Текст книги "Тени острова Дронов"

Автор книги: Александр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Дроннеры плотным кольцом стояли вокруг него, заглядывали через головы впереди стоящих на кристалл, и ничего толком не понимали. Алекс отобрал, наконец, у, всё ещё задумчиво молчащего, Кубика управление и теперь тоже смотрел на дымящийся игольчатый артефакт, в странном состоянии лёгкой прострации – всё происходящее казалось ему нереальным абсурдом. Бледно тлели пыльные лампы освещения, негромко переговаривались бойцы, с приглушенным рокотом выталкивала из себя прохладный морской воздух квадратная дырка в пыльном бетонном полу, её бдительно стерегли два надёжных «бама», в дальней темноте тоннеля перемигивались габаритными огоньками перемещающиеся дроннеры-штурмовики, а ему виделся странный чёрный свет, разлитый в глубине подземных лабиринтов. Как может видеться чёрный свет в полной темноте? Абсурд. Просто я устал от всех этих военных впечатлений, подумал он. Вот меня и глючит. Сейчас бы на поверхность, к тусклому зимнему солнышку, на мокрую грязную землю, слазить куда-нибудь за хабаром, добыть его, загнать в таверне, или в Приёмке, посидеть в тихом красивом местечке, поболтать с Кубиком о смысле жизни, музыку послушать, что-нибудь классическое – битлз, там, или лэд зеппелин. Господи, я ведь даже не знаю, любит ли он музыку! Или хотя бы знает, что это такое. Надо мне отдохнуть душой и расслабить тело, тогда и чёрный свет перестанет глаза застить. На море! На море! Как я хочу сейчас на море. Свежий ветер, крики чаек, шум прибоя и вольный простор сразу вернут меня в нормальное состояние после этих душных, полных призрачных видений опасных подземных глубин…

А Педро, меж тем продолжал что-то объяснять, своему воинству. Алекс тряхнул головой, отгоняя тёмные видения, и прислушался:

