Текст книги "Династия Рокфеллеров"

Автор книги: Александр Фурсенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

Чтобы не дать оружия в руки своих политических врагов, президент действовал с большой осторожностью. Пользуясь каждым удобным случаем, он шаг за шагом методически разрушал стену сопротивления. Рузвельт добился расширения американской торговли вооружением. Это привело к подъему военной промышленности, способствовало улучшению экономической конъюнктуры и, несомненно, усилило его позиции. В начале 1939 г. на секретном совещании с членами сенатского комитета по военным делам Рузвельт впервые заявил о том, что гитлеровская Германия представляет собой угрозу жизненным интересам США. Особое место в этой речи было отведено проникновению немцев в Латинскую Америку. Речь Рузвельта была произнесена на закрытом заседании, и в газеты проникла лишь извращенная версия. Но, по-видимому, Нельсон сумел получить достоверную информацию. Взяв с собой подготовленный группой доклад, он вместе с советником отправился в Вашингтон. Эта первая миссия не принесла успеха. Нельсона встретили прохладно. Его приняли советники Рузвельта Т. Коркоран и Б. Кохен, принадлежавшие к старому составу «мозгового треста». Оба были противниками «привилегий богатства» и их называли за это даже «красными».

Но обстановка быстро менялась. Через год Нельсон снова появился в Вашингтоне. Коркорану и Кохену предстояло покинуть Белый дом. Их влияние резко упало. Президент держал курс на сближение с деловым миром. Кроме того, в условиях начавшейся войны в Европе США быстро продвигались в сторону союза с противниками Германии, а это создавало благоприятный фон для антигерманской акции в Латинской Америке. Наконец, президент-демократ Рузвельт пошел навстречу республиканцам, пригласив незадолго до выборов в состав кабинета двух влиятельных республиканских деятелей Г. Стимсона и Ф. Нокса. «Это вызвало шок у политических противников администрации, – пишет биограф Рузвельта Н. Яковлев, – ФДР ловко взял заложников из их среды!». Рузвельт открывал дверь для сотрудничества, и Нельсон не замедлил в нее войти. На этот раз, переступив порог Белого дома, он был принят ближайшим доверенным лицом президента Г. Гопкинсом. Рокфеллер вручил свой доклад. Наряду с экономической программой он предлагал серию мер по культурному обмену, которыми должен был заняться специальный комитет. Задача этого органа должна была состоять в координации действий правительственных учреждений и частнокапиталистических предприятий в интересах укрепления позиций США в Латинской Америке. Разговор продолжался несколько часов, и Нельсон потратил немало усилий, чтобы склонить Гопкинса к этому плану, добившись его обещания рассказать обо всем «боссу».

Рузвельт же поставил вопрос на обсуждение кабинета. Поначалу предложения Рокфеллера встретили сопротивление. Однако обстоятельства складывались не в пользу его противников. Как раз в день заседания кабинета президент назначил министров-республиканцев. Это меняло положение. К тому же Рузвельт передал доклад Рокфеллера на доследование одному из новых влиятельных советников – Джеймсу Форрестолу. Представитель нью-йоркской банковской фирмы, активно сотрудничавшей с Рокфеллерами, Форрестол благосклонно отнесся к идее Нельсона. Получив доклад, он пригласил его вместе пообедать в одном из вашингтонских клубов, а расставаясь, спросил – не хочет ли тот перебраться в Вашингтон. «Президент готов действовать», – заявил Форрестол. Рокфеллер мог торжествовать. Правительство Соединенных Штатов приглашало его переехать в столицу, чтобы возглавить новый комитет по отношениям с Латинской Америкой. Это был знаменательный день не только в его личной жизни, но и в биографии всего клана. Впервые в истории Рокфеллеры получали непосредственный доступ к управлению государственными делами. Вновь создаваемое ведомство должно было играть важную роль, и Нельсон едва скрывал свою радость. Он к этому давно стремился, и вот теперь желанная цель была достигнута. Можно было сразу ответить «да», но оставались некоторые формальности. Форрестолу он сказал: «Я должен подумать и дам ответ через некоторое время». А сам тут же бросился в Нью-Йорк поделиться новостью с отцом и братьями, чтобы получить семейное благословение. Затем Нельсон отправился к лидеру республиканской партии и сопернику Рузвельта на предстоящих выборах Уэнделлу Уилки. В его резиденцию он прибыл инкогнито под вымышленным именем Франклина. Бесспорно, республиканский кандидат понимал смысл маневра Рузвельта, предложившего в самый канун предвыборной кампании высокое назначение представителю финансовой династии, много десятилетий поддерживавшей республиканскую партию. Но ему ничего не оставалось, как заявить о своем согласии. Возражать было бессмысленно. «Конечно, вы должны пойти», – выдавил из себя Уилки.

