Текст книги "Семья попаданцев. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Александр Борискин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 27 страниц)
Александр также вплотную занимался проектированием деревообрабатывающего производства, которое вместе с Петром Ивановичем решили разместить рядом с «СМЗ». Оформили бумаги на приобретение земли вдоль реки Славянки, вплотную примыкающие к земле с машиностроительным заводом. Причем купили земли с запасом, чтобы было, куда расширяться. Земли были бросовые, поэтому стоили недорого.
Также решили прикупить земли в самой Славянке, где построить служебное жилье для руководства заводами, инженерно– технических работников и наиболее квалифицированных мастеровых. Здесь земля была подороже, но если покупать ее в рассрочку, то терпимо.
К 22 декабря линейки оборудования для фарфорофаянсового производства в трех экземплярах были готовы, прошли настройку, обкатку и отправлены на заводы, которые указали оба Кузнецовых.
Паяльные лампы, которых выпустили уже 500 штук, постепенно стали привлекать внимание покупателей. Особенно хорошо они себя зарекомендовали для отогрева в холодное время суток различных механизмов. Стоимость их составляла 25 рублей, но удобств от их применения было очень много. На каждой лампе товарищество получало 15 рублей прибыли. Спрос на них рос постоянно, поэтому было принято решение довести их выпуск в месяц до 1000 штук и отправлять на реализацию в северные районы и Сибирь. Тем более, что себестоимость производства при таком объеме выпуска можно было снизить еще на три – четыре рубля.
Примусов выпустили тоже 500 штук. Передали в скобяные лавки Санкт-Петербурга для реализации, предварительно научив продавцов ими пользоваться. Уже через неделю все было полностью реализовано. Оказалось очень удобно хозяйкам использовать их для приготовления пищи: быстро, и печь не надо специально топить. А летом только на них они и будут готовить. Даже цена в 30 рублей никого не останавливала. Решили и примусы делать по 1000 штук в месяц. Петр Иванович предложил заменить ряд токарных и гибочных операций штамповкой, что снизило их себестоимость до 8 рублей.
Часть паяльных ламп и примусов отправили в Европу для изучения спроса.
Цех в Боровичах работал на полную мощность. Заказы на контейнеры удваивались каждый месяц. География их поставок расширялась. И мощности цеха уже не справлялись с заказами. Передавать их производство на сторону было жалко – они приносили приличную прибыль, а расширять производство без строительства новых производственных площадей было невозможно.
Пришлось часть контейнеров начать выпускать в Славянке.
А ведь еще не было освоено производство печатных машин, работающих по методу высокой печати! В первых числах января первую печатную машину должны собрать, запустить и отладить на ней технологию печати. Дело новое, спросить как сделать и посоветоваться не с кем.
В связи с этими проблемами вынужденно начали заниматься в зимнее время строительными работами на двух оставшихся производственных корпусах: закончили крыши, вставили окна и двери. Подали в корпуса тепло. Теперь строители могли начать внутренние работы.
«Если строительство пойдет такими темпами, то весной запустим завод полностью»,– размышлял Петр Иванович.– Заказы сыплются как из рога изобилия. Уже сейчас надо думать над набором и подготовкой мастеровых, принимать инженеров, расширять сбытовую сеть. Ведь на лесоторговых базах также можно продавать товары широкого потребления. Те же паяльные лампы и примусы! И не делиться прибылью с купцами".
Оформив с 24 декабря отпуск на 10 дней, Надежда Михайловна купила билеты в первый класс на поезд в Москву. Ее, всю увешанную подарками, как новогодняя елка, к поезду отвез на экипаже Александр. Он заранее оплатил провоз бочки с горючим, и она уже стояла в грузовом вагоне. Когда Надежда Михайловна разместилась в купе вагона, он передал ей упакованный пакет, сказав, что там его подарок семейству Алексея на Рождество.
