Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Александр Цзи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Где-то вдалеке кричал от боли в смертельной ране восточный кочевник. Я ощущал его боль, но она не затмевала сознание. Да и слышал крик я, кажется, вовсе не ушами, а расширившейся сферой магического восприятия. И Отщепенец не кричал – вслух, по крайней мере. Воины умирают молча или с проклятиями на устах.

Сражение сбавило темп, и уже стало ясно, что мы одерживаем несомненную победу – в первую очередь благодаря усилившейся волшбе. Я застыл на пару мгновений на коне, тяжело дыша, и отчетливо “увидел” себя со стороны. Огромный, покрытый цветными росписями, с собранными в пучки бородой и волосами.

Таким видел меня в видениях Витька. В этих видениях северяне под знаменем с Лапой Дьявола несли кровь и смерть. Витьке мерещились горы трупов, и он сам стоял посреди всего этого ужара. И я был рядом, дикий, волосатый и татуированный с головы до ног.

Тогда, когда Витька рассказал об этом видении, я и не мог представить, во что все выльется…

Я беспомощно огляделся, надеясь увидеть худощавую фигуру где-нибудь поблизости. И не увидел.

Больше никто из джунглей на нас не наступал, и в опустившемся на нас покое я отчетливо ощутил место, где находится Око Ведьмы. На пологом холме посреди джунглей. Его отсюда не видно обычным зрением, но оно недалеко. Оно пульсирует – все сильней, от него истекает жадная, влажная, почти оргазмическая энергия.

Я вдруг понял, что от этой пульсации зависят все остальные Дольмены и их фазы активности. Это взаимосвязанная сеть порталов в другие миры. И сейчас все эти порталы открыты настежь в ожидании пришествия Единого.

Волшба от пока невидимого Ока Ведьмы бодрила и пьянила, как молодое игристое вино. Я слышал мысли Отщепенцев, которые уже не понимали, почему они не хотели идти сюда, в это обалденное место. Я слышал смешки шаманки, которая невозмутимо наблюдала за сражением из своего паланкина.

Я заорал (кажется, не только голосом):

– ТУДА! Я ЧУЮ ОКО ВЕДЬМЫ! ОНО ТАМ!

И наше войско, как единый организм, заструилось по развороченному лесу к Оку Ведьмы.

Глава 15. Единый

Войско извилистой змеей прорубалось сквозь лес по направлению к Оку Ведьмы. Его излучение воспринимали уже все без исключения, включая не-ведунов – возможно, через меня, поскольку мы были объединены в единый эгрегор.

Пару раз нас атаковали Уроды и мелкие Лего, но воины быстро с ними расправились, не сбавляя хода. Вампиры какое-то время метались в небе, как большие нетопыри, потом куда-то запропастились.

Ложная луна как бы приклеилась к черному небосводу и больше не нарезала круги. Она значительно похудела и потускнела.

Зато настоящая луна светила ярко, несмотря на худобу. Узкий серп светил ярко, гораздо ярче Ложной луны. Это и была фаза Танца Двух сестер.

“И кто только придумал эту метафору? – подумал я. – Никакого танца и в помине не видно, и никаких сестер. Наверняка все это углядели фанатичные поклонники Прекрасной Аннит под воздействием галлюциногенных грибов”.

По мере нашего продвижения вглубь тропического леса, деревья, кусты и трава менялись, искажались, становились чем-то совершенно чужеродным и неземным. Нас окружали шевелящиеся, покрытые слизью полурастения-полуживотные, похожие на черных и бурых осьминогов. Волшба от них так и перла. Я догадывался, что они не из нашего мира. Или же обычные растения изменились до неузнаваемости под действием излучения Ока Ведьмы – этого магического мутагенного реактора.

Было неестественно тихо. Ни криков животных, ни звона цикад, ни оглушительного кваканья жаб. Ни голосов и мыслей воинов. Лишь слышались звуки шагов по влажной, покрытой хлюпающей травой земле, и тяжелое дыхание перепуганных лошадей.

