Текст книги "Тени острова Дронов"

Автор книги: Александр Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

***

Они перебрались через бурлящий ручей Белый, причем Снеж верхом на Мэте, когда уже основательно стемнело. Зимой темнеет рано, подумал Мэт, а у нас на Амуре сейчас утро, и должно быть уже светло. Странно, что спать не хочется совсем. В смысле, ни капли. А вот Снеж вовсю клюёт носом. Хоть бы не свалилась со спины спросонья, а то напугается. Двигаться в сумерках было опасно, тем более по незнакомой территории, нашпигованной бесчисленными смертельными ловушками, но ему было не страшно – он не боялся ловушек. Нет, он их не видел, но что-то всё-таки ощущал, и всегда старательно обходил опасные места. Поэтому пулеметы и огнемёты слепо молчали, а минные поля не пробуждались от своей зловещёй выжидающей дрёмы. Дебри колючих нагромождений, как ни старались, так и не смогли заманить его в свои цепкие объятия – он безошибочно находил кратчайший и безопаснейший путь сквозь их сплетения. И когда они дошли до первой заставы, до той самой, где инквизиторские стражники учинили им с Валетчиком издевательскую раскрутку с идиотскими поборами на «экологию», Снеж уже сладко спала, уютно устроившись у него на спине, по-детски посапывая носом. В тонком просвете высокой облачности показалась мутная Луна и в её призрачном свете бледно обозначились далёкие контуры угрюмого Четвёртого Бастиона. Утихший, было, ветер неспешно поменялся на южный, и принёс с собой неожиданное тепло и свежие запахи штормящего моря.

Пост сильно изменился – на месте старой башенки из-под пулемёта громоздилась высокая смотровая площадка под плоской дощатой крышей, а вместо развалюхи-сарая стояла капитальная караулка, сложенная из обгорелого, колотого кирпича. На магистральной тропе имелся солидный шлагбаум с будкой для часового. Вокруг было пусто, пост явно покинут, и покинут давно – нигде в округе не наблюдалось свежих дроньих следов, только заячьи и мышиные тропки. Мэт осторожно заглянул внутрь – весьма культурно устроено, даже зарядка есть. Ну, что ж, здесь мы и посидим до утра, чтобы Снеж смогла выспаться. Он аккуратно снял со спины её дрона и уложил его на широкий топчан, хотя, возможно, это был стол. Затем всмотрелся в её образ и слегка колыхнул галактические ветви:

– Снеж, проснись, нечего дрыхнуть у монитора, встань, и иди, ложись нормально спать.

– Угу… – сонно сказала она и, не открывая глаз, покинула своего «кузнечика».

– Вот и славно, а я пока подзаряжусь, «и подержу твою защиту от всяких чёрных мух».

Что за защита, как он её держал? У него не было ответа на эти вопросы. Поэтому он себе их и не задавал. Держал и всё. Вот будет время со всем этим спокойно разобраться – сядем и спокойно со всем разберёмся. А пока не стоит и голову себе морочить. Там и так достаточно всего напутано.

Разряд аккумуляторов составил больше шестидесяти процентов, поэтому с пару часиков придётся посидеть на привязи у зарядки. Ну, что ж, подумать нам есть о чём. Прежде всего – Алекс. В нём он увидел особые области и особый «свет», пронизывающий всю его вселенскую сущность. Такого ни у кого из других не было. А других он насмотрелся уже не мало. Сила его явно возросла, и если прежде ему надо было настроиться на человека, при помощи канала через его дрона, например, то теперь, не прилагая практически ни каких усилий, он спокойно обозревал окружающую среду и видел людей, вернее, их образы. Он «видел» их везде, через их дронов и напрямую. Через дронов непосредственно с Острова и напрямую непосредственно из своего дома. Пока поле его обзора ограничивалось сотней-другой метров, не больше – сотня метров вокруг поста в землях инквизиторов… то есть «головоглазов», где он сейчас заправлялся, и сотней метров вокруг его дома в Комсомольске-на-Амуре, где он сейчас сидел расслабленный за компьютером и рассеяно почесывал босой ногой дремлющего мурлычущего Кешмара. А вот Алекс, похоже, таким свойством не обладал, иначе он сразу бы понял всю глупость попытки спрятаться от него под маскировочной накидкой. Но он не понял, а значит и даром этим не обладает. А вот чем он обладает и что является его притягательной стороной, так это доброта и честность, это сразу чувствуется, это даже видно, и это сразу Мэту понравилось. Непременно надо будет с ним встретиться после всего. И непременно надо будет вместе с ним разобраться с его разумными дронами, это должно быть очень здорово. А его надо будет познакомить с Синим. Синий, ты как? Синий язычок пламени радостно заколыхался в ответ, выражая своё полное согласие со своим хозяином. Жалко, что ты не говоришь сейчас, а когда был в дроне Алекса, очень даже ничего болтал. Интересное, однако, явление. Во мне ты, молча, дремлешь, а в дроне просыпаешься. А! Алекс как раз что-то говорил о том, что они занимаются пробуждением дронов. Разумных. Вот тебе и ш-ш-ш… О! А Валетчик тогда никакого «ш» не слышал. Это потому, что дрон на него не шипел, или потому, что не каждый способен это слышать? Опять мегавопросы начались… И как у меня ещё крыша не ускакала по своим делам от такой напряженной мыслительной работы?

