Текст книги "Бабочка (СИ)"

Автор книги: Александр Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Сталин долго ходил по мягкому ковру, остановившись у окна, он набил трубку табаком из папирос. Достав из кармана зажигалку, он вопросительно посмотрел на Игоря. Тот взял её, показав окошко выхода пламени, пару раз щёлкнул. Сталин кивнул и уже без проблем прикурил трубку.

– Расскажите мне, товарищ Игорь Францевич вкратце, без подробностей, почему всё-таки распался Союз, что было сделано не так?

Игорь помялся:

– Понимаете, товарищ Сталин, бомба под Советский Союз была заложена сразу же после Вашей смерти. Убийство Сталина – Англо-Американский проект, который успешно воплотил ... Никита Сергеевич Хрущёв.

– Никитка Хохол? – Вождь был шокирован. – А я удивляюсь, почему не терплю лизоблюдов и подхалимов.

– Да, после Вашей... Вашего ухода он развернулся во всю. Первым делом были схвачены и расстреляны все Ваши соратники, выпущены из ГУЛАГа все троцкисты и все лидеры белого движения. Он ещё пытался создать видимость строительства социализма, а на самом деле, выполняя приказы своих заокеанских хозяев, он постепенно разваливал то, что Вы столько лет строили и защищали.

В комнате отдыха стал нарастать шум. Шенкерман заглянул внутрь:

– Пока всё идет по плану, товарищ Сталин, – улыбнулся он. – Взгляните.

Вождь заглянул в комнату отдыха, а там – дым коромыслом. Что-то заносят, что-то выносят, Плинтуса отодрали, на их место прикрепили другие. На них были ёмкости по всей длине, в которые укладывали жгуты проводов, а сверху накладывали реечку цвета плинтуса и тот приобретал очень симпатичный, законченный вид. В углу, примыкающему к кабинету, навешивали дверь. Сталин с удивлением посмотрел на тот же угол со стороны кабинета. Тут изменений не было.

– Товарищ Ковалёв, а с этой стороны?

– С этой стороны, Иосиф Виссарионович, ничего и не должно быть, потому, что мы делаем пробой не в пространстве, а во времени. А с этой стороны тоже уже есть дверь, только в нашем времени, в две тысячи двадцатом.

Сталин долго думал, даже не заметив, что трубка прогорела.

– Ладно, что-то понял, что-то нет, буду у Вас, товарищ Ковалёв брать уроки физики времени.

Комната отдыха Вождя сильно изменилась. В дальнем углу, напротив хроно-двери стоял с большой стол, на котором расположилась ЭВМ с экраном пятьдесят на восемьдесят сантиметров. Рабочий, который смахивал последние пылинки, повернулся к Ковалёву, очевидно, для доклада. Но когда его взгляд вдруг поймал такой маленький, по сравнению с Шенкерманом и Ковалёвым, силуэт Сталина, и когда он вдруг понял, КОГО видит, то впал в ступор.

– Товарищ Сталин? – прошептал мастер, переводя умоляющий взгляд на лица.

Сталин усмехнулся, и протянул тому руку:

– Здравствуйте, товарищ, моя фамилия Джугашвили. Позвольте спросить Вашу?

Мастер схватил за руку Вождя:

– Товарищ Сталин!!! Ой, извините меня ради Бога, это так неожиданно. Я Спиридонов Илья Петрович. Бригадир бригады монтажников электрического и электронного оборудования. Ну, и всё остальное, – покраснев, со смущением закончил он.

– Очень хорошо, товарищ Спиридонов, но Вы мне и расскажите, что Вы и Ваша бригада тут у меня настроили.

– Извините, товарищ Сталин, – вмешался Шенкерман, – Илья Петрович, Вы, помнится, подписку давали?

– Конечно, конечно, товарищ генерал-полковник, всё помню, всё по строгости... но ведь это же САМ ТОВАРИЩ СТАЛИН!!!

Вождь иронично улыбался в усы, а его гости быстро развернули бригадира лицом к его работе.

– Пойдёмте, товарищ Сталин, у нас есть ещё около часа, пока они здесь закончат, а что и как я Вам обязательно доложу.

4

В это время Президент собрал совещание Министерства обороны. Министр, все его замы, Начальник Генерального штаба сидели в кабинете для совещаний и, в полголоса переговаривались. Прозвучала команда:

– Товарищи офицеры! – Все присутствующие встали.

