Текст книги "Операция У"

Автор книги: Александр Чебышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 9. Чекист – как много в этом слове...

Майор Зайцев провел в Нижнем Новгороде ровно столько времени, чтобы убедиться – ни хрена нового он здесь не узнает. И, собственно, что мог знать капитан Шарапов и его жена Маша, которая только-только родила сынишку по имени Саша. Они осуществляли только оперативное прикрытие и просто не могли знать всей глубины и широты этой операции.

Те отрывочные сведения, который Сергей прочитал в своем кабинете на Лубянке, натолкнули его только на одну мысль: единственный человек, который мог что-то знать – это был завлабораторией Гадюкин, который с маниакальным упорством тратил все свое время на расшифровку последний записи Кружкина, почившего в обозе (или в конвое, этого он точно не знал).

Сереже также проходила мысль, что и агенты иностранных разведок тоже придут к этому выводу и будут выходить на Гадюкина, тем более, что полковник Лисицын предупредил об активности различных спецслужб, даже китайской.

Однако пришлось встретиться с Шараповым и его милой супругой, благо это можно было сделать в неформальной обстановке.

Когда он сидели в квартире Шараповых за бутылкой водки и пивом, Зайцев не мог отделаться от впечатления, что образ Дубова незримо (как и полагается бойцу невидимого фронта) присутствует в квартире, а его портрет висел на видном месте в комнате.

–Так что Сергей, ничего я толком добавить не могу. Саша всегда был очень заводной человек и любил доводить дело до конца, хоть и своего. Даже за водкой в Осетию поехал, – тут Шарапов не удержался от смеха, – Ох и приключений там было!

–Ну, с этими обстоятельствами дела я более или менее знаком. Непонятно только зачем надо было тащиться так далеко – самопальной водки всех городах завались.

–В том то был и фокус! – Шарапов щелкнул пальцами, закуривая сигарету, – Этот хрен моржовый Деревянко вроде бы разгадал одну водочную составляющую реакции, а её Алексею Кружкину привозили из Осетии – там у него дружбан какой-то. Ну, в общем, они все посходили с ума, включая завлаба – тот вообще мог сидеть над опытами круглые сутки, хорошо ему пастух пожрать приносил и напоминал, что нужно сходить в туалет.

–Так пастух-то тоже того, в ящик сыграл!

–Ну да-а, при первом же опыте. Но дело живет! Я слышал туда нового "пастуха" пристроили, а Гадюкин новые приборы себе заказал. Вот видишь. Что-то там образовывается, только боюсь – опять ё..нет!

Машенька, чуть располневшая после родов, потрепала Шарапова по голове и поставила тарелку с огурчиком. Когда погиб Саша Дубов, она поняла, что лучшего товарища в жизни ей не найти, только просила не влезать в опыты.

–М-да-а, – не густо у нас с материалами. Вот только почему капитан Белкин погиб в прошлом году? Расследование закончено?

–Закончишь тут, – Шарапов махнул рукой, – Никаких улик. Шел человек по улице, вдруг ему по башке ка-ак шандарахнет цветочным горшком – и тишина. Мы с опером через пять минут вломились в ту дверь, ну где окна открыты были – а там одна старушка парализованная, да кошка. Вот она и могла горшок задеть...

–Как это парализованная старушка могла швырнуть горшок?

–Я имел в виду кошку...

Шарапов с Сергеем обменялись взглядами, потом тот с долей сомнения произнес:

–А в Москве поговаривали, что его гантелей убили...

–Ну уж это совсем бредни! Какая гантеля, когда выше этажом жильцов не было – в отпуске были все. Потом мы проверили – никаких следов. Так что несчастный случай на производстве. Мы даже на крышу слазили – никого не застали, хотя было видно, что там бомжуют. Вот и пытаемся хоть кого-нибудь словить...

–Да-а, но это все дохлятина,– махнул рукой Зайцев, – время много прошло, да и записей никаких не осталось: все сгорело, – Сергей с расстройства выпил немного пива и затушил сигарету, – Слушай, – внезапно он обернулся к Шарапову, – а может тебя прикомандировать ко мне а? Дело ты знаешь, лексику тоже...

