Текст книги "Преодоление недосягаемого (СИ)"
Автор книги: Александр Бодний
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
Исследователь Вогюэ Э. М. правильно подметил способность двоения мыслей, но не уловил координаты причинности, точку отсчёта её. Тенденциозно эмпирическая модель рациональной обновляемости человека условно представлена параллелью, одна линия которой уподобляется неординарной желаемости, другая – отображению фактической стадии желаемости в реальном внешнем мире. Эволюционное развитие в первой линии представлено как законченная форма ... исторического сознания, во второй линии – как диссонансирование на грани перехода эволюции в историю. Вторая линия, отражая динамику общественного сознания, периодически воспринимает толчки революционизированных подвижек. В этом случае между идентично-позиционными толчками двух линий возникает символическое напряжение вплоть до искрения, высвечивающего в синхронности оригинальность мысли. Повышается эпизодическая активность процесса переосмысления духовно – интеллектуальных ценностей. В диапазоне между двумя линиями рационализируется самосознание. В этой параллели «искрением» рождается оригинальность мысли, раздваивающая её на первичность мысли и на «антимысль», на «ядро всякой идеи – силы» и на «антиядро».
Достоевский Ф. М. пошёл аналитически глубже Вогюэ Э. М., создав ... псевдоновацию посредством выделения ... псевдопараллели, состоящей из двух линий: первая – сочетание узловых точек психологической парадоксальности личности, вторая – это первая линия параллели "модели рациональной обновляемости". Обозначение "новации" Достоевского Ф. М. с начальной составной частью – "псевдо" – вызвано тем, что параллель Достоевского Ф. М. является производной опосредственной категорией от первой параллели. Параллель «модели рациональной обновляемости» базируется на историческом сознании как на фиксированном источнике эволюционной реальности личности. Параллель Достоевского Ф. М. базируется только на ... издержках исторического сознания в форме психологической парадоксальности. Всякая оригинальная мысль в параллели Достоевского Ф. М. имеет антимысль ...заимствованную из параллели «модели рациональной обновляемости», всякое ядро идеи – силы соотносится с антиядром ... заимствованным из того же источника. Параллель Достоевского Ф. М. ближе стоит к экзистенциалистическому сознанию, параллель «модели рациональной обновляемости» – к рациональному сознанию.
Глава 368.
Достоевсковед Латынина А. Н. цитирует: «Но как бороться с двойными мыслями и двойными чувствами? С помощью разума? Чувства? Инстинкта? Если сердце не способно отделить добро от зла, если „идеал Мадонны“ и „идеал Содомский“ равно привлекательны для него, – то что может дать критерий для их различия? Быть может, значение?» (Латынина А. Н. «Достоевский и экзистенциализм» в кн.: Сборник статей «Достоевский – художник и мыслитель». М. 1972 г. стр. 255).
Литературный критик Бодний А. А. считает, что направленность первого вопроса в цитате должна обрести свою диаметрально противоположную предназначенность. Позиционная неточность достоевсковеда Латыниной А. Н. в том, что двойные мысли и двойные чувства – это не нездоровые симптомы иррационального мышления, а это – защитная осмысленная рефлексия на двойные стандарты внешнего мира, общества, на насильственную поляризацию добра и зла до угла смешения нравственных категорий. Эффективность защиты личности от общественной посягаемости упрочивается при наличии ... экзистенциалистического сознания. Этот парадокс человеческого Разума объясняет предлагаемой литературным критиком Бодним А. А. моделью идеально-субъективной стандартизации. Суть её проявляется в том, что морально-нравственные нормы и стандарты общества, будучи заидеологизированными, берут ориентир не на сближение с классической образованность, а на ... целесообразность. При такой резонансирующей казустике экзистенциалистическое сознание идёт на выручку личности, вводя свою стандартизацию как защитную реакцию не столько на суть самой общественной стандартизации, сколько на способность распознавания заидеологизированной границы между добром и злом. С этой целью экзистенциалистическое сознание настраивает личность на волну оценочной осмыслённости – на модель идеально-субъективной стандартизации. По этой модели, личность фиксирует абстрагированный идеал нравственности, востребованный из Мирового интеллекта. Сопрягая с идеалом субъективное представление о конкретной категории нравственности, личность обретает образец прикладной рациональной нравственности, облегчающий её режим взаимодействия с обществом в конкретном аспекте жизненного интереса.
