Текст книги "Ненужная крепость (СИ)"

Автор книги: Александр Альба

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

И вообще – он что-то застрял тут, залюбовался на стряпню. Он помедлил – идти к Саи-Херу имело смысл после возвращения Нехти. Во-первых, вести, полученные от диких маджаев, могли всё перевернуть наизнанку. Во-вторых, он признался сам себе – он хотел встречи с светлоглазой дикаркой, но, почему-то, и боялся её. В-третьих, жрец просил отложить разговор на время после трапезы, да и, в самом деле, надо было дать старику (ну, по меркам Хори) отдохнуть – Хори не понравилось его красное лицо, испарина на бритой голове и черные мешки под глазами. Не хватает ещё, чтобы их чародея свалила хворь. Кстати, а что делать, если болезнь одолеет кого-то из бойцов после того, как жрец вернётся в крепость (он ни на минуту не предполагал, с самомнением молодости, что злой дух болезни может коснуться его самого – как-то даже и не думал об этом). Ну, или ранит кого? Есть ли у них кто-то сведущий хоть в начатках лечебной магии и есть ли врачебные снадобья и предметы – ножи для операций из божественного стекла[81]81
  обсидиан


[Закрыть], бинты, целебный мох? Ну вот, ещё одна недоработка…

Глава 15

Склады он уже проверил, печь работала вовсю, ужин готовился. Воду уже заканчивали набирать в кувшины и поилки. Надо было поглядеть на жильё, пройтись по стене и ещё раз осмотреть башню – он помнил, что что-то там не доделал, только никак не мог понять – что. Пройдясь по новоявленным казармам, он где-то нашёл беспорядок (подлинный или мнимый) и, не дожидаясь маджая, просто молча ткнул в него пальцем, дав время все исправить, а где-то, наоборот, расхвалил солдат. Затем он взобрался на стену и всю её обошёл. Со стеной всё было в порядке, но некоторые кусты и деревья, слишком близко подобравшиеся к стенам, нужно будет вырубить – заодно и топлива добавится. Он уже почти вернулся в начальную точку, обмениваясь парой-тройкой слов с дозорными, как услыхал сигнальный свист одного из них. Нехти возвращался в крепость.

Пока было довольно трудно разглядеть всё подробно – маленький караван был ещё далеко, изрядно пылил, да и восточная сторона неба уже начала наливаться густой закатной синевой, Атон, пройдя свой путь по небу, из Ра уже становился Атумом[82]82
  Ра – дневное солнце, Атум – закатное, Атон – солнечный диск


[Закрыть]. Хори не стал спускаться – изнывая от нетерпения, он пытался пересчитать всех и разглядеть в подробностях. Залаяли, почуяв чужих, чуткие псы. Молодому коменданту маленькой крепости казалось, что в воздухе повисло напряжённое ожидание. Крикнув дозорным, чтоб не пялились по сторонам, а смотрели за теми местами, что поручены им для наблюдения, он всё же ссыпался, по-другому и не скажешь, по лестнице.

Клубы пыли неспешно приближались. Вначале Хори даже удивился – откуда её столько? Потом сообразил – колючие кусты уйди-уйди наверняка привязали волоком за ослами, они и поднимали эту тучу.

Не только Хори не терпелось увидеть подходящих поскорее – практически все солдаты вглядывались в облако пыли, словно они скрывали их самое большое в жизни счастье и радость и мало что не приплясывали на месте. Ещё раз рявкнув на часовых, чтоб не забывали о своих обязанностях, молодой неджес нарочито медленно пошёл к воротам, хоть это и стоило ему мучительных усилий. В это время из ближайшего к нему домика, путаясь во входной занавеске, появился жрец. Он выглядел получше – отдых явно пошёл ему на пользу, но казался сильно встревоженным.

– Не волнуйся, отец мой, это всего лишь возвращается Нехти…

– А? Нет, я не об этом думаю, а о рассказе маджайки, если, конечно, достопочтенный Минмесу правильно её понял и перевёл мне.

