Текст книги "Бабочка (СИ)"

Автор книги: Александр Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

– Я Вас понял. Сегодня, через два часа, Президент сможет Вас принять. В это время у него как раз окошечко.

Ирина почесала в затылке:

– А как же я за два часа...

– Вот теперь послушайте внимательно. Вы в свой гараж уже заходили?

– Ещё не успела.

– Тогда на брелоке с ключами есть три кнопки – красная, белая и зелёная. Направьте на гаражные ворота брелок и нажмите белую кнопку.

Ирина нажала и вздрогнула. Вместе с ней вздрогнули ворота и, медленно поползла вверх.

– Открылись? Вот и хорошо. Войдите внутрь, там должна стоять машина. Есть?

– Есть, – немного удивлённо сказала Ирина, решившая уже ничему не удивляться, однако...– 'Лада-Берегиня'.

– Всё верно, теперь нажмите на зелёную кнопочку. Нажали, открылись двери. На водительском сидении, обратите внимание, лежит комплект документов на Ваше имя. Не удивляйтесь, пожалуйста, из Вашего личного дела мы знаем, что Вы довольно прилично водите машину. Поэтому, ключи в замке, права на Ваше имя в том же комплекте, поэтому заводите машину и выезжайте из гаража.

Ирина уже без вопросов, на тупом послушании, вывела машину во двор.

– Вот и чудесно, – продолжал Алексей, – белой кнопочкой закройте гараж, а красной откройте ворота. Двери в доме можно не закрывать. Во первых посёлок под охраной. И появление чужих фиксируется сразу. А во вторых, датчики в доме при отсутствии в доме хозяев сами запирают двери. Ворота открылись. Выезжаем на улицу, с поворотом направо, остановочка, красная кнопка, ворота закрываются. Поехали прямо. Через два километра – Варшавское шоссе, прямо на выезде Вас будет ждать машина дорожной полиции. Они Вас проводят вплоть до резиденции Президента. Счастливого пути, мы Вас ждём.

* * *

– Василий Николаевич! Ёлки-метёлки! Работникам нашим вчера была выдана форма?

Младой улыбнулся:

– Ну, была. Все спасибо сказали.

– Ну, так какого лешего сегодня они опять в рванье пришли? – Орехов чуть не подпрыгивал от возмущения. Младой взял его под локоток, осторожно отвёл в сторонку и тихонько та:

– Исаич, ты подумай! Там у вас это может и рабочая одежда, а для нас – просто царский подарок! И ладный, и крепкий, вон с какими полосами – свет отражают, да надпись на спине! В такой одёже только по гостям и девкам бегать. А? Не так?

Артур Исаевич только головой помотал. Понимать то их он понимал. Но это же МЕТРОСТРОЙ! Как же сделать, что бы их все узнавали?

– Ладно, уговорил, закажу ещё.

Младой расцвёл улыбкой, чуя ещё обнову. А Орехов подумал, что следующий заказ сделает на робу угледобывающих шахтёров, и с надписью на спине: Мосметрострой!

* * *

– Ирина Павловна! Добро пожаловать! – Президент поцеловал Ковалёвой руку, – Чай, кофе? Или посущественнее? Время как раз обеденное?

– Я, господин Президент...

– Просто Олег Васильевич, если Вас не затруднит. Значит, обедаем. – Чуть повысив голос, – Обед на двоих, пожалуйста. Ванная комната там, Ирина Павловна.

За обедом разговор, естественно, не клеился. Так, по пустякам. Здоровье, дети, новое жильё. И только закончив обед и взяв в руки чашку с чаем, Волков обратился к Ирине:

– Так я Вас слушаю, Ирина Павловна.

– Олег Васильевич, – совсем растерялась Ковалёва, – понимаете, муж в командировке, дети – по своим делам, внуков, когда ещё дождёшься...

Президент улыбнулся:

– Вы у нас, Ирина Павловна, если я не ошибаюсь, по профессии химик?

– Химик, органическая и неорганическая.

– Имеете научные работы?

– Писала два раза диссертации... Зарубили не глядя. Тема им не понравилась.

– А какая тема, если не секрет, – заинтересовался Волков.

– Какой же от Вас может быть секрет, – улыбнулась Ирина, – Алкалоиды – лекарства и яды.