IV

Когда Нельсон возвратился в столицу, чтобы уведомить о готовности взяться за дело, его принял президент. В ходе короткого разговора Рокфеллер спросил, как относится Рузвельт к его связям с нефтяными компаниями и к тому факту, что он является республиканцем. «Меня это не беспокоит, – ответил Рузвельт. – Пусть это останется на моей ответственности». Спустя несколько дней Белый дом официально назначил Нельсона Рокфеллера главой Комитета по координации межамериканских дел.

В Вашингтон переехали участники ранее созданной Нельсоном латиноамериканской группы и ряд других деятелей рокфеллеровских предприятий. Они сформировали руководящее ядро новой организации. Кроме того, были приглашены специалисты самых различных областей, начиная с экономистов и кончая экспертами по кино и спорту. В общей сложности штат Комитета составил около полутора тысяч человек. Для начала ему было выделено из особого фонда президента 3.5 миллиона долларов, а затем последовали десятки миллионов бюджетных ассигнований.

Один из сотрудников Рокфеллера окрестил новую организацию «фабрикой пропаганды». Действительно, это была целая фабрика. По инициативе Рокфеллера построили предприятие по выработке бумаги, которой снабжали латиноамериканские газеты и журналы. Одновременно были основаны информационные агентства. Они поставляли новости, статьи и различный иллюстративный материал. В Вашингтоне готовился материал о жизни США и остального мира. А на местах специально нанятые люди строчили статьи на местные темы. 60 писателей и журналистов было привлечено для выполнения этой работы. А во главе отдела печати был поставлен опытный сотрудник «Ассошиейтед пресс», Ф. Джемисон, приглашенный Нельсоном по совету Уинтропа и с тех пор до конца жизни остававшийся на службе у Рокфеллеров.

Уже в первый год деятельности рокфеллеровского Комитета в зависимость от него попало 1200 латиноамериканских газет, получавших каждый месяц около двух тысяч статей. Впоследствии количество ежемесячно отправляемых материалов достигло рекордной цифры – 33 тысячи. Не рассчитывая на то, что газеты добровольно будут печатать эти материалы, рокфеллеровский Комитет помещал многие из них в качестве объявлений. За это вносилась определенная плата, и уже в первые месяцы работы Комитета расходы на подобного рода печатные объявления составили несколько сот тысяч долларов. Дед и отец Нельсона широко пользовались этим приемом для подкупа американской прессы. Теперь их внук и сын перенес этот прием на международную арену, заменив рекламу рокфеллеровских товаров рекламой американского образа жизни.

Наряду с подготовкой газетных материалов Комитет издавал иллюстрированный журнал на испанском языке тиражом около полумиллиона экземпляров. Впоследствии он стал выпускаться также на португальском языке для Бразилии и на французском – для Гаити. Главной темой подготавливаемых Комитетом материалов наряду с пропагандой американского образа жизни была межамериканская солидарность. Этой же цели была подчинена программа радиопередач, а также кино. Сотни американских кинофильмов были отправлены в Латинскую Америку. Их демонстрировали в больших городах и удаленных от центра поселениях. Была поставлена цель: «Ни одной самой глухой деревни без американских фильмов». Помимо многочисленных постоянных пунктов для показа фильмов, на деньги Комитета было приобретено 200 передвижных установок. Кроме того, широко практиковались гастроли музыкальных ансамблей, различные выставки, поездки кинозвезд и знаменитых спортсменов. Все это входило составной частью в программу рокфеллеровского Комитета.

