Текст книги "Палач, гном и рабыня (СИ)"
Автор книги: Александр Бережной
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
Словно в ответ на этот вопрос, над битвой раскинулось золотое сияние. Тоскливо взвыли Гончие. Сражение на мгновение замерло, и все задрали головы.
Шиду ожитал чего угодно, но только не того, что он увидел. А увидел он, как в столпе света на землю снисходят пятеро светозарных. И острия их пылающих мечей смотрят на него и его спутников. Крылатые воины Озаряющего были прекрасны и грациозны. Ленивые и не принужденные взмахи крыльев поднесли их поближе, и с поднятых клинков сорвался поток огня.
Шиду успел только порадоваться, отпрыгнул под сень дерева, зачем-то утащив за собой оказавшегося рядом паладина. Щит камертона увеличился в размере, пропуская их внутрь, а поверз него тут же возник еще один. Темная, грубая энергия четко давала понять, кто сплел это заклинание. Вместе щиты, созданные артефактом и Кирвашь, призвавшей силу привязанной к ней демонессы, выдержали поток пламени, испепеливший остальных участников сражения. Либрой отпихнул ученика палачи и, заорав боевой клич, бросился в атаку. Шиду эта выходка отвлекла настолько, что он подумал целых три мысли не по делу:
"Что за идиотский боевой клич – исковерканное родовое имя?"
"Он что, не видит, что это вообще-то посланцы наиболее чтимого им бога?"
"Как он собирается пройти сквозь щит?"
На последний вопрос Шиду так и не успел узнать ответ – ситуация круто поменялась. Трое Светозарных сосредоточили свои усилия на Кирвашь. Девушка закричала, и ее счит пропал. Щит Камертона не выдержал, и лопнул. Паладина унесло, словно клок ветоши ураганом, куда-то за поле зрения. А огненный вал обрушился на оставшихся четверых, сжигая их заживо.
***
Одалия снова очутилась внутри своего сна. Но на этот раз островок оказался в тройном кольце – за шипами костяной стены бушевало пламя. А темная вода оттеснила синюю паутину, затопив островок и вяло облизывая края груды подушек, на которой сидела раджа.
– Мы в дерьме, подруга, – голос шел откуда-то снизу. Одалия повернула голову, и увидела в темной глади свое слегка искаженное отражение. С багровыми искрами вместо глаз.
– Но что происходит? – Одалия вздрогнула, когда иссушенные жаром зубцы стены стали покрываться трещинами.
– Тебя сжег ангел. Тут нет времени, но там, снаружи, ты умираешь. А потому тут агония будет длиться вечно. Глянь на свои руки.
Одалия посмотрела на свою ладонь. По ней, словно по старому пергаменту, разбегались мелкие трещинки.
– Ты горишь заживо, подруга.
– И ничего нельзя сделать?
– Боюсь, что нет.
– А если я выпущу тебя?
– Выпустишь? Скорее уж, впустишь... Тогда я завладею твоим телом. Но ты все равно умрешь.
Жар принялся царапать горло. Одалия закашлялась, затем спросила:
– Но ты справишься с ними?
– С пернатыми? Да запросто. Что, неужели ты согласна?
– Обещай мне одну вещь. Ты отомстишь за меня. Ты убьешь демона, который называет себя Омегой.
– Обещаю.
Одалия рассмеялась, несмотря на разъедающий легкие жар. Костяная стена почти осыпалась. Раджа потянула за привязанную к лодыжке нить. Кружево светящейся синей паутины распустилось, растворилось во внезапно начавшей прибывать воде. Женщина запрокинула голову, чувствуя, как вместе с темнотой ее окружает прохлада и покой.
***
Шиду не успел понять, что именно случилось. Просто в какой-то миг окутывающее их пламя Светозарных отмело в сторону, а самих крылатых воинов разметало по поляне невидимым вихрем. Со стоном рухнула ничком Кирвашь. Прижимая рассыпающийся Камертон к груди, согнулась Одалия. А маленькая фигурка Эскары вдруг вспыхнула черным, клокочущем пламенем. И это пламя перекинулось на раджу, не оставив от зеленокожей и горсточки праха. Женская фигура, объятая языками пылающего мрака, разогнулась и твердым шагом двинулась к поднимающимся с земли Светозарным, на ходу бросив:
– Спаси хотя бы остроухую. О пернатых не беспкокойся.