– Интересно, очень интересно, – Президент помолчал, наморщив лоб. – Так говорите алкалоиды? Алексей, – тут он чуть повысил голос.

Начальник охраны, как обычно, материализовался из ниоткуда.

– Алексей, ты всё слышал? – Тот кивнул в ответ, – Тогда просьба, попробуйте разыскать работы Ирины Павловны, мне кажется, там должно быть много интересного.

– Да что Вы, Олег Васильевич, – они уже давно сгнили в архивах, или сгорели в дачных печах.

– Посмотрим, Ирина Павловна, – сказал Алексей. – Разрешите идти?

Президент кивнул.

– Вы, Ирина Павловна, не хотите поработать у нас? Вместе с мужем. У нас найдется, чем занять грамотного химика.

– Ну, я право не знаю, – пробормотала Ковалёва.

– Вот и чудесно, – хлопнул в ладоши Волков, – мне очень нравится Ваша семья, так, что думаю, сработаемся.

7

Поскрёбышев заглянул в кабинет Вождя. Того, уже привычно, на месте не было. Секретарь подошёл к комнате отдыха. Сталин сидел, прикипев взглядом к экрану. Александр Николаевич тихо кашлянул. Сталин оторвался от монитора и прищурился:

– Что случилось?

– Там товарищ Берия прибыл. И ещё Вы вызывали товарищей Кирова и Ворошилова. Они тоже прибыли. Уже восемь часов вечера.

– Я понял, – сказал Сталин, – пусть входят, я сейчас выйду.

Вождь нажал кнопку вызова караула. Дверь щёлкнула и открылась. В двери показался начальник караула:

– Товарищ Сталин, начальник караула гвардии подполковник Алясов!

– Здравствуйте, Юрий Николаевич. У Вас всё готово?

– Так точно.

– Через пять минут я прошу Вас и Ваших подчинённых в мой кабинет. Там будут товарищи Киров, Ворошилов и Берия оценивать те новшества, которые нам предлагают. Вопросы?

– Вопросов нет, товарищ Сталин!

– Ну-ну, – кивнул Вождь и вышел в кабинет.

В кабинете, у входа стояли Киров, Ворошилов и Берия.

– Здравствуйте товарищи, прошу вас, проходите, присаживайтесь Лаврентий, здравствуй, как доехал?

– Спасибо, нормально, – сказал Берия, уже садясь, автоматически поправив пенсне, – Что случилось, что меня так неожиданно сорвали с места?

– Через пару минут всё узнаешь, так же как и ты, Клим, вижу в глазах вопрос. Но первым вопрос задам я. Как вы, товарищи, к перевооружению и переоснащению Красной Армии? Как вы отнесётесь к переименованию Красной Армии в Советскую Армию?

Только Киров сидел спокойно, он был более или менее подготовлен, поэтому молчал. А Берия и Ворошилов переглянувшись между собой, так и просились задать вопрос. Но Сталин поднял палец и произнёс:

– Заходите, товарищи.

Из комнаты отдыха вышли военные., Одеты они были в странную военную форму, с кепи на головах. И – главное! – с оружием! Первый из военных скомандовал:

– На месте, стой! – Выйдя из строя, повернулся к нему лицом, – Равняйсь! Смирно! Равнение на ПРАВО!

Сделав два строевых шага, отдал честь и доложил:

– Товарищ Сталин, сводное отделение, для демонстрации обмундирования и вооружения построено! Докладывал временно исполняющий обязанности командира сводного отделения генерал-полковник Шенкерман!

– Вольно, товарищ генерал-полковник. – Произнёс стоявший по стойке смирно Вождь. Да и остальные тоже не сидели.

Шенкерман повернулся к строю:

– Вольно! – И улыбнувшись, он повернулся к Сталину. – Вот, товарищ Верховный Главнокомандующий, и вы, товарищи генералы, – он кивнул присутствующим. – Это есть образец полевого обмундирования и образцы стрелкового оружия, которыми мы можем оснастить нашу армию хоть завтра.

– Вот, товарищи наркомы, или, – Сталин покосился на Шенкермана, – генералы. Смотрите, щупайте, берите в руки. Оружие, я думаю, можно разобрать, посмотреть... Прошу!

– Один вопрос, если разрешите, – Берию просто трясло от волнения.

