Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Александр Аввакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Заместитель министра внимательно посмотрел на Новикова.

– Если Вам известен фигурант, то почему Вы его до сих пор не задержали? Неужели Вам не хватает людей для его задержания?

– Люди есть, нет информации, где он скрывается. Говорят, что он изменил свою внешность, сейчас разъезжает на мотоцикле. Вот и всё, чем мы располагаем в отношении его. У нас нет его следов ни на одном преступлении, он работает очень чисто. Если мы его даже и задержим, то мы не сможем доказать его причастность ни к одному этому преступлению.

– Ты этим хочешь сказать, что его не нужно искать? Пусть разъезжает по всему городу и стреляет в кого захочет. Ты скажи мне, как я буду объяснять Москве всё это? Им по барабану, в кого он стреляет, для них главное цифры. А эти цифры против нас с тобой, ты это понимаешь?

– Я всё это хорошо понимаю, товарищ заместитель министра. Могу сказать больше, этот человек был сегодня у меня дома, угрожал убийством всей моей семьи. Патрульная машина, направленная мной к дому, была им нейтрализована. Он связал милиционеров, как свиней, и уложил у меня во дворе.

– Тогда тем более, ты должен быть самым заинтересованным человеком в этом городе. Ты должен землю рыть, чтобы найти его.

– Я это всё понимаю, товарищ полковник. Но это не простой стрелок. Мы с Харитоновым разговаривали на эту тему и пришли к выводу, что он, возможно, из организации «Белая стрела».

– Какая «Белая стрела»? Ты что мне голову морочишь? Кто-то специально распускает эти слухи, пытаясь снять с себя эти убийства и переложить их на эту «стрелу». Ведь насколько я слышал, якобы участники этой организации являются действующими сотрудниками специализированных подразделений МВД. Ты сам понимаешь, какое это пятно на белом теле нашего МВД. А ты тоже туда, «Белая стрела». Как себя чувствует твоя жена после посещения этого убийцы?

– Трудно сказать, как она себя чувствует. Позвонила и заявила мне, что уходит жить к дочери.

– Вот видишь, как всё складывается. Ищи его. Если найдёшь, то прокуратуру беру на себя. Пусть сотрудники ночуют на работе, но доказывают ему все эти убийства. А сейчас иди, помни, что у тебя осталось всего три недели.

Новиков стал со стула и молча вышел из кабинета.

* * *

Совещание у Новикова шло около часа. На совещании присутствовали все начальники служб городского управления.

– Поймите меня правильно, если мы не найдём убийцу, то последуют организационные выводы в отношении нашего служебного положения. Это не мои слова, это слова министра. Сотрудники уголовного розыска не в состоянии найти и задержать преступника. У него, похоже, нет друзей, и он практически ни с кем не общается. Вся надежда на службу участковых инспекторов. Пусть каждый из них пройдёт по своему участку, зайдёт в каждый дом и в каждую квартиру. Он же не живёт в лесу, значит, его можно найти. Пусть участковые возьмут себе в помощники сотрудников пожарной охраны и проводят как бы противопожарные мероприятия. Запомните только одно, что в случае обнаружения убийцы не нужно предпринимать никаких попыток его задержания. Это мы сделаем сами, без их участия.

Новиков сделал паузу и посмотрел на руководителей служб. Судя по их лицам, они отлично понимали всю серьёзность этой задачи.

– Запомните, этот человек не прощает ошибок, поэтому прошу довести до всех своих подчинённых, не допускать самодеятельности. Нашли, сообщили и всё. Вопросы есть?

Вопросов не было, и он разрешил всем покинуть свой кабинет. Он набрал номер телефона дочери. Трубку сняла дочь.

– Привет! Мать у тебя?

– Мама! Возьми трубку, папа звонит!

Трубку взяла жена.

– Иришка! Может, хватит валять дурака? Я сейчас поеду в Матюшино, давай заберу тебя, там и поговорим?

– Извини, Володя, но я туда больше не поеду. Мне там делать больше нечего. Если хочешь, можешь жить там один.

