Текст книги "Династия Рокфеллеров"

Автор книги: Александр Фурсенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)

А. Фурсенко
Династия Рокфеллеров

АКАДЕМИЯ НАУК СССР

ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ ИНСТИТУТА ИСТОРИИ

На суперобложке – рисунок Рокфеллеровского центра в Нью-Йорке.

Александр Александрович Фурсенко – доктор исторических наук, сотрудник Ленинградского отделения Института Истории АН СССР, автор книг: «Борьба за раздел Китая и американская доктрина „открытых дверей“ 1895—1900». М.—Л.: 1956; «Американская буржуазная революция XVIII в.». М.,—Л., 1960; «Нефтяные тресты и мировая политика». М.—Л., 1965.

От автора

Когда утренними сумерками подъезжаешь к Нью-Йорку, еще издали, в серой мгле проступает силуэт города – гигантские пики небоскребов. Сгрудившись в двух местах на Манхэттене, они толпятся, как сказочные циклопы. Каменные громады впиваются в небо, и кажется, что с их вершин видна вся земля. Но в этот ранний час небоскребы еще спят, их темные окна смотрят на мир слепым взором. Люди здесь не живут. Они только приходят сюда служить хозяевам небоскребов – крупнейшим банкирам, владельцам трестов и компании.

Каждое утро в двери каменных гигантов вливается людской поток, приводящий в движение аппарат корпораций, составляющих империю американского бизнеса. Имена тех, кому они принадлежат, окружены царственным ореолом. Этих людей называют королями финансов и промышленности.

Сложились целые династии королей делового мира, и среди них первое место по праву принадлежит Рокфеллерам, богатейшему в мире семейству. «Хотя отсутствие знати в Америке стало традиционным предметом гордости,– пишет известный журналист Манчестер,– многие американцы, особенно женщины, втайне тоскуют о титулах. Свидетельством тому – популярность английской королевы Елизаветы. Попытки отыскать свой домашний американский заменитель знатности приводит к тому, что публика делает своим кумиром то голливудскую кинозвезду, то гангстера. Но обычно внимание концентрируется на денежном классе, и поэтому газеты публикуют целые страницы о светской жизни богачей. Если богатые – аристократия капитализма, то Рокфеллеры – их королевское высочество».

В самом деле, культ денег и поклонение магнатам денежного мешка имеют ту же природу, что и верноподданнические чувства по отношению к знатным и коронованным особам. В этом смысле высказывание Манчестера существенно дополняют авторы «Книги снобов», вышедшей в Англии. «Сейчас, – пишут они, – наблюдается тенденция почитать деньги больше, чем титулы. Финансисты – скучнейшие существа в минувшем веке – теперь стали самыми интересными людьми, вызывающими восхищение. Мультимиллионер, каким бы скучным, глупым и подлым он ни был, вызывает больше восхищения общества, чем любой лорд и даже кинозвезда». Эти слова целиком применимы к американским финансовым династиям.

В начале XX в. одна русская газета поразила своих читателей сравнением прибылей финансовых королей и доходов коронованных особ. Опубликованный газетой список начинался с Рокфеллера. Только турецкий султан оказался на третьем месте, а все остальные монархи, включая германского кайзера, русского царя и испанского короля плелись в хвосте у денежных тузов. Теперь этим никого не удивишь. Нынешние финансисты Уолл-стрита превзошли богатством всех своих предшественников. Целые страны и континенты платят дань корпорациям США. В подвалах американских небоскребов лежит золото, свезенное с разных концов земли. Оно оплачено потом и кровью миллионов людей.

Династии мультимиллионеров составляют ядро американской властвующей элиты. История их возвышения – классический пример того, как богатство подчиняет себе все стороны жизни общества. Самые изощренные средства пропаганды используются для популяризации их имени. Как в свое время божественным происхождением объясняли королевскую и царскую власть, так теперь провидению приписывают господство финансистов. Когда основоположника династии Рокфеллеров спросили, каким образом он сколотил свое колоссальное состояние, тот ответил: «Бог дал мне мои деньги».

