Текст книги "Великие алхимики (В поисках Философского Камня)"

Автор книги: Александр Масалов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава двадцать пятая
ЭДУАРД КЕЛЛИ и ДЖОН ДИ

1.

Полистав рукопись, Ди предположил, что красный и белый порошок – это знаменитый порошок проекции.

Свою догадку решил проверить.

Дома у него не было плавильной печи и другого оборудования, необходимого для опыта.

Поехали к знакомому ювелиру.

И через час уже держали в руках фунт золота, который совсем недавно был обычным свинцом…

Расстаться с Келли, а вернее – с рукописью и готовым препаратом – Ди не мог.

Он поселил Келли у себя дома.

Все свободное время тратил, чтобы понять технологию изготовления Камня, изложенную в рукописи.

Но продолжал заниматься и оккультизмом.

Как-то – из любопытства – он попытался использовать Келли в качестве медиума.

Результат превзошел все ожидания.

Мошенник оказался более сильным медиумом, чем он сам.

С тех пор Келли участвовал во всех спиритических сеансах.

Оба – великий ученый и мошенник без ушей – сблизились.

Их знакомство переросло в дружбу.

Правда, скоро Келли в этом альянсе стал доминировать…

2.

Осуществленная трансмутация не давала покоя Ди – ему виделись сказочные перспективы…

Надо только разобраться в трактате покойного священника и овладеть способом самостоятельно изготовлять Камень, а из него – любые количества порошка проекции.

А вот времени-то как раз и не было.

Скоро новость о достижении английского ученого дошла до дворца.

Не важно, что подумала королева и придворные.

Главное тут совсем другое: новостью заинтересовался гость королевы, польский дворянин Альберт Лаский.

Он узнал адрес дома, в котором жил великий ученый, и приехал к нему в гости.

Чтобы спросить: правда ли это?

Джон Ди с удовольствием подтвердил.

Но уточнил, что он не адепт, порошок изготовил другой человек, и на то, чтобы научиться делать Камень, нужно время и деньги.

А вообще-то главное занятие Ди – оккультизм…

Поляк выразил желание присутствовать на сеансе общения с жителями иных миров, но ему было отказано под благовидным предлогом.

Лаский еще несколько раз приезжал в гости, уговаривал и наконец добился «своего».

25 мая 1583 года для него устроили показательный спиритический сеанс.

Медиум (Келли) был в ударе.

Ему не только удалось вызвать ангела Уриэла (подобное случалось редко), но ангел, кроме того, предсказал поляку, что его жизнь скоро изменится.

Он добудет философский камень, безумно разбогатеет, а потом еще и станет королем Польши…

Но для этого надо отвезти на свою родину двух ученых друзей.

Лаский повелся на это откровенное мошенничество.

Он помог переехать в Польшу Келли и Ди, поселил их в родовом замке близ Кракова.

В подвале замка оборудовал вполне приличную лабораторию.

Мигрируя, Келли и Ди взяли с собой жен и детей.

Было ясно, что они намереваются осесть в Польше надолго – быть может, навсегда…

3.

В лаборатории денно и нощно ревел огонь в плавильных печах.

Келли и Ди напряженно работали.

Вот только результатов не было.

Один неудачный опыт сменялся другим…

К концу третьего года Лаский был по уши в долгах и потерял надежду, что когда-нибудь алхимическое золото поправит его материальное положение.

О польской короне он даже и не вспоминал…

Инвестор понял, что попал.

И тогда он решил избавиться от двух алхимиков.

Как-то он сказал, будто не сомневается, что совершить Великое Деяние не удается только из-за скромности лаборатории…

Несомненно, уважаемые Панове Келли и Ди добьются большего в лаборатории императора Рудольфа – большого знатока алхимии и покровителя всех алхимиков.

А он, Лаский, готов прямо сейчас написать рекомендательное письмо.

Приятели поняли, что их выгоняют.

С рекомендательным письмом уехали в Прагу – вместе с женами и детьми.

Кстати, Джон Ди был настолько подавлен более сильной личностью Келли, что когда во время одного из спиритических сеансов ангел Уриэл посоветовал приятелям для успеха дела обменяться женами, то не возражал.

Нетрудно догадаться, что жена Келли, согласившаяся выйти замуж за безухого мошенника, большой красотой не блистала…

4.

В Праге приезд алхимиков вызвал фурор.