Когда "сердце не способно отделить добро от зла", когда "идеал Мадонны" и "идеал Содомский" равно привлекательны", – то это, как у Дмитрия Карамазова, признак отсутствия ... идейности, кодирующийся как нравственный стержень жизни; – Павел Смердяков наделён идейностью народовластия Парижской коммуны; у Ивана Карамазова идейность сфокусирована в гуманистической вожделенности – в "последней капле слезы"; идейность Алексея Карамазова – в гармонизировании образа жизни с образом религиозного идеала. Могут возразить достоевсковеды: "А ранее обозначенный литературным критиком Бодним А. А. переход Алексея Карамазова от "идеала Мадонны" к "идеалу Содомскому", как это увязать без помощи алогизма?" Видите ли, если брать существенность из бытующего афоризма, то имеют место два (по крайней мере) оценочных стандарта нравственности. Первый – это та квинтэссенция, которую выдаёт общество. Второй – это та модель преобразования, когда в формате "идеала Мадонны" сменяется один образ на другой, не изменяя субъективной позитивности, по экзистенциалистическому сознанию. Достоевсковеды могут дополнить тенденцию к мнимой противоречивости литературного критика Боднего А. А., причислившего Алексея Карамазова к категории придурков. Это – уже не столько процесс изменения психологического портрета Алексея Карамазова, сколько углублённость в мотивировку и причинность ... истинности признаков натуры, когда не проступает экстерьерно четкость разграничения между истинностью и псевдоистинностью, а сам герой не в силах прочувствовать эту границу, точнее, Достоевский Ф. М. даёт читателю ... инградиенты этой границы, но не (хотя бы) в парадоксальности результативности образа действий, а в парадоксальности образа мышления. Такая методика не исключает реверсивность мысли. Поэтому нечёткость тонкостей психологического портрета Алексея Карамазова, внесённая литературным критиком Бодним А. А., – это есть ... художественное своеобразие типизации героев в творчестве Достоевского Ф. М.
Глава 369.
Достоевсковед Латынина А. Н. цитирует: «Соня живёт чувством, не доверяя разуму, не полагаясь на него. И нравственное чувство опровергает теорию Раскольникова, создание рассудка ... Но означает ли это противопоставление разуму иррационального? Что именно в разуме кажется Достоевскому неприемлимым? Сам разум или возможность аморального его использования? Именно второе». Латынина А. Н., там же, стр. 254).
Достоевсковед Латынина А. Н. генератор опровержения определяет не совсем точно. Рефлексивной проводкой чувство можно ассоциировать с интуитивной подсказкой. Но одним нравственным чувством не опровергнуть теорию Раскольникова – не хватает собственного вразумления. Вот здесь и приходит на помощь Соне Мармеладовой ... историческое сознание, компенсируя нехватку теоретичности как понимания специфики вопроса. Могут возразить достоевсковеды: «А почему историческое сознание не дало Раскольникову рациональность мышления?» Из-за специфичности резонансирующего момента для Раскольникова. Имела место сфокусированность у Раскольникова – это и эмоционально-природная въедливость в житейский кризис, это – и врождённое чувство социального достоинства, это – и насильственно психологический катализатор – волюнтаристская проба. Суперострота этой фокусировки временно блокировала историческое сознание. Перед Раскольниковым стояла диллема – это или теоретически осмысленная смерть от безысходности социальной участи, или – теоретическое воплощение волюнтаристской пробы, дававшей иллюзорный свет в конце туннеля.
Если бы Раскольников был бы оматерилизованным подобием Наполеона Бонапарта, то он не стоял бы перед дилеммой, а был бы ... нравственно образцовым патриотом своей родины! Нравственная чистота природных задатков верховодила бы его рефлексией и образом мышления.
Поднятый достоевсковедом Латыниной А. Н. вопрос о возможности аморального использования разума – бесперспективен не только в судьбе Раскольникова, но и рационально мыслящего человечества. Такая категоричность определяется тем, что достоевсковед Латынина А. Н.идеологически путает причинность со следствием. Безысходность Раскольникова – это есть расхождение между рациональной правдой его жизни и иррациональной поступательностью общества, это есть незапрограммированный иррациональный результат ... рационального сознания.
Глава 370.