–Не, Сергей, не обижайся. Видишь: жена с малышом сидит. Куда мне! Да и так по Нижнему тут всякие личности крутятся. Вот недавно из Габона атташе приезжал – чего ему надо? А еще несколько китайцев засекли, ну вроде как туристы. А ты попробуй их отличить от наших казахов или хакасцев!? Так что я здесь фронт берегу. А тебе в самый раз рвать в Нижний Пропил и схватить Гадюкина за одно место. Заодно и с Глухаревым поговоришь – он дома детективы пишет. Тараскин у него там консультант.

–Это тот Глухарев, который с самого начала вел дело? Полковник в отставке?

–Он самый. Аккурат после взрыва в деревне его и попросили. Теперь там майор Дроздов. Выпендриваться любит. Ну что, еще по маленькой? – с этими словами Шарапов налил еще по сто грамм. Маша заплакала:

–Саша был такой чуткий человек, так предан Родине!

Шарапов покосился на нее и выпил. Майор Зайцев последовал за ним. Некоторое время все хрустели огурцами, потом Зайцев спросил:

–Ну а этот, расхититель социалистической собственности, как его, Змеев, что ли? Рассказал чего нового?

Шарапов рассмеялся:

–Да что он мог сказать, промокашка.... Мол, подвалил к нему какой-то очень деловой мужик, сказал, что из конторы по озеленению, ну и показал доллары. Тот мигом и смекнул, что можно хорошо подзаработать. А что уж он ему продал – это одному богу известно, потому там на складе полный бардак. Ну, навесили на него сколько могли и все. А накладные он уничтожил заранее.

–Самое основное, что на предприятии Дубову должен был быть подставлен не Змеев, а Зуев, тогда бы все документы у нас были на руках, – вставила Маша и тоже выпила рюмочку.

Зайцев почесал в затылке: ничего путного он не выяснил, да и смог бы. Даже смерть Белкина оставалась покрытой мраком.

"Пойти, что ли еще раз парализованную сторожку попытать?" – мелькнула у него мысль и он поднялся с места:

–Спасибо хозяева. О нашем разговоре, соответственно ни-ни!

–Не первый год, Сергей Васильевич. Знаем все установки. Только мой совет: вам надо в Пропил – там все всегда разворачивается с большой скоростью.

–Спасибо, коллеги, – и с этими словами Сергей вышел на улицу, стараясь идти подальше от карнизов. Нужную квартиру на 6 этаже по улице Герцена от отыскал быстро и на всякий случай перевел пистолет в боевое положение.

–Кто там? – послышался голос из-за двери, явно не старческого тембра.

–К Марии Ивановне мы. Из Собеса. Денежки вот принесли...

–Сейчас! – дверь открылась и Сергей бочком протиснулся в квартиру. Никакой Марь Иванны там не наблюдалась, зато по квартире бродили какие-то мрачные личности в состоянии легкой небритости и девочки в состоянии легкой одетости. Кто из них мог претендовать на парализованную старушку предстояло выяснить.

–Эй, кто за хозяина будет? – громко крикнул Зайцев, ненароком расстегивая кобуру под мышкой.

–Ну я, – просипел какой-то тип, выдвинувшийся из-за шкафа. По комплекции он сам походил на двустворчатый шкаф, а по перегару – на подвалы, где моют использованную стеклотару.

–А старушка где? – автоматически сказал Сергей с вопросительной интонацией.

–Старушка? Какая старушка?

–Документы есть? – спокойно спросил Сергей.

–Документы? – хрипло рассмеялся детина, – сейчас будут. С этими словами он вытащил из-за шкафа двустволку и попытался навести её на Зайцева.

Тот вытащил из-под мышки "Макаров" и упер ствол в лоб этому двуногому носорогу:

–У меня документы посерьезнее будут, – сказал Зайцев и выдернул двустволку из рук одуревшего жлоба.

–У кого еще есть документы? – веселым голосом крикнул Сергей, – Если таковых нет, прошу ближайшую особу возможно женского или приближенного пола путем набора по телефону "02" вызвать сюда милицию. Я предельно ясно излагаю?

