Текст книги "Бабочка (СИ)"

Автор книги: Александр Белов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Пока Мезина читала свою речь, Ковалёв поднялся, заправил постель. Кстати, очень удобное спальное место, похоже, что с водяным матрасом. Впервые уже с, Бог знает, каких времён, он проснулся без головной боли и боли в суставах. Знаменуя это событие, Сергей решил провести утреннюю зарядку, однако кроме армейских комплексов за номером один и номером два больше ничего в голову не приходило. Но и этого хватило за глаза. Когда он присел в кресло со сбивающимся дыханием, неожиданно открылась дверь и в комнату буквально ворвалась Ольга Дмитриевна. Увидел пациента в кресле она ,расслабилась:

– Что же это Вы надумали, совсем взрослый Вы наш? Зарядочку прогнать? Когда в последний раз нагибо-разгибались? Не помните. Я так почему-то и подумала. Сейчас я Вам накапаю валерианки, а в следующий раз, когда Вы надумаете понагибаться, будьте добры, это делать в присутствии врача и тренера. Вы понимаете, что я говорю?

Ковалёв сидел со стыдливо опущенными глазами, как нашкодивший мальчишка.

– Ольга Дмитриевна, извините меня, я больше не буду, честное пионерское!

– Шутим? Да? Это хорошо. Поймите, как нам объяснили Вы очень важный для страны человек, и беречь Вас нужно как зеницу ока, если не сильнее. Я не знаю в чём Ваши заслуги, но лично Президент поставил нам такую задачу. И мы её выполним, чего-бы нам это не стоило.

Сергею действительно стало стыдно:

– Правда, Олечка, такого больше не сотворю. Клянусь всем Святым.

Ольга улыбнулась мягко, по матерински:

– Я Вам верю. И дай Вам Бог пройти свой путь без заторов и аварий. Кстати, у Вас всего двадцать пять минут, а Вам ещё себя в порядок приводить.

К Волкову на завтрак Ковалёв пошёл в «домашнем», как он назвал, наряде. За столом собрались вчерашние собеседники, все, кстати, одетые «по-простому». Ковалёва поприветствовали уже как своего, без околичностей. Пока шёл завтрак, разговор вёлся о пустяках, вопросы, типа, как спалось на новом месте? Кто приснился, и тому подобные дружеские подколки.

Когда был подан кофе, Волков, отхлебнув первый глоток, устремил взгляд на физика:

– Ну, что, Сергей Иванович, какой на сегодня план?

– План, Олег Васильевич, достаточно прост. Самое первое и самое важное – это отправить послание Сталину. И вот тогда, в зависимости от его реакции, будем подключать и Генеральный штаб, и Министра обороны и всех, всех, всех.

– Понятно. Что ни будь от меня, лично?

– Хочу, что бы Вы взглянули на проект письма Сталину, если, что поправьте. – Ковалёв достал из кармана свой электронный блокнот, нажал на нём пару кнопок и передал Волкову. Президент глянул на экран:

– В фоторедакторе сами работали?

– Ну да, кому ещё можно было доверить.

– Да, тут Вы правы, – задумчиво произнёс Волков. – И как Вы думаете переслать это послание Вождю?

– Это то, как раз, самое простое, ну, с моей точки зрения. Мне нужно попасть в кабинет Вождя, именно в то место, где стоял его рабочий стол.

Тут уж улыбнулся Шенкерман:

– А это с нашей стороны плёвое дело. В этом здании, на втором этаже, в правом крыле музей Иосифа Виссарионовича Сталина (Джугашвили).

– А есть такое время, когда там не бывает посетителей?

Тут уж вмешался Министр Обороны:

– За это не переживай, музей закрытый, там бывают только экскурсии по предварительной записи. На сегодня посетителей там точно нет, потому, что решили немного навести порядок, да и косметики прибавить не помешает.

– Ну, тогда, – Ковалёв развёл руками, – вперёд и с песнями. Кстати, Игорь, посмотри, я правильно твои данные написал, ничего не напутал, что бы потом не краснеть?

Шенкерман глянул на экран, хмыкнул:

– Всё верно, дружище, можно голубя отправлять.

– Ещё бы распечатать, так, что бы меньше кто видел.

Тут уже Волков хмыкнул:

– Алексей! – Кинул он в пространство

– Да, Олег Васильевич – Начальник охраны материализовался из ниоткуда.

– Лёша, в карауле есть фотопечатная машина?

