Текст книги "Король трёх океанов (СИ)"

Автор книги: Александр Журбицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

     'Ага, знаю я эти истории, – подумал я. – Вместе с Тёрнером выдумал вчера за картами!'

     -Я бы конечно послушал, но только скажите сначала, откуда вы это знаете?

     -Джек, ты дурак? Я ушёл с судна за один день до этого – меня, Гарри, Черепа и ещё кое-кого отправили на берег как будто за провизией, а на следующее утро нас нашёл Краб. У него с собой был только кортик и пара пистолетов. Мы заметили, что вместо левого глаза у него рана. Он сказал, что на корабле мятеж, что ему выкололи глаз и отправили его на берег в шлюпке. А позже мы узнали, что в ту ночь недалеко от берега случился страшный взрыв, и какое-то судно разлетелось в щепки. Мы поняли, что случилось с нашим кораблём.

     -Это ещё ничего не доказывает! – возразил я. – Взорваться могло и другое судно!

     -Да что тут доказательства! – начинал кипятиться кок. – Ты ведь видел, какой он бывает свирепый и безжалостный, как он режет людей, словно мясник свиней.

     С этим я не мог не согласиться.

     -Ты видел, какая у него дьявольская хитрость и проницательность!

     И против этого не поспоришь – мне пришлось кивнуть.

     -Да и к тому же...

     Но я так и не узнал, что Палмер собирался говорить дальше, т.к. дверь внезапно распахнулась. Перед нами стоял матрос Бен Дуглас.

     -Ребята! – крикнул он. – Там на горизонте чьи-то паруса!

     Мы с коком кинулись на палубу. Я не забыл, кстати говоря, захватить с собой ещё одно яблоко – очень уж оно было вкусное.

     На палубе уже царило оживление – пираты готовились к бою с кораблём, к которому стремительно приближалась 'Чёрная акула'. На шкафуте, под навесом уже стояла абордажная команда, во главе которой находился Питер Пауэрс – пожалуй, самый смелый и отчаянный моряк, когда-либо плававший по океанским просторам.

     Однако, как оказалось, все эти приготовления были напрасными. Вопреки всем ожиданиям, судно повиновалось приказу: 'Лечь в дрейф и не сопротивляться'.

     Наша шхуна подошла совсем близко к этому шлюпу – нас разделяло не больше двадцати ярдов. Я с удивлением смотрел на поднявших руки вверх моряков, не собиравшихся оказывать сопротивления – как правило, нашей небольшой и одинокой шхуне приходилось биться с теми, кто не боялся нас – ещё бы! – одно дело, когда тебе угрожают тремя шлюпами, и совсем другое – одной шхуной. Понятно, что во втором случае у подвергшихся нападению будет гораздо больше желания драться.

     Но, как я уже сказал, это судно не собиралось оказывать сопротивления.

     Невдалеке от меня, прислонившись спиной к бизань-мачте, стоял Хайг. Он никогда не участвовал в боях – его деревянная нога не позволяла этого сделать. Поэтому он, покуривая трубку, спокойно смотрел на приближающийся корабль, и я слышал, как из его рта вместе с клубом сизого дыма вырвались слова:

     -Вот идиоты!

     Неизвестно, к кому относились эти слова. Но почему-то, услышав их, я захотел ударить хирурга ножом. Меня окатила волна злобы и неприязни. Я этого врача терпеть не мог, а Хью, как казалось, просто не замечал его. Я, со злобой сплюнув, отвернулся от него.

     Мне удалось разглядеть название брига: 'Молния'. 'Неплохо, конечно, назван, – подумал я. – Но всё-таки 'Чёрная акула' лучше!'

     И вдруг, ко всеобщему изумлению, несколько человек из их команды спустили английский флаг и через минуту на их грот-мачте появилось чёрное полотнище с белым черепом и двумя перекрещенными костями. 'Весёлый Роджер' со своей страшной ухмылкой смотрел на нас, будто бы говоря: 'Ну что, горе-пираты, съели?'

     -Что за чертовщина?! – воскликнул Одноглазый Краб. – Они там что, тоже пираты?

     Однако вскоре всё разъяснилось.