Келли охотно совершал чудо трансмутации из оставшихся запасов порошка для всех, кто только хотел посмотреть.

Золото и серебро, полученное из неблагородных металлов, раздавал очевидцам.

Письменных свидетельств так много, что можно не сомневаться: это – исторический факт.

А кусочек золота, изготовленный в доме Тадеуша Хайена, личного врача императора, до наших дней хранится в роду Хайенов как самая главная семейная реликвия…

Еще немного – и можно было получить аудиенцию у самого Рудольфа.

Но тут алхимиками заинтересовался другой император, Максимилиан II Немецкий.

Он пригласил к себе Келли, увидел трансмутацию и пришел в такой восторг, что тут же назначил… маршалом Богемии.

Новая должность вскружила голову.

Келли забыл, что его приятель все время предостерегал: будь осторожен, не выдавай себя за адепта!..

Между тем безухий на каждом углу говорил, что он адепт и может изготовить такого чудо-порошка столько, сколько захочет…

В общем, снова потерял осторожность и зарвался.

Когда первый восторг Максимилиана прошел, императору пришло в голову, что неплохо бы пополнить казну.

Он потребовал у своего маршала изготовить пару килограммов порошка проекции.

Разумеется, Келли не мог.

Он отказался под благовидным предлогом, но император отговорок слышать не хотел.

Приказал арестовать маршала и посадить в крепость Цобеслау – до тех пор, пока не передумает…

Сами понимаете, Келли мог томиться в каземате крепости до самой смерти.

Даже если проживет двести лет…

5.

За приятеля вступился Джон Ди.

Ученый объяснил императору, что Келли не адепт и что они вместе уже несколько лет пытаются получить Камень.

По распоряжению императора Келли доставили в Прагу.

Здесь, в одной из крепостей, была лаборатория.

Мошенник, выдавший себя за адепта, должен был трудиться в ней под неусыпным наблюдением стражи…

Выбора не было, Келли попытался.

Ничего не получалось.

Кроме того, раздражала охрана.

Однажды Келли сорвался – набросился на одного стражника и убил.

Убийство и в средние века было очень серьезным преступлением.

Келли посадили в темницу замка Цернер.

Здесь мошенник написал трактат «Камень мудрецов» и подарил рукопись императору.

Надеялся, что император смилостивится.

Максимилиан не отменил свой приговор.

6.

Джон Ди вернулся в Англию.

А точнее – на пепелище своей прежней жизни.

Пока он был в Кракове и Праге, соседи сожгли его дом.

Вместе с коллекцией диковин, библиотекой (4 тысячи томов, некоторые книги были очень редкие), мастерской…

Ди добился приема у королевы и ходатайствовал вступиться за своего приятеля.

Есть сведения, будто Елизавета попыталась.

Но получила ответ, что Эдуард Келли осужден за уголовное преступление (убийство) и не может быть освобожден.

Через много лет, в 1597 году, мошенник решился на побег.

Он сплел из простыней и белья веревку.

Стал спускаться из башни…

Веревка лопнула, и Келли упал на землю.

Мошенник отличался крепким телосложением и могучим здоровьем.

Он прожил еще несколько дней и скончался от полученных травм.

Что же касается Джона Ди, то больше научной деятельностью он не занимался.

Вел полунищенское существование до самой смерти.

Умер в 1608 году.

Глава двадцать шестая
ВАСИЛИЙ ВАЛЕНТИН

1.

Если Никола Фламель – это реальный человек, то сейчас впору поговорить об адептах, чьи фамилии и даты жизни не известны вообще.

Исследователи даже сомневаются, что они реально существовали, и известные имена – это всего лишь более поздняя мистификация или коллективный псевдоним, за которым скрывалась целая группа алхимиков.

2.

В конце XV века стали появляться трактаты, подписанные «Василий Валентин».

Никто не сомневался, что это псевдоним.

В переводе с греческого «Василий Валентин» означает «могущественный царь»…

По слухам – монах одного из немецких монастырей.

Трактаты вызвали у алхимиков-современников большой интерес.

Ведь труды Василия Валентина – «Триумфальная колесница сурьмы», «О великом камне древних мудрецов», «Трактат о естественных и сверхъестественных предметах…», «О микрокосме», «О тайной философии»… – отличались от других алхимических сочинений большим количеством практических сведений и объединяли практически все знания по химии того времени.

Более того, имелись и передовые идеи.

Например, о химических процессах, протекающих в растворах.

