Текст книги "Операция У"

Автор книги: Александр Чебышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 21. Реализм и экзистенционализм в преломлении монетаризма

Алекс долго шел боковыми улочками, которых здесь было явное большинство. Изредка он оглядывался, но сзади было чисто, если не считать попавшейся влюбленной парочки, пьяного мужика и урны, полной окурков. Было похоже, что он оторвался.

Алекс еще толком сам не знал, как лучше уходить из города, но сейчас было важно уйти от дома Фиделя как можно дальше, избегая освещенных мест.

Завернутая в пакет тетрадь с секретными записями была надежно застегнута в специальном кармане, что приятно согревало душу. Алекс уже видел себя в качестве начальника отдела в родном ЦРУ, с персональной секретаршей, исполняющей параллельно обязанности любовницы.

Из приятных дум его возвратил в реальность визг тормозов и последовавшая за ним тирада, состоящая преимущественно из труднопереводимых слов:

–Ты, что, б..., опи...ел, что ли? Куда прешь, ё.. тво. .ать! Совсем ох..л с горя, п...с, ё...ый!

(примерный перевод текста: "Сэр, вы переходите улицу в неположенном месте. Вынужден сделать вам замечание. Простите, сэр...)

Такой изысканный букет выражений Алекс не слышал даже во время подготовки в учебном центре, поэтому он с интересом обернулся. Сзади него стояла шестая модель советской автомашины под странным названием "Жигули", которую народ тем не менее называл "шаха". Следуя этой логике, автомобиль "Москвич 2141" следовало бы назвать "мата", но его в народе называли "конструктор "сделай сам"" или "московская недвижимость".

–Простите, вы ко мне обращаетесь? – вежливо осведомился Алекс.

–К тебе козел, у тебя глаза что, на ж... растут?! – сказал водитель уже более дружелюбно.

–Такую мутацию я еще не встречал, – улыбнулся Алекс. В голове у него уже созрел план отхода, – Слушай, старик, я тебе хочу сделать одно выгодное предложение...

–Бабам предложения делают, – сплюнул водитель и закурил сигарету, – Чего надо то?

–Мне срочно надо в Барнаул. Похороны завтра, понимаешь!

–Ни фига себе! В Барнаул ему надо! А может в Магадан? – присвистнул водитель.

–В Магадан не надо, – поперхнулся Алекс, – В Барнаул надо.

–До туда километров двести, соображаешь? Иди вон, жди автобус, доедешь до Новосибирска, а там поездом!

–Не могу я ждать. Потом автобусы сейчас не ходят. Короче, за каждый километр – по баксу. Идет!?

Водитель задумался и выпустил длинную струю дыма.

–Так ведь туда-обратно будет четыреста верст! – сказал он.

–Значит, четыреста баксов..., – словно в задумчивости кивнул Алекс.

–И еще пятьдесят за включение счетчика. О'кей? -видно было, что водитель уже готов был ехать даже в Магадан.

–Ладно, поехали, – кивнул Алекс.

Машина с визгом сорвалась с места и помчалась по спящим улицам.

–Ты здесь не гони! – заволновался Алекс, – В городе шестьдесят километров в час! За городом – давай. А то ГАИ остановит!

–Ха-ха-ха! – искренне рассмеялся водитель, – Е... я это ГАИ. Я сам из милиции. Только что сменился. Так что не боись, проскочим! Тебя как зовут то?

–Сашей..., – растерянно ответил Алекс, – Александр я...

–А меня Николай. Будем знакомы! Говоришь, на похороны едешь? Кто помер то?

–Бабуля, – хрипло ответил Алекс, – Бабуля померла. Любимая...

–Все там будем, – с философским спокойствием ответил Николай и вдавил педаль газа.

Машина резво понеслась вперед, рассекая темноту светом фар. Алекс сжался в комок и попытался сделать вид, что засыпает. Кажется ему это удалось, потому что проснулся он от того, что Николай тряс его за плече:

–Эй, Саня, вставай, приехали. Барнаул через десять километров. Тебя куда подкинуть?