И все-таки, как бы ни велико было значение пропаганды в деятельности Комитета, ей отводилась лишь вспомогательная роль. Главным в отношениях с Латинской Америкой продолжала оставаться экономическая экспансия. 50 процентов прибыли, ежегодно получаемой вкладчиками капитала латиноамериканских предприятий, служили основным стимулом в работе Комитета. Удобным предлогом для внедрения американского капитала была борьба с немецкой и японской угрозой в западном полушарии. Эта угроза реально существовала, но вытеснение немцев и японцев создавало благоприятную возможность для внедрения американского капитала. При содействии Государственного департамента, Федерального бюро расследования и агентов деловых предприятий США в Латинской Америке Комитет составил «черный список», в который вошло 1800 фирм. Одни из них принадлежали немцам или японцам, другие подозревались в этом. А иногда ярлык нацистского предприятия приклеивали просто для того, чтобы убрать с дороги конкурента. Под финансовым нажимом и в результате политического давления США предприятия «черного списка» вынуждены были освободиться от неугодных вкладчиков и уступить место американцам. Одной из наиболее крупных операций Комитета был захват линий воздушного сообщения в Латинской Америке. Эта акция осуществлялась при поддержке начальника генерального штаба Дж. Маршалла, а ее проведение мотивировалось интересами национальной безопасности. Но одновременно от этого выигрывали Рокфеллеры, заинтересованные в компаниях гражданской авиации.

Соединенные Штаты все еще оставались в стороне от военного конфликта. Но производство вооружений и амуниции приобрело гигантский размах. Целые караваны судов регулярно отправлялись из американских портов, чтобы доставить грузы с надписью «сделано в США» воюющим державам. Военный бизнес с каждым днем приобретал возрастающее значение. Колеса военной машины вертелись быстрей и быстрей, а сама машина поглощала в огромных размерах все новые и новые порции сырья. Собственных американских запасов уже не хватало. Между тем Латинская Америка располагала неисчерпаемыми ресурсами. И Нельсон знал это лучше, чем кто-нибудь другой. По его инициативе Экспортноимпортный банк США приступил в широких масштабах к финансированию торговых сделок с Латинской Америкой. А рокфеллеровский Комитет, получив санкцию Совета национальной безопасности, заключил с большинством латиноамериканских стран на пять лет вперед соглашение о покупке всего их экспорта важнейших видов сырья по заранее установленным ценам. Это был важный акт, посредством которого США крепко привязывали к себе экономику западного полушария.

Рокфеллер энергично расчищал в Латинской Америке поле для американского капитала, никогда не забывая о собственных предприятиях и прежде всего – об интересах «Стандард ойл». Говорили, что он посвятил себя служению нации. Как много лет спустя писал С. Олсоп, над ним постоянно витал символ доллара. А пропаганда и реклама окружили его ореолом патриотизма. Он уже чувствовал себя героем дня и в честолюбивых мечтах вознесся на пьедестал подвижника. Однако неожиданно достоянием гласности стали факты тайного сговора Рокфеллеров с германскими монополиями. Оказалось, что «Стандард ойл» способствовала усилению военного потенциала Германии в ущерб национальным интересам США. Она помогала немецкому концерну «И. Г. Фарбен-индустри» проектировать заводы по производству синтетического авиационного бензина и каучука. В то же время данные, необходимые для постройки таких заводов в США, рокфеллеровская компания по требованию немцев скрывала. Рокфеллеры пытались опровергнуть это обвинение. Но занимавшаяся расследованием сенатская комиссия, основываясь на документах, изъятых из дел «Стандард ойл», констатировала: «Вывод остается в силе». Во главе комиссии стоял тогдашний сенатор Трумэн, который заявил, что действия рокфеллеровской компании – «это измена».

Сенсации в этом не было. Соглашения и сделки с противником заключались и раньше, еще во время первой мировой войны. Интересы бизнеса никогда и ни перед чем не останавливались, даже если речь шла о национальном предательстве. Разоблачение соглашений «Стандард ойл» с гитлеровским концерном пришлось на первые месяцы вступления США в войну. Компрометируя Рокфеллеров, оно низвергло Нельсона с пьедестала, на который тот уже было взобрался. Но это отнюдь не помешало ему продолжать свою государственную деятельность.

Когда Нельсон переехал в Вашингтон, ему только что исполнилось 32 года. Первое время Рокфеллер поселился в доме Форрестола и не раз прибегал к его советам. Но тот уже получил назначение заместителя военно-морского министра и руководителя новой морской программы. Ему некогда стало заниматься Латинской Америкой. Во время аудиенции у Рузвельта Рокфеллер спросил президента, какими принципами ему надлежит руководствоваться в Латинской Америке. «Над этим работает Форрестол. Вы все узнаете от него», – сказал Рузвельт. Но когда Нельсон обратился с тем же вопросом к Форрестолу, то получил неожиданный и бесспорно обрадовавший его ответ: «Это и есть ваша первая задача – выработать принципы политики».