Шиду присмотрелся к упавшей Кирвашь, и, сдержав ругательство, быстро опустился рядом с ней на колени. Нельзя было терять ни мгновения – девушка умирала. Пожалуй, никогда ранее в жизни он не был столь сосредоточен только на одной задаче. Какая-то часть сознания всегда контролировала происходящее вокруг... Кроме того случая у родника, с которого и начались приключения ученика палача. Теперь же он полностью погрузился в одно дело – спасение Кирвашь. Это потребовало невероятных усилий – рана больше всего напоминала бесплотного паразита, вцепившегося в ауру девушки, и пожирающего все, начиная от энергетической и заканчивая физической оболочкой. На лице, шее и плече Кирвашь разрастался ожог. Еще немного, и началась бы мумификация тканей. Времени почти не оставалось. Шиду схватил за ударную часть своего оружия, позволяя вплетенным в кожу клыкам разорвать внешнюю энергооболочку, открыв его ауру. Был риск сгореть наместе, но раз уж тут были Светозарные, которые суть лучи Озаряющего во плоти, то, скорее всего, все функции своего бога выполняли они... А преобразившаяся Одалия сказала, чтобы он занялся спасением эльфийки, не обращая на них внимания... Шиду вышвырнул из головы лишние мысли. Раз он еще не сгорел, значит нужно продолжать. Даже если он в процессе осыпется пеплом.
Это было невероятно сложно. Шиду казалось, что он пытается пройти сквозь скалу, что его мозг сейчас брызнет из ушей, а глаза лопнут – настолько большое сопротивление приходилось преодолевать. Но ему таки удалось связать ауры свою и Кирвашь воедино. Потом он медленно и осторожно перетянул непонятное образование из божественной энергии к себе. Уничтожить эту дрянь, не разрывая связь между аурами, было почти невозможно. Пожалуй, Шиду никогда бы и не справился, если бы не костяной браслет, подаренный наставником. Наблюдая за устремившся от этого костяного украшения по энергетическим каналам собственного тела фиолетовыми ручейками, Шиду сначала подумал, что это конец. В общем-то, он оказался прав – это действительно было началом конца. Сложность заключалась только в том, чтобы взять под контроль процесс взаимного уничтожения божественной и демонической энергии. Пожалуй, если бы не влияние Хаоса, от старого Шиду бы не осталось ничего. Но ученик демона не только пережил этот маленький катаклизм внутри себя, но и обратил освобожденную им энергию на свое благо. Правда, затянуть раны на физической оболочке Кирвашь ему не удалось, зато он полностью восстановил ауру девушки. Шиду уже собрался разрорвать связь, но посмотрел на покрывающие шеку Кирвашь волдыри ожогов... И просто стал вливать в эльфийку свою энергию. Строго говоря, это не было лечением. Он просто подстегнул регенерацию девушки огромным количеством собственной жизненной силы. И почти потерял при этом сознание.
Довольно далеко от него на маленькой поляне происходила совсем другая битва. Рычащие Гончие теснили эльфов, не давая им приблизится к трем фигурам, закутанным в длинные темно-зеленые плащи. Один сидел на земле, скрестив ноги, и неотрывно смотрел на удерживаемый обеими руками перед грудью прозрачный кристалл. Остальные спокойно глядели на творящееся кровопролитие, степенно переговариваясь:
– И все же, призыв ангелов – не самое лучшее решение в этой ситуации.
– Это самое мощное, что я могу применить на таком расстоянии. Кроме того, пламя надо тушить водой, а за головой демона посылать ангела – это же общеизвестно.
– Ну и что тогда твои крылатые воители так долго возятся?
– Сколько надо, столько и возятся. Да и не тебе переживать, раз уж ты не сумел подчинить того правящего.