Мэт с удовольствием потянулся, сидя у себя в кресле. Его «мул» повторил его движение в несколько комичном виде – вытянул все ноги в стороны и… резко их отдёрнул. Ну, конечно, Кеша успел кусануть за голые пальцы, слишком близко оказавшиеся возле его наглой пасти. Да-а… Думать это приятно. Надо будет чаще это делать. Старая, однако, шутка, но правильная. В смысле, точная.

Вот тебе, значит, и ш-ш-ш… Вот, похоже, откуда у него Синий. От чёрного вояки. Переплыл к нему каким-то образом. Надо будет, когда всё кончится, хорошенько разобраться со всей этой мозговой заморочкой. Ну, в смысле, откуда, что, как и куда. С Алексом сядем вместе, и разберёмся. И с Валетчиком, то есть, со Стеклярусом. И обязательно со Снеж. А Педро… ну, может, и его позовём. Вместе мы непременно разберёмся, хотя бы потому, что Вале… Стеклярус одновременно и астроном и экономист. Будет у нас главной ударной силой по науке. Да-а-а… А вот я над ним тогда посмеялся зря. А он тогда прав был – не может человек из-под железного люка вылезти просто так. В смысле, в дроне. И вот, значит, в какие игры там они играли, в подземельях своих, под железными люками. Прав был Валетчик, прав. Не люди они. А, может, он и насчёт теней прав? Что мы знаем о теневом мире? Ничего. Вот, мой дар, это что? Если конкретно подумать, в смысле, напрячь извилины на изгиб, то выходит, что я могу видеть разум. Ну, или его образ. И не только человеческий, но и дроновский. Даже больше – один такой дроновски разум во мне живёт. Это Синий. Да, Синюха, ты ведь дроновский разум? Синюха трепетал, не зная, что сказать. Эх ты, а ещё разум…

Тогда у Алекса их выходит три. Это я даже видел – три туманные области в районе пустого пространства. А особый свет, это что? Эх, жалко я себя не вижу со стороны… Так бы взял свои глаза, и повернул их внутрь зрачками, чтобы увидеть свою конструкцию. И Мэт стал старательно «загибать» свои глаза в надежде узреть-таки свою сущность. Через некоторое время заболели глазные мышцы, и эти бесплодные попытки пришлось прекратить – всё равно глупо, ибо не глаза тут необходимы. Да, вот еще, зачем мне нужен Алекс. Ему надо будет всё объяснить, и он непременно всё сможет перенять. И мы тогда с ним… И попросить у него кристалл одного разумного дрона, чтобы поселить в нём Синего. Если у него есть свободные кристаллы. Что, Синий, хочешь тело получить? Ага, хочешь, а молчишь. Эх ты, Синявка…

Мэт посидел ещё почти час, рассуждая о всяких делах – о своём даре, об Алексе и его разумных дронах, о Стеклярусе-Валетчике, который прав, и о многом другом. Пока, наконец, не сообразил, что старательно избегает мыслить о том, куда он направляется, что там собирается делать, и для чего ему это вообще надо. И, самое главное, он старался не думать о Снеж и её проблеме. Словно боялся спугнуть стоящее за всем этим… явление. А и ладно, не надо, так и не будем думать. А вот давай-ка я подумаю о чём-то другом…