– Да у меня рук не хватит все это дотащить до дома Алексея! Да еще твоя 200 литровая бочка!
– Не кипятись. Я дал телеграмму Алексею, что ты приедешь 24 декабря в 9 часов утра на Николаевский вокзал. Он тебя встретит и все заботы о бочке возьмет на себя.
– Вот за это спасибо! Тогда мог бы и две бочки отправить. А бочка не загорится?
– В бочках – дизельное топливо, изготовленное нами из мазута и других фракций перегонки нефти. Старое топливо, с дачи, уже закончилось. Хоть и работал с этим топливом наш химик – Лена, я не уверен, что все пойдет гладко: ведь параметры новой солярки даже замерить нечем – все «научным тыком» делалось! И посылать много неизвестно чего – не имеет смысла. А вот опробует брат солярку на своем дизеле, не будет замечаний, тогда можно «бочками грузить». А солярка не горючая жидкость, не бойся, ничего не случится.
– А почему сами не опробовали эту солярку? У Вас же есть еще один дизельгенератор?
– Во-первых, у нас не такой, а мощнее в 10 раз,
во вторых, у них заводы – изготовители разные, а значит и разные эксплуатационные параметры. У Алексея – немецкий, а у нас – отечественный. Ведь знаешь: «Что русскому хорошо, то немцу – смерть»,
и в-третьих, наш «дизелек» сейчас в разобранном состоянии – с него делают деталировку. Хотим в производство запустить.
– Ясно!
Проводник объявил, что поезд через пять минут отправляется, Александр поцеловал мать на прощанье и вышел из вагона.
Надежда Михайловна ехала в Москву – «разгонять тоску».
Петр Иванович получил официальное приглашение от семьи Прохорова Тита Власьевича принять участие в праздновании Рождества Христова, для чего должен прибыть к ним домой 25 декабря к 5 часам пополудни. Под письмом также подписались его супруга Наталья Ивановна и дочь Ксения. Не прийти было просто невозможно – отказ от таких приглашений не забывают. После памятного вечера, когда он спел несколько песен под гитару, Петр Иванович появлялся у Прохоровых пару раз, объясняя свои редкие посещения чрезвычайной занятостью со строительством завода.
В середине октября, когда проходил пуск станков на заводе, и все «стояли на головах», в Славянку неожиданно приехал Тит Власьевич. Зашел на завод, объяснив свое появление в Славянке тем, что проезжал мимо по делам службы, обошел завод, понаблюдал за ажиотажем, творящимся там, и тихо удалился. Дома сказал жене и дочери, что Петр Иванович чрезвычайно занят и ему не до гостей.
Теперь же идти надо было обязательно. Хоть и не лежала душа к посещению этого семейства.
Купив рождественские подарки: Титу Власьевичу – серебряный портсигар с монограммой, его супруге – французские духи, а Ксении – «Магический кубик» и браслет из яшмы, Петр Иванович в 5 часов вошел в дом Прохоровых.
Приглашенный народ уже почти весь собрался. Гости кучковались по интересам, но сразу обратили внимание на появление Петра Ивановича.
Он поздравил присутствующих с праздником, подарил рождественские подарки хозяевам, причем всеобщий интерес, конечно, вызвал «Магический кубик», поскольку в продаже он не появлялся. Петр Иванович показал, как надо с ним обращаться и предложил присутствующим пари: если кто из них соберет кубик за пять минут, то он выполняет любое желание победителя, если нет – то кладет рубль на серебряный поднос, специально поставленный на стол.
Что тут началось: всем хотелось попытать счастье. Одни собирали кубик, другие замечали время, третьи следили за пополнением подноса деньгами. Шум стоял несусветный!
Когда никто не смог выполнить задание, Тит Власьевич объявил общее мнение, что собрать кубик по цветам невозможно.
Петр Иванович взял его в руки и попросил заметить время. Через две минуты в его руках был собранный кубик!