– Они почти закончили, – вмешался в разговор третий, пряча кристалл и вставая на ноги, – носитель уже умирает, так что предлагаю определиться с дальнейшими действиями. Просто сбежим, или попытаемся захватить языка?
– Те, кто может что-то важное знать, слишком далеко. Но для очистки совести да... – говорящий неожиданно захрипел, схватившись за сердце. Брызнули струйки крови из лопнувшей в нескольких местах кожи, а потом все тело вспыхнуло черным огнем и взорвалось, превратившись в крутящийся столб праха. Двое мужчин не успели никак отреагировать – земля у них под ногами неожиданно вспучилась, и выстрелила вверх изломанными каменными шипами. Один умер мгновенно. Другому повезло меньше. Зрение застилала кровавая пелена, а тело корчилось в агонии, но уши еще служили своему хозяину:
– Кровь и пепел, неужто я обоих угробила? Вот незадача... Хотя, этот еще не до конца мертв...
А потом чья-то рука нежно погладила человека по щеке, унося ломающую тело боль. Одновременно он почувсвовал, как темный смерч вторгается в его разум, переворачивая воспоминания, нарушая структуру личности и погружая разум в хаос. Произнесенные глубоким женсим голосом слова были последним, что он услышал перед погружением в пучину безумия:
– Знаешь не много... Но не будь вас, придурков, я б еще долго ждала подходящего шанса освободиться. В благодарность позволю тебе прожить еще две секунды.
Эти две секунды показались несчастному безумцу вечностью, в течение которых твари хаоса рвали его мозг на части.
Глава девятнадцатая
Перед глазами на миг потемнело. Когда же зрение вернулось к Кибару, то он решил, что снова умер, и на этот раз правильно. Правда, не так воин представлял себе чертоги предков. Просторный круглый зал, погруженный в полумрак. Стены, потолок, поддерживающие его колонны – все создано переплетением разноцветных ветвей живого камня. Хрустальный пол расколот на множество кусков. Разделенные трещинами – шириной иногда в три шага! – глыбы упрямо не падали в раскинувшуюся под ними тьму. От падения их спасала ассиметричная сеть из стальных цепей, натянутых над самым полом. Вбитые сквозь отверстия в звеньях металлические штыри фиксировали каждый обломок в нескольких местах, едва не пронзая его насквозь. Приглядевшись, Кибар увидел еще одну вещь, не дающую опоре под ногами рухнуть к мельтешащим во мраке внизу багровым искрам. Серебряная паутина, раскинувшаяся по всему залу, чьи нити тянулись к потолку и стенам, были вплавлены в колонны и толщу пола. Эти нити были туго натянуты, и тихо гудели на разные лады, словно струны потревоженной лютни.
А в нескольких шагах от Кибара, придавливая своим поручнем сразу несколько цепей, стоял трон Даорут. И на нем сидел в расслабленной позе безоружный гном в желто-черной безрукавке и обруче главы клана. Он был настолько стар, что даже борода поредела, а иссохшая кожа пошла пигментными пятнами. Невольно воин опустил взгляд себе под ноги, разглядывая свое отражение в полированном хрустале. Он был одет так же, но внешность и возраст сохранил. А на левом боку из-за пояса торчала рукоять меча.
"Несомненно, это и есть пятый клинок," – подумал Кибар, касаясь покрывающей черен чешуи. И замер, услышав, как его мысль разносится по залу, словно произнесенная вслух.
"Во имя недр, какой позор! Вместо того, чтобы приветствовать предка, он думает о мечах!" – несмотря на старческое дребезжание, гнев и железная воля чувствовались в голосе предыдущего мон Даорут.
"Приветствую тебя, – Кибар раскрыл рот по привычке, пусть в этом и не было нужды, – Прости, я не успел оставить потомства. Но я не последний из старших родов, так что клан Даорут воспрянет даже после моей смерти!"
"Твое тело еще не умерло, – ответил старик, – И призвал я тебя в эти чертоги предков, что бы ты отдал мне его!"
"Что?!"
