?

– Это хорошо. Но это не жизненная стратегия. Единственный раз, когда ты начал действовать от себя, это… это когда пошел спасать меня из загробного мира…

Он замолчал, немного смущенный. Вероятно, вспомнил этот мой поступок, а он идет вразрез с тем, что описывает сам Витька.

– И если бы не спас меня, мы бы не вернулись через дольмен, – задумчиво добавил он.

– Видишь, не все так просто.

– Слушай, а почему ты ко мне так привязался? – вдруг спросил Витька. – Почему рисковал жизнью и рассудком ради меня?

– Не понял, а ты против?

– Да не в этом дело!

– Он тебя любит, – вмешалась Ива.

Мы с Витькой одновременно смутились.

– Так, – сказал я, – если что, я не гей-педофил, ясно вам? Люблю я женщин и пожрать. А к Витьке отношусь по-дружески. У нас крепкая мужская дружба без всяких гомосексуальных подтекстов!

Витька смотрел на меня широко открытыми глазами. Потом запрокинул голову и заржал. Через секунду-другую я присоединился к нему, и даже Ива заулыбалась.

Катерина выглянула было из сераля, убедилась, что все в порядке, и исчезла. Они в Азалией переоделись в легкие просторные штаны и накидки и занялись стиркой за шатром. Оттуда был отдельный вход в сераль. Артур ушел ухаживать за скотиной.

– Не понимаю, почему вас так пугает мысль об однополой любви, – сказала Ива, когда мы поутихли. – Тут не обязательно должен быть секс, просто любовь. А она всегда больше, чем просто дружба.

– Так, хватит! – рявкнул я, тыкнув в сторону умбота пальцем. – Хорош мусолить эту тему. Никакой любви между мной и Витькой не может быть – ни гомо, ни гетеро, ни еще какой. Просто дружба! Что за манера все опошлять?

– Я с тобой спать в одной палатке и постели не буду! – хихикнул Витька, с хрустом откусывая от половинки яблока. – И купаться без труханов! Вдруг подкрадешься?

Я замахнулся на него ложкой.

– Вот ты засранец…

– А все-таки тебе пора определиться, – заговорил Витька серьезнее. – Выбрать сторону.

– Между Россом и Отщепенцами?

– Между судьбой стать большой шишкой с магическими способностями и участью обычного человечка, болтающегося по Поганому полю без цели.

– Я определился! Я стану Председателем Вечной Сиберии, когда все устаканится.

– А вот и ни фига! Если б определился, не завел бы разговор о том, чтобы отдать допарты. Прирожденный лидер и монарх просто так державу и скипетр не отдает.

Да, я до сих пор не осознавал себя едва ли не сильнейшим магом Поганого поля. Подумать только, бывший эникейщик (неважно, что Скучный мир нереален) стал Царем Горы! Причем без особых усилий. Я до сих пор чувствую себя эникейщиком-попаданцем, а не ответственным ведуном с большими планами на будущее.

– Если не отдавать допарты, – медленно произнес я, – Кира может пострадать.

Витька не отвел глаз. Твердо сказал:

– К сожалению, да.

И я понял, что он вполне себе отдает отчет, что Кира пострадает или даже погибнет, если я упрусь рогом и не отдам допарты.

Он продолжил тихим голосом:

– И я могу пострадать, Олесь. И Ива. И твои наложницы. Это ведь война, ты разве не понял? Победа над Единым – это уничтожение Поганого поля. После этого ты должен умерить пыл Республики Росс, восстановить Вечную Сиберию и основать новую цивилизацию. И ничто – даже смерть близких – не должна тебя остановить. Потому что настоящий Монарх на мелочи не разменивается. Ты должен вернуть людям смысл жизни. Он не в выживании и преклонении перед властью, как это принято у сиберийцев. И не в удовольствиях и острых ощущениях, как у россов.

– А в чем? – спросил я отчего-то робко. До сих пор я и не представлял масштаб витькиного мышления. Ну и кто из нас взрослый могучий ведун, а кто мальчишка?

– А вот на это должен ответить сам монарх. И так, чтобы люди поверили. А для этого в свою идею должен поверить сам монарх.