Собранными деньгами с подноса он предложил оделять колядников, которые вот-вот пойдут по домам колядывать. Пусть порадуются празднику! Все его едино душно поддержали.
– Петр Иванович,– около него стояла раскрасневшаяся Ксения,– прошу Вас, спойте что-нибудь новенькое, под гитару. Я ее уже приготовила! Что-нибудь праздничное, рождественское или новогоднее.
– Хорошо, только немного, а то на Новый год без голоса останусь!
Он взял в руки гитару, задумался:
«Спою я детскую песню про елочку! Она тут еще не известна».
"В лесу родилась елочка,
В лесу она росла,
Зимой и летом стройная,
Зеленая была.
Метель ей пела песенку:
«Спи, елочка, бай-бай!»
Мороз снежком укутывал:
«Смотри, не замерзай!»
Трусишка – зайка серенький
Под елочкой скакал.
Порою волк, сердитый волк,
Рысцою пробегал.
Чу! Снег по лесу частому
Под полозом скрипит;
Лошадка мохноногая
Торопится, бежит.
Везет лошадка дровеньки,
А в дровнях мужичок,
Срубил он нашу елочку
Под самый корешок.
И вот она, нарядная,
На праздник к нам пришла,
И много, много радости
Детишкам принесла.
– Петр Иванович! Но это же детская песенка! Спойте похожую на ту, что пели в прошлый раз!
– Тогда она будет не рождественская и не новогодняя! А может быть, и грустная.
– Ну и пусть! Только чтобы была хорошей!
– Я спою Вам мою любимую песню. Ее написал Сергей Есенин.
Не жалею, не зову, не плачу,
Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.
Увяданья золотом охваченный,
Я не буду больше молодым.
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком,
И страна берёзового ситца
Не заманит шляться босиком.
Дух бродяжий, ты всё реже, реже
Расшевеливаешь пламень уст.
О моя утраченная свежесть,
Буйство глаз и половодье чувств.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Все мы, все мы в этом мире тленны,
Тихо льётся с клёнов листьев медь...
Будь же ты вовек благословенно,
Что пришло процвесть и умереть.
Все молчали, только Тит Власьевич произнес:
– Какая замечательная песня! Человек, написавший ее, я думаю, был очень несчастным человеком, но и счастливым одновременно! Какие замечательные слова! Какого огромного таланта человек! Он, наверное, плохо кончил?
– Да, у него была не простая судьба,– ответил Петр Иванович.
Наталья Ивановна и Ксения стояли рядом и смотрели на Петра Ивановича, ТАК смотрели, что ему даже стало неудобно. Хорошо, что никто из присутствующих этого не заметил!
«Вот попал, как кур в ощип!»– думал Петр Иванович, откладывая в сторону гитару.
– Нагнал я на всех тоску своими песнями в Рождество! Нет мне прощенья! Ксения, прошу к роялю. Просим! Просим!– попытался поднять настроение гостей Петр Иванович.
Его нестройно поддержали. Ксения села за инструмент и спела несколько романсов. Потом ее сменил кто-то из гостей. Затеяли танцы, играли в фанты. Все это прерывалось короткими «перекусами» в соседней комнате, где было устроено что-то вроде «шведского стола».
В перерывах Тит Власьевич интересовался у Петра Ивановича делами на заводе, планами на будущее. Тот отделывался дежурными фразами, упирая на то, что еще работы – «непочатый край», что у него большие обязательства перед совладельцами завода, и пока он их не выполнит – «связан по рукам и ногам». Жаловался на полное отсутствие свободного времени для личной жизни. На прямой вопрос, почему не женится, ведь по возрасту уже пора, ответил, что не представляет себе семейной жизни до тех пор, пока не сможет проводить в кругу семьи хотя бы две трети суток:
– Никакая женщина не потерпит около себя мужчину, который постоянно будет отсутствовать, ставя свою работу выше жизни с ней. Пока у меня все не наладится, ни о какой женитьбе думать не приходится. А наладится не раньше, чем лет через пять!