Современный финансовый капитал США соединил корпорации посредством взаимно переплетающихся связей. Положение отдельных магнатов капитала определяется их финансовой силой. Образовалась своего рода иерархия, в которой слабые подчинились более сильным. В то же время между различными звеньями иерархии, так же как и в пределах каждого звена, идет постоянная междуусобная борьба. Так было в прошлом. Так обстоит дело и по сей день. Поэтому иерархию финансового капитала нередко сравнивают с феодальной системой. «Ядро всей экономики составляет несколько главных империй и ряд менее крупных княжеств», – пишет американский экономист Виктор Перло. Отдельные ячейки этого организма тесно связаны между собой. Вместе с тем каждая из них обособлена и представляет самостоятельную вотчину. В конечном итоге феодальные отношения в американской системе – чистая символика. Но они оттеняют власть финансовой олигархии.

В этом смысле символична и картина, которая открывается при въезде в Нью-Йорк. Небоскребы возвышаются подобно феодальным замкам. Один из них, самый гигантский по занимаемой площади и сложности сооружений, принадлежит Рокфеллерам. Он так и называется – Рокфеллеровский центр. Другой, несколько меньших размеров, также связан с этим именем. В нем помещается крупнейшее финансовое учреждение США – рокфеллеровский банк «Чейз Манхэттен». Деловая резиденция американских «феодалов» не окружена подобно средневековым замкам ни рвами, ни крепостными валами. Однако стены небоскребов храпят множество тайн. Придворные историографы сочиняют жизнеописания магнатов американского бизнеса, окружая легендами их имена. Но время – беспощадный судья. Оно пробивает дорогу правде, разрушает легенды и восстанавливает истину. Эту истину, хотя далеко не в полной мере, историк может восстановить и в отношении крупнейшей финансовой династии Рокфеллеров. Ее история характерна и поучительна. Она позволяет глубже понять прошлое, настоящее и будущее Америки.

Начало династии

– Чем же вы занимаетесь? – спросил я.

– Делаю деньги!...

М. Горький.

Джона Д. Рокфеллера можно бесспорно считать образцом человека, созданного для делания денег.

Это – механизм, воспроизведенный по чертежам, которыми оклеены стены ада.

Т. Лоусон.

«Г-н Уильям А. Рокфеллер – всего только один день. Лечатся все случаи рака, если он не сильно запущен». Под объявлением стояла цифра 25 долларов – стоимость лечения и бутылки элексира, которому приписывалась чудодейственная сила. Коляска Большого Билла, как называли самозванного доктора, часто появлялась в отдаленных фермерских поселениях. Шли 30-е годы XIX в., и поток иммигрантов безудержно рвался на Запад. С каждым годом полоса поселений отступала все дальше в глубь североамериканского материка. Жизнь на «границе» была суровой и полной испытаний. Болезни и эпидемии косили людей. Медицинской помощи не существовало, и доктора вроде Большого Билла могли набивать себе карманы на знахарстве и шарлатанстве.

«Более половины практикующих врачей не имели формальной подготовки,– пишет американский историк Д. Абельс,– а те, кто имел, чаще вгоняли в гроб, чем вылечивали». Рокфеллер снабжал своих пациентов бутылками с густой зеленоватой жидкостью. Это была нефть. Через несколько лет она стала универсальным осветительным средством, а сын знахаря – крупнейшим нефтяным магнатом. Бочки с нефтью, цистерны и целые пароходы-танкеры устремились во все концы мира. Но пока отец будущего магната наладил неплохой бизнес в более скромных масштабах – на бутылках. Он действовал наверняка. Мало кто мог устоять от покупки средства, обещавшего продление жизни. Невежество людей и безысходность положения тех, кто страдал тяжелым недугом, делали эту игру беспроигрышной.