А вот поехали мы как-то с батей, лет пять назад, осенью на кетовую. Поднялись на моторке до браконьерской тони у Орловской протоки. Огляделись – порядок, чисто. Рыбнадзор водку пьёт, как и положено – все их лодки причалены к берегу, а сами в сторожке на бугре. Ну и, встали мы в очередь сплавляться к таким же гаврикам, как и мы. И вот очередь подошла, батя конус завёл, сетку растянул, и поплыли. Я на вёслах, табаню и равняю, а на речке – красота, ветра нет, водичка так тихо-тихо плещется. Течение несильное тащит нас вдоль низких, кустистых берегов, плавненько так, рыбка ловится – батя чувствует, как она в сеть натянутую бьётся с налёту… И тут, глядь – братцы-браконьеры ниже по течению врассыпную кинулись, кто куда, в кусты ховаться. Всё, краевая идёт! Драпать надо пока не сцапали. Это тебе не местные инспектора, от них водкой не откупишься. И бросает мой батя конец сетки с грузилом за борт – сетка на дно ляжет, по течению вытянется, и там и останется, инспекция пройдёт, а мы её потом забагрим, рыбку выберем, и по новой…

Мэт встрепенулся, вскочил и вынырнул на улицу. Новое чутьё не обмануло его – со стороны Восточных Уделов показался медленно бредущий в ночи дроннер. Он шел на запад по тропе, в сторону Четвёртого Бастиона, механически переставляя конечности и совершенно не глядя по сторонам. Это Мэт рассмотрел, когда шаркающие шаги и смутный образ приблизились на достаточное для его электронных глаз расстояние. Дроннер, не обращая на него никакого внимания, поравнялся с ним и продолжил свой путь на запад, с трудом поднимая и слегка подволакивая четыре своих ноги. В призрачном свете туманной Луны он выглядел мертвяком, если такое понятие можно было применить в данной ситуации. Образ его внутреннего мира был бледен и мутен, как и сумрачный вид сырой зимней ночи снаружи.

– Эй, друг, проблемы есть? – окликнул удаляющегося странника Мэт. – Помощь не требуется?

Ответом ему было молчание. Если бы не наличие образа, который явно выдавал присутствие человека в качестве управляющего звена всей системы, то его можно было бы принять за программно управляемого бота. Или, Мэт усмехнулся, за тень дроннера. А так, реально, парень насосался пива и в полусонном состоянии шлёпает по Острову в поисках добавки. Вот такие у нас тут, в смысле, дела. Мэт вернулся внутрь, подобрал выскочивший шнур, воткнул его снова в свой разъём и уселся продолжать зарядку. Вокруг дрона Снеж, облачного образа не наблюдалось, значит она действительно ушла спать и вырубила свой комп, и электронный канал от её мозга до её дрона пропал. Интересно, подумал он, а я ведь видел её в дроне через полмира почти, когда только обнаружил, что могу что-то видеть. Надо попробовать найти её сейчас, посмотреть тихонько, как она спит. Так-так-так, а в какой стороне от Острова она живёт? Вот тебе и на, не знаю. Ну, ладно, время есть. Осмотрю, не спеша, сначала юг, затем восток. А не найду, то и запад с севером просканирую.

И он начал смотреть на юг… В ясную ночь на небе невооруженным глазом можно увидеть порядка трёх тысяч звёзд. Если вооружиться хотя бы несильным телескопом, то эта цифра возрастёт неимоверно.

«Вот это да! – думал он. – Какие там сто метров? Сотня метров, это если „взгляд“ рассеян и „смотрит“ сразу по всей окружности, а стоит его собрать в пучок, то поле обзора существенно сужается, и резко увеличивается глубина. В смысле, дальность». Он водил своим суженным «взглядом» по южной стороне во тьме Мироздания, с трепетом наблюдая десятки, сотни, тысячи, больше, ещё больше… человеческих разумов, расположенных по невидимой для такого «зрении», поверхности гигантской сферы, какую представляет собой Земной шар.

