Текст книги "Лань — река лесная"

Автор книги: Александр Шашков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Алесь Шашков
(Александр Андреевич Шашков)
Лань – река лесная
Повесть
Авторизованный перевод с белорусского Владимира Жиженки

Валерка Гуз и человек в белом

Гуз!

И кто только выдумал такую фамилию?! Ну, есть, скажем, Гузовские, Гузаковские Гузаковы, Гузманы. Тоже фамилийки не из лучших, с Орловыми да Соколовыми в сравнение не идут, но – Гуз! Человек с такой фамилией в два счёта может забыть своё имя, каким бы звучным и красивым оно ни было. Кому охота называть тебя Валеркой, Валерием, если можно просто сказать: Гуз. Почти и рта раскрывать не нужно.

Да ещё пусть бы только звали так! А то ведь и смотрят на тебя, будто ты и в самом деле ни более ни менее, как обыкновенный гузак, шишка на неположенном месте, что-то такое вовсе никому не нужное.

Такие невесёлые мысли лезли в голову Валерке Гузу всякий раз, когда он был не в настроении или когда что-нибудь выходило не так, как ему хотелось.

А в последние дни у него как раз всё и шло шиворот-навыворот. Позавчера вечером забрался к Тэкле в сад – Тэкля подстерегла и сорвала с головы шапку. Новёхонькую! Пустяки, скажете? Так нет же, это ещё не всё! Пошёл вчера к свинарке, недавней десятикласснице Верке Симуковой, просить, чтоб взяла подпаском. Не захотела, говорит – несерьёзный! Подумаешь, серьёзная нашлась! Свиньям корыта моет!..

А сегодня неприятности начались с самого утра, даже проснуться Валерка не успел. Спит это он в чулане и видит сон, будто Тэкля стаскивает с его ног башмаки. Вот-вот разует! Не раздумывая долго, он изловчился и – бац!

– А-а, чтоб тебе!.. – вскрикнула мать, которая уже добрых пять минут дёргала его за ногу. – Дрыхнет, лодырь, до полудня, да ещё и брыкается. Завтракай быстрей да беги на реку – посмотри, где наши гуси.

Часа два Валерка слонялся по берегу. Потом его стали одолевать воинственные мысли. «Да что ж это такое! – подумал он. – Что я, хуже всех? Да я… Я вот покажу, каков я есть!»

Валерка разогнал ребятишек, ловивших неподалёку пескарей, свернул за сараи, на улицу, и петухом прошёлся из конца в конец деревни. Даже посидел, бодро высвистывая какой-то залихватский марш, на лавочке против Тэклиной избы. Но ни Тэкля, ни кто другой не обратили на него внимания. Только дед Рыгор, который шёл с удочками на реку, хмуро заметил:

– Чем свистюльки свистать, выгнал бы лучше свиней из колхозной картошки. Вон как стараются!..

Валерка глянул в ту сторону, куда показывал дед Рыгор, усмехнулся и со всех ног припустил… на свиноферму! Сейчас он обрадует эту умницу-разумницу Верку! Сейчас он…

Впопыхах перепутав двери, Гуз вместо кормокухни влетел в родилку, куда вход посторонним был строго воспрещён. Тётя Агата как будто поджидала его. Она без лишней деликатности взяла Валерку за ухо и торжественно, на виду у всех свинарок, повела к воротам.

До слёз оскорблённый таким неучтивым приёмом, Валерка поплёлся к дому Войтёнков, надеясь застать своего верного друга Алика.

Алик был дома. Он только что вернулся с поля, принёс для бычка Метеора корзину зелёного клевера и теперь, умывшись ледяной колодезной водой, стоял на крыльце и энергично растирал полотенцем лицо и грудь.

– Здорово, телячий папаша! – поздоровался Валерка и присел на ступеньку.

– Что это ты сегодня не в духе? – нисколько не обижаясь на друга, усмехнулся Алик.

– Да так… Хочешь, твой Метеорчик сейчас задаст от меня такого стрекача, что только пыль пойдёт? Хочешь? Бить не буду. Пальцем не трону!