– Слушай, Ира! Ты меня знаешь больше тридцати лет и вдруг в течение пяти минут ты решаешь кардинально поменять свою жизнь. Кому ты поверила? Он же убийца? У него руки в крови до локтей. Пойми, он просто меня оговаривает, делает каким-то демоном в твоих глазах.

Он сделал небольшую паузу и прислушался. Он отчётливо слышал, как тяжело дышит его жена, и снова начал оправдываться перед ней. Когда он закончил говорить, жена произнесла всего несколько слов:

– Володя! Я тебе не верю. Прости меня, совравший однажды соврёт и в последующем. Ты меня обманывал всю жизнь. Я, в отличие от тебя, верю этому человеку. Пусть он не прав в методах борьбы с бандитами, но он, в отличие от тебя, с ними борется, как может. Он не строил и, наверное, никогда не построит дом на деньги бандитов.

Она положила трубку. Услышав в трубке сигналы отбоя, он нервно швырнул её на рычаг телефона. Достав из серванта бутылку коньяка, он налил его в рюмку. Затем, вылив из стакана остатки воды, перелил коньяк из рюмки в стакан и вылил в него остатки коньяка. Он выпил неполный стакан коньяка и потянулся за закуской. Неожиданно на его столе зазвонил городской телефон.

«Наверняка жена», – подумал он и снял трубку.

– Привет, полковник! Ты всё ещё надеешься найти меня? Не старайся, я найду тебя быстрее, чем ты меня.

– Ах ты, сука! – зарычал в трубку Новиков. – Ты обнаглел окончательно. Ты забыл, с кем ты разговариваешь?

– Не выпрыгивай из штанов, полковник. Чем ты лучше этих бандитов? Ты хуже их, ты нарушил присягу и теперь отрабатываешь их деньги. Знай, я не боюсь ни тебя, ни твоего Жана. Следующим, кого я убью, будет Жан. Тебя оставлю напоследок, чтобы ты, тварь продажная, всё это время трясся от страха. Отсчёт пошёл.

Новиков услышал короткие гудки и положил трубку. Лоб его был покрыт крупными каплями пота. Теперь он понял, что он, как и Жан, приговорён этим человеком к смерти.

* * *

Лавров сейчас немного жалел, что позвонил Новикову. Он боялся лишь только одного, что тот, испугавшись, уйдёт в отпуск и укатит куда-нибудь из города. Но он ошибся в своих ожиданиях. Его звонок, наоборот, активизировал деятельность Новикова.

Павел стоял недалеко от городского управления и внимательно наблюдал за входом. То, что Новиков направится к Жану, он не сомневался. И он оказался абсолютно прав. Прошло минут десять, и в дверях управления показался Новиков. По его внешности и манере держаться было видно, что он очень возбуждён. Оглядевшись по сторонам, он сел в служебную машину. На улице было ещё достаточно светло, но это не остановило Павла. Он завёл свой мотоцикл и устремился вслед за машиной Новикова.

«Неужели я ошибся, он поехал домой? – подумал Лавров, когда машина Новикова миновала посёлок Мирный и устремилась в сторону Зелёного Бора. – Нет, Владимир Иванович, я тебя хорошо знаю. Ты едешь не домой, а к Жану. Ты хочешь поделиться с ним своим страхом. Не будешь ведь об этом рассказывать министру или ещё кому-то из руководства МВД. Значит, я всё же достал тебя своим звонком. Сейчас ты мне покажешь, где логово Жана.

Он оказался прав. Интуиция не подвела его и в этот раз. Машина Новикова повернула налево и устремилась в сторону Песчаных Ковалей. Он держался на довольно приличном расстоянии от машины, и в общем потоке движущегося транспорта остался незамеченным. Машина Новикова миновала посёлок и устремилась дальше.

«Куда он едет? – с интересом подумал он. – Насколько я помню, Жан должен жить в посёлке?».

Минут через десять машина Новикова въехала в посёлок Габишево. Павел сбросил скорость и осторожно поехал за ним. Повернув за угол, он чуть не столкнулся с водителем Новикова, который курил около стоявшей около металлических ворот машины.

«Если машина здесь, значит, он заехал ненадолго, – успел подумать Лавров, прежде чем в воротах появился Новиков в сопровождении Жана и двух его телохранителей».

