Текст книги "Операция У"

Автор книги: Александр Чебышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА 18. Человек человеку друг, а может и брат

Сунь Высунь сидел на лавочке возле Фидиного дома уже около двадцати минут, когда увидел его, выходящим из-за угла изгороди. Фидя, увидев Петра Николаевича, извиняюще развел руками (тетрадь он заранее засунул под рубашку за брюки):

*Черт, кажется я забыл сдачу в ларьке! (англ.)

–Извини, Николаич, дела неотложные были! Ничего, сейчас наверстаем! Принес?

Сунь молча поднял пакет, в котором угадывалось присутствие нескольких предметов, в том числе цилиндрических.

–Вот это молодец, это по-нашему! – оживился Фидя, – Ну, теперя можно и поговорить. Заходи, Николаич!

Агент 05 молча вошел в жилище Владимира Ильича и молча сел на стул около накрытого со всей роскошью стола. Из пакета он вытащил бутылку "Московской" 0,7 л., три бутылки пива, полбатона копченой колбасы и буханку хлеба. Одновременно, чтобы нейтрализовать алкоголь, он медленно рассасывал под языком таблетку, приготовленную на основе тибетских трав.

–Ну, давай, Николаич, за знакомство! – радостно проговорил Фидя и налил по сто пятьдесят. Сунь Высунь поморщился, но был вынужден подчиниться. Глухо звякнуло стекло стаканов.

Фидя жизнерадостно крякнул, когда стакан опустел и захрустел квашеной капустой. Сунь с вымученным выражением лица также опустошил посуду и несколько мгновений не мог разжать рот, потом быстро схватил кусок колбасы и лихорадочно принялся её жевать.

–Ты, Николаич, капустку, капустку возьми! – убеждал Фидя, – В самое очко!... Так, говоришь, брат пропал? Да-а-а, это брат, судьба! Сегодня здесь, а завтра там!

–Вы нашли какие-нибудь его вещи? – тихо спросил Сунь. В горле ещё стоял ком от выпитого.

–Слушай, Николаич, так дело не пойдет, – покачал головой Фидя, – Мы еще и познакомиться толком не успели, а ты уже про дела. Посидеть надо, поговорить. Вот ты расскажи: как у вас там дела идут, как сельское хозяйство функционирует?

–Где... у нас? – переспросил агент 05.

–Ну..., откуда ты приехал...

–Я? Из Абакана!

–А это где?

–В Сибири. В Сибири это...

–Значит мы земляки, – кивнул Фидя и налил еще по 100 грамм, – За это нельзя не выпить. Давай, будь здоров!

Сунь Высунь с тоской посмотрел, как в Фидиной бороде исчезло содержимое стакана и судорожно выпил свой. Когда он обрел способность говорить, Фидя уже закуривал свою неизменную "Приму".

–Так ты, говоришь, из Сибири.... А как у вас там насчет удоев? – хитро сощурившись, спросил он.

–У каких доев? – переспросил агент 05, начиная терять логическую цепь разговора.

–У коровьих.... Ты чего, приторчал что ли?

–Нет! – Сунь стукнул по столу кулаком, – Еще нет!

–Тогда по пивку! – Фидя ловко зацепил бутылку об бутылку и быстро откупорил обе. Одну он подвинул агенту 05, другую в два глотка из горлышка опустошил наполовину.

–Ну, а теперь расскажи: как у вас там народ живет! – Фидя закурил вторую сигарету и уселся поудобнее – пиво потихоньку доводило выпитое до кондиции.

Сунь ужу не знал что отвечать и уже нечетко представлял, про какое место идет речь. Он глотнул пива и сделал неопределенный жест рукой:

–Зажимают, гады!

–Во-во! – оживился Фидель, – И у нас так же! Не дают трудовому человеку подняться, а всякие Чубайсы жиреют на народном горе! Я тебе больше Николаич скажу: прав был Ленин тогда – к стенке надо ставить!

–Ленин всегда прав! – Сунь стукнул кулаком, – Наливай, Ильич!

Фидель откупорил вторую бутылку и плеснул по стаканам.

–Давай, Николаич, за наших! Ничего, еще придет наше время! Фонарей не хватит!

Сунь молча проглотил налитое. Тибетские травы были полностью нейтрализованы. Он вышиб из Фидиной пачки сигарету и закурил.

