Текст книги "Оранжевый Треугольник"
Автор книги: Александр Крафт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
– Что? – недоуменно спросил тот.
– Большие сильные руки, – бойко проговорила Саманта и рассмеялась.
Сим знал, что за этим последует. Он также знал, что Майкл силен, но не ловок. Как молния он метнулся навстречу летящему кулаку, перехватил и немного поднял руку. Удар просвистел над головой девушки. Потом Сим крутанулся на каблуках, подставил плечо и резко дернул руку вниз. Раздался хруст сломанной кости. Майкл, вопя от боли, сполз на пол, а победитель, как пушинку, поднял девушку с кресла и сунул в задний карман бутылку с вином.
Они шли к двери рядом. Сим обнял ее за талию, потом смело передвинул руку на ягодицу. Саманта только крепче прижалась к своему спасителю. Впереди их ждал лес, вино и все то, что Сим захочет. А не захочет – так не будет. Жизнь улыбалась ему каждой своей секундой. Иллюзорная жизнь…
Мысленно пережив гамму удовольствий в лесу, он заглянул и в кафе. На полу плакал здоровенный парень. Сим ощутил, что ненависть прошла, зверь его инстинктов заполз назад в свою глубокую нору.
Когда он открыл глаза, реальный мир показался на удивление блеклым.
"Тупой Майкл сейчас развлекается с Самантой, – пришла подлая мыслишка. Ну и что? Саманта – просто глупая дура, а Майкл даже не догадывается, что она может, если к ней подойти с умом".
Теперь Сим был спокоен. У него было воспоминание, которое было ярче, чем события наяву. Глубоко внутри тоскливо завыл укрощенный зверь.
Так закончилось первое серьезное увлечение юноши.
За ним пришло второе, третье, четвертое… Менялись девушки, кафе, парки, темы разговоров. Неизменным оставалось только одно. Рано или поздно появлялся другой парень, уводил девушку из его жизни, а Сим усмирял зверя. Хороший, надежный способ – иллюзорное существование. Со временем Симу это даже стало нравиться.
История религий
Внутри механизма медленно крутилась шестеренка, на внешней стороне которой находилась полоска металла с выемкой. Маленький кулачок завис на краю этой выемки. Еще доля дюйма, еще… есть!!! «Сорвавшаяся с цепи» пружинка разбудила молоточек, он в исступлении заколотился головой о стенку своего жилища. Резкая, болезненная эйфория снова наполнила будильник и изливалась вокруг истерическим звоном. З-з-з-з-з-з-з!!! Вот сейчас от удара утопится кнопка, неся чувство завершенности, подтверждая, что подлость свершилась и еще одному существу пришлось распрощаться со сладким миром сна…
Но окончательный аккорд запаздывал. Сотрясавшие будильник конвульсии переросли в пароксизм страха и постепенно утихли, задушенные разочарованием. Нет на свете более несчастного существа, чем будильник, не свершивший мелкую утреннюю пакость.
Сим долго не мог проснуться. Как человек, попавший в элеватор, тонет в зерне, не способный выплыть из тяжелого и удушающего потока, сознание не справлялось с толщей забытья. Оно то поднималось почти на поверхность реальности, то вновь проваливалось в мутные глубины беспамятства. Наконец, постепенно, как утопленник на третий день, оно всплыло.
Сим проснулся, и действительность сразу напомнила о себе. Он с трудом поднялся и отправился на кухню за утренней чашкой кофе. В углу паркет был взломан. Половицы в спешке были разбросаны по всему помещению, а у стенки валялась монтировка от автомобиля.
Холодильник неохотно выдал колбасу, а хлебница, едва не цапнув за руку крышкой, рассталась с горбушкой батона. Оттолкнув ногой дощечки, Сим водрузил на плиту джезву. Когда кофе поднялся, он наполнил чашку и ушел в комнату.
"Сегодня третий день из отпущенных семи, – подумал он, когда туман в голове немного рассеялся. – И какие результаты? Результаты – чего?"