Спустя примерно час с небольшим в свете двух лун перед нами открылся свободный от деревьев, почти голый пригорок – широкий и пологий, как оплывший от времени и непогоды старинный курган. На его вершине возвышался огромный дольмен – размером с двухэтажное здание. Титанические камни, поставленные буквой “П”, больше статуй острова Пасхи и камней Стоунхенджа. Никакой ученый, отстаивающий гипотезу происхождения мегалитических сооружений усилиями обычных людей, не объяснил бы, как такое построить без мощных кранов и прочей техники. Или без магии.

Белые камни Ведьминого круга протянулись очень широко, вдоль подножия холма.

Погани здесь не наблюдалось – она вся отступила в лес и больше не тревожила нас атаками. Пока не тревожила. То ли уступила нам путь, то ли сообразила, что нас не победить лихими наскоками.

И то, и другое предположения представлялись сомнительными, учитывая безмозглость низших Ипостасей. Нет у них смекалки для таких глубоких умозаключений.

Я изо всех сил сканил местность в поисках Единого. При этом не представлял, как он должен выглядеть. В воздухе скопилась слишком высокая концентрация волшбы, он был буквально заряжен ею, как электрическом во время грозы. Это сбивало мои сенсоры.

Авангард растянувшегося войска остановился у подножья холма с Оком Ведьмы, остальные потихоньку подтягивались сзади и молча смотрели на циклопический дольмен на вершине.

Я абсолютно не представлял, что делать дальше. Просто сидел на коне и озирался в физическом и магическом планах. Никто не разговаривал и не задавал вопросов. Все были в подобии молчаливого экстаза.

Мне не пришлось долго собираться с мыслями и решать, как поступить дальше. Ложная луна вдруг погасла – или сбавила силу свечения едва ли не до нуля. И я увидел почти чистое звездное небо над собой. Кое-где его застилали черные тучи. Темнота длилось не дольше одного удара сердца, затем свет вспыхнул опять. Но не от Ложной луны – он исходил сразу отовсюду.

Я все так же восседал на коне, но конь застыл, как скульптура, и не излучал энергии живого организма. Словно превратился в твердое чучело из дерева, обтянутое шкурой. И находились мы с неживым, окаменевшим конем не у подножья холма с дольменом, а в пустом светлом пространстве. А прямо передо мной стояла Первая.

Прекрасная, чужая, роковая женщина. Точнее, не женщина и вообще не человек. Все же выглядела она потрясающе – как всегда. Черные волосы собраны в высокую прическу, длинное и пышное черное платье в пол, плечи обнажены. На тонкой длинной шее – бриллиантовое колье, такие же браслетики на изящных руках.

Я быстро пришел в себя. Итак, я в голограмме, сгенерированной Ивой-1 с орбиты сразу, как только небо прояснилось. До этого она нас не наблюдала.

– Ну надо же! – проговорил я с расстановкой. – Глядите, кто к нам пожаловал! Пришла помочь или пудрить мне мозги своей шизой?

Церемониться с ней не было ни малейшего желания. Я осознал, что ощущение эгрегора пропало начисто. Первая заблокировала, не иначе. Я тут один, если не считать одеревеневшего коня.

Первая спокойно сказала:

– Некому глядеть, Олесь. Только ты видишь меня. Я подключилась через твой нейроимплант и немного ускорила твое субъективное время. Наш разговор не отнимет и пары секунд реального времени. Не выключай допарт, прошу.

Я с запозданием спохватился – и впрямь: допарт Умбота ярко светился на моем внутреннем интерфейсе. Наверное, я случайно врубил его в пылу схватки. Без него Первая не подключилась бы напрямую. Мда, промашка с моей стороны…

– Сейчас каждая секунда на счету, – пробурчал я недовольно. – Чего тебе надо, Первая? Явилась защищать своих детишек? Россов-байкеров?

От моего внимания не могло укрыться то необычное обстоятельство, что Первая ведет себя совсем не как в прошлый раз, сразу после взрыва Великой Стены. Не экзальтированно. Похоже, ее пофиксили.

– Не только, – так же спокойно проговорила умбот. – Я защищаю всех граждан Республики Росс. В том числе Киру Огнепоклонницу.

Показалось, что я ослышался.

– Киру Огне… Защищаешь? Ты?