–Фонарей, говоришь, мало? Ничего, новые поставим! – сказал он и опять стукнул кулаком, – Что ж народу – в темноте пропадать! Я лично займусь установкой фонарей! У меня такие связи...!

–Вот это ты молодец! Сразу видать – хозяйский ты мужик! Вот на таких держится Россия! – Фидель похлопал Суня по плечу, в два глотка допил пиво и поставил бутылку к стене. Наступало время впарить Петру Николаевичу вещички на память о брате.

–Ну, а теперь можно и о делах потолковать! – Фидель закурил третью сигарету и подошел к кучке одежды, прижатой сверху книжкой Ленина, – Вот все, что я нашел от оставленных твоим братом вещей. Все в целости. Даже его книжку нашел!

–Чью? – переспросил Сунь. У него наступало местное одеревенение.

–Чью, чью? Ленина, конечно!

–Ты х-хочешь сказать, что Ленин м-мой брат? – Сунь вдруг рассмеялся каким-то жеребячьим ржанием.

–Ленин всем друг! – Фидя поднял вверх палец, – А книжку оставил твой брат. Улавливаешь разницу?

–Обижаешь! Мао и Сталин смотрят на нас! – Сунь вдруг вспомнил слова из забытой песни.

–Ну ты даешь! – рассмеялся Фидель, – Давай еще по соточке!

–Наливай! – Сунь сделал широкообхватный жест рукой. Фидель, сидевший рядом с ним за столом казался ему уже очень милым и приятным собеседником. Более того – он тоже был Владимир Ильич, а это традиционно согревало изнутри.

Когда очередная порция улеглась в желудке, Фидель открыл торги:

–Давай начнем с одежонки: вот ботинки, в которых он в лес ходил, собаку искал. Немного поистрепались, конечно, но еще крепкие. Берешь?

–Б-ботинки? Б-беру! Заверни!

–Щас, все упакуем, погодь маленько.... Вот маечка почти новая, он её только пару раз надевал. Как, завернуть?

–Обязательно! Только у меня вопрос! – Сунь с трудом сфокусировался на Фиделе и стукнул кулаком, – Тетрадку нашел?

–Чегой то ты все кулаком стучишь? – обиделся тот, – Не надо. У нас тоже все один стучал, стучал. Сначала кулаком, а потом ботинком по трибуне...

–Ну и к-как он с-сейчас? – глупо улыбнулся Сунь.

–Да никак, лежит. Давно лежит. Поди уже сгнил.... А кукурузу все равно покупаем.... Вот она, борьба противоположностей!

В комнате воцарилось молчание. Фиделю вдруг стало тоскливо от бесцельно прожитых годов, агенту 05 уже ничего говорить не хотелось. Он сосредоточенно пытался откупорить бутылку с пивом.

–Дай ка! – Фидель взял бутылку и ударом об стол откупорил её, – Это правильно, давай по пивку врежем!

В комнате послышались ухающие глотки, раздающиеся с двух сторон.

–Та-ак, значит Ленина берем! – возобновил он аукцион после паузы, – Так, Николаич?

–Л-ленин всегда ж-живой, Л-ленин в-всегда с-со мной! Берем Ленина! – Сунь опять стукнул по столу.

–Уважаю таких людей! – Фидель восхищенно затряс бородой.

–А ты меня уважаешь? – вдруг поднял голову Сунь.

–Уважаю,... давай еще по стопочке!

–Н-не, т-ты скажи сначала... Забыл. А-а-а! Ты скажи, тетрадь где?

–Тетрадь вот! – Фидя вытащил её из-за пояса, – Знаешь, сколько времени проискал! Ну-у, сам понимаешь...

–П-понимаю... Сколько стоит?

–Погодь, мы еще с носками не решили!

–Д-давай оптом. Сикоко з-за все?

–Сикоко, сикоко? Ну-у долларов семьсот, я думаю, было бы не обидно. Обеим.... Обоим.

–Обижаешь, начальник, – Сунь затряс головой, – З-зачем с-сироту обижаешь? Пятьсот! Б-больше нету...

Фидель обиженно шмыгнул носом и откупорил еще одну бутылку пива:

–Думаешь, так легко было все искать? Одну тетрадку полдня искал – весь дом перевернул. За работу тоже полагается.... Шестьсот и все, – Фидя сделал режущее движение рукой.