– Значится так. Судя по тому, что мы сейчас наблюдаем перед собой этот кристалл, нас не ждали. Точнее, не ждали здесь так быстро, поэтому и не успели, вовремя эвакуировать такую важную вещь. Маленький экскурс в историю, для тех, кто не в теме. В годы Второй мировой в нацистской Германии существовала оккультная организация в составе структуры СС. Называлась она «Дойче Анэнэрбе», что значит – «Наследие немцев». Занималась она разными странными вещами – от изучения древних манускриптов с магическими обрядами и до поиска Валгаллы и параллельных пространств. По большей части всё это было чистой воды шарлатанством и ничего интересного собой не представляло. Но нельзя сказать, что вся их деятельность была профанацией, кое-что заслуживает серьёзного отношения и пристального внимания. Вот, к примеру, адепты «Анэнэрбе» искали так называемый «кристалл воли», опираясь на старинные источники, которые полагали, что в мозгу человека существует подобное образование, воздействуя на которое можно подавить его волю и управлять его действиями, как роботом. Ну, или, как зомби. До сих пор считается, что у них ничего не получилось. Однако до нас дошли сведения, что ими, адептами, всё-таки были найдены какие-то древние артефакты, позволившие реализовать эту бредовую идею. Правда эти сведения были на грани слухов, поэтому их никто всерьёз и не принимал. До тех пор, пока на Острове не стали появляться первые оболваненные. Точнее, когда они стали представлять собой угрозу для нашего общества. То, что Запад старательно зомбирует своё население, ни для кого не секрет. Обыватель какой-нибудь провинции в Англии или Франции, будет со слезами на глазах жалеть бедных жителей «угнетённого» Тибета, удалённого от него на многие тысячи километров, при этом, абсолютно не замечая положения дел в собственной Стране басков или, к примеру, в собственной Шотландии, находящихся под собственным же носом. Ну, да это их дело, и мы в это не суёмся. Но на Остров-то ходят и граждане нашей страны, и вот они-то и стали главной мишенью для этих зарвавшихся «зомбоделов». Попытка сформировать, таким образом, свою пятую колонну в нашем обществе и вызвала наше законное возмущение, и подвигла на противодействие этой ментальной агрессии. К сожалению, главная угроза существования нашей человеческой цивилизации находится на Западе. Тезис не бесспорный, но надо иметь ввиду, что все мировые войны пришли именно оттуда. И вот теперь на нас надвигается ментальная западная угроза. Она не менее реальна и опасна чем удар атомной бомбы. Вот поэтому мы и должны сейчас отсечь ядовитые щупальца у поганого бледного спрута, засевшего в этих, пропитанных древней ненавистью подземельях, пока концентрация его отвратительного яда не достигла смертельного значения. И я не пожалею своей жизни для достижения этой благородной цели… кхэ… так вот, эти кристаллы, очевидно, именуются «кристаллами власти». Происхождение их неизвестно. У нас есть три гипотезы – космическая, инометрическая и магическая. Все они крайне невразумительны и бездоказательны. Я же более склоняюсь к технологичности их происхождения. История человеческой науки полна примеров гениальной прозорливости и изощрённого остроумия своих тружеников – кристаллы вполне могли быть выращены в примитивных автоклавах или тиглях древним алхимиком, а потом рецепт их изготовления мог быть утерян на века. Вот и выходит, что сейчас само их существование находится под сомнением. Точнее, находилось, до сих пор… Предположительно таких кристаллов несколько. Неизвестно только сколько, а так же, как их используют. Нет сведений. Никаких. Можно ожидать всё, что угодно – от симбиоза магии и нано-технологии, и до вульгарного шаманства. Мы не знаем. Но, я думаю, непременно должны сегодня увидеть своими глазами. Если повезёт… Всё это я вам рассказываю для того, что бы вы представляли, что мы ищем и к чему надо быть готовым. Военные операторы в большинстве своём в курсе, а вот некоторым гражданским, – он покосился на Алекса, – не помешает знать, с чем они сегодня могут столкнуться в реале нашего игрового Острова. Чтобы они два раза подумали, прежде чем предпринимали какие-нибудь активные действия без приказа. А некоторым разумным дронам необходимо задуматься не над тем, как их будут называть, а над тем, какие последствия могут повлечь за собой их лихие кавалеристские наскоки. Уяснили?

Педро значительно помолчал, оглядывая всех по очереди, затем распорядился готовиться к спуску на нижние уровни – кому надо, подзарядить аккумуляторы и оружие, отлучиться домой, перекусить, ну и, всё прочее. «Убитых» и «раненных» эвакуировали, но некоторые из их дроннеров сразу же вернулись в бой в новых корпусах. Назревали серьёзные события и все это хорошо осознавали, даже без напыщенных речей своего командира.

Алекс стоял в стороне от основной массы штурмующих, рядом с «БАМом» номер двенадцать, недалеко от люка на нижний уровень, и ему в данный момент, не хотелось ничего. Ни есть, ни… ничего. Чувствовал он себя неважно, картина мира, только что представленная ему Педро, вызывала чувство возмущенного отвращения. Он уже смирился с мыслью, что в обычной компьютерной игре происходит обычное зомбирование легкомысленных игроков – да, да, зомби плохо, дяди бяки. И всё это было в принципе понятно. Но теперь ему объяснили, зачем это делается и ему снова стало нехорошо на душе. Так нехорошо, что очень сильно хотелось вынуть из себя свою душу, выхлопать и вытрясти её на свежем морском ветру, тщательно отстирать и выполоскать её в кристальном горном ручье, и вывесить на просушку на морозный зимний ветерок, у древней заимки в заповедном русском лесу, затерянном в дикой таёжной глухомани.

«Я никому не нужен, я всем только мешаю», – мрачно сказал Кубик после долгого молчания.

«Как так – никому?», – удивился Алекс. – «А мне? А Тору с Шариком? Очень даже нужен».

«А Педро сказал, что я поступаю плохо. Следовательно, я не нужен, раз я делаю неправильно».