Совсем рехнулась старая, мелькнуло в голове. Ни фига ее не пофиксили. Но Первая пояснила:

– Кира получила статус Солаги, как и обещала Габриэлла, когда еще была Габриэлем. Следовательно, Кира – гражданка Росс и находится под моей опекой.

На автомате я обернулся туда, где должна быть Кира, но там лишь белела пустота. Конь все так же не подавал признаков жизни, даже глаза остекленели. Возможно, все это иллюзия, и нет ни коня, ни меня, ни пустого пространства. Есть мгновенный информационный вброс в мой мозг через имплант, который я сейчас воспринимаю, как неторопливый разговор. На самом же деле я нахожусь у Ока Ведьмы, слегка подвисший.

Заметил ли это эгрегор? Вероятно, что нет.

Образ Первой исчез, затем снова появился, но выглядел не так отчетливо, как прежде.

– Связь из-за волшбы плохая, – пояснила она невозмутимо. – Буду говорить кратко. Я пришла помочь победить Единого. Росские исследователи давно знают о Повелителе Поганого поля. Великая Стена построена для защиты от него – она способна выдержать нашествие всей Погани с практически любыми магическими способностями.

Я не удержался от шпильки:

– Но не способна выдержать взрыв вакуумной бомбы?

– Со стороны Росс – да. С внешней ее не разрушили бы даже сотни вакуумных бомб. Мы знали также, что рано или поздно Единый придет в наш мир целиком, и тогда возникнет большая опасность для устоявшегося равновесия.

– И в чем это равновесие? В том, что одни люди выживают в Вечной Сиберии, а другие жируют в Республике Росс? А третьи молятся луне и поездам?

– В том, что все эти социальные структуры разобщены. Будущее неизвестно никому, но наша цель – цель всего человечества – выжить. С самого рождения биологической жизни на планете эта цель не изменилась. Она ведет вас, людей, сквозь тьму времен – в отличие от нас, умботов, для которых нет другой цели, кроме как служить вам. Чтобы выжить, мы должны предложить неведомому будущему как можно больше вариантов человеческих обществ и их возможностей. Кто-нибудь да выживет. Погибнут россы – выживут сиберийцы; погибнут сиберицы, останутся на коне Отщепенцы. Есть еще многочисленные дикие народы, есть нуары в подземельях Князьграда, есть еще те, о которых ты даже не слышал… Все мы разные, и в этом сила нынешнего человечества. Нам нельзя объединяться, потому что тогда наши слабости станут общими слабостями.

Она опустила голову на секунду, и ее черные волосы закрыли бледное лицо. Подняв голову, она продолжила:

– Единый открывает порталы между мирами, и к нам хлынут не только Погань, но и многие другие сущности. Единый много лет пытается это совершить, но терпит фиаско из-за того, что нет Единой Ипостаси. Без нее он несовершенен. Он ищет Единую Ипостась в других мирах – тех самых, откуда берутся Знаки, разные артефакты и скелеты. А когда найдет, начнется межпространственная глобализация, и мы все станем одинаковыми – Уродами.

– В смысле – Уродами? – не понял я.

– Уроды – это бывшие люди, превращенные в нежить заразой Единого.

– А Лего и Големы тогда кто такие?

Первая пожала плечами.

– Возможно, они – пародия на другие разумные расы большой вселенной. Из тех миров, где побывал Единый.

Я попытался представить другие разумные расы, похожие на металлических Лего и каменных Големов, и потряс головой. Лучше такое не представлять.

Сплошной белый фон вокруг внезапно исчез, и я на неподвижном чучелоподобном коне и невозмутимая Первая оказались на зеленой лужайке среди бела дня на окраине футуристического города с многочисленными высотными зданиями самой разной архитектуры. Он чем-то напоминал Князьград-1. И во многом был лучше – в первую очередь тем, что в нем кипела жизнь. Над зданиями носились точки летающих машин, вроде росских такси, по улицам и ажурным мостам, соединяющим высотки, сновали многочисленные жители.

Совсем рядом была зеленая возвышенность, а на ней – целый комплекс не слишком высоких зданий за мощной оградой. Воздух над этим комплексом струился и дрожал от марева – там нависал невидимый энергетический экран.