Нельсон был новичком в политике. Многое из того, что он увидел, не вязалось с практикой «большого бизнеса». Однажды на заседании Совета национальной безопасности Рокфеллер оказался свидетелем сцены, которая, по словам биографа Нельсона Морриса, привела его в замешательство. На повестке дня стоял вопрос об образовании Управления промышленностью. Обращаясь к У. Надсену из компании «Дженерал моторс», Рузвельт сказал: «Билл, я назначаю Вас председателем». А затем, обернувшись к присутствовавшему на заседании профсоюзному лидеру С. Хиллмену, произнес: «А Хиллмена я назначаю сопредседателем». Такая практика одновременного назначения в правительственные органы представителей делового мира и профсоюзных лидеров была распространена в годы «нового курса». Но, желая выяснить, кому из них будет принадлежать решающий голос, Надсен спросил: «Кто же несет ответственность и что значит сопредседатель?». – «В случае, если между вами возникнет какое-либо разногласие, – отвечал Рузвельт, – я посажу вас в отдельную комнату и запру на ключ до тех пор, пока вы не договоритесь». Такой метод был явно не по вкусу представителям «большого бизнеса».

Вместе с тем справедливость требует отметить, что Рокфеллер быстро освоился в бюрократических дебрях американской столицы. Каждое утро в 10 ч. 30 м. он присутствовал на административном совещании своего комитета. А весь остальной день был заполнен визитами в различные департаменты и агентства, встречами с конгрессменами и деловыми людьми. Нельсон был частым гостем в Белом доме, много времени проводил в Капитолии, добиваясь нужных решений и ассигнований. Он вербовал себе союзников и активно действовал в лобби. Вечер оставался для обедов и раутов. Здесь можно было продолжить деловые переговоры и завести полезные знакомства. Нельсон был молод и неопытен, но это восполнялось его самоуверенностью. «Я никогда не понимал, как люди могли считать его застенчивым и наивным, – вспоминал впоследствии один из чиновников Комитета. – Ему не хватало политического опыта, но он привык иметь дело с самыми продувными и циничными, самыми изощренными дельцами в Нью-Йорке и Южной Америке. Он знал дело, которым занимался. Его показная дружественность иногда принималась за наивность. Но время показало, что он знал, как защитить себя в схватках».

Да, Нельсон умел постоять за себя, а когда нужно – и столкнуть тех, кто стоял на его пути. Он привык к тому, что в деловом мире голос Рокфеллеров непререкаем, а их действия безапелляционны. Ему пришлось приспосабливаться к столичной жизни, и он обнаружил большие способности в постижении бюрократической премудрости. Но подчинять кому бы то ни было свои желания было не в правилах Рокфеллеров. Нельсон хорошо сознавал свою цель и шел к ней, невзирая ни на что. Он без стеснения вмешивался в дела других учреждений, связанных с Латинской Америкой, нажив себе этим немало врагов.

У него оставались натянутые отношения с государственным департаментом и рядом других ведомств. Он не привык церемониться, переходя обычно сразу после знакомства на фамильярный тон. Но государственный секретарь Хэлл и его заместитель Уеллес держали его всегда на расстоянии, обращаясь строго официально – «господин Рокфеллер».

Около 300 человек насчитывали представительства рокфеллеровского Комитета в латиноамериканских странах. Они не подчинялись посольской службе, конкурируя с ней. Вследствие этого у Рокфеллера сложились напряженные отношения с послами. В Мексике, например, эти отношения достигли такой остроты, что Нельсону пришлось самому выехать на место, чтобы уладить разногласия. Сначала переговоры с послом не дали результата. Но на рауте в посольстве Нельсон, воспользовавшись тем, что один из посольских чиновников перепил, выведал у него сведения, компрометирующие посла. На другой день Нельсон пришел к послу и хладнокровно пустил в ход шантаж: если рокфеллеровскому Комитету в Мексике не окажут поддержку, компрометирующие посла сведения будут преданы гласности. Угроза подействовала. Посол вынужден был обещать Рокфеллеру свою помощь.