"Отдай мне свое тело! – казалось, предыдущий мон чуть помолодел, таким огнем зажглись его глаза, – Не способный видеть дальше своего меча не достоин править! Твоя глупая одержимость поверхностью приведет клан к гибели! Я не могу оставаться в чертогах предков, пока мою ношу несет такой как ты! Пусть ты жив, а я мертв, но я могу поменяться с тобой местами!"
Кибар засмеялся. Не было нужды прятать свои эмоции.
"Ты не прав, старик. Мы оба мертвецы. Только ты не можешь с этим смириться."
"Что ты несешь?! У тебя бьется сердце, ты ходишь среди живых! Ты жив! Отдай мне жизнь!" – старик стал подниматься. Глаза провалились, кожа обтянула череп, местами лопнув и обнажив кость. Кибар опустил левую руку на пояс, чтобы придержать ножны.
"Это ничего не значит. Единственная разница между нами – я не забыл про свой меч."
Кибар оказался рядом со своим предшественником мгновенно. Свистнула сталь, и лезвие, размываясь в сверкающую дугу, обрушилось на так и не успевшего встать мертвеца. Где-то на середине движения воин понял, что его оружие изменилось – и теперь он держит в руках то самое стальное чудовище, дар Серого Зеркала. Не в силах сдержать инерцию тяжелого клинка, воин продолжил движение. Огромный меч рассек тело предыдущего главы клана Даорут, разбил трон, разорвал несколько нитей серебряной паутины и разрубил пару цепей. Острие с гулким звоном воткнулось в не успевший упасть в пропасть обломок пола, превратив его в водопад искрящихся осколков, устремившихся вниз, во мрак.
Изо всех сил рванув оружие на себя, воин отскочил назад, подальше от расширяющегося провала. Лишь убедившись, что осыпалось всего несколько кусков пола, он посмотрел на остатки своего противника. От трона остались стремительно рассыпающиеся серым прахом обрубки. От предыдущего мона Даорут не осталось ничего.
Кибар встал на ноги и осторожно подошел поближе к обвалившемуся участку. Как раз в этот миг еще одна глыба хрусталя, свисавшая всего на одной цепи, сорвалась вниз. Жалобно зазвенели лопающиеся нити паутины. Глыба упала на особо крупное скопление мельтешащих во мраке багровых огоньков – словно кучка углей на пепелище – и, к удивлению гнома, разбилась на куски.
– Твою мать! Ты что творишь, недомерок?!
Среди скопления медленно блуждающих огоньков зажглись еще два – побольше и поярче. Они висели неподвижно рядом друг с другом... Кибар с ужасом понял, что это глаза. Что-то, живущее во мраке внизу, проснулось. И его взгляд сложно было назвать благожелательным.
– Да, мертвого хрыча завалил, поздравляю. Пусть и моей силой воспользовался, победа есть победа. Но на хрена на меня камни ронять? Что ты тут вообще понаматериализовывал, самурай недоделанный?
Воин решил, что оскорбления стоит пропустить мимо ушей. Тем более непонятные.
"Я не понимаю. Кто ты? Что тут происходит? Почему чертоги предков выглядят так?"
Существо во тьме засмеялось. Этот смех заметался по всему пространству, отражаясь от стен, искажаясь и резонируя среди переплетений камня и стали. Казалось, будто хохочет целая толпа.
– Чертоги предков?! Ну, насмешил! Этот зал – воплощение твоего разума, твоей личности. Хрусталь памяти, цепи долга, серебряная паутина чести – ты сам ведь придумал эти образы. Неужели не узнаешь?
"Не понимаю. Почему тогда..." – закончить вопрос Кибар не успел.
– Конечно не понимаешь... Ладно, давай еще раз. Тебе подарили доспех. А в доспехе была душа этого старого хрыча. Он и попытался под шумок завоевать твое тело. По-хорошему, у него могло получиться – мне особой разницы нет, кто из вас покойников будет роль отыгрывать. Но я недавно усилил твою ментальную сопротивляемость, так что по-тихому не вышло. Пока все понятно?
– Что такое ментальная сопротивляемость?
– Броня разума. То, что не дает духам и магам захватить его.
– Зачем ты ее мне усилил?
