Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Александр Аввакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Ладно, бабуля, тогда я пойду. Если Вы случайно увидите свою соседку, передайте ей, что я заходил.

Павел вышел из дома. Он мельком посмотрел на зашторенные окна Хакимовой и медленно вышел со двора.

* * *

Лавров направился на улицу Кирова. Осмотревшись по сторонам, он остановил попутку и поехал к себе домой. Около дома стояла уже знакомая ему машина. Он прошёл мимо неё и невольно улыбнулся про себя, когда увидел в машине сотрудника, который сопровождал его в центр города.

Открыв дверь квартиры, Павел прошёл на кухню и поставил чайник на газовую плиту. Пока вода в чайнике закипала, он прошёл в комнату и сел на диван.

– Выходит, Канадец убрал Хакимову. Но как они могли выйти на неё? Неужели я где-то прокололся?

Он стал перебирать события последних дней, связанных с Хакимовой. Чем больше он думал, тем всё уверенней он мог заявить, что проколов с его стороны не было. Значит, они вышли на неё по другим каналам.

Зашумел вскипевший чайник. Павел встал с дивана и направился на кухню.

«Интересно, кто повесил за мной хвост, Харитонов или Новиков? – подумал он про себя. – Если это сделал Харитонов, значит, я где-то всё-таки наследил. Ну, а если это инициатива Новикова, значит, он точно повязан с Жаном и просто испугался за свою жизнь. Сейчас основным фигурантом для него становится Канадец. Именно он направлял людей из Челнов на его ликвидацию. Не без его непосредственного участия пропала Хакимова».

Сидя за столом, он посмотрел в окно, из которого хорошо была видна машина службы наружного наблюдения.

– Что я знаю о Канадце? – спросил он сам себя.

И словно студент во время экзаменационной сессии, задумался над вопросом.

– Итак, Канадец. Ялалов Марсель Якупович, двадцать шесть лет, служил в ракетных войсках. Демобилизовался в звании сержанта. После прибытия в Казань устроился на работу на завод ЭВМ. Судим за хулиганство. Отбывал заключение в колонии-поселении Дигетлях Мамадышского района республики. После отбытия заключения вернулся в Казань и, с его слов, случайно познакомился с Жаном. Вскоре поднялся до бригадира. Руководимая им бригада в основном занималась вымогательством. В настоящее время проживает в посёлке Нефтяников Советского района. Совместно с ним проживают отец, мать и младшая сестра. Ездит на «Мерседесе». В последнее время занимался непосредственной охраной Жана. Имеет двух охранников.

Он ещё немного подумал про себя, надеясь вспомнить ещё что-нибудь об этом человеке, но как он ни старался, ничего другого он вспомнить не смог.

«Да, маловато я знаю о нём, – с огорченьем подумал про себя Лавров. – Сейчас с ним постоянно находятся два охранника, и просто так его не завалить. Необходимо посмотреть за ним, жаль, что сотрудники мне мешают это сделать».

Он встал с дивана и стал собираться к Громовым. Надев пальто, он направился к двери.

Гаврил Семёнович встретил Павла в дверях. Он помог ему снять пальто и проводил в комнату, где очень вкусно пахло пирогами. Лавров посмотрел на стол, заставленный различными закусками, и невольно вспомнил свою покойную мать, которая вот так же, как и Анастасия Алексеевна, любила встречать гостей пирогами.

– Давай, Павел, присаживайся. Давно ты у нас не был, – приглашал Гаврил Семёнович.

Павел сел за стол. Хозяин взял в руки запотевшую бутылку с водкой и наполнил ею рюмки.

– Давай выпьем за упокой душ невинных, – произнёс Громов.

Они молча выпили и стали закусывать спиртное пирогами. Павел уже давно не ел таких вкусных пирогов и, краснея от стыда, уничтожал один кусок пирога за другим. Они выпили за здоровье гостя и хозяев дома. Когда все насытились, а Анастасия Алексеевна ушла на кухню, Гаврил Семёнович подсел поближе к Павлу.

– Скажи, сынок, это ты убиваешь бандитов? Я на днях встретился с бывшим начальником отдела кадров. Он говорит, что вся милиция считает, что это ты убиваешь негодяев, причастных к смерти Надежды. Это правда?