– Ну а как же, Олег Васильевич, "Енисей", сто седьмая модель.

Тут уж все присутствующие уважительно покачали головами.

– Вот, Лёша, нужно отпечатать это фото на формате А – четыре, но очень желательно, что бы кроме тебя ЭТОГО никто больше не видел. Что и как я тебе расскажу, но чуть позже. А пока – без вопросов. Договорились?

Волков передал Алексею блокнот, тот кинул взгляд на фото, глаза расширились, он судорожно сглотнул:

– Разрешите выполнять?

– Да, и, по возможности, не долго.

– Я Вас понял.

– Ещё кофе? – улыбкой спросил Волков.

Когда Алексей вернулся, все посмотрели на результат работы. Вердикт был единодушный: Вождю должно понравиться. Шенкерман глянул на Ковалёва:

– Ну что, Сергей Иванович, запал ещё не растерял?

– Страшно... – Честно признался Ковалёв, – делать надо, тем более, – он обвёл глазами присутствующих, – с такой поддержкой.

– Тогда пошли, думаю, мужчины нас подождут, рабочих там ещё нет, успеем нормально.

Игорь встал по стойке смирно:

– Товарищ Верховный Главнокомандующий, разрешите...

– Да идите уж, – кивнул Волков, – С Богом!

До кабинета-музея они дошли без препон.

– Ну, вот, ботаник, твоё поле деятельности. Твори! – Он вытянул руку вперёд, явно имитируя тысячи памятников Ленину по стране.

Кабинет Сталина, не очень большой, около ста квадратных метров, длинный стол для заседаний упирался в двух тумбовый, с толстой крышкой обтянутой зелёным сукном, и с зелёной же лампой на столе. Справа, в стене была дверь.

– А что там? Посмотреть можно?

– Запросто, – сказал Игорь подошёл и открыл дверь, – тут комната отдыха Вождя.

Сергей заглянул. Комната, простая, можно сказать аскетичная. Вешалка, книжный шкаф, пара стульев и простая солдатская койка.

– Отлично, – пробормотал физик, – Скажи, Игорь, здесь всё также стоит, как стояло при жизни Сталина?

– В этом можешь не сомневаться. Всё верно абсолютно, ну может миллиметр туда-сюда.

– Ну, миллиметр роли не играет. Дальше, какое время ты рекомендуешь? Тридцать четвертый год? Десятое апреля, будет нормально?

– Вполне нормально. Серёжа, не менжуйся, успокойся, иначе ошибок насажаем и притащим сюда какого-нито Джек-Потрошителя.

– Да, я понял, спасибо.

Ковалёв стал к столу председателя, лицом к залу. Он залез во внутренний карман и достал толстую серебристо-сверкающую сигару. Открутив колпачок, открыл обычный чёрный фломастер, только очень толстый. Присев на стул, фломастером в воздухе, перпендикулярно столу нарисовал квадрат примерно полметра на полметра. Постепенно внутреннюю полость квадрата затянуло серой рябью, которая немного поволновалась и стала ровной поверхностью. На этой поверхности Сергей своим фломастером стал писать какие-то формулы. Постепенно, с каждым новым символом поверхность становилась всё прозрачнее и прозрачнее. В момент, когда Ковалёв поставил последнюю точку, в окне проступили очертания стола, такого же точно, как и тот над которым писались формулы, но чем-то отличался. Да, он был совершенно новым. Сергей быстро просунул руку в это окно и положил на стол фотографический лист. Затем он, как бы зачеркнул фломастером окно, из угла в угол, и оно с характерным звуком захлопнулось.

– Кажется, получилось, – Ковалёв посмотрел на Шенкермана.

– Серёжа, я не знаю как ты, а у меня мокро не только в штанах.

– У меня та же песня. Пойдём дружище, примем душ, а то нас девчонки разлюбят. А тут, – он показал пальцем на стол, – пара-тройка часов у нас есть.