Уильям Рокфеллер был хватким дельцом. Начав с небольшого, он нажил круглую сумму. Однажды Большой Билл поразил соседей, прикатив домой в богатой упряжке первоклассных коней. Он стал выделяться и одеждой, «Ни один человек на много миль кругом не одевался так хорошо, как он. Вы никогда не встретили бы его без шелковой шляпы», – вспоминали те, кто знал Рокфеллера. Состояние его семьи быстро росло. Но знахарство было далеко не единственным источником дохода. Большой Вилл занимался сплавом леса, ссужал деньги. Существовала подпольная организация, занимавшаяся продажей краденых лошадей. Он имел в ней долю. Трое его компаньонов попались и были арестованы. Но сам Рокфеллер сумел уйти от ответственности, переложив вину на других. Однако говорили, что именно он играл заглавную роль.

Наделяя своего героя различными достоинствами, биографы Рокфеллера вынуждены признать, что на пути этого человека были и «бедствия», и «позор». Почти одновременно с делом о конокрадстве суд предъявил Большому Биллу обвинение в изнасиловании батрачки. Говорили, что он часто причинял страдания своей жене Элизе.

На этот раз, чтобы избежать ареста, ему пришлось сменить место жительства, переехав с семьей в другое графство. Впоследствии данный случай нередко вспоминали в связи с методами, которыми действовал его сын в деловой сфере. Последний любил повторять, что обязан отцу навыками бизнесмена и что у него прошел свою главную школу. Поэтому он упорно отрицал компрометирующие отца факты. Но многие находили, что Большой Билл воспитал наследника по своему образу и подобию.

Когда много лет спустя начали выяснять генеалогическое древо Рокфеллеров, установили, что первые американские предки этой семьи прибыли в Америку в 1723 г. из Германии. Сама фамилия Рокфеллеры имеет французское происхождение. В свое время они проживали во Франции. Однако в результате религиозных преследований вынуждены были бежать в Германию, а затем перебрались в Новый Свет.

I

Будущий нефтяной магнат Джон Дэвисон Рокфеллер был в семье старшим сыном. Он родился 8 июля 1839 г. в небольшой деревушке Ричфорд штата Нью-Йорк. Кроме Джона, в семье было пять человек детей. Все они росли в довольстве, не испытывая недостатка ни в пище, ни в одежде, ни в развлечениях, ни в удобствах. Во все времена Рокфеллеры имели слуг. Небольшую ферму стоимостью 480 долларов, которой родители Джона владели вначале, продали и вместо нее купили крупный земельный участок с постройками за 3100 долларов. Кроме того, часть семейных капиталов вкладывалась в различные предприятия. А по тем временам человек, владевший 4000 долларов, уже считался богатым. Поэтому распространенное мнение о том, что будущий миллиардер выбился из бедняков, – не более чем придуманная легенда, лишенная каких бы то ни было фактических оснований.

Большую роль в воспитании Джона сыграла его мать, спокойная, практичная и вместе с тем до фанатизма религиозная женщина. Она во многом определила формирование характера и эмоциональный облик детей. Отец проводил много времени в разъездах и подолгу отсутствовал. Тем не менее деловую сноровку и практические навыки бизнесмена Джону привил именно он. С отцовских уроков начались университеты молодого Рокфеллера. «Я пользовался каждым случаем, чтобы заняться детьми. Я хотел сделать их шустрыми. Я торговался с мальчиками, спускал с них семь шкур и просто бил их всякий раз, когда мог». Так позднее оценивал свои педагогические заслуги сам старик. А сын с благоговением вспоминал: «Он часто торговался со мной и покупал у меня. Он научил меня, как нужно покупать и как продавать». Покупая в местной лавке конфеты, Джон затем с выгодой продавал их родным. Кроме того, юный Рокфеллер выращивал на продажу индюшек, а у соседей зарабатывал, копая картошку. Весь доход складывался в фарфоровую копилку. В 13 лет он по совету матери достал оттуда 50 долларов и ссудил их знакомому фермеру из 7.5 процентов годовых. Утверждают, что тогда Рокфеллер впервые ощутил силу денег. Он понял, что, ничего не делая, а только давая взаймы, можно заработать больше, чем трудовым путем. Много лет спустя в этом эпизоде увидели предзнаменование того, что ему суждено было стать банкиром-финансистом. В самом деле, уже в раннем возрасте у Джона Рокфеллера проявились задатки, которые определили его последующий жизненный путь.