Две особы в майках предположительно красно-желтого цвета застыли в коридоре, глядя на скульптурную фигуру, чем-то напоминающую Минина с Пожарским, потом Минин (или Пожарский) отпустил двустволку. Сергей переломил стволы, которые на счастье оказались пустыми.

–Первый акт закончен, – сказал он, – Жду второго...

Тощая особа с одной голой грудью покрутила диск телефона и грубым ефрейторским голосом сказала:

–Милицию можно..., адрес улица Герцена 6 квартира 25. Что случилось? Да какой-то псих пистолетом машет.... Вас поняли.

Тощая фигура повесила трубку и прогундосила:

–Приказали всем оставаться на местах...

–За этим уж прослежу я, – жизнерадостно добавил Сергей.

–Э-э-х, все равно пропадать, – вдруг взвыл двустворчатый шкаф и ринулся в комнату. Не успел Сергей и моргнуть глазом, как тот схватил со стола бутылку водки и за один присест приглушил её, не сходя с места.

–Талант! – с долей восхищения проговорил Сергей и в это время шкаф мягко упал на пол.

–Еще есть любители залиться? А то в милиции не дадут, правда и похмелиться тоже! – Зайцев закурил сигарету и уселся около входной двери на стульчике.

Второй мужик, находившийся в помещении, похоже, давно потерял связь с реальностью и на последнее предложение Зайцева отреагировал идиотским смехом. Дамы, или относящиеся к таковым по половым признакам, если они имелись, принялись с лихорадочной скоростью одевать на себя что-то похожее на предметы женского туалета, правда, смотря как смотреть.

В дверь повелительно постучали. По интонации было понятно, что это не почтальон. Сергей развернул свое удостоверение майора ФСБ, засунул пистолет в карман пиджака и легким движением руки открыл дверь, предусмотрительно отпрыгнув в сторону.

–Всем лежать!!! На место!! Застрелю!! Молчать, суки!!! – с каждой новой фразой, выкрикиваемой как можно громче, в квартиру влетело человек восемь омоновцев, размахивающих пистолетами и автоматами. Один из них (последний) заметил Сергея и наставил на него пистолет:

–Руки, мать твою!

–Х.р тебе, вот гляди сюда, – с этими словами Зайцев ткнул омоновцу в физиономию удостоверение. Последовала немая сцена, потом тот опустил оружие:

–Прошу прощения, товарищ майор, но сообщили про вооруженное ограбление...

–Это я пистолетом успокоил вон того, в угольной майке...

–Убили, что ли? – с долей испуга спросил омоновец.

–Да хотелось бы! Пьяный он в усмерть, а может и еще чего. В общем так: всех забрать, допросить, выяснить, кто приходится здесь родственником проживавшей здесь парализованной старушке и кто вообще здесь кто. Кто-то из них может что-то знать про гибель в прошлом году под окнами этого дома капитана Белкина, надеюсь, знаете про такого?

–Еще бы! – омоновец кивнул головой, – Несколько месяцев на ушах стояли...

–Можете постоять еще парочку, – усмехнулся Сергей, – В общем, можете навесить на эту квадратную морду угрозу применения оружия, вон двустволка, на всех остальных – по усмотрению,.. хотя бы содержание притона. Кстати, поищите наркоту – наверняка найдете. Как ваша фамилия?

–Старший лейтенант Суслов! Центральное РУВД.

–Ну, ну, неплохо, – одобрительно улыбнулся Сергей, – Результаты доложите капитану Шарапову в городское управление ФСБ, понятно?

–Понятно, товарищ майор, – кивнул Суслов и, повернувшись к группе захвата, громко крикнул:

–Всех вязать! Документы на стол! Все вещдоки на стол! Допросить про наркоту! При сопротивлении разрешаю применять спецсредства! Все ясно!?

Послышался истерический визг одной из девиц.

Зайцев еще раз удовлетворенно ухмыльнулся и вышел из квартиры.