–Ближе к вокзалу, – хрипло ответил Алекс, доставая доллары, – Там недалеко бабуля живет..., жила.

–Вечная ей память, – кивнул Николай, засовывая доллары в карман, – А ты неплохо живешь, а? Баксы имеешь.... Расскажи, где есть такие места?

Алекс был на грани провала. Он не знал, где в России есть места с долларами США, поэтому пришлось импровизировать на ходу:

–Я, эта-а..., сценарист я. Получил гонорар за очередной фильм. Поехал к брату, ну отдохнуть.... А тут – бац! Телеграмма: бабушка умерла, приезжай хоронить...

–Да-а, жизня, – покачал головой Николай, – А брат не поехал?

–Да не может он. Инвалид. Из Афгана без ноги вернулся. Куда ему...

–Да-а, – опять вздохнул Николай и закурил очередную сигарету, – А ты какие фильмы написал?

–Да последний еще не вышел. Называется "Секретные материалы". Но скоро выйдет...

–А еще чего написал? Из того, что уже поставили?

–Ну-у, Петровку 38 смотрел?

–А то!

–Так сценарий я написал!

Николай искоса посмотрел на него и неожиданно сплюнул в форточку:

–Ну-у командир, ну ты и дал! Сразу видно, что ни хрена в нашей жизни не рубишь!

–Это почему?! – вскинулся Алекс, обижаясь на недооценку его возможностей, – Почему это?!

–Да потому.... Взять, к примеру, эпизод, где этот, как его, Герасимов, у бутылки горло отшибает. Херня! И мальчишество. Потом эта, баба его. Он её еще и трахнуть не успел, а она уже бежит в больницу, плачет на ходу. Где ты это видел, а?

–Так любовь же! С первого взгляда! – энергично возразил Алекс. Он тоже закурил.

–Да хоть и со второго! У нас вон один попал в аварию на задании – неделю в реанимации лежал, потом два месяца в больнице. Так ни одна сволочь, кроме нас, не пришла. А баб у него было-о-о!

–Значит не любили!

–Любили, еще как! Потом у тебя там менты какие-то..., – Николай поморщился, – Дружка их подстрелили, а они бандюгу этого даже не поломали малость.

–Как это? – не понял Алекс, – Нельзя же!

–Нельзя..., – Николай иронически улыбнулся, – У нас вон одного подстрелил придурок один. Спьяну, из ружья. Так мы его впятером полчаса обрабатывали. В результате: сломан нос, рука, три ребра, еще там чего-то. А заключение? Упал на улице. Пьяный был. Вот так. Ладно..., ты уж в следующий раз проявляй реализм, понял?

–Понял, – угрюмо ответил Алекс. Он понял, что в этой стране ему никто его прав при задержании никогда не прочтет.

–Ну что, Сергей Васильевич? С успешным вас окончанием операции! – радостно-возбужденно проговорил Дроздов, после того, как получил донесение, что подозреваемый в шпионаже взят с поличным и помещен в изолятор ФСБ.

Тетрадь с записями секретного характера, а также бутылки и окурки изъятые из дома Фиделя в качестве вещественных доказательств отданы в лабораторию на экспресс-анализ по отпечаткам пальцев, химическому анализу и другим показателям, которые могли рассказать многое, даже то, о чем подозреваемый никогда не подозревал.

–Да-а, Андрей Ильич, можно сказать, что с окончанием, – устало согласился Сергей, – Есть, правда, некоторые сомнения...

–До завтра, дорогой, до завтра, – замахал руками Дроздов, – Все устали, вымотались. Надо отдохнуть, а завтра возьмемся за этого Каменева. Заодно и результаты анализов будут известны. Тараскин..., Федя! Проводи наших гостей в наш домик. И прихвати по дороге пива. На завтра. Понял?

