Текст книги "Преодоление недосягаемого (СИ)"
Автор книги: Александр Бодний
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)
Можно по праву сказать, что историческое сознание выструктуривает системный комплекс индивидуалистической сущности – константу соотносимости между добром и злом. Историческое сознание в этом понимании жестко фиксирует табу личности, сохраняя эту тенденцию до конца разверстывания кодированной генной программы жизни. Не под стать ему самосознание. Подвергаемость личности критическим изломам судьбы вносит в самосознание режимные изменения вплоть до системных патологий. Табу личности приобретает уже функцию не психотормозящего фактора, а ... варианта эстетико-нравственной проявляемости как признака психопатического расстройства личности. Эта проявляемость зарекомендовывает себя в мире заходящего "за черту" Достоевского Ф. М. как совмещение в одной личности "идеала Мадонны" и "идеала Содомского".
Необходимо отметить тонкость психологического реагирования на это совмещение у Пушкина А. С. и у Достоевского Ф. М. У Пушкина А. С. понятие совмещения двух полярно противоположных идеалов переходит из самой категории понятия в динамику квинэсссенции его в ...модулированном виде в режим виртуального ощущения. Своей огромнейшей эстетической силой таланта Пушкин А. С. обогащает свою сферу абстрагирования, уширяя ... широту своей творческой проникновенности и ... не более. Жестких сцепок со структурными узлами самосознания это совмещение у Пушкина А. С. не имело. В порыве творческого воспарения Пушкин А. С. подпитывался контрастностью этого совмещения, но как выборочностью оригинальной ситуационности и ... не более. Саму же целостность процесса совмещения в ситуационном режиме Пушкин А. С. никогда не использовал. Поэтому герои Пушкина А. С. были всегда типичны, хотя и наделялись иногда чрезвычайностью, но логически обоснованной.
Достоевский Ф. М. в целях оригинальности творчества вводит психологическую парадоксальность, в частности, в форме совмещения полярно противоположных идеалов. Идя по этому пути, Достоевский Ф. М. запрограммировано терпит фиаско, точнее, не в популярности своей, а в ... нежизнеспособности совмещения. Нежизнеспособность выявляется в технологическом процессе совмещения. Если теоретически смодулировать переход от одного идеала крайности к другому, то, по подсказке исторического сознания, будет иметь место уподобие ... маятниковому ходу. Личность, приближенная к "идеалу Мадонна" и наделённая тенденцией тяготения к "идеалу Содомскому", после отклонения в противоположную крайность, будет инерционно сохранять традиционную закономерность отдалившегося идеала. Это не даст возможности вписаться цельно в формат новой нравственности, точнее, безнравственности. Последующая фаза смещения в противоположную сторону обострит инерционность отдалившегося идеала. Параллельно маятниковому движению будет идти процесс ... затухания тенденции и к "идеалу Мадонны" и к "идеалу Содомскому". В конечном итоге, усреднённому состоянию будет соответствовать социальная категория – ... мещанин. Если кто из достоевсковедов сомневается в теоретической выкладе литературного критика Боднего А. А., то пусть обратит взор на суровую реальность, когда по возрастной стадийности идёт перевоплощение нравственных крайностей полярных идеалов в ... мещанскую загасаемость жизни.
В приведённых воззрениях Дмитрия Карамазова о полярно противоположных идеалах речь идёт не столько о динамике нравственности, сколько об ... оправдываемости через полилогографическое толкование своей псевдополифонической жизненной позиции. Дмитрий Карамазов, соотнося воздейственность динамики нравственности в формат реверсивности между полярными "идеалами" на какого-то "иного" в полилогографическом обозначении, в псевдополифоническом исполнении создаёт впечатление, когда окружающие уверены, что речь идёт о ... нём самом. В динамической направленности от "идеала Мадонны" к "идеалу Содомскому" Дмитрий Карамазов внушает псевдополифоническим исполнением мысль, что преступление есть результат неосознанности необузданных страстей ... благородной личности. В динамической направленности от "идеала Содомского" к "идеалу Мадонны" Дмитрий Карамазов в псевдополифоническом исполнении муссирует мысль, что если «идеал Мадонны» был начальным в душе, а «идеал Содомский» постигнут по несчастью, то возрождение благородства ... неизбежно. И второй вариацией этого псевдополифонического исполнения Дмитрий Карамазов даёт как бы мимоходом сентенцию, что он настороженно относится к тем, кто имел изначально в душе «идеал Содомский», тем самым выражая колоритнее псевдополифоническую убеждаемость в причастности к первой вариации.