* * *

C самого утра Иосиф Виссарионович никак не мог понять, что происходит. Визуально – всё было на месте, всё было нормально. Дети ушли в школу, Сталин, в сопровождении Власика пошёл к себе в кабинет. Всё было как всегда, но что-то всё-таки терзало Вождя. Став на пороге кабинета он осмотрелся... Нет, не то. Дошёл до комнаты отдыха, осторожно заглянул. Там тоже всё было как обычно. 'Маразм начинается' – С улыбкой подумал Сталин и вынул трубку из кармана. 'А это что?' – Остолбенел Вождь. На его рабочем столе, прямо по центру лежало нечто, что существовать, в общем, не должно бы... Сталин взял в руки лист плотной, крепкой бумаги, размером с лист альбома, на котором сочными, яркими красками был изображён Московский Кремль, со стороны Спасской башни, с часами. И вид был сверху, так, что рубиновые звёзды виделись особо чётко. А сбоку и внизу листа был напечатан текст, так, как будто напечатали на листе пергамента, а сам лист потом был вставлен в изображение Кремля. Текст был напечатан красивым типографским шрифтом: ' Уважаемый Иосиф Виссарионович! К Вам обращаемся мы, Ваши потомки из 2020 года. Мы хотели бы обратить Ваше внимание на отдельные моменты нашей с Вами общей истории. Если Вам это будет интересно, оставьте на Вашем столе бумагу со словом 'ДА', и тогда мы прибудем к Вам, что бы вести дальнейшие переговоры. Если же у Вас нет желания контактировать с нами – оставьте на том же месте бумагу со словом 'НЕТ', и мы Вас больше не побеспокоим. С глубочайшим уважением и надеждой на конструктивный диалог:

Ковалёв Сергей Иванович и Шенкерман Игорь Францевич'.

Сталин, по привычке, перевернул документ, набил трубку, закурил. Создавалось впечатление, что Вождь всматривается в будущее и решает, что делать с этим, таким невероятным, посланием. На самом деле он уже всё решил, с самых первых строк этого письма, но необходимо было успокоить нервы. Со времён тюрем царской охранки Сталин не чувствовал ТАКОГО волнения.

Подняв трубку телефона, Иосиф Виссарионович произнёс:

– Товарищ Поскрёбышев, зайдите ко мне.

В дверях появился секретарь Вождя. Как всегда, без слова, но в глазах вопрос.

– Товарищ Поскрёбышев срочно закажите два пропуска в Кремль на имена Ковалёв Сергей Иванович и Шенкерман Игорь Францевич. На пропусках поставить отметку – пропустить без досмотра и без проверки документов. Всё, и, будьте добры, поторопите с выпиской пропусков. Пропуска принести мне. Вопросы? Нет, тогда выполняйте.

Пока секретарь бегал с поручением Сталин на обороте послания из будущего написал крупное 'ДА' и дописал: 'Эти пропуска дадут вам возможности пройти ко мне без досмотра и проверки документов. Я буду ждать вас к 12-00. Думаю, что это будет не слишком рано. Жду вас, дорогие потомки. И.В. Сталин'

Пока Вождь оформлял ответ, Поскрёбышев принёс пропуска. Сталин аккуратно положил в центре стола свой положительный ответ, а рядом приложил два пропуска.

– Теперь осталось только ждать, – он посмотрел на часы, – десять тридцать, полтора часа уже ничего не решают... Как Ви думаэте, Алэксанер Николавыч?

Секретарь Сталина знал, что Вождь начинал говорить с акцентом только тогда, когда сильно волновался. Таким взволнованным он его давно не видел.

– Я думаю, Вы правы, товарищ Сталин, полтора часа – это не много.

– Товарища Власика сюда пригласите, – Сталин, казалось, ничего не слышит.

– Товарищ Власик в приёмной, ждёт распоряжений.

– Пусть зайдёт.

Поскрёбышев молча кивнул и вышел. Тут же в кабинет вошёл Власик:

– Товарищ Сталин?

Сталин повернулся к нему:

– Николай Сидорович, к полудню, на КПП Кремля должны подойти два человека. На руках у них будут пропуска на фамилии Ковалёв и Шенкерман. Ваша задача этих людей провести сюда, в мой кабинет, минуя все проверки и обыски.

– Но, товарищ Сталин, согласно действующих правил и указаний...

– За этих людей ручаюсь я, лично. Этого достаточно?

– Вполне, – Власик вытянулся в струнку, – разрешите выполнять?

– Ну-ну, – Усмехнулся Сталин и стал по заново набивать трубку.

* * *

Ковалёв нервничал. Нет, 'нервничал' не то слово, которое могло бы отобразить его состояние. 'На грани обморока', – вот такое определение более чётко давало понимание того, что с ним творилось. Он поминутно смотрел на часы, не понимая, почему время ползёт так медленно. Наконец, сидевший рядом Шенкерман тоже бросил взгляд на часы:

– Ну, что, Маэстро Уэллс, десять минут одиннадцатого. Думаю, если Вождь принял наше предложение, ответ уже должен быть. Как считаешь?