Глава 9. Размышления о Росс

День истаял в знойном закате, но Секуляры так и не соизволили явиться. Жизнь в становище текла своим чередом: воины пили, ели, тренировались, лечились, симплы занимались хозяйством, детишки бегали и вопили.

– Очевидно, они не придут вообще, – предположила Ива. – Кураторы каким-то образом запретили им прилетать в становище.

– Зачем? – спросил я.

От безделья я взялся приводить вездеход в порядок. Мне помогала умбот, которая разбирается в любой технике; мне же оставалось, вооружившись тряпкой и щеткой, драить машину внутри и снаружи.

Заодно мы вытащили все консервы из багажника и перебрали их. Кое-что на жаре испортилось – банки вздулись. Их выбросили. Оружие я смазал везде, где только можно.

Витька куда-то ушел с новым корешем – Артуром. Несмотря на интеллект, Витьке все же иногда надо побыть пацаном в обществе сверстников.

– Из-за тебя, конечно, – сказала Ива, что-то подкручивая в двигателе. В комбинезончике и косынке она походила на трудолюбивую Гаечку, взявшуюся за любимое дело. – Не в интересах Кураторов, чтобы Секуляры встречались с Собирателем допартов, который многое бы рассказал о деятельности Кураторов.

– А как же камеры и прочие подслушивающие устройства? – возмутился я, взмахнув мокрой тряпкой, которой натирал блестящие бока вездехода. – У нас тут Изъявитель в плену! Последователи должны были меня видеть. И россы должны знать, что тут происходит.

Мимо протопали два симпла – немолодая парочка с ведрами. Покосились на нас и поспешили по своим делам.

Зажглись фонари, на небе проклюнулись звезды. Дневной зной немного спал.

– Необязательно. Общество россов, во-первых, строго иерархично, и доступ в Сеть зависит от касты. Во-вторых, оно еще и узкоспециализировано, и большинство россов в принципе не интересуется тем, что происходит в Прикордонье. Они заняты своими делами: созданием виртуальных миров, клонированием, изучением микромира, получением изысканных удовольствий, потреблением и генерированием невероятного количества разнообразного контента и так далее. В Прикордонье сконцентрировались так называемые экстремалы. А их мало – в сравнении с основной массой населения. В Республике Росс есть чем заняться, поэтому далеко не все наблюдают за договорной войной.

– Понятно. Но как Кураторы запретили бы Секулярам являться сюда?

– Есть много возможностей. Начиная от банального подкупа и заканчивая тем, что здесь слишком опасно и нужно немного повременить с визитом.

– Чем подкупишь этих пресыщенных людей, у которых есть все?

– Интересы людей в массе никогда не менялись. В рабовладельческие времена главной ценностью был собственно раб, который за еду выполнял работу. В феодальные – земля и живущие на ней рабы. То есть сфера владения увеличилась. В эпоху капитализма основной ценностью были деньги, за которые можно купить и землю, и живущих на ней людей… А сейчас это рейтинг и связанный с ним уровень доступа к возможностям цивилизации. Несмотря на богатство Республики Росс, допускать всех жителей ко всем ее опциям не представляется возможным и резонным. Ко всем опциям имеют доступ меньшинство, как и во все времена. Остальным предоставляется возможность повысить рейтинг, выполняя определенные условия. Это мотивирует тех, кто на низших кастах, и играет на руку правителям, которым не нужно заставлять народ трудиться и выполнять правила. Но во все времена человек стремился к власти, обладанию ресурсами. Просто аппетиты у всех разные.

– Мда, интересно…

– В древней Индии, например, кастовая система никак не стимулировала население, потому что кастовая принадлежность была врожденной и пожизненной. В Вечной Сиберии также существует рейтинговая система, но сильно отличается от росской.

– Как?

– Если росская система рейтинга заточена под то, чтобы стимулировать человека двигаться вверх, развиваться, достигать высот, строить карьеру, то в Вечной Сиберии эта система – еще один инструмент наказания и подавления. Рост практически невозможен, зато возможно падение – вплоть до каторги.

– И почему так?