Лавров усмехнулся и посмотрел на Громова.

– Нет, Гаврил Семёнович, это к сожалению не я.

Тот словно не услышал ответа Павла, а может, просто не поверил его словам.

– Ты знаешь, Павел, я боюсь за тебя. Пойми, их уже не вернёшь, а сам можешь пострадать от этого. Я всё понимаю, что с тобой в милиции поступили нечестно, но не до такой же степени, чтобы убивать их.

Павел молчал, не зная, что ответить этому убелённому сединами человеку. Может, он и был прав, но всё в нём протестовало.

– Гаврил Семёнович! Эти люди растоптали всю мою жизнь. Они убили двух моих любимых людей, опорочили меня, сделав из меня чуть ли не преступника. И Вы сейчас призываете меня смириться со всем этим. Да, я терял своих друзей, но там была война. Там был враг, а что здесь? Здесь то же самое, что и там. Они ездят в шикарных машинах, заседают в богатых кабинетах, а сами продолжают воровать у нас с Вами. Бог с ними, с деньгами, они воруют наши души, веру в государство. Поэтому, пока они живы, я буду их убивать, чтобы они больше никогда не смогли украсть у людей их жизнь и счастье.

В комнате повисла тишина, лишь из кухни слышался шум льющейся воды.

– Может, ты и прав, Павел, но я всё-таки не сторонник столь радикальных мер. Есть же суд, прокуратура в конечном итоге, – возразил Громов.

– Вы посмотрите сами, кто там? Они уже давно обслуживают этих воров и бандитов. Разве Вы этого не замечаете? Когда я был там, то всё время думал о Родине, мечтал вернуться обратно, жениться, родить вместе кучу малышей. И что я сейчас имею? А ничего! Заводы закрываются один за другим, всё растаскивается. Недавно был на заводе. Как узнали, что я бывший афганец, сразу же замахали руками. И что мне теперь делать? Я спрашиваю Вас, какую Родину я защищал там, Родину воров или Родину родных и близких? Вот и я сейчас этого не знаю.

– Павел, ты же один? Ты одиночка, а там за их спинами государственная машина. Она же тебя раздавит и не заметит этого?

– Прежде чем она меня раздавит, я раздавлю пусть самую малость этих воров и бандитов. Вы помните Пушкина, но есть и Божий суд. Так вот, я и хочу показать им это.

Он не заметил, как в комнату тихо вошла и встала у двери Анастасия Алексеевна. Заметив её, Лавров встал из-за стола и стал собираться. Когда он надел пальто и направился к двери, его остановил голос хозяйки. Она молча подошла к нему и перекрестила.

– Бог тебе судья, Павел, – тихо произнесла она.

Гаврил Семёнович протянул ему ключи. Павел удивлённо посмотрел на несостоявшегося тестя.

– Вот, возьми, это ключи от нашего дома в деревне. Домик находится в Обсерватории, улица Лесная, дом пять. Я думаю, что они тебе могут пригодиться.

– Спасибо, – тихо произнёс Павел и вышел из дома.

* * *

Прошла ещё неделя. Наступил март. Днём в воздухе уже пахло весной, снег потемнел, а в отдельных местах уже проступила земля. Наружное наблюдение за Лавровым, которое велось всю неделю, было снято. Павел стал регулярно ездить в посёлок Нефтяников, туда, где проживал Канадец. Он заметил одну закономерность, которая заключалась в том, что независимо от того, в какое время возвращался домой Канадец, утром он выезжал всегда в одно и то же время, а именно в шесть часов утра. По дороге он забирал двух своих охранников и лишь после этого ехал в Песчаные Ковали к Жану.

За эти два с лишним месяца после выписки из больницы Павел успел отпустить длинные волосы, небольшую модную у молодёжи бородку и стал походить на аспиранта или молодого сотрудника какого-нибудь научно-исследовательского института. Теперь он не боялся быть узнанным Канадцем.