Зубы вонзились в колбасу. Мыслей не было. По окраинам сознания бродили абстрактные картины из цветных пятен, снабженные голосами. Голоса что-то настойчиво бубнили. Голова работала плохо, и, самое главное, не было желания думать. Как уставший человек не может заставить себя встать за стаканом воды, так и мозг Сима отказывался переваривать информацию. Очень хотелось делать что-нибудь бездумное, а лучше – ничего не делать. Лечь в постель и заснуть. Или пойти в парк и посидеть на лавочке, тупо уставившись в кусты напротив. Это желание было настолько сильным, что Сим невольно стал наклоняться в сторону подушки и, наверное, заснул бы, но зазвонил телефон.
"А когда-то мне казалось, что у него приятный звук, – с неимоверным усилием родилась мысль и сразу после рождения умерла. – Опять звонит. Что-то надо сделать, вот только что? Кто-то должен прийти и успокоить этот аппарат. Так почему никто не идет?"
Через некоторое время Сим понял, что этот гипотетический "кто-то" – он и есть. Ноги уже содрогались в предчувствии процесса вставания, но телефон замолчал сам. Еще через некоторое время пришла мысль, что встать все-таки придется – надо идти на работу. На непослушных ногах он вернулся в кухню. На верхней полке шкафчика с давних времен хранилось полбанки растворимого кофе. Не став дожидаться, пока вода закипит, Сим налил в банку воды из-под крана, разболтал и выпил. На вкус это не напоминало что-то съедобное.
Бурча под нос нелитературные выражения, он поплелся в ванную. В животе несъедобный кофе явно поругался с колбасой. Колбаса оказалась в меньшинстве, но, как более тяжелая, выгнала кофе из своих владений. Еще десять минут Сим объяснял свои взгляды на жизнь унитазу. Как ни странно, но это благотворно повлияло на организм и в голове прояснилось. Горячая вода душа выгнала остатки хандры, и вскоре Сим уже вышел из дома.
"Надо забрать машину из ремонта, а то в этом транспорте можно свихнуться…"
– Это уже не смешно, Хасли! – орал Тайлер. – Ржание – это ржание! Не хрюк, не всхлип, и не… не знаю что! У тебя что, эту Карни защекотали до икоты, а потом придушили?
– ?..
– Я не знаю, как тебе объяснить, что такое ржание! Ну – и-и-и-го-го!!! А весело – это не значит истерически!!! Все. Хватит. Или до обеда у меня на столе будет нормальная фонограмма, или завтра у вас будет новый начальник. Да, кстати, – продолжил он, резко успокоившись. – Что у нас происходит? Такое впечатление, что вчера никто ничего не слышал. Лесли, объясни, пожалуйста, откуда в "Ванде" взялся щенок Никки? Только вчера выяснилось, что такого, оказывается, в сценарии нет, но куча народу его просчитывала, а сегодня он вдруг появляется в сценарии! Вы что, издеваетесь?
– Щенок, между прочим, совсем очаровательный, – попытался защититься Лесли. – Я полюбил его с первого взгляда и еще вчера не понимал, зачем его выбрасывать. Но приказ есть приказ. Я уже начал прикидывать, как лучше его изъять, но, открыв сценарий, убедился, что он там все-таки есть. Причем это не начальный текст, а дописка от руки. Изменений в сценарии не было, а время поджимает. Поэтому Никки и остался. Кроме того, опять повторю, щенок прелесть, и выдирать его просто недопустимо.
– Меня не интересуют ваши личные пристрастия! – заорал Тайлер. – Вы слышали вчера мой приказ и обязаны были убрать щенка, а вот после работы хоть любуйтесь, хоть целуйтесь с ним! Понятно?
– Лес, – Хасли расплылся в улыбке, – ты ведь недавно женился, еще год не прошел, а ты уже на собак засматриваешься?
– А зоофилия для него хороша тем, что для этого домой ходить не надо, можно прямо тут и жить! – прозвучало из угла.
– Скоро я действительно сюда переселюсь, если по два раза будем то ставить, то снимать по полторы минуты с четвертьчасовой ленты, – огрызнулся Лесли. – Кстати, босс, вы обосновывали свой приказ тем, что Никки не было в сценарии, а я выяснил, что он все-таки есть. Так что я должен был делать?