– Из-за вертикальной структуры общества, зацикленного – во всех смыслах, включая магический аспект – на одного человека.

– Председателя, – проявил я сообразительность.

– Именно. Председатель несменяем, и, соответственно, он не заинтересован в частой ротации приближенных – верхушки или элиты сиберийского общества. Это рискованно – часто менять приближенных. Ему нужны гарантии.

– В Скучном мире было такое понятие – “свой человек”! – хмыкнул я с видом специалиста по Скучному миру, в котором, если так рассудить, в реальности никогда не был.

– Вот именно. Несменяемому лидеру нужны “свои люди”. Из этого вытекает простой вывод: пробиться в элиту даже с помощью рейтинга практически невозможно. Это убивает остатки мотивации среди среднего класса Князьграда. Человек не растет, если чувствует над собой потолок. Рост происходит только при условии осознания бесконечности этого роста.

Я добавил:

– В Вечной Сиберии люди слишком запуганы и заморочены квестами, чтобы заниматься саморазвитием.

– Верно. Я описала дополнительные механизмы, которые ставят крест на развитии граждан и, следовательно, развитии самого государства.

– То есть для развития нужна свобода?

– Да, свобода. И свобода в первую очередь от страха.

Я вылил грязную воду в канаву и набрал чистой из колонки в виде тонкой изогнутой трубы. Вода начинала литься из нее сама по себе – стоит подставить ведро или иную емкость.

– Так, ладно. Мы начали говорить о Секулярах. Стало быть, Кураторы пообещали улучшить им рейтинг? А откуда у Кураторов власть менять рейтинги? В чем фишка? В коррупции?

– Коррупция в Республике Росс тоже существует, к сожалению. Это абсолютно неискоренимое явление, которое можно лишь уменьшить до фонового уровня. Но дело не в ней. Предполагаю, что дело в рекламе.

– Рекламе?

– Точно. Рейтинг выстраивается количеством и качеством Последователей. Можно иметь тысячу Последователей с низким рейтингом и всего десяток с высоким. Во втором случае твой собственный рейтинг будет выше. В Росс есть сложная система подсчетов. А качество и количество Последователей, в свою очередь, зависит от твоего личного бренда, деятельности, поступков и выступлений в общем виртуальном пространстве. Очень раскрученный Изъявитель способен прорекламировать малоизвестного Солагу так, что завтра он проснется Серфером, а то и Спикером. Эффект недолгий, дальше все зависит от самого человека, но это хороший толчок. В последнее время Секуляры непопулярны – подозреваю, что это результат работы Кураторов, которые проталкивают идею выноса научных исследований из-под контроля любых этических комитетов. Якобы это необходимо для полноценного развития Росс и его экспансии по всей Земле. Еще Кураторы распространяют страх перед Поганым полем и населяющими его существами нечеловеческой природы. Сами же Кураторы невероятно популярны – так что прорекламировать Секуляра для них не проблема.

– Блогер хвалит другого блогера… Не думал, что Секуляры у вас тоже на положении блогеров.

– На положении Изъявителей. В Республике Росс не бывает иначе. В ней принципиально нет государственных структур, и все социальные формации являются нетократическими.

– Нет государства… А у кого монополия на насилие?

– Насилие во всех Секциях, кроме Прикордонья и Содома, запрещено, – напомнила Ива, закрывая капот и складывая инструменты в ящичек. – Но и в этих двух Секциях насилие строго регламентировано и основано на обоюдном согласии всех сторон.

– А если кто-то нарушит этот закон?

– Его остановят те, кого раньше называли полицейскими. Гаранты порядка. Но и они имеют свой рейтинг и Последователей. Если они переходят черту, то их собственный рейтинг понижается. Таким образом, им невыгодно переступать какие-либо черты.

– Бардак какой-то! Первые зависят от вторых, вторые – от третьих, а третьи – опять от первых!

– В Республике Росс отсутствует незыблемая основа, есть динамическое равновесие. И история показывает, что она наиболее стабильна, несмотря на кажущуюся нестабильность. Это не спасает Росс от кризисов, но все они обратимы.