     Когда 'Чёрная акула' сцепилась абордажными крюками с 'Молнией', мы тут же услышали крики:

     -Не убивайте нас!

     -Мы ваши соратники!

     -Подождите, не стреляйте!

     Пауэрс, с пистолетом в одной руке и тесаком в другой, перескочил на палубу шлюпа.

     -Молчать! – рявкнул он своим громовым голосом. – Не двигаться! Все поднимите руки вверх!

     -Мы тоже... – начал было кто-то говорить, но Питер повернулся в его сторону и крикнул:

     -Молчать! Говорить будете только по моей команде!

     С этими словами Пауэрс, не опуская пистолета, перепрыгнул обратно на 'Чёрную акулу'.

     -Гарри, – сказал Хью, обращаясь к своему помощнику. – Да и все остальные тоже! Держите этих собак на мушке!

     На экипаж 'Молнии' тут же были наставлены дула огнестрельного оружия.

     -А вот теперь, – произнёс одноглазый. – Тот, кто из вас капитан, выйди к фальшборту!

     От толпы отделился среднего роста брюнет, с чрезвычайно длинными руками, подняв которые он предстал перед капитаном.

     -Кто ты такой? – спросил тот.

     -Я – новый капитан этого судна.

     -Что значит новый?

     -Я и мои друзья устроили мятеж и подняли чёрный флаг.

     -Так вот оно что! – Хью несколько секунд обдумывал что-то, а потом сказал:

     -И что же мне тогда с вами делать?

     -Если можно, то мы присоединимся к вам.

     Одноглазый Краб, опять немного подумав, ответил:

     -Хорошо, я согласен. Сейчас наша посудина везёт заложника – Бэлтрэна лос Ортего. Мы будем ждать за него выкуп. Ох, сколько мы за него получим денежек! Но всю прибыль мы честно разделим.

     Капитана шлюпа это, судя по всему, полностью устраивало. Одноглазый продолжил:

     -Сейчас мы направляемся к необитаемому острову, и вы поплывёте с нами.

     Я не знаю, действительно ли Хью собирался делить с этими новоиспечёнными пиратами добычу – скорее всего, он намеревался, воспользовавшись их помощью, осуществить какие-то свои цели, а потом убить всю их команду. Но, как впоследствии оказалось, мятежники погибли без помощи капитана 'Чёрной акулы'.

     -Вот и прекрасно! – воскликнул главный мятежник, протягивая руку одноглазому. – Меня зовут Эдвард Митчелл, а вас?

     -Джон Хью, иначе Одноглазый Краб, – ответил капитан, не замечая его руки.

     -Пойдёмте, я расскажу вам о 'Молнии' и покажу всё...

     Мы продолжили свой путь только спустя два часа. За это время, команды успели перезнакомиться между собой, и осмотреть корабли которые отныне должны были плавать вместе.

     Два судна – флагманская шхуна 'Чёрная акула' и следующий за ней шлюп 'Молния' рассекали океанские воды. Солнце ярко сияло высоко в небе, заливая всё своим светом. На воду, переливающуюся его лучами, нельзя было смотреть – блеск 'проложенных' солнечных 'дорожек' резал глаза и заставлял жмуриться.

     На небе было ни одного облачка. В жарком, даже наверное, раскалённом воздухе слышалось только поскрипывание парусов и крики чаек, носившихся вокруг нас.

     Команды, разморённые жарой, сидели в трюмах и каютах. Работы с парусами не было, так как дул стабильный лёгкий бриз. 'На улице' находились только вперёдсмотрящий, вахтенный и я.

     У меня не было никакой работы. Я лежал в шлюпке на корме корабля и на небо, в ослепительно голубую даль. От солнца меня спасал натянутый справа кусок парусины.

     Солнечные лучи падали только на доски, из которых был сделан борт шлюпки. Мне было видно, что там выступила смола – настолько было жарко.

     Вскоре я почувствовал, что у меня начинают болеть глаза – видимо, голубая синева неба была слишком ослепительна.

     Я зажмурился, и, незаметно для себя уснул.

Глава 6. Дуэль на пустом месте.