В 10 часов вечера гости стали расходиться. Петр Иванович поблагодарил хозяев за прекрасный вечер и откланялся. На душе «скребли кошки».
«Что-то надо придумать, чтобы в этой семье не строили матримониальные планы в отношении меня. В то же время жалко Ксению – похоже она в меня влюбилась, а я к ней – совершенно равнодушен! Да еще Наталья Ивановна что-то вбила себе в голову!»
Надо было собираться в дорогу: из Крутой горы приходили тревожные вести, что лесопилки без присмотра хозяина совсем захирели, рабочие работают плохо, заказов нет.
«Встречу Новый год в имении, заодно разберусь с проблемами и наведу порядок. Да и отдохнуть надо: очень устал от гонки в последние месяцы»,– думал Петр Иванович на пути на Новоладожскую.
Надежду Михайловну около вагона встретил Алексей. Он долго вглядывался в выходящих пассажиров, пока признал в молодой цветущей женщине свою мать. И схватился за голову: Настя выглядела старше его матери!
Расцеловавшись, крикнул носильщика, занявшегося ее вещами, а сам направился к багажному вагону получать бочку с соляркой и организовывать ее отправку домой. Закончив все дела, усадил мать в пролетку, и они поехали домой, попутно разглядывая все по сторонам.
Раздав подарки и расцеловав внуков и внучек, которые, кстати, с недоверием на нее косились, не признавая свою старенькую бабушку в этой молодой женщине, обошла дом, все рассмотрела и пришла к выводу, что у Алексея дела складываются хорошо.
Прислуга Анфиса – крепкая сорокалетняя женщина – с интересом стала обучаться под ее руководством обращению с примусом, а когда все поняла и перестала его бояться, пришла в полное восхищение. Ведь как быстро теперь можно подогреть пищу или что-нибудь приготовить, не разжигая плиту!
Игнат с Алексеем закатили бочку с соляркой в подвал, где был установлен дизельэлектрогенератор, и запустили его. Он пока работал без сбоев, выдавая электричество в сети дома. В последние месяцы, его включали только при приеме пациентов, обходясь в остальное время керосиновыми лампами.
За обедом Надежда Михайловна узнала много для себя нового. Игнат уже два месяца работал в электрической компании монтером – электриком, был на хорошем счету, ездил на работу на дедовом велосипеде, вызывая у всех жгучее любопытство. Правда после того, как улицы замело снегом, от этих поездок пришлось отказаться и ходить пешком, благо до службы было недалеко, но он постоянно лелеял и холил свой велосипед, смазывая его и надраивая до блеска. Игнат понимал, что второго такого велосипеда в этой жизни не будет еще очень долго и берег его как «зеницу ока».
В свободное время готовился для сдачи экстерном экзаменов за гимназический курс. В первую очередь изучал языки под руководством репетиторов – студентов. Без российского аттестата об окончании гимназии поступить в университет было невозможно.
Маша ходила в первый класс гимназии для девочек, Федор – в четвертый класс гимназии для мальчиков. Одна Антонина проводила время дома с мамой. Настя так и оставалась пока домохозяйкой, командуя прислугой да помогая мужу во время приема пациентов.
У Алексея тоже все складывалось нормально: на его курс записалось много студентов, количество которых все увеличивалось. Он пользовался большим авторитетом на факультете благодаря своим познаниям в медицине. Продолжал служить в университетской церкви, поддерживая ровные отношения с настоятелем. Уже обзавелся постоянными пациентами, приносящими стабильный доход для обеспечения нормальной жизни. По просьбе Склифосовского работал над книгой по диагностике и лечению болезней уха, горла и носа, и собирался представить ее для издания в университете к лету.