– Товарищи офицеры! – Вошедший Президент дал команду 'вольно'. Президент прошёл на своё место, за руку поздоровался с Министром обороны и Начальником Генерального штаба.

– Итак, товарищи, прошу обратить внимание. Перед вами лежит папка, в которой всего один лист. Подписав его, вы будете допущены к Государственной тайне Особой категории. Честно говоря, подобных секретов ни у нас, ни за границей ещё не было. Поэтому данному секрету присвоена категория: 'Государственная тайна Особой категории'. Уж прошу простить меня за тавтологию.

Поднялся начальник Генерального штаба:

– Разрешите, товарищ Верховный? – Волков кивнул, – Простите, но я может, чего-то не понимаю, но на нас уже висит столько грифов 'секретно' и 'особо секретно', что уже и места ставить не куда.

– Присядьте Валерий Васильевич, как подпишете документ, то узнаете такое, во что даже мы с Министром с трудом поверили. – Волков говорил совершенно серьёзно, – прошу вас всех подумать, прежде, чем ставить подпись. Вопрос предельно серьёзный. Сразу хочу успокоить. Не подписавшие документ, ни под какие репрессии не попадают. Просто они будут слегка ограничены в возможностях и отстранены от дел, которые вплотную будут касаться данного секрета. Ещё вопросы?

Генералы прекрасно знали, что ни нынешний, ни предыдущий Президенты слов на ветер не бросали, и, что помимо присяги, которую давал каждый, есть ещё понятие 'Офицерской Чести'. Поэтому, не раздумывая долго, каждый открыл лежащую перед ним папку, прочитал несколько строк, слегка поморщился и поставил внизу свою подпись. Да и любопытство, пусть и не у всех, но стояло не на последнем месте.

Министр кивнул адъютанту, мол, собери. Тот собрал все папки, тщательно проверил наличие документов в них и подписей на них. Закончив проверку, он кивнул Министру и вышел из зала совещаний.

Президент посмотрел на Министра обороны и не заметно кивнул. Министр обратился к генералам:

– Для начала небольшая проверка знаний. Дмитрий Витальевич,... да не подскакивай. Давайте договоримся, обстановка неформальная, но не забываем, что мы люди военные. Дмитрий Витальевич, тебе вопрос как заместителю по тыловому обеспечению. Кроме того, ты у нас ещё и танкист, если я правильно помню.

Генерал армии Булгаков:

– Всё верно Сергей Игнатьевич.

– Так вот, тебе вопрос. Пожалуйста, не удивляйся. Ты знаешь всё, что у тебя на НЗ стоит?

– Вот так, сходу, только приблизительно.

– Ну, нам пока что так и надо. Какие у тебя самые старые танки на НЗ и сколько их?

Булгаков усмехнулся:

– На счёт возраста, так у нас есть даже британский Mark– V, в Архангельске стоит. Ну а если серьёзно. Я так понимаю, вопрос не праздный. Больше всего у нас на НЗ Т-55-х. Склады разбросаны по всей России. Вся техника, по докладам, регулярно проходит регламент, раз в год стрельбы. Боезапаса на них – на три Великих Отечественных. А после выхода 'Армата-2М' уже кроме Т-80-х и Т-90 даже Т-95 постепенно пойдут на НЗ.

– Сколько у тебя Т-55-х? Приблизительно?

Булгаков пожал плечами:

– Ну, полторы тысячи есть точно, но думаю, что больше.

– А Т-80-х?

– Этих поменьше, всего штук, может 400-500. Но опять же, всё исправно, регулярно проходит регламенты и стрельбы. Боезапас – тоже меньше, но и эффективность повыше.

Министр с Президентом переглянулись.

– Хорошо, с этим определились. Форма на складах НЗ есть, в смысле, полевая?

– Если брать образца 1950-х годов, то немного, потихоньку списываем. Полевая, типа 'Афганка' есть примерно пять-шесть миллионов полных комплектов. – Тут Булгаков сморщился, – того, что нам Юдашкин наклепал, Слава Богу, не много, тысяч сто-сто пятьдесят. Нынешняя форма полевая идёт не только в войска. Охотно раскупается обществами рыбаков и охотников, любителями полазать по горам и так далее. Доход приносит не плохой. Ну и на складах полных комплектов 'зима-лето' миллиона три-четыре есть точно.

