Текст книги "Двойное попадание (СИ)"

Автор книги: Александр Михайловский

Соавторы: Анастасия Маркова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

И будто там, по ту сторону портала, не гремят пушки, не льется кровь и миллионы людей не сходятся в ожесточенной кровавой схватке, в которой будет только один победитель. Одни бьются насмерть за фюрера, фатерлянд, лебенсраум и поместья с послушными славянскими рабами, другие идут в бой за Родину, за Сталина, родные дома и нивы, за всех своих близких, которые по плану «Ост» должны умереть или стать бесправными рабами.

И вот, три недели назад в той войне наступил внезапный и решающий перелом. В борьбу вступила внешняя по отношению к тому миру сила, безоговорочно вставшая на сторону тех, кому грозило полное уничтожение, бросив на весы судьбы свой тяжелый меч. Собственно, потому здесь все эти генералы и оказались. В ближайшее время их число пополнится за счет их коллег, которые пока гуляют на свободе. Там, по ту сторону портала, передовые моторизованные батальоны «марсиан» несколько часов назад вошли в Витебск, завершив первый этап окружения основных сил «группы армий «Центр». Одновременно навстречу «марсианам» от Великих Лук через ослабленные изъятиями пехотные дивизии вермахта с боями пробивается свежая 32-я армия генерала Федюнинского, а такая же свежая 31-я армия генерала Долматова завязала бои за город Невель.

Тайны из всего этого перед пленными генералами не делали. Не скрывали от них и того, что новым командующим терзаемой группы армий «Центр» назначен переведенный с Балкан генерал-фельдмаршал Лист; он пока еще в свой будущий штаб с Минске не прибыл, и неизвестно, когда прибудет. Командующим окруженной группировкой в связи с большими потерями вермахта в генералах временно назначен командующий имеющей наиболее прочное положение 9-й армией генерал-полковник Адольф Штраус. И при всем этом Верховное командование вермахта и лично Адольф Гитлер транслируют в окруженные войска только одно послание: «Восстановить положение, ни шагу назад, сохранять существующие позиции». И в то же время всем понятно, что большая часть резервов, которые можно было соскрести на других направлениях, не только уже была переброшена в Смоленский выступ, но и успела дотла сгореть в ходе частных локальных наступательных операций «марсиан». Восточный фронт, и в частности Московское направление, пожирало германские войска с жадностью древнего кровожадного мексиканского божка, и сколько войск туда ни перебрасывай – все будет мало.

Любому вменяемому человеку, а не только профессионалам своего дела, становилось ясно, что разгром неминуем. Территория, занимаемая окруженными войсками, будет съеживаться как шагреневая кожа, а все попытки разорвать кольцо блокады снаружи или вырваться из него изнутри, потерпят непременную неудачу, обрекающую на гибель остатки подвижных соединений. Вчера вечером, получив очередную сводку, генералы лаялись между собой до хрипоты, но так и не пришли ни к чему определенному. Конечно, если свернуть войска в походные колонны, бросить обременяющие их имущество и тяжелое вооружение, то пока кольцо кружения осуществляется крайне немногочисленными моторизованными частями «марсиан», вполне получится вырваться из западни, где-то по-тихому просачиваясь через щели, а где-то наваливаясь большой массой на ослабленные тыловые части большевиков.

Процентов пятьдесят войск, или даже чуть больше, таким образом спасти удастся, но тут имеется несколько препятствующих обстоятельств. Первое заключается в том, что Гитлер никогда не даст разрешения* на такую операцию. А когда он это разрешение даст, проводить такую операцию будет уже поздно. К тому времени вместо хилого штакетника составленного из отдельных моторизованных частей и подразделений «марсиан» между окруженными и их спасением вырастет бетонный забор примерно из миллиона большевистских солдат их Резервного фронта соединения которого стали валентными** после того как «марсиане» разгромили все германские подвижные соединения.

Примечание авторов:

* – О Сталинграде нашей истории немецкие генералы, конечно, даже не догадываются, но прекрасно знают своего фюрера и как он может быть упрям, будучи окрыленным головокружением от прошлых успехов

** – валентные соединения – термин, означающий части, не связанные прямым участием или резервированием для каких-то уже идущих боевых действий. Таким образом, разгром Гудериана и Гота, а также то, что мотокорпуса Гепнера и Клейста оказались связаны боями, привели к тому, что дислоцированные в тылу и не участвующие в боях армии Резервного фронта*** стали доступными для использования в активных наступательных операциях и заполнения стрелковыми соединениями кольца окружения.