Вчера вечером он лицом к лицу столкнулся с ним у входа ресторана гостиницы «Татарстан». Канадец прошёл мимо, не обратив на него ни малейшего внимания. Встав около стены, Павел стал наблюдать за его действиями. По его суетливым движениям он сразу догадался, что тот ждёт Жана. Он оказался прав. Минут через десять, около гостиницы остановился шестисотый «Мерседес», из которого вышел Жан и ещё какой-то, неизвестный Павлу, мужчина. Жан что-то объяснял ему на ходу и не обращал внимания ни на кого из окружавших его людей.

Они прошли в зал и сели за столик. Канадец и ещё один человек из охраны Жана сели за соседний столик. Судя по его надменному взгляду, манере вести себя на людях и тому, как выглядел этот незнакомец, он, всей вероятности, был большим государственным чиновником.

«Интересно, – подумал про себя Лавров. – Что может быть общего между этим чиновником и бандитом?».

По всей вероятности, у Жана были деньги, которых не было у чиновника, и это их сильно сближало. Он долго стоял и смотрел на них, пока к нему не подошёл сотрудник милиции.

– Извините, Вы кого-то ждёте или так ради праздного интереса, вот уже тридцать пять минут стоите и за кем-то наблюдаете?

Лавров на какую-то долю секунды замешкался.

– Вы правы, товарищ сержант. Я жду вон того человека, что сидит за столиком около бара. Он мне нужен, но подойти к нему я не решаюсь. Он, по всей вероятности, очень занят разговором.

– Не стойте здесь, пройдите в холл и там подождите нужного Вам человека, – посоветовал милиционер.

Павел отошёл в сторону и присел в кресло. Прошло более двух часов, прежде чем они вышли из ресторана. Первым из зала вышел Канадец и, убедившись, что охрана находится на местах, направился к двери, из которой выходил чиновник и Жан. Последний остановился около Канадца.

– Завтра заедешь к Борису Васильевичу в контору и заберёшь у него документы.

Повернувшись к чиновнику, Жан задал ему вопрос:

– Борис Васильевич, когда лучше всего к Вам заехать?

– Пусть заедет завтра к восьми часам вечера. Посетителей уже не будет, и я к этому времени успею всё подготовить.

– Запомнил, завтра вечером заедешь в комитет управления госимуществом. Третий этаж, кабинет триста одиннадцать. Понял?

Канадец утвердительно посмотрел сначала на Жана, а затем и на чиновника. Они вышли из гостиницы и сели в ожидавшие их машины.

* * *

Павел прошёл мимо постового милиционера и, не торопясь, поднялся на третий этаж здания комитета управления государственным имуществом. Несмотря на то, что часы показывали начало восьмого вечера, в коридорах учреждения было ещё достаточно много сотрудников. Он прошёл по коридору и, заметив кабинет триста одиннадцать, на минуту остановился около него. На латунной табличке чёрными буквами была выбита фамилия чиновника «Королёв Борис Максимович».

Павел присел на один из стульев, которые рядами стояли вдоль стены, и стал ждать. Достав из кармана куртки газету, он углубился в чтение. Часы на стене показывали сорок пять минут восьмого, когда в коридоре появился Канадец. Не обращая ни на кого внимания, он открыл дверь кабинета Королёва и исчез за дверью.

Павел встал со стула и медленно направился к выходу. Он вышел из здания и стал рассматривать припаркованные на стоянке автомобили. «Мерседес» Канадца стоял недалеко от здания. Лавров достал из кармана металлическую линейку и подошёл к машине. На улице было достаточно темно, и на него никто не обращал никакого внимания. Ловким движением линейки он открыл заднюю дверь машины и сел на сиденье, положил рядом с собой пистолет Стечкина с навёрнутым на ствол глушителем и стал ждать возвращения Канадца.

Прошло минуты три, прежде чем из двери учреждения вышел Канадец и, не торопясь, направился к своей машине. Он открыл ключом водительскую дверь, бросил документы на пассажирское сиденье, сел за руль, завёл двигатель и уже хотел тронуться, но в этот момент кто-то невидимый в темноте накинул на его шею удавку. Он попытался просунуть под металлическую струну пальцы руки, но неизвестный потянул её на себя, лишая его последней возможности.

Канадец захрипел. Лицо его стало пунцовым. Павел слегка ослабил удавку.

– Марсель, не дёргайся, а иначе удавлю, – сказал Лавров. – Оружие есть?