– Потому что тот милый обруч, который ты напялил на свою бритую башку, как символ власти, пытался промыть тебе мозг... эээ... короче, заставить тебя забыть даже мысль о возвращении на поверхность. А меня это не устраивает, вот и пришлось с ним немного пободаться – помнишь небось, что у тебя голова болела несколько дней после церемонии.
Кибар оторопело молчал.
– Что, не знаешь, что спросить? – весело спросил обитатель тьмы. – Бывает. Ладно, пока ты думаешь, объясню еще раз, с самого начала. Причем, даже специально таким языком, чтоб твоего скудного запаса знаний хватило для понимания, – последовала непродолжительная пауза, после чего раздался громкий шлепок, словно существо – если оно конечно человекоподобное – хлопнуло себя по лбу:
– А ведь я тоже могу... Секунду. – Рядом с багровыми огоньками– глазами замерцала маленькая искорка. Судя по издаваемым звукам, существо извлекло откуда-то трубку. – Так вот... Давным-давно жуткий катаклизм вынудил предков народа гномов уйти под землю, чтобы выжить. Они владели многими знаниями, и мудрые правители для облегчения своего нелегкого труда создали себе духа-помощника. Он наблюдал за всеми обитателями тогда немногочисленных чертогов, помогал предотвращать беды, помогал искать руды и налаживать добычу пищи... Много чего делал, короче, и в подчинении у него было тьма духов и големов попроще. Управлял им совет мудрецов с помощью специальных обручей. Но время шло, и запертый в пещерах народ стал вырождаться. Нет, не телом – ведь ваши мудрецы постарались и создали основателей старших родов – более сильных, более долгоживущих, чем прочие. Но вот с культурой и знаниями дело обстояло хуже. Вынужденные каждый день бороться с наводнившими из-за катастрофы недра тварями, вы многое забыли, многое утратили... Потерялось и знание о духе-хранителе, умение управлять им. И теперь уже не совет управлял могущественным слугой, а хранитель управлял советом через надетые на бритые головы обручи. И до сих пор управляет. Он не желает зла, этот дух, он просто действует согласно последним полученным приказам. Например, поддерживать боеспособность народа. А поскольку всех опасных тварей рядом со своими чертогами гномы уже истребили, он вынужден стравливать кланы между собой, чтобы воины не забыли цвет крови. Или запрет на выход на поверхность... И пусть там давно живут другие народы, и вполне могут поселиться и гномы, нет никого, кто бы объяснил это древнему хранителю... Если б он мог, то никто бы и никогда не вышел из-под гор. Но всему народу сразу дух приказать не может, да и на старейшин в полной мере влияет только когда они рядом с его вместилищем. Зато можно контакты с поверхностью ограничить, а тем, кто пробыл там слишком долго, подстраивать различные несчастные случаи, ибо опасны они по его мнению.
Кибар осторожно опустился на колени, возвращая меч в ножны – он и не заметил, когда тот вернулся к обычным размерам. Рассказ обитателя тьмы объяснял многое. Но это был еще не конец:
– Так вот, поскольку мне даром не нужно, чтобы в твоем мозгу копался кто-то еще, я и усилил твою защиту. Тут тебе подарили доспех, в котором притаилась душа жаждущего нового тела старикашки. Нахрапом взять не получилось, и пришлось ему утягивать тебя в глубины твоего разума. Все вокруг – олицетворение твоей личности. Хрустальный пол – это твоя память. Серебро – твоя честь. Стальные цепи – твой долг перед кланом. Ну и много чего еще, просто не твоими глазами смотреть надо. Так вот, ты убил пришельца, однако сделал это весьма неаккуратно. Дыра в полу – это провал в твоей памяти. Со временем он будет расширяться, пока не исчезнут все воспоминания, составляющие саму основу твоей личности. И ты умрешь. Опять. Вот и весь сказ.
"Весь, да не весь. Кто ты?"
"Омега"
Зал содрогнулся. Живой камень дальней стены осыпался пылью, открывая небольшой участок зала. И Кибар вспомнил.
"– Я – Ортаро Даорут Кибар. И я вызываю вас на поединок в ответ на нанесенное вашим имуществом оскорбление.