     Было, наверное, часов около четырёх вечера. Я спал в шлюпке, и неизвестно, сколько бы продлился этот сон, если бы вперёдсмотрящий не прокричал:

     -Земля!

     Тут же, вслед за этим, раздался топот ног и крики:

     -Неужели!

     -Наконец – то! – и прочие.

     Они окончательно разбудили меня. Я, поднявшись, зацепился руками за фальшборт, и, подтянувшись, перевалился на палубу. Там я встал и побежал на полуют, туда, где сейчас собралась как минимум половина команды.

     Краем глаза я увидел, как выходит из своей каюты Хью и закрывает её на замок (он всегда делал эту отнюдь не лишнюю предосторожность).

     Вместо того, чтобы толкаться на полуюте в толпе, я просто вскарабкался по вантам на мачту. Устроившись поудобнее на рее, я посмотрел вдаль. Там действительно виднелась полоска земли, увеличивавшаяся с каждой минутой. Я заметил несколько горных верхушек хребта Фальшборт.

     Капитан приказал убрать грот. Скорость судна значительно упала. 'Видимо, Хью будет заходить в Якорную бухту! Будет заходить осторожно и медленно', – подумал я, но моё предположение оказалось неверным.

     Мы подходили к острову с его северо-западной стороны. Бухта Пальм промелькнула справа, но Одноглазый Краб и не подумал 'осчастливить' её своим приходом. Мы, подхваченные течением, обогнули полуостров, на котором была пальмовая роща. Впереди виднелась Тихая гавань, в её глубине бухта Счастья, слева от неё другой полуостров, заросший вечнозелёным кустарником, а справа горный хребет с редкими зелёными 'пятнышками' сосен.

     И вдруг, когда нам оставалось не больше мили до входа в гавань, с западной стороны от шхуны показалась Восточная бухта. Один её берег, находившийся невдалеке от пальмовой рощи, порос кустарником, а второй являлся нагромождением огромных валунов – что-то вроде предгорья хребта.

     -Туда! – приказал Хью. – Там прекрасное убежище от штормов и от любопытных глаз.

     'Чёрная акула' направилась в эту бухту. Она была довольно-таки узкой и очень длинной. Её добрая половина скрывалась за горами – плавный изгиб берега завёл нас туда.

     Слева высились огромные горы, а остальное побережье было покрыто либо булыжниками разнообразных размеров, либо галькой. Тут было мрачное место – все эти нагромождения камней закрывали солнечный свет. Лишь кое-где несколько лучиков проникали через этот естественный 'забор' и освещали заросшую водорослями у берегов воду.

     Здесь было тихо – рёв прибоя не долетал до этого места, только несколько чаек реяли над нашими головами.

     Мы встали на якорь.

     -Спускайте шлюпки! – приказал Хью. – И перевозите на берег всё самое нужное из грузов. Мы разместимся в крепости Долговязого Бена в глубине острова. А Блэк, Лайонс, Симпсон и Далтон (люди из команды 'Молнии') пускай плывут на полуостров Парусов, в сруб.

     Когда этот приказ сообщили тем, кто должен был его исполнять, они возмутились:

     -Мы там что ли одни будем сидеть? А пирушка без нас пройдёт? Ну нет, мы так не согласны! Зачем нам туда тащиться?

     -Олухи, – произнёс Одноглазый Краб. – Вам-то как раз и надо идти туда! Оттуда видно вход в эту бухту и ещё далеко вокруг. Вы будете охранять нас, а в случае опасности стрелять из пушки, которая стоит там – её оставил Эвери, который здесь частенько бывал. Это делается, что бы мы не проворонили какой-нибудь корабль, который захочет напасть на нас. Понятно вам? А в награду к вашей доле выкупа прибавка будет.

     Услышав это, пираты повеселели и стали готовиться к отплытию. В лодку скинули штук пятнадцать мушкетов, пару бочонков с порохом и пулями, несколько ядер, топоры, мешок сухарей, солонины, пять анкерков и дрова для костра.

     Я увязался с ними. Мне было интересно, как выглядит этот сруб. Я решил посмотреть на него и уйти к остальным пиратам в крепость (мне капитан объяснял, где она находится).