Канадец утвердительно мотнул головой.

– Доставай и бросай его мне. Не вздумай шутить.

Тот осторожно достал из левого кармана пистолет Макарова и перебросил его на заднее сиденье.

– Вот мы и встретились с тобой, Канадец. Я думаю, что ты уже догадался кто я.

– Ты меня не убьёшь, я это знаю, – произнёс он, не совсем уверенно. – Около здания видишь, стоит машина милиции, ты же не самоубийца?

– Ты плохо меня знаешь, Марсель. Мне всё равно, кто там стоит. Ты же знаешь, что она тебе не поможет. Ты лучше скажи мне, за что вы убили Надежду?

– Лавров, это не я её убил, это ты её убил. Тебя же предупреждали о возможных последствиях, но ты никого не хотел слушать. Кстати, её убил Гришин. Он должен был убить тебя, а убил её.

– Чем я вам помешал, что вы пошли на это?

– Ты начал слишком глубоко копать. Нам сказали, что ты расколол Кактуса, и он дал тебе показания по убийству этого предпринимателя. Тогда-то Жан и дал команду на твою ликвидацию. Да ты и сейчас не жилец. Скоро тебе конец, Лавров, и это не зависит от того, убьёшь ты меня или нет. Ты приговорён.

– Кто из милиции работает на Жана?

– Мне проще сказать, кто на него не работает. Ты знаешь, деньги дают человеку не только независимость, но и власть. А денег у Жана много.

– Давай заводи машину, поехали отсюда, – приказал ему Павел.

– Я никуда отсюда не поеду, – испуганно сказал Канадец. – Убивай меня здесь.

Павел натянул струну. Канадец захрипел. Глаза его полезли из орбит. Тело его несколько раз дёрнулось и застыло.

– Вот и всё, – тихо произнёс Павел и, открыв дверь машины, вылез из салона, сунул пистолет Стечкина за пояс брюк и закрыл дверь автомобиля. Он быстро протёр ручку машины носовым платком и, не привлекая внимания стоявших у дверей здания сотрудников милиции, прошёл мимо них.

Павел вышел на улицу и стал махать рукой проезжающим мимо него машинам. Одна из них остановилась около него. Павел открыл дверцу.

– В Московский район.

– Садись, – коротко ответил водитель.

Машина тронулась и растаяла в свете уличных фонарей.

* * *

Труп Канадца был обнаружен рано утром. Дворник, убиравший снег, обратил внимание на машину, за рулём которой находился водитель. Он подошёл к машине и осторожно постучал в стекло водителя. Но тот по-прежнему сидел неподвижно, не обращая внимания на стук. Дворник открыл водительскую дверь автомобиля и отскочил в сторону, так как тело мужчины упало набок и вывалилось из салона. Бросив лопату, дворник бросился к зданию и стал стучать в дверь. Через некоторое время дверь открылась, и на пороге появился заспанный работник милиции.

– Слушай, Олег, – прошептал испуганный дворник. – Там в «Мерседесе», кажется, труп. Я постучал сначала, он молчит, а когда открыл дверь, он вывалился из машины.

– Ты случайно не пьяный? – спросил его сотрудник милиции. – Ты что мне мозги паришь? Откуда здесь может быть труп?

– Ты что, Олег? Думаешь, что у меня «белая горячка»? Что я живого от мёртвого отличить не могу? Он там находится, вон в том «Мерседесе».

– Погоди, я сейчас.

Он вышел минут через пять и в сопровождении дворника направился к стоящей во дворе машине. Дворник был прав. Из машины свешивалось тело молодого мужчины.

– Что я тебе говорил? А ты мне не верил! Я что, мёртвого от живого отличить не могу?

«Ну, теперь затаскают», – подумал про себя сотрудник милиции, жалея, что подменил вчера с обеда своего напарника.

Он медленно обошёл машину, заглядывая в замёрзшие стёкла, словно через них он мог что-то увидеть в салоне автомобиля.

– Стой здесь и никого к машине не подпускай. Я сейчас позвоню дежурному по отделу. Ничего руками не трогай! Понял?

Дворник понятливо кивнул головой. Постовой повернулся и чуть ли не бегом бросился в комнату дежурного, где был установлен прямой телефон с дежурным по отделу.