– Я – Омега. Я ответственен за обиду, причиненную вам моим человеком, и я принимаю ваш вызов, – распрямляясь, демон улыбнулся, – И пусть души воинов пройдут по лезвию, рискуя..."
И удар меча, разрубивший Кибара пополам.
"Но что произошло после того, как я поиграл? – последнее слово далось воину с трудом. – Почему я целым вернулся домой?"
– Ты сообразил, что проиграл мне свою душу?
"Теперь да. Чего ты добиваешься, демон?"
– Я хотел просто выжить. После тебя у меня была еще пара боев, и меня смертельно ранили. Так что я воспользовался твоей душой, воссоздал для нее тело, а сам спрятался в ее глубинах.
"Но зачем... Ты ведь демон, неужели ты не мог ее просто пожрать и исцелиться?"
– Не хватило бы твоей души для такого исцеления. Проще было умереть и родиться заново. Что я и собирался проделать... А что? – Омега, не дождавшись реакции гнома, словно попытался оправдаться, – Все бы были довольны! Ты бы дожил до конца положенную тебе жизнь, я бы родился как твой сын, со временем вспомнил, кем являюсь, и свалил бы по своим делам! Но план дал трещину и теперь все больше походит на задницу... Если бы я не поленился детально просмотреть твою память! Придумал бы что-нибудь другое... Ты же сам до конца не понимал, в каком змеином логове живешь!
Кибар сплел пальцы в жесте непоколебимой мудрости.
"И что теперь?"
– Да ничего. Теперь я займу твое место, когда отведенное тебе время истечет... До того момента делай что хочешь. Можешь пока побыть тут и подумать – здесь нет течения времени, и можно не торопясь решить, как распорядиться его остатком...
– Почему я не чувствую в твоем голосе злорадства?
– А чему тут радоваться? – печально спросил демон. – Мой план опять провалился... Почему-то всегда это происходит с самыми гуманными моими задумками... Да и никак ускорить процесс твоей гибели я не могу. Можно было конечно наврать и заставить тебя покончить с собой. Тогда бы мои силы могли окончательно пробудиться... Но зачем? Я не особо тороплюсь, так что можно и подождать... Кстати, посмотри направо. Видишь ржавую латунную цепь?
Кибар посмотрел и увидел. Покрытые зеленоватой ржавчиной звенья тянулись от стены к одной из колон. Цепь мелко вибрировала.
– Это связь с твоей женой, – демон хмыкнул, – фальшивое золото уз, разъедаемое ненавистью. И дрожь этой цепи говорит о том, что она ранена или даже умирает.
"Я не успею ей помочь. Она слишком далеко, в столице"
– Я в курсе. С моей небольшой помощью ты можешь оказаться там мгновенно.
Повисло молчание. Кибар настолько погрузился в размышления, что его мысли даже не разносились вокруг. Лишь живой камень стен и потолка начал переливаться, меняя цвета. Пока не стал полностью прозрачным, и сквозь него можно стало разглядеть плывущие по небу облака.
"Скажи, а ты можешь уничтожить этого духа-хранителя?"
– Если стану полным хозяином тела и окажусь рядом с его вместилищем, то да.
"А ты знаешь, где оно, это вместилище?"
– Логика подсказывает, что в зале совета. Проблема в том, что если прорываться туда силой, то он может сбежать. А войти просто так, да еще и с оружием не дадут даже тебе. Туда только тени могут попасть при клинках... А у меня в мече заныкана толика силы, без нее может и не получится.
И снова прошла маленькая вечность молчания.
" Ты веришь этой Логике? Никогда не слышал о духе с таким именем..."
– Она обычно тщательно скрывается – уж очень большую власть получают прислушивающиеся к ее советам, – демон говорил абсолютно серьезно, но Кибара не покидало ощущение насмешки в идущем из тьмы голосе. – Так что верю.
"Если ты окажешься в зале совета со своим клинком? Ты сможешь победить Теней и убить духа?"
– На этот вопрос сразу не ответишь – слишком много факторов. Что, у тебя есть план?