– Метеор?

– Метеор!

– От тебя?

– От меня! Хочешь? Смотри!

Валерка взлохматил волосы, встал на четвереньки, грозно засопел и двинулся к навесу, под которым, отгоняя хвостом слепней, мирно хрумкал клевер крупный рябой бычок.

Алик с крыльца наблюдал: что будет? Он знал, что Валерки боялись все деревенские кошки и собаки. Увидят – и кто куда! Даже старый гусак тёти Агаты, который щипал за ноги всех без разбору, даже собственную хозяйку, и тот торопливо убирался с дороги и тихонько стоял в крапиве у забора, когда на улице появлялся Валерка.

В чём тут было дело – непонятно. Никто не припомнит, чтобы Валерка запустил камнем в собаку или кошку, не было у него и столкновений с гусаком. Просто, как говорил он сам, животные «духу» его боялись.

Неужели и Метеор спасует? Этого Алику не хотелось. Метеор – его гордость! За Метеора он грамоту получил он райкома комсомола.

Алик хотел уже крикнуть, чтоб Валерка вернулся, не перебивал Метеору аппетита, но тут произошло неожиданное…

Чтобы обратить на себя внимание бычка, Валерка вдруг протяжно замычал, завертел головой и стал разгребать руками песок – точь-в-точь, как это делал колхозный бугай Рогач, когда вызывал на бой быка из чужого стада. Метеор нехотя оторвался от клевера, глянул на Валерку и махнул хвостом: мол, отвяжись! Но Валерка не отступал. Тогда Метеор зло чмыхнул и…

От толчка под бок Валерка не удержался на ногах и полетел лицом в песок. Метеор перемахнул через него, круто повернулся и приготовился к новой атаке. Обычно добродушные фиолетовые глаза его горели недобрым огнём.

– Валерка-а! Удира-ай! – завопил перепуганный Алик и отпрянул в сени.

Крик его словно привёл в чувство оглушённого Валерку. Он вскочил на ноги и бросился к крыльцу, надеясь тоже прошмыгнуть в сени. Но – не успел. В два прыжка Метеор опередил его, заслонил собою дорогу и погнал забияку назад, под навес.

Обезумев от страху, Валерка метался из угла в угол, но спасения нигде не было. Метеор всюду настигал его. Наконец, совсем выбившись из сил, Валерка хлопнулся на колени и закрыл руками лицо: будь что будет!

Метеор встал как вкопанный. Его, должно быть, удивило, отчего это такой юркий и лёгкий на ногу человечек больше не бегает и даже не шевельнётся. Бычок наклонил голову, словно раздумывая, что ему делать, потом осторожно вытянул шею и мягко ткнулся мордой в потный Валеркин затылок. Валерка – ни гу-гу! Даже дыхание затаил. Вконец сбитый с толку, Метеор поплёлся доедать свой клевер.

Валерка долго ещё не отваживался открыть глаза. А когда наконец набрался смелости, то увидел, что возле него, весело улыбаясь, стоит Алик.

– Ты что, заснул? – тронул Алик его за плечо. – Вставай. Метеор уже успокоился.

– Да я… Я так… Что-то в глаз попало…

Валерка протёр глаза кулаком, потом принялся разглядывать ворота с таким видом, будто перед ним были не обыкновенные сосновые доски с янтарными капельками смолы, а самая интересная картина.

– Мне уже и домой пора, – проговорил он, подымаясь на ноги.

– Домой?! – удивился Алик.

– Кукурузу на огороде полоть нужно, – вздохнул Валерка, стараясь не смотреть в глаза другу. – Мама велела…

– Хоть бы уж не врал! – перебил его Алик. – Кукуруза ваша чистая, сам видел.

Алик сел на бревно, лежавшее возле крыльца, и хитро усмехнулся.

– Ты чего? – насторожился Валерка.

– Ничего. Хочешь, скажу, почему ты так заторопился домой?