     Плывшим на полуостров было неважно, кто наведается с ними в их новое жилище, тем более, что гость не собирался сидеть долго.

     Мы уселись в ялик и направились к срубу. Мы вышли из Восточной бухты и повернули направо.

     На входе в гавань нам попался целый караван: пять древесных стволов плыл перед нами. Видимо, эти деревья росли совсем рядом с водой на каком-нибудь берегу острова, потом они почему-то упали в море и течение принесло их сюда. Я вгляделся вглубь гавани, и увидел, что там ещё множество таких стволов.

     Мы высадились на полуострове. С помощью топоров пираты прочистили дорогу среди кустов и по ней подтащили ялик к срубу.

     Это было небольшое бревенчатое сооружение четырёх ярдов в длину и двух ярдов в ширину. В его северной стене было три узких бойницы, а в восточной и западной по одной. На южной стороне находился дверной проём. Я первый забежал вовнутрь.

     Тут же в глаза мне бросилась стоявшая напротив центральной северной бойницы пушка. Кое – где она уже заржавела, но пока ещё была вполне пригодна к употреблению. Отсюда открывался прекрасный вид и на море, и на вход в Восточную бухту.

     В срубе стояла страшная жара. За полуденное время он нагрелся, а остыть ещё не успел.

     Пока я осматривал 'здание', матросы разгрузили шлюпку и перетащили все грузы вовнутрь.

     Я объявил им что ухожу. Они, разумеется, нисколько не расстроились – сказали только: «До встречи!»

     Я вышел из сруба и, раздвигая руками кусты, зашагал к перешейку. Перейдя его, я оказался на мысу.

     Тут практически не было никакой растительности – волны «вылизали» всю траву. Только лишь несколько сосен одиноко стояли посередине, а всё остальное пространство было усыпано галькой или булыжниками. От меня, щёлкая клешнями, разбегались крабы.

     Тут было довольно мрачно, и я ускорил шаг, чтобы поскорее уйти отсюда. Мне надо было как-то попасть в крепость, которая находилась на северном берегу реки Абордажный Крюк. Я решил пройти вдоль гор фальшборт рядом с озером Анкерок, переправиться через реку, а потом спуститься вниз по её течению. Этот маршрут был отнюдь не коротким – мне предстояло проделать путь в четыре мили длиной. Но выбора у меня не было. Я зашагал вперед.

     Когда я покинул мыс, мне пришлось перебираться через небольшую коротенькую речушку, впадающую в озеро Анкерок. Я сделал это вброд – она была совсем не глубокая. Однако вода всё же залилась мне в левый сапог, и я поспешил вылить её – она была очень холодная.

     Около получаса я шёл вдоль горного хребта. Я оставил по левую руку озеро. Идти было тяжело -камни мешали продвижению. Я ободрал об них свою прекрасную обувь.

     Но вот наконец передо мной была река Долговязого Бена. Здесь, рядом со своим истоком, она текла довольно быстро. Вдалеке, за ней, на берегу Восточной бухты, лежала гора поклажи и несколько шлюпок. Рядом с ними не было ни одного человека. «Значит, – подумал я. – Вся команда уже ушла».

     Однако, мне надо было догонять ушедших к крепости пиратов – дело уже шло к вечеру, а оставаться одному ночью в лесу я не имел ни малейшего желания. В этом месте переправляться было невозможно, и я решил поискать другое, более удобное.

     Я шёл по Южному берегу реки Абордажный Крюк, наслаждаясь прохладой, царивший здесь благодаря близости воды и кронам деревьев.

     И вдруг мне показалось, что я слышу чьи-то голоса. Я прислушался. Где-то вдалеке кто-то действительно горланил песню: «Вдалеке плывёт корабль, нагруженный золотом».

     «Это пираты! – подумал я. – Они где-то рядом!» Я во весь дух кинулся вперёд, поглядывая в сторону другого берега, и вскоре увидел их.

     Они, нагруженные мешками, ящиками и бочонками, шагали вперёд, распевая самую любимую песню одноглазого. Чтобы привлечь к себе внимание, я не вовремя и очень громко гаркнул: «Йо-хо-хо и на абордаж!»