– Как на счет сапог? – Решил подколоть Начальник Генштаба

– А что на счет сапог? Полный порядок. Хромовых – около трёх миллионов пар, юфтевых – примерно столько же, а кирзовых, – замминистра махнул рукой,– миллионов двадцать точно. Предваряя вопрос, портяночного материала, в рулонах по две тонны и летних и зимних примерно по две-три сотни.

– Понятно, – пожевал губами Министр, – а как у тебя со стрелковым оружием?

Булгаков усмехнулся:

– Вы можете мне не поверить, но даже 'Наганы' есть, что называется, новёхонькие, 1924 года выпуска, в смазке. Винтовки Мосина и даже пулемёты 'Максим'. Но я так понимаю, что данная продукция будет и дальше лежать. А вот АК-47-е, этого добра поднабралось миллионов шесть – семь, пулемётов Калашникова 7,62 калибра, около полумиллиона. Патронов калибра 7,62... боюсь, что не поверите, больше двух с половиной миллиардов. С этим добром у нас недостатка нет. В девяностые было немного разворовано, но, Слава Богу, большинство складов у нас и далеко и глубоко. Просто так не подобраться.

– Да, порадовали Вы нас Дмитрий Витальевич, – улыбнулся Президент, – как говорят, в добром хозяйстве и ржавый гвоздь в деле.

– Извините, товарищ Верховный... – но его перебил Министр обороны:

– Спасибо, Дмитрий Витальевич. Все объяснения потом. Теперь по Воздушно-Космическим силам. Юрий Иванович, вопрос несколько провокационный, уж извини. Скажи, какой из самолётов не давнего прошлого успешнее всего может быть использован и как истребитель, и как штурмовик, и как тактический бомбардировщик. И самое главное, что бы он бы у нас на НЗ?

Генерал Борисов почесал в затылке:

– Задачки Вы задаёте, товарищ Министр. Если бы не последнее замечание, то без колебаний это Ил-2. Но так как он у нас теперь только в виде памятников, то только Су-22. Это лучшее из всего, что может отвечать Вашим требованиям. А на складах НЗ их у нас около тысячи. Все исправны и готовы к выполнению любых заданий.

– Спасибо, Юрий Иванович.

Министр что-то записал. Потом он нашёл взглядом Главкома ВМФ России:

– Скажите, Владимир Иванович, сколько у вас на балансе дизельных подводных лодок?

Адмирал Королёв поднялся во весь свой, не маленький рост и отрапортовал:

– Восемьдесят девять, товарищ Министр. Все исправны, восемьдесят восемь на боевом дежурстве, одна на плановом ремонте на Адмиралтейских верфях, в Санкт-Петербурге.

Министр и Президент переглянулись. Слово взял Волков:

– Товарищи генералы и адмиралы. Пришло время пояснить вам, что происходит, и зачем это, как всем кажется, бессмысленное совещание. Для начала я хочу обратить ваше внимание на телевизионный экран.

На лицевой стене зала совещаний висел огромный телеэкран, который Президент и включил. Ролики немного доработали. Даты сражений выглядели буквами из огня. Закадровый голос ,парой слов, буквально вбрасывал зрителя в гущу событий. Громовое 'УРА!!!', на Бородинском поле, генералы встречали уже на ногах. Когда экран потух, аудитория ещё долго не могла успокоиться. Все бросились с вопросами к начальству. Но тут поднял руку Смирнов, призывая к тишине.

– То, что вы видели, друзья мои, это не постановка, это не фильм, тем более не Голливуд. Это – натурная съёмка. Наш человек смог проникнуть в прошлое, и принести оттуда весомые аргументы. Наша задача воспользоваться шансом, и исправить всё, что наши предки сделали не так.

Ответом была мёртвая тишина. Генералы молча обдумывали увиденное и услышанное. Голос подал Начальник Генерального штаба:

– Ну, и как это всё будет происходить?

Волков улыбнулся:

– Вот это мы с вами обсудим на следующем совещании. О его дате вам сообщат. Всем спасибо, все свободны. Сергей Игнатьевич, будь добр, задержись.