– Вообще-то я, – задумчиво так произнёс Сергей, – я щитаю на кулькуляторе.

– Вот то, что шутишь, это хорошо. Пошли, проверим.

Ковалёв тяжело вздохнул:

– Пошли.

Придя в Сталинский кабинет, Ковалёв, как мог, оттягивал время:

– Может, сначала через прокол поглядим, мало ли... – Умоляюще посмотрел он на Шенкермана.

– Слушай, Старый, не занимайся ерундой, там, на той стороне сам Сталин в таком же состоянии, как и ты. Так, что давай, время – деньги.

Сергей тяжело вздохнул, и, заняв позицию перед столом начал свои манипуляции. Постепенно окно становилось всё более прозрачным:

– Есть, Игорь, есть, – с придыханием произнёс Сергей. Он быстро сунул руку в окно и вытащил два пропуска, – читай, что там написано, а то в глазах расплывается.

– Подвинься... Ага, Эти пропуска дадут вам возможности пройти ко мне без досмотра и проверки документов. Я буду ждать вас к 12-00. Думаю, что это будет не слишком рано. Жду вас, дорогие потомки. И.В. Сталин. Сколько время?

– Десять сорок.

– Бегом к Игнатьевичу, доложимся, а там, в темпе марша на КПП Кремля. Заодно Министр подскажет, где оно было в то время. Фото то зачем забрал?

– Не переживай, я для Вождя сделал кое-что получше.

– Ладно, побежали.

Министр пожал им руки, на минуту задумался над вопросом о воротах:

– Боровицкие, конечно, туда всегда все хозяйственные грузы направляют. Вот и вы туда же. Только, господа-товарищи офицеры переодеться бы вам не помешало. Попроще, поскромнее. Игорь в курсе, а ты, Серёжа у себя в шкафу подбери подходящее, там много чего есть. И, кстати, две минуты. Вот, распишись выписка из приказа о твоём призыве. Тебя же в сентябре девяносто седьмого выкинули? Ну вот, а в октябре, того же девяносто седьмого призвали заново. А это приказ о присвоении тебе звания полковник с вручением медали 'Ветеран Вооружённых сил'. Сейчас ты на задании, а как вернёшься то, и переоденем, и денежное довольствие, и пайковые, и компенсацию за обмундирование, и премиальные. Короче, за всё.

– А финансисты не постреляются? – озабоченно спросил Ковалёв, подписывая документы.

– Ничего, – засмеялся Смирнов, – новых наберём. Чтобы знали, кого надо из армии гнать, а с кого пылинки сдувать. Короче, с Богом, мужики. За вами предварительные переговоры, а по их результатам будем готовить и всё остальное.

* * *

Двое не молодых, но высоких и крепких мужчин, одетых скромно, но как-то немного необычно, шли через Красную Площадь к Боровицким воротам. Один из них нёс небольшую чёрную сумку через плечо, а у второго в руках было нечто завернутое в бумагу и похожее на картину. На Спасской башне колокола начали вызванивать 'Интернационал'. С двенадцатым ударом мужчины остановились возле полосатого шлагбаума и, достав из карманов пропуска, протянули их часовому. Часовой, не спуская с них глаз, протянул их в окошко в стоящей тут же будочке.

Из будки вышел военный с петлицами старшего майора НКВД.

– Товарищ Ковалёв?

– Есть.

– Товарищ Шенкерман?

– Есть.

– Будьте добры, товарищи, передайте мне ваши вещи и следуйте за мной.

Идти пришлось не далеко, всего метров двести. Шли по ухоженным дорожкам, везде была видна юная поросль зелени. Весна вовсю вступала в свои права. Игорь кивнул на небольшое двухэтажное здание. Вот так, мол, ещё достраивать и достраивать будут. А сейчас такой уютный особнячок, специально для Главы Государства.

– Сюда, товарищи, на второй этаж.

– Спасибо, Николай Сидорович.

Власик, а это был именно он, ошалело поглядел на мужчин:

– Откуда...

– Простите, товарищ Власик, – ответил Игорь, – мы много чего знаем, но об этом потом, после встречи с товарищем Сталиным. Не судите нас очень строго, но мы тоже носители государственных тайн.