– Прекратите этот балаган! У нас планерка, и обсуждать половые отклонения будете в другом месте! – Казалось, Тайлер сейчас задохнется, но присутствующие хорошо знали, что он мог поддерживать такой уровень шума довольно долго. – Вы еще его жене доложите, что он на работе с собакой целуется. С вас станется…
– Это был ваш приказ, – прозвучал тот же голос из угла.
– Какой приказ?
– Ну, чтобы Лесли целовался с Никки. Вы сами сказали – можешь, но не в рабочее время… – расплылся в улыбке Хасли.
Присутствующие заулыбались и согласно закивали головами.
– ВСЁ!!! – снова заорал Тайлер. – Нечего зубы скалить, вы меня до инфаркта доведете. А ты, Хасли, вместо того чтобы идиотски хихикать, лучше подумал бы, что делать с твоим ржанием.
– С "моим"?
– Не придуривайся. Ты прекрасно понимаешь, что я говорю. С ржанием этой дебильной лошади. Лесли! Еще раз говорю: мне плевать на твои выводы, чтобы завтра я про этого Никки и не слышал. Понятно?
– Позволю себе заметить, что Никки введен в сценарий неделю тому назад по требованию заказчика, – вставил Курт, который до сих пор спокойно что-то записывал в тетрадь и в обсуждении участия не принимал. – Входящий номер 3786. Я обязан был поставить вас в известность, но соответствующее дополнение не легло в вашу папку по недосмотру курьера. Я, конечно, должен был проследить – виноват, признаю. Но вы не являетесь непосредственным куратором проекта "Ванды", а изменение внесено в недельный план. Так что можно считать это недоразумением.
В зале зависла тишина. Вот так просто и корректно заткнуть рот боссу еще никто не решался. Причем вроде и Роб ни при чем, и Бен лишь немного виноват, но наказывать не за что…
– Понятно… Так какого черта я второй день… Ну ладно. Все. Закрыли тему, – отрезал босс. – Теперь накладные на передачу…
Еще немного оторвавшись на бухгалтерии, Тайлер передал слово Курту.
– У меня всего несколько просьб, – Бенждамен в отличие от босса говорил негромко и вежливо. – Ол, эскизы с 56 по 62, а также 16, 24, 51 и 69 должны быть переделаны, причем без смещения графика. Согласись, это не совсем то, что требовалось.
– Вот так просто взять и переделать? – в голосе начальника художественного цеха прозвучала скрытая обида. – А вы не думаете, что над этими пленками работали квалифицированные сотрудники, которые до сих пор прекрасно справлялись со своими обязанностями?
– В работе любого специалиста есть удачные моменты, а есть и неудачи. Названные мной работы низкого качества. Я не говорю о смене штата, а всего лишь отказываюсь принимать явный брак.
– А вам не кажется, что перед сдачей я сам проверял работу и брака не нашел.
– Ты хочешь сказать, что брак выпущен лично тобой? – в голосе Курта появился металл. – Хотя это одно и то же. Ты как руководитель отвечаешь за работу всего отдела. Давай не будем спорить. Эскизы должны быть переделаны.
– Я работаю на студии уже пять лет, – взорвался Оливер, – и еще никогда вот так вот, без объяснений, не браковали мою работу даже зарекомендовавшие себя руководители! Я отвечаю за своих сотрудников!!!
– Я не хотел тебя обидеть, Ол, а уж тем более ставить под сомнение твой профессионализм, но, – голос Курта зазвучал резко и с нажимом, – это халтура раз! Со вчерашнего дня я имею полное право принимать или не принимать твою работу по проекту "Мальчишки из детства", и тебе это известно – два! А насчет того, что ты полностью отвечаешь за своих сотрудников, так я и не возражаю. Подготовь смету на разработку бракованных эскизов на завтра. Она будет высчитана из твоего жалования. Это приказ. И последнее, при чем тут кто сколько лет работает? Все мы когда-то приходим, работаем. И когда-то уходим. Я ясно выражаюсь? – голос Курта стал совсем тихим, но звучал с большим нажимом. – Хасли, – это прозвучало совсем другим тоном, – пожалуйста, сделай прикидку по звукам первой сцены, по "Мальчишкам", там дождь, звуки дороги и… ну, по сценарию. Посмотришь. Желательно с примерами. Это не срочно, но чем скорее – тем лучше. Не хотелось бы выбиваться из графика, а заказчик, сам знаешь, – щедрый, но сволочной.