Именно Василий Валентин ввел термины «осаждение» и «осадок».

А также открыл способ осаждения золота из царской водки, используя карбонат калия…

Причем подчеркнул, что осадок надо сушить на открытом воздухе.

Если сушить, нагревая, то он может взорваться…

3.

Ясно было, что писал эти трактаты не абы кто, а человек весьма компетентный, не один год проведший в лабораториях.

Хотя главное – как изготовить философский камень – тонуло в обычных для подобных трактатов аллегориях.

Концепция, выдвинутая Василием Валентином, была весьма новаторской: у металла не два, а три составляющих начала.

Это ртуть (носительница металличности), сера (основа горючести, тинктура вещества) и соль.

В общем, никто не сомневался, что это не просто алхимик – это адепт, постигший тайну превращения…

На это намекал даже его псевдоним.

«Могущественным царем» на алхимическом жаргоне назывался либо сам философский камень, либо алхимик-адепт, который его сумел получить.

4.

Любые попытки отыскать монаха-адепта заканчивались неудачей.

Потерпел поражение даже император Максимилиан I, приказавший выяснить, в каком монастыре живет знаменитый алхимик.

Как вы догадываетесь, императора терзало вовсе не праздное любопытство: он хотел заставить адепта приумножить казну…

По приказу курфюрста Майнцского Иоганна Филиппа прочесали все монастыри бенедектинцев во Франфуркте и окрестностях…

Не нашли.

До сих пор неизвестно, кто это был.

Существуют две точки зрения:

– алхимик, известный под псевдонимом «Василий Валентин», был монахом-бенедектинцем, жил в одном из монастырей Эрфурта;

– это коллективный псевдоним группы алхимиков, прекрасно разбирающихся как в химии, так и в медицине…

Что касается привязки к монастырю бенедентинцев в Эрфурте, то существует одна легенда.

Году примерно в 1600-м Василий Валентин решил добавлять в пищу монахов, живущих в том же монастыре, вещество, которое, по мнению адепта, должно было увеличить продолжительность жизни.

Сказано – сделано.

Вот только результат от приема снадобья оказался немного не тот…

Оксид сурьмы – вещество ядовитое.

Немало монахов умерло в страшных муках.

Поэтому у сурьмы появилось второе название, дошедшее до наших времен, – «антимониум» (в переводе с латинского – «антимонашеский»)…

5.

Как бы то ни было, медицинские трактаты Василия Валентина положили основу натрохимии – науки о применении химических веществ для лечения людей.

Для своего времени это было весьма революционно.

Ведь до этого лекарственные препараты изготавливались в основном из растений.

А алхимические трактаты «могущественного царя» на пару веков стали настольными книгами алхимиков Европы.

В XVI веке Иоганн Тельде, городской казначей из Тюрингии, издал за свой счет практически полное собрание трактатов Василия Валентина.

По преданию, рукописи были обнаружены в одной из колонн Эрфуртского собора.

До этого некоторые трактаты были известны лишь фрагментарно или только по названиям.

Глава двадцать седьмая
ЛЕОПОЛЬД I и ВЕНЦЕЛЬ ЗЕЙЛЕР

1.

Император Леопольд I (1640–1705), император Священной Римской империи из династии Габсбургов, покровительствовал алхимикам.

Эта страсть была чем-то средним между хобби, вносящим разнообразие в повседневную рутину, и желанием когда-нибудь безумно преумножить свои капиталы, присвоив рецепт трансмутации.

При дворе императора имелась большая и хорошо оснащенная лаборатория.

Любой человек, придя, фигурально выражаясь, с улицы, мог заявить, что он алхимик…

И после небольшой проверки на профессиональные навыки получить покровительство императора – жилье, пищу и доступ в лабораторию.

Этим, конечно, пользовались.

Вокруг Леопольда I крутилось немало откровенных шарлатанов и аферистов[60]60
  Не следует думать, что Леопольд I был мягким и легковерным человеком.
  Если он разоблачал обманщика, то вешал.
  Для этого у императора во дворе стояла специальная виселица – только для алхимиков…


[Закрыть].

Особенно преуспевали подмастерья, когда-то работавшие в лабораториях крупных алхимиков.

Можно было годами изображать кипучую деятельность – поиск философского камня, поражать императора взрывами, вспышками и другими химическими фокусами, а по вечерам пьянствовать с «коллегами» за счет щедрого покровителя.