Они, о чём-то разговаривая, сели в машину Новикова. Машина развернулась и поехала в сторону Песчаных Ковалей. Павел завёл мотоцикл и, не торопясь, направился вслед за ними. Он сделал два круга по Песчаным Ковалям, прежде чем подъехать к коттеджу Жана. Спрятав мотоцикл в кустах орешника и бузины, буйно растущих недалеко от забора коттеджа, он быстро перелез через забор и оказался во дворе дома.

Спрятавшись за сараем, он осторожно выглянул из-за угла. Во дворе коттеджа стоял чёрный «Мерседес» Жана, около которого в чёрном костюме и белой рубашке прохаживался молодой парень.

«Наверное, водитель, – подумал Павел. – Наверняка вооружён, поэтому и держится солидно и уверенно».

Около крыльца стояли ещё трое парней, в руках которых были помповые ружья.

«Это наверняка охранники, – решил он. – Интересно, внутри коттеджа есть ещё охрана или нет? Сколько же их у него? Десять или ещё больше?».

Охранники что-то весело обсуждали между собой. Иногда слышались взрывы смеха. Павел осторожно перебежал от сарая к гостевому домику и прижался всем телом к стене. Мимо домика прошёл охранник и вошёл в дом. Лавров прижался к стене, и после того, как кто-то из присутствующих в доме охранников открыл настежь одно из окон, он нагнулся и подполз к открытому окну. Из окна доносились мужские голоса, которые о чём-то спорили и, судя по всему, играли в карты.

«Значит, в доме двое. Водитель и трое охранников на крыльце. Итого, шесть человек, не считая самого Жана и возможной охраны внутри дома. Многовато, могу и не справиться», – подумал он.

Он достал из-за пояса пистолет Стечкина и вытащил из рукоятки пистолета обойму. Посмотрев на плотно уложенные патроны, он снова вогнал магазин в рукоятку. Похлопав себя по карманам куртки, он вытащил из кармана глушитель и накрутил его на ствол пистолета. Теперь он был готов принять бой.

Отдышавшись и немного успокоившись, он выглянул из-за угла гостевого домика. Это он сделал, услышав голос Новикова, который в сопровождении Жана вышел из коттеджа и направился к воротам, за которыми стояла его милицейская машина. Неожиданно он остановился посреди двора и, повернувшись лицом к Жану, сказал:

– Теперь мы с тобой, Жан, повязаны не только нашими общими делами, но, похоже, и смертью. Будь осторожен. Я бы на твоём месте всё бросил здесь и рванул за горизонт.

– Может быть, Владимир Иванович, я так и поступил бы, но меня здесь держит одно дело. Это долг перед Михеем. Пока я ему не верну деньги за поставленный им товар, бежать не имеет смысла. Его люди найдут меня и на Кипре, и в Греции. Тогда у меня действительно не будет никаких шансов выжить. Он не простит мне этот побег. У меня и так с ним геморрой, и вдруг этот побег. Нет, спасибо, Владимир Иванович за совет. Здесь я плохо или хорошо, защищён, а там? Не повезу же я всю свою охрану за бугор?

– Дело твоё, Жан, тебе решать. Главное, что я тебя ещё раз предупредил.

Он пожал Жану руку и подошёл к калитке. Посмотрев в сторону Жана, он махнул ему рукой и скрылся за воротами. Через минуту Лавров услышал шум отъезжавшей от ворот машины. Когда стих шум отъехавшего автомобиля, Жан повернулся и направился в сторону дома.

* * *

Он остановился на крыльце и подозвал к себе начальника службы безопасности.

– Сапог, – произнёс Жан, обращаясь к нему. – С сегодняшнего дня ты должен усилить охрану коттеджа. Сколько сейчас людей в твоём распоряжении?

– Восемь человек, – ответил Сапог и ещё раз пересчитал всех охранников, стоящих вокруг него.

– Раздай всем ружья. Я хочу, чтобы у каждого из них было ружьё. Чтобы повысить надёжность и эффективность охраны, предлагаю нести охрану парами. Двоих направь в дом, а остальные пусть обходят дом по периметру. Расставь людей таким образом, чтобы они видели друг друга. Пусть не спят, завтра их поменяй на новых людей. Я дополнительно оплачу эти неудобства. И ещё, стреляйте в любого, кто попытается перелезть через забор.