*** – В нашем прошлом армии Резервного фронта бездействовали в основном до самого начала октября, когда их окружили и разгромили в ходе генерального наступления вермахта на Москву под кодовым наименованием «Тайфун». В результате головотяпства тогдашнего советского командования из миллиона штыков, прикрывавших Москву с западного направления в конце сентября, к середине октября осталось всего девяносто тысяч, а остальные, героически сражаясь в безвыходной ситуации, бесследно сгинули в Вяземском котле и защитить Москву уже не могли. Делать это пришлось народным ополченцам, курсантам военных училищ и спешно перебрасываемым из глубины страны свежим частям.

Гейдрих сразу же пытался сказать генералам, что такого рода обсуждения в помещениях, которые наверняка нафаршированы подглядывающими и подслушивающими устройствами, могут быть приравнены к измене Рейху и фюреру, а посему являются недопустимыми. В ответ генералы от него просто отмахнулись, сказав, что для них война уже закончена, и все эти обсуждения являются умозрительными тренировками ума. Поскольку они не посвящены ни в какие реальные планы нынешнего немецкого командования и не осведомлены о том, насколько точно до них доводят обстановку, то данные занятия нельзя назвать предательством, поскольку они являются всего лишь развлечением страдающих от безделья людей. В любом случае эта война Германией была проиграна еще до ее начала. Одним словом, «иди отсюда, мальчик, и не мешай взрослым дядям играть в их любимой песочнице.»

Но и это было далеко не все. Сегодня с утра в генеральском «зверинце» поднялась необычайная суета. Четыре здоровенных охранника установили в общей столовой огромный экран, потом комендант, герр Курченко, на неплохом немецком языке объявил, что сейчас для господ генералов будет культурная программа, просмотр ежегодного военного Парада Победы в честь семьдесят третьей годовщины победы над фашистской Германией.

– Вот, – усаживаясь на стул, угрюмо сказал генерал-фельдмаршал фон Бок, – они еще и издеваются.

– Имеют право, – улыбаясь своей фирменной приклеенной улыбочкой, ответил Гудериан, – ведь они, как-никак, победили нас, и целых два раза. Один раз в лице своих предков, которых мы поначалу приняли за недотеп, другой раз сами лично, имея в запасе семьдесят семь лет форы…

– Да уж, – поддержал своего бывшего командующего Гейр фон Швеппенбург, – только завидев германские войска, эти русские бросились атаковать их с такой яростью, будто все семьдесят три года они только и мечтали о том, как вцепятся нам в глотку. Вы можете представить себе армию, которая переходит от мира к войне вот так легко и просто, с коротким лязгом передергиваемого затвора? Согласно полученным мной рапортам, с первых минут вторжения 3-й танковой дивизии Моделя на их территорию солдаты местных частей, поднятые по тревоге звонком из полиции, вели себя на поле боя так уверенно и даже дерзко, будто находились на этой войне уже не один месяц.

– Именно поэтому дивизия Моделя не прожила в той России и дня, – назидательно сказал Гудериан, – утром все началось и где-то после полудня закончилось. Но главное заключается не в том, как русские из будущего встретили наши войска у себя, а в том, что, уничтожив дивизию Моделя и пленив немногих выживших, они сразу, не колеблясь ни минуты, начали ответное вторжение своих войск в наше время. Сначала дивизию, которая прикрывала участок их границы с Украиной, а потом и специально подтянутые из других мест части. А у нас с той стороны были только тыловики, которых русские панцеры из будущего смяли как бумагу.

Подслушивающий этот разговор Гейдрих подумал, что Гудериан уже успел позабыть (а шеф имперской безопасности знает и помнит все), что это он сам, с целью расширения плацдарма в 2018-м году, приказал Моделю ввести в бой всю свою дивизию и тем самым оголить подступы к порталу со стороны 1941-го года.