– Ну, почему?

– Боишься, что я расскажу ребятам, как Метеор тебя на колени поставил.

Валерка покраснел и стал соскребать пальцем смолу с досок.

– Ладно, не бойся! – успокоил его Алик. – Я – не ты. Я никому не стану рассказывать.

Валерка недоверчиво поднял голову.

– Ты… Ты это правду говоришь? – пробормотал он.

– Увидишь.

– Я… Я тоже никогда ничего никому не буду говорить про тебя! – горячо заверил Валерка. – Вот посмотришь! И всегда буду только за тебя. Хочешь, сегодня же отлупим Вовку? Хочешь?

– У нас с Вовкой мир. А вот Метеора ты больше не трогай.

– Больно он мне нужен! – скривился Валерка. – Он какой-то шальной у тебя. Мухи его заели, так он и полетел задрав хвост. Хорошо, что рога ещё не выросли, а то бы…

Валерка потёр рукой бок, к которому приложился Метеор, и поморщился от боли.

– Не шальной он, а просто «духу» твоего не боится, – засмеялся Алик и скомандовал – Бери корзинку, сбегаем в лес. Дед говорит, уже боровики есть.

Алик поднялся на крыльцо, чтобы запереть дверь, и тут вдруг увидел у ворот двоих незнакомых: паренька лет пятнадцати и статного высокого мужчину в белом костюме, в чёрных очках на тупом, коротеньком носу. В одной руке у мужчины был небольшой жёлтый чемодан, в другой – не то ружьё в чехле, не то спиннинг.

– Вы к нам? – растерялся Алик.

– Если не прогоните – к вам! – весело ответил мужчина в белом. Он подошёл к крыльцу, поставил чемодан и подмигнул Валерке – Жив? Видел, видел, как гонял тебя вон тот зверюга. Мозолей на пятках нет?

– Мы… Да это мы баловались с ним! – храбро соврал Валерка. – Мы каждый день так играем…

– Каждый день? Не завидую! – засмеялся мужчина. – А где ваши взрослые хозяева? – уже серьёзно обратился он к ребятам.

– А вам кого? Дедушку? – спросил Алик. – Он на реке, рыбу ловит. Скоро должен прийти. Он всегда в это время возвращается.

– Что ж, подождём. Спешить нам некуда.

Незнакомец снял шляпу, бросил её на чемодан и сел в тенёк, на то самое бревно, на котором только что сидел Алик. Паренёк тоже отошёл в тень, но остался стоять, исподлобья поглядывая на своих сверстников.

Валерка и Алик переглянулись.

– А вы идите, идите, – разгадал их немой диалог человек в белом. – По грибы собрались? Ну и идите себе. Да вот его, племяша моего, прихватите. А я тут один посижу, пока старик придёт.

Алик рассказывает, Валерка злится

Над зелёным лугом – голубое небо и солнце. Горячее, ослепительно яркое. Жарища. Жёлтыми бабочками слетает с берёз без поры засохший лист, бессильно опустили ветви гнилобокие ивы. Всё поникло, увяло, словно бы сгорбилось, и только стройный молодой тополь, что стоит за рекой, неподалёку от тракта, высоко вознёс свою гордую голову, будто хочет сказать солнцу:

– Что ты делаешь, неразумное?

Ребята долго шли в молчании. Разговор с новичком не клеился. Этот рослый кудрявый парнишка оказался молчун-молчуном. Друзья только и узнали от него, что он привёл своего дядю из Варков, что живёт дядя в Смоленске, а сюда приехал впервые по каким-то своим делам. По каким таким делам – он и знать не знает.

Пробурчав всё это, парнишка надолго умолк и, казалось, совсем забыл о своих спутниках. Спокойной походкой взрослого он шагал сбоку и думал о чём-то своём.

Алик и Валерка тайком наблюдали за ним. Сказать по совести, парнишка им не понравился. Аккуратно причёсанный, в наглаженном сером костюме и новеньких жёлтых ботинках, он выглядел настоящим франтом.