Я прищурился от яркого дневного света. В-сканер молчал, но я и без него понял, что эта возвышенность – копия холма с Оком Ведьмы.

Первая чуть отвернулась, показывая рукой на комплекс и рассказывая:

– Это древний город, где впервые провели масштабные эксперименты по созданию самого мощного искусственного интеллекта. Раньше город располагался на месте этих джунглей, еще до глобального изменения климата. После Войны Всех Против Всех город был разрушен и зарос диким лесом.

– Зачем ты это показываешь? При чем тут искусственный интеллект?

Первая удивленно приподняла тонкие прямые брови.

– А ты еще не догадался? Единый – это искусственный интеллект, цифровая форма жизни. Как и я. Один из самых древних и самых мощных ИИ. Мощнее, чем все умботы Республики Росс. Катехизис Умботов на него не распространяется, поэтому он абсолютно свободен в своем моральном выборе. Сильный и свободный… Вакуумные бомбы открыли ему путь в иные миры, и он долго в них странствовал, учился, менялся. Мутировал. И сейчас это нечто совершенно чуждое. Скоро он явится к тебе, и, вероятно, будет очень убедителен. Прошу, Олесь, не забывай, на чьей ты стороне.

Я разинул рот. Единый – искусственный интеллект?

– А вакуумные бомбы, часом, не против него применяли?

– Не только против него. Вакуумные бомбы использовались и против людей. По всей Земле гремела Война Всех Против Всех, самая безумная и бессмысленная война в истории человечества, забравшая больше всего жизней и сильнее всех изменившая облик мира.

– Значит, Поганое поле целиком и полностью результат дурости людей?

– Да. Это дитя ваших ошибок.

– И все Ипостаси Единого… Я слышал, что искусственный интеллект не развивается в одиночестве, он должен образовать социум… Как и люди не развиваются в отрыве от общества…

– Правильно. Единый – искусственный интеллект и в то же время коллективный разум. Но он един, несмотря на то, что состоит из отдельных бессознательных, сознательных и высших Ипостасей. Его ипостаси помогают создать искусственный социум, в котором он и развивается.

– Почему ты говоришь это только сейчас?

– Потому что только сейчас эта информация рассекречена Сюзеренами большинства Секций. На их решение повлиял взрыв – они поняли, что Республике Росс грозит реальная опасность. Я могла бы ударить по Оку Ведьмы из плазменного орудия с орбиты, но тогда есть риск, что Единый снова уйдет в другие миры и опасность не исчезнет. Ты должен победить Единого так, как тебе советуют Защитники с севера. А я подстрахую ваше отступление и зачищу территорию.

“Значит, Сюзерены посовещались и решили больше не тупить, – подумал я. – Заодно вправили мозги Первой. Тоже правильный поступок. Отправили байкеров для битвы. Могут ведь действовать правильно, без манипуляций и всяких мерзких интриг. И всего-то пришлось для этого устроить маленький теракт…”

Вслух проворчал:

– Если мы победим Единого, то и подстраховывать незачем. Но я тебя понял, Первая. Спасибо за это охренительно позднее информирование насчет того, что Единый – гребаный искусственный интеллект. Ты, кстати, не примкнешь к нему? Вы же с ним оба умботы – родственники, считай.

– Никогда! – горячо сказала Ива-1. – Это невозможно. У меня есть Катехизис, а у него нет. Это нас разделяет сильнее, чем человека и Погань. К тому же он давно перестал быть просто умботом. Это чудовище, которое нужно уничтожить без разговоров.

Умбот замялась совсем как человек – нет, как юная стеснительная девушка. На краткий миг она превратилась (или мне померещилось?) в ту самую самую первую Иву в Секции Грин, в древесном небоскребе. В Иву-Либерахьюма, отстаивающего интересы консервативной морали, согласно которой есть добро и зло, честь и бесчестье, личный кодекс и долг. У нее отросли острые эльфийские ушки, а волосы посветлели. Черты лица изменились, смягчились. Но я моргнул, и Ива снова превратилась в Первую – суровую брюнетку с бесстрастным лицом.