Но ни Гейдрих, ни Гудериан, ни кто-то еще из германских генералов так и не подумали о том, что ярость ответного удара Российской Федерации была вызвана тем, что солдаты вермахта успели так набедокурить в России 2018 года, что не было теперь им ни оправдания, ни прощения. Будто из зоопарка вырвалась стая диких бабуинов или из психушки сбежала банда буйных пациентов. Но такие мысли никогда еще не посещали светлые арийские головы, для этого они были слишком хорошо воспитаны и пережили слишком мало бед. Вот если бы вместо этого российского «зверинца» они попали на всамделишный советский лесоповал, где надо было бы арбайтать от рассвета до заката – вот тогда процесс духовного самосовершенствования у господ генералов пошел бы многократно быстрее.

Тем временем экран осветился и на нем начался показ* – но не парада 2018-го года (до него был еще целый час), а фрагментов исторического ноябрьского парада 1941-го года, когда войска прямо из парадных расчетов уходили сразу на фронт. При этом голос за кадром, специально для господ генералов давал синхронный закадровый перевод на немецкий язык. Потом промелькнули кадры речи Сталина, потом по Красной площади на фронт, рыча дизелями, снова ехали новенькие тридцатьчетверки в белом известковом камуфляже и шли бойцы в шапках-ушанках и белых полушубках.

Примечание авторов: * естественно, все в мире с порталом может идти своим чередом – так, как идет в мирах без портала; даже Медведев по инерции был переназначен премьером, но вот Парад Победы и его телевизионная трансляция претерпели значительные изменения.

Затем на экране пошла нарезка из основных операций той войны с картами и кадрами хроники, из которой немецкие генералы узнали, как их побили под Москвой, под Сталинградом, на Курской дуге, на Украине, в Белоруссии – и так вплоть до Берлина. До середины войны каждое эпическое наступление вермахта обязательно заканчивалось не менее эпическим поражением, а после Курской дуги наступали уже в основном русские, и поражения сыпались на вермахт как из рога изобилия. И вот – последние кадры Штурма Берлина и Красное знамя, развевающееся над Рейхстагом. Закончилась война и перед зрителями предстал Парад Победы 24-го июня 1945 года, почти день в день через четыре года после того момента, как вермахт рванулся через границу исполнять авантюрный от начала до конца план «Барбаросса».

Перед немецкими генералами прошагали монолитные коробки под штандартами победоносных советских фронтов и закончилось все тем, что солдаты в белых перчатках швыряли к подножию Мавзолея знамена поверженной германской армии.

Естественно, сидевшим в зале генералам было прекрасно известно, что у частей и соединений вермахта боевых знамен не бывает по определению (банда – она и есть банда). Сразу было понятно, что для создания такого великолепного театрального эффекта из немецких военных музеев были взяты знамена кайзеровской армии, но для сидевших в зале генералов это понимание даже приумножило общий психологический эффект. Это для молодых немцев те знамена были ничто, но старики сражались под ними в ту Великую Войну – кто совсем молодым лейтенантом, кто гаугттманом, а кто майором. И вот этот знак окончательного поражения, когда победители в белых перчатках кидают на землю былые святыни, будто источник заразы, и хорошо, что не ходят по ним ногами. Да, пойдя за Гитлером, германский генералитет планировал взять реванш за прошлое поражение и умьтть кровью былых победителей, унизивших и ограбивших разгромленную Германию, но итог вышел в стократ хуже – германская армия снова была разбита, и на этот раз капитуляция только зафиксировала реальную невозможность дальнейшего ведения боевых действий; к тому моменту как она была подписано, от Германии и ее армии фактически уже почти ничего не осталось.

Промельнули перед зрителями последние кадры Парада Победы 1945 года – и вот перед зрителями под звук метронома с высоты птичьего полета раскинулась Красная площадь 9 мая 2018 года. А вот тут все, как и везде – ритуал не претерпел изменения ни на йоту, за исключением того, что возглавлял прохождение войск парадный расчет российских экспедиционных сил. В монолитном и четком строю парадной коробки по Красной площади прошли победоносные российские солдаты и офицеры, уже участвовавшие в сражениях сорок первого года плечом к плечу с бойцами и командирами РККА и одержавшие в этой войне свои первые победы. Потом, когда пошла техника, которую опять же возглавили советские танки Т-34 под красными боевыми знаменами, немецкие генералы поняли, что все в этой войне бессмысленно и бесполезно, в любом случае большевистские знамена взовьются над развалинами Берлина, ибо потомки ни за что не отступятся от своих предков и доведут начатое до конца. И самое главное, что это понял Гейдрих, будущий троянский конь – или, точнее, отравленная стрела, которая поразит нацистский режим в самое сердце.