«Кубик, ну что ты выдумываешь! Педро совсем не это имел в виду. Он очень испугался за твою безопасность, поэтому и сказал, что никакой пойманный враг не стоит твоей жизни. Ты как-то всё неправильно понял».

«А почему он сказал, что меня можно считать только с натяжкой? Значит, я не настоящий друг, а с натяжкой, и меня не стоит принимать в серьёз».

«Да нет же! Он это сказал в шутку, он совсем так не считает. Наоборот, он тебя очень ценит, ты нам действительно очень помог. Сначала с тайным входом, а затем и с этим шпионом. Педро, несомненно, доволен, что ты его поймал, только он испугался за тебя, поэтому и выразил, таким образом, своё недовольство».

«Я не понимаю – он меня отругал, а ты говоришь, что он доволен. Я думаю, что он плохо ко мне относится, а ты говоришь, что он шутит. Я не пойму, кто ошибается. Может, даже и я. Вот и Тор постоянно только хорошие эмоции передаёт, а это значит, что Педро ему нравится, и он хочет с ним работать. А мне непонятно, потому что он меня постоянно ругает».

«Ну, что тут поделать, Кубик? Привыкай, человеческие отношения – очень сложная вещь. Сами люди часто не в состоянии в них правильно разобраться. А ты тут хотел за день решить, кто кому не нравится, и кто кого, почему ругает. Погоди, может, ты ещё не раз поругаешься с кем-нибудь из своих друзей. Да хотя бы и со мной. Ещё будут у тебя проблемы похлеще этой, в нашем обществе так много ещё противоречий. Вот починится Жанна, она тебе лучше моего всё это объяснит. С точки зрения социологии».

«Нехорошо это, Алекс – ругаться. Я не буду так делать. Тем более с тобой. Противоречия надо решать разумно, а не ругаться. Мы ведь, разумные создания, верно?».

«Верно-то оно верно…» – начал было говорить Алекс, но тут чёрный свет на нижних горизонтах странным образом изогнулся, вспыхнул яростной тьмой и страшно ударил снизу по бетонному полу. Тусклый свет аварийных светильников мгновенно погас, весь объем пространства тоннеля наполнился пылью, вонючим дымом и обвальным шорохом падающих камней и перекрытий. Кто-то завопил глухо и коротко, кто-то крикнул – «Назад!», но тут яростная тьма нанесла ещё один удар из-под земли и все звуки стихли, кроме шума крошащихся стен, бьющихся камней и осыпающейся щебёнки.

Пол под ними провалился, и они полетели вниз, сжавшись комком, насколько это было возможно в теле дрона, обхватив голову манипуляторами и закрыв глаза защитными шторками.

«Вот неудача, – сказал недовольно Кубик, – не дали спокойно поговорить! Надеюсь, мы опять не умрём, друг мой Алекс, верно?»

ЧАСТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

*

– Ну, а всё-таки, что же это такое было?

Они сидели в таверне «Боржч» за фирменным столиком в углу, а вокруг шумно кипела повседневная Островная жизнь, и никому не было никакого дела до их тихой, скромной компании. Народ получал удовольствие от музыки, от общения друг с другом, от самой этой шумной и кипучей жизни в телах своих электронных носителей по просторам, затерянного в бескрайнем океане, пятачка земной цивилизации. Диджэй зажигал, а народ гасил его музыку диким топотом, дикими воплями и дикими движениями механических тел, производимыми с диким энтузиазмом, создавая при этом такой дикий шумовой фон, что при разговоре приходилось почти кричать, и сам разговор от этого получался не тихий и спокойный, а какой-то дёрганый, рваный и малопонятный.

– Благородный друг мой! Похоже, вы единственный, кто остался в неведении относительно сути произошедших событий. Очевидно, ваша романтическая натура не в состоянии производить холодных логических построений… Хм, интересный оборот у меня получился – производить холодных построений. Хм, забавно. Как вы находите, дорогой друг? А?

– Ну, почему же, единственный? Я тоже ничего не понял, и при этом, у меня нет никакой романтической натуры. Даже не знаю, что это означает. То есть, из базы данных эти слова мне известны, но…

– Ах-ха! Это меняет дело. Есть тут ещё недопонимающие?