«Мама дорогая! Это же уму непостижимо! Сколько всего в мире людей! А ведь я не смотрел ещё на восток, а там Китай и Индия… Ёлы-палы, и как я найду её в такой толпе? Оказывается это невероятно трудно найти свою звезду среди миллиарда других. А как же я видел её раньше? Наверное, это из-за того, что раньше для меня остальные ещё не существовали, а теперь я вижу всех. И они затмили мне её. Вот если бы я был поэтом, или просто, хотя бы романтиком, я бы положился во всём на своё сердце, и оно бы мне точно указало, где сияет лучистый образ моей милой. Или если бы был я инженером, или учёным каким-нибудь, то я бы определил, что мне не хватает каналов параллельной обработки информации, да и сама скорость этой обработки оставляет желать лучшего. А так, говоря простым языком, выходит, что не по Сеньке эта шапка, позволяющая видеть разумы в таких бешеных количествах».

И тут на улице вновь возникло движение, и вновь он вышел наружу посмотреть, чего там и как. И снова он увидел зомби-подобного дроннера, идущего по направлению на запад, шаркающей походкой и с отсутствующим взглядом. Но на этот раз он был не один, а их было несколько. Только вот сколько, Мэт от растерянности так и не удосужился посчитать – несколько и всё, до десятка. Они шли вразнобой, а не вместе. Каждый сам по себе, на разных расстояниях друг от друга, чапали и чапали, не зная печали и усталости, неся свои мутные образы внутренних миров к мутным видениям зловещего Четвёртого Бастиона.

«Вот это да… Эти что, тоже пива насосались? Нет, что-то здесь нечисто. И все прут на Запад, словно там мёдом намазано. И каким это, интересно, мёдом, кто-то там что-то намазал? И Снеж туда тянет. Что там такое происходит? Что-то нечистое. Зашевелилась, видать, Тьма Запада, заворочалась, чует, расплату неминуемую за все свои тёмные делишки. Собирает своих солдатиков на свою защиту и на их погибель. И мне тоже туда надо, хоть и не охота и не тянет совсем. Смерть как позарез надо прокрасться в тёмное логово. И лучше всего незаметно. Чтобы не спугнуть. О! Мысль. Этих бредущих я могу использовать в своих целях – в их толпе, под видом зомби я смогу подобраться совершенно скрытно, в смысле, незаметно. И хоть я не романтик, однако сердце моё мне внятно говорит, что наш святоша Лука наверняка имеет к этому самое непосредственное отношение – все эти дроннеры точно побывали в его лапах. И Снеж мою, видать, они подобным образом обработали, с… Стоп, не время ещё для фокстрота».

Но вот, откуда была у него такая уверенность, что не время, сейчас затевать фокстрот, этого он сказать не мог. Даже подумать не мог. Поэтому и не думал, а был в этом просто абсолютно уверен.

Зомби протопали, а Мэт всё стоял и смотрел. Смотрел на медленно сползающую за Земной горизонт сонную Луну, на плывущие в вышине холодного неба, продрогшие тонкие тучи, на призрачные, туманные очертания сопок, истерзанного временем и людской злобой острова Дронов… Смотрел и ждал. И когда, наконец, в поле его нового «зрения» показалась очередная группа бредущих странников, он понял, что пора. Пора идти и делать, что должно.

****

У подножия холма с капониром кипела битва – десяток «скорпионов» и столько же рейнджеров отбивались от наседающей на них разномастной толпы дроннеров Западного Удела.

– Высади нас на крыше этого заведения, Серж, – Педро спокойно, с лёгким прищуром любовался кипевшими у холма страстями.

– Нельзя, собьют! Тут ПВО ещё не обезврежена…

– Это приказ, Серж.

– Эх… Есть!

Винтокрылая машина подскочила, с налёту сделала низкую горку, и спланировала на заснеженную макушку бездействующей огневой точки. И в ту же секунду крупнокалиберная пуля из длинной очереди, выпущенной зенитной установкой, расположенной где-то в стороне от основных позиций Четвёртого Бастиона, снесла ей несущий винт вместе с редуктором. Взревел в холостую ненагруженный движок и сейчас же заглох, вертолёт рухнул с небольшой высоты и юзом проехал пару метров, толкая перед собой груды мокрого, тяжелого снега.