Тараскин, последние полчаса продремавший в кресле, вскочил на ноги:

–С кем связаться, товарищ подполковник?

–С Гандыбой! – усмехнулся Дроздов, – Утром, когда за ними зайдешь. В наш домик. Усек? И чтоб без дураков там!

–Усек, Андрей Ильич.... Пойдемте, Сергей Васильевич. Нестор! А ты что сидишь?

Гандыба, как и Тараскин, продремавший полчаса, вскочил на ноги и сделал вид, что давно слушает разговор.

–Жду ваших распоряжений, – на всякий случай сказал он.

–Ты храпишь, Нестор Петрович? – мягко спросил того Зайцев.

–Я? – недоуменно переспросил Гандыба, – Ну, бувае маненько...

–Так вот распоряжение одно: сегодня не храпеть! Ты понял?

–Понял, – кивнул Гандыба, – Только это не помогает.

–Чего? – переспросил Зайцев, – Чего не помогает?

–Да ничого не помогает. Понимаю, не понимаю – все равно храплю!

Зайцев выругался про себя и они пошли на выход.

Дроздов вытащил из ящика стола бутылку коньяка, налил рюмку и медленно выпил её. Он думал о том, как завтра будет докладывать начальнику управления о поимке резидента иностранной разведки.

Это навевало на сладостные мысли.

ГЛАВА 22. Ленин всегда с нами.

Утреннее солнце долго било в глаза спящего Фиделя, пока тот не понял, что наступил тот момент, когда хочешь – не хочешь, а придется подниматься.

Голова тихо гудела, а во рту привычно ощущался вкус, эквивалентный незабываемым запахам коровника. Судя по тому, что он был одет, Фидя понял, что вчера они здорово надрались с Петром Николаевичем и вторым его братом, имя и отчество которого он забыл, но второй был явно более похож на брата Ивана.

Фидель тихо сполз ногами на пол и нащупал ботинки, потом рывком поднялся. Контроль вертикального состояния действовал, хотя и не очень четко. Фидель еще постоял немного для выравнивания бокового крена, затем сделал пару шагов по направлению к столу. Круиз-контроль тоже работал.

"Ну и нажрались вчера!" – с тихой внутренней дрожью подумал Фидель и, подойдя к столу, увидел на нем желанные очертания бутылки. Фидя предполагал, что они все не могли выпить, но теперь успокоился окончательно.

Бутылка зазвякала об стакан, Фидя прижал её другой рукой. Налив полстакана и, взяв капусты в руку, Фидя зажмурился и выпил, потом пихнул в рот горсть капусты. Теплая волна прокатилась по желудку и Фидя перевел дух.

–Похмеляемся!? – услышал он вдруг за спиной чей-то голос и чуть не уронил стакан, потом медленно повернулся: сзади него стоял какой-то незнакомый мужик сурового вида, одетый в пиджак и белые брюки. Общую картину не портили отпечатки подушки на одной из щек.

–Ага, – проглотил Фидя комок, – Завсегда...

–Ладно, собирайся. Поедем в управление, – сурово сказал мужик и налил себе пива из бутылки.

–З-за-чем? – заблеял Фидя. Он понял, что вчера дал маху, может быть даже не только ему одному.

–Зачем? Поговорить надо, Владимир Ильич. Поговорить! – на последнем слове мужик сделал многозначительное ударение и выпил пива.

Фидель в замешательстве оглянулся и вдруг понял, что они в хате вдвоем, больше никого не было.

–А Петр Николаевич где? – вздрагивающим голосом спросил он.

–Это твой собутыльник что ли? – ухмыльнулся мужик в пиджаке, – У нас он, в персональном номере. Спит еще, наверное...

–А второй? Тоже у вас? – несмело предположил Фидель.

–Второй! Какой второй!? – чуть не взвился мужик в белых брюках.

–Ну второй. Такой..., ну-у не косоглазый.... В джинсах! – забормотал Фидель, чувствуя, что теперь ему уже точно крышка.