– Да, – сказал я себе под нос, – ты это уже говорила… Послушай, Ива, а если какой-нибудь ну уж очень популярный и раскрученный Изъявитель захочет всех загрести под себя всю власть? Например, Сюзерен захочет объявить себя царем всей Росс и сделать из Республики Империю? Ну, как в Древнем Риме.

– Его не поддержат. Даже не все его собственные Последователи.

– А если он всех, кого надо, подкупит? Застращает? Отравит?

– Медики определят, что это отравление.

– А он подкупит медиков! Или запугает!

– Зачем ему это все?

– Какая разница? Ты недавно сказала, что все люди так или иначе стремятся к власти, но аппетиты у всех разные. Представь, что появился Изъявитель, у которого аппетиты, как у Чингисхана или Наполеона!

– У него не будет шансов.

– Да почему? – возмутился я. – Ты же говоришь, что в Республике есть коррупция! А коррупция творит чудеса! Если наш Наполеон Чингисханович к тому же завладеет оружием массового уничтожения, то сможет шантажировать весь Росс.

– Это принципиально невозможно. Возьмем коррупционные механизмы. Это, как правило, банальный подкуп. Но в Росс основная ценность – рейтинг. Если твой Наполеон предложит другим Изъявителям рекламу для раскрутки их собственного рейтинга, то в итоге даст им же больше власти. А ведь не в их интересах возвеличивание Наполеона. И не в его – возвышение других Изъявителей.

– То есть, получается, коррупция невыгодна? – озадаченно проговорил я.

– Да – в данном конкретном случае, поскольку основными “деньгами” является рейтинг, а не что-то иное. Рейтинг напрямую связан с властью. Давая взятку рейтингом ты добиваешься прямо противоположного результата. Таким образом сохраняется динамическое равновесие между Изъявителями.

– Но, блин! – Я схватился за голову. – Невозможно, чтобы это было так просто!

– На самом деле это не просто. Есть еще масса механизмов фрактальной природы, которые поддерживают структуру росского общества. Но основа – хотя на самом деле это никакая не основа, а лишь один из механизмов – это гражданское общество с высоким уровнем грамотности в области политических процессов. Если народ не интересуется политикой – неважно, по каким причинам, – у правителей появляется масса возможностей и инструментов для дальнейшего подавления, манипулирования, ущемления прав и укрепления собственной власти. Каждый человек, независимо от его касты, должен заботиться о том, чтобы иметь собственную власть и зону влияния, пусть и в очень ограниченных пределах. И не позволять никому переступать эти границы.

– Не выпускать державу и скипетр… – снова задумался я. – Ива, скажи честно, я смогу построить такое общество в Вечной Сиберии?

Она улыбнулась.

– Вы, люди, удивительные существа. Не отступаете и идете вперед, даже когда все точные расчеты указывают на бесполезность этих попыток. Но вы идете и побеждаете. Так что да, Олесь, ты сможешь, если поверишь в себя. А когда поверишь в себя, поверят и остальные.

***

Этой ночью я спал неважно. Нет, не из-за жары – к жаре я привык, к тому же ближе к полуночи опустилась долгожданная прохлада. И не из-за Витьки, который в одних трусах, как и я, лежал рядом, на той же огромной постели. После того, как Ива упомянула о моей к Витьке любви, мы начали друг друга слегка смущаться. Но кровать в шатре одна, разве что в сераль, к наложницам, лезть. Или к Артуру, у которого свой уголок за ширмочкой. Несмотря все эти разговоры с однополым подтекстом, мы с Витькой друг к другу слишком привыкли, чтобы шарахаться один от другого.

Не спалось из-за “думок”. Все эти разговоры о моем монаршем будущем здорово напрягали. Ну какой из меня монарх? Заведу страну в полную задницу, и все дела. Дурное дело нехитрое.

Но разве мог бы я предположить когда-то давно, когда только очнулся в квест-камере с напрочь промытыми мозгами, что спустя некоторое время стану ведуном и буду играть не самую последнюю роль в Поганом поле?

Разумеется, нет.