Сунь молча полез в карман и на ощупь отыскал деньги. Потом отсчитал шесть штук и протянул их Фиделю:

–В-вот. Шестьсот. Н-нормально?

Тот взял одну из бумажек и недоверчиво повертел её в руках, потом перевернул и посмотрел на свет.

–Слушай, ты эта, того, фуфло кидаешь. Чегой-то у тебя на долларе президент сощуренный? И каракули какие-то?

–У вас Ленин тоже сощуренный. И н-ничего...

–С Лениным мы завязали. Давай про президента.

–Про Ельцина..., что ли?

–Да на хрен мне Ельцин! На деньге, который!

Сунь молча взял купюру и начал долго её разглядывать, потом сделал глоток пива и вдруг понял, что пытался всучить Фиде 100 юаней вместо 100 долларов.

–Ош-шибочка, это местные д-деньги. Абаканские. С-сейчас всё будет н-нормально...

Он достал из другого кармана доллары и сунул их Фиделю.

–Во-о! Этот нормальный! И написано правильно: "Нидред"! Теперь все в поряде. Давай за завершение сделки!

Сунь уже не имел силы что-либо возражать. Глаза остекленело смотрели на то, как Фидель разливал водку и раскладывал закуску.

–За удачу! – провозгласил тот.

Сунь машинально проглотил налитое и молча повалился под стол.

–Вот те раз! – огорчился Фидель, – За самое главное не выпили! А еще из Сибири, говорит.... С кем же теперь выпить? Генку что ли позвать?

В это время дверь в дом отворилась и в комнату вошел какой-то мужик в испачканных землей джинсах и ветровке, залитой на локте пивом. В руке у него был пакет, где угадывались очертания бутылки.

–Ты, что ль Фидель будешь? – с порога спросил он.

–Ну я, а ты кто?

–Я брат Ивана. Который у тебя в прошлом году жил. Припоминаешь?

–Понял, – кивнул головой Фидель, – Садись, начнем с майки...

ГЛАВА 19. Ошибки резидентов и нерезидентов.

-Значит, гражданин Иванов, не желаем признаваться? Так я понимаю? – подполковник Дроздов встал из-за стола и широким, но спокойным шагом стал вымерять квадратные метры своего кабинета.

За приставным столиком сидел еще не вполне протрезвевший Иванов Николай, который до сих пор толком не мог понять, а в чем все-таки дело.

Они с Васькой Петровым и еще одним мужиком, который назвался Каменевым Лешкой пили у ларька пиво, вернее сначала пили только они с Васькой, а потом подвалил этот мужик с водкой. Одной бутылкой, понятное дело, не окончилось: пошли взяли еще одну. После этого пошли в парк, к речке, где мужик вырубился и упал в кусты, ну а они с Васькой пошли за третьей бутылкой.

Вечером приехали какие-то типы, сунули в нос удостоверения и попросили поживее собраться. А собираться после трех бутылок совсем не просто!

Все это Коля уже в третий или четвертый раз объяснял всем, кто начинал строчить какие-то бумажки. Коля очень устал и очень хотелось пить.

–Я не понимаю о чем речь, – обреченно вздохнул он, – Дайте попить пожалуйста!

Дроздов налил в стакан воды и протянул его Коле, тот с жадностью выпил и выдохнул. В кабинете запахло ароматом немытых винных бутылок.

–О чем речь, говорите? Не понимаете? А кто сегодня встречался с агентом иностранной разведки в пивном ларьке?

–Это с кем, с этим, Каменевым, что ли? – усмехнулся Коля, – Ну какой же он агент? Он шофер, к тому же сам нам сказал, что не шпион – стрелять, говорит, не умеет!

–Это почему он так вам сказал? – замер посреди комнаты Дроздов.

–Так мы с Васей помнили, как в прошлом году нас все выспрашивали про этого, как его, Деревянку, что ли, ну мы сразу, как только этот Каменев подошел, его и спросили: не шпион ли он мол. А он как рассмеется, говорит: я стрелять не умею, – Коля улыбнулся и хлюпнул носом.

–И вы вот так сразу ему и поверили? – иронически спросил Дроздов, доставая сигареты.

Коля тоскливо посмотрел на пачку и Дроздов молча протянул ему сигарету, потом дал огонька.

–А чего ему не верить? Мужик, как мужик. Одет нормально, говорит нормально, выражается хорошо. Два новых анекдота рассказал. Немного слабоват на выпивку, – здесь Коля слегка сморщил нос, – Но он с дороги был, наверное устал здорово.