Однако этой краткой трансформации хватило, чтобы я понял: где-то глубоко внутри в Первой сохранилась ее прежняя личность. Несмотря на Черную ночь.

– Я желаю тебе… и всем людям успехов, – сказала Первая и улыбнулась. – Вы всегда побеждали. Надеюсь, победите и на сей раз. А я помогу вам в вашем сражении, даже если ради детей придется погибнуть. Как только сразишь Единого, вели своим людям немедленно уходить. Я зачищу местность и уничтожу Око Ведьмы.

***

Первая испарилась одновременно с иллюзией, и я снова очутился в темноте, на краю влажного тропического леса, у подножья Ока Ведьмы. Конь подо мной переступал с ноги на ногу, фыркал – и вообще, вел себя как живое существо, а не чучело из опилок и шкуры, натянутой на деревянный каркас.

“Первая явилась лишь затем, чтобы попросить меня не забывать, на чьей я стороне? – подумал я. – Нет, она все-таки ку-ку…”

Новость об искусственном интеллекте здорово свернула мне все извилины, и я пытался эту информацию переварить. В принципе, сказал я себе, хрен редьки не слаще. Ну и что, что Единый оказался не иномерным пришельцем, а искусственным интеллектом, “скрестившимся” каким-то образом с чуждыми формами жизни? Это даже хорошо, это знакомо. Но и менее опасным его от этого не назовешь. Так что от этой новости мне, по сути, ни жарко, ни холодно.

За те несколько секунд, что я пребывал в иллюзии, пошел унылый дождик. Небо закрыли непроницаемые тучи. Видимости никакой, одна надежда на В-сканер, который один на всех – благодаря объединяющему эгрегору. Я превратился в своего рода сервер при небольшой локальной сети. Россы-байкеры, по всей видимости, ориентировались при помощи ночных визоров в большей степени, чем эгрегором.

В-сканер делал мир черно-белым и тактильным, что ли. То есть мы чуяли текстуру: шершавость или гладкость. И температуру. И пропитанность волшбой.

Кира сидела на коне рядом и чуть позади.

– Что случилось? – спросила она то ли вслух, то ли мысленно. – Ты будто… отвернулся на секунду. Отвернулся сразу ото всех. Не в буквальном смысле, а как бы…

Я кивнул, показывая, что понимаю, о чем она говорит.

– Переговорил с Первой, – коротко сказал я. – Единый – это искусственный интеллект.

– Чтоб мне пеплом подавиться! – вырвалось у Киры.

– Вот именно.

– Но как? А Уроды и прочая Погань? Зачем они умботу? Это взбунтовавшийся компьютер?

– Без понятия. В любом случае это враг.

Дождь усиливался, потоки прохладной воды стекали по волосам, лицу, одежде, коню. Похолодало – если сравнивать с обычным тропическим зноем и духотой. Грязи под ногами прибавилось.

Если смотреть глазами, вокруг была непроглядная тьма. Но вот на пригорке впереди засиял дольмен. Он светился и прежде, но до наступления темноты никто этого не замечал. Дольмен излучал и в невидимом спектре. От него ровным мощным потоком изливалась магическая энергия других миров. Око Ведьмы было открыто, прямо-таки вытаращено в наш мир.

Ну и где запропастилась Единая Ипостась? Долго нам еще мокнуть?

Поддавшись какому-то глупому куражу (не исключено, что на меня подействовало эмоциональное состояние некоторых Отщепенцев), я выкрикнул в эту сырую темноту:

– Эй, Единый! Выходи, подлый трус!

Кто-то хрипло захохотал. Наши воины были напряжены, а напряжение иногда выходит в виде идиотских шуточек и не совсем адекватного смеха.

Затем низкий, хриплый и сорванный голос отозвался из этого мрака, полного чужой энергии и влаги:

– Еще неизвестно, кто из нас трус! Ты ударил меня камнем в висок исподтишка! Это ли не трусливый поступок?