Интеллектуальная организация будущего финансового короля находилась на самом скромном уровне и никогда не страдала излишествами. Рокфеллер принадлежал к числу совсем малообразованных людей. Это было типично для его круга. Из всех американских магнатов только один Морган провел два года в Гёттингенском университете. Остальные получили самое примитивное образование. Когда Джону исполнилось 13 лет, его отправили в местную школу. Позднее он сам писал: «Я был трудным учеником, и для того, чтобы приготовить уроки, мне приходилось усердно заниматься». Ни тогда, ни впоследствии духовные ценности не заняли сколько-нибудь заметного места в его жизни. За все свое существование Джон не увлекся ни одной книгой. Единственная литература, которая его занимала, были бухгалтерские книги. Окончив местную школу, Джон перешел в городской колледж г. Кливленда. Здесь он встретился с людьми, которым суждено было пройти с ним бок о бок всю жизнь: дочерью преуспевающего кливлендского купца Лаурой Спеллман – будущей женой, и Маркусом Алонзо Ханна, ставшим компаньоном Рокфеллера и его политическим «альтер-эго». Бросив через год кливлендскую школу, Джон перешел на трехмесячные бухгалтерские курсы. А после этого поступил на службу в компанию «Хьюит и Татл» в качестве помощника бухгалтера с окладом 200, а затем 300 долларов в год. Незадолго до этого ему исполнилось 16 лет.

Еще в школе Джон поделился с одним из одноклассников своей сокровенной мечтой: «Когда я вырасту, я хочу стоить сто тысяч долларов». Деньги были его кумиром, а стремление обладать ими – самой сильной страстью. Однажды фирма, в которой служил Джон, получила банкноту достоинством 4000 долларов. До этого Рокфеллеру приходилось держать в руках только трехдолларовые бумажки. Крупная купюра буквально очаровала его. «Много раз в день я подходил к сейфу, – вспоминал он полвека спустя, – упиваясь видом банкноты». Жадность к деньгам, алчное, необузданное желание владеть ими так и остались навсегда главным стимулом в его жизни.

В конторе «Хьюита и Татла» Джон прослужил три с половиной года. Это была своего рода стажировка, после чего Рокфеллер занялся самостоятельным бизнесом. Свое первое предприятие он создал совместно с неким М. Кларком. Капитал новой компании составил 4000 долларов. Каждый из компаньонов внес равную долю – 2000. К этому времени личные сбережения Джона составили 800 долларов. За недостающими деньгами он обратился к отцу, который обещал всем детям по достижении 21 года 1000 долларов. Но Рокфеллеру не хватало 15 месяцев до совершеннолетия. Поэтому Большой Билл выдал сыну просимую сумму лишь на обычных ростовщических условиях под высокий процент.

Рокфеллер и Кларк занялись посреднической комиссионной продажей. Они торговали зерном, мясом, солью, сеном и другими товарами. Начав с Огайо, компаньоны вскоре перенесли свою деятельность на соседние штаты. Дела шли неплохо. Но особенно успешно они пошли после начала Гражданской войны. Фирма наживала бешеные деньги на поставках продовольствия армии. Только в марте 1861 г. она заработала 17 тыс. долларов, а к концу 1862 г. Рокфеллер не знал даже, куда вложить образовавшийся излишек капитала. Таким образом, военные поставки явились первым важным источником его обогащения. В этом смысле деловая карьера Рокфеллера мало чем отличалась от эволюции других финансовых магнатов. Многие из них, и не только в Америке, составили свои богатства на военном бизнесе.