– Ну, вот и славно, прибыли, – сказал Педро, стараясь ногами выбить заклинившую дверь.

– Какие, на… прибыли? Одни убытки… – мрачно пошутил расстроенный пилот. – Торчи тут теперь, пока не эвакуируют…

Педро выбил, наконец, дверцу и они с Алексом, выбрались наружу. Шум вертолёта смолк, и теперь доминирующими стали звуки кипящей внизу отчаянной битвы – лязг мечей, глухие удары богатырских замахов дубин, стоны смертельно обиженных и поверженных наземь, и, естественно, образцово-показательный мат, во всех своих разнообразных формах.

– Вы хотели видеть зомби, Алехандро, насколько я помню наши беседы? – Педро стоял у кромки плоской крыши ДОТа, холодно смотрел вниз и делал руками движения, словно поддёргивал боевые кольчужные перчатки. – Вот, полюбуйтесь – Назгул распечатал-таки свои закрома. Перед вами зомби Запада, и это ещё далеко не все. По данным разведки они стекаются со всех Уделов, так что нашим ребятам предстоит сегодня славная охота.

Над Островом стояло хмурое зимнее утро, слабый южный ветер доносил со стороны недалёкого моря тяжелый рокот ледяных валов прибоя и слабые крики неугомонных чаек, а сквозь высокие утончившиеся тучи на театр боевых действий лился ровный рассеянный свет, растворяющий тени и сглаживающий контрасты. Алекс молчал, увлечённо осматривая побоище. Нападающих были многие десятки, но действовали они как-то вяло, с неохотой, словно по сильному принуждению. Наверно поэтому немногочисленные защитники противостояли им весьма успешно, даже не нарушая при этом своего ровного строя. Было видно, как издалека, с разных сторон, в подкрепление к западенцам медленно спешат десятки других механических бойцов. Спотыкаются, нервно дёргаются, вихляют в стороны, падают, но упорно продвигаются к разгорающемуся сражению, невзирая на, встречающиеся по пути препятствия. Вот со стороны недалёкого минного поля хлопнул взрыв противопехотной мины, и кверху взлетели кувыркающиеся останки какого-то бедолаги. А за недалёким холмом коротко простучал пулемёт и смолк – кто-то попал в зону его поражения и, видать, лежит сейчас растерзанный пулями бдительного стража высотки.

– Мясо, – с презрением процедил Педро, – хоть и железное, а всё равно, мясо. Они даже не понимают, что происходит и зачем им вообще нужно с кем-то сражаться. Очень жаль, что мы не можем сейчас избавить их от этого дурмана. И очень жаль, что мы не можем применить против них огнестрельное оружие, чтобы не дать повод другим одурманенным заполонить прирученные СМИ воплями о негуманном отношении к неповинным игрокам. А игрок повинен уже тем, что играет…

– Хватит болтать, Педро! Пошли скорее в гущу событий – нашим явно не помешают два лишних меча… и одна сабля.

– Ах, Алехандро, ваши устремления мне близки и понятны, но наше место для танцев в этом балете расположено не здесь, далеко не здесь. А в значительно менее приятной обстановке. Жан уже должен давно нас ждать в условленной точке, – и он потопал ногой по лежалому снегу, словно демонстрируя, где именно расположена эта их точка рандеву. – А на счёт помощи кордону, не волнуйтесь – она уже летит, и скоро непременно будет здесь. И ещё. Алекс, мне от тебя нужны не мечи, а нечто более весомое…

С этими словами он подошел к зияющему темнотой провалу в бетонном колпаке капонира и, пригнувшись, канул вниз. Через секунду оттуда послышался его приглушенный голос:

– Сеньор ждёт особого приглашения? Или вам подать трап с самодвижущимися ступенями?

Алекс хмыкнул, оглянулся ещё раз на бушующую вокруг холма стихию боя, и последовал за Кротом.

Тьма охватила его плотно и жадно, словно захлопнувшаяся пасть мифического дракона. Алекс включил габаритки и осмотрелся. Педро, сияя сигнальными огнями, уже топал шестью своими ногами, удаляясь по полого спускающемуся вниз узкому проходу. Было тихо, шум сражения доносился еле-еле, словно сквозь пухлый слой минеральной ваты, и Алекс печально вздохнул и, шаркая своими шестью ногами по пыльному бетонному полу, поспешил вослед. Тьма расступилась, пропуская их в свои владения, и зловеще сомкнулась вновь.