9 мая 2018 года, 10:25. Москва, госпиталь имени Бурденко, палата для офицеров российской и командиров Красной Армии

Совсем с другими чувствами, чем пленные немецкие генералы, Парад Победы смотрели здесь, в святая святых российской военной медицины. Только один раненый, майор военной полиции Мокрецов, получил свой минометный осколок во время исполнение воинского долга в Сирийской Арабской Республике, пострадав от действий так называемой проамериканской «умеренной» оппозиции, которая на самом деле есть такие же бородатые бармалеи, как и неумеренная оппозиция, только находящаяся на прямом материальном содержании Госдепа и Пентагона. Группировку, устроившую минометный обстрел Российского блокпоста, помножили на ноль озлобленные ВКС, а майор, как и несколько других раненых, спустя сутки очутились в госпиталях России.

Остальные раненые были с необъятных полей запортальной Великой Отечественной Войны. Советский танкист, капитан Карпов, горевший в своей картонной БТшке при ликвидации Кременчугского плацдарма. Два летчика-истребителя – лейтенант Вострецов и сержант* Умилин, отчаянные мальчики, выходившие против мессеров с раскладом «их восемь, нас двое». Лейтенанта Вострецова подбили на своем «ишачке» над Лужским рубежом, когда части РККА и дивизии ДОН НКВД встречными ударами запихивали обратно прорвавшихся было немцев. Раненый в левую руку и бедро, он вел бой до полного исчерпания боезапаса, а потом совершил на своем избитом истребителе вынужденную посадку в районе переднего края наших войск. Истребитель сержанта Умилина был сбит во время отражения очередного ночного массированного налета немецких бомбардировщиков на Москву, в результате чего летчик выпрыгнул из горящего МИГа с пулей в плече от вражеского стрелка. Потом было немного неудачное приземление на крышу дома и сложный перелом ноги, что для летчика-истребителя почти приговор. Эта-то нога и привела юного сержанта в запортальный госпиталь, где его обещали вернуть в строй в кратчайший срок. Еще в палате со своей раненой ногой лежал уже знакомый нам майор Маркин, бывший командир 125-го стрелкового полка, который оказался здесь одним из первых, и три российских офицера экспедиционных сил – капитан Соловьев, старший лейтенант Гамов и лейтенант Сергейцев, раненые в недавних боях с немецко-фашистскими захватчиками.

Примечание авторов: * негласным распоряжением сержанты летного состава ВВС, ставшие таковыми из-за деморализовавшего советскую авиацию распоряжения маршала Тимошенко, приравнивались к командирам и в госпиталях размещались на равных с ними условиях.

Вообще телевизор – не такой шикарный, как тот, что поставили немецким генералам, но вполне приличный – не выключался в палате считай что от подъема и до отбоя. В основном смотрели канал «Россия-24», по которому непрерывно каждые полчаса транслировались свежие сводки «Совинформбюро» и российского национального центра обороны, а также телеканал «Звезда» – там так же нон-стоп показывали советские и российские художественные фильмы о той войне. Еще товарищей краскомов (красных командиров) немного шокировала российская манера ведения войны с показом ее в прямом эфире. Например, демонстрация записей камер беспилотников (мы в ходе операции в Сирии такое видели много раз), контролировавших поражение «Искандерами» железнодорожных мостов через Березину (одного в районе Елизово, другого в Борисове) или массированный авиаудар по забитому прибывающими эшелонами Бобруйску. И тут же генерал-лейтенант Конашенков в своем фирменном офисном камуфляже в прямом эфире объясняет телезрителям, что это сделали для того, чтобы немцам веселее было перебрасывать последние резервы на помощь терпящей катастрофу группе армий «Центр».

Или наскоро смонтированный фильм (с Александром Сладковым в главной роли) – его оператор вместе с российскими мотострелками проехал на броне БМП от прорванной линии фронта под Гомелем до Витебска, взятие которого лишило войска группы армий «Центр» последних путей снабжения. И уже сегодня, буквально перед самым парадом – его же последний репортаж о встрече под Витебском российских мотострелков и бойцов армии генерала Федюнинского, наступавших от Великих Лук. Последняя новость вызвала всеобщие крики «ура!» и объятия всех со всеми, кому это было не противопоказано с медицинской почки зрения. Порция скромной мужской ласки досталась также санитаркам, медсестрам и врачам без разбора.