Достоевсковед Латынина А. Н. цитирует: "Раскольников всё время пытается проверить мир разумом. Для чего живут подлецы? Зачем страдают праведники? Не может ли разум человеческий лучше распорядиться мировым устройством? «Лужину ли жить и делать мерзости, или умирать Катерине Ивановне? ... Как бы вы решили, кому из них умереть?» – задаёт он вопрос Соне. Вопрос коварен, но Соня мудра кроткой мудростью нерассуждающего добра. « ... К чему такие пустые вопросы? Как может случиться, чтоб это от моего решения зависело? И кто тут меня судьёй поставил, кому жить, кому не жить?» (Достоевский Ф. М. Собр. соч. т. 5. стр. 426); (Латынина А. Н., там же, стр. 253).
Этой диалогическо-оппонирующей параллелью между героем и героиней Достоевский Ф. М. ставит себя не столько в парадоксальное, сколько в ... тупиковое положение. Происхождение «рассуждающего» зла на Земле кроется в иррациональном сознании носителей насилия. А вот суд над злом отдаётся на откуп «нерассуждающему» добру. Тогда, по Достоевскому Ф. М., получается, что иррациональное сознание как источник зла – вне критики, а рациональное сознание становится ... кастрированным по противодействию зла. Явное несоответствие революционеры-демократы восприняли как гордеев узел, подлежащий рассечению «топором». Клин выбивается клином. Но против этой общественной естественности Достоевский Ф. М. не предлагает, а альтернативно даёт вариант по схеме «непротивленства», саркастически выраженный в самомазохизмском изречении: « ...был нещадно бит, чем и хвастается». Какой выбрать вариант альтернативы, зависит не от ... степени антиэкзистенциалистской нравственной чистоты, а от дистанцированности фактора социального насилия. Степень антиэкзистенциалистской нравственной чистоты является величиной ... относительной не по матической формулярности, а по определению целесообразности общественно-государственной консолидации. Инстинктом охранения и выживания эта степень вписывается ( а не вписывает) в квинтэссенцию фактора социального насилия, социальным сознанием оправдывая эту зависимость как .. тенденцию не столько к сглаживанию классового разделения, сколько к ... единению под знаком общегосударственного патриотизма.
Глава 371.
Достоевсковед Латынина А. Н. цитирует: "Достоевский не допускал возможности автономии морали. Он страшился «подпольных идей», ведущих к высвобождению иррациональных сил, к разгулу ничем не контролируемых подпольных стихий, к утверждению принципа «все дозволено» ... (Латынина А. Н., там же, стр. 247).
В этой цитате достоевсковед Латынина А. Н. хочет переложить собственную узость виденья проблематики с вытекающими последствиями на самого Достоевского Ф. М.
Достоевский Ф. М. ставит в творчестве первоочередную задачу – посредством антиядра идеи, посредством антимысли взорвать традиционную дисгармоническую инертность общества. Общепринятые контрмеры в борьбе с этим злом были у Достоевского Ф. М. неэффективны. Идеология и морально-нравственная канонизированность общества несла неизменную тенденцию к закрепощению личности. Достоевский Ф. М. вводит новый художественный прием – парадоксальной крайностью даёт фигуральную свободу абстрагированному сознанию «подпольного человека» в гротексной форме. Амплитуда отклонения «подпольной свободы» у Достоевского Ф. М. номинально равна амплитуде насилия общества. В этом ракурсе «подпольность» является как бы симметричным отображением идеологическо-правовой казуистики общества, но в сторону ... раскрепощения «подпольного». На стадии «подпольности» личность ощущает себя как бы «калифом на час». Достоевсковеды могут возразить: «Но принципы морали и нравственности являются у „подпольного“ аморальны и безнравственны». Да, аморальны и безнравственны, но по отношению к ... носителям общественно-государственного насилия, а не по отношению к «подпольной личности» как ...носителю относительной свободы. Повторное выражение достоевсковедов: «так тогда это – алогический эгоизм личности». Надо не забывать, что «подпольная» личность – это категория обобщённости, аккумулирующая все порабощённые силы общества. В данном случае правильнее было бы говорить о диктате большинства над меньшинством. То, что эгоистично для единичной бесправной личности, является нормой поведения для обобщённой «подпольно» личности по отношению к носителям социального насилия.