– Николаевич! – закричал он в телефонную трубку. – У нас здесь труп молодого парня около машины. Да, да, машина стоит рядом с нашим зданием. По-моему я вчера видел этого парня, он приходил к нам в учреждение. Что мне делать?

Постовой слушал указания дежурного по отделу и иногда кивал головой в знак согласия.

– Да, всё понял. Охрану организовал. Жду приезда оперативно-следственной группы.

Смахнув пот со лба, он снова направился на улицу.

– Ну что, вызвал милицию? – поинтересовался у него дворник.

– Короче, будь здесь. Никуда не отходи, – приказал милиционер и посмотрел на лицо парня.

В том, что именно он вчера вечером заходил в их учреждение он больше не сомневался. Минут через двадцать к месту происшествия подъехала оперативно-следственная группа, которая стала внимательно осматривать прилегающую к машине местность. Выпавший ночью снег свидетельствовал о том, что это убийство произошло вчера вечером, так как никаких видимых следов ног, идущих к машине или от неё, видно не было. Собака быстро взяла след и потащила за собой кинолога. Однако, добежав до перекрёстка дорог, жалобно заскулила и села на снег.

– Что это значит? – спросил оперативник у кинолога. – Почему она не ведёт нас дальше?

– Здесь след обрывается, – ответил кинолог. – Наверное, здесь убийца сел в ожидавшую его машину.

Эксперты снимали следы пальцев рук с автомобиля и тщательно упаковывали их в полиэтиленовые пакетики. В самый разгар их работы, к ним подъехала машина начальника криминальной милиции города. Новиков вышел из машины и в сопровождении Харитонова направился к трупу. Им было достаточно одного взгляда, чтобы узнать в трупе Канадца.

– Причина смерти? – спросил Новиков у медицинского эксперта.

– Предварительно могу сказать лишь одно, что он скончался в результате асфиксии. Его, похоже, задушили вот этой удавкой. – Он показал им пакет, в котором находилась гитарная струна.

– Ещё что изъято? – спросил он у руководителя оперативно-следственной группы.

– Документы на машину, паспорт, доверенность, документы и пистолет системы Макарова, который лежал на заднем сиденье автомашины.

Новиков повернулся к Харитонову и, глядя на него, задал ему вопрос:

– Ну, что теперь скажешь, Юра? Это точно дело рук Лаврова. Я в этом даже не сомневаюсь. Вытаскивайте его в УВД, и долбите до тех пор, пока он не сознается в совершении всех этих убийств.

– А чем всё это будем подпирать? Где следы, где улики, где показания свидетелей? Если бы они были у меня, то я давно бы его упаковал.

– А ты не следователь и улики тебе не нужны. Может, разучился прессовать эту гниль или на тебя тоже подул ветер перемен и демократии? Найди его и выбей признание, а остальное сделаю я. Ты понял меня?

– Понял, Владимир Иванович, – ответил Харитонов. – Тогда я беру ребят и на адрес Лаврова.

– Давай и без него не возвращайся.

* * *

Две машины подъехали к дому, в котором проживал Лавров, почти одновременно. Харитонов расставил людей под окнами квартиры Павла, а сам в сопровождении двух сотрудников и следователя прокуратуры поднялся по лестнице на второй этаж. Остановившись напротив двери Лаврова, он нажал на кнопку звонка. За дверью было тихо. Он ещё раз нажал на звонок. Неожиданно соседняя дверь открылась, и из-за неё выглянула голова старушки.

– Не звоните, Павла нет дома, – сообщила она. – Он три дня назад куда-то уехал.

– Откуда Вы знаете? – спросил её Харитонов.

– А как мне не знать? Он оставил мне ключи от квартиры, сказал, что уезжает ненадолго, и попросил меня, чтобы я поливала цветы в его квартире.

– Бабушка, он не сказал Вам куда едет? Он был с вещами или налегке?

– Сказал, что поехал к сослуживцу. Ну, с кем он вместе воевал в Афганистане. Я не знаю, что он взял из вещей, но в руках у него была большая чёрная сумка.

Это было неожиданно для всех. Харитонов переглянулся со следователем прокуратуры.