– Жан, может, объяснишь людям, что случилось? – спросил его Сапог.

– Могу сказать лишь одно. Тот, кто попытается проникнуть сюда, не пощадит никого из вас. Поэтому, как говорят, спасение утопающих в руках самих утопающих. Запомните, вы защищаете не меня, а скорей себя от этого человека.

Жан повернулся и направился в дом, оставив охранников и Сапога во дворе. Охранники разошлись, чтобы снова собраться на том же месте через минуту. Теперь у каждого из них в руках было помповое ружьё двенадцатого калибра.

Сапог быстро расставил людей по периметру забора и ещё раз проинструктировал их. После чего в сопровождении двух охранников направился в дом. Ни Сапог, ни Жан ещё не знали и не предполагали, что Лавров уже давно находится во внутреннем дворе охраняемого боевиками коттеджа.

Павел лежал на земле. Дважды мимо него размеренным шагом проходили охранники, не замечая его. Он ещё раз с благодарностью вспомнил полковника Козлова, преподававшего им основы маскировки и скрытого передвижения в тылу вероятного противника.

Стало темнеть. Он посмотрел на часы, они показывали начало десятого.

«Скоро совсем стемнеет, и тогда наши шансы уровняются, – подумал он про себя. – Это не профессионалы, а простые, купленные на деньги Жана парни, которые за эти жалкие гроши готовы положить за него свои головы. Они дилетанты против меня, обученного и прошедшего войну человека».

Рука, державшая пистолет, затекла, и он подтянул её немного ближе к себе. Прошло ещё тридцать долгих минут ожидания. Наконец, тишина и темнота накрыла двор и коттедж. Павел приподнялся с земли и рывком пересёк открытое пространство двора. Ему удалось вовремя прижаться к стене дома. Буквально секунд через десять мимо него, разговаривая между собой, прошла пара охранников.

Он осторожно толкнул входную дверь. Она, тихо скрипнув, открылась, и Павел осторожно вошёл внутрь дома. Он осмотрелся по сторонам и, стараясь двигаться бесшумно, двинулся вдоль коридора. Дыхание его стало ровным, и только сердце в груди тугими и мощными толчками гнало кровь по его сосудам.

* * *

Коридор, по которому двигался Павел, вскоре закончился. Впереди была лестница, которая вела на второй этаж. Осмотревшись по сторонам, он стал медленно подниматься по ней. Внезапно, одна из ступенек лестницы предательски заскрипела под его весом. Он замер, ожидая, что на скрип выйдет кто-нибудь из охраны, но в доме по-прежнему было тихо. Поднявшись на второй этаж, он повернул налево. В конце коридора, в кресле дремал охранник, между ног которого стояло помповое ружьё. Лавров поднял свой пистолет и, затаив дыхание, медленно подошёл к нему. Он упёрся стволом пистолета в его голову. Охранник вздрогнул от прикосновения холодного ствола и открыл глаза.

– Если хочешь жить, отложи ружьё в сторону и не думай дёрнуться. Если что, убью на месте.

Охранник отложил ружьё в сторону и поднял руки.

– Где второй? – спросил он его.

– Вон там, в комнате, – шёпотом ответил охранник и указал ему рукой на дверь.

– Сиди тихо и тогда останешься живым, – так же тихо произнёс Лавров.

В ответ охранник мотнул головой. Павел оттолкнул ружьё ногой и, прижавшись к стенке, направился к комнате, на дверь которой указал охранник. Неожиданно сидевший в кресле охранник вскочил на ноги и устремился к лежавшему на полу ружью.

Павел выстрелил первым. Пуля, словно игла, пронзила его грудь и навсегда пришила его к стене. Из его открытого рта тонкой струйкой потекла кровь, отчего белая рубашка моментально окрасилась в алый цвет.

Павел медленно нагнулся и, подобрав гильзу, сунул её в карман своей кожаной куртки.