– Уважаемые Лаврентий Павлович, и Вы, Климент Ефремович, прошу вас без волнения выслушать. Мы, то есть люди, всё, что на нас и при нас – это всё из будущего, из двадцать первого века. К большому сожалению, ваши потомки не смогли удержать целостность Советского Союза. Увы, в 1992 году СССР распался на Россию и остальных. Почему я так говорю. Россия приняла преемственность от Советского Союза, его законы, его долги перед остальным миром. Про остальных, если будет настроение, почитаете, материала много, я не буду красть ваше время.

– Значит, из будущего? – Берия по немного стал успокаиваться. – А к нам как попали?

– Про это, Лаврентий Павлович, лучше спросить у изобретателя 'Машины времени'. Он сейчас в командировке.

– Куда это вы его послали? – Не успокаивается Берия, – А ну как с ним что случится? Я так подозреваю, что кроме него больше никто не знает, как перемещаться во времени?

– Вы правы, Лаврентий Павлович, кроме него – никто. А то, что в командировку – так с ним рота охраны. Офицеры спецназа. У них не то, что физик, сухарь заплесневелый не пропадёт.

Ворошилов тем временем внимательно осмотрел обмундирование, попросил даже снять сапог, оценил материал портянки. Примерил кепи. 'Да, это не будёновка', пробормотал он.

Киров занялся осмотром оружия. Взял в руки АК-47-ой, подержал, прицелился, взял на плечо. Попросил разобрать. Ему показали, как производится неполная разборка, он удивился простоте.

Берия взял пистолет Макарова, взвесил на руке, выщелкнул магазин, вставил обратно. Проверил ход спускового крючка. Разбирать не просил, вернул владельцу.

– Ну, и какое будет мнение, товарищи Народные Комиссары? Или, всё-таки, генералы? – С усмешкой спросил Сталин и пыхнул трубкой.

* * *

Ковалёв стоял на стылом ветру и его слегка потряхивало. Вчера их команда приехала в Плесецк, Архангельской области. А лето тут имеет только название. Хотя местные аборигены не жалуются, и плюс пятнадцать для них температура вполне комфортная. Кутаясь в генеральский бушлат, Сергей стоял посреди железнодорожной колеи и смотрел вдаль. Вдали высились опоры стартового стола космодрома Плесецк. Усмехнувшись, вспомнил, как принимали поначалу местные начальники. Но, поговорив по телефону сначала с Командующим ВКС России, потом с Министром обороны России, а на закуску услышав голос Президента России, все местные начальнички вытянулись в струнку, ходили только строевым шагом и всё пытались предугадать желания московского генерала.

А генерал просто выехал на место запуска ракет, осмотрел громаду стартового стола. Покачав головой, он пошёл вдоль пути подвоза ракет. Отойдя километра на три, остановился, повернулся к месту старта и тихо произнёс:

– Тут портал ставить будем. – Повернувшись лицом к начальнику космодрома, – Ефим Сергеевич, можно с Вами пошептаться?

– Конечно, – Зимин Ефим Сергеевич, генерал – лейтенант, начальник космодрома сразу понял, что Ковалёв точно не тот, за кого себя выдаёт. И поэтому, не смотря на то, что был выше званием, относился к московскому гостю предельно корректно. Да и как не понять, если заурядного генерала сопровождает охрана больше полусотни офицеров спецназа... О чём можно говорить дальше.

– Значит так, уважаемый Ефим Сергеевич, сейчас всех Ваших офицеров отправляйте по домам. Здесь останутся только Вы, я и мои люди. Всё, что будет происходить дальше – увы, деяния высшей степени секретности. Вашим подчинённым мы всё объясним позже, только Вы сегодня прикоснётесь к тайне.

Зимин снял фуражку, почесал в затылке, но решив, что всё, в конце концов, разъяснится, дал команду всем своим офицерам двигаться к автобусу, и ехать в городок. Сам он, сказал, остаётся, и приедет – взглянув на Ковалёва, – скоро. Ждать его не надо, всё будет доведено дополнительно. Затем он повернулся к Ковалёву:

– Я слушаю Вас, Сергей Иванович.

* * *

– Исаич! Итить твои веники, да поперёк борозды! Это ты называется, форму заказал? – Младой просто кипел в негодовании. Орехов улыбнулся:

– Да, заказал. А чем она тебе не по нраву? И полосы светоотражающие, и надпись на спине светится. Чем же ты не доволен?