«Задаётся!» – подумал Валерка и отвернулся.

Травы наполняли окрестность густым горьковатым духом. Запахи тысяч цветов перемешались в горячем воздухе. Идти тяжело. Ноги путаются в высокой траве, и приходится делать шаги пошире. А ноги не слушаются, так и тянут в тенёк, ближе к реке.

– Дед говорил, сорок лет не было у нас такой жары, – начал Алик, которому надоело идти молча. – Говорил, если не пойдут дожди на этой неделе – погибнет даже картошка…

– Должны пойти, – неожиданно отозвался незнакомый парнишка. – Кое-где, слыхать, уже идут.

– Это кое-где! – вздохнул Алик. – А у нас всё жарит и жарит…

– А что если искупаться? – предложил Валерка, который не любил «серьёзных» разговоров. – Наши грибы от нас не уйдут, а у меня уже рубашка к спине прилипла.

– А может, после, на обратном пути? – неуверенно возразил Алик и вопросительно глянул на попутчика. Глянул – и только тут подумал, что он где-то видел уже этого паренька. Даже не один раз. Вот только где? Когда?

– Так будете купаться? – нетерпеливо переспросил Валерка. – Ты чего лоб собрал в гармошку? – повернулся он к Алику. – Не хочешь? Тогда я один!

Валерка нырнул под куст и стал раздеваться, с радостным ожиданием поглядывая на широкий плёс реки.

– А верно, давай и мы искупаемся! – вдруг оживился парнишка. – Я нынче ещё ни разу не плавал. Реки у нас нет…

– А вы… ты издалека откуда? – спросил Алик, всё ещё пытаясь припомнить, где он видел этого кудрявого парня.

– Из Варков. Я ведь говорил… Кремнев моя фамилия. Лёня Кремнев.

– К-кремнев?! – воскликнул Алик и отступил на шаг, будто хотел получше рассмотреть парнишку.

Так вот это кто! И как это он, Алик, сразу не узнал сына Василя Кремнева? Того самого Кремнева, который каждое утро улыбается Алику из позолоченной рамки на стене.

Алик долго глядел на Лёню Кремнева, потом оживился:

– Я… Да я же хорошо знаю твоего отца! – схватив гостя за рукав пиджака, заговорил он. – Честное слово, знаю!

– Знаешь папу?! – вздрогнул Лёня. – Откуда?

– Ещё как знаю! – горячился Алик. – Его портрет висит у нас в избе. Твой отец крепко дружил с моим дедом!.. Ты знаешь моего деда? Он партизан, орден имеет!

– Нет, не знаю, – глухо ответил Лёня, и лицо его снова стало задумчивым. Несколько секунд он смотрел куда-то вдаль, за реку, потом принялся расстёгивать ворот рубашки. Пальцы его дрожали, не слушались.

Но Алик ничего этого не замечал.

– Во время войны, – радостно говорил он, – твой отец бывал у нас. Если б ты знал, сколько рассказывал нам дедушка про него! Рассказывал, как вместе в разведку ходили. – Алик на минуту замолчал, как бы для того, чтобы собраться с мыслями, и вдруг спросил:

– Лёнь, а почему твой отец никогда к дедушке не зайдёт?

Лёня ничего не ответил и, сорвав с себя майку, бросился в воду.

Вода в реке оказалась на удивление холодной, и спустя минут десять все трое выскочили на берег, распластались на горячем, как зола недавно потухшего костра, песке.

– Ч-чёрт! – бормотал Валерка, выбивая зубами дробь. – Так-кое с-солнце, а вода – как лёд! Криницы тут, что ли?..

– Эх ты, м-мимоза! – передразнил Алик друга. – Что бы ты запел, если бы и в самом деле пришлось искупаться в ледяной воде?

– А какому дурню охота в ледяной воде купаться! – ответил Валерка, глубже зарываясь в песок.