Есть и третья вариация, где Дмитрий Карамазов идёт на ... ва-банк, скрещивая патетикой: ".. горит от него сердце его и воистину, воистину горит" ... и полилогографический акцент искренности и псевдополифоническую мелодию вожделенной тенденциозности. Как бы отдавая акцентом искренности в беззащитность свою судьбу, Дмитрий Карамазов получает виртуальный шанс спеть ... лебединую песню бунтующим сердцем, слепо ощутившим ... рациональный ход истории.
Дмитрий Карамазов в псевдополифоническом изъяснении по поднятой тематике только лишь ...авансирует изложенный первый вариант с двумя вариациями, давая лексической убеждённостью ... логическую противоположность в причастности к отцеубийству!! Это уже будет второй вариант.
Оба варианта придают твёрдость жизненной поступи Дмитрия Карамазова.
Виртуальная твёрдость поступи Дмитрия Карамазова в направлении рационального хода жизни вызвала в абстрагированном сознании литературного критика Боднего А. А. ... революционизированные подвижки. Взятые в контрисполнение литературным критиком Бодним А. А. – страсть к деньгам у Дмитрия Карамазова ради сиюминутной траты на кайфовый безудерж в интиме; страсть к богатству Скупого рыцаря ради повседневного любования стяжательным, скупердяйским накоплением; комбинированная страсть ... коррумпированных российских чиновников, заимствованная у Дмитрия Карамазова и у Скупого рыцаря, – есть исходный материал для революционизированных подвижек, ориентирующихся на бескорыстное благородство "бедного рыцаря" – Дон-Кихота.
Глава 362.
Невезучий по жизни, литературный критик Бодний А. А. в абстрагировании достигает высот земного блаженства. Всероссийское зло – коррупция – на этой высоте ...
Исчезает с лика Земли как вчерашний день. Литературный критик Бодний А. А. делится открыто моделью этого преобразования ... По мановению волшебной палочки литературный критик Бодний А. А. обретает статус ... верховного земного бога, не наделяясь правом ежегодно быть не переизбираемым. Воссевшись на престол, верховный земной бог Бодний Александр Андреевич издаёт первый указ, по которому надолго-надолго-надолго выпадает из экономического лексикона такое понятие, как коррупция. Время выветривания действенности этого понятия из умов коррупционеров примерно равно ... минуте, что соответствует времени прочтения указа. Гарантом невозврата этого понятия будет ... соматический эффект, равный по силе удару серпом по деторождающему органу. Вот текст этого указа: «Верховный земной бог Бодний Александр Андреевич категорически запрещает, вплоть до посадки на чингизханистый кол, малейшие проявления агитации в период предвыборной кампании за свою персону при ежегодном переизбрании на престол со стороны властных структур разных мастей: начиная от поселкового администратора и кончая федеральным чиновником!!!» Вот он – побудитель соматического эффекта – потеря верховного покровительства!!! Только психопатическая личность, объятая коррупционно-пылающей страстью, может играть с огнём. Возможен вопрос не столько для прояснения, сколько для подтверждения: "после выборов идёт волна смещения с должностей губернаторов не по причине ли наличия у них ... достоинства – антикоррупционности?" Это – неприкрытая наглость. Литературный критик Бодний А. А. не будет каждому разжёвывать и в рот ложить. Одно скажет определённо – опальные эксгубернаторы (львиная доля их) ближе остальных стоят к ... «бедному рыцарю».
Глава 363.
Достоевсковед Гуральник У. А. (в сочетании с выдержками из публицистики Достоевского Ф. М.) цитирует: "Реформа Петра I, скажет Достоевский несколько позднее, нам слишком дорого стоила: « ... она разъединила нас с народом. С самого начала народ от неё отказался». И поэтому на протяжении ста семидесяти лет народ жил отдельно от образованного сословия «своей собственной особенной и самостоятельной жизнью». (Достоевский Ф. М. Собр. соч. т. XIII, стр. 497); (Гуральник У. А. "Достоевский Ф. М., славянофилы и «почвенничество» в кн.: Сборник статей. «Достоевский – художник и мыслитель». М. 1972 г. стр. 436).