5

Когда рабочие закончили установку аппаратуры в комнате отдыха, Шенкерман пригласил Сталина для ознакомления с новшествами:

– Вот, Иосиф Виссарионович, перед Вами последняя разработка наших специалистов в области ЭВМ, то есть электронно-вычислительных машин. Я не буду утомлять Вас техническими характеристиками этой машины. Просто знайте, на данный момент лучше нет ни в этом времени, ни в двадцать первом веке.

Ковалёв, пока Сталина знакомили с техникой, решил провести эксперимент. Он обратился к Власику:

– Николай Сидорович, у меня к Вам необычная просьба.

Власик всё никак не мог налюбоваться своей фотокамерой:

– Да, я слушаю Вас.

– Мне бы достать живую крысу, или мышь, обязательно живую. Я хочу провести один эксперимент. Опасный эксперимент, поэтому нужны подопытные животные.

– Может кошку, или собаку? – Спросил Власик, – Их легче найти.

– А вдруг убьём животину? Жалко ведь. Всё-таки крысу или мышь.

Власик пожал плечами:

– Крысу, так крысу. Сейчас пошлю человека, пусть проверит крысоловки.

Шенкерман продолжал:

– Рабочее кресло. Присядьте, посмотрим, насколько оно Вам удобно.

Сталин сел в кресло, немного покрутился:

– Хорошо, мягко, но немного низковатое.

– Сейчас поправим, немного приподнимитесь, – Игорь нажал на ручку сбоку кресла, – как теперь?

– Теперь всё просто прэвосходно,– У Сталина прорезался лёгкий акцент.

– Ну, что ж, – Шенкерман тоже волновался, – теперь включаем нашу машину, – он нажал на блестящую кнопку внизу чёрного экрана, – пока грузится программное обеспечение, я расскажу Вам, что здесь есть теперь и для чего.

Власик притащил большущую стальную клетку, в которой пищали и скалились четыре огромные, размером с годовалого терьера, крысы.

– Такие твари подойдут? – весело спросил он.

– Вот это да! – Ковалёв буквально остолбенел, – Где Вы такое откопали?

Власик пожал плечами:

– У нас в подвале все такие, так, что если будут нужны – не стесняйтесь, ещё наловим.

Шенкерман объяснял, показывая на светящийся экран:

– Это, товарищ Сталин электронно-вычислительный агрегат последней модификации. Экран, техническое название монитор, и, так сказать, мыслящая часть в одном корпусе. Поэтому мы называем эти системы 'Моноблок'. Справа лежит конструктивная часть, именуемая 'Мышкой'. С её помощью мы управляем работой всего агрегата.

Он взялся за мышку и погонял указателем по экрану.

– Вы видите на экране маленькие рисунки, которые называют 'Иконками'.

– Почти как в церкви, – пробормотал Сталин.

– Всё берём из жизни, – отпарировал Игорь, – но продолжим. Вот красный флажок, на нём Серп и Молот. Если направить на него указатель мыши два раза щёлкнем по нему левой кнопкой, – он направил и кликнул два раза. На весь экран раскрылся документ: 'История СССР в датах и фактах'.

– Документ читается сверху вниз, переводится с помощью колёсика на мышке, вверх или вниз. Закрывается документ щелчком указателя на крестик сверху. Кстати, вся эта поверхность, занятая иконками, называется 'Рабочий стол'.

Ковалёв взял клетку с крысами и, подойдя к проходу, спросил:

– Игорь, двери уже активированы?

Шенкерман пожал плечами:

– Доклада пока не было.

– Вот, заодно и проверим.

– Ты чего задумал, Старый? – Встревоженный профессор подскочил к Ковалёву. – Извините, товарищ Сталин. Вождь озабоченно глядел в их сторону.

– Понимаешь, – сказал Ковалёв, – тут вот в чём дело. Я не учёл такое понятие как 'темпоральный энергетический поток'. Честно говоря, понятие это имеет чисто теоретическую основу. Вот мы с тобой, Игорь, пересекли линию времени и, будем честными, прежде всего перед самими собой, с нами ничего не произошло. То есть, из будущего в прошлое – без проблем. А сейчас я хочу проверить, как отреагируют аборигены данного времени на перемещение в будущее.

Шенкерман призадумался, взглянул на Сталина. У того вид был тоже обеспокоенный.

– Ну, давай, учёный ты наш, проверяй. А то, как я нашего радушного хозяина у себя принимать буду? Как то будет не гостеприимно.