Писали, что среди мотивов, двигавших действиями Рокфеллера в Гражданскую войну, важное место занимали патриотические чувства, его симпатии и солидарность с северянами. Однако ни Джон, ни его брат Уильям, впоследствии постоянный участник его предприятий, не откликнулись на призыв пойти в армию Севера. Только Фрэнк, второй брат Джона, записался добровольцем. Но когда выяснилось, что Фрэнку не хватает 75 долларов на обмундирование, Джон отказал ему в этой сумме. Он действовал вполне в духе уроков, преподанных отцом, и продолжал действовать так же дальше, отказав семье Фрэнка в материальной помощи, хотя сам не знал, куда девать деньги. Дети брата умерли от голода и были похоронены в семейном склепе. По возвращении из армии Фрэнк велел вырыть их трупы и захоронить в другом месте. «Я не хочу, – заявил он, – чтобы кто-то из моих близких покоился в земле этого чудовища, этого монстра Джона Дэвисона Рокфеллера».

Между тем Джон Рокфеллер настойчиво добивался поставленной цели, наживая все новые и новые тысячи долларов. Торговля сельскохозяйственной продукцией оказалась выгодным бизнесом. Однако война близилась к завершению, да и торговля продовольствием казалась слишком мелким делом. Рокфеллер жаждал иных масштабов и лихорадочно искал возможностей для приложения капитала. Такую возможность открывало развитие нефтяного дела.

II

В 1859 г. американец Дрейк обнаружил нефтеносные залежи в штате Пенсильвания. Это открытие послужило началом нефтяного бума, который во многом напоминал золотую лихорадку, вспыхнувшую десятью годами раньше в Калифорнии. Пенсильвания всегда считалась промышленным штатом. Однако то, что произошло теперь, опрокинуло прежние представления. Толпы дельцов, от прожженных авантюристов до солидных бизнесменов, набросились на этот промысел, суливший баснословные прибыли. Продукт перегонки нефти – керосин стал самым распространенным осветительным средством и пользовался неслыханным спросом. Одна за другой создавались акционерные компании для добычи нефти, ее перегонки и организации сбыта. Нефтяные предприятия росли как грибы, не только в Пенсильвании, но и в соседнем штате Огайо. Кливленд, куда перебрался Рокфеллер, стал в этом смысле одним из самых оживленных центров.

Разгар нефтяной лихорадки пришелся на 60-е годы. Как раз в это время Рокфеллер и приложил свою руку к нефтяным делам. Несмотря на всеобщий ажиотаж, он действовал осторожно, избегая опрометчивых решений. Предварительно вместе с Кларком, обсудив все «за» и «против», они привлекли компаньоном опытного нефтяного дельца Эндрюза и только после этого выложили деньги. Причем сначала в очень скромных размерах – по 4000 долларов. Однако уже с самых первых шагов стало ясно, что нефтяной бизнес – это верное дело. Основное внимание Рокфеллер и его компаньоны обратили на перегонку нефти и ее транспортировку. Добыча была менее рентабельна и требовала крупных вкладов капитала. Между тем, взяв в свои руки переработку и торговлю, можно было установить контроль над нефтяным производством. В этом и состоял план Рокфеллера. В 1865 г. его фирма владела одним керосиновым заводом. Спустя два года их было пять. А в 1870 г. предприятие Рокфеллера уже стало самым крупным. Его капитал достиг одного миллиона долларов. Название фирмы «Стандард ойл К°» подчеркивало, что выпускаемая ею продукция соответствует техническим стандартам и нормам безопасности. А одно это служило неплохой рекламой. В условиях хаоса, который переживало в ту пору нефтяное производство, правила безопасности не соблюдались. Из-за этого происходили пожары и несчастные случаи. Поэтому акции фирмы, организовавшей выработку безопасного продукта, сразу поднялись.

Продуманная в мельчайших деталях организация «Стандард ойл» отличалась большой экономической эффективностью. Это был важный козырь. Развернув собственную торговлю керосином, Рокфеллер постепенно вытеснял более мелких торговцев и комиссионеров. Понижая цены и разоряя конкурентов, он скупал за бесценок их имущество. Ради достижения поставленной цели «Стандард ойл» не останавливалась ни перед чем, используя шантаж, подкуп, обман и всякие иные методы давления.