–Он сам сказал, что он с дороги?

–Ну, мы разговаривали за жизнь, анекдоты там всякие, он про нашу жизнь интересовался. Мы ему, кажется, про ЧП в лаборатории сказали.... А что, нельзя было? Так даже в газете было написано!

–Продолжайте! – коротко буркнул Дроздов.

–Ну, вот мы и говорили про то да сё, про ЧП, про то, что скоро в НИИ все коровы передохнут, и Фидель заодно, ну тут он и говорит: устал я с дороги, надо бы переночевать у кого, в гостиницу, мол, неохота. Ну, мы ему и говорим: вон у Фиделя ночуй – он примет...

–Так, так, так, – скороговоркой произнес Дроздов, – Ну, дальше...

–А он и говорит: кто этот Фидель такой? Мы ему и рассказали.... После этого пошли к речке, там он и отключился. А мы за третьей бутылкой пошли!

–Да знаю я, – махнул рукой Дроздов и снова уселся за стол. Картина происшедшего нисколько не прояснилась, более того, было непонятно говорит ли Иванов правду или они в сговоре с Петровым. Единственное, что вызывало интерес – это второе упоминание о гражданине Зиновьеве по кличке "Фидель" из разных источников. Этим следовало заняться.

Дроздов снял трубку внутренней связи и два раза крутанул диск. На том конце ответили.

–Ну что у тебя? Так...,так..., так..., понял. Сходится. Ладно, снимай показания и гони его к едрени фени. Ага. А потом ко мне. Всё.

–Вот что, гражданин Иванов. Я вас выпускаю под подписку о невыезде, понятно?

–Чего ж не понять, – вздохнул Коля, – И так уж лет десять никуда не выезжал.... Без подписки.

–И мой вам совет, – продолжил Дроздов, – Перестаньте пить пиво, а тем более водку с незнакомыми гражданами. По крайней мере двадцать четвертого июня. Для вас это несчастливая дата.

–Ладно, – кивнул головой Коля, – Перенесем на двадцать третье. Авось пронесет.

Когда они с Васей вышли из управления, на улице было еще светло. Теплый июньский ветерок приятно обдувал потные спины, создавая ощущение легкого комфорта. Беспокоило только одно ощущение.

–Слышь, Вась, киоск еще открыт? – спросил Коля, когда они стояли на остановке автобуса.

–Должон быть! – пожал плечами Вася, – Он до одиннадцати работает...

–Поедем, по паре кружек?

–Да не помешало бы!

Когда они подъехали к киоску, было все еще светло и киоск был открыт. Человека четыре толклось по столикам.

Вася с Колей взяли по две кружки и устроились у стойки в углу.

–Да-а-а, – мотнул головой Коля, – Второй раз мы с тобой ни за что попадаем!

–За правду страдаем! – кивнул Вася, – А как, сволочь, притворялся! А!? Шофер, говорит! Гнида!

–И чего они к нам липнут? – возмутился Коля, – Вон сколько места, нет – надо к нам подойти!

–Можно, ребята? – раздался вопрос, заданный у них за спиной. Вася с Колей обернулись: у их стойки стоял какой-то мужик в старых джинсах и очень старой рубашке. В руках у него были две кружки пива и пакет, в котором явно лежала бутылка.

–Ах ты гад! – крикнули одновременно Коля с Васей и одновременно врубили мужику по лбу двойным ударом. Тот отлетел метра на три и упал в нокауте. Звякнули разбитые кружки. Замерли на мгновение посетители. Потом залился трелью свисток.

–Ну, теперь уж никто не придерется, – с гордостью сказал Коля, – Давай, допивай пиво, а то еще кто-нибудь подвалит...

–Значит, с майки начнем? – повторил Фидя, когда Алекс непонимающим взглядом осматривал обстановку.

На столе стояла наполовину полная бутылка водки "Московская" емкостью 0,7 л., три или четыре бутылки пива "Сибирское", примерно столько же посуды стояло у стенки. У неё же лежал ничком какой-то гражданин в серых брюках и белой ветровке, при этом он нещадно храпел.

–А это кто? – машинально спросил Алекс.

–Это? – Фидя пьяно ухмыльнулся, – Это твой брат!

–Чей брат? – переспросил Алекс, ощутив некоторую слабость.