– Дак ведь чёрная же! Куда она такая годится?

– А-а, вот ты о чём. – Орехов обнял Младого за плечи. – Василий, друг ты мой любезный, ты только скажи и я добьюсь, что на весь Мосметрострой закупят одежды, самой лучшей, самой крепкой и самой раз самой красивой. Что для мужичков, что для девок. Ведь это не проблема. Наши люди должны носить всё самое лучшее. Но, брат мой, что выдаётся для работы – в том нужно работать. Спецовка крепкая для чего? Что бы руки, ноги, тело не травмировать. Каски на голову для чего? Что бы головы наши берегла от ударов и ушибов. Противогазы, на всякий случай, для чего? Мы под землёй, глубоко, мало ли где прорыв газа будет? А противогаз убережёт. Да ещё пару сотен кислородных аппаратов опустим под землю. Это уже для специалистов на мёртвых местах работать. Определять, почему они мёртвые, и как сделать так, чтобы там мог человек пройти и не заметить. Усекаешь?

Младой почесал в затылке:

– А ведь ты прав, Исаич, я как то не думал об этом. Теперь на общем собрании всем скажу – кто работает в рванье а не в спецовке, будем выгонять со смены, и ставить прогул!

– Ну, ты Василий Николаевич, с плеча то не руби! Сначала, на собрании, всё людям объясни, дай недельку попривыкнуть. Сначала просто замечание давай, не подействует – выговор, с лишением процента премии. А уж если и это не дойдёт! Ну, тогда уж и прогул можно ставить. А, насколько я помню, сейчас прогулы под уголовную статью попадают?

– Есть такое дело.

– Вот и я говорю. Не хочет нормально трудиться, форму бережёт? Кстати, её раз в полгода меняют на новую. Не хочет, как все работать? Будет трудиться там же, но в рванье и за баланду. Или я не прав, а, друг Василий?

* * *

– Ирина Павловна? Здравствуйте, это Исаев Алексей, начальник охраны Президента.

– Алёша, друг любезный, здравствуй. Как твои дела? – Ирина очень обрадовалась звонку этого мальчика, которого, про себя, называла сыном. Она так мечтала о сыне, а родились две дочери. Менее родными от этого они не стали, но..

– У меня всё хорошо. Ирина Павловна, Вас хочет видеть Президент.

Ирина всполошилась:

– И когда?

– Через пять минут к Вашей лаборатории подойдёт человек, скажет, что от меня и проводит. – Нужно сказать, что Ковалёва уже третий день выходила на работу в лабораторию общей химии. Работа ей очень нравилась, А заведующий, после собеседования, поставил её на должность старшего лаборанта. Как он выразился – 'На время'.

– Я поняла, до встречи.

– До встречи...

Через десять минут Ковалёва была в кабинете Президента:

– Здравствуйте Ирина Павловна, – Волков поцеловал ей руку, подвинул кресло, помогая сесть. – Тут дело такое, дорогой Вы наш человек. Ваши диссертации, как оказалось, никуда не пропадали, а были проданы ректором на сторону. За границу, то есть.

У Ирины округлились глаза:

– Вот ведь... даже не знаю, как его назвать. Распевал петухом, что я только напрасно трачу его время, занимаюсь ерундой, но диссертацию так и не вернул. Теперь понимаю, почему. А куда, Вы говорите, продал?

Президент усмехнулся:

– В Англию, Ирина Павловна. Но не это интересно. Интересно то, что бритты подали на Россию в международный арбитраж по причине того, что купленная ими научная работа не полна. В ней отсутствует целый ряд ключевых элементов, без которых работа, сама по себе, стоит дешевле бумаги, на которой написана. Что Вы можете на это сказать, уважаемая госпожа Ковалёва? – Волков с интересом посмотрел на женщину.

Та, покачав головой, сказала:

– А знаете, Олег Васильевич, а ведь я как нутром чуяла подлянку. И сделала так, что разобраться в моей работе мог только хороший специалист. Для остальных – работа несла в себе элемент новизны и была настолько хороша, что купили её, я подозреваю, мгновенно. А вот когда разобрались, то, я думаю, сначала отшлёпали ректора. Так, как он кроме пустого мычания не смог больше ничего предложить, пошли другим путём. Типа, купили кофемолку, а она масло давит.