Речь Курта закончилась улыбкой. Красный, как июльская клубника, Оливер сидел в своем кресле, казалось, что сейчас он закипит и пустит пар из ушей. Хасли что-то прикидывал в своем блокноте, который не открывал с прошлого Рождества. Остальные очумело ждали продолжения. Босс усиленно копался в бумагах, делал вид, что "все под контролем" и вдруг, спохватившись, закончил планерку.
Зазвонил телефон. Злобный аппарат мешал думать. Сим недоверчиво покосился на него, а потом просто выдернул шнур из розетки.
"А хорошо все-таки этот сучара-Курт сделал Олли. Так и надо этому индюку, и на него нашлась управа. Но почему Бен, который сам на студии "без году неделя", наехал на именитого Оливера? Или так и надо? Сразу поставил себя, и чтобы другим неповадно было. Ведь проглотит это Ол. Как пить дать проглотит. Он старый, опытный и знает, когда "поднимать хвост", а когда и поберечься не грех…"
Есть хотелось зверски. Он улыбнулся. В это время, наверное, его утренняя еда выясняет отношения с утренним питьем где-то в глубинах городской канализации.
Сим отправил курьера за кофе с булочкой.
"Итак – третий день. Вчера я все-таки поперся к доктору. Паршиво. Похоже, это неконтролируемый процесс. Я не хотел туда идти, но меня вышибло в бессознательное состояние, и… И как теперь с этим бороться?"
– Похоже, единственный способ борьбы – это самоубийство, – проговорил он, обращаясь к телефону. – Или это тоже не поможет?
"Психика психикой, но физическое тело имеет определенные возможности. Надо что-то придумать и просто не пускать его бродить по городу. Ну да, "не пускать"! Вчера уже не пустил. А если, скажем, привязать? И что это за Треугольник такой?" Сим вдруг понял, что он абсолютно не разбирается в мифологии и религиях. Ему нужна информация, а значит, надо идти в библиотеку. Может, там, на пыльных полках, он найдет ответ.
Указательный палец сам собой набирал на клавиатуре компьютера телефон Кристины. Сим в недоумении уставился на него и резко отдернул руку. Вторая рука обхватила напроказившую ладонь и прижала к столу.
"Ну вот, дожился. Части тела живут сами по себе… Руки звонят – куда хотят. Ноги ходят – куда не надо, а потом голова… ну да. С головой вообще – проблема… – отрешенно подумал Сим. – Живот служит рингом для продуктовых разборок, сердце – замирает, когда хочет. Весь организм его предал. Почти весь. Вот только… а, черт!!!" Симу резко захотелось в туалет.
Центральная библиотека занимала шикарное белое здание в центре города. Большой куб из стекла и бетона выходил одной стороной на широкий проспект, а сзади него располагался парк со скромным озером.
– Меня интересует история религии, – обратился Сим к девушке за стойкой.
– Какой религии?
– Ну, как вам сказать, я сам толком не знаю. Мне нужны все религии, где встречается треугольник.
Девушка недоуменно уставилась на Сима.
– Треугольник? Почти в каждой религии есть нечто похожее. Взять хотя бы пресловутое христианское триединство – Бог-Отец, Бог-Сын, Бог-Святой Дух. Или Будда-Мудрец, Будда-Весельчак, Будда-Воин. Вроде еще Кришна-Шива-Вишну, но в этом я не уверена.
– Мне нужно изображение треугольника в культовых символах, – поправил Сим.
– А я об этом и говорю, – улыбнулась девушка. – Уж если в основе религии лежит триединство, то в изображениях вы наверняка найдете этот самый треугольник.
– Ну, хорошо. А Бога в форме треугольника нет?
– М-м… Даже не знаю. Треугольник, по сути, является примитивной фигурой. В язычестве встречается нечто подобное. К примеру, поклонение кругу, но там круг – обозначает солнце. А вам зачем надо?