ГЛАВА 10. Шпион – это призвание на всю жизнь

Литовскому таможеннику, стоявшему на вахте в Вильнюсском аэропорту уже порядком все поднадоело, хотя до окончания смены оставалось еще два часа.

В это время, как раз, прибыл рейс из Мюнхена, на котором прибыла миссия лютеранских священников на съезд настоятелей лютеранских церквей, проводимый в Вильнюсе.

С этими священниками было всегда меньше всего мороки, поскольку с собой они везли только маленькие чемоданчики, а документы были всегда в полном порядке.

Поэтому пограничник был слегка удивлен, когда один из священников держал в руке еще большой пластиковый пакет с надписью "PLAYBOY", причем было видно, что пакет прилично набит.

–What is inside your packet, holy father?* – участливо осведомился таможенник, справедливо рассудив, что пакет не совсем соответствует моральному облику строителя светлого будущего всего человечества.

–Small presents for small children, my son,** – с поклоном ответил священник.

Таможенник посмотрел в паспорт с гербом ФРГ.

"Алекс Штольц" – прочел он и посмотрел на предъявителя. Тот вежливо улыбнулся.

"Похож" – подумал таможенник и козырнул священнику. Тот поклонился и перекрестил таможенника.

Тот отметил про себя, что этот священник почему-то крестит трехперстным крещением, но поскольку сам был католиком и то только материнской линии, решил, что так и надо и тоскливо посмотрел на часы: до смены оставалось еще полтора часа.

–Гражданочка! Что там у вас в кошельке? – приступил он к досмотру очередного пассажира, явно из русскоязычной зоны.

Алекс Стоун (по паспорту – Штольц) не собирался посещать заседания съезда евангелистов-лютеран, поэтому он тут же, при выходе из аэропорта поймал такси и назвал водителю адрес на улице Палемонас. На самом деле ему нужен был другой адрес, но тот располагался совсем недалеко от улицы Палемонас.

После того, как Алекс отпустил такси, он пешком прошелся минут десять и уже на другой улице зашел в известный ему дом и позвонил в квартиру под номером 64.

"Приход Брежнева к власти" – отметил он про себя.

Дверь открыл мужчина примерно его возраста и телосложения.

–Лаба ден***, – сказал тот весьма доброжелательно.

–Простите, не здесь ли живет пани Кшесинская, внучка фрейлины императрицы? – произнес Алекс слова пароля.

–Ты чего, офонарел, что ли? – на чистом русском языке ответил мужик, потом запнулся и стукнул себя по лбу, – Простите, запамятовал: внучка переехала, но сейчас здесь живет брат Бжезинского! Заходите, прошу...

Алекс внутренне вытер пот со лба, поскольку после первых фраз отзыва он решил, что местного резидента замела местная контрразведка.

* Что везем, папаша? (лит)

** Пирожки для больной бабушки, козёл (нем)

*** Здорово, ваше святейшество! (лит)

–Вы извините, что я не сразу сообразил..., – как бы угадывая мысли Алекса, заговорил хозяин, – Столько времени прошло.... Забыл. Вас как величать?.. Ах, да. Ну а меня зовут Виктором, по-местному Витольдом. Слушаю вас внимательно. Может чайку, или кое-что покрепче?

–Можно и того и другого, – ответил Алекс, закуривая, – Теперь, Витольд, слушайте задание: вам надлежит в течение недели участвовать в семинаре евангелистов-лютеран здесь, в Вильнюсе под именем Алекса Штольца – вот мои документы. Вам нужно только найти опытного косметолога, чтобы слегка подправить ваше лицо. Жить будете вместе с другими делегатами в гостинице. По окончании семинара улетаете по моим документам в Германию. Всё понятно?

–А где я буду жить в Германии? И на какие шиши? – недовольным голосом спросил Витольд.

–Для начала вам надлежит распространить здесь, в Вильнюсе, подрывную литературу, которую я вам привез, – с этими словами Алекс полез в пакет "PLAYBOY", – А затем в Германии вас устроят на работу с окладом 2 тысячи дойчмарок. Вот телефон для связи.

–Это что, улицы подметать? – ехидно осведомился Витольд.

–Нет, но если хотите...