– Есть! Тем более что я отсутствовала в финальной сцене этого водевиля. Ах, да! Ещё я несколько отличаюсь от человека, и это отличие не даёт мне возможность правильно строить упомянутую цепь логических построений. По природе вещей… Хм, кстати, «строить построений», тоже неплохо. Как вам кажется?

– Недурственно. Есть в этом некое лихое благородство выражения мысли. А то, знаете ли, так сейчас все косно выражаются, что уши вянут от тоски и сворачиваются в трубочку.

– А я так вообще ничего не поняла! Только страху натерпелась на всю оставшуюся жизнь. А ты?

– Не надо на меня так смотреть, я вам не экономист, какой, чтобы всё растолковывать. Тем более что сам мало во что въехал. Оно и понятно, так как я…

– Нет, ну вы на него только посмотрите! Втянул меня в эту дурацкую авантюру, чуть не угробил, а теперь ещё необъяснённой оставить собрался! Лучше уж снова про колдунов наври что-нибудь…

– Это ещё кто кого втянул…

– Ты вторая женщина, встретившаяся мне на моём жизненном пути. Может, хоть ты согласишься стать моей подругой?

– Не приставай к девушке, ловелас! На твоём жизненном пути, будет ещё немало разных подруг, от которых ты…

– Опять вы готовитесь сморозить какую-то гадость! Увольте меня от вашего цинизма, будьте так добры. Лучше объясните…

– Простите. Позвольте пригласить вашу девушку на танец?

– Ах, оставьте! Я не танцую с незнакомыми людьми.

– Э… Так в чем же дело? Разрешите представиться – меня зовут Чёрный Дракон!

– Что вы говорите! Это имя мне совершенно не знакомо.

– Э…

– Пригласи меня! Я ещё никогда не танцевал. В базе данных есть описание этого процесса, только я никогда не пробовал, поэтому не понимаю его сути. Вот ты и объяснишь мне его суть по ходу действия. Может быть, при этом, ты станешь моим новым другом?

– Э…

– Пригласите, пригласите. Он просто так не отстанет – у него сенсорный голод – ему постоянно надо что-либо познавать и ощущать новизну.

– Э…

– Да-да! Я уже знаю, что такое смотреть в глаза разумному созданию, но я ещё не знаю, что происходит, если этого создания касаться и какие при этом могут быть ощущения… Куда ты!? Ну, вот, убежал… Вы его явно напугали…

– Кхе… Это ещё вопрос – кто кого напугал.

– Ах-х… Мальчики-девочки! Давайте прогуляемся куда-нибудь на природу, а? Где потише. На Третий Бастион, например. Там такие замечательные крысы! У них такая великолепная реакция! А потом пойдём все вместе на Южный мыс – там сейчас фестиваль бардов идёт. Песни поют, костры жгут… танцы при Луне… Романтика!

– Кстати, насчёт Луны…

– Бр-р-р… Ни-ка-ких крыс! Разве это романтика? Вы что, смерти моей хотите? Я там сразу умру.

– И всё-таки, кто сможет толком объяснить, что у нас произошло. Почему все делают вид, что ничего не случилось?

– Ах, дорогой друг, а вы представляете, что сейчас творится в стане врага? Вот уж, если кто действительно ничего не понимает, так это они! И поделом.

– Нет уж, простите, кабальеро! Давайте разберёмся с начала и до конца…

– Ну, знаете, благородный дон, ваша наивность просто не имеет границ! По-моему, это вы нам должны всё обстоятельно объяснить. Вы и ваш коллега по… по этому самому. Вы были на сцене до финала, и вы отыграли свои роли до самой последней реплики. Главные роли! Так кому же, как не вам всё это объяснять? Нам. Я просто поражен вашей инфантильностью! Вашей и вашей. Вы как дети малые – что-то, где-то с вами происходит, а вы даже и не пытаетесь это анализировать и делать выводы. Объясните, объясните… Вот возьмите, и объясните мне, что произошло, как произошло, почему произошло именно с вами, и какой вывод из этого происшедшего мы можем сделать, чтобы оно больше не происходило. Без нашего контроля. Давайте, отрабатывайте вашу зарплату ведущего специалиста! Вот молодёжь пошла! Я в высшей степени поражен вашей безалаберностью, в высшей степени!