– Не сомневайся, о могущественный, я, к сожалению, не ошибся, – сказал маленький и неприметный писец, который и появился незаметно – словно из воздуха выпал. По крайней мере Хори не обратил на него внимания, пока тот не заговорил. Юноша впервые присмотрелся к чиновнику внимательно. Тот был тих, невысок и незаметен, но тело его, хоть и мелкое да тощее, было крепко и местами видны были интересные шрамы. Взгляд же незаметного писца был острым и показался Хори неприятным. Он вообще верил в дурной глаз, и на всякий случай взялся за амулет, висевший на шее, что чиновник и заметил. Усмехнувшись, он сказал командиру:

– Не волнуйся, отец мой, если от кого и стоит ждать беды, то точно не от меня, хоть и новости, пришедшие через меня, дурны и вызывают тревогу.

Хори смутился и от этого рассердился ещё больше, но только хмыкнул, а затем сказал:

– Полагаю, когда Нехти закончит с караваном, нам вчетвером будет о чём поговорить.

– Впятером, я думаю, – ответил Саи-Херу, – нубийка не пожелала всего сказать нам, но обещала рассказать тебе, если ты согласишься с нашим присутствием.

Жрец хмыкнул, показывая, что подобная женская глупость его даже и не огорчила, а Хори почувствовал, как сердце в груди пропустило пару ударов и словно упало в желудок. Вот оно – кажется, предчувствие было воистину послано богами, и его ждёт что-то важное, что, к худу иль добру, навсегда изменит его жизнь.

– Так что за новости? – наконец спросил он.

Жрец выразительно вздохнул, закатил глаза к небу, а потом скосил их на многочисленных солдат вокруг. Хори понял, что вести таковы, что подчинённым их лучше не знать. Надо теперь ещё подумать и о помещении для самого себя, внезапно понял он. Где можно поспать, поработать с донесениями и отчётами. И поговорить без посторонних ушей. И вообще – всем офицерам тоже надо выделить достойные места, всем важным персонам, ну, и место для совещаний. Как-то он сегодня слишком многое упускает – огорчённо подумал он.

В это время из-за занавески, коварно поймавшей перед этим жреца, высунулась мордашка светлоглазой девочки. Она серьезным взглядом посмотрела на Хори, засунула в рот палец и снова скрылась за занавеской. Как ни странно, это успокоило молодого командира и он решительно себя оправдал – от такого дня голова пойдёт кругом и у более умудрённого жизнью человека. Сейчас они с Нехти решат, где им всем разместиться.

А Нехти был уже рядом. Он шёл во главе отряда, очевидно, не желая глотать поднятую пыль, и лицо его было довольным.

Хори уже довольно знал своего ближайшего помощника, чтобы догадаться – в отличие от жреца, новости у того приятные. Видно было, что народу в караване стало больше – два высоченных диких негра шли чуть позади маджая. Они не были связаны, и даже шли с копьями, покоившимися на их плечах, значит, Нехти вслед за Иштеком, следовавшим за ними и замыкающим передовую группу, счёл их не врагами и достойными такой почести. Впрочем, наконечники копий были в скрыты в широких и потертых кожаных чехлах, некогда богато украшеных, а теперь пыльных и невзрачных. Чехлы бесформенным саваном укутывали копья больше, чем на половину, что не давало сразу использовать копьё как оружие, да и Иштек наверняка контролировал негров – в глупой излишней доверчивости десятника Нехти заподозрить было трудно. Двое солдат шли чуть позади Богомола и как бы по бокам, между ними три погонщика сопровождали своих ослов. Те шли, с задумчивым видом глядя себе под ноги, ни дать не взять – храмовые звездочёты, составляющие гороскоп! Все ослы были навьючены грузом и тащили на верёвках за собой огромные кусты уйди-уйди.

Завидев Хори, десятник Нехти, не переставая улыбаться, ускорил шаг, за ним подтянулись и остальные.

– Хорошие новости, командир! – крикнул он.

Подумав, что послушать добрые вести не повредит никому из гарнизона – и настроение поднимется, кстати, Хори не стал уводить маджая куда-то, а скомандовал:

– Докладывай!