Мужик вдруг резким движением сунул правую руку под мышку. Фидель зажмурился поскольку понимал, что сейчас тот вытащит пистолет и пристрелит его: с изменниками в фильмах поступали именно таким образом.

–Центр, центр, я няня. Как слышите меня, – услышал вдруг Фидель и открыл глаза. Мужик в пиджаке держал в правой руке портативную рацию, – Центр, спящий утверждает, что у него вчера было двое. Двое. Как слышите, прием...

В трубке что-то заурчало и говоривший замер на месте, вслушиваясь в слова.

–Дословно: "второй – не косоглазый, в джинсах...". В трубке опять что-то заурчало, на сей раз, очевидно, в более энергичных выражениях, поскольку лицо говорившего вытянулось и побледнело.

–Есть! – вдруг коротко рявкнул он и, сложив антенну, обернулся к Фиделю:

–Чего стоишь, хрен моржовый! Собирайся! Поехали к шефу!

Фидя испуганно проглотил еще немного водки, которую успел налить во время переговоров мужика по рации и засеменил в другую комнату переодеться. Там он огляделся в поисках скрытой камеры и, убедившись в её отсутствии, сунул руку за печку, где нащупал заветную коробочку. Вытащив её, Фидя увидел, что заветные доллары на месте и это придало ему силы. Можно было ехать.

Он переоделся в выходную одежду, включающую в себя почти новые и почти чистые брюки, рубашку печального серого цвета, которую он в последний раз одевал лет пять назад, сложил в сумку трусы, майку, шерстяные носки, свитер, полотенце, зубную щетку и пасту. Оглянувшись, Фидель вдруг вспомнил про свою собаку.

–А Бублика кто покормит? – спросил он.

–Какого Бублика? – недоуменно переспросил мужик в пиджаке.

–Собаку мою.... Бубликом звать...

–Сам покормишь. Когда придешь.... Если придешь, конечно, – мужик желчно засмеялся, – На хрена сумку взял? В магазин что ли?... А-а, некогда! Давай, выходи, поехали!

Фидя со вздохом запер дом и пошел вслед за мужиком в пиджаке и белых брюках. Напоследок он оглянулся, чтобы запечатлеть облик родного дома у себя в памяти.

Подполковник Дроздов пришел на работу рано – не было еще и восьми, но он знал, что утром должны быть готовы результаты экспертизы и поэтому не мог ждать девяти часов.

Зайдя в кабинет, он включил электрический чайник и снял пиджак: день обещал быть довольно жарким. Потом он позвонил в лабораторию и попросил принести заключение по найденным в доме Зиновьева В.И. вещественным доказательствам. После этого Дроздов удовлетворенно сел в кресло и закурил сигарету. Надо было обдумать тезисы доклада начальнику управления.

Дежурный по лаборатории постучал в дверь и вошел следом. В руке у него был лист бумаги, который он протянул Дроздову. Тот молча показал дежурному на кресло и принялся читать. Почти с первых строк заключения выражение его лица стало меняться из торжественно-мажорного в недоуменно минорное.

–Че-е-го!? – вдруг протянул Дроздов, – Ничего не понимаю!

Он ещё раз взял в руки протокол и начал читать вслух:

–"На бутылках из-под пива "Сибирское" и бутылках из-под водки "Столичная" и "Московская" обнаружены отпечатки пальцев Зиновьева В.И., фигуранта по данному направлению некоего Кабаргуева П.Н. и еще один неизвестный отпечаток, который, очевидно, принадлежит продавцу.

На бутылке из-под водки "Родник" обнаружены два неизвестных отпечатка, а также отпечатки пальцев Зиновьева В.И.

На тетради с надписью "Описание модулирования полимерных реакций на базе высокомолекулярных фенолосодержащих соединений при повышенных значениях давления и температуры" обнаружены отпечатки пальцев покойного Гадюкина А.А., его вдовы Гадюкиной М.И., заведующего институтом "НИИ проблем животноводства" Бякина А.У., покойного особиста Ершова П.П., Зиновьева В.И. и еще один неизвестный отпечаток, аналогичный отпечатку на бутылке водки "Родник".