Но иногда приходили люди, которые действительно что-то знали и умели…

2.

Самое яркое событие произошло в 1675 году.

Августинский монах Венцель Зейлер услышал, что алхимики при дворе Леопольда I очень неплохо живут.

Монастырское бытие надоело хуже горькой редьки, и Зейлер решил стать алхимиком.

Один его сосед в тайне от настоятеля занимался алхимией.

Зейлер стащил у собрата по монастырю какой-то красный порошок.

С этим порошком он пришел к императору.

Леопольд I выслушал начинающего алхимика и приютил его.

На следующий день отвел в свою секретную лабораторию, находящуюся в подвале замка.

Это был мрачный подвал без окон.

Освещение – только от факелов, укрепленных на стенах.

Зейлер отлично понимал, что оказался в ситуации «или пан, или пропал»…

Как только император поймет, что он самозванец, то из этого подвала его отведут прямо на виселицу.

Собравшись с духом, монах сказал, что он окрасит медный сосуд в золото[61]61
  На жаргоне алхимиков это означало – превратить медный сосуд в золотой.


[Закрыть].

– Хорошо, начинай… – приказал Леопольд I.

По его приказу слуга принес медную чашу.

То, что стал делать Зейлер (совершать «магические» пассы вокруг чаши, бормотать скороговоркой только что придуманные заклинания…), императора разозлило – так поступали все аферисты и шарлатаны, которых ему доводилось видеть.

– Хватит! – закричал Леопольд I в гневе. – Превращай, наконец!..

Зейлер приказал бросить чашу в огонь.

Когда она раскалилась, посыпал красным порошком.

Ухватив щипцами, покрутил немного из стороны в сторону, продолжая читать «заклинания», и окунул в чан с холодной водой.

Стремительно охлаждаясь, чаша зашипела.

Обмирая, монах осмотрел медную поверхность, и не смог удержаться от крика – крика радости: в тех местах, куда попали крупицы красного порошка, блестело золото!

Порошок превратил-таки неблагородную медь в золото!!!

3.

Чашу показал императору.

Она произвела на Леопольда I благоприятное впечатление.

– Продолжай, – сказал император.

И указал на тигль со ртутью.

Монах приказал слуге поставить тигль на огонь:

– Теперь я окрашу меркурий до цвета золота[62]62
  В переводе на нормальный язык: превращу ртуть в золото…


[Закрыть]!!!

Когда ртуть закипела[63]63
  Ртуть легко испаряется, а ее пары очень токсичны.
  Нетрудно догадаться, почему люди, занимавшиеся поиском философского камня, редко доживали до преклонных лет…
  Хроническое отравление ртутью было для них профессиональным заболеванием.


[Закрыть], взял в руки кусок воска и облепил им пригоршню красного порошка.

Затем этот восковой шарик бросил в бурлящую ртуть.

Тут же повалили клубы густого и едкого дыма.

Все, стоящие близко к тиглю, были вынуждены, кашляя, отойти подальше.

Откашлявшись, они как-то не сразу поняли, что бурление в тигле почему-то прекратилось.

И дым (то есть пары ртути) иссяк.

Зейлер подошел к тиглю, заглянул с опаской.

Там уже явно была не ртуть, жидкий металл, а что-то твердое.

Неужели произошла трансмутация?!

Монах распорядился, чтобы слуги, качавшие воздуходувку, дали больше воздуха в огонь – температура недостаточно большая для того, чтобы расплавить содержимое тигля.

Минут двадцать в подвале царила благоговейная тишина, нарушаемая только скрипом воздушных мехов.

Да еще гудело пламя в печи…

Все молчали – император, придворные, слуги… и сам Зейлер.

Наконец содержимое тигля расплавилось.

Его перелили в плоскую чашу и дали остыть.

Затем выколотили болванку на пол.

Болванка была желтая и внешне очень походила на слиток золота.

4.

Император приказал отнести ее в соседнюю комнату – там ждал своего часа ювелир.

Ювелир взвесил королек металла на ладони: тяжелый, как свинец.

Потом несколько раз провел им по пробному камню – куску полированного кремня.

На пробнике остался темный след.

Значит, металл мягкий.

Потом ювелир смочил след на пробнике азотной кислотой.

Эта кислота растворяет почти все металлы – кроме благородных.

Темный след практически не изменил свой оттенок.

Имперский ювелир покачал головой: почти чистое золото, высококаратное, никогда с таким раньше дело не имел – это просто невероятно!..