Надежда Михайловна много рассказывала о своей жизни в Славянке, о домовладелице купчихе Воеводиной, с которой успела подружиться, о своей работе на заводе главным бухгалтером. И уже через два дня засобиралась обратно, хотя ранее намеревалась у Алексея встретить Новый год. Как-то ей стало ясно, что внуки и внучки уже не нуждаются в ее заботе, невестка постоянно сравнивает ее вид со своим и не всегда довольна этим сравнением, Алексей все время занят.
«Надо ехать домой,– решила Надежда Михайловна,– встречу Новый год с Александром и его семьей, да вернусь в Славянку: там мое место».
Глава двадцать первая. Проблемы.
Семья Александра собралась отмечать наступление нового, 1893 года, в 10 часов вечера в доме на Новоладожской.
Была приглашена и бабушка, на бабушку совсем не похожая. Молодая женщина , на вид 32-х лет, не более, скромно сидела за столом.
«Слава Богу, что я прекратила молодеть»,– думала она, стараясь не смотреть на невестку Лену, которой в следующем году должно исполнится 45 лет.
«Почему именно я помолодела и это не коснулось моих детей, их жен и внуков? Или этот процесс у попаданцев запускается только после достижения ими определенного возраста? Кто это знает. Наверное, перенос в прошлое – это достаточно редкий случай и никто никаких исследований таких случаев не проводил. Тем более, как говорит Александр, еще неизвестно, какая это реальность: наша или параллельная. Но мне все равно нравится быть молодой и привлекательной женщиной. Я вытащила счастливый билет на „вторую“ жизнь, и не буду гневить Бога, ведь все делается по его воле и попущению!»
Саша, как и Игнат, этот год посвятил подготовке к поступлению в Санкт-Петербургский императорский университет. У него были большие способности к технике, в частности, электронике и радио, поэтому он собирался поступить на физико-математический факультет. А сейчас с репетиторами изучал древние языки: греческий и латинский, без знания которых путь в университет был закрыт.
Катя поступила в третий класс женской гимназии. Учиться там ей было неинтересно: она многое знала и была значительно более развита, чем ее одноклассницы, но больше податься было некуда. Поэтому она сделала упор на изучение рисования и музыки.
Лена по просьбе Алексея, продолжала проводить опыты над «пенициллином», стараясь добиться его устойчивости при нормальных температурах. Некоторые результаты уже были налицо. Проблемы создавались только не возможностью проведения испытаний полученного лекарства, так как этим мог заниматься только Алексей. Ведь добиваясь устойчивости лекарства, она не могла определить, не потерял ли «пенициллин» свои лечебные свойства. Приходилось передавать новые варианты лекарства с оказией в Москву, откуда поступали дальнейшие рекомендации. Этот процесс был длительным и весьма неудобным.
Александр к Новому году закончил разработку в эскизах линейки деревообрабатывающего оборудования, способного в полуавтоматическом режиме выполнять практически любые операции с деревом. Сейчас проектировал оборудование для производства многослойной фанеры. Для этого подключил свою жену Лену, пытаясь использовать ее знания химика для создания вещества, склеивающего березовый шпон, и превращающий его в листы фанеры. В этом времени еще не были известны фенолформальдегидные или мочевиноформальдегидные смолы, и необходимо было предложить их замену.
В общем, у всех присутствующих за новогодним столом были свои проблемы, желания и планы.
Саша включил магнитофон, который воспроизводил кассеты с хитами 60 – 90 годов 20 века, что навевало ностальгические воспоминания на старшую часть сидящих за столом.
– Катя, смотри как здорово может получиться,– сказала Надежда Михайловна,– ты обучаешься профессионально игре на фортепиано и вокалу, и некоторые песни будущего, несколько изменяя, например, заменяя незнакомые аборигенам слова, пускаешь в широкое обращение в этом времени, выдавая их за свои. В скором времени становишься известным композитором и исполнителем. Заграничные турне, почитатели, известность, богатство наконец – все придет к тебе обязательно и быстро.