До места встречи им пришлось идти довольно долго – через три коридора с ответвлениями и через два небольших помещения непонятного назначения, с истлевшими остатками различного непонятного оборудования. В обоих помещениях были следы яростных схваток – в первом в беспорядке валялось несколько «головоглазов», в основном разведчиков. Все они были с множественными рублеными следами, а многие и без голов. Головы валялись отдельно, а у выхода сидел на полу средний дрон с серебряным значком рейнджера на груди. Увидав Алекса и Педро, он весело заулыбался, помахал им рукой и сказал:

– Вот, ноги подрубили, гады, теперь сижу здесь для связи и сигнализации – исполняю роль ретранслятора. А жаль, там сейчас самое интересное начинается.

– Не расстраивайтесь, юноша, принято решение доставить сюда подменных дронов. Так что вы скоро получите нового коня и встанете в строй в прежнем качестве, а то и лучше, – Педро похлопал раненного по гулкой спине. – Нам сейчас все нужны живыми, ибо день настал, и музыканты настраивают уже свои свирели, а время танцев не позволяет нам уклоняться от приглашений.

– Вот здорово, – воскликнул рейнджер, – значит, и мы ещё потанцуем! Алекс, вы помните? Мы бились с вами рядом у ручья Белый, когда выручали вас из окружения.

– Д-да, – с сомнением сказал Алекс, – наверное, помню…

– Ну и хорошо. Идите дальше по тоннелю, все наши уже ушли в глубину – там сейчас начнутся весёлые дела. И не бойтесь потерять связь, мы надёжно ретранслируем сетевые сигналы.

Во втором помещении следов бойни было больше. Порубленные и пострелянные «головоглазы» были свалены в одну большую кучу у левой стены. У правой же лежало два изуродованных «скорпиона» – один сильно обгорел, похоже, нарвался на огнемёт. А у второго была вдребезги разворочена грудь. Оружие, учинившее такое страшное повреждение, валялось невдалеке – что-то вроде двуствольного дробовика соответствующего размера. Педро внимательно осмотрел следы побоища и грустно покачал головой:

– Призраки Инферно вышли на тропу войны, но как ни велика будет цена победы, мы заплатим её без колебания.

– Да уж, платить придётся много – супротив таких пушек особо не поспоришь, – Алекса слегка трясло, как обычно такое у него бывало перед опасными мероприятиями.

Они прошли сквозь помещение, аккуратно переступая через отрубленные конечности. Посредине длинного коридора, у перпендикулярного отвода, скопилась вся штурмовая группа – шесть «скорпионов», четыре навороченных рейнджера и четыре разведчика, неизвестного Алексу типа. По общему дизайну эти разведчики смахивали на «скорпионов», но были значительно меньше, имели приземистый сплюснутый корпус и крупную, змеиного вида, голову с зоркими глазами и чуткими ушами, а также с устройством во лбу, в котором сразу признавался мини-лазер, и которое явно предназначалось для подавления оптических систем обнаружения и наведения. Ух, ты, мне бы такой, с завистью подумал Алекс, и лучше даром, потому как купить его никаких бабок не хватит.

– Ну, что случилось? – недовольно спросил, подходя Педро. – В чём трудности? Теряем темп, а темп для нас сейчас главное.

– Там автоматический пулемёт и орлы с глушилкой сидят. Пулемёт-то мы бы сняли, но глушилка у них неизвестной модификации, наша защита не спасает, хорошо хоть стены от неё экранируют, а то нам всем уже полный капец был бы. Вон, Феликса откачать никак не удаётся, – один из рейнджеров валялся на пыльном полу, а вокруг него копошились двое вояк, что-то переключая в распахнутой настежь груди. – Такое чувство, что глушанули его и в реале. Мы сейчас пытаемся до него дозвониться.

– Так, – сурово сказал Педро, – Жан, был же приказ – по всем гипно-фишкам работать только военным, как находящимся под постоянным контролем, а прочим гражданским не соваться. Что не ясно?