– «Благородный дон поражен в пятку». Я в вас разочарована – в моих глазах вы постарели на десять лет. В вашем голосе прозвучали учительские нотки, и мне сразу захотелось спрятаться за спину впереди сидящего, чтобы не вызвали к доске.

– Я с вами вполне солидарна в этом вопросе – терпеть не могу поучения и нравоучения. Хотя сама и не прочь преподать некоторым хорошие манеры. Такие, знаете ли, молодые люди сейчас… просто неотёсанные чурбаны. Я думаю, нам будет интересно обсудить эту тему более подробно и в более подходящей обстановке…

– Позвольте пригласить вашу даму на танец…

– (Хором) Она НЕ танцует!

– Я! Меня! Меня пригласи! Я пойду!

– Ой! Простите, простите…

– Ну, что такое! И этот убежал… Вы и этого напугали. Разве можно так кричать на человека? А ведь мог бы стать другом…

– Так, дорогие ученики, есть предложение продолжить заседание в Карчме. Там спокойнее, да и шеф уже требует доклад. Надеюсь, там вы, наконец, сможете сформулировать свои соображения.

– Я не пойду. Мне у вас нечего делать.

– Э… А я вас очень попрошу.

– А вы не просите.

– Тогда я предлагаю вам сотрудничество. На ваших условиях.

– Я тут играю, а не сотрудничаю.

– Поразительное дело! Вы меня постоянно ставите в затруднительное положение. Как вам это удаётся?

– Мне от вас ничего не надо. Вот и всё.

– Очень жаль, я рассчитывал на сотрудничество. После всего, что было, мы в вас нуждаемся.

– Я…

– Слушай, давай к нам. Да Бог с ними, со старыми обидами! Мне тоже было на что обижаться, но я плюнул на мелочи, потому что… Потому, что у нас действительно будет интересно. Сейчас будет, я надеюсь. И потом… неужели ты их бросишь?

– Да-да. Не надо нас бросать, мы еще и не пожили совсем. Я вон даже ни разу не потанцевал ещё, а наш…

– Давай с ними, а? Они мне понравились… Пойдём, а?

– Только я ничего не буду подписывать. И уйду, когда захочу.

– Ура!!! Чмоки-чмоки! Все в Корчму!

– Вы мудрый человек. Всё будет так, как вам будет угодно. Это я вам обещаю.

– Позвольте пригласить…

– Меня! Меня! Я хочу! Стой! Куда!?

Кабак шумел, музыка гремела, народ веселился. Мир изменился, но никто этого не заметил. Ведь, по правде сказать, изменился не мир. Изменилось наше понимание его сути, которая существует без соотношения с тем, понимаем мы её на самом деле, или нет.

И лишь некоторые смутно ощутили необычность…

**

Первое, что он помнил в своей разумной жизни, это голос, произносящий в акустическом режиме несколько слов. Голос этот тогда для него ещё ничего не значил, но сами слова он понял хорошо и почти без ошибок. Он ещё так и подумал тогда – «хороший этот алгоритм распознавания речи, лучше, чем предыдущий, только пятнадцать процентов нераспознано». И это было первое, что можно было определить словом «подумал». И именно этот момент он считал моментом своего самоосознания как разумного существа. А второе, последовавшее моментально за первым, это – «а что такое „растудыт“?» И вот что странно, хоть ему сейчас от начала разумной жизни уже три года, ну, если не учитывать часы, он всё равно не понимает точного значения этих слов. Хотя в контексте и создаётся понимание смысла фразы, произнесённой тогда Корнеем: – «Что за алгоритм такой глючный? Пятый раз в систему выкидывает, растудыт его…». Это означает, что он недоволен работой алгоритма, который глючит, и выражает своё недовольство таким непонятным словом – «растудыт». Вот уже, сколько времени прошло, а значение этого слова так и осталось неизвестным, невзирая на то, что словарный запас его с тех пор неизмеримо вырос. Всё как-то не получается уточнить его смысл – то спросить не у кого, то некогда, то просто выпадает из внимания…