Вставка достоевсковеда Гуральника У. А. ("слишком дорого стоила... ") созвучна с результативностью ... коррупции, но не по вложенному в вставку общесмысловому содержанию первоначального текста, а по лексической отвлечённости. Речь идёт о бумеранговом последствии реформы, которая резонансировалась со структурной властью, создавая отрицательный эффект. Достоевский Ф. М. преклонялся перед громадьём реформирования Руси, которое коренным образом меняло экономический, военно-индустриальный и культурно-зодческий лик страны в сторону позитивного обновления. Это – лицевая сторона медали. Тыльная сторона – ... секретит образовавшиеся в результате капиталоёмкого реформирования трансформирование материальных и денежных средств целевого назначения в коррупционные потоки, пополнявшие изобилие аристократии ... Уличённому в коррупционных махинациях обер-прокурору царь Петр I в гневном порыве и с кулаками хотел было устроить самосуд. Но лисьей уверткой обер-прокурор обкрутил царя Петра I, положив в конец инциденту посредством дележа взятки пополам. Этот инцидент дал новый прилив коррупционной волне.
Достоевский Ф. М. знал подковёрные игры царского двора при Петре I лучше, чем литературный критик Бодний А. А.. Когда Достоевский Ф. М. говорит о том, что "она (петровская реформа – прим. Б. А. А.) разъединила нас с народом", то он имел в виду не столько факт отчуждения народа от передовой интеллигенции, сколько наличие головокружительной пропасти между богатыми и бедными. Достоевский Ф. М. дедуктивно понимал, что не могут во времени ив пространстве в логической обусловленности существовать параллельно два парадоксально-тенденциозных процесса – усугубление зияния головокружительной пропасти и сближение (до стадии единения) просветительской потребности передовой идеологической интеллигенции с убогостью народа. Сам Петр I был мудр как великий градостроитель, но как идеолог он был не столько бесхитростным, сколько прямолинейно необузданным.
Можно с уверенностью утверждать, что в сравнительной сопоставимости христопродажные перевёртыши второго пришествия капитализма в Россию намного-намного-намного превосходят Петра I, нет, нет и ещё раз нет, не в мудрости, а в подковёрной хитрости. Такую ещё идеологическую хитрость не знало цивилизованное человечество, когда одновременно активизировались (и по горизонтали и по вертикали общества) два обозначенных выше полярных процесса. А может быть это возможно потому, что у христопродажных перевёртышей совпадает с Петром I оценочный взгляд на народ? Но этот вопрос не столько осмысления, сколько риторики. Одно можно определённо сказать, что Петр I изъяснялся в основном полилогографически, а христопродажные перевёртыши целиком погружались в псевдополифонию
Глава 364.
Достоевсковед Благой Д. Д. цитирует: "В чрезмерно «широкой» натуре Дмитрия Карамазова («широк человек, слишком даже широк, я бы сузил», – говорит он сам о себе) это совмещение выражено с наибольшей силой. Но оно присуще в той или иной степени всем наиболее характерным героям и героиням Достоевского, включая даже Алёшу Карамазова, в душе которого тоже таится «сладострастное» карамазовское «насекомое». (Благой Д. Д. «Достоевский – художник и мыслитель». М. 1972 г. стр. 403-404).
Сопоставляя метафорически Алексея Карамазова со "сладострастным" карамазовским "насекомым", Достоевский Ф. М., сам того ... не ведая, создаёт философскую тенденцию к знаковой психологически нравственной концепции.