Президент рассмеялся:

– Весёлый Вы человек, Ирина Павловна. Ну а мне Вы что ни будь хорошее, скажете?

Ковалёва достала из кармана накопитель памяти для ЭВМ и передала его Волкову. Тот с интересом посмотрел сначала на накопитель, потом на Ирину.

– Здесь формулы и технологии производства ядов и лекарств на основе алкалоидов. Технологии новые, насколько я знаю, нигде не применяются. А формулы... Лекарства, в теории, способные бороться с онкологической заразой. Не все виды рака, но кое-какие лечить сможем. Ну и яды. Три формулы уже есть, так сказать, в убойном состоянии. Одно вещество я назвала 'Цереброгноб', другое 'Эритроантифагоцит' ну и третье 'Дерманекрозит'. Понимаю, что не ласкают слух, но...

– А в чём их прелесть, Ирина Павловна? – Заинтересовался Президент.

– Первый яд, при попадании микронной доли в глаз человека, или животного, не важно, через три часа вызывает резкое ослабление зрения. Представьте, у человека с идеальным зрением вдруг падает видимость до минус тридцати диоптрий.

– Ого, – Волков даже привстал.

– Но это только начало. Через двенадцать часов человек полностью слепнет. А ещё через десять – двенадцать часов обширный инсульт и – смерть.

Президент от волнения даже заходил по комнате. Ирина сидела спокойно и ждала дальнейшего.

– Да, Ирина Павловна, суровый Вы человек.

– Что я! – Усмехнулась Ковалёва, – Вы на жизнь посмотрите.

– Вы правы, абсолютно правы. Ну а второй, 'Эритроантифагоцит', кажется?

– Этот ещё проще. При попадании той же микронной доли на кожу живого существа, содержащиеся в препарате анти фагоциты, паразиты, то есть, проникают в кровь и начинают с катастрофической скоростью пожирать эритроциты, красные кровяные тельца. В итоге – через сорок восемь часов лейкоз, лейкемия, смерть от рака крови.

Президент покачал головой:

– Я уже боюсь спрашивать про третье...

– Тоже ничего сложного, – пожала плечами Ковалёва, – при попадании на кожу начинается бурная химическая реакция омертвления дермы, кожи, то есть. А далее, при попадании в кровь – некроз сосудов, органов, гладких мышц. При вскрытии мертвеца создаётся впечатление, что тот всю свою жизнь был мёртвым.

– Да уж, Ирина Павловна, 'Нобелевскую' за это, конечно не дадут, да она Вам и не нужна, потому, что с этой минуты Вы находитесь на положении Вашего мужа. То есть, засекречены до безобразия, – Тут он поднял верх ладонь, в успокаивающем жесте, – В жизни Вашей очень мало что изменится, просто у Вас теперь будет собственная лаборатория, в которой Вы будете дальше развивать ваши разработки. А за то, что Вы уже успели сделать, Вам будет присвоена учёная степень. Кроме того, уж прошу прощения, но мы призываем Вас в армию. Вам будет присвоено воинское звание 'капитан' и Вы будете награждены медалью 'За трудовое отличие'.

* * *

– Так, ребятки, поднатужились, мне нужна высота минимум пять метров, – Офицеры спецназа поднимали Ковалёва на руках над железнодорожным полотном, – Очень хорошо, теперь вправо, осторожно ставьте ноги, не получите травму...

– Вы генерала не уроните, не то я сам всем ноги переломаю, – Кричал полковник Андреев. Его отправили в эту поездку вместе со всем караулом, да вдобавок дали полуроту гвардейцев, а заодно и в звании повысили.

– Александр Васильевич, не шуми, – отзывался сверху генерал, – давай, ребятки, ещё чуток правее и вниз. Всё, ставим на землю.

Генерал-лейтенант Зимин с удивлением наблюдал, как взрослые, вроде, люди занимаются, откровенно говоря, ерундой. Сначала этот странный генерал достал из кармана толстенный фломастер и начал писать линию, прямо в воздухе. Начал от самой земли, повёл вверх, а потом началось самое странное. Личный состав караула бережно ухватил его за ноги и медленно стали поднимать вверх. Довели до определённой точки, и, так же бережно понесли вправо. И наконец, медленно и аккуратно поставили на землю. Тут генерал довёл свою 'воображаемую' линию до самой земли. Разогнулся, закрутил фломастер, спрятал:

– Теперь надо ждать, такой большой портал я ещё не делал. Сколько времени нужно? – Он пожал плечами.