На труде В.И.Ленина "Империализм и эмпириокритицизм"..., Что-о-о! – закричал Дроздов и схватился за голову. Несколько минут он сидел молча, тупо уставившись в отчет, потом медленно закурил сигарету и осипшим голосом дочитал до конца:

–...На труде Ленина "Империализм и эмпириокритицизм", вложенным в тетрадь, обнаружены отпечатки пальцев Зиновьева В.И. и неизвестные отпечатки, оставленные тем же лицом, что и на бутылке "Родник"

Эксперт Провороторов Х.У."

Дроздов отложил в сторону заключение экспертов и молча затягивался сигаретой. Он понял, что докладывать начальнику управления сегодня не придется или, если придется, то уже с объяснительным рапортом.

Внезапно он снял трубку и коротко рявкнул:

–Срочно! Соедините меня с завинститутом Бякиным. Да!! Харитон Устинычем! – он несколько секунд нервно подрыгал трубкой, потом почти ласково проговорил в трубку:

–Харитон Устинович? Здравствуйте. Говорит Дроздов из комитета. Узнали? Хорошо. Я настоятельно рекомендую вам срочно приехать ко мне. Ничего не случилось... пока, но может случиться. Я вас жду. Пропуск будет...

Дроздов положил трубку и стал нервно листать труд Ленина.

В это время коротко вякнула рация и Дроздов автоматически взял её.

–Ка-ак! – вдруг закричал он, выслушав короткое сообщение, – Как сказал!?

Полученный ответ привел Дроздова в состояние, близкое к апоплексическому удару.

–Сюда его! Немедленно! Слышишь!? Немедленно! – прокричал он и рухнул в кресло.

Дежурный, сидевший все время в кресле, счел за благо потихоньку слинять, но в дверях столкнулся с входящими в кабинет Зайцевым, Гандыбой и Тараскиным.

–Что за шум, Андрей Ильич? – почти весело поприветствовал с порога Зайцев, – Резидент начал давать показания?

–Ага, – проглотил ком в горле Дроздов, – Сейчас начнет. Только, боюсь, как бы от этих показаний нам плохо не стало. Чего сидишь! – крикнул он вдруг дежурному, – Веди сюда этого, которого ночью взяли. Быстро!

–Какие-то новые обстоятельства? Или факты? – обеспокоено спросил Зайцев.

–Еще какие. И факты и аргументы.... Вот прочитай! – с этими словами Дроздов пододвинул Сергею заключение экспертизы. Тот молча взял листок и начал читать. По мере углубления в текст, на лбу у Зайцева углублялась складка, до тех пор, пока он не дошел до упоминания труда Ленина.

–Что-о! Кто-о? – закричал он, с лицом, похожим на кипящий чайник.

–Ленин, Владимир Ильич. Читали, наверное? – усмехнулся Дроздов. Тараскин при этих словах закашлялся, скрывая смех, а Гандыба стал рассматривать на стене план эвакуации при пожаре.

–При чем здесь Ленин? – все еще ничего не понимая, спросил Зайцев.

–Ленин всегда со мной, слова из песни не выкинешь, – Дроздов, кажется, был намерен сегодня шутить, хотя атмосфера к шуткам как-то не располагала.

–Судя по отчету экспертизы, у Зиновьева еще кто-то был? – немного придя в себя спросил Сергей.

–Так точно, Сергей Васильевич. Это косвенно подтвердил Зиновьев по кличке "Фидель". Его сейчас везут сюда...

–Что значит "косвенно"? – не понял Зайцев.

Дроздов как-то криво улыбнулся и налил себе воды. Он еще и сам не понимал, во что они вляпались. В это время в кабинет зашел дежурный.