Дмитрий Карамазов наделён маятниковый притягательностью к нравственно-полярным крайностям – идеалам, обусловленной его менталитетом натуры. Маятниковый ход отражает непостоянство морально-нравственных ценностей Дмитрия Карамазова, о чём красноречиво свидетельствует и сюжетность его в обобщённости и, в частности, эпизодичность романа. Слепая интимная любовь Дмитрия Карамазова к женщинам, с одной стороны, и слепая ненависть к родному отцу, с другой стороны, – это эмоционально-понятийные крайности полярных идеалов. Они показывают степень эстетической силы без сопровождения резюмирующее-целевой сути её. Здесь трудно сказать – насколько человек благороден, будучи подлецом, или, наоборот, насколько человек подл, будучи благороден. Модулирование Дмитрием Карамазовым превышение значимости самообвинения в краже у родного отца денег, с одной стороны, и занижение значимости в обвинении в отцеубийстве, с другой стороны, – это факторная совокупимость, определяющаяся термином – этическая фальсификация. Этическая фальсификация переводит ... кощунство в аффект покаяния, по малому счёту, и в акт благородства, по большому счету. Дмитрий Карамазов может в крайнем случае считать себя подлецом в глазах общества, но перед своим самосознанием он – непорочен. Такой двоякий вердикт кроется в детерминической обусловленности между историческим сознанием и оперативно-абстрагированным мышлением. Дмитрий Карамазов в первой части двоякого вердикта ближе стоит к антиэкзистенциалистскому миропониманию. Во второй части – он тяготится к экзистенциалистическому сознанию.
Историческое сознание в первой части формирует детерминическую обусловленность с императивным сознанием в режиме эстетичности; во второй части – в режиме инстинкта сохранения и выживания. Эта особенность – важный момент, который даёт характерность менталитету натуры. В первой части режим эстетичности играет роль для Дмитрия Карамазова средства в жизненной ориентации. Во второй части режим инстинкта играет роль ... смысла жизни. Художественные типы, подобные Дмитрию Карамазову, неся эту особенность, ставят истину в сопряжение с целесообразностью. Из таких типов выходят «скупые рыцари», готовые из-за корысти даже отца родного убить.
Касательно чрезмерно "широкой" натуры Дмитрий Карамазов подсознательно подразумевал ... спекулятивное использование "режима эстетичности".
Литературному критику Боднему А. А. обидно, что достоевсковеды этическую фальсификацию принимают за сокрытое в псевдоэстетической страстности благородство натуры, переименовывая Дмитрия в Митю.
Обида не без фундаментальности. "Сладострастное" карамазовское "насекомое", которое не гложет, а сладостно будоражит чувства, патологически господствует во внутреннем мире и Дмитрия Карамазова. Достоевский Ф. М., наделяя такой метафорой всё карамазовское семейство, дедуктивно выводит формулу жизни: историческое сознание работает не столько на правильность соблюдения закономерностей Природы индивидуумом, сколько на гармонизированность менталитетной востребованности индивидуума с законом сущего. Как это ни парадоксально, но эта формула жизни свойственна всем индивиуумам, в том числе и ... историческому Иисусу Христу. Отличие лишь в том, что соразмерность внутри первой части формулы и соразмерность внутри второй части формулы, и как результат – сопряженность между ними, – могут менять свои физические параметры в зависимости от индивидуума.
Начнём разборку с личности, которая более типична для общества, чем личность Иисуса Христа, – с героя Алексея Карамазова.
Алексей Карамазов в отличие от Дмитрия Карамазова не наделён маятниковым ходом между полярными идеалами. Динамику менталитета натуры Алексея Карамазова между крайностями полярных идеалов можно назвать фиксированным ... смещением. Самосознание до зрелого возраста у Алексея Карамазова зацикливалось на подобие «идеалу Мадонны» – на постулате монастырской религиозной вере. Фиксирование в этой точке интереса жизни зависило от подвижек в самосознании. Подвижки шли по двум каналам. Первый канал. Историческое сознание в «режиме эстетичности» выявляет дисгармонические сопряжённости теории с жизнью. Второй канал. Притаённое «сладострастное насекомое» не даёт адекватное реагирование монаху Алексею Карамазову на поползновение этико-интимной соблазнительности (бездейственное удерживание на коленях нагловато усевшуюся Грушеньку; беспротестное восприятие псевдосадистской фантазии интимного партнёра – Лизы Хохлаковой). Это приводит к росту потенциала этического отторжения на уровне подсознания от монашеской идеализации.