Сталин улыбнулся:

– Есть мнение, что решение Ваше, товарищ Ковалёв целиком верно и отвечает сегодняшним реалиям.

– Ну, тогда, товарищ Сталин, – вздохнул физик, – жмите на кнопку.

– А что, – всполошился Вождь, – уже работает?

– Дверь стоит, закрыта, кнопки установлены и тут и на рабочем столе кабинета. Жмите смелее, Иосиф Виссарионович, заодно и эту систему проверим.

Сталин был не робкого десятка, а тут, вроде как, оробел. А потом, как видно плюнув на всё, сделал шаг к столу и нажал на кнопку внизу небольшого экрана. Раздался мягкий звон колокольчика, дверь щёлкнула и приотворилась.

– Ну, благословите, – выдохнул Ковалёв и очертя голову бросился во временной проход.

6

С самого утра день у Ирины Павловны не задался. Хоть день и был выходным. Кот Гаврик чего-то наелся и теперь гадит по углам и в тапочки. Это ещё хорошо мужика дома нет, а то бы только ему в тапки гадил. Пока убирала за ним, выкипел чайник, чуть не сгорел. Хотела поджать себе яичницу, на завтрак, да плюнула на всё и села пить пустой чай вприкуску со слезами.

Ну, а почему бы и не поплакать? Осталась она, дочери замужем, на обеих висит ипотека. Она, как может, помогает им обеим. В результате, после оплаты своей 'хрущёвки' денег остаётся ровно на 'Блокадные' 125 граммов. Да и за Серёжу она волнуется. Как он там? Ведь не чужой им человек. Хоть и считаются в разводе, но документов не подавали. Ах, если бы он только позвонил... Ведь без женской руки мужик долго не протянет, это точно. Скольких уже перехоронили? Сначала она – а за ней следом – он. Как проклятие тянется, какое... Да ещё Мытищи... Что она тут забыла? Сбежать из Москвы...

Неожиданно позвонили в дверь. 'Кого ещё там может принести, в такую рань?' – Ирина бросила взгляд на часы в прихожей. Через закрытую дверь спросила:

– Кто там?

– Майор Исаев, Алексей Николаевич. Начальник личной охраны Президента России. Прибыл по поводу Вашего мужа.

– Шутить идите в соседний подъезд, там их уже три раза грабили. Наверное, им это нравится, нам – нет.

– Ирина Павловна, я действительно по поводу Вашего мужа, Ковалёва Сергея Ивановича, 1960-го года рождения, уроженца города Москва...

Дверь неожиданно распахнулась, и вылетевшая из неё взлохмаченная фурия вцепилась в лацканы:

– Что с ним? Что с Серёжей? Он живой?

Исаев мягко отстранился от взволнованной женщины:

– Ну, во первых, здравствуйте. Во вторых будьте добры посмотреть моё служебное удостоверение. Ладно, позже глянете. А сейчас, если не возражаете, зайдём хотя бы в прихожую, знаете, на улице ещё не лето, а Вы босиком.

Ирина бросила взгляд на свои босые ноги и покраснела:

– Да, извините, проходите на кухню, я сейчас приведу себя в порядок.

Пока Ковалёва одевалась и причёсывалась, Алексей поверхностно осмотрел нищенский быт женщины, хмыкнул и присел на табурет в маленькой, в пять квадратов, кухоньке.

Из комнаты вышла совсем другая женщина. Алексею даже захотелось привстать и поклониться, но сдержанность была одним из его достоинств.

– Ирина Павловна!

– Алексей Николаевич, – только сейчас мужчина заметил глаза полные слёз и красные веки. – Что с моим мужем?

– Ради всего Святого, Ирина Павловна, – успокойтесь. С Вашим мужем всё очень хорошо. Более того, я привёз Вам самые добрые вести. – Заметив всё ещё напряжённое состояние хозяйки, он продолжил,– Самоё главное то, что Ваш муж теперь на Государственной службе, он теперь один из помощников Президента России. Да, кстати.

Он достал из внутреннего кармана удостоверение и подал его Ковалёвой. Она взяла небольшой красный прямоугольник, но открывать не стала. В глазах кипел вопрос – как он?