Леопольд I, впервые в жизни увидевший настоящий философский камень в действии, рассыпался в комплиментах.

Зейлер понял, что авантюра удалась, его не повесят…

От слов императора он совсем потерял голову и ляпнул, что готов прямо сейчас продемонстрировать еще одно чудо: превращение олова в золото.

Император немедленно распорядился принести олово, бросить в тигель и расплавить.

Тут монах опомнился, но отступать было поздно.

К его счастью – так гласит предание – красный порошок превратил олово в золото с такой же легкостью, как и ртуть.

Восхищенный Леопольд I присвоил Зейлеру звание «королевского придворного химикуса», а через год, в сентябре 1676 года, произвел в рыцари и назначил обермейстером монетного двора Богемии.

А из золота, изготовленного Зейлером, приказал чеканить золотые дукаты с надписью «Я превращен из олова в золото могуществом порошка Венцеля Зейлера»[64]64
  Считается, что прусские дукаты 1675 года – из алхимического золота.
  Современное исследование этих дукатов установило: их чистота больше, чем 23-каратного золота, из которого делались аналогичные монеты до 1675 года.
  И после 1675 года…
  Неужели золото в них – не природное, а алхимическое, и легенда о пражском монахе, которую я пересказываю, это правда?


[Закрыть].

5.

Немного позже Зейлер еще раз продемонстрировал свое алхимическое мастерство – в присутствии императора, придворных, представителей духовенства и знати.

Монах превратил три четверти серебряного памятного медальона в золото.

Для этого он несколько раз окунул медальон на три четверти в какие-то жидкости, приготовленные якобы из философского камня.

После чего вытер платком, и все присутствующие были поражены: большая часть медальона стала золотой…

Судя по всему, на этот опыт Зейлер истратил все остатки красного порошка, украденного когда-то у собрата-монаха.

Больше он не мог осуществлять трансмутацию металлов (в чем признался) и впал в немилость.

Леопольд I, истративший на Зейлера около 20 тысяч гульденов, тем не менее отнесся к нему снисходительно.

Он простил обман и заплатил за монаха его многочисленные долги перед придворными.

После чего лишил всех званий и отправил обратно в монастырь.

Неужели Зейлер избежал виселицы лишь потому, что действительно владел некоторое время настоящим философским камнем?

То есть его обман заключался только в одном: он был не алхимиком, а архимиком…

6.

В этой истории есть как минимум два сомнительных момента, ставящие под сомнение ее достоверность.

Что за монах-алхимик жил в одном монастыре с Зейлером?

Поиск философского камня – это не стишки кропать под одеялом.

Требуется лаборатория, дорогостоящие материалы… наконец, время.

Как удалось этому монаху сочетать монастырскую жизнь с алхимическими изысканиями?

Может, он ушел из мира как раз в тот момент, когда добился своей цели, и Зейлер воспользовался готовым препаратом?

А как вообще Зейлер узнал, что собрат-монах является владельцем настоящего философского камня?

Почему Леопольд I, когда он прижал Зейлера настолько, что он во всем признался, не разыскал этого монаха-алхимика, явно совершившего Великое Деяние?

Или этот монах тоже был не алхимиком, а архимиком?

В общем, странная история…

Глава двадцать восьмая
КОСМОПОЛИТ

1.

В конце XVI – начале XVII века начался закат алхимии.

Ее дискредитировали шарлатаны.

Ее стала теснить крепнущая наука химия…

И тогда произошло любопытное явление.

Некоторые адепты решили выйти из тени, чтобы доказать – превращение неблагородных металлов в благородные реально…

2.

О человеке, вошедшем в историю алхимии под псевдонимом Космополит, практически ничего не известно.

Даже неизвестно, занимался ли он алхимическими исследованиями.

Иначе говоря, адепт он, постигший Великое Деяние, или суфлер, в руки которого невесть как попал порошок проекции…

Не вызывает сомнения лишь национальность – шотландец.

Об этом мы знаем со слов голландского лоцмана Якоба Хауфена.

В начале XVII века корабль, на котором плыл Хауфен, потерпел крушение близ берегов Шотландии[65]65
  Вероятно, речь идет об острове Мола.


[Закрыть].

Тело лоцмана выбросило на берег.

Некий мужчина – невысокий, склонный к полноте, с узкой французской бородкой, лет сорока от роду – нашел жертву кораблекрушения, принес к себе в дом…

В общем, спас жизнь.