– Понял, – кивнул Власик.

Зайдя в приёмную, Власик указал мужчинам сначала на вешалку, а затем на стулья:

– Снимите, пожалуйста, верхнюю одежду, а потом присядьте. Нужно немного подождать.

– Хорошо, Николай Сидорович. Мы подождём, сколько надо.

Поскрёбышев, сидевший за столом секретаря и что-то быстро писавший, даже не подал вида, что в приёмной есть ещё кто-то, кроме него. А Власик, прислонив к стене сумку и пакет, зашёл в кабинет Сталина. Впрочем, он тут же вышел и пригласил друзей в кабинет Сталина.

– Прошу простить, но вещи ваши занесу я, – сказал начальник охраны Вождя.

– Конечно, Николай Сидорович.

Сталин стоял лицом к окну окутанный табачным дымом. Когда гости вошли, дверь за ними закрылась, и Сталин внимательно на них посмотрел:

– Ну, здравствуйте товарищи, проходите, пожалуйста, – говорил он мягким, голосом, в котором совершенно не ощущался акцент. Разве может некоторые гласные он произносил немного напевно, – Будем знакомиться.

Подойдя к Ковалёву, он протянул руку и произнёс:

– Джугашвили, Иосиф Виссарионович, Генеральный Секретарь ЦК ВКП(б).

Ковалёв, пожимая Сталину руку, чётко, по-военному доложил:

– Полковник Ковалёв, Сергей Николаевич, старший научный сотрудник Научно-Исследовательского института Земли, отдел работы со временем.

– Так это Ваша разработка, я так понимаю? – Прищурился Вождь.

– Да, товарищ Сталин, моя.

– Очень хорошо, товарищ Ковалёв.

Подойдя к Шенкерману, Сталин подал ему руку и так же произнёс:

– Джугашвили, Иосиф Виссарионович, Генеральный Секретарь ЦК ВКП(б).

Игорь так же, по-военному:

– Генерал-полковник Шенкерман, Игорь Францевич, профессор, ректор кафедры истории при Академии Генерального штаба Вооружённых сил Российской Федерации.

Сталин нахмурился:

– Российской Федерации?

Игорь ещё больше подтянулся:

– Да, товарищ Сталин, Российской Федерации. Я уполномочен Президентом России и Министром обороны, от имени всего народа России, который, не смотря ни на какие изменения в политических, экономических, международных системах, в большинстве своём мечтает вернуться во времена правления товарища Сталина.

– Неужели всё так плохо? – Заволновался Вождь.

– Сейчас нет, нынешний Президент, работник спецслужб за двадцать лет нахождения в аппарате предыдущего Президента и ныне, на посту Президента сделали колоссальную работу. Они вывели страну в лидеры и по экономике, и на военном поприще. Социальная сфера вообще в приоритете его политики. Нынешний Президент, внешне мягкий, вежливый человек, но дела его говорят совсем о другом. Взять только Крымский вопрос.

– Крым? – Сталин стал снова набивать трубку, – Что с Крымом не так?

– Товарищ Сталин, у нас будет много времени, и я Вам всё расскажу. А сейчас позвольте закончить. Итак. Я уполномочен от лица правительства России и его народа, принести Вам, уважаемый Иосиф Виссарионович, глубочайшие извинения, за то, что мы, ваши потомки не смогли сохранить созданную Вами и Вашими соратниками Великую Империю – Союз Советских Социалистических Республик. Да, каемся, виноваты, и готовы, с Вашего одобрения всё исправить.

– Империю, говорите? – Сталин хмыкнул, – Ладно, обсудим и это. Хочу спросить товарища Ковалёва... Да, совсем плохим хозяином я стал. Чай или кофе?

Сергей глянул на Игоря. Тот развёл руками:

– Насколько я знаю, в это время кофе в СССР был большой редкостью, так, что чаю будем рады.

Сталин пригладил усы:

– Товарищ Власик, – начальник охраны сидел в углу в полной прострации от всего услышанного, – Николай Сидорович, очнитесь. – Сталин поводил рукой перед лицом у Власика.

– А? Да, товарищ Сталин. – Очнулся тот.

– Принесите нам с товарищами чаю, и чего ни будь к чаю. Хорошо?

– Да, товарищ Сталин, я всё понял, сейчас всё сделаем.

Хозяин повернулся к гостям.

– Один вопрос, пока нет Власика, когда я умру? Говорите смело, в царских ссылках я перестал бояться смерти.