     Пираты обернулись в мою сторону, но когда увидели меня, отвернулись, и продолжая петь, продолжили свой путь. Я им был не нужен. Если честно, меня это даже немного задело. Им, даже капитану, плевать на меня! Я решил вызвать Хью на дуэль.

     -Эй, олухи! – крикнул я, ужасаясь собственной смелости. – Мне нужен ваш капитан, гром его разрази!

     Пираты с удивлением воззрились на меня – ещё бы! – какой-то щенок смеет так с ними разговаривать!

     Наконец, после минутного молчания, одноглазый медленно спросил:

     -Это я тебе нужен?

     -Именно вы!– подтвердил я.

     -А можно полюбопытствовать, зачем?

     -Я вызываю вас на дуэль за выказанное мне презрение и игнорирование меня!

     Ох, как я похолодел, когда сказал это! А что если он меня просто застрелит? Но отступать было уже поздно.

     Хью долго смотрел на меня, а потом спросил:

     -А ты потом не пожалеешь?

     -А это уж моё дело! – нагло ответил я. – Главное, чтобы вы не пожалели!

     -Твой вызов принимаю! – сказал капитан. – Переходи на этот берег!

     Я бросился в воду, и через минуту уже стоял на другом берегу. Одноглазый Краб заряжал свой пистолет. «Чёрт побери, что я делаю? – думал я. – Ведь этот момент может стать последней минутой моей жизни на земле! А из-за чего я могу погибнуть!? Из-за того, что на меня не обратили внимание! Здорово, одним словом!»

     Вокруг раздавались голоса:

     -Смелый щенок, чёрт его побери!

     -А ведь не трусит, акулий сын!

     Я знал, что в устах моряка фраза «акулий сын» – это высшая степень похвалы, и поэтому эти слова подбадривали меня.

     Мы зарядили пистолеты. Найдя рядом одну поляну, мы встали там. Посередине неё, Тёрнер воткнул в землю два тесака на расстоянии трёх ярдов один от другого. От каждого из тесаков он отмерил по десять шагов. С одной стороны встал я, а с другой Хью.

     Правила были следующие. Нужно было идти до тесака, расположенного ближе всего к тебе. Стрелять разрешалось когда угодно.

     Мы приготовились. Раздался сигнал – свист Тёрнера. Я, подняв пистолет, зашагал вперёд. Признаться, у меня дрожали коленки. Я знал, как точно умеет стрелять капитан.

     А тот и не думал волноваться. Своей обычной, спокойной, размеренной походкой он приближался ко мне, даже не поднимая пистолета. Расстояние между нами всё уменьшалось. «Хью хочет выстрелить в упор, наверняка, – промелькнуло у меня в голове. – Мне надо выпалить!»

     Взяв под прицел голову противника, я нажал на курок. Грянул выстрел.

     Я целил в лоб, но не попал – пуля оцарапала его левое ухо.

     Капитан, насмешливо глядя на меня, сказал:

     -Ну что, дуэлянт? Промахнулся? Теперь моя очередь стрелять.

     Я понял, что проиграл. Смерть неизбежна, есть только одна надежда: если Хью пожалеет меня. Но разве в его душе есть жалость? Вряд ли.

     -Стреляйте, сэр! – проговорил я. – Не тяните!

     Я видел, как медленно поднимается его пистолет. Я был уверен, что это последние секунды моей жизни.

     Но я ошибся.

     Капитан вдруг поднял руку вверх и выстрелил в воздух.

     -Ладно, живи, олух! Знай, как с Одноглазым Крабом тягаться!

     Я останусь жив!!! Мне не верилось в это.

     -Спасибо вам огромное, сэр! – пролепетал я.

     Спустя полчаса мы пришли в крепость, описание которой будет приведено ниже. Там мы разложили свои пожитки, и до конца дня занимались тем, что перетаскивали оставшиеся грузы с корабля в форт, где мы надолго 'встали на якорь' (так выразился Хью).

     Про нашу ссору с ним все быстро забыли – ведь понятно, что это просто глупый поступок мальчишки, думающего, что он сильнее Одноглазого Краба.

     Он, кстати, приказал двенадцати людям остаться в Восточной бухте охранять корабли, пообещав им, что через два дня придёт другая смена.