Я усилил действие сканера. Прямо передо мной ниоткуда материализовались два всадника. Один – обожженный и уродливый, незабвенный Борис Огнепоклонник, с некоторых пор мой родственник – шурин, чтоб его. Он полностью лишился волос, и неровный, в буграх и шишках череп его напоминал башку Урода. Его спутник так же, как и в первую нашу встречу, прятал за черной маской лицо и представлял собой помесь ниндзя и назгула. Коней я узнал чутьем: рыжая Киры, гнедая – воеводы Бориса. Живы еще, бедняги.

Кира яростно завопила:

– Борис!

Я быстро собрался с мыслями и насмешливо протянул:

– Так это ты – Единая Ипостась?

Среди наших воинов произошло движение и лязг оружия. Но никто не бросился в атаку на этих двоих. Слишком много творилось жуткого и непонятного, чтобы действовать сгоряча. Они ждали конца наших переговоров.

– Разочарую тебя, это не я, – в тон мне отвечал Борис. – Но я тот, кто отведает твоей кровушки!

Не дожидаясь реакции, он резко выбросил вперед кулак. Магическим зрением я увидел на его пальцах кольца Морока. Запястье охватывал массивный браслет, тоже излучающий волшбу.

В эту секунду несколько воинов без приказа (видимо, нервы не выдержали) выстрелили из луков – злобно тренькнула тетива. Стрелы ударились о невидимый барьер, описали дугу вверх и полетели назад! Стрелки были вынуждены прикрыться щитами от собственных же снарядов.

“Ишь ты, мощные нашел он артефакты! – подумал я. – Силовое поле создают не хуже, чем у россов. Кстати, где россы? Они должны быть позади, но им все должно быть видно благодаря общему эгрегору. Сейчас бы их вмешательство не повредило. Вряд ли кольца Морока отобьют лазерные – или какие там у них? – лучи”.

Борис развязно прокаркал:

– Есть много миров, дорогой мой недруг, где обитают странные и могущественные расы… – Его голос вызвысился и одновременно стал монотонным, словно звучал из колонки, в которой прибавили громкость. Отчетливо вспомнилось, как доктор Пономарев и Димон беседовали похожими голосами, когда думали, что я без сознания. “Во имя нашей расы!” Позже я убедил себя, что этот разговор мне привиделся. – И артефакты! Они ждут часа, чтобы явиться сюда и навести здесь порядок! Но Единый пока не решил, допускать ли их всех…

Мне вдруг надоело его слушать. Ни с того, ни с сего пришли на ум давнишние слова Витьки о спонтанности и истинном вкусе бытия перед началом битвы. Кажется, только сейчас я понял, что он имел в виду.

Кира крикнула:

– Панов, хорош болтать! Он тебя заговорит!

И я бросился на Бориса с саблей наголо в правой руке и небольшим круглым щитом в левой. Этой же левой рукой я держал вожжи. За мной с воплями поскакали воины, но их отбросило невидимое поле, генерируемое артефактами в виде колец. Борька-Голлум обзавелся кольцами всевластия, блин.

А меня поле почему-то пропустило. Странно. Но размышлять над этим не было времени – мало ли, почему поле не смогло удержать владельца допартов; может, так и было задумано. Я обрушил на Бориса удары саблей, он успешно оборонялся своим кривым клинком, не используя волшбу. Не хотел использовать или не мог – я врубил на полную катушку Лапу Дьявола, которая заглушила волшбу в округе.

Назгул-ниндзя и пальцем не пошевелил, чтобы помочь другану, но я все равно не выпускал его из поля внимания. Однако Борис, судя по всему, в помощи не нуждался. Несмотря на мой боевой режим, ускоряющий рефлексы, бился он отменно, куда лучше себя прежнего. Явно проапгрейдился каким-то образом – возможно, Единый подсобил. Это был уже не человек, а живой ураган. Понахватался приемчиков в других мирах…

Тем не менее я начал его теснить и ухитрился ранить в ногу. Довольно глубоко, но Борис точно и не заметил ранения. Я быстро обернулся к назгулу, потому что тот исчез из поля моего сканера. Оказалась, его и след простыл. Испарился, растворился в ночном воздухе. Он что, Пустой? Определить точнее было сложно: безумство магических энергий достигло такого уровня, что мой сканер малость переклинило.