–Чей, чей! Твой, говорю! Вы уж там сами разбирайтесь: кто чей брат, сват, кум. Достали уже. Этот целый день мне плешь проедал: о брате, мол, память хочу оставить. Продай вещички. Теперь вот ты приперся.... Тебе то чего надо? Тоже на память?

–Мне тоже, – кивнул Алекс, лихорадочно прикидывая дальнейшие ходы, – А что из вещей осталось?

–Я ж говорю: майка, трусы, носки, ботинки, книжка Ленина про империализм и еще какой-то "изм", а еще тетрадочка одна с описанием химических опытов.... Соображаешь? – Фидя хитро прищурился и икнул – выпитое все-таки давало о себе знать: в голове слегка шумело.

–Соображаю! – Алекс заметно оживился, – Тетрадку беру! Сколько просишь?

–Э-э, нет, так не пойдет, – покачал пальцем Фидя, – Во первых, давай посидим, поговорим – нельзя же вот так, с порога! А потом – все вещи продаются вместе с тетрадкой, понял?

–Понял, – кивнул Алекс и достал из пакета бутылку водки "Родник".

–Вот енто другое дело, – кивнул Фидя, причем чуть не разбил лбом тарелку, – Но деньги вперед!

Алекс разлил водку по стаканам и чокнулся с Фидей:

–За сделку!

После этого оба сосредоточенно закусывали, однако Фидя уже начал терять фрагменты еды по пути до рта. Алекс понял, что скоро он отключится.

–Так сколько за всё просишь? – Алекс закурил сигарету и пристально посмотрел на Фиделя. Тот начал растопыривать пальцы, пока их хватало.

–Десять! Тысяч? – изумленно спросил Алекс.

–Не, зачем, – Фидя помотал головой, – мы люди тверезые, совестливые. Тыщу – и всё твоё...

"Хам" – подумал Алекс, но широко улыбнулся:

–Какие вопросы, Володя, сейчас оформим! – он достал заранее припасенную тысячу долларов и показал её Фиде, – Но сначала я должен убедиться, что это та самая тетрадь!

–Обижаешь! – Фидя надул щеки, – Во, гляди сам!

Алекс взял в руки тетрадь и лихорадочно начал её листать: она вся была полна записей лабораторных опытов. Наконец, мелькнула запись под номером 77.

"Какой материал!" – лихорадочно думал Алекс – "Все взвоют!"

–Да, тетрадка та, – кивнул он головой, – Вот, держи деньги!

Фидя молча сгреб доллары и долго рассматривал одну из них на свет, затем ушел куда-то в другую комнату, за печкой. Вернулся он с телогрейкой.

–Слышь, мил человек! Давай Петра Николаевича перенесем вон туда, на кушеточку. Совсем сомлел...

Алекс легко поднял Сунь Высуня на плечи и протащив пару-тройку метров, сбросил того на кушетку. Сунь застонал во сне и выругался на непонятном языке.

–П-строжней бы с братом, – заметно запинаясь сказал Фидя, подкладывая агенту 05 телогрейку под голову.

–Ничего, – отряхнул руки Алекс, – Он у нас в семье всегда крепенький был. В тайгу ходил, на медведя...

–Ага, – кивнул Фидя, – И Иван твой всё в лес ходил. Собаку искал. Грит збежала..., собака! А как звали то?

–Брата?

–Собаку! Еж твою в корень! Тваго брата я знаю!

–А-а-а, собаку? Собаку то... Ризеншнауцер он.... Был.

–Понял, – кивнул Фидя, – Куды уж тут за двумя явреями угнаться! Ризен и Шнауцер! Да ни в жисть! – Фидя обреченно махнул рукой и подошел к столу, стараясь идти по прямой. Алекс разливал по стаканам.

–Ну, Володя! За успешную сделку! Спасибо тебе! О брате напомнил! Теперь можно и домой... Памятник брату заказать...

Фидя пьяно высморкался и в отчаянии махнул рукой. После выпитой дозы он сначала остекленело смотрел перед собой, потом попробовал закурить, но на полпути рука его упала, а потом упала и голова. На стол. Воцарилась тишина, прерываемая тихими стонами Суня и храпом Фиди.