–Нет, нет, – торопливо перебил Витольд, – А что за литература?

–Вот..,– с этими словами Алекс протянул ему стопку буклетов.

Витольд схватил первую с верху и тут же завопил:

–Да вы что! Соображаете!? За такие книжки можно проснуться в тюрьме, а можно и не проснуться вообще: "Апрельские тезисы", "Государство и революция", "Краткий курс КПСС", "Малая Земля", "Возрождение", "Целина", "Перестройка". Не-е, уж лучше бутылки сдавать.

–Никто вас не заставляет самолично рассовывать это по почтовым ящикам. Под видом священника вы можете спокойно входить в то или иное учреждение и незаметно оставлять литературу на видных местах...

–А на фига это надо? А?

–Не понимаете? Откуда не настучат на найденную крамолу – значит там прокоммунистический центр. Усекаете?

–Грамотно! – Витольд с уважением покачал головой и налил по рюмкам местную водку "Кристалинас", – Ладно уж, буду попом Гапоном. Только мне нужно денег на текущие расходы, вы меня понимаете?

–Понимаю. Вот вам тысяча долларов. До отлета, надеюсь, хватит?

–До отлета хватит. Как бы только не улететь в места не столь отдаленные...

–Все будет нормально, если будете следовать инструкциям. Вы немецким языком владеете?

–В пределах нормоминимума. В общем, Гитлер – капут!

–Ну а на вопрос "Ире намен?", что вы ответите?

–Я, я, – ответил Витольд, наморщив лоб.

–Я, я. Ты, ты, – брезгливо сплюнул Алекс, – На вопрос "Ире намен?", что значит "Ваше имя?", надо отвечать "Майне намен Алекс Штольц", а не "я", "я". Запомнили, надеюсь?

–Я, я, – кивнул головой Витольд, наливая еще по рюмке.

Алекс выпил рюмку, переоделся в обычный цивильный костюм и проверил содержимое своего саквояжа, полагавшегося каждому священнику, вынул оттуда приличную сумму в твердой валюте, паспорт с гербом СССР на имя Алексея Ивановича Каменева, путевку в курорт Друскининкяй и компас с флюоресцирующим циферблатом. Единственным оружием Алексея был перочинный нож на 45 предметов, однако он знал, как на самом деле тот может действовать и, если не ставить целью подрыв железнодорожного моста, этот нож мог творить маленькие неожиданности.

–Ну все, пока коллега! – сказал Алексей, поворачиваясь к Витольду, – Желаю тебе удачи, ну и себе тоже. Надеюсь, что Германия станет твоим вторым домом!

–Тогда уж третьим, – мрачно ухмыльнулся Витольд, – Я жил в СССР, сейчас в Литве, если повезет – в Германии. Так?

–Я,я, – ответил Алексей, – Дойчланд, Дойчланд убер аллес!*

–Вот и убирайтесь у себя, а у меня еще дел невпроворот. Сутану надо примерить, – Витольд махнул рукой, выпил еще рюмку водки и стал одеваться. Алексей махнул рукой и вышел на улицу.

Через два квартала от дома Витольда он поймал такси и предложил таксисту отвезти его в Друскининкяй.

–Сто баксов! – без тени смущения буркнул водитель на чистом русском языке. Было видно, что такие предложения не являются чем-то необычным.

–Ладно, хрен с тобой, – ответил Алексей и сел в машину с красивым именем "Волга", но это практически все, что от неё осталось.

–А где же вещички? На курорт ведь едете? – неожиданно спросил таксист.

–А вещички уже на месте, – быстро вывернулся Алексей, – Приятель раньше меня приехал. На машине.

–А-а-а..., – индифферентно сказал водитель и вдавил педаль газа.

Через 2 часа Алекс, расплатившись с шофером, зашагал якобы в сторону административного корпуса курортного управления, на самом деле он приближался к границе с Белоруссией, до которой здесь было километров пять – семь.

Хутор Буряйняй на самой границе с бывшей братской республикой был одним из многих, разбросанных в лесах и поэтому попасть сюда можно было только через лес по лесной дороге, либо без неё.