Когда самосознание подвело Алексея Карамазова к критической точке понимания, что образ мышления его поляризовался на угол отторжения от религиозной вере, то он воспринял это как ... акт обновления «идеала Мадонны». Но так как «идеал Мадонны» в интеллектуально-историческом непоколебимо постоянен, то у алексея Карамазова в антиэкзистенциалистическом сознании произошла смена ... одного идеала (Мадонны) на другой (Содомский), ложно воспринятый как идеал революционизированной правды жизни. Разрыв между теорией и практикой, между каноном нравственности и «сладострастным насекомым» Алексей Карамазов ... реабилитировал возрастными потребностями. Поэтому фиксированное смещение от одного идеала к другому было уже необратимым. В противовес Дмитрию Карамазову фиксированное смещение даёт постоянство морально-нравственных ценностей, но на новом витке спирали развития. Этому постоянству у Алексея Карамазова не антитезисна контрастность между монашеским смирением и вердиктом на беспредел генерала в виде «расстрельной статьи». Эта контрастность, как и контрастность сюжетной обобщённости Дмитрия Карамазова, характеризует степень эстетической силы, но в сопряжении с идейностью абстрактной гуманности, что отсутствует у Дмитрия Карамазова, точнее, есть у него ... контридейность, признающая за красотой не столько право на добро, сколько право на ... зло.
Часть 46.
Глава 365.
Достоевсковед Чичерин А. В. цитирует: «Разрушение обыденной логики, когда добрый человек (Раскольников) совершает убийства, когда в убийстве внутренне замешаны и Мышкин, и Алеша, не говоря об Иване, когда главный ум граничит с идиотизмом, а ум, обычно так ценимый, беден и пуст, – такого рода разрушение обыденной логики не ведет к незавершенности образа. Это – явление совершенно другого порядка, в нём такой же переход к иному строю мышления, как переход от формальной логики к логике диалектической, от эвклидовой геометрии к новым возможностям геометрии Лобачевского, от ньютоновской физики к физике Эйнштейна». (Чичерин А. В. «Достоевский – искусство прозы» в кн.: Сборник статей «Достоевский – художник и мыслитель». М. 1972 г., стр. 274).
Литературный критик Бодний А. А. сразу вносит не столько уточняющую, сколько поясняющую поправку. Проверенная опытом обыденная логика (по сравнительному подобию – ньютоновская физика, к примеру), хотя и ординарна, но достоверна. И строй мышления её, хотя и узкоспектрален, но объективно сущный. Новый строй мышления, сроднённый с парадоксальным психологизмом Достоевского Ф. М., не имеет ... завершённости доказательно-прикладной базы, по малому счёту, и несёт конструктивные алогизмы, по большему счёту. Касательно конкретно большого счёта – установлено новейшими достижениями физики и математики, что теория относительности Альберта Эйнштейна несёт системно-конструктивные ошибки и просчёты, являясь не жизнеспособной.
В литературной практике имеет место только признак малого счёта, так как абстрагированные линии психологической и эстетической энергетики личности практически невозможно спроецировать, тем более подвести расчётно-математическую базу. Достоевсковеды делают систематический просчёт, когда обособляют формальную логику от логики диалектической. По формальной логике, "добрый человек" (Раскольников) формирует свой имидж по наглядности – по образу поведения. Пускай возразит хоть один достоевсковед литературному критику Боднему А. А., что Родион Раскольников не имел в этом формате поляризованный угол расхождения между образом мышления и образом поведения! Литературный критик Бодний А. А. уверен, что днём с кадилом не сыщешь такого достоевсковеда. Это свидетельствует о том, что упрощённый строй мышления обыденной логики несёт в себе тенденцию к философской углублённости ... психологического парадокса результирующей между мышлением и практикой, тенденцию, которую должен вобрать в себя следующий, более усложнённый строй мышления. Форма перехода между двумя рядами мышления ... непрерывность, что соответствует диалектическому мышлению.
Психологический парадокс Достоевского Ф. М. – это новый виток спирали развития. Поэтому утверждение достоевсковедов о разрушении обыденной логики – беспочвенно. Психологический парадокс вскрывает новые спектры виденья квинтэссенции личности, оказавшиеся вне поля зрения обыденной логики. Но без обыденной логики теоретически уловить новую психологическую закономерность невозможно, как без точки опоры. Показатели в этом отношении ассоциативный инцидент. В советское время на Урале устанавливали учебный атомный реактор на станину. При полном переносе тяжести реактора из натяжения монтажных строп на станину произошла чрезвычайная ситуация: реактор лопнул пополам. При проведении экстренно физико-математического анализа была выявлена, нет, не психологическая, а теоретическая парадоксальность. Если условно взять десять формул, с учётом которых слагается прочность установки реактора, а каждая формула, по утверждённому расчёту, может иметь сопряжение только со строго выверенной другой формулой или группой формул, то в конкретном случае трагедия показала, что не была учтена, точнее, по установленной методике расчёта, не была теоретически задействована впервые выявленная Чрезвычайной комиссией новая сопряженность между двумя расчётными формулами, которая по теории вероятности равнялась ... нулю!!!