– С ним всё в порядке, – поспешил продолжить Алексей, – он восстановлен в Российской Армии, ему присвоено звание, полковник, награждён медалью 'Ветеран Вооружённых сил'. Выплачены все деньги, которые он не смог получать в годы вынужденного отгула.

– Деньги – это хорошо, сколько бы их ни было. Как у него со здоровьем? У него же с сердцем неладно было?

– Позавчера он, незаметно так, прошёл полную диагностику организма. Наш врач, врач Кремлёвского гарнизона констатировал – 'В пределах возрастной нормы – вполне здоров'. Соответственно теперь он под нашим наблюдением.

Женщина несколько секунд думала, глядя в пол:

– Ну ладно, я за Серёжу рада. – Она вздохнула тяжко, – Ну, а остальное...

– А вот за остальное, уважаемая Ирина Павловна, я бы очень хотел с Вами поговорить.

* * *

– Серёга, ты поаккуратнее там... – последнее, что услышал за спиной Ковалёв. До двери крысы вели себя как обычно: борьба за лидерство на крохотном пятаке жизни. Однако, чем ближе к переходу подносили крыс, тем характер их борьбы резко менялся. Они переставали гнобить друг – друга, а старались найти спокойное место уже конкретно для собственной тушки. При переходе временного канала раздался дружный дикий писк, и всё смолкло. Сергей, перейдя в своё время, первым делом оценил состояние подопытных тварей. Они лежали молча, друг на друге и из глаз, носов, ушей и прочих отверстий сочилась кровь.

Подошедший подполковник в камуфляже и краповом берете, чётко отдал воинское приветствие и доложил:

– Товарищ полковник, за время моего дежурства...

– Извините, – перебил его Ковалёв, – как Вас по имени-отчеству?

– Юрий Николаевич.

– Юрий Николаевич, скажите, в Вашем карауле, случайно, нет ветеринара?

Подполковник улыбнулся:

– Совершенно случайно есть, Сергей Иванович, как и во всяком порядочном карауле.

– Отлично, – обрадовался Ковалёв, – а нельзя его сюда позвать.

– Ну, – пожал плечами подполковник, скрывая усмешку, – позвать – не знаю, а вот вызвать – это другое дело.

И тут же взял переговорное радио:

– Карпин, ты на месте? Алясов на связи

– А где ж ещё? От вас убежишь... как же...

– Давай без демагогии, бегом сюда, на второй, работа есть.

– О! Это я люблю...

Через две минуты в помещение еще один камуфлированный, с погонами капитана и тоже в краповом берете:

– Товарищ подполковник, – Алясов кивнул на Ковалёва и шепнул: 'Полковник'. Карпин, сделав пол оборота на право:

– Товарищ полковник, гвардии – капитан Карпин по Вашему приказанию прибыл.

Ковалёв, протягивая правую руку для рукопожатия, левую протянул с мёртвыми крысами.

– Вот, товарищ Карпин, большая просьба. Эти четыре крысы погибли одновременно и от одной и той же причины. От Вас прошу дать полное описание смерти этих животных, и дать, хотя бы гипотетический диагноз их смерти. Вопрос ясен?

– Разрешите один вопрос?

– Да, конечно.

– Вы абсолютно уверены в том, что они погибли все одновременно и от одной причины?

– Да, товарищ гвардии капитан, дело в том, что я лично присутствовал при их смерти и мог её наблюдать. Больше, прошу, вопросов не задавать.

– Понятие 'Государственная тайна' тебе известно? – Спросил Алясов.

– Я понял, товарищи офицеры, – вытянулся ветеринар, – разрешите идти?

– Идите, – Кивнул Ковалёв. А сам, наконец, обратил внимание, во что превратился кабинет Хозяина. Сам кабинет уменьшился раза в четыре, не меньше. Больше всего места было у временного прохода. Возле дверей находился постоянный пост. Военный, стоявший на посту... вернее сидевший на посту, стулом и телом закрывали дверь во временной проход. Кнопка вызова была чуть правее двери, на уровне среднего роста человека светился глазок телекамеры.

– Да, кстати, прошу прощения за не корректный вопрос. 'Краповые береты', 'Гвардии – капитан', Юрий Николаевич? Я что-то пропустил, пока с физикой маялся?

– Уж не знаю, как и сказать, – развёл руками Алясов, – с пятнадцатого года уж, указом Президента возведены в Национальную Гвардию все Внутренние войска, ну и Кремлёвская охрана иже с ними.