– Девять негритят пошли купаться в море. Один из них утоп, и вот вам результат, восемь негритят, – пропел он про себя, почему-то вспомнив эту старую песню, которую они пели в походах в школьные годы.

Подойдя к двери, он замер, а затем осторожно открыл её. Из смежной комнаты в щёлку пробивался яркий электрический свет, слышались голоса. Прислушавшись к голосам, он понял, что в комнате работает телевизор. Он осторожно приоткрыл дверь комнаты. В комнате, развалившись в кресле, сидел второй охранник и смотрел телевизор. Он не услышал, как Павел подошёл к нему сзади и ударом рукоятки пистолета вырубил его. Он сорвал с окна шнур от шторы и связал этим шнуром руки и ноги охраннику. В рот ему он засунул салфетку, которая лежала на полированном журнальном столике.

– Итак, теперь в доме только Сапог и Жан. Интересно, где они? Вместе или отдельно друг от друга?

Павел вышел из комнаты и осторожно направился к следующей комнате. Он остановился около двери и прислушался. За дверью слышен был разговор двух человек. Он толкнул ногой дверь комнаты и открыл её. Павел словно вихрь ворвался в комнату и остановился посреди неё, направив свой пистолет на Жана, который сидел за столом и с кем-то разговаривал по телефону. Увидев Лаврова, он вздрогнул от неожиданности. Телефонная трубка выпала из его рук и повисла на шнуре. Рука его невольно потянулась к пистолету Макарова, который лежал на столе напротив него.

– Не стоит этого делать, Жан. Ты же хорошо знаешь, что я не промахнусь с трёх метров.

Лицо Жана исказила кривая улыбка. Он усмехнулся и тихо произнёс:

– Ну, что могу сказать, молодец. Вот видишь, навыки, отработанные тобой на войне, тебе здорово пригодились и в мирные дни. Ну, раз пришёл, тогда убивай меня. Чего ты стоишь в нерешительности? Я всё понимаю, что ты не можешь стрелять в безоружного человека, ведь ты не хочешь стать простым банальным убийцей? Ты же борец за справедливость?

– Я пришёл к тебе, чтобы забрать у тебя твою жизнь, как ты забрал её у моей девушки. Ведь по твоему личному указанию Гришин застрелил её. Лучше бы вы не делали этого. Такие как ты не должны жить на этой земле.

– Кто ты такой, чтобы брать на себя функции Бога? Ладно, я бандит, но ты же человек чести. Ты же офицер и, насколько я помню, орденоносец. Сейчас же не война, есть суд. Пусть он решит, виновен я или нет?

– Всё в прошлом, Жан. Сейчас я обычный каратель, человек, чьими руками Бог вершит правосудие. Я его гнев и кара. А на суд ты не надейся, твой суд здесь и сейчас.

Павел поднял пистолет и снова направил его в грудь Жана.

– Погоди! Дай мне сказать два слова. Я хочу купить у тебя свою жизнь. Я готов отдать тебе все свои бабки. Это не мало, дом здесь и на Кипре, квартиру, машину, только не стреляй.

Лавров скорей почувствовал, чем услышал за спиной тихие шаги Сапога. Почему тот не стрелял ему в спину, он так и не понял. Павел резко обернулся. Они выстрелили почти одновременно. Лавров почувствовал, как под ним вздрогнул пол, и зашатались стены комнаты. Пуля попала ему по касательной в шею. Сапог упал, как подкошенный. Из дыры в голове хлынула кровь.

Павел снова на секунду раньше Жана нажал на курок. Выпущенные им пули опрокинули его через кресло. Он подошёл к телу Жана, лежавшему на полу в неестественной позе, и дважды выстрелил ему в голову.

Лавров подошёл к окну и выглянул во двор. Двор был пуст. Он вытащил из кармана брюк носовой платок и приложил его к ране. Он моментально пропитался кровью. Бросив платок на пол, он устремился к двери. Но, услышав шаги бегущих к комнате Жана людей, он остановился, закрыл дверь на защёлку и бросился к спасительному окну. Это был единственный выход из дома. Он схватил стул и со всего размаха швырнул его в окно. Раздался шум разбитого стекла, и в комнату ворвался ветерок, который раздул белые тюлевые занавеси в разные стороны. Раздался выстрел, картечь вынесла из двери замок, словно его там никогда и не было.