– Ну… вы понимаете…
– Работу пишете?
– В общем, да. Я хочу проследить влияние религии на развитие геометрии, – нашелся Сим.
– Тогда вам нужны, в основном, древние религии?
– Не только. Согласитесь, трудно определить точную дату возникновения той или иной религии. Что же касается символики и образов, то период и происхождение вообще трудно определимы. Так что давайте не будем устанавливать временных рамок.
– А вас интересует только треугольник или другие фигуры тоже?
– В моей работе, – Сим уже освоился в новой роли и врал без запинки, прослеживается только эта фигура. Если я возьмусь за отработку других, то, боюсь, не закончу до пенсии.
– Ну вы не такой уже и старый, – кокетливо улыбнулась девушка. – Я бы, наверное, не смогла постоянно копаться в формулах, чертить кривые, векторы… Хотя я в этом мало понимаю.
– Это только на первый взгляд кажется сложным, а на самом деле это очень интересная наука.
– Расскажите мне про свою работу. Вы меня заинтриговали.
– Ну, это не так быстро. Я не смогу в двух словах все объяснить, опешил Сим.
– Ничего, – бодро произнесла девушка. – Мы могли бы встретиться вечером, когда ни вы, ни я не будем торопиться. Например, сегодня, идет?
– У меня вечером доклад. Давайте в следующий раз, – сухо пробурчал Сим. Так как насчет книг?
– Подождите, – демонстративно вежливо ответила девушка и через некоторое время вернулась с внушительной стопкой книг. – Тут краткий экскурс по всем направлениям, – мстительно улыбнулась она и пошла за следующей стопкой.
Таких стопок оказалось три. Совпадение?
Сим просидел в библиотеке до заката. Треугольников было множество. Они встречались на иконах, настенных росписях, рисунках и амулетах. Но везде это были "сопутствующие" изображения, отражающие нечто более сложное. Самое приближенное он нашел в церемониальной магии. Изображение сволочного треугольника на голубом фоне содержалось во многих описаниях, но треугольник был белый. Это подчеркивалось постоянно. Белый цвет описывался подробно, причем даже не просто белый цвет, а "снежно-белый", "идеально-белый" или "абсолютно-белый". "Примитивная фигура" так и оставалась примитивной. То есть упрощенным изображением чего-то большего. Сим закрыл книгу.
– Нашли? – Девушка все еще злилась, но любопытство пересилило.
– К сожалению, это все не то.
– А вы уверены, что такое божество вообще когда-то существовало? Если можно говорить "существовало" о религиозном символе.
Уверен ли он? Кроме того, что этот "религиозный символ", "примитивная фигура" терроризирует его каждую ночь, он ни в чем не уверен.
– Да… Нет, наверное. Просто хотел убедиться. Спасибо.
Девушка недоуменно пожала плечами вслед странному мужчине и выбросила его из головы. У нее было много других дел.
Неумолимо надвигался вечер. А за вечером следует ночь – еще одна встреча с Треугольником, еще один шаг к неминуемому. Вот-вот зажгутся рекламы, фонари осветят улицы и заждавшийся за день город отпустит на волю свои инстинкты. И снова в душе у Сима начнет напевать Зов Ночи. Зов, которому невозможно противостоять, пьянящий и возбуждающий, он выметал из организма остатки здравого смысла.
Безотчетная, непередаваемая тоска подчинила все сознание. Сим понимал, что это просто страх, но ничего с собой сделать не мог. От непонятной обиды сжималось сердце, и хотелось или заплакать навзрыд, или уничтожить этот несправедливый мир. Наверно, в такие минуты, познав тщетность борьбы с собой, цари отдавали приказ сжечь неприятельский город, уничтожив всех живых, не щадя ни стариков, ни детей. А пока воины занимались расправой, они плакали, уткнувшись в подушку, или напивались до одурения, чтобы заглушить, одурманить это жуткое чувство, которое не возьмешь приступом и не предашь разорению. Но и это не помогало. Тираны и деспоты падали, замученные обычной маленькой тоской. Большой тоской. Огромной, всепоглощающей тоской! И осознав, что никакими силами им не справиться со своим палачом, вдруг успокаивались, молились или пили, целовали жену или распускали гарем в зависимости от века и вероисповедания. А под утро или на закате, снисходительно улыбнувшись, ложились на меч, спускали курок или нажимали кнопку ракеты с ядерной головкой. И в этот миг они были спокойны, уравновешены и счастливы, поскольку именно так и можно погасить этот огонь, сжигающий душу и медленно превращающий в пыль самые дорогие чувства. Поскольку что может быть более благородно и величественно, как не уничтожение дикой твари, которой даже нет названия на языке живых – себя!