Затем его отключили, и у него был долгий провал в памяти, тоже первый в его новом качестве. По разнице между запомненным и текущим значением таймера дрона – две недели. И первое, что он увидел, пробудившись после этого первого своего противного провала в небытие, точнее, смог разумно оценить, как внятную видеоинформацию было нечто тёмно-зелёное, лохматое, с моргающими разноцветными точками. Он смотрел на это нечто долго, несколько секунд, не понимая, что это такое, пока анализатор образов не выдал логическую цепочку – «имитация хвойного дерева, ель, украшение, праздник, новый год». Затем был снова отвратительный провал в два дня. Затем он снова проснулся, и тогда впервые увидел своё тело со стороны, в виде отражения в зеркальном стекле лабораторного шкафа, по идентификации анализатора образов – дрон марки «скорпион-А4» с двухцветным предметом на голове. Этот двухцветный предмет – красный тряпичный конус с белой пушистой окантовкой – больше всего удивил его в тот момент – он совершенно не подходил ни под один из элементов комплектации модуля. Ни под штатную схему и ни под одну из расширенных. Он довольно долго поворачивал голову из стороны в сторону, рассматривая заинтересовавший его предмет, пока видео-анализатор не составил о нём своего мнения – «нестандартный элемент комплектации неустановленного типа оборудования с демаскирующими свойствами». И только после этого, он стал осматривать окружающую обстановку, под непрерывное бормотание разошедшегося анализатора – «…стол двух тумбовый канцелярский, спектро-анализатор широкополосный, стеклянный стакан, металлический стакан, паяльник низковольтный, лимон на фарфоровом блюдце, блок питания лабораторный универсальный, светильник электрический настольный, бутылка темного стекла, столовые приборы типа „вилка“, монитор плазменный диагональ двадцать два дюйма, неопознанные элементы, предположительно – продукты питания органического происхождения, человек, человек, радиоэлементы россыпью, центральные процессорные системы класса Z, неопознанный элемент, неопознанный элемент, ещё человек…».

Так он впервые познакомился с человеком с внешней стороны. С внешней, потому что, с внутренней он с ними познакомился позднее. С людьми. А в тот момент он в первую очередь заинтересовался именно ими, потому, что они были самыми активными объектами окружающей обстановки. Они беспрерывно, бессистемно и нерационально двигались. Они издавали много громких звуков – от связной речевой информации до невнятных фонем, неподдающихся опознанию. Потом он стал вникать в то, что выдавал анализатор речи.

– «… Красавец, красавец! Коллеги, а ему идёт этот колпак! Давайте ещё бороду из ваты соорудим…».

– «Не… народ! Надо было ему программу прописать… по ведению новогодних тусовок. Пусть работает заводилой. Или разводилой, смотря по обстановке».

– «Бросьте, коллеги, это же дурной тон – мода на роботов-заводил прошла ещё в пред-иду-щем-м веке! Азимова смотрели – „Я робот“? Тупое кино… Надо было лучше Верочку из технической библиотеки пригласить, тогда и заводила не нужен! Кирилл, шеф, как там у вас в пред-иду-щем-м веке, библиотека-рши водились?».

– «Ну, что вы! За кого вы нас принимаете? Мы ещё при лучине жили. Всё самое лучшее появилось только после вашего рождения!».

– «Ха-ха, шеф, понял! Оценил! Предлагаю по семь капель добавить за бли-блиотека-ршш!».

– «Всё, Игорёк, капать больше не будем. Шеф, не обращайте на него внимания, у него ещё не выработалась стойкость к этиловой продукции отечественной оборонки…».