– Мы привели двух негров, – Нехти махнул на стоявших сзади великанов, словно командир мог их не заметить, – Я смог их понять и поговорить с ними. Зла в них нет, да, и клятвы, которые они мне дали, крепки и нерушимы, поэтому я им верю. Они сопровождали как охрана женщин тех, что в крепости у нас. Это не простые дикарки, и они, мужчины те, хотели их сопровождать дальше, но им приказали возвращаться, дабы не вызывать у нас тревоги. У них и в самом деле голод, и они и в самом деле хотят купить припасов. Но, помимо этого, их главная в отряде – сильная чародейки и колдунья. Она знает нечто важное, что должна рассказать великим людям Двух Земель. Кроме того, Иштек нашёл след ушедших отсюда, точнее два следа, ибо они уходили в две разных стороны.

– А, значит собачий пастух нашёл только один след…

– Ничего он не нашёл, отец мой, – бесцеремонно влез в разговор Богомол, – я видел, где он ходил, и видел, что он нашёл, солдат тот. Я же говорил – их собаки сторожа, а не ищейки. Он увидел только то, что ему и нам хотели показать злодеи те. На самом деле они догнали скот до твёрдой глины и камней и вернули его назад, а увели его в совсем другое место, почти весь. Кого-то они, мнится мне так, послали дальше, чтоб мы, пойдя по пути ложному тому, нашли хоть какие-то следы и шли в погоню за ними дальше. Настоящий свой путь они прятали хорошо, у них ловкие следопыты и люди, которые понимают, как воровать скот, да…  А ещё часть ушла совсем неприметно – без скота, без тяжкого груза. Но очень стараясь, чтобы за ними не было следов вовсе. И им бы это удалось, если б у них в отряде не было двух человек, которые не умеют правильно ходить в земле Сета[83]83
  пустыне


[Закрыть]. И, похоже, что один не умеет чуть больше второго…  И вот – самое главное! Все они, разбойники эти – именно те злодеи, что напали на нас на руднике!

Если бы сейчас заговорил его собственный кинжал на поясе, Хори не удивился бы больше, настолько Иштек изменился. Он словно враз выздоровел от своей странной болезни – и даже ни разу себя не обнюхал. Только сейчас неджес сообразил, что Иштек, уже докладывая о неграх в первый раз, был намного, намного более многословен, чем он привык. Он, обычно сонно-флегматичный (ну, на памяти Хори, каким долговязый следопыт был до своей беды, юноша не знал), был заметно оживлён. Односложные ответы, которые из него надо было тянуть воловьей упряжкой, пропали, сменившись длинными и даже витиеватыми фразами. Маджай словно готов был немедленно сорваться и бежать вслед разбойникам. Хори удивленно-вопрошающе посмотрел на Нехти, и тот утвердительно прикрыл глаза, поняв немой вопрос и дав на него немой ответ – да, Иштек излечился. И это явно радовало десятника.

– Самое главное, и Иштек клянётся в этом – они ушли отсюда с меньшим грузом, чем пришли, – сказал нехсиу.

В воздухе повисла тишина, через краткий миг сменившаяся гулом. Все знали историю нападения на рудник, да и вообще разбойничьего налёта на земли Кубана. А уж размеры награбленого, обсуждавшиеся, конечно, вечером у костров, превосходили всякое воображение. И день ото дня становились в этих разговорах всё грандиозней и богаче, превзойдя истину раз в десять, никак не меньше. И, раз Богомол сказал, что часть груза здесь, то…

Хори уже сильно пожалел, что не выслушал доклад наедине – как бы такие новости не разрушили порядок в его маленьком войске. Хотя – правду ведь всё равно было не утаить, солдатские пересуды хуже бабьих сплетен…  Уж лучше быть готовым к неизбежному и, не дав воли солдатам, руководить поисками.

– Тихо всем! – рявкнул Нехти. Шёпот и гул стихли – всё ж морок сокровищ не победил порядок и выучку.

– С чего ты решил, что это те самые преступники, Иштек? – спросил наконец у следопыта юноша.