– В нашей истории, – Вздохнул Шенкерман, – Это произошло пятого марта пятьдесят третьего года. Однако, – Игорь поднял руку в успокаивающем жесте, – есть очень много недомолвок, многое в этом деле скрыто и, похоже, уничтожено. Поэтому, я думаю, что и этот вопрос решится положительно.

Открылась дверь – 'Разрешите?' – Власик закатил столик с самоваром, сахарницей, молочником, заварочным чайничком и корзиночкой с ошеломительно пахнущей сдобой.

– Николай Сидорович, Вы вовремя, – Шенкерман повернулся к Сталину. – Иосиф Виссарионович, пока у нас пауза, разрешите сделать Вам от имени руководства страны небольшой подарок. – Он залез рукой в свою сумку, краем глаза увидев, как подпрыгнул Власик. – Прошу прощения Николай Сидорович, – и он передал Власику небольшой предмет в чёрном бархатном мешочке.

Начальник охраны залез в мешочек и вынул оттуда чёрную, кожаную коробку, заглянув в неё, и передал Сталину. Вождь открыл коробку и в его глазах забегали чёртики.

– Мы, конечно, понимаем, что куренье вред, – Улыбнулся Игорь, – Но Вы уже давно стали символом именно с трубкой в руке. Поэтому, просим прощения.

– Да, – Сталин вынул из коробки вересковую трубку, – с этим понятно, но вот с остальным как?

– А с остальным, Иосиф Виссарионович, ещё проще, – историк подошёл поближе, – Вторая трубочка изготовлена из бивня мамонта.

– Мамонта? – Удивился Вождь.

– Да, мамонта. Есть такая наука 'генетика'. Так вот у нас на севере, в вечной мерзлоте, был обнаружен замороженный мамонтёнок. С помощью его генетического материала восстановлено небольшое, голов с полсотни стадо, но уже настоящих мамонтов. Сейчас они активно обживают тундру и лесотундру.

– А дальше?

– Дальше – ещё проще. Зажигалка с газовой турбинкой. Пламя выходит сбоку, для удобства прикуривания трубки. Баллончик со сжиженным газом для заправки зажигалки. А вот тут, в коричневой коробочке самая бесполезная, по-моему, мнению вещь – сменные фильтры для костяной трубки.

– А почему же бесполезная?

– Быстро забивается фильтр никотином, приходится выбрасывать, ставить новый. Утомительно. Я сам курильщик со стажем, поэтому знаю, что говорю. А так – подарок от всего сердца.

– Я так и понял, – улыбнулся Сталин, – спасибо, порадовали.

Игорь повернулся к Власику:

– Уважаемый Николай Сидорович, а Вам подарок от имени Службы охраны Президента, – он вынул из своей сумки небольшой кофр чёрного цвета и передал Власику.

Тот покрутил коробочку в руках, но так и не понял, как она открывается и, с виноватым выражением на лице протянул обратно. Игорь с улыбкой показал на замок 'молнии', потянул за неё и отдал обратно:

– Только осторожно, пожалуйста.

Власик обрадованно расстегнул 'молнию' и застыл в изумлении. На свет появилась фотокамера 'Око Вещее 1007'.

– Это?... – Власик не мог подобрать слов.

– Это цифровая фотокамера для цветной фотосъёмки. Тут, сбоку, обратите внимание, блок-накопитель, примерно на тысячу фотографий. То есть, тут нет плёнки, как в обычном фотоаппарате, но есть аккумуляторы. Их хватает примерно на шестьдесят часов непрерывной работы, затем их нужно будет зарядить. Зарядное устройство там же, в кофре, в кармашке. Все параметры фотосъёмки выставляются автоматически. Когда заполните накопитель – я Вам расскажу, что делать дальше. Камера полностью заряжена и готова к работе.

Власик сначала растерялся, о его увлечении фотографией почти никто не знал, но когда вспомнил, кто сделал ему этот подарок, успокоился, даже пару раз щёлкнул спуском фотоаппарата.

– Кстати, это, так, к слову. Вся техника, с которой вы будете знакомится, произведена в России, и, поверьте, считается одной из самых лучших в мире.

Сталин, не выпуская из рук трубочку из кости мамонта, уважительно покачал головой.

– Это впечатляет, ну, что, подарки закончились?

– Что Вы, товарищ Сталин всё только начинается, – улыбнулся Ковалёв, – Разрешите?