Уже давно светило укрылось за горизонтом, не желая видеть, что происходит с Симом в его отсутствие. А Сим покорно направился в сторону белого заборчика и теннисного корта. При этом он знал, что на этом месте снова будет находиться дом, который появлялся только ночью и только для него. Фантастичность происходящего не волновала Сима. Он шел на эшафот.
Инстинкты
На этот раз Рис оказался под водой. Такой же, как и в прошлый раз, воздух без дна и поверхности. Куда ни глянь, везде одно и то же, вода терялась вдали, и он не знал, находится ли в центре озера, океана или вселенной, состоящей из воды. Вода имела легкий оранжевый оттенок. И еще Рис с ужасом думал, что будет, когда у него закончится воздух.
"Дыши", – с силой приказа он не мог бороться и послушно вдохнул, ожидая неминуемой смерти. Ничего не произошло. Он дышал водой. Прохладные струи проникали в легкие, наполняя их кислородом, но на губах он ощущал воду.
Рис осмотрелся еще раз. "Примитивной фигуры" нигде не было.
"Ты удивлен?" – ворвалось в мозг.
– Я думал, водой нельзя дышать, – проговорил Рис, с удивлением обнаружив, что разговор не составляет труда.
"Тебе предстоит еще много раз удивляться. Ты чего-то не умел вчера, а сегодня этому научился. Ну и что? Было бы из-за чего переживать. Ты теперь можешь многое из того, что ты считал невозможным. Подыши водой еще немного, пока не привыкнешь, и слушай меня. Для тебя сейчас нет ни верха, ни низа, но ты можешь это почувствовать. Тут нет гравитации, и твой вестибулярный аппарат не поможет. Я не могу тебе объяснить, как это ощущается. Ты должен найти это чувство в себе сам".
– А как я могу найти, не зная, что? Подскажи хотя бы, на что это похоже.
"Ты все-таки туп. Ни у кого из людей нет такого чувства, а значит, у тебя в языке не существует такого слова. Я тебе передаю мысли напрямую в мозг, а значит, даже если я попробую тебе объяснить – ты ничего не услышишь. Ты должен сам это почувствовать, потом облечь в слова и только тогда для тебя станет понятна моя мысль. Давай, определи, где тут верх?"
– Тут невесомость. Как я могу определить верх? – Рис свернулся в клубок и попытался вращаться.
"Перестань цепляться за свои убогие понятия и не перечь мне! ВСТАНЬ!!!"
Рис выпрямился в воде, но ему показалось, что он не смог этого сделать. "Встать" было возможно только в одном направлении. Он изменил положение, и чувство скрученности прошло. Вдруг все встало на место. Мысли путались, не понимая, почему "верх" именно в этом направлении, но тело подтверждало "именно там".
"А говорил "не смогу". Еще раз покрутись и найди верх".
Рис еще несколько раз вращался и "вставал". Когда у него это стало получаться почти автоматически, он спросил:
– А почему я тебя не вижу?
"Ты занимаешься ориентированием в пространстве. Мое визуальное присутствие стало бы для тебя ориентиром. Но ты, я вижу, уже свободно находишь верх? Хорошо. Теперь попробуем разбудить в тебе "компас" определи, где находится юг!"
– Вот это да! Я и в своем мире не мог этого определить, а ведь там была хоть гравитация.
"А зачем тебе гравитация? Чем она-то поможет? При поисках верха она нужна, но теперь-то ты будешь вращаться вокруг вертикальной оси… И опять ты пытаешься не прислушаться к себе, а спорить со мной. Я не знаю, как ты это определишь. Ищи сам".