Павел обернулся и трижды выстрелил в дверь. За дверью кто-то закричал.

«Похоже, попал», – успел подумать он.

Раздался выстрел, затем второй и третий. Картечь со свистом пронеслась над его головой, круша на куски мягкую гипсолитовую перегородку. Пока стрелок передёргивал затвор ружья, Павел успел выпрыгнуть из окна второго этажа. Вслед ему снова прогремело несколько выстрелов. Картечь, словно рой пчёл, в очередной раз пронеслась над его головой.

Лавров приземлился вполне удачно в этой темноте. Он обернулся назад и нажал на курок. Выглянувший из окна охранник выронил ружьё и наполовину вывалился из окна. Несмотря на сильную боль в шее, Павел вскочил на ноги и метнулся к каменному забору. Его натренированное тело легко оторвалось от земли, и через мгновение он уже перевалился на другую сторону забора. Оказавшись за забором, он метнулся к кустам, в которых спрятал мотоцикл. Надев на голову шлем, он быстро завёл мотоцикл и стрелой вылетел из кустов. Прибавив газа, Павел понёсся в сторону поселка Габишево. Миновав его на приличной скорости, он помчался в сторону Столбищ. Минут через тридцать в посёлок Песчаные Ковали осторожно въехали несколько милицейских машин. Милицию вызвали соседи Жана, разбуженные стрельбой в его коттедже.

* * *

На следующий день весь город только и говорил о побоище в Песчаных Ковалях. В результате этой стычки были убиты три человека, в том числе и лидер преступной группировки Жан, двое получили ранения. Допрошенные в качестве свидетелей сотрудники охраны ничего вразумительного и полезного для следствия сообщить не могли. Никто из них не мог описать внешность человека, совершившего это убийство. Все они видели его лишь со спины и могли сообщить лишь о том, что у него были длинные волосы, одет он был в чёрную короткую кожаную куртку. На месте преступления остался лишь след ноги на белом подоконнике и окровавленный носовой платок, принадлежность которого выяснялась.

Новиков находился в трансе, узнав о гибели Жана. Ведь всё это произошло буквально через полчаса после того, как он уехал от него. Сейчас он старался не высказывать своего мнения о возможном причастии к этому убийству Лаврова. Это было обусловлено тем, что он просто боялся навлечь на себя гнев руководства МВД РТ. Но он по-прежнему был на сто процентов уверен, что убийство совершил именно Лавров.

Каждый вечер ему докладывали о работе участковых инспекторов милиции, которые продолжали методично обходить дома и предъявлять фотографию Лаврова. Он был уверен, что рано или поздно они всё же выйдут на него.

Дошедшие до его жены слухи о бойне в посёлке Песчаные Ковали заставили её изменить тактику общения с мужем. Теперь она не только просила мужа не приезжать к дочери, где она проживала, но и настойчиво требовала от него, чтобы он вообще забыл этот адрес.

– Выбирай, Володя, кто тебе дороже, семья или работа. Пока не определишься, можешь не приезжать сюда. Я не хочу, чтобы из-за тебя пострадали наши дети и внуки.

– Ты хочешь, чтобы я уволился с работы? – чуть не закричал он. – Неужели ты не понимаешь, что пока я ношу на плечах погоны, мы защищены законом. Стоит мне их снять, кем я буду? Ты думаешь, что если я сниму погоны, это остановит убийцу? Я не верю! Я всё равно найду его и уничтожу!

– Дело твоё, тебе решать, как поступить.

Этот разговор сидел в его голове словно гвоздь, не давая ему нормально работать. Было глупо выбирать между работой и семьёй именно сейчас, когда убит Жан, единственный человек, с которым он контактировал последние годы. Теперь нет ни одного человека, который бы мог подтвердить его контакт с Жаном. Сейчас он мог стучать себя в грудь и требовать привлечь любого человека к ответственности, который обвинит его в контакте с лидером бандитов.

«Нет, уходить сейчас из органов опасно, – думал он про себя. – Кто он без погон? Никто! Странно, что это не понимает его Ирина, человек с которым он прожил четверть века».