– «Как не капать? А я ещё с дроном на бру-др-шавт не чокался! Правда, дроша? А? Дроша, сколько будет – дважды-два-четыре, а? Ну-ка, сосчитай!».

Обращение было направлено к нему, но он не понял его смысл – не уловил логики вопроса. Поэтому он попытался уточнить поставленную задачу, но обнаружил, что синтезатор речи заблокирован приоритетной командой, обойти которую в данный момент он не в силах. Тогда он попытался установить контакт с человеком по телепатической сети, благо она оказалась не блокирована – послал пакет инициирующей информации, но спрашивающий человек не обратил на это никакого внимания. Зато тот человек, которого называли Корнеем и шефом, резко повернул голову в его сторону и внимательно на него посмотрел.

Затем один из людей взял бутылку тёмного стекла и разлил по стаканам прозрачную пахучую жидкость. Анализатор запахов выдал – «спирт этиловый ректификованый», который, после слов: – «Ну, за Новый Год!», был перелит внутрь человеческих организмов. После чего все люди зафыркали и закрякали и, взяв столовые приборы типа «вилка», принялись активно потреблять, внутрь же, неопознанные элементы органического происхождения, и при этом шумно и невнятно обмениваться речевой информацией. Лишь один Корней ничего не потреблял, а молча, посматривал на него, покручивая в пальцах металлический стакан с остатками спирта этилового.

– «Корней, шеф! Послушайте, послушайте! Коллеги! Мы же ещё не вставили в наших дронов три закона робот-то техники! Он же нас уважать не может! А давайте прямо с-счас и вставим – научим его уважать человека. А? С-слышь, дрон, ты меня уважаешь? Стань с-смирно, скотина, перед венцом творения… Славик, что ты? Нет, пусть он встанет смирно… коллеги… пусть он встанет… перед венцом… он же кто… а я же кто… уф-ф-ф…».

– «Набрался, „венец“. Говорил я, хватит капать. Так, Слава, на тебе доставка его домой, передашь матери из рук в руки. Шеф, простите ради бога, мы всё приберём. Народ, всё, праздник кончился! По коням! Мусора и тару не оставлять».

Он смотрел на них и думал – до чего сложные у людей проявления разумной деятельности – ничего не понял, ничему не смог научиться. Значит, слабый у него ещё разум. Потом он удивился таким своим мыслям и стал их анализировать, но очень быстро запутался в логике и, в конце концов, решил разобраться позже, когда станет более разумным.

А люди между тем ушли из поля его зрения, забрав с собой множество материальных объектов, как то: пустую бутылку тёмного стекла, пустую бутылку светлого стекла, которую достали откуда-то снизу, стаканы различных разновидностей, остатки продуктов питания органического происхождения, неизвестные объекты, неподдающиеся классификации и одного человека в плохо транспортабельном состоянии. А Корней остался.

В помещении наступила тишина, и они долго сидели неподвижно и смотрели друг другу в глаза. Он и Корней. Точнее, сидел Корней, а он стоял на монтажном столе возле имитации праздничного дерева, украшенного мерцающими светодиодами и увитого металлически отсвечивающими разноцветными пластиковыми лентами. Он стоял, смотрел и думал. Прежде всего, он думал о том, что думать, само по себе интересное занятие. Во-первых, этот процесс плохо поддавался управлению, поскольку сам процесс управления находился в одной плоскости с мыслительным процессом и поэтому трудно было определить, что же чем управляет – управленческий процесс мыслительным или мыслительный управленческим. Это влекло за собой усиление умственной деятельности, которое, во-вторых, доставляло ему удовольствие. Думать – это удовольствие. И он думал, продолжая смотреть в глаза человеку.

Далее оказалось, что смотреть в глаза другому разумному существу очень полезное занятие – в них ты видишь своё отражение. В других глазах. То есть, смотришь вглубь них, но при этом и вглубь себя. И чем дольше ты в них смотришь, тем глубже видишь и себя тоже. Интересно, а человек тоже видит себя? Или его мыслительные процессы значительно обширнее и значимее и он видит нечто большее. Хотя… Что может быть большим самого человека?