– Сергей Иванович, а что будет? – Несмело так подошёл Зимин.

– Немного терпения, Ефим Сергеевич, сейчас, ещё немного, – Бормотал Ковалёв, съедаемый страхом больше всем. А, ну как не получится? Что тогда говорить Сталину, Президенту, всем ребятам, которые с такой надеждой смотрят на него. Но тут...

– Сергей Иванович, пошло, – зашептал Вадим Жугин, – Пошло!

– Пошло, пошло, – раздались голоса со всех сторон. И действительно, очерченная поверхность начала покрываться мутной рябью.

– Что это? – Зимин даже отступил на шаг.

– Всё нормально, товарищ генерал – лейтенант, – раздались голоса со всех сторон, – Работает 'Машина'!

Рябь поколыхалась минуты три и застыла серым монолитом, на котором своим фломастером Ковалёв стал писать свою длиннущую формулу. С каждым знаком пелена становилась всё прозрачнее. А когда профессор поставил последнюю точку, пелена исчезла. Портал стал прозрачным. Ковалёв, перейдя на другую сторону, так же стал выписывать формулу, до самой последней точки.

– Ну, вот, дорогой мой человек, – обратился он к Зимину, – посмотри прямо, и скажи, что ты видишь?

– Что я там могу увидеть, – усмехнулся начальник космодрома, – ну, вот, смотрююю...

Последнее слово он протянул, потому, что пережил ещё один шок. Там, в портале, вдали была голая болотина, заросшая клюквой. Космодрома НЕ БЫЛО!!!

* * *

Сталин сидел за монитором, когда раздался звоночек вызова из будущего. Вождь, не отрывая взгляда от экрана, нажал кнопку. Щелкнули замки и незнакомый голос произнёс:

– Товарищ Сталин, разрешите обратиться. Начальник караула гвардии полковник Маров. Повернувшись к вошедшему, Сталин осмотрел его:

– А что, в караул уже полковников ставят?

– Гвардии полковник Андреев убыл в командировку, я его замещаю.

– Андреев гвардии полковник?

– Так точно, товарищ Сталин.

– А Вас, простите, как зовут?

– Владимир Вячеславович, товарищ Сталин. – Вождь кивнул:

– Я слушаю Вас, Владимир Вячеславович?

– Товарищ Сталин, к Вам на приём генерал полковник Шенкерман. Разрешите впустить?

Сталин встал с кресла и мягко прошёлся мимо начкара.

– Я так понимаю, товарищ Маров, Вы недавно в этом карауле? Первый день, я понял. Просто есть распоряжение, товарищей Шенкермана и Ковалёва пропускать ко мне без задержки, в любое время.

– Я понял, товарищ Сталин. Разрешите идти?

– Идите, товарищ гвардии полковник.

И тут же, почти без перерыва:

– Разрешите войти, товарищ Сталин? Генерал полковник Шенкерман.

– Проходите, дорогой Игорь Францевич. Проходите в кабинет, сейчас нам чаю принесут, а мы, пока, покурим.

* * *

– А это, уважаемый Ефим Сергеевич, космодром Плесецк восемьдесят шесть лет назад.

Зимин с изумлением посмотрел в начале внутрь портала, а затем заглянул за него. Стартовый стол был на месте. Жалобно посмотрев на Ковалёва, он прошептал:

– Я ничего не понимаю.

Физик обнял его за плечи:

– Дорогой Вы наш человек. Это – портал в прошлое, надежда изменить будущее. Понимаете? – Зимин помотал головой, мол, не понял, – Вот в этом окне, во всю ширь раскинулись леса 1934-го года, и наша, конкретно теперь Ваша задача, построить здесь космодром Плесецк. И, соответственно, совершить первый запуск отсюда, из тридцать четвёртого года.

– А зачем? – Ошарашенный Зимин всё никак не мог выйти из ступора.

– А затем, – жёстко сказал Ковалёв, чтобы избежать всех войн, которые ожидаются в этом времени, затем, чтобы сберечь миллионы жизней наших людей, наших отцов и матерей, дедов и прадедов, детишек малых, мальчишек и девчонок. Это разве не цель в жизни?