–Задержанный доставлен, – сообщил он, коротко козырнув.

–Давай! – махнул рукой Дроздов. Дежурный ввел в кабинет Сунь Высуня.

Агент 05 сильно страдал от похмелья и еще не до конца понимал, где он оказался. Утром его растолкал какой-то неизвестный мужчина в военной форме и в непечатных выражениях попросил выходить из помещения, где на окне почему-то была решетка, а дверь была слегка бронирована.

На вполне резонный вопрос Суня "Где я?" упомянутый незнакомец назвал крайне неприличный синоним интимных частей женского тела и подтолкнул Суня к выходу. Голова гудела. Во рту стояла Сахарская сушь.

Сунь понял, что он выдаст все секреты за сто грамм водки или литр пива, а может и за поллитра.

ГЛАВА 23. Некоторые особенности ведения допросов в период

демократизации общества.

–Садитесь, – показал Суню на кресло подполковник Дроздов, – По-русски понимаете?

Сунь молча кивнул и облизал пересохшие губы: на большее сил не хватало.

–Ваше имя? – Дроздов пододвинул к себе лист бумаги и какие-то документы, лежащие под раскрытой газетой.

–Дай попить, начальник, – хрипло попросил Сунь, – Шланги горят!

–По-русски не понимает, – монотонно произнес Дроздов, закуривая очередную сигарету, – Я спрашиваю как вас зовут. Имя, фамилия, отчество, год рождения, национальность, ну и так далее. Что? Где? Когда?

Сунь понял, что если он не примет лекарства в ближайшие десять минут, то последние вопросы точно останутся без ответа, но он сделал еще одну героическую попытку уйти от провала.

–Кабаргуев, Петр Николаевич, 1962 года рождения, хакасец, женат, двое детей, – Сунь с тоской посмотрел на графин, – Слушай, начальник! Дай выпить! Будь не падлой!

Зайцев с Дроздовым переглянулись: последняя фраза звучала явно фальшиво. Тараскин подошел сзади к Суню и резко произнес:

–Ваша карта бита! Не стоит прикидываться! Вы не Кабаргуев! Как ваше настоящее имя!? Цель приезда!? Время выхода в эфир!?

Суня всё еще было нелегко сломить. Он хрипло пробормотал:

–Ничего не знаю, начальнык. Я из Абакана. Улица Ленина, дом один.

Тараскин желчно рассмеялся:

–У тебя нашли при себе тысячу долларов и тысячу юаней. Может скажешь, где взял?

–Поменял в Абакане, – попытался сглотнуть слюну Сунь.

–Что на что? – Тараскин наседал, не давая продохнуть.

–Юани на доллары. Нет, рубли на доллары, – Сунь с трудом соображал, что говорить.

–А юани где взял?

–Подсунули.... В обменном пункте. Не разглядел, – бормотал агент 05. Он чувствовал, что силы на исходе.

В это время Дроздов демонстративно достал из ящика стола бутылку коньяка и ленивым движением руки стал отвинчивать пробку. Зайцев и Тараскин подошли поближе и поставили рядышком три рюмки.

–Эй! Нестор! Иди сюда, коньячку выпьем! – негромко крикнул Зайцев.

Нестор не спеша пошел к столу, прихватив по пути с полки граненый стакан. Дроздов с кислым выражением лица стал разливать коньяк в подставленную тару. В воздухе повис устойчивый аромат винных подвалов Армении. Сунь задрожал от головы до ног и покрылся потом: он чувствовал, что его сейчас хватит удар.

–Ну, будем, ребята! – вздохнул Сергей и изящным движением опорожнил рюмку. Громко ухнула падающая жидкость в желудок Гандыбы.

–А-а-х, – крякнул он и вытер рот, – Гарно!

Это уже было выше человеческих сил. Сунь издал нечеловеческий крик и рванул на себе рубаху:

–Начальнык! Все скажу! Гадом буду! Пиши рапорт! Дай похмелится!