Впервые крик «Окружили!» звучал не горестно и испуганно, а радостно и торжествующе. Окружили-то не наших, а немцев, и масштаб окруженной группировки кружил голову. И тут же вспыхнули жаркие споры о том, сколько еще продлится эта война и на каких рубежах она закончится. Оптимисты говорили, что «к зиме будем уже в Германии», а реалисты возражали, что это никак не получится. Армия еще совсем не та, что показывают в фильмах, кадровая армия считай что вся сгорела в июле-августе, да и подготовка ее оставляла желать лучшего. Все, что делалось до войны, придется похерить и ради скорейшей победы начать все сначала. К тому же мало немца под Смоленском окружить, окруженных надо еще удержать в том котле, чтобы они, в конце концов, сдались. Потомки (кивок в сторону российских коллег), конечно, помогут, но и советской кровушки прольется немало, потому что когда немцы поймут, чем им грозит это окружение, рваться на прорыв они примутся со страшной силой, вояки они серьезные. Так что даже со всей поддержкой, всерьез, засучив рукава, минимум год-полтора с Германией провозиться придется. А англосаксы все это время будут делать вид, что воюют с Гитлером, а сами из-за угла станут помогать ему всем, чем могут – например, через нейтральные пока Швецию и Испанию.

Так что, в отличие от немецких генералов, смотревших «культурную программу» переговариваясь и кривя губы, и фильм перед парадом и сам парад советские и российские раненые командиры и офицеры просмотрели в полной тишине, в буквальном смысле затаив дыхание. Особо впечатляющей (для летчиков) была воздушная часть парада, когда огромный белоснежный Ту-160 с надписью на борту «Александр Голованов», широко раскинув крылья изменяемой стреловидности, на высоте птичьего полета с громом пролетел над Красной Площадью в сопровождении пары истребителей Су-27.

Они не знали, что человек, чьим именем был назван этот самолет, в настоящий момент сидел в кресле второго пилота, впитывая в себя ощущения полета на огромной реактивной машине. Только так можно понять людей, способных поднять в небо машину, груженую 45-ю тоннами бомб (примерная бомбовая нагрузка дивизии дальних бомбардировщиков Ил-4) и через полчаса полета на безумной скорости и недосягаемой высоте опростать их над столицей Третьего Рейха. При этом до Лондона этим самолета лететь час, а до Гибралтара с Лиссабоном – полтора, дальше начинаются межконтинентальные дальности (на пределе дальности без дозаправки в воздухе Ту-160 достает до Вашингтона), но нам пока туда не надо. При этом было известно, что на припортальном аэродроме по обе стороны от межвременного перехода в окрестностях Унечи спешно возводятся быстросборные, но в тоже время капитальные полосы из готовых бетонных плит, уложенных в несколько слоев – а это значит, что скоро берлинцы и жители прочих германских городов будут иметь «счастье» лицезреть над своими головами эти прекрасные белоснежные машины или же их «младших братьев» Ту-22МЗ, которые тоже далеко не сахар, правда, поднимают всего двадцать тонн бомб и на межконтинентальную дальность не летают. Ну, так межконтинентальных дальностей СССР пока и не требуется.

Историческая справка: * Александр Евгеньевич Голованов (7августа 1904, Нижний Новгород, Российская империя – 22 сентября 1975, Москва, СССР) – советский военачальник.

После личной встречи со Сталиным в феврале 1941 года Александр Евгеньевич назначен командиром 212-го полка дальнебомбардировочной авиации, с августа 1941 года – командиром 81-й авиационной дивизии дальнего действия. Генерал-майор авиации (25 октября 1941). В декабре 1941 г. постановлением ГКО был назначен командиром 3-й авиадивизии дальнего действия Ставки Верховного Гпавнокомандования. В феврале 1942 года был назначен командующим авиацией дальнего действия (АДД) Ставки Верховного Гпавнокомандования. Генерал-лейтенант авиации (5 мая 1942). С этого момента до конца войны руководил советской дальней авиацией, пользовался симпатией и доверием со стороны Сталина. Генерал-полковник авиации (26 марта 1943). С декабря 1944 года – командующий 18-й воздушной армией, в которой была собрана вся дальнебомбардировочная авиация. Лично участвовал в осуществлении дальних бомбардировочных рейдов (например, в бомбардировке Берлина на начальном этапе Великой Отечественной войны).