– Бабушка, мы из милиции. Вы не откроете нам дверь? Нам нужно осмотреть его квартиру. Будьте понятой, может, ещё кого-нибудь пригласите из соседей.

– Подождите минутку. Я сейчас возьму ключи и открою дверь. Дома у меня дочь, можно её позвать?

Харитонов молча мотнул головой. Она исчезла за дверью.

– Что будем делать? – поинтересовался Харитонов у следователя. – Будем проводить обыск или нет?

– Смотри сам, – произнёс следователь. – Постановление на обыск при мне.

Бабушка вышла на площадку вместе с дочкой и протянула им ключи от квартиры Лаврова.

– Вот возьми, сынок. Открывайте дверь, смотрите. Скажите, это по закону в отсутствии хозяина осматривать его квартиру?

– Всё по закону, бабушка, – ответил он ей.

Харитонов взял в руки ключ, открыл дверь, и они вошли в квартиру. Квартира была убрана словно вчера, ни пыли, ни лишних предметов на столе. Харитонов подошёл к столу и увидел под вазой аккуратно сложенный лист бумаги. Он взял его в руки и осторожно развернул.

«Я знаю, что рано или поздно ты всё равно придёшь сюда. Можешь делать всё, что хочешь, но ничего ты в квартире не найдёшь», – прочитал Харитонов.

Он непроизвольно улыбнулся и молча протянул записку следователю.

– Я думаю, что нам здесь делать нечего. Лавров прав, мы здесь ничего не найдём.

Следователь прочитал, а затем свернул записку и положил её в карман пальто.

– Всё, ребята, снимаемся. Здесь нам делать нечего.

Сотрудники вышли из комнаты и стали спускаться вниз. Вернув ключ старушке, последним из подъезда вышел Харитонов. По его команде все сели в машины и поехали. Харитонов ещё раз посмотрел на дом Лаврова и про себя отметил его грамотное решение.

* * *

Вечером Харитонова вызвал к себе Новиков. Он вошёл к нему в кабинет, и устало опустился в кресло.

– Ну, что скажешь? – спросил его Владимир Иванович. – Я гляжу на тебя и вижу, что устал, но расслабиться тебе дать не могу. Меня уже вызывал к себе заместитель министра с докладом по этому убийству. Говорит, что министр очень недоволен нашей работой, этим ростом нераскрытых убийств. Требуют активизации нашей работы.

Новиков посмотрел на Харитонова и продолжил.

– Юрий Андреевич, нужно что-то предпринимать. Я чувствую, как подо мной начинает шататься кресло. Ты этого не ощущаешь случайно? Мне не хотелось бы из-за этого Лаврова терять свою работу. Вы что-то нашли в его квартире?

– Пусто, – коротко ответил ему Юрий. – Дома его нет трое суток. Соседка говорит, что уехал к своим боевым друзьям дня три назад. В квартире тоже всё чисто, ни пылинки, ни соринки, лишь одна записка на столе, адресованная мне.

– Ну и гад этот Лавров. Ещё издевается над нами. Что в ней?

– Предлагал не делать обыск. Написал, что мы всё равно ничего не найдём.

– Вот, сука. Всё подготовил к своему отходу. Похоже, основательно почистился. Ты теперь, наверное, уже не сомневаешься, что все эти убийства совершил он. Научили его на свою голову.

Новиков грязно выругался и посмотрел на Харитонова.

– Чего молчишь? Завтра на месте Канадца может оказаться любой из нас, в том числе, я и ты. Слышишь, Юра, его необходимо каким-то образом объявить в розыск. Я хочу, чтобы все стенды милиции пестрели его фотографиями. Чем быстрее мы его поймаем, тем быстрее снимем эту головную боль.

Новиков встал из-за стола и подошёл к серванту. Он достал оттуда две рюмки, початую бутылку коньяка и тарелочку с нарезанным лимоном. Всё это он поставил на стол и разлил коньяк по рюмкам.

– У меня теперь только одна надежда, это на тебя, Юрий Андреевич. Насколько я знаю, вы раньше даже дружили с ним. Он наверняка тебе много рассказывал о себе, о своих друзьях и знакомых. Сейчас, Юрий Андреевич, всё это нужно вспомнить и проанализировать. Я не думаю, что он уехал из города. Он здесь, я это чувствую своей печёнкой. Наверняка осел где-то в пригороде и внимательно наблюдает за нашими действиями. Ты его должен найти и расколоть до самой задницы.