Дроздов налил в стакан немного коньяку и пододвинул к себе лист бумаги.

–Начнем с начала: имя, фамилия, цель заброски...

–Сунь Высунь. Гражданин КНР. Нелегально перешел границу две недели назад, – Сунь задохнулся и умоляюще посмотрел на Дроздова.

Тот молча подвинул к нему стакан с визуально просматривающимся коньяком. Сунь выпил содержимое за десятую долю секунды, но ничего не почувствовал, поскольку жидкость, похоже, всосалась уже во рту. Через полминуты он понял, что в ближайшее время не умрет.

–Итак, цель заброски, – не спеша проговорил Дроздов, подзывая Тараскина для записи показаний. Тот молча сел напротив Суня и приготовил ручку, а Дроздов налил в стакан еще грамм 50. Сунь понял, что проиграл и теперь только чистосердечное признание может облегчить его участь, причем в самое ближайшее время.

–Пиши, – сказал он, – Заброшен разведкой генерального штаба китайской народной армии для сбора информации о проводимых в Нижнем Пропиле секретных опытах по созданию отравляющих веществ.

–Откуда такая информация? – тихо спросил Зайцев.

–Собрана оперативным путем. Через мешочников. И путем космической съемки, – Сунь перевел дух и вопросительно посмотрел на Дроздова. Тот еле заметно кивнул головой. Агент 05 быстро схватил стакан и выпил, что там было.

–Сигарету? – вежливо осведомился Тараскин.

–Не курю – вредно, – глухо сказал Сунь и откинулся в кресле. Он понял, что пути назад уже нет.

–Какая у вас была информация по опытам? В каком виде? Источник или носитель информации? – Сергей перехватил инициативу. Дроздов молча плеснул в стакан еще немного коньячку.

–Косвенная, – Сунь сделал неопределенный жест рукой и случайно захватил слегка наполненный стакан, – По отрывочным данным, по несчастным случаям, формой охраны объекта, и так далее, – при этих словах он сделал глоток из стакана. Желтое лицо агента 05 слегка порозовело. Он вдруг взял из пачки сигарету и молча закурил, – Носителя информации предстояло уточнить на месте. По предварительным данным это был некий Фидель, работающий на объекте. Были его внешние приметы.

При этих словах Дроздов с радостным выражением лица щелкнул пальцами и повернулся к окну, чтобы скрыть торжествующую улыбку: его предположение нашло блестящее подтверждение. В избытке чувств он налил еще немного в стакан. Бутылка опустела. Дроздов вопросительно посмотрел на Зайцева, тот молча посмотрел на Гандыбу. Нестор Петрович молча встал и вышел из кабинета.

Зазвонил телефон внутренней связи. Дроздов взял трубку.

–Нет, подождите! – сказал он, выслушав сообщение, – Отведите его в отстойник. Обращайтесь вежливо, поняли? Хорошо...

–Ну, давайте дальше, – проговорил он, обращаясь к Суню, – Каким способом предполагали получить и переправить информацию?

–Обычным, – пожал плечами тот, – Подкупить носителя, скопировать материал, в крайнем случае, выкрасть – и уходить к границе. Выхода в эфир не предусматривалось...

–Хорошо, – кивнул Дроздов, – На первый раз хватит. Прочитайте и подпишите ваши показания.... Кстати, вы не знакомы с неким Фазизом Хайруллиным?

–Не-ет, такого не знаю. Честно, началнык, – Сунь взял лист бумаги, прочитал его и потянулся к ручке. При этом его рука случайно коснулась стакана. Непроизвольным движением руки содержимое стакана оказалось в желудке. Сунь поставил стакан, взял ручку и подписал показания.

–Можете идти, – кивнул Дроздов, – Завтра продолжим...

–Можно сделать заявление? – спросил Сунь.

–Давай, – еще раз кивнул Дроздов, – Делай...

–Прошу предоставить мне политическое убежище. С уставом и программой ознакомлен, полностью поддерживаю и обязуюсь выполнять!