Вот так и Достоевский Ф. М. вводит новые сопряженности в, казалось бы, несопрягаемые психологические линии душевной энергетики. Психологическим парадоксом, как методом созидания нового, Достоевский Ф. М. создаёт более уплотнённую, с фигурным сопряжением посадку штрихов на психологический портрет личности.
Утверждение достоевсковедов о завершённости образа у Достоевского Ф. М. – проблематично. Если подходить к этой тематике с позиции методики процесса нового строя мышления, то художественно-заданное раскрытие образа отдано во власть диалектике ... психической парадоксальности. Если оценивать образ с позиции типизации, то создаётся ... беспрецедентность, вбирающая в себя и символ и тип. Но так как типизация задает очертанность общих новационных признаков героев, вытекающих из психологической парадоксальности не как символа, а как факта неординарности натур, то в этом контексте литературный критик Бодний А. А. вводит новый термин – парадоксальный тип.
Достоевсковеды могут возразить в плане сравнения математического парадокса с психологическим парадоксом: "Достоевский Ф. М. брал в сопряжение болезненное дисгармоническое состояние личности с экзистенциалистской гармонией внутреннего мира". Стоит напомнить достоевсковедам, что диалектика – это не только борьба противоположностей, не только борьба гармонии с дисгармонией, но и в математическом выражении – это ещё и избирательно-сопряжённое ... противостояние предельно малой закономерности с типичной закономерностью. Предельно малая закономерность – это так называемая межующаяся закономерность, ареал которой совпадает с границей между пограничными сверхнапряжёнными линиями условных обособленностей систем. Межующаяся закономерность есть своего рода «болезненная» точка или линия в целостности системы. Своевременное невыявление этой закономерности как показателя «дисгармонии» – чревато трагедией.
Вот и Достоевский Ф. М. психологической парадоксальностью вскрывал такую закономерность в личности. Отличительной особенностью математической закономерности от психологической является то, что первая проявляется в режиме пограничных линий обособленностей, а вторая – в режиме исторического сознания при оперативности силы воли личности. Пограничные линии проходят между внутренним миром и внешним, между образом мышления и образом действий.
Проследим динамику межующейся закономерности на героях Достоевского Ф. М. в следственном (о причинном – ниже) исполнении. Один из героев Достоевского бахвалится без тени ущемления достоинства, что "был нещадно бит, чем и хвастаешься" ... Когда бедный человек, парясь в бане, хлещет себя березовым веником, то он испытывает ... трансформацию терпимой жгучести в приятную полезность из-за отсутствия ... постороннего насилия. Когда такой бедный оказывается "нещадно бит" воздействием постороннего насилия, – он тоже испытывает ... парадоксальную приятность. В этом случае межующаяся закономерность между приятностью и необходимостью смещается в сторону предела терпимости. А вот природа той силы, которая смещает предел терпимости – это уже достояние причинности явления, её будем черпать из ... эволюции человека.
Глава 366.
Человек в начале эволюционного развития утверждал себя в Природе путём насилия над фауной и флорой, движимый инстинктом сохранения и выживания. К первобытному строю форма выражения инстинкта – насилие – преобретала роль фактора, формирующего образ жизни. Баррикадирование русла реки выше по течению, чем примыкающая территория нижнего соседа, было результатом проявления не жизненной необходимости для личного блага (как принято думать рациональным сознанием), а – первородного насилия как движителя жизненной силы к самоутверждению. Рациональности мышления прешествовала не экономическая расчётливость, а возможность проявить насилие!!! В меркантильном плане – в первобытном строе тяги к богатству ещё не было, приоритетом было – проявление первородного насилия. Тому свидетельствуют археологические раскопки, представленные палеонтологической летописью.