Одна из основных целей Комитета состояла в том, чтобы ликвидировать антиамериканизм и пресечь коммунистическое движение. Но тут Рокфеллер оказался бессилен. Нельсон много ездил. Эти поездки назывались «миссией доброй воли». Особенно тщательно он готовил свою поездку в Бразилию. Но, как мрачно шутили по этому поводу в Вашингтоне, «еще одна такая миссия доброй воли, и Бразилия объявит нам войну».

Враждебное отношение к Соединенным Штатам сохранялось, а коммунисты приобретали растущее влияние. Зато Рокфеллер сумел наладить контакты в буржуазных кругах. Он привлек на свою сторону некоторых политических деятелей, сделав их союзниками. 140 миллионов долларов, истраченных за четыре года существования Комитета, сделали свое.

Когда в начале 1939 г. Нельсон приехал в Венесуэлу, тогдашний лидер оппозиции Бетанкур выступил с протестом против его приезда на страницах редактируемой им газеты «Аора». «После осмотра своих обширных нефтяных владений, – писал Бетанкур, – он возвратится в свой оффис наверху Рокфеллеровского центра, в теплое убежище своего дома, чтобы вновь заняться своими делами в качестве филантропа и покровителя искусств. Позади останется Венесуэла, производящая 180 миллионов тонн нефти для Рокфеллеров. Позади Венесуэла с ее полумиллионом детей, не имеющих школ, ее рабочими, без достаточного питания, ее 20 тысячами нефтяных рабочих, большинство которых проживает в домах, установленных компанией развития, которые лучше всего называть наскоро построенными спичечными коробками, Венесуэла – с ее 3 миллионами пауперов, жертвами ужасных эпидемий. Таково значение эксплуатации Рокфеллерами нашей страны и его показного лицемерия».

Через несколько лет Бетанкур оказался у власти. Став президентом, он изменил курс на 180 градусов. Рокфеллер сумел найти подход к буржуазным деятелям типа Бетанкура. Он не только привлек его на свою сторону, но и сделал участником своих предприятий. В ход была пущена продуманная система, посредством которой рокфеллеровский Комитет вербовал себе агентуру в политических кругах стран западного полушария. Одновременно Рокфеллер наладил тесный контакт с латиноамериканскими посольствами и представительствами в Вашингтоне, став их частым гостем. В этом смысле в деле развития межамериканской солидарности произошли заметные сдвиги, и Нельсону здесь принадлежала немалая заслуга. Поэтому, когда в декабре 1944 г. был назначен новый государственный секретарь Стеттиниус, Рокфеллеру предложили место его заместителя по Латинской Америке.

Чтобы занять этот пост, нужно было пройти утверждение сената. Против Рокфеллера выступил сенатор P. Лафоллет, сын известного «прогрессиста», активного сторонника антитрестовского движения. Следуя традициям отца, он боролся против засилия монополий и являлся активным сторонником «нового курса». Лафоллет был одним из лидеров либеральной оппозиции демократов в конгрессе. Возражая против назначения Рокфеллера, сенатор заявил, что оно способно «разрушить надежду американского народа на справедливый и демократический мир». Однако призыв Лафоллета не нашел поддержки. Только восемь сенаторов проголосовали вместе с ним, остальные высказались «за». Между тем то, что говорил Лафоллет, было пророчеством.

V

Война вступила в завершающую стадию, и с каждым днем все большее значение приобретали вопросы послевоенного устройства. Их обсуждение шло полным ходом. Участники антигитлеровской коалиции заявляли о своей решимости навсегда покончить с войной и фашизмом, обеспечив справедливый и демократический мир. Но уже в действие вступили силы, которым будущий мировой порядок рисовался совсем по-иному. Во главе этих сил стоял финансовый капитал США, неслыханно обогатившийся на войне и охваченный очередным приступом всемирной гегемонии. Прямое отношение к ним имел и Нельсон Рокфеллер. Несколько лет спустя журнал «Ньюсуик» назвал его «генералом холодной воины».

Статья была приурочена к назначению Нельсона специальным помощником президента по вопросам «холодной войны». Однако звание это Нельсон заслужил много раньше. Ему по праву принадлежит роль одного из основоположников и зачинателей «холодной войны». Биограф Нельсона Ф. Гервази приводит запись беседы Рокфеллера с Рузвельтом о перспективах советско-американских отношений, состоявшейся незадолго до окончания войны. По его словам, президент не видел серьезных препятствий к развитию послевоенного сотрудничества между США и СССР. Он считал, что обе стороны пойдут навстречу друг другу и достигнут соглашения. Сам Рузвельт много сделал для улучшения советско-американских отношений и твердо верил в возможность их дальнейшего прогресса. Что же касается Рокфеллера, то он держался прямо противоположных установок. По свидетельству Гервази, Нельсон в осторожной форме возразил Рузвельту.