– А-а… геройство одно на уме, сам вперёд вылез, – сказал Жан. Причём Жан, а не Жаннель.

– Так, – снова сказал Педро, – тогда придётся жертвовать ладью. Две «эфы» – подавить пулемёт. Один сам, а другого поднять на руки повыше. И синхронно. Начали.

Один из «скорпионов» сграбастал мелкого разведчика в охапку, поднял его на вытянутых руках и замер у поворота в ожидании команды, а другой разведчик, «эфа», как понял Алекс, пристроился в готовности, прижавшись к полу. Педро внимательно осмотрел диспозицию и скомандовал:

– Давай!

И сразу произошло множество событий. Дружно высунувшиеся в проход разведчики, мгновенно открыли беззвучную лазерную стрельбу, коротко рявкнул и тут же смолк ослепший пулемёт, звонко тенькнула вражеская глушилка, разведчик, высунувшийся снизу, обмяк, и его втащили за ноги обратно. Педро с шашкой наголо и с ужасающим рёвом нырнул за поворот, Алекс ничего, не успев сообразить, рванул за ним, прыгая сумасшедшими зигзагами и на ходу выхватывая мечи. Из приоткрытой железной двери на них растерянно смотрели два крутых «головоглаза», щёлкающие своими «глушилками» неизвестной модификации, и никак не успевающие поймать их в прицел. Атакующие их поделили по-братски – одного сходу зарубил Педро, а второго оставил без головы подлетевший следом Алекс. И Куб тут же сказал ему:

– Алекс, я бы мог всё это проделать гораздо быстрее и эффективнее.

– Ну-у, нам ещё не хватало разумных дронов вмешивать в свои человеческие разборки, – ответил тот, тяжело дыша, словно сам только что нёсся в мыле по простреливаемому коридору.

– А я на самом деле и не дрон.

– Новое дело! А кто же ты тогда?

– Не знаю… Не смог ещё додуматься. Но уже точно знаю, что я не дрон.

– Но ты же, находишься в кристалле дрона, управляешь им, и вообще…

– Но ведь и ты тоже находишься в дроне сейчас и тоже им управляешь, но ведь ты при этом не дрон, верно?

– Ну, да. Я человек, и на самом деле нахожусь в своём живом теле у себя дома, а не здесь на Острове…

– Вот, видишь! Значит, ты только находишься в теле человека – ты сам так сказал. А кто ты, и где ты есть на самом деле, не знаешь?

Алекс ошарашено молчал. Логика слов Куба была оглушающей. Из курса философии он знал, что разум, это свойство высокоорганизованной материи. Только свойство. То есть, высокоорганизованное серое нейронное вещество его головного мозга имеет свойство, называемое «разум». Ну, типа, оно такого цвета – «разум». Вот поэтому, если промыть его растворителем, например, спиртом, то «разум» сразу смывается на длительное время. А если прибегать к «смыванию» регулярно, то цвет разума можно смыть надёжно и навсегда. Так-то вот!

– Ну, дорогой Кубик, ты меня загрузил! Я теперь долго нормально мыслить не смогу – буду всё твою логическую программу перерабатывать.

– Алекс, прости! Я не хотел тебя перегружать. Давай, как-нибудь сбросим эту программу, чтобы она тебя не беспокоила.

– Да, не волнуйся, дружок, всё нормально. Мозг и должен постоянно работать, иначе он зачахнет и станет абсолютно бесполезным устройством.

– Какое справедливое замечание, Алекс! Да-а… нам, разумным, так нелегко в этом мире – думать, это такая тяжелая работа!

…Был уже поздний вечер, когда Алекса и Педро боевой вертолёт «дрозд» высадил на площадку перед Карчмой. Они не успели ещё ничего предпринять, как следом из-под обрыва вылетел, слепя прожекторами ещё один такой же вертолёт, плюхнулся наземь, и из него выпал серый, невзрачного вида разведчик, в котором Алекс сразу признал начальника Службы Безопасности Северного Полигона, Василия Васильевича. Тот замахал на вертолёты, которые тут же заглушили моторы и погасили прожектора.