Спаситель представился как Александр Сетон (латинизированный вариант его фамилии – Сетониус).

Дом был небольшой.

Обстановка – скромная, почти монастырская.

Сетон жил в нем один и, как показалось голландцу, сторонился людей.

За время, понадобившееся на то, чтобы окрепнуть, лоцман не понял, чем Сетон зарабатывает себе на хлеб насущный и в чем причина его нелюдимости.

Тем более, что очень быстро между пострадавшим и спасителем возникли товарищеские отношения.

Когда лоцман оправился настолько, что решил вернуться на родину, он пригласил товарища навестить его, когда он будет в Голландии.

Сетон ответил, что скоро собирается побывать в Европе…

3.

В 1602 году он приехал в Голландию и заехал в Энкхузен – родной город лоцмана.

И не один, а со слугой по фамилии Гамильтон.

Сетон остановился в доме Хауфена.

Как-то вечером, перед отъездом в Германию, решил удивить Хауфена и совершил проекцию.

Ошеломленный лоцман рассказал о случившемся городскому врачу, ван дер Линдену.

Доктор, разумеется, не поверил.

Попросил осуществить трансмутацию в его присутствии.

Второй опыт тоже закончился полной удачей.

Из алхимического золота был отлит слиток.

На слитке выгравирована надпись «Трансмутация была совершена 13 марта 1602 года, в четыре часа пополудни».

Этот раритет ван дер Линден показывал многие годы знакомым и коллегам, которые сомневались в существовании трансмутации.

После смерти доктора слиток достался наследникам.

Они тоже охотно демонстрировали уникальную вещь.

Последним установленным владельцем слитка был Иоганн Антоний ван дер Линден – внук городского врача.

Именно он показал его Георгу Морхофу, известному медику и автору трудов по алхимии.

Дальнейшая судьба слитка неизвестна…

4.

В Германию Сетон приехал из Швейцарии летом 1602 года.

По иронии судьбы его попутчиком был Вольфганг Динхейм, фрейбургский профессор, известный своим скептическим отношением к алхимии.

Они познакомились в Цюрихе.

В складчину купили лодку и поплыли в Базель.

Много, разумеется, разговаривали.

На профессора Сетон произвел хорошее впечатление.

Умный, явно хорошо образован, в науках разбирается…

Единственное «но»: спутник защищал алхимиков, уверяя, будто трансмутация – это не миф.

Когда прибыли в этот город, Сетон пообещал доказать правоту алхимиков.

Они зашли к доктору Якобу Цвингеру, базельскому профессору, человеку с безукоризненной научной репутацией, а оттуда отправились к одному знакомому, работающему на золотом руднике, – у него была плавильная печь.

Доктор Цвингер, узнав о предстоящем опыте, взял пару свинцовых пластин из домашней лаборатории.

Серу – самую обычную – купили по дороге.

Во время опыта Сетон ни к чему не прикасался, профессор и доктор лишь выполняли его указания.

Бросили в тигель свинец и серу и помешивали железными палочками.

Когда содержимое тигля расплавилось, Сетон вручил что-то, завернутое в бумажку, и сказал, что это надо бросить в расплав.

Ученые развернули бумажку.

Там лежало немного тяжелого порошка.

Цвет – лимонно-желтый.

Бумажку с содержимым бросили в тигель.

Минут через пятнадцать Сетон распорядился потушить огонь.

Печь залили водой, открыли тигель…

Свинца там больше не было.

Только золото.

Из благородного металла отлили небольшой слиток.

Когда остыл, отнесли к ювелиру.

Ювелир подтвердил, что это первоклассное золото, намного лучше венгерского или аравийского…

Сетон разрубил слиток и подарил по куску каждому из присутствовавших.

5.

Перед отъездом из Базеля в Страсбург Сетон совершил еще одну трансмутацию.

На этот раз – в доме ювелира Андреаса Блетца.

И тоже раздарил полученное золото.

Это, если можно так сказать, было характерно для Сетона: продемонстрировав трансмутацию, оставить еще и вещественное доказательство того, что считалось невозможным…

Зато в Страсбурге его ждала неудача.

Приезжему срочно понадобилась плавильная печь и кое-какое лабораторное оборудование.

Все это согласился предоставить на время аптекарь Густенхофер.

В знак благодарности Сетон подарил ему немного порошка проекции и объяснил, как им надо пользоваться.