Откровенно антисоветский курс в тот момент был обречен на неудачу. Однако Рокфеллер поставил целью во что бы то ни стало помешать сотрудничеству с Советским Союзом. Он стал убеждать президента, что Соединенные Штаты должны без промедления создать военно-политический блок американских государств. Нельсон мотивировал свое предложение интересами безопасности западного полушария и тем, что руководство этим районом «должно осуществляться Соединенными Штатами». Но в действительности предложение Рокфеллера преследовало далеко идущие цели, затрагивавшие судьбы всего послевоенного устройства.

По инициативе Нельсона в начале 1945 г. была созвана панамериканская конференция, решения которой проложили пути к «холодной войне». В то время как в Ялте шло совещание глав правительств и подготавливалась конференция Организации Объединенных Наций в Сан-Франциско, в Вашингтоне лихорадочно договаривались с послами латиноамериканских стран о необходимости «конституировать» межамериканскую солидарность. По замыслу стратегов «холодной войны» она должна была стать надежным средством американской политики в ООН. Когда в феврале 1945 г. была достигнута договоренность о проведении конференции и ее повестке, Нельсон нанял специальный самолет и, посадив туда латиноамериканских послов, отправился в Нью-Мексико. Здесь, в пригороде мексиканской столицы, Чапультепеке, в течение двух недель проходила конференция, принявшая решение о создании военно-политического блока стран западного полушария.

Определенные трудности представляло включение в состав блока Аргентины, которая до последнего времени оставалась верна дружбе с державами «оси». Незадолго до конференции Рузвельт и другие официальные лица порицали в своих выступлениях Аргентину за профашистскую политику. Однако Рокфеллер сумел добиться пересмотра позиции США: военно-политический блок был составлен при участии Аргентины. Действия Нельсона и, в частности, допущенные им антисоветские высказывания вызвали недовольство других участников американской делегации, а также ее официального руководителя Стеттиниуса, прибывшего с запозданием из Ялты и поставленного в ряде вопросов перед совершившимися фактами. По словам Десмонда, государственный секретарь вынужден был «пойти по пути, которого сам никогда не одобрил бы».

В те дни у всех перед глазами был героический подвиг Советской Армии, остановившей продвижение фашистских орд. Впоследствии Стеттиниус писал: «Это – человеческая слабость забывать так скоро обстоятельства прошлых событий. Американский народ должен помнить, что он был на грани несчастья в 1942 г. Если бы Советский Союз не удержал свой фронт, немцы были бы в состоянии завоевать Великобританию, они бы могли также овладеть Африкой и создать плацдарм в Латинской Америке». Весной 1945 г. это еще хорошо помнили. А потому и члены американской делегации в Чапультепеке возражали против принятия каких-либо решений, которые могли послужить оскорблением совместной борьбе против фашизма. Но уже подняли голову антисоветские силы. Они спешно готовили пересмотр американской политики, и Рокфеллер был в авангарде этих сил. Занятая им позиция на конференции и принятые в Мексике решения звучали таким диссонансом декларациям о послевоенном сотрудничестве между участниками антифашистской коалиции, что в американской прессе появились критические высказывания, а в конгрессе было назначено специальное расследование. Нельсона прямо обвиняли в том, что он вел «профашистскую» и «антисоветскую» линию.

Таким образом, в результате принятых по инициативе Рокфеллера решений в Чапультепеке будущая Организация Объединенных Наций была поставлена перед реальной перспективой раскола. Это был удар по предстоящей конференции в Сан-Франциско. И в Соединенных Штатах настолько ясно отдавали себе в этом отчет, что решили не включать Нельсона в состав американской делегации. Однако события складывались явно не в пользу противников Рокфеллера. 12 апреля 1945 г. скончался Рузвельт, и президентом стал Гарри Трумэн. Он заявил, что продолжит прежний курс, а на деле сразу же взялся за ревизию политики покойного президента. Решение о том, что Рокфеллер не войдет в состав американской делегации на конференции ООН, осталось в силе, но в Сан-Франциско он поехал. Ему поручалось управлять голосами латиноамериканских стран. Зафрахтовав и на этот раз специальный самолет для делегатов Латинской Америки, Рокфеллер вместе с ними прибыл к месту действия. Он присутствовал не только на конференции, но даже на заседаниях министров иностранных дел. Впоследствии сенатор Т. Конноли, участник делегации США на конференции ООН, вспоминал: «В затруднительных случаях мы ему несколько раз говорили: „Давай, выстраивай своих латиноамериканцев!“». И Рокфеллер выстраивал их. Так было положено начало механическому большинству голосов в ООН, ставшему традиционным средством антисоветской политики США в этой организации.