С рабовладельческого строя первородное насилие из бесцельного побуждения стало принимать форму целевого: целью жизни стало богатство; смыслом жизни – проявление беспредела целевого насилия. Эта формула жизни чётко обозначает, что богатство – вторичное, целевое насилие – первичное. Если было бы нет так, то жизнь не приобретала бы меркантильность по сценарию «Золотой антилопы», и человек бы, достигнув полного насыщения биологических потребностей, отрыгивал бы богатство. Достоевсковеды могут возразить: «Здесь налицо алогизм мышления, так как первичное должно быть богатство, а вторичное – насилие как средство достижения цели». Нет, господа достоевсковеды, по вашей формуле вырисовывается схема жизни: «богатство ради богатства». Вот это – алогизм, перекликающийся с заветной мечтой душевнобольного пациента психбольницы: «как бы мне так править всем миром, чтоб было бы незаметно для санитаров?»
Коль идёт отрыжка от богатства, а процесс накопления не приостанавливается, значит богатый живёт другим приоритетом, который незаслуженно отодвигается на второй план и именуется – целевое насилие как форма власти над подвластной личностью. В этом контексте богатство ассоциируется с показателем эффективности насилия, точнее, с потенциальной способностью властности. В этом и состоит главный признак духовной субстанционности человека.
Вектор эволюционного развития человечества константно держит направление через тысячелетия на сохранение приоритетности ... целевого насилия.
Революционны потрясения за тысячелетия дали нулевой эффект, усугублённый тем метафорическим определением, которым наградил Петр I "активность" народа.
Оборотная сторона главного признака духовной сосубстанционности человека отражает социальный психологизм подвластной личности. Герой Достоевского Ф. М. – бедный человек, – который "был нещадно бит, чем и хвастается", не мог не знать, что призыв Чернышевского Н. Г. "к топору" привёл бы только к смене одного носителя целевого насилия другим насильником. А "воз и ныне будет там" ... тысячелетиями. Поэтому единственное средство поддержать себя в экстремальности, будучи "нещадно битым", бедный герой видит в ... самогенерации эмоционально противоположных чувств, дабы нейтрализовать негативный прессинг. Это парадоксальное ощущение именуется ... социальным онанизмом. Другого выхода не видит ... Достоевский Ф. М. Не видит его и ... литературный критик Бодний А. А., обосновывая эту позицию современными наблюдениями.
Пропасть между богатством и бедностью, между богатыми и бедными тенденциозно усугубляется. И несмотря на это, метафорированный в петровском контексте народ не теряет ... последнюю каплю бодрости духа. Не в богатстве тогда, значит, счастье? Видимо, так, но в чём? Да в том, что первоначально у человечества была альтернатива, а теперь – дилемма. До средних веков включительно и по инерции "широкости" натуры – ещё до петровских времен (и только по исключительным обстоятельствам – до свердловско-прорабского путча) человечество избирало путь социального обустройства противодействием приемам и методам, но по результативности альтернативы ... Великого инквизитора. Теперь, когда пропасть между богатством и бедностью стала катастрофической, дилеммой – идиллией Иисуса Христа – создается противоположная тенденция, но не на уровне перераспределения материальных ценностей, а на уровне христового братания и единения богатых и бедных, дабы абстрагированным сознанием формировать телепатический фактор не столько сдерживания уширения пропасти, сколько внушения целесообразности переориентации с земного рая на небесный. После школы жизни Великого инквизитора для бедного человека существенным является не столько определительное значение прилагательного, сколько форменная притягательность существительного – рай.
Часть 47.
Глава 367.
Достоевсковед Чичерин А. В., ссылаясь на исследователя Вогюэ Э. М., цитирует: "В честном, возвышенном философе сидит пошлый ребёнок. Не просто двойник, не две личности, – двоящиеся мысли. Во всякой мысли – своя антимысль, ядро всякой идеи – силы содержит свое антиядро. Вот почему первые же западные читатели уже в 80-х годах почувствовали, что Достоевский Ф. М. способен всё привычное для них в мире интеллектуальном перевернуть, «революционизировать». (Чичерин А. В. «Достоевский – искусство прозы». в кн.: Сборник статей «Достоевский – художник и мыслитель». М. 1972 г. стр. 275).