Первое, что сделал аптекарь, было вполне логично: проверил снадобье, самостоятельно осуществив трансмутацию.

Затем, не помня себя от восторга, собрал родственников и друзей, чтобы поразить их воображение.

Цели своей он добился, но стал при этом хвастать, будто Камень – результат его многолетних трудов.

И что он теперь адепт, посвященный в тайну Великого Деяния…

По городу пошли слухи.

Да такие упорные, что буквально на следующий день городской совет Страсбурга направил к нему делегацию из трех человек.

Зарвавшийся аптекарь охотно подтвердил слухи, выдал каждому пришедшему по щепотке порошка и объяснил, как им надо пользоваться…

Надо ли говорить, что даже чиновники, не сведущие в науках, благополучно осуществили трансмутацию и через пару часов держали в руках золотые слитки?

Это лишь прибавило славы Густенхоферу.

И проблем.

Слухи докатились до Праги, и император Рудольф направил в Страсбург группу особо доверенных людей.

Густенхофер и пикнуть не успел, как его вытащили из дома, посадили в карету…

Император Рудольф потребовал, чтобы аптекарь открыл ему тайну Великого Деяния.

А когда получил отказ, то дал приказ пытать…

В конце концов Густенхофер во всем сознался.

Он рассказал, что порошок проекции ему подарил один адепт, и отдал все, что у него осталось от дара Сетона.

Рудольф самолично осуществил трансмутацию и потребовал, чтобы аптекарь сделал еще…

Слова Густенхофера о том, что он не умеет, воспринял лишь как очередную уловку.

Приказал отправить пленника в пражскую крепость и держать до тех пор, пока не откроет тайну.

Никакой тайны Густенхофер, разумеется, не знал.

Так и умер в темнице.

6.

Узнав, что аптекаря посадили, Сетон понял, что то же самое может случиться и с ним.

Наверняка император пустит ищеек по следу и будет с особым пристрастием слушать донесения осведомителей…

Шотландец не прервал поездку по Европе – он продолжал обращать в алхимию неверующих, публично совершая трансмутацию[66]66
  Отвечая на вопросы, он говорил, что охотно покажет трансмутацию любому скептику. Если попросят сделать много золота, то изготовит много – на 50–60 тысяч дукатов. Но он никогда не откроет тайну Великого Деяния. Дескать, ему запрещено…
  Не знаю, насколько точна цитата о запрете.
  Может, Сетон имел в виду Высшие силы…
  Но не исключено, что он лишь подмастерье, отправившийся в просветительский тур, и запрет наложил его учитель, адепт, изготовивший Камень.
  В таком случае, Сетон не адепт, а опытный суфлер…


[Закрыть].

Просто он стал более осторожен: на одном месте долго не засиживался, представлялся каждый раз новой фамилией…

Он совершил проекцию в Оффенбахе (город близ Франфуркта).

Потом – сразу несколько трансмутаций в Кельне.

Из Кельна перебрался в Гамбург, из Гамбурга – в Мюнхен…

В Мюнхене он влюбился, и любовь эта была взаимная.

По сохранившимся отзывам, девушка отличалась редкостной красотой.

Ее отец, богатый и влиятельный человек, не дал своего благословения на брак.

Тогда Сетон подговорил девушку, они вместе сбежали из Мюнхена и обвенчались…

7.

Осенью 1603 года приехали в Кроссен.

Слава опережала Сетона.

Узнав, кто приехал в город с молодой женой, герцог Саксонский тут же послал приглашение.

И тут адепт совершил ошибку.

Вместо того, чтобы тут же покинуть город, он откликнулся на приглашение герцога.

Но вместо себя послал слугу с дозой порошка проекции.

Слуга благополучно осуществил проекцию.

Был он неглупый человек, и по ситуации понял, что дело пахнет жареным…

И верно.

Пока герцог восторгался умением его хозяина, к дому, где остановился Сетон, были посланы стражники.

Сетона арестовали, доставили в резиденцию, и герцог потребовал открыть тайну Великого Деяния.

Алхимик отдал все запасы готового порошка проекции, но главное сказать отказался.

Тогда его отправили в пыточную.

Пытали страшно – дыбой, огнем…

Когда в теле Сетона не осталось ни одного целого сустава и здорового участка кожи, к которому можно приложить раскаленный прут, ему дали отлежаться.

А затем возобновили пытку…