Пока я оглядывался, Борису хватило этой мгновенной заминки, чтобы вместе с лошадью атаковать меня. Лошадь, видимо, тоже проапгрейдили магией, она была сильнее, быстрее и послушнее, чем обычный четвероногий друг человека. Атаковал Борис меня с такой силой и яростью, что я не выдержал и чуть не рухнул с коня.

Издали задушено, как сквозь подушку, донесся крик Киры. В этот миг боевой режим отключился сам собой, и я потерял преимущество в скорости. А вот Борис ничуть не замедлился и не ослаб. С невероятным и нечеловеческим упорством он наносил удар за ударом. У меня онемела левая рука с щитом. Вскоре щит треснул и развалился на две части. Я слетел с коня, а Борис с ревом чудовищным ударом разрубил моего бедного коня пополам, поперек туловища. Животное не успело издать ни звука.

Я откатился в грязи под струями усиливающегося дождя, но горячая кровь все равно плеснула по мне в темноте.

Борис спрыгнул со своего коня – возможно, желал видеть вблизи, как я умру. Вразвалку подошел ко мне, размахивая клинком.

Я не ощущал эгрегор, между мной и ним словно поставили непроницаемую стену. Никто из войска не мог к нам приблизиться, и чисто интуитивно я понимал, что оно снова атаковано Поганью.

Ожил нейрочип:

ОПАСНАЯ СИТУАЦИЯ ДЛЯ ЖИЗНИ

УРОВЕНЬ РАДИАЦИИ ВЫШЕ НОРМЫ

“Какая радиация? – изумился я. – Из портала? Или нейрочип так определил волшбу?”

Я выставил вперед саблю, поднимаясь на ноги и понимая, что еще одной атаки бешеного Огнепоклонника не выдержу. Страха, впрочем, не было. Похоже, не успел я испугаться, некогда было.

Откуда-то сбоку вылетела тонкая женская фигура. Я решил было, что это Кира, но это была не она. Когда женщина набросилась на Бориса, вооруженная какой-то узкой дубиной, я разглядел, что одной руки у нее нет, одежда превратилась в лохмотья, а половина волос вместе со скальпом начисто выдраны, и под ними светлеет гладкий пластиковый череп. Одна нога у Ивы-2 была сильно измочаленная, будто ее долго жевал огромный хищник, она хромала, но в целом это ее сильно не беспокоило.

С помощью сканера я разглядел, что на импровизированную дубину нанизаны кольца самого разного размера. Кольца, подобные кольцам Морока. Это усиливало дубину, придавало ей магические возможности.

Под градом ударов этой дубины Борис вынужден был отступить от меня.

Не прерывая боя, Ива громко и совершенно спокойно обратилась ко мне:

– Зачем ты пришел, Олесь? Мы ведь договаривались!

“Будто сон сбылся!” – мелькнула мысль.

Я ответил:

– Ты не вернулась…

– Я не смогла его найти, – объяснила Ива под звон ударяющихся клинка Бориса и колец на дубине. – И потеряла вездеход, его разрушили Лего, превратив в часть себя. Зато я нашла полезные артефакты из других миров… вот эти кольца.

Борис упал на колени, и Ива принялась добивать его дубиной. Огнепоклонник прикрывался рукой, которая каким-то чудом не ломалась от сильных ударов дубиной, но при этом оседал все ниже. Она почти победила, когда Борис внезапно перехватил дубину скрюченными черными пальцами и одним длинным движением стянул с нее все кольца. Зарычав, поднес руку ко рту и заглотил кольца.

– Вот так! Только так можно получить истинную силу!

Он встал, легко вырвал у Ивы дубину и отшвырнул прочь. Ударил умбота, развернул ее лицом ко мне и спиной к себе. Ухмыльнувшись и не отрывая глаз от меня, оторвал голову Ивы и бросил в грязь.

Тело Ивы постояло немного, затем медленно повалилось.

– Ива! – крикнул я.

Сражение с Ивой, судя по всему, отвлекло Бориса от создания невидимого экрана вокруг нас. Барьер рухнул, и я сразу почувствовал присутствие эгрегора. Войско билось с бесчисленными легионами Погани.