Харитонов посмотрел на него, стараясь угадать, с чем это всё связано.

– Ты, Юрий Андреевич, помнишь тот момент, когда ты его закрыл на трое суток в камеру? Так вот, я его поднял к себе и попытался поговорить с ним. Ты, Юра, не поверишь, но он отпетый, окончательно отмороженный ублюдок. Он мне здесь такое наговорил, с ушей не стрясёшь. Говорит, что разберётся со всеми, кто имеет хоть какое-то отношение к гибели его девушки. Говорит, что всех купили бандиты, в том числе и меня. Ты представляешь, какой нахал! Взять вот просто так, голословно и заявить подобное. Ну, погоди, Лавров, я ещё с тобой разберусь. Я посмотрю тебя изнутри, как это так – орденоносец и вдруг встал бандитом.

Он выпил коньяк, не обратив внимания на то, что Харитонов даже не прикоснулся к спиртному. Новиков снова налил себе коньяка в рюмку и посмотрел на Харитонова.

– Мне ещё тогда, когда я первый раз увидел его, он сразу не понравился. Все в одну сторону, а он в другую. Всё прикрывался то законом, то ещё чем-нибудь. Помнишь это его первое задержание? По-моему, он тогда задержал Кактуса, которого ночью освободил дежурный прокурор. Другой бы промолчал, сделал вид, что ничего не произошло. А этот стал звонить в прокуратуру, выяснять, на каком основании освободили. Всё правды добивался, а сам скатился до рядового убийцы.

– А он не рядовой убийца, он каратель, – неожиданно для Новикова сказал Харитонов. – Да, да каратель. Не стоит этому удивляться. Заметьте, он не убивает невинных людей. Он просто идёт по цепочке, устраняя одного виновного в смерти девушки за другим. На ком он остановится, я не знаю. Знаю лишь одно, намучимся мы с ним.

Харитонов посмотрел на Новикова, на его лице был написан испуг.

– Вы слышали что-нибудь о «Белой стреле»? – спросил он Новикова. – Так вот, эти «стрелы» мочат всех без разбора: авторитетов уголовного мира, коммерсантов, которые поднялись на крови. Я вот думаю, а вдруг он тоже из этих, я имею в виду, из «Белой стрелы». Что Вы так на меня смотрите испуганно? Всё может быть. Там тоже, говорят, бывшие бойцы спецназа и оперативных служб. Вы вспомните, где он служил? В разведке ВДВ. А это покруче всякого спецназа будет. Он прошёл войну, научился убивать. Ему неведом страх и сомнения. Государство само научило его всему этому, дало практику. Просто так мы его с Вами не возьмём. Ему, в отличие от нас, терять уже нечего.

Рука Новикова, поднявшего рюмку, мелко задрожала, коньяк стал выплёскиваться из рюмки прямо на его полированный стол. Он удивлённо посмотрел на Харитонова и осторожно поставил рюмку на стол.

– А что? Всё может быть, – произнёс, наконец, Новиков. – Если это так, то нас ожидают с тобой страшные перспективы. Лавров перебьёт многих, прежде чем мы его нейтрализуем.

Харитонов встал с кресла.

– Извините, Владимир Иванович, но я пойду, устал очень.

– Иди. Отдохни немного. Кто из ваших завтра поедет в морг на вскрытие Канадца? – спросил его Новиков и, не дождавшись ответа, задумчиво сел в своё кресло.

* * *

Как только за Харитоновым закрылась дверь, Новиков схватил телефонную трубку и стал набирать номер.

– Да, слушаю, – услышал он голос Жана. – Кто это?

– Новиков. Необходимо встретиться. Есть тема, нужно обсудить.

– Сколько сейчас времени? – спросил его Жан.

– Начало седьмого. Или ты уже отдыхаешь?

– Нет, я не отдыхаю. Жду тебя в восемь в ресторане «Восток». Только прошу тебя, не опаздывай, ты же знаешь, что я очень не люблю, когда люди опаздывают.