Литературный критик Бодний А. А. в предыдущих темах своего сборника давал толкование принципа "все позволено". В этом обзоре будет отражён новый спектр принципа "всё позволено" с упоминанием существенности принципа ... Достоевсковеды впадают в крайность при толковании этого принципа, точнее, лингвистическое оформление принимают за целостность квинтэссенции. "Лингвистическое оформление" полностью лишает достоевсковедов дифференцированного подхода к сути принципа без учёта менталитета натуры исполнителя принципа. "Все позволено" ... что позволено, господа достоевсковеды, конкретно рабу, сидящему на цепи? Наводить рабу блеск на цепи притиранием её горсткой песка? Спасибо за такое позволение, господа достоевсковеды!!! Или речь достоевсковеды ведут о перехлесте строя мыслей нравственности со строем мыслей безнравственности? Но это уже психопатическое явление, а не литературоведческое. Господа достоевсковеды, запомните, как отче наш: высоконравственная личность принцип «всё позволено» вводит в режим высоконравственной технологии; безнравственная властная личность на протяжении тысячелетий живёт в ... легальном режиме принципа «все позволено»; безнравственная, но безвластная личность на протяжении тысячелетий живёт в ... нелегальном режиме принципа «все позволено»!!!
Достоевский Ф. М. преподносит эту сентенцию литературного критика Боднего А. А. в расплывчатых тонах с тем соображением, чтобы четкость и острота проблематики, прошедшей через критический протуберанец, была бы органической востребованностью общества.
Глава 372.
Достоевсковед Латынина А. Н. цитирует: «Ни одну идею, содержащуюся у Достоевского, нельзя рассматривать как окончательную. Она не существует в некоей изолированности. Достоевский – своего рода диалектик, и он показывает взаимодействие идей, их неотрывность друг от друга, их борьбу». (Латынина А. Н., там же, стр. 225).
Достоевсковеды допускают ошибку, когда в незавершенности идеи Достоевского Ф. М. видят тенденцию к вскрытию истины во взаимодействии гармонии и дисгармонии. Каждая идея Достоевского ф. М. – это ... окончательная и концептуальность и позиционность, несущие в себе заведомо запрограммированные, нет, не Достоевским Ф. М., а обществом, неправильности энергетических линий мировоззренческой дисгармонии. Задача Достоевского Ф. М. как диалектика показать не взаимодействие идей с целью самовыпестовывания истины, а дать объяснение запрограммированным неправильностям в диалектической активности, чтобы методом «отрицания – отрицания» очистить истину от псевдопричинности. В таком подходе к истине Достоевский Ф. М. ...историческим сознанием подтверждает правильность своей творческой изыскательности через эволюционное развитие личности. Ориентируясь в изыскательности на объективность эволюционного развития, Достоевский ф. М. в субъективности общественного развития через ... завершённость идей подтверждает ход истины. Ту модель диалектического познания, которую предлагают достоевсковеды, можно уподобить ... селекционному отбору в сельскохозяйственной науке, когда дело начинает учёный – отец, а обретает результат уже учёный – сын.
Достоевсковеды не учитывают одну особенность подлинности объекта истины, по Достоевскому Ф. М. . Достоевский Ф. М. фиксировал ... запрограммированную истину в смысловых точках сопряженности гармонии с дисгармонией, добра со злом. Предшествовал этому фиксированию смысловой разрядный импульс от сопряжения запрограммированной мысли с антимыслью, запрограммированного ядра идеи – силы с антиядром.
Глава 373.
Достоевсковед Фридлендер Г. М. цитирует: " ... как для всякого великого художника, моральной и эстетической нормой для него (Достоевский Ф. М. – примеч. Б. А. А.) был идеал, а не его отрицание, то есть здоровье, а не болезнь. В этой авторской позиции – коренное отличие эстетики Достоевского от эстетики многих направлений модернистского искусства и литературы XX века, считающих эстетической нормой не здоровье и красоту, а болезнь и отрицание идеала. (Фридлендер Г. М. «Эстетика Достоевского» в кн.: Сборник статей «Достоевский – художник и мыслитель». М. 1972 г. стр. 162).