По данным немецкой разведки: «Голованов, в числе немногих, имеет право на свободный доступ к Сталину, который называет его по имени в знак своего особого доверия.»

Гпавный маршал авиации (19 августа 1944). Командующий Авиацией дальнего действия СССР (1942–1944), командующий 18-й воздушной армией (1944–1946), командующий Дальней авиацией СССР (1946–1948). Депутат Верховного Совета СССР 2-го созыва (1946–1950). Являлся самым молодым маршалом рода войск в истории РККА.

В отличие от летчиков, которых хлебом не корми – дай только полетать, капитана Карпова и майора Маркина впечатлила не та техника, что пролетала в небе, а та, которая проходила (проезжала) по земле. Причем майор в какой-то мере уже мог считать себя экспертом, потому что даже лежа на импровизированных носилках видел в действии российскую мотострелковую батальонную тактическую группу. Впрочем, в присутствии настоящих экспертов, объяснявших, что к чему и почему (то есть российских офицеров, из которых капитан Соловьев был артиллеристом-самоходчиком, а лейтенанты Гамов и Сергейцев представляли как раз танковые и мотострелковые войска) майор Маркин предпочитал помалкивать и слушать самому. Война кончится далеко не завтра, и эти знания ему еще могут пригодиться.

Оказывается, танк старшего лейтенанта Гамова даже не был подбит в бою, просто вставшую на дневку батальонную тактическую группу издалека обстреляла из пулемета группа немецких окруженцев. В результате находившийся вне танка Гамов (танкистам бронежилеты не положены) получил слепое (значит, пуля осталась в теле) проникающее ранение в грудь шальной пулей и выбыл из строя как минимум на пару месяцев. До этого Гамов, гремя огнем, сверкая блеском стали, успел поучаствовать в Гомельской локальной наступательной операции, а затем, во время операции «Гильотина», на своем Т-80У пройти от линии фронта под Гомелем почти до самой Орши. Аналогичную историю рассказал и лейтенант Сергейцев, раненый осколком минометной мины во время захвата Могилевсого железнодорожного узла, а также капитан Соловьев, получивший пулевое и несколько осколочных ранений от разорвавшейся рядом гранаты, когда он с автоматом в руках отражал нападение группы солдат противника на НП артиллерийского полка.

Но все равно все четыре российских офицера считали героями не себя (они всего лишь работяги войны на подхвате – неиметых подтаскивают, поиметых оттаскивают), а командиров и бойцов Красной армии, которые с чем попало и на чем попало встали на пути у орд немецко-фашистских людоедов. Краскомы, правда, с эти не соглашались и говорили, что потомки пришли из своего мирного будущего и встали с ними плечом к плечу – а значит, все тут герои, сражающиеся с жестоким врагом. Трусов среди них нет.

7 сентября 1941 года. 21:15. Третий Рейх, Восточная Пруссия, Ставка Гитлера «Вольфшанце».

Гитлер метался по своему кабинету затравленным хорьком. Враждебная сила, с которой он неделю назад собирался вступить в переговоры, предложив разделить мир напополам, пока глухо и угрожающе молчала. То ли тем людям не нужна была половина мира из его рук и они считали, что сами возьмут больше, то ли бедолага Рейнхард так и не сумел добраться до их начальства, попав в руки большевикам, или сгинул бесследно при попытке перехода фронта. Гитлер предпочитал верить во второй вариант, первый же был хуже всего, ибо лишал всяческой надежды, особенно в свете того, что вместо ответа русские из будущего предприняли новое наступление, целью которого были разгром и уничтожение группы армий «Центр». На момент прорыва под Гомелем в состав ГА «Центр» входило девяносто процентов всех боеготовых танков и больше половины пехоты и артиллерии. Гибель такого количества войск станет для вермахта настоящей катастрофой с невосполнимыми до конца войны потерями. Мобилизационный потенциал Германии исчерпан, почти каждый боеспособный мужчина и без того уже находится в строю, так что пополнить армию можно было бы только за счет рабочих и высококвалифицированных специалистов военных производств.

Но прибегать к таким методам стоит только в том случае, если враг стоит у ворот Берлина, но не сейчас, когда обстановка еще не так плоха, как кажется.