– Дурню, может, и не нужно, а нормальным людям иной раз приходится и зимой реки переплывать. – Алик придвинулся ближе к Лёне и попросил: – Расскажи этому Фоме Неверующему, как твой отец поздней осенью переплывал Днепр. С оружием, с радиостанцией!

– С дальнобойной пушкой, – вставил Валерка.

– Да ты сам видел ту радиостанцию! – загорелся Алик. – Помнишь, в областном музее нам показывали?

– Значит, её перевезли на лодке.

– Ну и упрям же ты – как осёл! – разозлился Алик. – «Пушка», «лодка»!.. Да где бы они взяли ту лодку? Их же прямо в лесу высадили, с самолёта.

– Плот сделали. На плоту и танк переправить можно.

– Да не до плота им было! – ещё больше разозлился Алик. – О каком плоте могли они думать, если немцы сразу же окружили лес и так начали садить из пулемётов, что только щепки летели!

Валерка недоверчиво посмотрел на Алика и спросил:

– Как же они попали в окружение? Ты ведь говорил, что их с самолёта высадили.

– Лёнька, да расскажи ты ему! – снова попросил Алик.

– Да я… Я сам первый раз про этот случай слышу, – смутился Лёня.

– Правда? – удивлённо посмотрел на нового приятеля Алик. – Ну, тогда я расскажу.

Алик сел, обхватил колени руками и неторопливо, как это делал его дед, начал:

– В конце ноября это было. По ночам уже заморозки случались. Вот в одну такую морозную ночь генерал вызвал к себе Кремнева – твоего, Лёня, отца – и говорит:

«– Товарищ старший лейтенант! Нам необходимо установить надёжную связь с партизанскими бригадами. Тогда нам будет куда легче бить фашистов. Договоримся и в одно и то же время ударим по ним: партизаны – с тыла, а мы – прямо в лоб! Понял?»

«– Так точно, понял!» – отвечает Кремнев.

«– Тогда бери с собой десяток разведчиков, садись в самолёт и лети в тыл врага. Там на парашютах высадитесь», – приказал генерал.

Ночь выдалась тёмная – хоть глаз коли, а высаживаться нужно было на лесную поляну. Правда, штурман был опытный, рассчитал всё правильно, но на ту беду расходился сильный ветер. Ну и на поляну попали не все. Пересчитал Кремнев людей, а одного разведчика – нет. Стали искать и наткнулись на эсэсовцев. Потом уже узнали, что товарищ их приземлился недалеко от фашистского гарнизона. Ветром отнесло. Сначала отстреливался, отбивался гранатами, а потом, чтобы не попасть живым фашистам в лапы, пустил себе пулю в висок. Но фашисты всё равно догадались, что высадился он не один, и давай прочёсывать лес. Что оставалось делать разведчикам? Пришлось переправляться через реку…

– И все спаслись? – спросил Лёня.

– Не помню, – подумав, ответил Алик. – Дедушка говорил, что к нам в деревню пришло девять человек…

– А река в том месте широкая была? – поинтересовался Валерка. – Шире, чем наша Тихая Лань?

– Куда там! Днепр, понимаешь? Да ещё осенью, после дождей!..

Лёня перевернулся спиной к солнцу, подпёр лицо кулаками. Некоторое время все трое молчали. Потом Лёня тихо спросил:

– Алик, а ты ещё… знаешь что-нибудь про тех

разведчиков?

– Спрашиваешь! Ещё сколько!

– Расскажешь мне всё?

– Расскажу! Вот сегодня ляжем спать на сеновале, и я всю ночь буду рассказывать.

– «Всю ночь»! – передразнил его Валерка. – А что ты такое знаешь, чтоб рассказывать всю ночь?

– А вот и знаю! – упрямо сказал Алик. – Слыхал, как Кремнев разгромил Каменецкий гарнизон?

– Слыхал. С тобой рядом сидели, когда дед рассказывал.

– Ну вот!

– Что – вот? Что тут особенного? – неожиданно разгорячился Валерка и даже сел, чтоб удобнее было размахивать руками. – Подумаешь, героизм! Я в одной книжке и не такое читал!