Достоевсковеды утрирует технологию эстетики Достоевского Ф. М.. Усложнённость технологии состояла в том, что Достоевский Ф. М. творческое изыскание изливал между двумя полюсами. Первый. Это – классическая завершенность идеала. Второй. Это – отрицание ... завершенности идеала как соотнесение с мировым усреднено-реалистическим типом. Между полюсами создавалась протуберанцевая тяга .. .психологической парадоксальностью. К первому полюсу тяготились те эстетико-субстанционные признаки натуры, которые были результатом позитивности эволюционного развития личности. Ко второму полюсу смещались те неординарные признаки натуры, которые были результатом амплитуды революционизированной дисперсности в эволюции. Протуберанцевая тяга не только наэлектризовывала, но и выявляла жизнеспособность признаков без градации на негативность и позитивность. Эстетическое чутье Достоевского Ф. М. по колебаниям негативности и позитивности в динамике между полюсами угадывало – где прототипный элемент структуры классической завершённости, а где антипод, отторгаемо ... катализирующий классическую завершенность. Это один спектр эстетического чутья Достоевского Ф. М.. Другой спектр подсказывает Достоевскому Ф. М. – какой «прототипный элемент» даёт тенденцию к ... незавершённости мирового усреднено-реалистического типа, и – какой «антипод» даёт завершенность мирового типа.
Эти два спектра являются не столько составляющими психологического портрета мирового типа, сколько градацией менталитета натуры ... той абстрактной социально-прессинговой разницы, которая существует между идеалом и ... «подпольным человеком»!!!
Глава 374.
Достоевсковед Эльсберг Я. Е. цитирует: «С точки зрения Достоевского, инстинктивное неизменно противоречило сознательному, разуму. Ленин же и большевики показали, что революционер так способен воспитать себя, что разум, самоотверженность, сила убеждений, умная и умелая, научная и трезвая тактика становятся силами, обладающими мощью и непосредственностью инстинкта, страсти». (Эльсберг Я. Е. «Наследие Достоевского ...» в кн.: Сборник статей «Достоевский – художник и мыслитель». М. 1972. стр. 92).
Ленин В. И. как психолог не показывал динамику своих психологических перетрубаций, а отражая в своих трудах результаты этих перевоплощений. Поэтому литературный критик Бодний А. А. будет воссоздавать принципиальность психологической модели, ориентируясь всего лишь на информацию достоевсковеда Эльсберг Я. Е.
Эльсберг Я. Е., вторя Достоевскому Ф. М., допускает фундаментальную ошибку, на которой литературный критик Бодний А. А. ... возводит литературоведческое открытие, втирая под нос маститостям, невзирая на своё клеймение прозоровской резолюцией: "Без ответа".
Ленин В. И. был наделён от Природы врождённым свойством, определявшим верховенство менталитета его натуры – инстинктивная тяга к экстроприированию в госказну всего награбленного эксплуататорами за тысячелетия ради социального равенства. Литературный критик Бодний А. А. повторяется, что не знает внутреннего психологического монолога Ленина В. И., но чётко определяет, что это свойство Ленина В. И. – инстиктивное реагирование на социальную несправедливость – было возведено вождем пролетариата в ранг стержневой идейности и воспринималось им уже как осознанный смысл жизни. В процессе претворения в жизнь этой главной идейности Ленин В. И. дифференцировал врождённые и приобретенные инстинкты по признаку полезности или отрицательности, оставляя первые как вспоможения, и отторгая вторые как вредности для осуществления главной идейности. В таком подходе к проявлениям собственной натуры Ленин В. И. добился судьбоносной цели.
Судьбоносную цель ставил перед собой и Наполеон Бонапарт, благодаря тоже главной идейности, но другого рода. Эта главная идейность брала начало из врожденного свойства, именуемого – слепое властолюбие. Осознавал или не осознавал Наполеон Бонапарт врождённую природу этого свойства, но он вознёс его в ранг главной идейности в форме покорения не народа, а народов!
Могут возразить достоевсковеды (несмотря на то, что впитали с молоком матери марксизм-ленинизм): "Та, главная идейность, которая обуревала Наполеона, была свойственна и Ленину". Нет, не была свойственна Ленину В. И., ибо он не отказался бы от высшего поста.
Родион Раскольников по приоритету инстинктивной влекомости ближе стоит к ... Ленину В. И., а не к Наполеону, с которым он имел только форменно-выборочную теоретичность как стимулятор жизненных сил и не более. Но в отличие от Ленина В. И. Родион Раскольников не нёс природный дар – феноменальные организаторские способности, более того, он был по степени коммуникабельности антипод Ленину В. И.