– Да уж, действительно проспал, – пробормотал Ковалёв, осматривая дальше. В остальном всё было как в нормальном караульном помещении. Только одна мысль поразила полковника:

– Юрий Николаевич, а где же сейчас музей 'Кабинет Сталина'?

– С ним всё в порядке, Сергей Иванович, просто он переехал в другое крыло, и стал даже лучше, чем был. Там, по крайней мере, всё новое, естественно адаптированное под пятидесятые. Кто не знает – не поймёт, а те, кто знают – промолчат. Естественное явление. Так, восемнадцать ноль-ноль. Пора посты менять. Вы ждать, или прогуляемся? Хотя, о чем это я. Володя Карпин всё делает быстро, думаю, максимум полчаса – и результат у Вас будет. А я пока по караулу пробегусь.

– Да, конечно, Юрий Николаевич, я подожду.

* * *

Сталин, угощая в очередной раз Шенкермана папиросой, вдруг, между темой, спросил:

– Простите, Игорь Францевич, за не скромный вопрос... Вы еврей?

Шенкерман, прикуривая папиросу, усмехнулся:

– Вы можете не поверить, Иосиф Виссарионович, но нет. Вернее нет точного подтверждения моему происхождению.

Сталин заинтересованно:

– Расскажите немного о себе. Интересный Вы человек. Лет Вам?

– Пятьдесят пять.

– Вот и я говорю, интересно. Пятьдесят пять и уже Комиссар Первого ранга? Не так ли, товарищ генерал-полковник?

– Знаете, товарищ Сталин, о себе говорить всегда сложно. Да и что говорить. Матери своей я не знаю, отца, тем более. Матушка моя, как рассказывал потом мой приёмный отец, воробей, такой, с огромным пузом. Привезли когда уже воды отошли, начались роды. Не успели просто зарегистрировать. А я ещё и родился шестьдесят два сантиметра и пять с половиной килограмм...

– Ого, – отметил Сталин, – богатырь.

– Да уж, – кивнул Игорь, прикуривая новую папиросу. Было видно, что он нервничал. – А этой же ночью моя 'мамочка' сбежала. Неизвестно куда и неизвестно с кем. Вахтенных, конечно, взгрели. А толку... Это мне ещё повезло. Заведующий родильным отделением Франц Янович Шенкерман усыновил меня. Это у него был уже третий случай. Вот мы все трое у него и росли. Жалко, что папе так и не повезло, ни один из нас не стал врачом. А он так мечтал передать своё умение по наследству. Старший, Роман, стал музыкантом-виртуозом. Как он играет! Все струнные и клавишные инструменты – в идеале! Средний, Дмитрий, стал программистом, опять же, как говорится, виртуоз. Все языки программирования – в идеале, даже несколько своих написал. Сейчас все операционные системы работают на его языках. Он так же засекречен, как и Серёжка Ковалёв. Изредка созваниваемся, и то по скрытым каналам...

– Ну, а Вы? – Мягко спросил Сталин.

– Я. Я – это особь скользящая постоянно на грани. Отец всё старался мне привить любовь к биологии и анатомии человека, а мне всегда больше нравились точные науки – математика, физика, химия. Часто хулиганил, испытывал терпение учителей. Те прекрасно знали кто я и кто мой отец, и пытались щадить его чувства. Но всегда находились 'благодетели' которые считали своим долгом доложить все папе...

– Да, – проворчал Сталин, – это мне ох уж как знакомо. Продолжайте, я слушаю.

– А продолжать то собственно и нечего. Папа посмотрел на мои все выверты и решил повернуть мою энергию в мирное русло. Это он так назвал. А отдал меня в 'Суворовское училище'. Там, собственно, я и стал человеком.

– Суворовское училище? – Заинтересовался Сталин, – Это что такое?

Шенкерман усмехнулся:

– Насколько я знаю, Иосиф Виссарионович, это была Ваша идея. Во время Великой Отечественной войны много гибло народа, многие из детей оставались сиротами. И Вашим приказом были созданы училища для детей сирот – Суворовские, для сухопутных подразделений, и Нахимовские, для морских, грубо говоря, подразделений. Хотя сюда входили и прибрежные, и речные.