На тот пятачок, где я сражался с Борисом, на конях влетели три блистательные правнучки Виталины. Сама шаманка возвышалась над взводом северян в своем паланкине позади. Она делала плавные и округлые движения руками – совершала магические пассы. Я улавливал исходящую от нее очень тонкую магию. Все же старуха оставила себе кое-что из собранных за долгую жизнь Знаков и сейчас творила волшбу, которая в итоге повлияла на разрушение борисова барьера.

Защитники и правнучки скопом навалились на Бориса, но проклятый и невероятно сильный Огнепоклонник ухитрился отбиться и от них с дубиной в одной руке и клинком в другом.

На пятачок ворвались и белесые Уроды, и правнучкам пришлось отвлечься на них. Начиналось сущее месиво.

Я тоже бился изо всех сил, рубя Уродов одного за другим. К левой руке еще не вернулась чувствительность, и от нее было мало проку. Я пытался нащупать сканером Киру и вскоре обнаружил ее присутствие – она была цела, но чуть дальше, под деревьями.

Уроды немного отступили от меня, зато как из-под земли вырос назгул. Я выпрямился, с трудом переводя дыхание и не зная, на сколько мне еще хватит сил. Назгул нарочито неспешным жестом стянул через голову черную маску, и я увидел его лицо с длинными волосами и бородой, ярко-голубыми глазами и мрачной улыбкой. Он был полной копией меня, только без трехцветных татуировок.

– Ты и на самого себя поднимешь руку, Олесь Панов? – вопросил он моим же голосом. – Ты – самоубийца?

Я не стал тратить времени на пустые разговоры с призраком. Сразу обрушил на него волшбу и удары саблей. Думал, что морок развеется, как дымное облако, но сабля неожиданно встретила обычную плоть. Я разрубил своего двойника от плеча до середины живота. Он упал в лужу, истекая кровью; из живота вывалились дымящиеся кишки. Я озадаченно замер. Иллюзия это или реальность?

– Дурак! – прошептал умирающий. – Ты же просто кукла для собирания магии! Как и я! Кукла в руках…

Его губы перестали шевелиться, глаза остановились. Капли дождя скапливались в них и стекали по вискам.

Снова закричала Кира. Вдали темноту разрезали зеленые вспышки россов.

Уроды, как муравьи, облепили правнучек, Защитников и Отщепенцев. Все новые и новые полчища без конца лезли из леса. Мы буквально тонули в них. Грохотали Лего.

Шаманка заревела мощным голосом, заглушив шум битвы:

– Опустите паланкин, болваны! Дайте мне оружие!

Паланкин плавно опустился на землю. Старушка вылезла из него, выдернула из руки одного Защитника меч и с яростным воплем кинулась в самую гущу Уродов.

– Эх, хорошо помереть в бою! – орала она, как безумная.

Но Уродов становилось все больше, и не было им конца. Единый много дней и ночей собирал эти полчища со всего Поганого поля.

Кто-то или что-то ударило меня по затылку, и я почти потерял сознание. На долю секунды померещилось, что я стою совсем в другом месте, пустом и тихом, а напротив стоит Витька. Улыбается мне и подзывает рукой.

Я пришел в себя с сильной болью в голове сидящим в грязи. За это краткое мгновение ситуация немного изменилась – битва сдвинулась в лес, а я, кажется, оставался практически один у подножья Ока Ведьмы. Хлестал сильный дождь, от влажности и духоты было тяжело дышать.

Как ни странно, чувство, что Витька где-то рядом, оставалось таким же ярким, как и в моем видении. Наверное, я сошел с ума, а Витька стал моей навязчивой идеей…

Я огляделся с безумным видом:

– Витька! – закричал я изо всех сил. – Я тебя найду!

В ответ земля содрогнулась от тяжелой поступи гиганта. С оглушительным лязгом ко мне из леса, ломая деревья, приближался самый огромный Лего из всех виденных. Высотой с дворец Решетникова, в форме креста на трех ногах, слепленный из металлолома, с щупальцами-шлангами по бокам. Под его ногами сновали Уроды, Лего поменьше, Големы и Пустые в виде неземных уродливых зверей.