Из приведённой разборки четко вырисовывается теневая глобальная закономерность – фундаментальная основа менталитета натуры человека сложена из бессознательного начала, венчанного ... паутиной коры головного мозга. Это даёт право литературному критику Боднему А. А. причислять человека к ... окультуренному зверю, наделённому разумом.
Когда в паутине получаются патологические перехлёсты, то человек уподобляется зверю уже не только фигурально, но и натурально. В этой парадоксальности уже не надо дискутировать с литературным критиком Бодним А. А., здесь другая обзорность – протереть достоевсковедческие зеньки и лицезреть окрест себя проявление звериных инстинктов в стадии дикого капитализма, которому поют дифирамбы ученые мужи современного покроя.
Глава 375.
Достоевсковед Эльсберг Я. Е. цитирует: «Ленин всей своей мыслью и деятельностью показал, что „надо уметь приспособить схемы к жизни“, не сходя вместе с тем „с точной почвы анализа классовых отношений“, что революционная теория в состоянии наметить „основное, общее“, хотя только „приближается к охватыванию сложности жизни“ (Ленин В. И. Полн. собр. соч. т. 48, стр. 134-135). Достоевский же сомневался в самой целесообразности поиска законов развития общества, а тем самым и законов завоевания счастья». (Эльсберг Я. Е., там же, стр. 92).
Ленин В. И. в теоретических изысканиях в основном специализировался на разработке "схем" развития и обустройства общества, черпая материал из ...дисперсных разрывов эволюции в форме революционизированных амплитуд. Облегчённость обобщения для вывода законов развития общества Ленин В. И. брал из систематизирования эпох развития: эпоха становления христианства, эпоха средних веков и т.п., которые в принципиальном выражении несли общие черты формирования государственности, взаимоотношений общества и личности. Ленин В. И. придерживался того диалектического взгляда, что следующий этап (эпоха) развития человечества должен быть высшим витком спирали, нежели предыдущий.
Достоевский Ф. М. выходил на уровень "целесообразности поиска законов развития общества" [символизирование судьбы Руси через речь прокурора ("Братья Карамазовы) и др.], но методика в этой проблематике, вобравшая в себя теодицейно-схоластическое содержание, не давало ему возможности воспаряться до апогеи амплитуды революционизирования в дисперсности эволюции человека. Достоевский Ф. М. и не стремился к этому воспарению, ибо по складу мышления был ближе к пессимизну, чем к оптимизму, но не по превратностям судьбы, а по тенденции к познанию ... степени революционизированной обратимости пороков. Для Ленина В. И. эта задача не стояла так остро, так как он считал, что идейная революционизированная обуреваемость может не только на период перехода на новый виток развития, точнее, на период преобразования общества, но и до судьбоносной цели заглушить низменные инстинкты. Достоевский Ф. М. в свою очередь предполагал, что низменные инстинкты могут в ответственный момент в режиме психологической парадоксальности старнировать достигнутый успех. Достоевский Ф. М. поэтому не обладал революционизированной инерцией диалектического перевода мироззренческой энергетики из одного витка на следующий виток развития общественно-государственной перспективности. Кто из них был ближе к истине? Ленин В. И., но Достоевский Ф. М. давал ему ... нелегальный урок жизни. Почему «нелегальный»? Да потому, что для вождя революции первостепенный признак натуры – идейная целеустремлённость как симбиоз идейности и силы воли. Цена этого симбиоза – «уметь приспособить схемы к жизни» – требовала сверхнапряжённого противостояния врагу номер один: результирующей психологической парадоксальности! Ленин В. И. как вождь революции давал и обязан давить ... нелегально этого врага, наступая на горло собственному страху! Поэтому ни одна душа в мире не знала о этой нелегальности, более того, Ленин В. И. легально демонстрировал презрение к результирующей психологической парадоксальности.
Глава 376.
Достоевский Ф. М. цитирует о цене счастья: «Человек не родился для счастья. Человек заслуживает свое счастье, и всегда страданием». (Из записных книжек к «Преступлению и наказанию» – в кн.: Ф. М. Достоевский, Преступление и наказание; М. 1970. стр. 548).