Сталин задумчиво прохаживался по кабинету, о чём-то упорно размышляя. Кивнул Игорю, разрешая взять папиросу. Шенкерман молчал, курил и всё думал, как там дела у Сергея.

– Так говорите Суворовские и Нахимовские? – Произнёс Вождь. – Есть мнение, что такое начинание будет необходимо сейчас. По докладу товарища Макаренко слишком много настроили детских домов надзора, а толку в них очень мало. Выпускаются в основном уголовщина. Не успеет выйти за порог детдома – тут же в исправительный лагерь. Как будто одной связанные верёвкой. Да, Игорь Францевич, идея Ваша своевременная, а мысль Ваша правильная. Будем ставить задачу.

* * *

– Сколько Вы говорите? – У Ковалёвой причёска дыбом встала. Исаев повторил, улыбаясь. Ирина долго приходила в себя. И тут, явно не к месту:

– Боже, у меня же в гостях человек, а мне его даже угостить нечем!

Алексей усадил на табурет, явно находящуюся на грани истерики хозяйку:

– Одну минуту, сейчас всё решим. – Он достал телефон, нажал на вызов и, после ответ, произнёс, – Петрович, не в службу, а в дружбу, в ближайшем продовольственном набери обычный комплект на неделю. Чек к отчёту приложишь – я оплачу... Я не кокетничаю, и знаю, сколько ты получаешь. Так положено, командир я, блин, или погулять вышел... Ладно, ладно, уговорил, разберёмся. – Алексей отключил телефон. – Вот такие у меня солдаты... А что делать? Правда? Кому сейчас легко.

Ирина Павловна сидела в прострации и смотрела в никуда. А в голове всё цифры щёлкали, которые ей Алексей озвучил. Она подняла на него глаза и спросила дрожащим голосом:

– Лёша, если это правда, что мы будем делать с этой прорвой денег?

В этот момент зазвонил дверной звонок.

– Секундочку, Ирина Павловна, – Алексей прошёл в коридор, открыл дверь и принял шесть полных пакетов с продуктами. Закрыв дверь, он вернулся на кухню.

– Что это? – Ирина, совершенно обалдевшая от сегодняшнего дня и решившая уже ничему не удивляться.

– Это продукты для Вас и Ваших дочерей. Мы прекрасно знаем ваше общее финансовое положение, и поэтому вот так, простенько решили вам всем помочь. Пока решаться все вопросы.

– Какие вопросы, Алексей Николаевич? – Уже почти взмолилась Ковалёва.

– Вопросы? – спросил Алексей, закладывая продукты в холодильник и кладовки. – Тогда вопрос номер один. От него будут зависеть следующие вопросы. Итак: скажите Ирина Павловна, Вы готовы вернуться к мужу?

– В смысле, что-то я не пойму?

– А во всех смыслах. Вы ведь до сих пор не разведены? Готовы ли Вы принять нашего великого, не побоюсь этого слова, учёного принять обратно в свои объятья? Вопрос серьёзный, но судя по первичной реакции, вполне решаемый. Итак?

Ирина думала недолго:

– Я люблю его, – просто сказала она, – да и дочери его боготворят... О чём тут можно говорить – да. И не просто да, а ДА!!!

– Вот и чудесно, – у Алексея как гора с плеч свалилась, – Тогда второй вопрос: Вы готовы жить все вместе в Москве, в особняке на три семьи?

У Ковалёвой глаза полезли из орбит:

– После сегодняшних чудес я готова уже ничему не удивляться, но ЭТО!!!

– А что ЭТО? Нормально. Пол Москвы в особняках живёт.

– А где на это деньги брать? Ладно, Вы там озвучили астрономическую сумму, но ведь это МОСКВА!

– Уважаемая Ирина Павловна! Я даю Вам Слово Чести Русского Офицера, что эти деньги даже не будут участвовать в покупке дома. Не забудьте о том, что Ваш муж по своей значимости в России занимает одно из... да где одно. Ведущее место! И неужели мы позволим семье Великого Учёного ютиться в 'хрущобах'? Значит всё решено? Тогда два дня Вам и детям Вашим на сборы, на то, что бы уладить все дела. В пятницу будьте готовы переехать. Мой совет, не покупайте здесь ничего серьёзного, через три-четыре дня у Вас будет море времени на покупки. Вот тогда всё, что надо, все, что не надо, всё, что просто может пригодиться. Всё будет ваше!