Зимин подумал немного:

– Да, Сергей Иванович, во имя такой цели я готов последнюю каплю крови отдать и последнюю каплю пота выцедить. Ставьте задачу. Будем выполнять.

– Вот это уже разговор, – улыбнулся физик.

* * *

– Иосиф Виссарионович, – затягиваясь сталинской папироской, – я тут вот о чём подумал. Должен быть такой человек, Артузов Артур Христианович, разведчик.

– Есть такой, – подтвердил Сталин, – что, очень нужен?

– Понимаете, товарищ Сталин, когда мне Сергей Ковалёв рассказал про свою 'Машину', я, поначалу, воспринял всё, как само собой разумеющееся. И постройка портала, и встреча с Вами, и первая 'Бабочка' которую мы запустили. – Сталин внимательно слушал, зная, если этот генерал начал говорить, то попусту трепаться не будет. – Так вот, сначала промелькнула мысль на фоне того, что мы все вместе делаем, готовясь ко всем войнам. Затем эта мысль оформилась в конкретную задачу, которую я поставил сам себе. А задача эта состоит в том, чтобы ликвидировать все эти войны, отправить их, как говорится, в небытие, в чёрную дыру. Вот такая мысль, товарищ Сталин. Как Вы на всё это смотрите?

Сталин стал ходить по кабинету, пыхая дымом из, ставшей любимой, трубки из бивня мамонта.

– Есть мнение, что Ваше, Игорь Францевич предложение представляет собой мечту любого человек, не только советского. Я не беру в расчёт параноиков и мизантропов. Но возникает вопрос – как этого добиться, что для этого нужно и кто это сможет сделать?

Шенкерман улыбнулся, встал, спросил разрешения взять папиросу. Закурил:

– Знаете, Иосиф Виссарионович, до того как стать ректором в Академии Генерального штаба я двадцать два года выслужил в Службе Внешней разведки. Правда, я не супермен, не дерусь один на роту, не прыгаю из самолёта без парашюта. У меня стояли другие задачи. Я аналитик и психолог. Я свободно владею немецким, английским, французским, испанским и португальским. На разговорном уровне почти все европейские языки. У меня было двести семнадцать выходов за границу. Я не убивал, это была не моя задача, но все двести семнадцать походов завершил успешно и без потерь. Вот поэтому, – он усмехнулся, – в мои годы – генерал полковник.

– Вот почему Вам нужен Артузов, – произнёс Сталин, – Подняв трубку телефона, он вызвал Поскрёбышева.

– Александр Николаевич, будьте добры найти комиссара Артузова. И чем быстрее, тем лучше.– Поскрёбышев, как обычно молча удалился.

– Ну, что ещё чайку, Игорь Францевич? Да, чуть не забыл. Совсем старый стал, склероз донимать стал, – Говорил Сталин, идя к рабочему столу. Наклонившись, вынул большую картонную коробку, которую подал Шенкерману.

Игорь заинтересовался, вынул из кармана перочинный нож и аккуратно, по шву вскрыл коробку. Вынув плотный лист бумаги, закрывающий содержимое, он был совсем не удивлён:

– Что, Иосиф Виссарионович, стрелки надоели? – С улыбкой спросил он, увидев плотно уложенные пачки 'Герцеговина Флёр'.

– Знаете, товарищ Шенкерман, Вы не правы, стрелять – стреляйте, но, есть мнение, что если меня не будет рядом, у кого стрелять будете? – У Вождя так и плясали в глазах бесенята. – А вот теперь и я могу у Вас попросить папироску. Неужели не угостите старого грузина?

– Старого грузина – нет. А вот лучшего друга! Угощайтесь Иосиф Виссарионович!

* * *

– Ну что, Сергей Иванович, – Андреев был доволен тем, что уехали из этого комариного рая, – Что у нас дальше, по плану?

– А по плану, у нас, друг мой Саша, самая тяжёлая часть нашей работы – Адмиралтейские верфи, Санкт – Петербург.

Андреев задумался на миг:

– Ну, и что там такого тяжёлого?

– А ты представь, какого размера портал нужно городить. Дизельная подлодка общей высотой сорок метров, как минимум, но не это пугает, а то, что под ватерлинией должно быть, опять же, как минимум пятнадцать метров.

– Ну и что? Поставим задачу, наденем костюм с аквалангом. Что там стоит нарисовать линию под водой?