Алекс неспешно встал и осмотрелся: всё выглядело тихо и естественно, если не считать физиономии агента 05. Алекс потушил свет и собирался уже выйти во двор, как вдруг его натренированные глаза увидели в темноте, среди деревьев, вспыхнувшую алую точку. Это был огонек от сигареты – в этом Алекс ошибиться не мог. Это мог быть случайный прохожий, но могла быть и "наружка". Рисковать Алекс не хотел.

Он вырвал из тетради середину, где было описание опыта N77, вложил листы в пластиковую обложку и герметично заклеил её, потом вложил всё это в специальный карман.

В остатки тетради он засунул труд Ленина "Империализм и эмпириокритицизм" и впихнул полученную комбинацию химии и революции в куртку Сунь Высуня.

Потом Алекс тихо прошел в другую комнату и постарался без скрипа отрыть окно. Это ему удалось.

Темная теплая ночь поглотила его фигуру.

ГЛАВА 20. Каменев и вражеская агентура. При нём.

Майор Зайцев присутствовал на допросе Петрова Василия, совместно с Тараскиным и уже минут через десять понял, что они тянут пустышку: Вася был чист, как стеклышко, если не считать осоловелого вида. Последнее обстоятельство Сергей понимал и поэтому испытывал к Васе сочувствие.

Как раз в это время позвонил телефон внутренней связи и Тараскин, взяв трубку и, выслушав короткую информацию, потом тихо сказал:

–У меня то же самое: пили пиво, подошел какой-то тип, угостил водкой, потом начал спрашивать про ночлег.... Ага, понял! Понял.

–Вот что, Петров, – сказал Тараскин, положив трубку, – На, подпиши бумагу о невыезде – и вали отсюда.... Понял?

Когда Вася исчез за дверью, Тараскин позвонил предупредить дежурного, а потом они с Зайцевым поднялись в кабинет Дроздова. Тот пребывал в полном расстройстве, что было видно по сизым нитям дыма, висевшего в кабинете.

–Ну что, Андрей Ильич? Рушится ваша вражеская агентурная сеть? – с ухмылкой произнес Зайцев и тоже достал сигарету, – У вас что-то в местной резидентуре сплошные алкаши. Это что, новое веяние в работе контрразведки?

–Да ладно тебе, – со злостью махнул рукой Дроздов, – Сам ничего не понимаю. Почему Каменев подошел именно к Иванову и Петрову. И Деревянко тоже к ним подходил! У них что, на роже что ли написано: заходи – гостем будешь!

–На роже у них написано только то, что мужики не прочь выпить, – рассудительно заметил Тараскин.

–Эка невидаль! – усмехнулся Дроздов, – Можно подумать, что у тебя это не написано.

Тараскин насупился и отошел в угол, по пути доставая пачку сигарет из кармана.

–Смотри, Андрей, – вмешался Зайцев, – В первый раз, то есть год назад к Иванову и Петрову во время распития пива подошел агент иностранной разведки некто Деревянко. Так?

–Ну-у-у...

–Что он у них мог узнать или узнал во время разговора?

–Это я на память помню, – вмешался Тараскин. Он подошел к Зайцеву и, стряхнув пепел в пепельницу, стал загибать пальцы: – Сначала Деревянко сказал, что скорбит по усопшим, особенно по Ершову, поскольку якобы знал того с детства, потом они за них выпили, потом зашел разговор про ЧП на НИИ животноводства и они выпили за хорошие надои, потом Деревянко сказал, что он мастер-древорезчик и они выпили за лесное хозяйство...

–Короче, Сиклифасовский, – поморщился Дроздов, – Или, по крайней мере, убери вставку "и они за это выпили". Это и так ясно. Концовку давай!

–А концовка была простой: Деревянко спросил у кого лучше переночевать и те посоветовали ему Фиделя. Потом они пошли к речке и выпили еще бутылку водки...

–Да ладно, хватит, – пробурчал Дроздов. – Хватит про выпивку!

Тараскин пожал плечами и отошел к окну.

–Та-ак, – довольным голосом протянул Сергей, – То есть Деревянко свел весь разговор к тому, у кого лучше переночевать, так?

–Ну не совсем. Например, Деревянко узнал, что в НИИ ставят какие-то опыты..., – заметил Тараскин.

–Об этом знал весь город, – хмыкнул Дроздов.

–Вот именно, – кивнул Сергей, – Итак, ему нужно было логово и он примостился у Зиновьева по кличке "Фидель". Через год некто Каменев, предположительно агент западных спецслужб, также знакомится с Петровым и Ивановым в том же месте. О чем это говорит?