Треугольник умолк, а Рис стал думать: "Юг – чем он отличается от севера или запада? Юг – там тепло, но это в северном полушарии, а в южном тепло на севере. Почему я думаю, что юг – это тепло? Потому что я живу в северном, так в чем разница?"
"Прекрати думать! Чувствуй!" – Треугольник прервал бессвязные мысли Сима.
Вода постепенно стала холоднеть, и вскоре Рис отчаянно замерз. Если это не закончится, он погибнет. Озябшее тело заметалось, ища выход, и вдруг резко поплыло в сторону.
"Хорошо!" Вода сразу потеплела. "Ты мыслишь ассоциациями. Какая разница, что для тебя юг – тепло или холод, если ты его нашел. Я уже говорил – у тебя нет слов и знаний для новых ощущений. Доверься телу. Юг ты нашел весьма быстро, теперь ищи восток!"
Восток это там, где встает солнце, сразу придумал Рис. Как сделать, чтобы тело захотело солнца? Элементарно. Он представил себя в холодной темноте и вообразил, что погибает, и вот послушное тело повернулось в сторону и вниз. Оказалось, что он висит косо вверх ногами. Команда "верх" подтвердила правильность ориентации. Через час тренировок он безошибочно определял стороны света. Ему уже не требовалось придумывать раздражители и опасности, тело реагировало на малейшую мысль – "юг, восток, запад, север, низ, верх"!
"Хорошо. Теперь ты умеешь ориентироваться в пространстве. Но это еще не все. В вашем языке есть слово "локатор". Это прибор, который может определить другое тело без использования зрения. Попробуй".
– Значит, в лесу я уже не заблужусь, – пробурчал Рис. – А теперь еще и самолеты научусь видеть или корабли в тумане.
"Это тебе не понадобится. А вот подглядывать за людьми ты сможешь даже через стены. И не только подглядывать, но и подслушивать. Хоть перед смертью удовлетворишь свое любопытство".
– Вот это да! Мне почему-то казалось, что ты лишен чувства юмора. Ты приказываешь, а мне надлежит выполнять. И обращаться к тебе следует с почтением, как к Богу.
"А я и есть Бог. Я знаю слово – юмор, но не понимаю, почему ассоциативное высказывание, к тому же содержащее минимум информации и зачастую просто лживое, вызывает у тебя повышение тонуса. Я приказываю – ты выполняешь. В этом ты прав. А что касается почтения, то это тоже чисто человеческое понятие. Почтения требует индивидуум, не уверенный в своих силах и требующий постоянного подтверждения собственной значимости. Я ни в чем не сомневаюсь и не нуждаюсь в подтверждении своей силы. Доступно?"
– Тогда как ты можешь шутить? Или это вполне здравые мысли, навеянные моей унылой рожей?
"А почему ты решил, что я шучу? Ты действительно всегда хотел знать, чем занимаются другие люди, и теперь у тебя появляется такая возможность, хоть жизнь твоя и подходит к концу. А что касается выражения твоего лица, так оно ничем не отличается от обычного. В прошлый раз было и хуже. В чем тут юмор?"
– Наверное, ни в чем. В фактах юмора нет, но в том, как ты это сказал…
"Я никак это не говорил. Моя мысль просто передала тебе информацию, а уже твой мозг сложил ее в понятные тебе словесные формы. Это ты сам пошутил".
– Слушай, ты все знаешь. Тогда скажи, отчего это мне захотелось пошутить от твоего имени?
"Твое сознание сейчас намного чувствительнее, чем ты привык. Оно чувствует, что следующее твое испытание будет сложным и напряженным. Тебе понадобится вся энергия организма. И подсознание решило поднять тебе тонус".
– Это называется "подсластить пилюлю". Так что я буду делать теперь? Ах, да. Мы теперь будем настраивать мне радар, чтобы я мог посмотреть, как мои соседи ходят в туалет. Причем мне было обещано еще и аудиосопровождение. Я уже изнываю от нетерпения. Что мне делать?
"Найди зверя".