Рокфеллера называют первооткрывателем американского «чуда». Говорят, что он изобрел «секретное оружие», применению которого современное капиталистическое общество обязано возникновением крупнейших монополистических объединений – трестов. Действительно, Джон Рокфеллер обладал незаурядными способностями бизнесмена, а созданная им впервые трестовская организация оказалась шагом вперед, в результате которого обобществление средств производства достигло невиданных масштабов. «Американские тресты, – говорил В. И. Ленин, – есть высшее выражение экономики империализма или монополистического капитализма». При этом Ленин подчеркивал: «Для устранения конкурента тресты не ограничиваются экономическими средствами, а постоянно прибегают к политическим и даже уголовным».[1]1
  В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 30, стр. 94; т. 27, стр. 318.


[Закрыть] Вся история «Стандард ойл» – живое подтверждение этим словам. Для достижения своих целей Рокфеллер использовал самые разнообразные приемы. Здесь действовал железный принцип: «Все средства хороши». Что же касается лично Джона Рокфеллера, то он, безусловно, сыграл огромную роль, выделяясь из общей массы капиталистов-промышленников, но только в том смысле, как может выделяться матерый вожак из стаи хищников. Хладнокровный, расчетливый делец, ловкий, коварный и беспощадный соперник, Рокфеллер не изобрел никаких новых секретов. Он действовал методами капиталистической конкуренции, усовершенствовав их и развив до логического конца. Рокфеллер умело использовал экономические преимущества своего предприятия, но в целом возвышение «Стандард ойл» было достигнуто спекулятивным путем.

Важную роль в судьбе рокфеллеровского предприятия сыграли его соглашения с железнодорожными компаниями. Страна переживала время бурного строительства железных дорог. От них в значительной мере зависела торговля и вся экономическая жизнь. «Историю США за десятилетия, следовавшие после Гражданской войны, можно почти целиком излагать как историю железных дорог, – пишет американский экономист Г. Фолкнер. – Развитие промышленности и сельского хозяйства зависело от внутренних путей сообщения, большая часть которых состояла из железных дорог». За 30 лет до Гражданской войны Америка имела одну дорогу протяженностью менее 40 км. Накануне войны железнодорожная сеть составила 50 тысяч км, а к началу 70-х годов – в два раза больше. Только в 1867—1873 гг. было построено 54 тысячи км железных путей. Каждый город стремился привязать себя к дороге. Оказаться в стороне от нее считалось бедой. Когда к городу подводили железную дорогу, организовывались торжественные шествия, фейерверки и всевозможные празднества. Такое событие отметил в 1863 г. и Кливленд. Присоединение города к железнодорожной сети открывало перед кливлендскими дельцами широкие перспективы, в частности и в нефтяном деле. Не случайно именно в 1863 г. Рокфеллер принял решение заняться нефтью. Конкретный план установления монополии путем соглашения с железными дорогами появился спустя несколько лет. Но сама по себе идея созрела задолго до этого. Она была выношена, тщательно продумана, а затем воплощена в жизнь.

Рокфеллер сыграл на разнице тарифов на перевозку грузов. Он предложил железнодорожным компаниям хитроумный план. С важнейшими пунктами страны Кливленд связывало несколько железных дорог. Вступив в соглашение с ними, Рокфеллер договорился о том, что на всех дорогах одновременно будут удвоены тарифы. Увеличение тарифов на перевозку нефти больно задевало тех, кто был заинтересован в нефтяном бизнесе. Но не Рокфеллера. По условиям соглашения администрация железных дорог обязалась возвращать ему 50% уплачиваемой суммы под предлогом возмещения расходов на устройство нефтепроводов и хранилищ на железнодорожных станциях. Таким образом, «Стандард ойл» платила лишь половину тарифов, в то время как остальным приходилось оплачивать их сполна. С самого начала договаривающиеся стороны отдавали себе отчет в незаконном характере сделки. Поэтому, чтобы не рисковать, Рокфеллер создал подставную фирму «Сауз импрувмент К°», от имени которой и было подписано соглашение. В этом сговоре приняли участие крупнейшие железнодорожные магнаты Вандербильдт, Гульд, Скотт и др. Спустя полтора-два десятилетия Рокфеллер сам стал влиятельной фигурой в железнодорожном деле. А пока установление тесных взаимоотношений с железными дорогами было для него крупным и ни с чем не сравнимым успехом.