Когда Алекс вышел к хутору, хозяин в телогрейке и сапогах рубил дрова. По двору бегала разнокалиберная сельскохозяйственная живность, сельскую идиллию дополнял колодец с "журавлем" и телега на шинном ходу.

*В Дойчланде часто убираются !(нем)

-Лаба ден! – с воодушевлением поздоровался Алекс, подходя к мужику.

–Ну, лаба, – с некоторым удивлением ответил тот, утирая пот со лба.

–Телогрейкас, сапогас, кепкас – тридцать баксас. Геряй?* – задал Алексей вопрос на неубиваемом литовско-нижнедрючковском диалекте.

–Ну, геряй, – с той же интонацией жующей коровы ответил мужик и через несколько минут передал Алексею телогрейку, сапоги и кепку в обмен на три десятидолларовые бумажки. Тот засунул все это в мешок и махнул хозяину рукой:

–Лабас!

Хозяин посмотрел на уходящего Алексея, затем зашел в хату.

–Шо це було? – спросила его пышнотелая женщина, орудующая в печи ухватом.

–Таки дурний чоловик! – пожал плечами мужик, – Зовсим з ума съихал: в червце тёлогрийку покупать. Шо-то тут не так! – с этими словами он подошел к полевому телефону, висевшему у него в сенях и покрутил ручку.

–Алё, Степан? – гаркнул он в трубку – То Иван Поддубнас, с Литвы, здоровеньки булы! Слухай, у меня здись один подозрительный чоловик був, тёлогрийку, сапоги купил. Не иначе лазутчик. Так шо ты уж там последи со своей хаты. Ага....Привет жене. И нехай она горилки припасет – на неделе у гости заглянем. Ну, бывай!

С этого момента все передвижения Алексея Ивановича Каменева были под строгим контролем соответствующих органов.

ГЛАВА 11. Краткая лекция по национальному вопросу.

Алекс ранним утром 22 июня благополучно пересек Литовско-Белорусскую границу и приготовился выйти из леса, являвшегося естественным прикрытием перед рывком к автостраде, где он планировать поймать попутную машину до Минска.

На Алексе была тертая, местами грязная телогрейка, накинутая поверх рваной рубахи (он её специально надорвал на рукаве), рубаха была заправлена в немыслимого цвета штаны фасона ранних 30-х годов, которые, в свою очередь, были заправлены в сапоги неопределенного размера, но кирзовые.

В руке у него была плетеная корзинка, в которую по дороге он сунул несколько попавшихся грибов, а также бутылка водки, из которой он немного отпил для правдоподобия. Компас с сожалением пришлось оставить в лесу в приметном дупле, поскольку он мог испортить легенду, в случае чего.

Из всех вещей, лежащих в карманах, у Алекса был его перочинный нож на 45 предметов, пачка сигарет "Прима" Гродненской фабрики, коробка спичек, паспорт на имя Каменева

*костюм, ботинки, шляпа – тридцать долларов. Годится? (лит-нижнедрючк.)

Алексея Ивановича и мятая пятидесятитысячная купюра (в российских рублях).

Вся сумма в иностранной валюте была спрятана под стельки сапогов.

Единственное, что не гармонировало с обликом подвыпившего, заблудившегося мужика были наручные часы "Коммандос" образца 1994 года. От предыдущих моделей эти часы отличались тем, что туда был встроен миниатюрный металлодетектор, а также микромаяк, который был в состоянии посылать сигналы через спутниковую связь в течение года без подзарядки. В случае необходимости, маяк можно было извлечь из часов и путем несложной манипуляции прикрепить к любому предмету, включая ракету "земля-воздух".

Конечно, у любого, кто мог бы быть профессионально заинтересован в личности Алексея Каменева, мог бы возникнуть вопрос о происхождении часиков, но специалисты ЦРУ предусмотрительно выгравировали на тыльной стороне надпись: "Любимому внуку Алексею от бабушки". От такой надписи веяло умилением и выступали слёзы.