То, что он найдёт и уничтожит Лаврова, теперь он не сомневался. Сейчас это был не вопрос его чести, а вопрос его жизни.

Утром руководство управления уголовного розыска МВД РТ затребовало все материалы по убийствам Гришина, Канадца, двух неизвестных киллеров. Прокуратура республики объединила эти все нераскрытые убийства в одно уголовное дело и передала материалы в производство управления МВД.

«Пусть теперь они помучаются с этим делом, – злорадно подумал про себя Новиков, подписывая сопроводительное письмо. – Пусть помучаются, а я всё равно найду его быстрее их».

Сейчас он сидел в кресле, вполне удовлетворённый принятым прокуратурой решением. Груз ответственности, словно дамоклов меч, висевший над ним всё последнее время, был неожиданно опущен мимо его головы, и он снова сполна ощущал свободу.

Он поднял трубку и, услышав голос дежурного, попросил его вызвать служебную машину.

* * *

Лавров второй день лежал в кровати, у него была высокая температура, его колотило словно в лихорадке. Полученное при ликвидации Жана ранение оказалось значительно серьёзнее, чем он предполагал ранее. Рана стала загнаиваться, боль с каждым днём становилась всё мучительней. Он не мог свободно поднять левую руку, и это заставило его кардинально поменять все его планы.

Дождавшись вечера, он на электричке поехал в город. Подъехав к дому Громовых на такси, он, шатаясь, словно пьяный, постучал в дверь и стал ждать, когда ему откроют. Он почувствовал слабость и чтобы не упасть, уцепился за косяк двери. Дверь открыл Гаврил Семёнович.

– Здравствуй, Павел, – поздоровался он с ним. – Что с тобой, тебе плохо? Давай, заходи.

Павел быстро вошёл и остановился в прихожей. Из комнаты вышла мать Надежды и с удивлением посмотрела на него. Заметив бледное лицо Павла, она сразу же поняла, что ему тяжело стоять и, схватив его за руку, повела в комнату.

– Павел, что с тобой, на тебе лица нет? – сказала она, обращаясь к нему.

– Плохо мне, мама, плохо. Рука отнимается, поднять её не могу. Кое-как доехал до вас. Если можете, то помогите мне. Похоже, у меня температура, меня сильно колотит.

Анастасия Алексеевна коснулась лба Павла и молча покачала головой.

– Давай, отец, одевайся и иди в аптеку. Купи что-нибудь от температуры и антибиотики. Скажи, что загноилась рана. Они там люди опытные, что-нибудь посоветуют.

Гаврил Семёнович набросил на себя пиджак и торопливым шагом направился к ближайшей аптеке. Анастасия Алексеевна помогла Павлу снять куртку и свитер. Увидев воспалённую и загнаивающуюся рану, по-бабьи запричитала:

– Да это где тебя, сынок, так угораздило. Смотри, как разнесло плечо. Да с такой раной не то что руку, ноги можно протянуть.

Она вышла в кухню и поставила на газовую плиту кастрюлю с водой. Пока вода грелась, она прошла в комнату и стала в шкафу искать бинт и йод. Найдя, она положила всё на стол и снова пошла в кухню, где уже закипала вода. Пришёл Громов.

– Вот что, Павел. Сейчас к нам зайдёт мой старый приятель Кондратьев Александр Геннадьевич. Ты его не бойся, он человек надёжный, я его знаю давно. Раньше он работал доктором на нашем участке. Прошёл войну и хорошо понимает, что нужно делать в таких случаях.

– Может, не стоило его беспокоить?

– Ничего с ним не случится. Я ему сказал, что ты это ранение получил во время ДТП, но сразу в больницу обращаться не стал.

Не успел он договорить, как в дверь кто-то постучал. Гаврил Семёнович встал с дивана и направился в прихожую.

– Заходите, Александр Геннадьевич, – услышал Павел голоса из прихожей. – Проходите, давайте я Вам помогу снять плащ.

Дверь комнаты открылась, и в проёме двери показалась худенькая фигура незнакомца.

– Ну что, молодой человек, – сказал незнакомец, – давайте будем знакомиться. Меня зовут Александр Геннадьевич. Я врач.