– Бабушка, но ведь это нечестно! Я сама хочу сочинить музыку и слова к своим песням!
– Мать, не морочь ребенку голову! Повзрослеет и сама разберется, как лучше поступить. Только, дети, хочу Вам напомнить о безусловном сохранении тайны нашего появления в этом мире и наличия у нас знаний из будущего и артефактов. Нам сказочно повезло, что нас перенесло в прошлое не босых и голых, а вместе с дачей, наполненной книгами, музыкальными записями, учебниками, справочниками и артефактами. Это писатели-фантасты называли «роялями в кустах». И всегда высмеивали авторов, которые беззастенчиво пользовались этим приемом для упрощения своим героям вживание в эпоху, в которой они оказывались благодаря их фантазии. Но для нас – это не фантазии, для нас – это реальность! При умелом использовании знаний будущего перед нами открываются прекрасные перспективы. Сейчас бабушка, ваши родители, дядя и тетя, пытаются создать задел на будущее в виде приобретения капитала во всех видах: денежных средствах, недвижимости, продвижения в элиту общества, науку, религию, культуру и т.д., который Вы сможете использовать. Но вот во благо ли себе, своей державе, человечеству в целом, или во вред. Это – главный вопрос.
Предлагаю следующий тост в уходящем году: « За наши ум, честность и совесть в использовании доставшегося нам преимущества перед людьми этой эпохи!»
Все встали и выпили шампанское под звуки веселой мелодии 20-го века.
После Нового года напряжение не спало, а еще больше усилилось. Вернувшийся из поездки в имение Петр Иванович рассказал, что пришлось жестко наводить порядок. Отстранил Прохора от руководства лесопильным бизнесом, поставив на его место управляющего со своей бывшей фаянсовой фабрики, оказавшегося не у дел после прихода новых хозяев, сменил ряд работников, запивших горькую при слабом руководстве, переориентировал рабочих на карьерах со вскрышных работ на рубку и поставку леса на лесопилки. К сожалению, переданные Кузнецовым образцы сырья, им не подошли и от заключения договоров на его поставку было отказано. Необходимо подумать, что делать с экскаватором, спрятанным в сарае около Лук и предназначавшимся именно для работы на карьерах.
Был подведен предварительный баланс итогов работы попаданцев за пол года. На счетах «СМЗ» находилась кругленькая сумма в 220 тысяч рублей, что позволяло вплотную приступить к окончанию строительства завода. Лично у Петра Ивановича также было более 300 тысяч рублей. Можно заниматься развертыванием деревообрабатывающего производства.
Петр Иванович отдал Александру его долговое обязательство на 65 тысяч рублей, и теперь тот был полноправным владельцем трети капитала товарищества.
Петр Иванович совместно с Александром создали новое товарищество под названием «Русский лес» с уставным капиталом в 200 тысяч рублей, половину которого внес Александр, опять взяв в долг у Петра Ивановича 100 тысяч рублей. Это товарищество должно было заниматься деревообработкой в самом широком смысле, вплоть до выпуска мебели, заниматься развертыванием по стране лесоторговых баз, не гнушаясь их созданием и за границей. Директором товарищества был назначен Александр, главным бухгалтером Надежда Михайловна, а Петр Иванович стал председателем Совета.
Сразу после регистрации товарищества была выкуплена земля под его строительство и начаты проектные работы.
С середины января представители различных фирм как отечественных, так и зарубежных, до десяти человек ежедневно, стали прибывать в Санкт-Петербург для решения вопроса приобретения лицензий на использование патентов. Переговоры с ними, в основном, вел Александр. Только при согласовании особо крупных контрактов подключался и Петр Иванович. Он выполнял в первую очередь представительские функции во властных структурах столицы: будучи дворянином, ему проще было этим заниматься.
Однако, не все было гладко. Начали «сгущаться тучи» над головами попаданцев совсем с другой стороны. И причиной этого стали их дети.