Кибар хищно улыбнулся.
"Есть. Я уверен, тебе понравится."
– Так выкладывай со всеми подробностями – здесь времени нет, так что обсудим детально! А потом...
"Что потом?"
Омега рассмеялся:
– А потом будет обычная для меня рутина. То есть убийства и разрушения. Я почему-то уверен, что твой план состоит преимущественно из этих двух вещей.
Кибар пожал плечами.
"Как будто межклановые интриги когда-либо обходились без этого"
***
Злата сидела, прижимая к себе окровавленную Ишико, и мрачно смотрела на направленные против нее клинки. Покои хозяйки Даорут превратились в место побоища – разломанная мебель, разбросанные по залу трупы разной степени поврежденности, кровавые пятна даже на покрывающем потолке осветительном мхе, что служила причиной неровного освещения. Неизвестно, как Цаорамэ сумели пробраться в поместье Даорут. Их атака была столь внезапна и сремительна, что застала в расплох даже оборотня – она учуяла запах крови одновременно с тем, как рухнула внутрення дверь покоев. Ишико успела обнажить клинок, и, пожалу, только поэтому осталась жива – полностью освотановить удар она не смогла, но зато ослабила... Тем не менее ключица девушки была перерублена, и страшная рана тянулась от плеча к груди. Злата не успела спасти потругу – в момент вторжения она находилась на дальнем конце зала, катая туда – сюда непонятный цилиндр, с огромным трудом извлеченный из одного из свинцовых ящиков, вывалившихся из тайника в ее ошейнике. И мечтая все же найти владельца этого непонятного хлама и мучительно его убить, предварительно вернув себе память. Впрочем, все мысли о старом хозяине и мести вылетели у нее из головы, стоило увидеть занесенный над Ишико клинок. Злата рванулась, стремясь защитить, огородить... Но не успела. Мир смазался и поплыл. Злата не была уверена, как и почему она приняла двуногую форму, а также каким образом она уничтожила всех нападающих. Все, что она знала – это то, что сейчас она буквально удерживает Ишико в мире живых, щедро отдавая свою жизненную силу. И стоит прекратить ее касаться – как смертельная рана появится снова в окровавленном разрезе одежды.
Ирония была в том, что направившие на нее мечи воины Даорут – видимо, нападение все же удалось отбить, – требовали от невесть откуда взявшейся темной эльфийки отпустить Хозяйку. О том, чем это чревато, они не подозревали.
Неожиданно Ишико глубоко вздохнула. Приподняла веки и встретилась взглядом с золотыми глазами Златы.
– А... Злата? Что произошло? И почему ты так выглядишь? – голос девушки немного окреп, и она попыталась отстраниться, но оборотень лишь крепче прижала ее к себе, торопливым, сбивчивым шепотом объясняя произошедшее. Ишико внимательно ее выслушала и поджада губы.
– Вот как... Спасибо, – Злата вздрогнула, учуяв, сколько чувства скрывается за этим простым словом.
Хозяйка Даорут посмотрела на своих воинов, выглядящих, прямо скажем, несколько растерянно. Несмотря на окровавленную одежду, госпожа выглядела целой и невредимой. И неизвестную темнокожую со странными татуировками слушала благожелательно.
Однако прежде чем прозвучало хотя бы одно слово, в разгромленых покоях появилось новое действующее лицо. Воин, закованный в латы – когда-то в золотые с черной каймой, а теперь пыльные и грязные, в непонятных потеках – в глухом шлеме с традиционной личиной Даорут и мечом вдвое больше себя на плече. Он шагнул из мгновение назад пустого угла, словно все время там стоял. Мгновение, в течение которого мерцающие фиолетовым линзы глазниц обводили помещение и все присутсвующих, показалось последним мучительно долгим.
– Мон Даорут? – осторожно спросил возглавляющий прочих воин.