Алекс еще раз огляделся: впереди расстилалась полянка с редкими деревцами и кустиками, посередине стоял симпатичный стожок сена – все дышало миром и тишиной. Алекс сделал глубокий вздох, затем выдох, потом глотнул еще водки и вышел на поляну.

Он успел дойти до стога сена, как вдруг из-за него вышли две мужские фигуры в зеленой униформе и фуражках и раздался зычный голос:

–Стой! Хенде хох! Стрелять буду!

Алекс ощутил противную тошнотворную растерянность, но годы тренировки дали о себе знать – он быстро взял себя в руки.

–Ась? – сказал он глупым голосом, даже не приподняв рук, – Какой хенде хох?

–Простой! – к Алексу подошли двое крепких мужиков в камуфлированной одежде и с автоматами на изготовку, – Сейчас всю терминологию вспомнишь! Ну-ка, руки на дерево, ноги пошире, назад, вот так. Ну-ка, Петро, пошукай у него там...

Тот, кто откликался на имя Петро, был невысокого роста, крепко скроенным, белобрысым пареньком, но обыскивать он умел профессионально. Через полминуты он выложил перед своим сотоварищем все те предметы, которые были у Алекса в карманах и плетеной корзине. Доллары в сапогах он не догадался посмотреть.

–Та-ак, значит Каменев Алексей Иванович, уроженец села Нижние Дубы, Смоленской области. Так? – усмехаясь произнес досматривающий – плотный широкоплечий здоровяк с лихими казацкими усами.

–Так, – кивнул головой Алекс, – Точно, из Нижних Дубов..,я. Эта, заблудился я чего-то, мужики, не знаю, где нахожусь...

–Сейчас узнаешь! – ухмыльнулся усатый, – Родители – еврейской нации будут? – внезапно спросил он.

Алекс поперхнулся и с трудом перевел дыхание:

–Почему..еврейской? Я ж Каменев, Алексей Иванович. Какой же я еврей?

–Какой, какой? Обычный. Такой же, как и с Лениным был. Какие всю эту х... заварили! – и усатый двинул ногой куда-то в сторону, – Ещё не известно, чем они там вдвоем в шалаше занимались!

–Он еще сейчас скажет, что и про Троцкого не знает, – весело хихикнул светловолосый паренек в пилотке.

–Про Троцкого слыхал..., – еще раз сглотнул слюну Алекс, – Его меркадером по голове ледорубнули, потом уж.., там...

Обыскивающие радостно заржали:

–Во-во, меркадером по голове! Ха-ха-ха! И Ленина заодно уж надо было в свое время!

–Ребят! Как же так! Ленина-то зачем? Он же хотел как лучше! – внезапно скороговоркой проговорил Алекс.

–Да ты никак коммунист? – усатый подошел поближе и вдруг резким движением ударил Алекса по рукам, отчего тот упал на землю.

–С коммунистами у нас разговор короткий! – радостно хихикнул белобрысый и поправил на плече автомат, – Раз, два – и в дамки!

Алекс внутренне содрогнулся: ему вовсе не хотелось погибать на неведомой поляне за идеалы коммунизма, против которого он боролся всю жизнь.

–Да нет, я не коммунист, – сказал он и икнул для правдоподобия, – Я пьяный.

–Это не оправдание, – сурово буркнул усатый, – Большинство коммунистов были пьяницами.

–Но Ленин-то не пил! – робко заикнулся Алекс.

–Зато он был евреем! – грубо оборвал его усатый, а белобрысый радостно добавил:

–Там все были евреями. Только один был грузин и один поляк, а остальные все – евреи. Э-эх! Сейчас бы их сюда! – вздохнул он и со сладострастием поводил стволом автомата по представляемым целям.

–Ладно, – сурово оборвал его усатый, – С этим то чего делать будем: сразу в расход или на заставу?

–А чего его таскать? – презрительно сплюнул Петро, – С евреями, да еще и коммунистами разговор короткий. Давай вон отведем к речке, да и к аллаху...

–Не надо ребята, что вы! – натурально испугался Алекс, – Не еврей я, и не коммунист. Я шофер. Каменев...Алексей. В гости приехал, выпили крепко, потом пошли за грибами, а потом не помню – очнулся в лесу с корзиной. Целый день проплутал! Ребят, не надо в расход, дайте закурить.