В Москве в гимназии учились Маша и Федор. И если с Машей пока никаких проблем не было, то Федор, плохо принятый в классе гимназии «старичками», начал неадекватно реагировать на их придирки и выпады, позволяя себе угрозы в их адрес и обещания «замочить в сортире» в духе 21-го века. Более того, он принес в гимназию один из артефактов: газовый баллончик «велодог», который взял без спроса у Игната, и использовал его против своих оппонентов. Баллончик, конечно, отобрали, вызвали отца в гимназию и долго разбирались с Федором в его присутствии. Отец этого мальчика оказался офицером полиции. Баллончик был изъят и начато расследование. Хорошо хоть, что на баллончике стояли все надписи на английском языке, однако там стояла надпись: «Made in Poland» и указана дата изготовления: 03.2012. Алексею удалось как-то отвести внимание следователя от этих моментов, сосредоточившись на наполнителе баллончика: перцовой смеси. Главное, Фёдора исключили из гимназии за плохое поведение. Это был «волчий билет» – теперь ни одна гимназия его не примет на учебу. Попытка устроить Фёдора в частные гимназии успеха не имела по той же причине. Пришлось идти в реальное училище, что закрывало для него в будущем возможность поступления в университет. За приличные деньги Алексей выкупил у следователя баллончик: артефакт не попал в чужие руки, но осадок остался. Самое главное, что Федор не считал себя ни в чем виноватым. От него только и слышалось:
– Это нечестно! Он сильнее меня! Я вправе был использовать баллончик! Я его предупреждал, что будет плохо, а он все равно лез!
Родители чувствовали, что такое не адекватное поведение: не признание вины, ослиное упрямство, очень высокая самооценка при сравнительно низкой оценке окружающих еще доведут до беды, но что делать, никто не знал.
– Да надо его просто выпороть, чтобы знал, что можно делать, а что нельзя,– предложил Игнат,– ведь предупреждали и не раз, что ничего из артефактов никому нельзя показывать!
Пороть Фёдора никто не стал, но и не принять меры было нельзя. Теперь каждый раз перед уходом в реальное училище Настей проверялся его портфель и карманы, что очень унижало Фёдора.
В столице тоже не все было благополучно. В одном классе с Катей училось несколько дворянок, а одна из них была даже княжеских кровей. Они объединились в группу и постоянно насмехались над незнатными одноклассницами. Катя в своем классе в школе в 21-м веке всегда была на первых ролях. Сама задирала тех, кто ей не нравился. А тут пришлось терпеть нападки от других девочек, да ладно бы по делу – а то из-за происхождения! Она стала постоянно огрызаться на их придирки, сама стала высмеивать их недостатки.
Долго это продолжаться не могло. В гимназию вызвали Александра и предъявили ультиматум: или его дочь ведет себя подобающим образом, или они исключают ее из гимназии. На попытки объяснить, что первыми всегда задирали Катю дворянки, недвусмысленно отвечали: на то они и дворянки, чтобы вести себя с простолюдинками так, как им захочется.
Обсудив ситуацию с Леной и Петром Ивановичем, Александр решил серьезно переговорить с Катей и еще раз объяснить, чем это для нее может кончиться.
– Катя, ты понимаешь, что тебя, как Фёдора, могут исключить из гимназии и ты не сможешь поступить на учебу в университет?
– Понимаю, но виновата не я, а они!
– Ты слышала такое выражение: « Прав не тот, кто прав, а тот, у кого больше прав!»?
– Слышала, ну и что!
– А то, что у тебя просто нет выхода: или ты укрепляешь волю, перестаешь каким-либо образом реагировать на придирки девочек, просто не обращаешь на них внимание, или тебя с «волчьим билетом» исключают из гимназии! Между прочим, как только девочки поймут, что на их придирки ты никак не реагируешь, они их прекратят. А если ты будешь во всем лучше их: в изучении дисциплин, рисовании, пении, танцах, то они сами захотят с тобой подружиться.