Вот так и случается в жизни многих людей – вроде страшно и невозможно, а делаешь свое дело потихоньку, и все как-то само собой устаканивается. Глядишь, и я построю идеальное общество…

Предаваясь таким вот бесполезным размышлениям, я прислушивался к окружающим звукам. Было относительно тихо, если не считать временами собачий лай и далекое-предалекое оханье и аханье – кто-то из Отщепенцев вовсю занимался любовью. Воины, которые готовы умереть в любой момент, всегда торопятся жить и оставить жизнь после себя…

Никакими Секулярами и не пахло. Верно, Кураторы то ли подкупили, то ли обманули этих носителей нравственности. То есть получается, Секуляры не то наивные, не то продажные. Ни то, ни другое уважения к ним не прибавляет.

Несторий сидел в большом шатре под присмотром симплов прикованный длинной цепью к столбу. В случае выкрутасов симплы должны разбудить ближайшего Отщепенца, а тот быстренько успокоит росса. Рана на лице у него уже к вечеру неслабо этак заросла – я засомневался, что через пару дней шрам вообще останется. Нечего будет предъявить Секулярам, если те соизволят притащиться.

Потихоньку я заснул. Под утро – сквозь полуприкрытый полог входа в шатер просачивался сероватый свет фонарей – заявилась Люция. В полном облачении и вооружении, с горящими глазами и пламенеющими щеками. От нее просто перло энергией, и я без В-сканера понял, что это она вовсю занималась любовью.

– Я иду спасать Джерома, – заявила она.

– Да, – сказал я. Ничего лучше спросонья не пришло на ум.

– Я могу не вернуться, но это судьба каждого Отщепенца. Прощаюсь с тобой, Олесь, на случай, если никогда не увидимся. Спасибо тебе, бро, за то, что уступил мне Нестория, у тебя большое сердце!

С этими словами она схватила меня мозолистыми лапищами за плечи, притянула к себе и влепила смачный поцелуй. На кровати заворочался Витька, сел, моргая. Мы для него казались двумя гигантскими тенями на фоне распахнутого входа.

Я приобнял Люцию за могучие плечи, потом проводил к выходу. Все-таки баба она ласковая, подумалось мне, несмотря на мускулы и татуировки по всему телу. Почему-то она решила, что я намеренно уступил ей эльфа, хотя вроде бы всем было ясно, что через Нестория я своих целей никак не достигну, поэтому он мне не нужен. Может, она просто зашла попрощаться?

– Успейте до рассвета, – сказала снаружи Ива Люции на языке Отщепенцев.

Я выглянул из шатра.

Ива, как обычно несла стражу перед входом. В руке держала разомкнутый ошейник росса. Несторий, хмурый и помятый, но без следов крови, с полузажившим шрамом, недовольно и злобно смотрел на свою прелесть. При виде росса у меня отлегло от сердца: отчего-то зародилась уверенность, что он не подведет. Ради ошейника он из кожи вон вылезет.

Два молодых парня-симпла стояли по обе стороны от Нестория, как стража. В-сканер, считывающий потоки энергии, исходящие от живых существ и даже неживых предметов, сообщил, что эти двое тоже занимались недавно бешеным сексом. Понятно с кем. Ох, Люция, ненасытная ты тетка! Хорошо, что я сбежал от тебя в свое время!

Люция коротко кивнула в ответ на совет Ивы, не поинтересовавшись, почему успеть надо именно до рассвета.

Все четверо отправились в предрассветных сумерках до края возвышенности, на которой располагалось становище, затем симплы повернули в обратный путь, а высокая фигура Люции и низкая – эльфа – пропали из виду в темноте.

– А что будет на рассвете? – спросил я Иву тихо.

Наложницы, похоже, проснулись от громогласной Отщепенки, но носа из сераля не высунули. Витька же затих – наверное, снова заснул.

– Не знаю точно, – ответила Ива. – Но Секуляры так и не объявились. Есть вероятность, что мы их вовсе не дождемся. Времени же у нас мало, поэтому Ива-3 будет предпринимать решительные меры.

– Какие?

– Ей не удалось привлечь к нашему делу Секуляров. Значит, мирная часть ее миссии провалилась. Или ее распознали, и симбота выпотрошили и перезагрузили. Но если ее не схватили, она приступит к немирной части.