– Всё, договорились. В восемь встретимся в ресторане, – ответил Новиков и положил трубку.

Он допил коньяк, налитый в рюмку, и прошёл в комнату отдыха, где переоделся в штатский костюм. Посмотрев на себя в зеркало, он невольно отметил про себя, что за последние три месяца он определённо сдал. Его лицо приобрело какой-то нездоровый оттенок, а под глазами появились тёмные круги. Взгляд его упал на волосы.

«Седеем», – подумал Новиков, рассматривая в зеркале свою причёску.

Он вышел из комнаты и сел в кресло. Взглянув на полную рюмку Харитонова, он, пододвинув её к себе, выпил налитый коньяк и закашлялся. На глазах его выступили слёзы. Новиков осторожно смахнул их своим носовым платком и, взяв в руки пульт, включил телевизор. Диктор телевидения, миловидная девушка лет двадцати пяти, рассказывала телезрителям об обнаруженном сегодня утром трупе преступного авторитета по кличке «Канадец». Затем она обратилась с экрана телевизора к руководству городского управления милиции, спрашивая, когда прекратится этот бандитский беспредел. Новиков раздражённо выключил телевизор и снова налил себе рюмку коньяка.

«Я бы посмотрел на тебя, что ты бы предприняла на моём месте, – раздражённо подумал он про себя. – Болтать всегда проще, чем что-то делать».

Поднявшись с кресла, он быстро убрал в сервант недопитый коньяк, рюмки, после чего надел пальто и направился к выходу. Времени у него было вполне достаточно, чтобы не опоздать на встречу, и он решил пройтись немного пешком. Он шёл по улице Пушкина, обходя стороной весенние лужи. Из головы не выходил разговор с Харитоновым. Новиков и до этого неоднократно слышал об организации «Белая стрела», в которую входили бывшие спецназовцы, сотрудники КГБ и МВД. Он невольно вспомнил слова бывшего генерала Лебедя, который призывал физически уничтожать всех преступных авторитетов и продажных бизнесменов, которые финансировали преступную деятельность. Но это было в Москве. Неужели Лавров был одним из тех, кто состоял в этой организации? Он всё больше и больше приходил к мнению, что это действительно так.

«А почему бы и нет? Ведь, насколько я помню, перед тем, как вернуться в Казань, он был в Москве. Вполне возможно, что там он и вступил в эту организацию. Поэтому он так дерзко и разговаривал со мной? – подумал он. – Я бы тоже на его месте разговаривал точно так же, как и он, чувствуя за собой подобную поддержку».

Неожиданно Новиков остановился. У него ёкнуло сердце, и волна страха накрыла его с головой. Лоб его покрылся испариной, слабость сковала всё его тело. Он почувствовал, что перед его глазами медленно поплыла куда-то улица Пушкина. Он вдруг вспомнил слова Лаврова, адресованные ему. Как он тогда сказал, старался он вспомнить: «Передай им всем, что всех вас ждёт один конец».

«Почему он так сказал? – думал Новиков. – Неужели он в курсе моих взаимоотношений с Жаном? Если это так, то значит, моя жизнь находится в опасности так же, как и жизнь Жана».

Он упёрся спиной в стенку дома. Ноги его стали ватными.

«Нужно что-то делать, – подумал он про себя. – Не сидеть же и не ждать, когда тот придёт и застрелит его. Нужно каким-то образом заставить Жана ликвидировать Лаврова. Но для этого необходимо его найти».

Он пересёк улицу Профсоюзную и остановился около дверей ресторана «Восток». Оглядевшись по сторонам, он заметил машину Жана, которая уже стояла около ресторана.

«Опять опоздал», – подумал он про себя и толкнул входную дверь.

* * *

Новиков снял пальто и сдал его в гардероб. Поправив у зеркала галстук и причесавшись, он направился в зал. В зале ресторана было много народу. Он остановился в дверях и стал рассматривать людей, которые сидели за столиками и о чём-то разговаривали между собой. Где-то в дальнем углу играл оркестр, и кто-то с надрывом пел что-то из блатной лирики. Мимо Новикова прошла группа молодых ребят, одетых в спортивные костюмы и кожаные куртки.