     А на ночь мы, сидя у костра, хлебнули рому. Но я – исключение. Я не пью.

Глава 7. Чья хоть кровь-то?

     Теперь самое время заняться описанием форта, в котором мы расположились. Что ж, приступим.

     Прежде всего, надо заметить, что это было очень серьёзное укрепление, и мне, честно говоря, не верится, что пираты – неотёсанные мореходы – могли своими руками создать такое укрепление. Однако же, Хью утверждал, что это было именно так, и что Генри Эвери, или, если по кличке, Долговязый Бен, соорудил эту крепость.

     Вокруг неё ярдов на двести – триста простиралось открытое пространство. Тут уже давно никто не бывал, и поэтому оно заросло кустами и травой. Всё это Одноглазый Краб решил ликвидировать – чтобы ничего не закрывало обзор. Он приказал вырыть вдоль стен крепости небольшую, в полтора ярда шириной канаву, и проделать тоже самое на границе вырубленного участка и леса. После этого один из кустов на поле был зажжён – пламя быстро передавалось с растения на растение, и вскоре вокруг форта образовалось пепелище. Огонь не затронул ни крепость, ни деревья благодаря канавам.

     Но я отвлёкся от описания форта. Надо продолжить.

     Каждая его стена была около шести – семи ярдов в длину. С каждой стороны было по четыре узких и длинных бойницы.

     Однако же, крепость не была одним зданием. Пространство, закрытое крышей, находилась только вдоль стен. Посередине, между внутренними стенами, было что-то вроде колодца: небольшая площадка квадратной формы шириной около двух ярдов. Мы это прозвали «внутренний двор». Тут можно было разжигать костёр, готовить себе пищу.

     Как я уже сказал, со всех сторон внутренний двор был отгорожен стенами около двух ярдов в высоту. За этими стенами, под крышей, мы ночевали, и в случае необходимости дать бой, находились бы именно там.

     Если этот форт действительно построил Генри Эвери, то надо отдать ему должное, он был сообразительным малым. Я удивлялся его предусмотрительности. Всё было учтено. Например, в углу между северной и восточной стенами, под крышей, стояла огромная поленница дров. Они были уже покрыты мхом, потрескавшиеся, но всё равно, очень даже годные к растопке.

     «Это будет прекрасный резерв на случай, если обороняться здесь!» – сказал Хью. – А поэтому не будем их зря расходовать. Пока возможно, будем рубить деревья в лесу и ими пользоваться, когда еду готовить надо".

     Эвери позаботился даже о поле в помещениях. Чтобы он не зарастал травой, его посыпали где щепками, где какими-то обрывками деревьев, а где песком.

     Чтобы зайти в крепость, надо было взобраться на крышу жилых помещений (так я буду называть их), пройти по ней и спрыгнуть во внутренний двор, а оттуда уже можно было через двери зайти в эти помещения.

     Вот, в общем – то, и всё. В этом «доме» мне предстояло ночевать почти месяц.

     На следующий день, после моей первой проведённой там ночи, я проснулся с тяжёлой головой. Она болела, перед глазами всё было как будто в тумане. Быть может, я просто отвык от спанья на твёрдом – в форте мы ложились спать на деревянных скамьях.

     Вокруг все ещё спали. По крайней мере, те, кто лежал рядом со мной, храпели вовсю. Я хотел было встать, но не успел. В помещение неожиданно зашёл человек. Я узнал Питера Пауэрса – начальника абордажной команды. Он крался на цыпочках, поглядывая на меня.

     – Эге! – подумал я. – Он собирается что-то тайное делать, что-то такое, что я не должен видеть. Но у тебя ничего не получится! Хитрый Джек узнает, куда ты крадёшься!

     Я притворился спящим . Но мой правый глаз был приоткрыт – он внимательно следил за Пауэрсом.

     А он тем временем подошёл к храпевшему рядом со мной корабельному плотнику Каммингсу по кличке Поджарый и начал тыкать его в бок.

     Плотник открыл глаза, и увидев перед собой Пауэрса, тут же вскочил на ноги.

     – Чёрт побери, кто будет капитаном? – спросил он довольно громко.