Присутствующие в комнате переглянулись и дружно захохотали.

–Ну ты даешь, мужик, – сквозь смех выдавил Дроздов, – Это не из той оперы. Опоздал маненько.... Ладно, иди, рассмотрим.... Создадим комиссию, напишем ходатайства, к президенту на прием запишемся ну, в общем, всё от тебя зависит. На вот бумагу, ручку. Напиши всё обстоятельно..., а там поглядим. Дежурный!

Когда агента 05 увели, Дроздов отослал Тараскина под благовидным предлогом якобы для регистрации протокола допроса и повернулся к Зайцеву:

–Ну что, Сергей Васильевич? Вы, вероятно, понимаете какой расклад получился?

Тот ухмыльнулся улыбкой умудренного жизнью человека:

–Чего уж тут не понять.... Агент спецслужб задержан, неважно что не западных, а восточных. Внедренный в институт стукачёк блестяще выполнил свою миссию: вошел в доверие к резиденту иностранной разведки и подсунул тому дезу. Более того – произвел операцию по его задержанию. Так?

–Так точно, Сергей Васильевич. И мы все участвовали в этой операции,... как её название?

–Операция "У"...

–В смысле у-у?

–В смысле "Игрек", – усмехнулся Сергей.

–Ну да, "Х", "У", потом что будет?

–Сами знаете, Андрей Ильич. На заборе часто пишут...

Зайцев зажег сигарету и медленными шагами прошелся по кабинету. Потом присел у стола и задумчиво спросил:

–А что будем делать со вторым? Который ушел? Ведь понятно, что это он взял часть секретных материалов...

Дроздов неожиданно спокойно, почти задумчиво проговорил:

–Ну-у, насчет секретности еще подумать надо...

–Что ты имеешь в виду? – недоуменно спросил Зайцев и в это время в кабинет, постучав, зашел одетый в строгий синий костюм мужчина с благородной сединой в волосах.

–Здравствуйте Андрей Ильич, – с достоинством поздоровался он и посмотрел на Зайцева.

–Это наш человек, – коротко сказал Дроздов, – сотрудник из Москвы.

–Здравствуйте, – качнул головой седой мужчина, – Что случилось?

Дроздов взял со стола тетрадь с записями опытов и, протянув её Харитону Устиновичу, коротко спросил:

–Знакома эта тетрадочка?

Тот взял её в руки и, посмотрев на название, едва заметно улыбнулся:

–А я то её обыскался.... Где вы её нашли?

–Это неважно, Харитон Устинович. Скажите, как секретные материалы могли быть вынесены за пределы института?

–Какие секретные материалы!? Вы думаете там было что-то секретное? – Бякин тихо засмеялся, – Это давно отработанные материалы по бытовым химпрепаратам. Практически все разработки были неудачны. Две-три формулы пошли в производство. Ну и всё.... А тетрадку эту, наверное, Гадюкин взял для домашнего чтения.

Зайцев посмотрел на Дроздова и вдруг разразился гомерическим хохотом, его примеру последовал и Дроздов. Бякин с недоумением смотрел на обоих, держа раскрытую тетрадь, потом рассмеялся вместе со всеми, хотя и не понимал почему.

Гандыба, в это время вошел в кабинет с бутылкой водки, завернутой в газету. Не обращая внимания на смеющихся, он подошел к столу и поставил бутылку перед Дроздовым. Тот почему-то оборвал смех и закашлялся:

–Ладно, Харитон Устинович, можете идти. Тетрадь пока останется у нас. Само собой о визите сюда ни слова, понятно?

–Не в первый раз, – кивнул Бякин, – Я еще при советской власти расписки давал...

–Вот, вот, – кивнул Дроздов, – Советские и другие власти приходят и уходят, а расписки остаются. А потом вдруг появляются... в нужное время. До свидания, Харитон Устинович.

Бякин с достоинством вышел из кабинета.