– Здравствуйте, здравствуйте, молодые люди! Потрудитесь немедленно объяснить, зачем это вы выдрали старика из его скоромного ложа, на ночь глядя. Алекс, сынок, неужели… Педро! Не растягивайте удовольствие, а не то у меня случится удар, и э… потомки вам не простят.

– Василь Василич, я сам нахожусь в неведении, не меньше вашего – этот… ведущий специалист, вытянул из меня уже все жилы. Молчит, проклятый! Улыбается, как… и молчит.

– Александр, прекратите издеваться над стариком, вы же видите, я уже почти при смерти. Ну?

Алекс блаженно млел и никак не мог унять блуждающую по своей физиономии дурацкую улыбку. В тёмной Карчме вспыхнул слабый огонёк, распахнулась прочная входная дверь, и из неё выплыл громадный мрачный паук Карчмаря, остановился на пороге и недовольным громовым басом рыкнул:

– Кого это ещё тут принесло, ночь-полночь? Чьи это тарахтелки тут припарковались? Кому это тут припарку на задницу заделать, а?

– Карчмарь! Сейчас дроны мои проснутся! Неси сюда кристаллы Шарика и Тора поскорее! И ещё мне надо два дроньих корпуса для них. Один это мой старый, а второй…

– Я, – твёрдо сказал Педро, откашлялся и ещё раз повторил. – Я. Второй корпус мой. Вставляй в мой корпус кристалл дрона, Алекс.

– Ты? То есть, тебе? Ты же никогда… Ну, ладно, раз хочешь… А тебе кого – Тора или Шарика?

– Тора. Или Шарика. Мне как-то… Любого.

– Миша, не стой, давай уже скорее делай, чего тебе ведущий специалист говорит, не тяни кота за… э… хвост, – Василий Васильевич, чуть не подпрыгивал от нетерпения. – И быстро, быстро!

– Ты ещё тут командовать будешь, – зло буркнул Карчмарь, уже по пути в Карчму. – Стиляга пижонская…

– Ну, знаете! Любому терпению бывает конец, – неожиданно распаляясь, не на шутку возмутился Василий Васильевич, – всякая тут, зубрила бумажная, тыкать мне будет!

– Ты, кибер узколобый, – Карчмарь резко повернулся, направляясь к нему – двоечник несчастный, я тебе сейчас в лоб твой узкий дам!

– Карчмарь, ты, что, не понимаешь всей важности момента, да? – Алекс твёрдо встал на его пути. – Ты что, в детстве не наскакался ещё, да? Сейчас, что, время, подходящее для этого, да? Ну-ка, не безобразничай, а не то в угол поставлю!

Карчмарь подавился невысказанными словами и посмотрел на Алекса с величайшим изумлением, затем развернулся на месте и, молча, скрылся в Карчме.

– Нет, пусть вернётся! Посмотрим ещё, кто кому в лоб даст! Бакалавр, недоделанный! – кипятился Василий Васильевич, тяжело дыша и прыгая на месте. Неизвестно, как в жизни, но здесь, на Острове, его дрон-разведчик был раз в пять меньше могучего паука Карчмаря. Но это совсем не снижало боевого азарта начальника Службы Безопасности.

– Василь Василич, – тихо сказал Педро, – он уже ушел, и он очень напуган. По-моему.

– Да? – отдуваясь, сказал тот. – Кхе… ну, хорошо… пусть пока… живёт.

Через пару минут явился ещё более мрачный Карчмарь, неся под мышкой старого Алексова дрона. Поставил его возле Алекса и, недобро косясь на Василия Васильевича, достал из своего бездонного бардачка два дроновских кристалла в пластиковой антистатической упаковке. Сдул с них невидимую пыль воздушным насосом, расположенным в нижней части лица, как раз в том месте, где располагались псевдо-губы, служащие для имитации мимики, и протянул кристаллы Алексу. Тот важно взял один и вставил его в своего старого боевого коня. Затем, взял второй, пальцем поманил к себе Педро и, когда тот приблизился, аккуратно поменял ему кристаллы процессоров. После этого, не спеша, открыл свой процессорный отсек, достал из своего бардачка Куба и установил его на место обычного кристалла, который небрежно закинул в багажник. Пару секунд постоял неподвижно, захлопнул свой бардачок, поднял руки вверх, жестом фокусника, и торжествующе оглядел напряженно стоящих зрителей.