– Воистину, – отозвался Кибар. Он чувсвтовал себя странно. Больше не было четнкой уверенности, где кончается гном и начинается демон. Была лишь стена, ограждающая память Омеги, сквозь бреши в которой иногда выплывали различные образы и куски знаний. Повинуясь мысленной команде, личина шлема со щелчком съехала по специальным пазам на грудь, отрыв лицо. Кибар шагнул к заговорившему первым гному и положил руку ему на плечо. Губы воина скривились, с трудом сдерживая крик – хватка была стальной, и захват с каждым мгновением усиливался.
– Тут была тяжкая битва. Однако на тебе не то что царапины, даже завалящего пятнышка крови нет. И каким же путем лекаришки проникли в наш дом?
– Через третий подсобный тоннель... – гном едва сумел выдавить внятные слова. Ему казалось, будто плечо укусил паук, впрыснув в него яд, растворяющий кости. Но он не мог отвести глаза от пронзительного взгляда главы клана.
– А кто же их туда пустил? – вместе с вопросом хватка ослабла, и большая часть боли исчезли.
– Я-а-а-а... – облегченно выдохнул предатель чистую правду, лишь на конце звука с ужасом осознавая, что подписал себе приговор. Как-нибудь защититься он не успел – короткая оплеуха свернула ему голову, заставив темя почти уткнуться в ключицу. Кибар отвернулся от не успевшего упасть трупа и посмотрел на Ишико и Злату. Вздохнул – почему-то вид эльфийки вызвал у него печальное умиление. Посмотрел через плечо на воинов:
– Тут я разберусь. Собрать всех выживших. Всем, кто способен стоять на ногах и держать в руках оружие – обработать раны в первую очередь и собраться в главном зале. Выполнять.
Воины, ставшие свидетелями невероятного, лишь молча поклонились, и, пятясь, покинули помещение. Кибар опустил меч с плеча, позволив расширяющемуся к концу клинку звякнуть об пол.
– Ну что же. В первую очередь должен тебя огорчить, радость моих чертогов, – Кривая улыбка показалась Злате смутно знакомой, – вызвать меня на поединок у тебя не получится. Да, и твою ушастую подругу зовут Айшари, а не Злата.
– Откуда... – вскинулась Ишико, почувствовав, как задрожала эльфийка.
– Я много вспомнил. Но недостаточно, чтобы вас разлепить. А потому пока потерпите. Скоро этот кровавый фарс закончится.
Что-то во взгляде Кибара яснее ясного дало понять девушкам, что кончится он еще большей кровью, чем уже было пролито.
***
Главный чертог подгорного царства, где собирался совет кланов, был огромен. Гиганский цилинд, вырубленный древними мастерами в самом корне гор, стены которого пестрели барельефами из камня и металла, а потолок светился друзами огромных кристаллов. У стен амфитеатром располагались места членов совета со своими телохранителями, а прямо напротив входа, в нескольких шагах от геометрического центра зала возвышался огромный хрустальный столб, внутри которого переплетались ветви исполинского живого камня, растущего здесь с самого основания подгорного царства. А в центре стоял мон Даорут в простом белом одеянии, подпоясанном черно-желтым узким поясом. Это были одежды, традиционно надеваемые гномами в день собственной смерти – если у них конечно была такая возможность. Глава клана Даорут слушал решение Свода, совета сильнейших кланов. Для предотвращения кровавой распри между кланами, Свод приказывал ему покончить с собой.
Приговоренный только делал вид, что слушает. На самом деле Кибар находился внутри своего разума, на уже знакомом разрушающемся хрустальном полу. Серебряная паутина и стальные цепи, пронизывающие пространство, мелко подрагивали.
– Ну я ни секунды не сомневался, – хмыкнул внизу, во тьме, Омега, – После того, во что ты превратил главное поместье Цаорамэ, только идиот не поймет, что все выжившие лекаришки будут охотится на тебя до конца дней. Правда, начнется это не сразу – им сначала надо сюда добраться, потому что в Столице ни одного бело-фиалкового не осталось.
– Но обвинить меня не в чем – они напали первые. Я поступил, как и положено по нашим законам.
– Именно, чувак, именно. А потому просто тихо кончить тебя не получится – не дай боги твой клан снова начнет бучу. Нужно всех утихомирить, дав тебе пролить последнюю кровь. Свою.