Правда, не все протекало гладко, и на первых порах пришлось столкнуться с серьезными трудностями. Обе стороны договорились держать подписанное соглашение в строжайшей тайне: были приняты меры предосторожности. Но все оказалось тщетным. Слухи просачивались невидимыми путями. Поэтому еще до того, как соглашение вступило в действие, о нем стали говорить и писать в газетах. Новые тарифы вводились с 1 марта 1870 г. А 22 февраля газета «Петролеум сентер рекорд» сообщила о том, что «ходят слухи о проекте гигантского объединения между некоторыми железными дорогами и владельцами нефтяных предприятий с целью установить контроль над покупкой и перевозкой сырой и очищенной нефти во всей данной области». Через несколько дней это сообщение подтвердилось введением новых тарифов, и разразился грандиозный скандал.

Для основной массы нефтепромышленников, владельцев керосиновых заводов, мелких и средних торговцев новые тарифы означали разорение. Никакая конкуренция была невозможна, и введение тарифов вызвало повсеместный шок. Прекратилось бурение, замерли действующие скважины и приостановились торговые сделки. Сотни рабочих лишились заработка. Они вышли на улицы, протестуя против преступного заговора. В Кливленде состоялся трехтысячный митинг, на который прибыли представители Нью-Йорка и Пенсильвании. Настроение собравшихся поддерживал оркестр. Повсюду были развешаны бодрящие лозунги: «Долой заговорщиков!», «Не сдаваться!», «В единстве сила!», «Никаких компромиссов!» и т. д.

Накал страстей достиг такой степени, что даже всесильные железнодорожные магнаты испугались. На митинге была зачитана телеграмма Д. Маклеллана, который от имени Атлантической и Великой Западной железной дороги заявлял, что ни его компания, ни ее сотрудники «не заинтересованы в „Сауз импрувмент К°“». Это сообщение вызвало бурные аплодисменты. Но вслед за тем прочли телеграмму от Гульда. «Контракт с „Сауз импрувмент К°“, – заявлял он, – был подписан Маклелланом, президентом Атлантической и Великой Западной железной дороги. Я поставил свою подпись только после того, как подписали другие участники». На этот раз собрание ответило взрывом хохота и негодованием.

Участники митинга призывали объявить бойкот всем, кто был замешан в тайном сговоре. Был выработан план объединения промышленников и владельцев нефтеперегонных заводов, согласно которому устанавливалась твердая цена на нефть и вводились ограничительные меры на ее производство. Кроме того, в качестве противовеса дискриминационной политике железных дорог было выдвинуто предложение о постройке новых конкурирующих линий. Особенно ревностно эту идею отстаивали представители штата Нью-Йорк, предложившие соединить один из пунктов Атлантического побережья с г. Буффало. Тут же началась подписка на акции этой дороги. Уже спустя несколько дней она составила 250 тыс. долларов. А еще через месяц городское управление Буффало высказалось в поддержку строительства дороги и выпустило с этой целью облигации на сумму миллион долларов. «Мы не можем переоценить значение этой победы, – писала местная газета „Гералд“. – Она пришла подобно солнцу, разорвавшему отвратительное скопище туч. Это – знамя нашего освобождения от монополий, а для всякого рода объединений и дискриминаций она звучит похоронным звоном».