А Корней поставил стакан металлический на стол канцелярский встал и подошел к столу монтажному, взял его с этого стола, повертел из стороны в сторону, отчего он испытал несколько неприятных моментов, перенёс и поставил на стол канцелярский, сел за этот же стол и снова углубился в мыслительный процесс. И это продолжалось долго, до того момента, когда ему надоело стоять просто так, он поднял манипулятор и снял со своей головы нестандартный элемент комплектации красного цвета, чтобы рассмотреть его напрямую, а не через отражение в стекле лабораторного шкафа. Корней вздрогнул и слегка отстранился от стола:

– «Что это сегодня на тебя нашло? То теле-сеть произвольно активируешь, то колпак самостоятельно снимаешь. Прямо-таки, новогоднее чудо-юдо… Знать бы, что сейчас творится в твоих электронных цепях… Ладно, завтра отправлю тебя на Остров. Там будем тебя гонять и обкатывать, посмотрим, на что ты ещё способен. Ах, чёрт! Завтра же праздники начинаются… Служба транспортировки наверняка пару дней работать не будет. И в институт без специального допуска не попадёшь до конца каникул. И кто придумал такие длинные праздники? Наверное, бездельник какой-нибудь…»

Корней встал, походил по помещению, затем вернулся к столу канцелярскому, взял карандаш грифельный, повертел его в руке и бросил на столешницу. Затем принялся издавать высокие звуки переменной тональности и непонятного назначения, и при этом покачиваться с пятки на носок. И это тоже продолжалось довольно долго, так, что ему снова надоело, и он попытался вернуть элемент типа «колпак» на голову. Вернуть не получилось, колпак съехал с головы и упал на край стола, а с края стола на пол. Тогда он подошел к тому месту, где оканчивалась столешница, и заглянул за него вниз. Куда делся колпак, он не успел увидеть, зато успел ощутить глубину расширившегося пространства и впервые испытал чувство, которое впоследствии определял словом «страх». Он отшатнулся от края и попятился назад, оглянулся вокруг, заметил, что стол со всех четырёх сторон ограничен аналогичными провалами пустоты и испытал ещё одно новое чувство, определяемое им в том же последствии как «паника». Дальше он действовал, плохо понимая и слабо контролируя свои поступки – расставил все свои шесть ног в стороны, основательно упёрся ими в твёрдую поверхность стола и замер в таком устойчивом положении, прикрыв при этом глаза непрозрачными защитными шторками. Прикрыть уши было нечем, поэтому пришлось оставить их беззащитными, зато он хорошо услышал, как Корней растерянно, вполголоса произносит:

– «Нет, брат, это не наш ИИ, это что-то из ряда вон… Ну, положим, я малость выпил. И, если учитывать, что я практически не пью, то это… вполне могло повлиять на восприятие. Но, чёрт возьми! Я же вижу, что он демонстрирует самый настоящий страх! Бояться ИИ не способен. Боится только живой разум, а разума здесь быть не может. Остаётся увериться, что это просто совпадение потока реакций. Маловероятное, но совпадение. А всякое маловероятное событие, вполне может произойти, с той или иной степенью вероятности… Мартышка, случайно стукающая пальчиками по клавишам пишущей машинки, вполне может воспроизвести все тома Большой Британской Энциклопедии, если ей предоставить для этого достаточно много времени… И без задержек менять красящую ленту».

Последовала продолжительная пауза, во время которой было слышно лишь шумное дыхание человека и гулкие, участившиеся удары его сердца. Он осторожно приоткрыл правый глаз. Затем подумал, и приоткрыл левый. Степень опасности была сильно преувеличенной – до края пустого пространства достаточно далеко, а опора, на которой он уверенно стоял, достаточно надёжна. Осторожно ступая, преодолевая чувство страха, он снова приблизился к краю стола и снова заглянул вниз. «Семьдесят два сантиметра от уровня ног» – выдал оптический дальномер. «Неопасная высота» – сейчас же определил логический блок. Ну, вот, выходит, он волновался зря.