–Не знаю.... Наверное, пиво там хорошее..., – предположил Дроздов.

–Даю дополнительную информацию, – сказал Сергей, – Некто неизвестный с азиатской внешностью сначала пытается проникнуть в палату Гадюкина, а потом я встречаю его, или кого-то, похожего на дворника Фазиза Хайруллина у дома Зиновьева. Усекаете?

–Полностью, – кивнул Дроздов, – Происки международного империализма?

–И сионизма тоже..., – вздохнул Зайцев, – Опять Фидель, его хата, понятно?

–А китаец причем? – вздохнул Дроздов, – Или монгол?

–Вот это нам и предстоит выяснить, – щелкнул пальцами Сергей, – Сейчас должен подойти Гандыба, я думаю, что у него будет довольно интересная и ценная информация...

–А где он был? – осторожно поинтересовался Дроздов. Он уже окончательно потерял нить рассуждений, запутавшись где-то между Фазизом Хайруллиным, Фиделем, Деревянко и Каменевым. Где-то сбоку, вдобавок, мешался Гадюкин с тетрадкой.

–Я послал его ко вдове Гадюкина. Домой. Думаю, что перед ним у неё уже был посетитель. И даже знаю, кто...

В это время дверь в кабинет отворилась и на пороге вырос старший лейтенант Гандыба, немного запыхавшийся.

–Разрешите, товарищ подполковник? – не нарушая субординации, выдохнул он.

Дроздов махнул рукой.

–Докладываю, товарищ майор. У вдовы Гадюкина действительно сегодня был посетитель. Зовсим недавно!

–И кто же он, Нестор? – с видом победителя улыбнулся Зайцев.

–Зиновьев, по кличке "Фидель". Тетрадь какую-то искал...

Зайцев закашлялся и судорожно стал тыкать сигарету в пепельницу, потом схватил графин, наплескал воды в стакан и жадно выпил.

–Вот видите! – немного отдышавшись, сказал он сдавленным голосом, – Я был прав: все сходится на Фиделе!

На самом деле он ожидал услышать о Каменеве или, на крайний случай, о неведомом человеке азиатской внешности, но многолетний опыт контрразведчика приучил его оборачивать даже проигрышные моменты в выигрышные.

–Служба наружного наблюдения, надеюсь, ведет Каменева? – спросил Дроздов у Тараскина. Тот утвердительно кивнул:

–По пятам идут, можно сказать. Никуда не уйдет!

–И где он сейчас?

Тараскин подошел к рации оперативной связи и, включив передатчик, проговорил:

–Сова, Сова, ответьте Дрозду. Как слышите? Прием...

В микрофоне щелкнуло и раздался приглушенный голос:

–Я Сова. Слышу вас Дрозд, прием.

–Где ведомый? Прием...

Щелчок микрофона, тихий голос:

–Ведомый зашел в дом Зиновьева по Трубогнутой 6 и находится там уже час. Какие указания? Прием...

Все присутствующие в комнате одновременно посмотрели друг на друга, не решаясь первым дать команду, за которую, может быть, потом можно будет лишиться кое-чего.

–Продолжайте скрытое наблюдение.... Информируйте о всех передвижениях. Как поняли, прием..., – наконец решился Дроздов.

–Понял Вас, я Сова. Буду на передаче.

Несколько минут все молча смолили сигареты и поочередно прикладывались к графину с водой. Наконец, Дроздов не выдержал:

–Что это всё значит, ангидрит вашу мать!

Сергей Зайцев встал с кресла и с задумчивым видом посмотрел в темноту улицы, освещаемую фонарями. За окном было довольно пустынно – только редкие прохожие проходили в этот час мимо, да и те старались пройти другой стороной улицы. Воздух был тепл и свеж.

"Сейчас бы на дачку, с бабами!" – помимо собственной воли мелькнула мысль у Сергея и он усилием воли отогнал её прочь.

–Что это значит? – переспросил он, – Это значит, Андрей Ильич, что агент Фидель либо совершает преступление, либо исполняет свой гражданский долг. Последнее для вас, как я понимаю, предпочтительнее...

Дроздов побледнел и вытащил из пачки очередную сигарету. Щелкнул микрофон:

–Я Сова, я Сова. Дрозд, как слышите? Прием...

–Слышу вас, Сова, я Дрозд, говорите..., – Тараскин состроил серьезное, озабоченное лицо.