– Так то в книжке! В книжке писатель мог всё выдумать. А то, что сделал Кремнев, – факт! – возразил Алик. – Разогнал он гарнизон? Разогнал! Все это знают…

– Так уж и гарнизон! Тридцать задрипанных полицаев да пять беззубых немцев!

– А разведчиков всего семеро было!

– Ну и что, что семеро? Обдурили полицаев – и всё…

Валерка, злой и нахмуренный, спустился к воде, раз-другой окунулся и стал одеваться. Друзья уже дожидались его на тропинке.

До самой пущи никто не проронил ни слова. Алик и Лёня шагали впереди, Валерка – за ними. Настроение его было вконец испорчено. Неудача на ферме, бегство от Метеора, а теперь вот Алик… Почему он, Валерка, не умеет так рассказывать? Разве он меньше Алика знает? Нет ведь. А тот всегда выскочит первым. Все только его и слушают…

Невесёлые мысли развеял боровик. Молодой, толстоногий, он словно нарочно высунул из травы свою рыжую голову как раз в тот момент, когда его мог заметить один Валерка. Счастливый Гуз бросил победный взгляд на друзей, которые в свою очередь не без зависти смотрели на его находку, и стал шнырять от берёзы к берёзе, уже ни о чём, кроме грибов, не думая.

Человек в белом осматривается

Едва ребята вышли со двора, как человек в белом встрепенулся. Он бросил недокуренную папиросу в корытце с водой, из которого пили утята, легко вскочил на ноги и выглянул на улицу.

Вокруг – ни души. И тихо-тихо. Деревня словно вымерла.

Тишина и безлюдье деревенской улицы, как видно, обрадовали человека. Он закрыл за собой калитку, перешёл улицу, узкой тропинкой вышел на крутой берег реки и остановился.

Вид, открывшийся перед ним, был по-своему очень красив. Слева, за светло-синей лентой Тихой Лани, возвышались поросшие низким кустарником холмы. Длинной цепью они тянулись на запад, то набирая высоту, то постепенно снижаясь, и казалось: это море, застывшее по чьей-то злой воле, – вздыбленные волны так и остались навсегда недвижимыми…

Справа – как окинуть глазом – распростиралась, может быть, на тысячи гектаров жёлто-серая равнина. Только кое-где на ней синели плодовые сады да маяками стояли вдоль большака старые берёзы.

Сразу за рекой рос одинокий дуб, а немного поодаль зеленела небольшая берёзовая роща.

Человек долго осматривал и поля, и молодую рощу, и дуб. Казалось, он ощупывал глазами каждый предмет, каждый метр земли, но по лицу его никто не понял бы: нравится ему всё это или нет? Лицо было непроницаемо спокойно. И только когда человек оглянулся и увидел деревню – добрую сотню новых, солнечно-жёлтых домов, красочно вырисовывавшихся на ярко-зелёном фоне недалёкой пущи, – только тогда лицо его оживилось, на нём промелькнуло что-то вроде удивления.

– Смотри-ка ты! – пробормотал он. – Если б своими глазами не увидел, – ни за что не поверил бы…

Он достал папиросу, закурил, минуту постоял в раздумье и зашагал назад. Тень удивления всё ещё лежала на его лице. Она исчезла, только когда он вошёл во двор и увидел под навесом того, кого дожидался.

Старый рыбак развешивал на жёлтой, отполированной руками жерди перемёты и улыбался своим мыслям. Дед Рыгор был в приподнятом настроении: третий день подряд он возвращался с богатым уловом. Но больше всего радовала деда неожиданная победа над известным рыболовом-«теоретиком» Николаем Николаевичем Казановичем – учёным, который уже третий год приезжал на лето в здешние места порыбачить и отдохнуть.

Заметив у калитки незнакомого, дед вопросительно посмотрел на него.

– Если не ошибаюсь, Егор Петрович Войтёнок? – протянул руку человек в белом. – Очень приятно. Давайте присядем. Мне нужно с вами поговорить…