Усатый переглянулся с белобрысым, достал сигарету "Прима", сунул её Алексу в рот и щелкнул зажигалкой. Алекс судорожно затянулся.

–А откуда шел? – сурово спросил усатый.

–Деревня Веревичи, там мой кум живет, – выдохнул дым Алекс. Он досконально изучил по карте всю приграничную полосу и без запинки мог назвать с десяток населенных пунктов.

–Веревичи? – присвистнул Петро, – Это ж километров тридцать отсюда. Ни х.. себе!

–Я ж говорю – целый день плутал! – со слезой добавил Алекс. Он почувствовал благоприятный поворот в настроении конвоиров.

–Да-а-а, брат, ну и нажрался же ты! – вдруг улыбнулся усатый. А кто твой кум?

–А-а-а, Василь, Захаревич, хата еще с краю...

Усатый еще раз улыбнулся и перекинул автомат на плече:

–Как же, знаю. Знаю Василя. Заводной мужик! Ну, ладно, что у тебя там в пузыре?

С этими словами усатый вытащил из корзинки бутылку водки и отвинтил пробку.

–Гарно пахнет! – сказал он и в два глотка ополовинил емкость, – На-ка Петро!

Петро добил бутылку в те же два глотка и, сплюнув, бросил её к стогу:

–Хороша горилка! Но евреев и коммунистов надо отстреливать! Чтоб революций не делали. А если евреи стреляют в коммунистов, то еще лучше. Как Каплан в Ленина. Стрелять только б... не умела!

–Ладно, Каменев. Топай до хаты. Вот твои документы. Ножичек я конфискую – оружие, как-никак. Деньги тоже конфискую – надо проверить на подлинность. Привет Василю! Надо было бы еще часики твои проверить..., – с этими словами рука усатого потянулась к руке Алекса.

–Не надо, ребята! Это подарок! От бабушки! – Алекс отстегнул часы и показал надпись, – Грех ведь!

Усатый почесал затылок и махнул рукой, – Ладно, подарок оставь. Но в следующий раз попадешься – и бабушка не поможет, а тем более Ленин, – С этими словами пограничники перекинули автоматы через плечо и, смеясь, пошли через поляну

Алекс оттер пот с лица: в такой передряге он еще не был. Он унял дрожь в коленях и закурил еще одну сигарету. Потом оглянулся и зашагал в сторону шоссе на Минск.

Про себя он с возмущением отметил антисемитские выпады в его адрес, хотя в его внешности он не усматривал ничего сионистского.

–Не надо было его так отпускать, Степан! – тихо заметил белобрысый Петро, когда те отошли от поляны метров двести, – Еще ноги сделает!

–Никуда он не денется, – ухмыльнулся усатый Степан, спокойно вышагивая по влажной от росы траве, – Сейчас будет к шоссе пробираться, там его наши стерегут, из городского управления. Хвоста за ним пускают, понял?

–Понял, – кивнул Петро, – И все-таки он очень похож на жида. Я бы его шлепнул.

–Все в свое время, – кивнул Степан, – В свое время его шлепнут. Даже если он и не еврей. И не коммунист. Они всегда друг друга сами стреляют. И вообще, запомни, Петруха – еврей это национальность, а жид – это плохой человек!

–А не один ли х..?

–Не, как говорила ридна коммунистическая партия, человек не выбирает себе национальность, но может выбрать себе призвание!

–Так что ж, по-твоему, жид – это призвание?

–А то как же! Вот ты, к примеру, как ни тужься, а жидом не станешь...

–Это почему?

–Потому что не захочешь, – захохотал Степан, – И потом у тебя нос слишком курносый. А вообще – изучай классику и изречения видных политических деятелей! Повышай эрудицию! А то скатишься в болото махрового антисемитизма. Или абортунизма. Понял?

–Ну это ты зря Степан – с бабами я завсегда аккуратно, – Петро щелчком послал окурок в траву, – Но, все-таки, где эта морда взяла наши гродненские сигареты и горилку?