–В доме по известному адресу погас свет. Жду указаний. Прием...

Все, сидевшие в комнате, переглянулись еще раз.

–Може они спать легли? – предположил Гандыба.

–Логично, – кивнул головой Зайцев, – Время уже двенадцать часов, можно и спать лечь. Только не спят они...

–А чого ж они делают? – развел руками Гандыба, – В темноте и горилки не выпьешь!

–Чую, неспроста все это. Что-то происходит. Зачем Зиновьев тетрадку искал? А? Где твои наружники, Тараскин, – забеспокоился Зайцев. Тот подошел к микрофону и забормотал:

–Сова, Сова. Я Дрозд. Где расположились люди? Прием...

Щелчок:

–Дрозд, Я Сова. Слышу вас. Один в машине, один у ограды. Свет так и не зажигался. Жду указаний. Приём...

Зайцев поглядел на Дроздова, тот поглядел на Гандыбу, Гандыба выпил стакан воды. Зайцев вздохнул и сказал Тараскину:

–Пусть осторожно заходят в дом. Оружие наизготовку. Может быть огневой контакт.

Тараскин вздохнул и пробормотал:

–Сова, Я Дрозд. Действуйте по третьему варианту. Готовность номер один. Как поняли? Прием...

–Понял вас Дрозд. Я Сова. Вариант три, готовность один. Отбой до контакта...

Микрофон щелкнул и затих.

Двое агентов ФСБ с пистолетами наизготовку осторожно вошли вовнутрь ограды. Вокруг было темно и тихо, если не считать далеких звуков с соседней улицы, где, очевидно, шла какая-то гулянка.

Сделав несколько шагов, они уже приготовились открыть дверь, как вдруг из конуры, невидимой в темноте, со злобным лаем бросилась какая-то шавка и вцепилась одному из них в ногу.

–А-а-а, падла! – завопил тот, отбрыкиваясь, – Пусти, сука! Пашка! Давай в дом!

О скрытности речь уже не шла. Оперативник Паша с грохотом вломился в дом и зажег свет. Преставшая его взору картина его успокоила.

–Слышь, Дим, иди сюда. Погляди на натюрморт. Да дай ты этой падле по рылу!

Послышался собачий визг и оперативник Дима, чертыхаясь, вошел в дом.

Фидель спал по-прежнему за столом, уронив голову в тарелку с капустой. В одной руке он сжимал незажженную сигарету, во второй держал пустой стакан. На столе в художественном беспорядке были разбросаны куски колбасы, рыбьи очистки, консервные банки и окурки сигарет. Монументально возвышались полупустая бутылка водки и две бутылки пива.

–Да-а, погуляли..., – заметил Паша, – А где же ведомый?

–Да вон он спит, – махнул рукой Дима, – На кушетке. Нажрались, сволочи. А Фиделю я лично морду набью за порванные брюки и укус!... Пойдем, посмотрим, что там.

Они подошли к спящему Сунь Высуню и осторожно перевернули его на спину. Из кармана выпала тетрадка с надписью "Описание модулирования полимерных реакций на базе высокомолекулярных фенолосодержащих соединений при повышенных значениях давления и температуры".

–Смотри, Паш! – шепнул Дима. Паша понимающе кивнул и, достав рацию, пробормотал:

–Я Сова, я Сова. Дрозд, как слышите? Ведомый обездвижен, компромат при нем. Дальнейшие указания? Прием...

Рация щелкнула голосом Дроздова:

–Что значит обездвижен? Какой компромат? При нем, тьфу, прием...

–Пьян до беспамятства. При нем тетрадь явно секретного характера. Прием...

–Берите ведомого. Вещдок в пакет: сохраните пальчики. Где Зиновьев? При нем? Прием...

–Спит. Будить бесполезно. Приём... или при нём?

–Хрен с ним. Давайте в управление. Пришлем бригаду на осмотр места. Отбой.

Дима с Пашей переглянулись и, аккуратно положив тетрадку в полиэтиленовый пакет, закурили.

–Слышь, Дим. А чего-то этот на нашего ведомого непохож: смотри какая рожа – глаза как у японца.

–Это он от водки опух.... Всю морду перекосило. Чего, сам что ли не знаешь? Вон сколько выжрали...

Паша вздохнул и, загасив окурок, бросил его в печку.

–Ну ладно, потащили, что ли? – сказал он.