Сталин кивнул-

– Александр Николаевич, – чуть повысил голос физик.

Поскрёбышев тут же возник в дверях, устремив взгляд на Сталина. Тот слегка качнул головой, указав на Ковалёва.

– Слушаю Вас, Сергей Иванович.

– Уважаемый Александр Николаевич. От имени секретариата Президента России, и лично Президента, разрешите сделать Вам небольшой подарок. – И он протянул Поскрёбышеву небольшую, удлинённую бархатную коробочку.

Бросив взгляд на Вождя и, убедившись в том, что тот одобрительно смотрит на подарок, взял коробочку в руки. Отрыв её он ахнул:

– 'Parker', неужели настоящий? – Поскрёбышев поднял умоляющий взгляд на Ковалёва.

– Просим прощения, но перьевые ручки мы уже давно не выпускаем, а этот товарный знак в моде и в нашем времени и в том числе и на перьевых ручках. Поэтому – оригинал.

– Сколько же она у вас стоит?

– Сущие пустяки, поверьте, дорогой Александр Николаевич, приятной Вам работы и не забивайте себе голову пустяками. Ну, что, товарищ Сталин, вернёмся к нашим 'баранам'?

– Да, Вы правы, товарищ полковник. Что нужно от меня? – Сталин слегка ёрничал. Было видно, что он ещё волнуется, поэтому Ковалёв всё принял, как должное.

– Разрешите зайти к Вам в комнату отдыха. Стоп, я прошу прощения, ещё немного времени, – он подошёл к пакету, стоящему у стены и сдернул с него упаковку, – Я, товарищ Сталин забрал послание, которое лежало у Вас на столе. Взамен ему даю вот это.

В деревянной раме, размером около метр на сантиметров восемьдесят была панорамная фотография Кремля, со стороны Спасской башни. Бушевала весна, краски были ярки на столько, насколько Ковалёв смог вытянуть из фоторедактора.

– А я уже хотел спросить, – ворчливо произнёс Сталин, – куда такую красоту девали. Спасибо, удружили Сергей Иванович. – Вождь ещё полюбовался картиной.

– Товарищ Власик, повесьте, пожалуйста, этот шедевр. Желательно так, чтобы было видно всем.

Власик тут же метнулся за инструментом.

– Итак, Сергей Иванович, комната отдыха, прошу, – Сталин показал на неприметную дверь в правом углу кабинета. Зайдя в комнату, он включил свет. – Слушаю Вас?

Ковалёв бросил взгляд. Всё было, так же как и в будущем, поэтому он, без околичностей обратился к Вождю:

– Товарищ Сталин, у нас и у нашего руководства есть вопрос. Мы просим Вашего разрешения сделать в это помещение постоянный проход из будущего.

Сталин молча ждал продолжения:

– Здесь, справа, со стороны кабинета будет стоять дверь. С той стороны, в будущем тоже будет дверь, и открываться она будет только с Вашего разрешения и только Вашей рукой. Если, с той стороны, кто либо, попытается взломать дверь, то временной проход исчезнет. Поэтому с той стороны, на постоянной основе будет стоять караул спецназа ГРУ.

– ГРУ? – Сталина заинтересовала незнакомая аббревиатура.

– Главное Разведывательное Управление, армейский спецназ, самые крутые ребята, – вмешался Шенкерман.

– Я продолжу?

– Да, товарищ Ковалёв, прошу простить.

– Значит, дверь тут, дверь там, тут, на двери с вашей стороны будет экран с кнопкой, Вы всегда будете видеть, кого впускаете. А кнопка будет настроена только на Ваш палец, и никто, кроме Вас даже просто нажать на неё не сможет. Тут, в правом углу будет установлен стол, на котором будет Ваша персональная Электронно-Вычислительная машина (ЭВМ). Кстати, на Вашем рабочем столе в кабинете тоже будет стоять блок с экраном и кнопкой. Это, чтобы Вам не бегать туда-сюда. Далее, по технике я Вам буду рассказывать, и показывать по мере её установки. Так как, Иосиф Виссарионович, Вы даёте добро? Предупредить хочу, всё очень сложно, но в теории и в лабораторных моделях всё работает. Как будет, так сказать, в боевом режиме? – Ковалёв пожал плечами.

Сталин молча ходил по ковру, лежащему на полу кабинета, посасывая костяную трубку.

– Товарищ Шенкерман, не хотите закурить?