     – Тише! – зашипел на него Пауэрс. – Сейчас всё узнаешь. Пойдём скорее, пока Хью спит. И потише будь – Джек может проснуться.

     Поджарый с опаской поглядел на меня, натянул сапоги, и, заткнув за пояс кортик, вслед за Пауэрсом на цыпочках вышел из помещения в дверь.

     «Что это они там делать собираются? – подумал я. – Ещё и то, что надо делать, пока я и Хью спим? Надо посмотреть, что там такое! Всё равно подглядывать мне не впервой».

     Я поднялся со скамьи, и, не надевая обуви, тихонько прокрался к двери. Я выглянул из неё.

     На внутреннем дворе, вокруг пепелища от костра, сидел кружок из людей. Я сразу заметил, что из команды «Молнии» здесь присутствуют только Сэм и Израиль Шелдоны, а вот команда «Чёрной Акулы», наоборот, практически вся в сборе.

     Пауэрс и Каммингс тоже уселись в этот кружок. Тут же я услышал голос Хайга.

     -Ну вот, наконец – то все собрались! – сказал он, набивая трубку табаком. – Нам надо решить один важный вопрос.

     – Выбирать капитана! Капитана надо выбрать! – послышались голоса.

     – Заткнитесь, олухи! – произнёс Хайг. – Капитан – я, и больше некого выбирать. Сейчас надо пораскинуть моз...

     Но его перебили словами:

     – Надо выбирать капитана! Его выбирает команда, а не ты, одноногий чёрт!

     – Хорошо же... – процедил Хайг, со злобой глядя на кричавших. – Кто хочет попробовать стать капитаном, поднимитесь на ноги!

     Через несколько секунд я увидел вставших. Это были Тёрнер, Филипс, Пауэрс и сам Хайг.

     Хирург, оглядев своих конкурентов, сказал:

     – Кто за Тёрнера, поднимите руки!

     Когда имена всех кандидатов были названы, и подсчитано число их сторонников, получилось, кто больше всех голосов набрал Пауэрс, а меньше всех – Хайг.

     «Король абордажа» уже праздновал свою победу, как хирург сказал:

     – Значит, вы меня предали? Я организовал эту сходку, и за меня почти никто не голосует? Даже Ядро, которому я вынул пулю из живота? И ты, Каммингс? Ты, кажется, забыл, кто спас твою ногу от ампутирования, когда в её голени сидела пуля – помнишь то славное дельце рядом с Мадагаскаром? А ты, боцман Джим? А ты, Дуглас? А остальные? Что ж, прекрасно! Вы предали человека, который спасал практически всех вас после ранений и травм!

     Эта речь возымела свое действие. Пираты, укоряемые теми остатками совести, которые ещё были у них в душе, постепенно переходили на сторону Хайга. Вскоре Пауэрс остался один.

     Он чуть не плакал от досады, но изменить ничего не мог. Он обладал силой, смелостью, но не хитростью и красноречием, которые были присущи хирургу.

     Тёрнер, который тоже рассчитывал на успех, решил превзойти Хайга в слове, напомнив команде о том, кто вообще первый раз сказал о спрятанных на этом острове сокровищах. Однако ему, неотёсанному мореходу, это не удалось.

     Итак, Хайг стал капитаном.

     – Что ж, – сказал он. – Я рад, что вы сделали правильный выбор. Теперь поговорим о деле. Когда мы дадим карту смерти Хью? Я предлагаю сделать это немедля, прямо сейчас.

     Возражающих не нашлось.

     – А кто пойдёт вручать карту? – поинтересовался хирург.

     Ответа не последовало. Никто не решался взять на себя выполнение этой миссии.

     Надо рассказать поподробнее, что такое карта смерти. Это был пиковый туз чёрного цвета, обычно для страха подкрашенный кровью. Его вручали тому, кто в чём-то провинился перед командой. Тот, кто его получил, мог выбирать: либо исполнить всё, что от него требовалось, либо, выслушав обвинения, доказать свою невиновность, либо же вызвать на поединок предъявившего карту. Поэтому, вполне естественно, что пираты струсили – никому не хотелось сойтись с одноглазым в схватке.