Прежде всего, надо определиться с субстанционно-идейной структурой счастья. Салтыков-Щедрин М. Е. в романе "Пошехонская старина" описывает такой эпизод. На хозяйственный двор одного поместья пришёл гастролирующий бродяга -инвалид. Его гастроли сводились к неординарным номерам, за которые он получал подаяние – милостыню. Лишённый обеих рук, этот несчастный в конкретном случае продемонстрировал следующее. Сев в центре живого круга, сформированного из дворовых людей, этот несчастный большим пальцем правой ноги вывел на песчанистом грунте афорическое ...постулат: "человек рождён для счастья, как птица для полёта". Для совершения полёта птице необходимы крылья. Этому несчастному (сообразно непреложенности афоризма) для счастья необходимы всего-навсего ... руки.
Родиону Раскольникову для счастья необходимо было ... наличие денег для платы за учёбу в университете и для нормального (по биологическим нормам) существования не только своего, но и всех социально порабощённых.
Иисус Христос видел счастье в погружении порабощённого человечества в иллюзию умиротворения. Ленин В. И. испытывал эйфорию, близкую к счастью, от экспроприации в госказну всего награбленного эксплуататорами за тысячелетия. Наполеон Бонапарт испытывал властолюбивую страсть, близкую к счастью, от перспективы покорить все народы.
От внутреннего протеста как борьбы за естественное счастье – вернуть утраченные руки, и до властолюбивой страсти покорить все народы – вот разлёт диапазона счастья. Идейные ориентиры счастья в этом разлёте идут не только поперёк друг другу, но и диаметрально противоположны друг другу. Преодоление негативно сопряжённых преткновений на пути к счастью сопровождается эмоциональной реакцией – страданием. Вот почему – "человек заслуживает своё счастье, и всегда страданием". Гениальные умы человечества предлагают разные варианты обретения единого идейного вектора счастья. Достоевский Ф. М.через великоинквизиторский проект жизнеустройства гарантирует его жизнеспособность (когда и овцы целы, и волки сыты) путём внедрения в сознание миллионов три спасительные субстанционные категории: авторитет, тайна и чудо. Жизнеспособность этого проекта ограничена ... историческими изломами. Так как умиротворённое счастье достигнуто мечом, то в историческом сознании ... потомков при наличии лидера может возникнуть революционизирующий сдвиг в сторону уравнивания учеников и учителей жизни.
Христопродажные перевёртыши второго пришествия капитализма в Россию представили новационную модель жизнеустройства общества. Выдавая за демократию псевдодемократическое единение богатых и бедных, христопродажные перевёртыши мобилизуют религиозную идеологию для проведения тенденции к обогащению богатых и обеднено бедных. А чтобы "комар и носа не подточил" – ссылаются на бога для оправдания парадокса: так, мол, богу угодно, ибо когда увеличивается пропасть между богатством и бедностью, тогда увеличивается и сила единения между богатыми и бедными как притяжение противоположных полюсов. Это необходимо для возведения на духе единения воздушного моста между краями пропасти для перехода в ... небесный рай. В основу возведения моста положен математический расчёт: чем дальше друг от друга будут отстоять края пропасти, тем выше будет к небу апогейная точка закругления моста, а значит, ближе будет путь к ... богу!!! Фундаментальной опорой для моста будет служить согбенность хребтов христопродажных холуев, регулируемая чутким руководством со стороны христопродажных перевёртышей. Эту модель моста можно приравнять по долговечности к «вечному двигателю».
Получается в сопоставимости, что христопродажные перевёртыши по модулированию утёрли нос Достоевскому Ф. М. И чем они взяли? А хитростью. А Достоевский Ф. М. чем брал? Мудростью. Так на поверку выходит, что хитрость практичнее мудрости? Да, если ставить знак равенства между и ... прикрытой циничной наглостью.
Глава 377.
Достоевсковед Эльсберг Я. Е. цитирует: «Бесспорно, что творчество Достоевского передаёт „живую жизнь“ в ёе напряжении, внутренней борьбе, столкновениях и противоречиях. Но можно ли сказать, что Достоевскому удалось увидеть и воплотить всё существенные стороны, элементы и черты „живой жизни“ его времени? Думается, что нет. Это вытекает из самого понимания и виденья им жизни. В созданной им картине нет моста передовому человеку, передовой мысли, стремящейся познать, понять и возглавить жизненный поток, народное, национальное развитие, то есть нет того элемента, который так или иначе присутствует у Пушкина, Герцена, Чернышевского, Некрасова, Щедрина. Это, разумеется, не упрёк Достоевскому, но лишь констатация его односторонности, по-разному проявляющейся почти у каждого художника». (Эльсберг Я. Е., там же, стр. 73).