Противники Рокфеллера с нарочитой торжественностью отмечали каждую победу над «спрутом», как тогда впервые окрестили «Стандард ойл». Бойкот принес определенные результаты. Промышленники, у которых компания раньше покупала нефть, теперь отказывались ее продавать. Поэтому Рокфеллер вынужден был останавливать предприятия либо переводить их на сокращенную программу. Кампания бойкота ударила и по железным дорогам. Но в отношении последних была проявлена сдержанность. Слишком большая сила и влияние находились в их руках. Поэтому организаторы бойкота предложили представителям железнодорожных компаний встретиться для переговоров. Встреча состоялась. Она проходила при закрытых дверях и завершилась отменой соглашения с «Сауз импрувмент К°». Вслед за тем губернатор штата официально запретил существование этой компании. Владельцы железных дорог обязались впредь взымать со всех равные тарифы, никому не делая скидок. Рокфеллер не был допущен к переговорам, ожидая в соседнем помещении. Когда стало известно, что судьба сделки предрешена, он встал и удалился. Говорят, вид у него был «расстроенный и побитый».

Первая попытка окончилась неудачей. Но успех, который одержали враги Рокфеллера, был пирровой победой. Прежде всего самый блок его противников отличался крайней непрочностью. Его участников разъедали противоречия. Основная масса – собственники мелких маломощных предприятий – были плохо организованы и постоянно ссорились между собой. Кроме того, они резко сталкивались с крупными фирмами, захватившими в свои руки руководство. Последние сами ничем по существу не отличались от Рокфеллера, преследуя аналогичные цели, и лишь волею судеб оказались в антимонополистическом лагере. Это была типичная ситуация, из которой крупный капитал неизменно выходил победителем. Она была типичной не только для нефтяной промышленности, но и для прочих отраслей, и не только для США, а в равной мере – для других стран.

Рокфеллер начал с того, что расколол ряды своих противников. «Разделяй и властвуй» стало его девизом. Наиболее опасным соперникам, тем, кто сыграл решающую роль в организации бойкота, Рокфеллер предложил союз. Самых энергичных и дерзких, Д. Арчболда, Г. Роджерса и Ч. Пратта, он привлек в руководящее ядро своей фирмы. Это был важный шаг. Дальнейшими успехами «Стандард ойл» оказалась во многом обязана активности этих деятелей. Если Рокфеллер предлагал кому-нибудь продать свое предприятие, он сам назначал цену. А в случае отказа – объявлял беспощадную войну и разорял. Однажды один из его конкурентов позволил себе усомниться в том, что с ним могут что-то поделать. «Я его не боюсь», – сказал он. На это его собеседник, такой же владелец керосинового завода, заметил: «Возможно, ты и не боишься потерять свою голову, но твое тело от этого пострадает». Сам Рокфеллер впоследствии изображал себя в роли благодетеля. «Стандард ойл, – заявлял он, – была ангелом-спасителем, спустившимся с небес. Она говорила: „Давайте ваш старый хлам. Мы берем на себя весь риск“». Но на самом деле все выглядело гораздо более прозаически.

Рокфеллер не принадлежал к чувствительным натурам и в делах руководствовался одним холодным расчетом. Когда в контору «Стандард ойл» пришла вдова его бывшего партнера с просьбой о помощи, ей показалось, что Джон Д. прослезился, выслушав рассказ о ее бедствиях. Он произносил трогательные слова и изображал само сочувствие. Но эта иллюзия быстро рассеялась, когда речь зашла об условиях сделки. Рокфеллер предложил лишь одну треть того, на что рассчитывала вдова. Он не заплатил ей ни цента больше и категорически отказался сохранить за ней пакет акций, принадлежавший ее покойному мужу. Так же бесцеремонно обошелся Рокфеллер и со своим первым наставником на деловом поприще. Когда И. Хьюит, у которого Джон начинал службу в качестве бухгалтера, попал в затруднительное положение, Рокфеллер предложил ему половину цены за предприятие, которое переключилось теперь на нефтяную торговлю. Причем эту сумму обещал заплатить не деньгами, а акциями «Стандард ойл».