     – Ну так кто пойдёт? – повторил свой вопрос Хайг, и опять не получил ответа.

     Оглядев пиратов презрительным взглядом, он сказал:

     – Недорого же вы стоите! Идиоты, вы повернулись кормой и оставили Роберта Хайга одного. Теперь я, одноногий, должен всё делать за вас! А ведь вы непременно, после победы, потребуйте себе часть сокровищ! К чёрту вас всех, олухов! Я сам пойду! Дайте мне кто-нибудь карту!

     Кто-то протянул ему туз. Он взял его, с помощью кортика поранил себе палец и капнул на неё кровью.

     После этого он поднялся и заковылял к двери в северной стене – за ней спал Хью. Пираты потянулись за ним.

     Я уже немного понимал, что здесь происходит. Видимо, разбойники недовольны какими-то действиями капитана, связанными с сокровищами. Но что именно их не устраивает, я всё ещё не мог догадаться.

     Я быстро натянул сапоги, и с видом совершенно ничего не понимающего человека пошёл туда, где сейчас, быть может, решалась судьба капитана Хью.

     А ведь сейчас для меня был очень волнительный момент. Вместе с судьбой одноглазого решалась и моя судьба. Все знали о моей дружбе с ним, я и поэтому, если его убьют или низложат, то я либо распрощаюсь с жизнью, либо снова стану бесплатным работником.

     Совершенно очевидно, что нечего пытаться втереться в доверие к противникам – их Капитан Хайг меня ненавидит. Значит, мне остаётся только поддерживать Хью.

     Когда я пришёл на ' место действия' этой 'драмы', Одноглазый Краб уже проснулся, но предъявление обвинения ещё не началось.

     – Зачем пришли?– спросил он, наверняка, догадываясь об этом и без объяснений.

     Впереди всех пиратов стоял человек на деревянной ноге. Со словами: «сейчас узнаешь» он протянул капитану карту смерти.

     Тот повертел ее в руках.

     – С кровью, – усмехнулся он. – Чья хоть кровь – то? Твоя, одноногий?

     – Какая разница?– поморщился хирург. – И не пытайся юлить, Краб! Твоя песенка спета!

     – Интересно – усмехнулся Хью. – В чём смысл того, что мне вручили пустую карту смерти? На ней должно быть что-нибудь написано, а то как я пойму, что от меня требуют?

     – У нас не было чернил – пояснил Хайг. – Объясним мы тебе всё на словах. Команда недовольна твоей скрытностью. Несколько лет назад ты надул нас, заставил повиноваться тебе, вздёрнув на реях наших представителей...

     – О чём вы говорите? Когда я вас надул?

     Одноглазый всё ещё делал вид, что ничего не понимает.

     – Хватит притворяться! – крикнул хирург.– Одноглазый дьявол, ты всё прекрасно понимаешь! Но отвертеться, как в прошлый раз, у тебя не получится! Я говорю о том, как ты нас надул, когда прятал сокровища. Ты рассказывал нам о том, что возьмёшь с собой людей, которые нам объяснят, где зарыты наши звонкие монеты. И мы поверили тебе. А потом, когда ты вернулся на корабль, ты нас надул. Я прекрасно помню, как ты рассказывал нам о том, как эти честные малые пытались украсть часть сокровищ. Мы немедля вздёрнули их на реях, и только после их смерти догадались, что нас обманули. И теперь, у тебя есть шанс хоть немного загладить свою вину перед командой.

     Чуть позже, по прошествии почти что месяца, я узнаю об этом обмане куда более подробно, но пока мне было известно только лишь то немногое, о чём сказал Хайг.

     – И каким же интересно образом?– нагло глядя на одноногого, спросил капитан.

     – Рассказать нам, где находятся сокровища, вот каким! А иначе, Краб, тебе бы лучше не жить на этом свете. Ты просто не представляешь себе, что тебя ждёт, если ты не расскажешь нам, где спрятаны наши общие денежки. То, что мы тебе придумали, гораздо страшнее, чем висеть вниз головой на рее или болтаться под килем судна. Поэтому, если не хочешь страшной смертью умереть, говори нам, где сокровища!