– Ладно, я попробую.
Возникли проблемы и у Петра Ивановича – с Катрин. Та хотела встречаться значительно чаще, но – только у себя в доме. На предложение Петра Ивановича снять квартиру для свиданий, чтобы не зависеть от присутствия или отсутствия в доме ее сына, она отреагировала очень агрессивно, обвинив его в «полном непонимании женского сердца». Петр Иванович и на самом деле не понимал, какого рожна ей надо: не можешь часто встречаться с любовником у себя дома, – встречайся на съемной квартире – тут, конечно, нет прислуги, к которой привыкла, но уж если без нее не можешь, приводи и ее на свидания, для всех места хватит. Конечно, помирились, но обида со стороны женщины нет – нет да и проскочит. Петр Иванович был склонен думать, что Катрин стали тяготить их достаточно редкие встречи: хочется часто и много. А для этого надо выходить замуж. На мужа он не тянул по возрасту – все-таки разница в 10 лет – не шутка, да еще наличие ребенка. Похоже, отношения подходят к своему концу.
Но самое неприятное это то, что поползли слухи среди соседей: якобы на своем участке на Новоладожской, Петр Иванович собрал и хранит какие-то «дьявольские механизмы», что в любой момент они могут взорваться и от пожара погибнут жители окружающих домов. Причиной слухов послужили выгруженные осенью с барж непонятные механизмы, которые Петр Иванович выгружал и транспортировал с помощью трактирной тележки незнакомой конструкции и автокрана – чуда, которого до сих пор не видели обыватели.
Уже несколько раз заходил околоточный, интересовался хранящимися материалами и механизмами. Пока удавалось отделаться денежными вливаниями и обещанием весной все увезти.
А куда увезти? Только на баржах на вновь строящееся деревообрабатывающее предприятие. А там еще нет ни кола, ни двора. Надо строить склады и не маленькие для того, чтобы все поместилось.
Проблемы наваливались со всех сторон и им не было конца.
Глава двадцать вторая. Прорыв.
К концу весны на участок деревообрабатывающего производства было доставлено более 300 штук шести метровых бревен для строительства забора и трех сараев для хранения артефактов, которые после освобождения воды ото льда, должны быть вывезены с участка на Новоладожской.
На лесопилках Петра Ивановича всю зиму пилили доски на забор, крыши и сараи. Они также ждали отправки на баржах. В зимнее время близлежащие кирпичные заводики работали на полную мощность – было заказано более 300 тысяч штук кирпича для возведения стен производственных корпусов. По зимнику завезен бутовый камень для устройства фундаментов. Проект всех корпусов «Русского леса» был разработан и утвержден. Заказ на оборудование был размещен на «СМЗ» и уже началось его выполнение.
Договора со строителями были заключены, бригады только ждали освобождения участка от снега.
С апреля началось строительство забора и сараев, копка траншей под фундамент зданий, а в конце апреля начали приходить баржи с досками, брусом и кирпичом. Завоз материалов закончился в мае и «стройка века» активизировалась.
В мае же начались строительные работы и на участке на Новоладожской, где закладывались дом для семьи Александра и лесоторговая база на освобожденной от артефактов территории.
Началось строительство и десяти домов для руководства и инженерно-технических работников «СМЗ» и «Русского леса» в Славянке.
Такой масштаб работ требовал от попаданцев предельного напряжения сил: надо было везде успеть, все проконтролировать и решить все текущие вопросы.
Инженеры стали устраиваться на вновь строящиеся производства в конце мая – июне. С каждым из них проводился обстоятельный разговор, выяснялись их способности и опыт предыдущей работы. Отбором персонала занимались, в основном, Александр и Лев Алексеевич. С приходом инженеров у попаданцев стало немного больше свободного времени: часть своей работы они перекладывали на их плечи.