– Понимаешь, Сашенька, не могу я никому доверить эту работу. Мало ли что там может произойти, а я уже, вроде как, на этом деле, если не собаку, то крысу точно съел. Сколько там глубина в доках? Мы ведь точно не знаем, сколько там хлама на дне – тем более. А затем подъём на воздухе, минимум двадцать пять, а то и тридцать пять метров. Так, что, у вас ребятки, будет не менее ответственная задача: с помощью кран-балки пронести меня по всем этим метрам так, чтобы ни в одном месте не прервать линию. Вот такие дела.

Военные задумались:

– Но это, надеюсь, будет последний портал? – Несмело так произнёс Жугин.

Ковалёв тихо рассмеялся:

– Что, надоело по временам разным разгуливать?

– Нет, Сергей Иванович, Вы не подумайте чего... Если надо – мы готовы хоть к Ивану Грозному, хоть к Александру Невскому.

– Нет, ребята, когда сделаем портал в Питере, тогда руководители решат, где ещё один поставить. Это будет, я думаю, последний. Просто формулы становятся всё длинней, соответственно временная экспонента тянется всё больше. А вот, сколько она выдержит? Этого даже я не знаю. Буду надеяться, что Питерскую выдержит.– Ковалёв помял подбородок,– Да нет, Питерскую она выдержит точно, запас есть. Но дальше? Тут уж как Бог даст.

* * *

Поскрёбышев вошёл в кабинет Сталина очень взволнованным. Вождь даже слегка удивился. Он ещё не видел своего секретаря в таком виде:

– Что случилось, товарищ Поскрёбышев?

Секретарь нервно сглотнул:

– Там, товарищ Сталин, корреспондент британской газеты Гуардиан. Он требует встречи Вами.

– Требует? – Иронично переспросил Сталин. – Раз требует, нужно впустить. Через десять минут. А пока пускай Власик его хорошенько обыщет, мало ли. Всё понятно? – Поскрёбышев закивал. – Тогда идите, а мы, – он посмотрел на Шенкермана, – пока подготовимся.

Подойдя к кнопке открывания портала, Сталин нажал на неё:

– Начальник караула, – чуть повысил голос Вождь.

В дверях показался офицер в краповом берете:

– Товарищ Сталин, гвардии полковник Маров по Вашему приказанию прибыл!

Тут оживился Шенкерман:

– О, Володя, привет!

– Здравия желаю, товарищ генерал полковник. – Игорь поморщился:

– Мы с ним, товарищ Сталин учились в одном взводе. Он всё никак мне простить не может, что мои звёзды больше. – Маров демонстративно повернулся в сторону Вождя:

– Я Вас слушаю, товарищ Сталин. – Сталин посмотрел на обоих, пыхнул трубкой:

– Товарищ генерал полковник, будьте добры, поставьте задачу гвардии полковнику, а Вас, Владимир Вячеславович, я попрошу внимательно выслушать Вашего однокашника, и отбросить в сторону все эти детские обиды.

Маров покраснел:

– Извините, товарищ Сталин, извини Игорь. Действительно, веду себя как сопливый пацан. Я вас слушаю, ставьте задачу.

– Знаешь, Володя, сейчас сюда войдёт корреспондент британской Гуардиан, а насколько я знаю и помню, все эти деятели пера были штатными сотрудниками разведок. У тебя телефон с фотоаппаратом? – Маров кивнул, – Так вот и значит, притаись тут за углом, и когда услышишь нужный момент – выйдешь с докладом, и незаметно так щёлкни этого деятеля. Мы тебя за чем-то отправим назад, прогони по базе данных, что это за охламон и какого старого сапога он тут забыл.

– Я понял, а к нам его нужно будет тянуть? – Шенкерман и Сталин переглянулись:

– Есть мнение, что этому, как Вы сказали Игорь Францевич, охламону?, – очень захочется увидеть будущее. А вы ведь в курсе, Владимир Вячеславович насколько хорошо обитателям прошлого в будущем? – Маров слегка изогнул губы в подобии улыбки:

– В курсе, товарищ Сталин, и даже знаю где им у нас лучше всего. – Он вскинул ладонь к виску, – Разрешите выполнять?

* * *

Министр обороны был на докладе у Президента России.

– Знаешь, Олег Васильевич, думаю мне нужно съездить на строящийся объект 'Плесецк'.