Бесплотная мысль при слове "зверь" выдала чувство страха, и у Риса пропала всякая охота шутить. Мысль заработала в бешеном темпе: "Зверь большой и очень опасный. Но зачем тогда его искать? Потому, что они здесь водятся, а раз так, то надо уметь их находить. Найти как? Наверное, не при помощи зрения".
Пока Рис панически думал, тело само начало действовать. Спустя несколько секунд появилось ощущение уязвимости левого бедра. Сосредоточившись, он уже знал, что в пятидесяти ярдах кружит зверь. Опасный. Рис чувствовал эту опасность и мог следить за ним даже с завязанными глазами.
"Тогда закрой их. И кричи!"
Глаза сами закрылись, а рот сам раскрылся и исторг жуткий вой. Рис не мог ослушаться, хотя знал, что теперь зверь придет и убьет его. С закрытыми глазами он не сможет бороться. Хотя что это меняет? Ведь, даже используя зрение, победить явно не суждено.
"Опять рассуждаешь! Ты здесь для того, чтобы научиться понимать себя, а не затем, чтобы думать. Действуй".
Рис чувствовал, что снизу наискось быстро поднимается Зверь, атакуя лишенного зрения человека. Скорость перемещения чудовища не давала шансов на спасение. Ни удрать, ни увернуться от такого не получится. Так что же делать? Треугольник говорил что-то насчет радара, но радар обнаружил Зверя и сейчас хладнокровно транслировал приближение глубоководного ужаса. Бог еще говорил, что Рис наконец сможет попользоваться радаром перед смертью. Так что, он сейчас умрет? А как же договор?
Зверь уже подплыл близко. Риса от страха начала трясти лихорадка. Он судорожно пытался открыть глаза, но приказ был сильнее. Вдруг тело само отпрянуло в сторону и вверх. Что-то массивное проскользнуло, едва не задев его, лихо развернулось и, не снижая скорости, вновь бросилось в атаку. Теперь Рис рванулся вниз, но этого показалось ему мало. Сложив руки лодочкой, он вытянул их через плечо, прикрыв при этом голову. Масса уже скользнула мимо, и по рукам пришелся сильный удар, резко бросив его вниз. Нижний бок сразу обдало холодом предчувствия, и Рис дернулся вверх к зверю, хотя, по логике, он должен был продолжить двигаться вниз. На том месте, где только что он находился, воду пронзило что-то острое, сильно оцарапав ребра. Не задумываясь, он сложил руку лодочкой и ударил. Рука вошла по локоть во что-то мягкое и липкое. Зверь забился, увлекая его с собой вниз. Это еще не все, подсказало тело, теперь выгни кисть вправо и вырви твердый сгусток. С трудом ладонь переместилась вправо и нащупала утолщение. Он уперся ногами в скользкий хитиновый покров и изо всех сил рванул. С громким хрустом уплотнение поддалось, а напряженные ноги отбросили Риса в сторону от бьющегося в агонии Зверя. Вскоре Зверь замер.
"Хорошо! Открой глаза!"
Еще не пришедший в себя Рис с ужасом увидел мертвую тварь. Обтекаемый нос заканчивался роговым острием длиной не менее четырех футов. Две трехпалые лапы были снабжены острыми когтями. Три глаза располагались по периметру тела и находились сзади лап. Конструкция глаза была фасеточной и позволяла иметь круговой стереообзор. Сорокафутовое тело оканчивалось двадцатифутовым мощным хвостом, который был чем-то средним между хвостом тритона и кита. Выбитый глаз затянулся кашицей, испускавшей оранжевую кровь, которая облачком рассеивалась в воде. Понимание того, что это он убил закованную в броню машину смерти, причем с закрытыми глазами, постепенно стало доходить до Риса.
"Не имеют значения размеры и свирепость, – ворвалось в мозг. – Ты научился чутьем находить самые уязвимые места".
– Ни х-х-хрена себе "л-л-локатор", – заикаясь, проговорил Рис.
"Конечно, слово "локатор" не передает в полной мере всех возможностей этого чувства, встроенного в тебя. Назовем его для удобства прибором. Так вот, возможности этого прибора ты только что сам испытал".
– А может, я как-нибудь перебьюсь без таких испытаний? А то я чуть штаны не замочил.