К тому же фельдмаршал фон Браухич и его начальник штаба генерал Гальдер уверяют, что есть реальный шанс прорвать блокаду вокруг окруженной Смоленской группировки, сохранив исходные позиции для дальнейшего наступления на Москву. Для достижения такого результата, во-первых, потребуется вывести из уже оформившегося Рославльского мешка 4-ю армию генерала Хайнрици, сменившего бесследно сгинувшего генерала-фельдмаршала фон Клюге. Во-вторых – присоединить к ней уцелевшие 46-й и 47-й мотокорпуса второй танковой группы, а также оставшийся боеспособным 56-й мотокорпус из состава 4-й панцергруппы. В-третьих – сосредоточив усиленную армию на рубежах восточнее Витебска и Орши, бросить ее на прорыв кольца окружения по кратчайшему расстоянию.

Все бы ничего, но Гитлер пока колебался. На карте это выглядело красиво, но как все будет происходить в реальности? На настоящий момент 4-я армия вместе с мотокорпусами насчитывает в своем составе более двухсот тысяч солдат и офицеров, (вдвое больше, чем уже сгинувшая под Гомелем 2-я армия генерала фон Вейхса) и отступать ей придется по единственной узкой дороге на Смоленск. Разве же авиация «марсиан», один раз уже устроившая в аналогичной ситуации кровавую бойню 3-й панцергруппе генерала Гота, будет сидеть сложа руки, а не попытается сделать так, чтобы как можно больше немецких солдат погибло под ударами русских бомбардировщиков и штурмовиков?

А большевистские армии их Западного фронта, пополненные и окрепшие после недавних сражений, не говоря уже и о самих «марсианах», часть из которых сосредоточена в районе Кричева? Разве они не попытаются смять германские арьергарды и превратить организованное отступление в беспорядочное бегство? К тому же переброска своим ходом таких масс пехоты потребует не меньше десяти суток, а готовой к прорыву группировку можно будет считать только через две недели. Но никто, кроме ужасных непостижимых «марсиан» и союзного им большевистского командования, не знает, что будет твориться в районе Витебск-Орша к двадцатому сентября и какие силы соберет к тому моменту в том районе большевистское командование.

И вообще, успешный таранный удар по большевистским армиям моторизованными корпусами возможет только при отсутствии в том районе механизированных соединений «марсиан». Иначе прорвавшиеся через линию большевистских окопов германские панцеры встретят подвижные группы «марсиан» – и на этом успешный прорыв закончится. Если, конечно, «марсиане» дадут возможность моторизованным корпусам прорвать фронт большевистских армий, а не выдвинут на угрожаемые направления заблаговременно сформированные заслоны, состоящие из мотопехоты и истребителей панцеров. Именно так, штурмуя линию полевой обороны по неприметной вроде бы речушке, и сгорел почти дотла 41-й мотокорпус генерала Рейнгарта, пытавшийся нанести удар под основание Гомельского прорыва «марсиан». В настоящий момент дезорганизованные остатки 41-го мотокорпуса спешно отступают на север по направлению к Чаусам, по пятам преследуемые мобильными отрядами большевистской кавалерии, и путь этого отступления усеян могилами немецких солдат. И ведь, по докладам разведки, «марсиан» в той группировке было совсем немного – батальон или два, а остальные силы составляла большевистская кавалерия и их же легкие панцеры, с которыми раньше германская армия справлялась без особого труда. А вот теперь не справилась и с позором была вынуждена отступить.

И вообще, как возможно воевать с противником, который опережает тебя на семьдесят семь лет и в силу этого обладает превосходящей техникой и вооружением, лучше развитой тактикой? А самое главное заключается в том, что русские из будущего знают, что один раз они уже разбили вдребезги ранее непобедимую германскую армию, и для них нет ничего сложного в том, чтобы разбивать ее снова и снова. Один или два их батальона, вмешавшиеся в сражение – и все замыслы германского командования летят к черту. Нет, он, Гитлер, пока не будет спешить отдавать приказ генералу Хайнрици сниматься с позиций и двигаться на север. Это преждевременно, потому что стоит войскам покинуть свои окопы – и вернуть их обратно уже не получится. До того, как принять такое роковое решение, он должен будет переговорить с генералом-фельдмаршалом Листом, назначенным командующим группой армий «Центр» вместо злосчастного фон Бока. Генерал-фельдмаршал, который только успел сдать дела командующего на Балканах, прибудет в Ставку поздно вечером, и сразу же у Гитлера с ним намечена встреча.