На конференции в Сан-Франциско Нельсон выступал как неофициальный эксперт по латиноамериканским вопросам. «Я никогда не сознавал до этого, как важна его работа – держать при нас наших „добрых соседей“, и я не знаю, кто бы мог это сделать лучше него», – отмечал в своих записках участник конференции, сенатор США А. Ванденберг. Но Нельсона интересовал более широкий круг проблем, чем одна Латинская Америка. По свидетельству биографа его отца и одного из ближайших сотрудников Р. Б. Фоздика, Рокфеллеры проявляли «глубочайший интерес» к судьбам будущей международной организации еще со времен первой учредительной конференции в Думбартон-Оксе. Теперь, в Сан-Франциско, в развитие Чапультепекской резолюции делегация США при организованной Нельсоном поддержке латиноамериканских представителей добилась принятия в ООН Аргентины. Кроме того, Рокфеллер внимательно наблюдал за переговорами об Уставе ООН, настояв на включении в устав статьи о региональных блоках. Он мотивировал это опять-таки необходимостью поддержать решения конференции в Чапультепеке, но в действительности преследовал гораздо более далеко идущие цели.

Предложенный конференции советский проект предусматривал возможность создания блоков лишь в случае возникновения агрессии со стороны бывших держав «оси» или их сателлитов. Об этом говорилось в статье 51. Предложение СССР первоначально не вызвало возражений. Но Рокфеллер считал такую формулировку неудовлетворительной. Поскольку его попытка убедить в этом Стеттиниуса не увенчалась успехом, он решил обратиться к сенатору Ванденбергу – участнику конференции и одному из республиканских лидеров в конгрессе. Пригласив Ванденберга на обед, Нельсон быстро склонил его на свою сторону. Недаром Ванденбергу приписывали такие слова: «Все, что хочет Рокфеллер, – о’кэй». Вместе они составили письмо Стеттиниусу, в котором влиятельный конгрессмен настаивал на изменении статьи 51. В противном случае, предостерегал он, сенат не одобрит вступления США в ООН. Это была угроза, и она подействовала. Правительство Соединенных Штатов не желало повторения провала с вступлением Америки в Лигу Наций.

Вмешательство Рокфеллера в переговоры об уставе ООН вызвало недовольство со стороны других членов делегации. Даже будущий проповедник политики «на грани войны» Д. Ф. Даллес, представлявший республиканскую партию, был возмущен Рокфеллером. Он устроил резкую сцену, заявив, что действия Нельсона способны привести к краху всю конференцию. Однако Рокфеллер не отступил и сумел добиться, что в конечном итоге по настоянию делегации США указанная статья была включена в Устав в предложенной им редакции. Позднее, уже в разгар «холодной войны», Даллес признал «ошибочность» своей позиции и принес Нельсону извинения.

«Теперь, – говорил Даллес, – я оценил значение вашего предложения». Он действительно оценил его в полной мере. Ссылками на 51-ю статью Устава ООН Даллес и другие руководители американской внешней политики впоследствии обосновывали правомерность создания агрессивного Североатлантического и других антисоветских блоков.

При основании Организации Объединенных Наций важное значение имел также вопрос о том, где разместится будущая международная организация. Выбор пал на Нью-Йорк. Соединенные Штаты проявили в этом живую заинтересованность. Резиденцией всемирной организации народов должен был стать город, снискавший себе славу цитадели финансового капитала США. Такое решение импонировало честолюбивым замыслам американского бизнеса, которому после второй мировой войны, как никогда ранее, казалось, что именно ему предназначено стать руководящей силой в мире. Эта идея уже давно захватила и Рокфеллеров. Приветствуя решение о том, что резиденция ООН разместится в Нью-Йорке, Нельсон принял непосредственное участие в реализации данного решения: он вошел в состав американского комитета по подысканию места для строительства ее штаб-квартиры.