– Очень хочу, товарищ Сталин, уши уже совсем опухли...

– Как Вы сказали? – Вождь заинтересованно посмотрел в глаза Игорю.

– Ну, – замялся тот, – у нас говорят, когда долго не куришь, то уши опухают и догоняют размером слоновьи. Шутка такая...

Сталин беззвучно засмеялся:

– Да, потомки, интересные вы ребята. Ладно, новую трубочку ещё обкуривать, покурю ещё пока старую. А Вы что курите, Игорь Францевич?

Игорь достал из кармана пачку 'Петр I'.

– У нас, товарищ Сталин идёт беспощадная борьба с курением, поэтому мы полностью отказались от импорта табака, а своё делать так и не научились.

– Тогда, уважаемый генерал-полковник, я просто обязан Вас угостить лучшим табаком, – сказал Сталин, открывая перед Шенкерманом пачку 'Герцеговина Флёр'.

– Вот спасибо, а я уж не знал, как стрельнуть у Вас папироску...

– А Вы, товарищ полковник, занимайтесь своим делом, мы Вам мешать не будем.

Пока собеседники раскуривались в углу, Ковалёв, получивший 'добро', проворчал себе под нос: 'Дело надо делать, а не раскуривать без толку...' Зайдя в правый угол, Сергей пощупал стену, слегка постучал по ней пальцами. 'Нормально. Должно всё получится.

А в кабинете шёл прямой и жёсткий разговор:

– На мой взгляд, товарищ Сталин, – сказал Шенкерман, с видимым удовольствием затягиваясь папиросой, – самое первое, чтобы я сделал, зная точно ход истории, её загибы и повороты. Решать, естественно Вам, но примите, как совет. Первое и, пожалуй, самое важное. Нужно срочно, не медля ни минуты, выдернуть из Ленинграда Сергея Мироновича Кирова. Причина: в начале декабря его убьют, и эхо его убийства прокатится волной кровавых репрессий по стране.

Стали молча слушал, не перебивая и всё крепче сжимая рукой потухшую трубку.

– Киров, Иосиф Виссарионович, на мой, опять-таки взгляд, является одной из ключевых фигур современности. Не сомневаюсь, что врагов у него в Питере больше, чем достаточно, и ликвидация Сергея Мироновича развяжет очень многим врагам Советской Власти. А наше с Ковалёвым прибытие в это время, я боюсь, может ускорить процессы и сорвать крыши у многих, и так не крепких разумом вражин. – Игорь, с разрешения вождя, закурил ещё одну папиросу. – Итак, это первое.

Сталин молча кивнул, подошёл к столу и поднял трубку телефона:

– Товарисч Поскриобышев, – чувствовалось, что он волнуется, – срочно визват из Ленинграда сюда товарисча Кирова. Не важно, чем он занят, повторяю – срочно.

Положив трубку, Сталин повернулся к Шенкерману:

– Я слушаю Вас, товарищ генерал-полковник, следующий шаг?

Игорь немного помолчал.

– Далее, товарищ Сталин, нужно тихо и незаметно убрать Ягоду. Именно от него пойдёт та волна беспредела, про которую уже упоминалось. Маленький пример: бралось подряд, без выбора сто дел проводимых под руководством Наркома ВнуДел Ягоды. Вы не поверите, но из ста дел только два были действительно проведены по саботажу и шпионажу. Остальные девяносто восемь были просто с признаниями, выбитыми под пытками и побоями. Следующий Нарком Ежов, как администратор может быть и хорош, но политика выбивания признаний кровью продолжилась. И только с прибытием Лаврентия Павловича Берии волна репрессий пошла на спад. Не скажу, что до конца. На местах ещё много оставалось врагов, да и просто садистов.

Шенкерман загасил окурок:

– Если всё пойдёт как надо, у Вас в комнате отдыха будет стоять Электронно Вычислительная Машина, в которой будет полная информация по истории СССР, по войнам, которые пришлось проводить, а также полный список лиц ДЕЙСТВИТЕЛЬНО являющихся врагами. Опять же, решать Вам, но Лаврентия Павловича нужно переводить из Закавказья в Москву. Здесь он действительно будет способен горы свернуть. А на его место, я так думаю, нужно назначить товарища Орджоникидзе. При всём моём уважении к товарищу Серго, выше удельного княжества ему не подняться, а триумвират Закавказья будет ему как раз по силам.