– Павел, – ответил Лавров и протянул ему правую руку.

– Что с Вами случилось? Расскажите мне и покажите Вашу рану.

Лавров довольно живо рассказал о ДТП, о том, что после удара их грузовика один из металлических прутьев, что они везли на стройку, вылетел из связанной пачки и едва не убил его, зацепив шею.

– Хорошо, пока всё ясно. Теперь покажите мне саму рану.

Павел убрал с плеча салфетку. Александр Геннадьевич надел очки и стал внимательно осматривать повреждённое плечо.

– Повезло Вам, Павел. Если бы прут прошёл на полсантиметра правее, он бы разорвал Вам сонную артерию. Но состояние Вашей раны вселяет в меня некоторое опасение. Рана сильно загноилась, и если бы Вы не обратились сегодня за помощью, то дня через два она могла Вам вообще не понадобиться.

Он подошёл к столу и стал перебирать лекарства и бинты, лежавшие на столе.

– Ну что, сейчас мы попытаемся помочь Вам. Вы можете сесть на стул, вот сюда, чтобы мне было лучше видно Вашу рану?

Павел поднялся с кровати и сел на стул, который доктор поставил под самой лампой.

– Я смотрю, молодой человек, у Вас и грудь в нескольких местах прострелена? Кто же это так Вас?

– Это Афганистан, – коротко ответил Павел. – Служил я там.

Врач попросил Анастасию Алексеевну принести горячей воды. Он долго мыл руки с мылом и вымыв их, тщательно вытер чистым полотенцем, которое подала ему хозяйка. Врач долго копался с раной. Удалив гнойный налёт, он обработал края раны йодом, наложил повязку, набрал в шприц антибиотик и сделал укол.

– Ну вот, пока и всё, молодой человек. Вам придётся немного полежать, дня три не больше. Посмотрим, как начнёт протекать процесс заживления.

Он снова вымыл руки и стал одеваться. В сопровождении Гаврила Семёновича он вышел в прихожую.

– Слушай, приятель? – обратился он к нему. – У твоего родственника рана не от арматуры, а огнестрельное ранение. Ты знаешь, нас собирал главный врач и инструктировал о том, чтобы мы были очень внимательны, так как не исключено, что к нам может обратиться молодой человек, получивший огнестрельное ранение.

– Саша! Ты же на пенсии. Это что-то меняет или нет?

– Я врач, Семёныч. На фронте я лечил не только наших бойцов, но и раненых немцев. А в отношении пенсии могу сказать, что сейчас на неё не проживёшь. Вот я и подрабатываю немного в больнице. Пусть небольшие деньги, но всё-таки поддержка.

Хозяин в знак благодарности пожал ему руку.

– Я завтра вечером зайду, посмотрю больного. Пусть он поспит. Судя по его внешнему виду, он давно нормально не спал.

Он вышел из дома и шаркающей старческой походкой направился домой.

* * *

Молодой организм Лаврова успешно боролся с возникшей инфекцией. Уже через двое суток температура у него спала, и боль, так мучавшая его в последнее время, практически прошла. Вечером, после очередного осмотра врача, Павел начал собираться домой.

– Павел, это ты куда, на ночь глядя, собрался? – поинтересовался у него Гаврил Семёнович.

– Спасибо Вам за всё, Гаврил Семёнович, я поеду домой. Загостился я у Вас, пора и честь знать.

– Может, завтра утром поедешь? А то как-то нехорошо отпускать человека в ночь.

– Мне лучше ночью, чем днём, – ответил Павел. – Да и Вам меньше хлопот.

– Погоди минутку. Присядь. Хочу поговорить с тобой, Павел.

Лавров сел на диван и приготовился к предстоящему разговору.

– Скажи мне, сынок, ты ещё долго собираешься воевать? Ты и так накрошил этих бандитов достаточно. Может хватит крови?

Павел на минуту задумался. Громов был прав, ведь он уже сполна отомстил бандитам за убийство Надежды. Сейчас у него уже не было кровных врагов, если не считать ещё одного, пусть и косвенно, но причастного к убийству Надежды. Этим человеком был начальник криминальной милиции городского управления Новиков.