– По следам, отец мой и командир. Я уверен, что узнал некоторые из них, и главное – я узнал следы не умеющих ходить по пустыне тех, главных их, да. Я уверен, что это их главари и ещё кое-что, что я доложу тебе о них особо. И ещё по тому, что несчастье и проклятье в сердце моём развеялось, и я словно вернулся из сна. А если я поймаю их, злодеев тех проклятых, моя удача совсем исправится! Особенно мне надо поймать двоих – их следопыта и того, кто ударил меня по голове. А что часть груза где-то тут – видно по тому, какие следы вели сюда, и какие – отсюда.

– Так! Все разговоры о сокровищах – будут с утра, когда Ра прояснит наши мысли, а Тот направит их. И никто – слышите, никто! Не смеет забыть о той беде, которая зовётся проклятыми душами! Так что не вздумайте их искать сами, тем более – ночью, сокровища те, ибо, может статься, что раньше потерянные найдут вас и украдут и жизнь, и души ваши!!! Сегодня мы попросим могущественного чародея рассказать нам побольше, как бороться с этой напастью и чего ждать. А завтра начнём поиск клада, принадлежащего Его Величеству, да будет жив, здоров и счастлив он на миллион лет! И не смейте забывать, что клад тот – собственность Великого Быка, владельца правды!

Судя по тому, как некоторые солдаты старательно прятали глаза, именно поиск клада и подсчёт своей доли и занимал их сейчас, и слова командира о хозяине сокровищ и потерянных душах дважды остудили пыл нетерпеливых.

– Но, конечно, награда нашедшим от великого семера, владыки и правителя Кубана, будет велика! – напоследок утешил приунывших солдат Хори, – а сейчас самые нетерпеливые (и он ткнул в трёх самых шумевших при вести о сокровищах солдат) займутся воротами. Остальные – могут готовиться к ужину, ибо у нас сегодня – праздник!

Ибо мы прошли трудный путь по бесплодным землям, и исполнили свою работу, и исполнили хорошо. Мы оказались готовы к тем напастям, которые нас встретили, и мы их преодолеем, и заслужим большую честь, славу и выгоду, если и в самом деле вернём украденное сокровище! И пусть никто не скажет сегодня, что живот его пуст, еда скудна или недостойна! Накрывайте же столы, и будем пировать!

Заняв солдат, Хори повернулся к десятнику и укоризненно покачал головой:

– И вот стоило это говорить при всех?

– А ты думаешь, молодой господин, что мы смогли бы утаить вести, а утаив – удержать?

Только тут оба командира обратили, наконец, внимание, что Богомол никуда не делся, и изо всех сил старается разглядывать закатное небо, делая вид, что ничего не слышит.

– Ладно, чудесно излечившийся, услышал – молчи громче. Что хотел сказать после? Ты ведь из-за этого остался?

– Вам, достопочтенные отцы и командиры до допросов негров тех надо знать кое-что. Я не сказал даже тебе, командир и брат мой, – и он слегка поклонился, скорее даже, наклонил голову, в сторону Нехти, – ибо рядом были погонщики и солдаты. Давайте выйдем и я сделаю вид, что показываю вам направление на следы?

Они вышли из крепостцы сквозь ещё не загороженные кустами уйди-уйди ворота. Небо в направлении тростниковых полей ещё было ярким, розово-жёлто-алым, и на нём кто-то из богов огромной кистью написал непостижимые обычному уму знаки: голубую пилу гор, лежащих на пути к Короско, и багрово-лиловые мазки идущих строкой тайного послания редких в этих местах облаков. Выше и сама великая корова Нут[84]84
  богиня неба


[Закрыть] уже багровела, словно расплавленная диском Атона бронза неба тут уже остывала и твердела, темнея постепенно до густо-синего на месте пробуждения Хепри, утренней ипостаси солнца. Хори невольно залюбовался потрясающей величием и чистотой красок картиной. На утренней дороге Хепри уже появились первые души-ба умерших, стерегущие её от зла – звёзды. Лёгкий ветерок освежал и относил мелких вездесущих комаров, которых в оазисе – за всё надо платить, и любое благо имеет злую сторону – было предостаточно. Тишина еще не нарушалась ночным плачем и хохотом гиен и шакалов, а хозяин степей и пустынь лев, хоть и проснулся, ещё не вышел на охоту. Кстати, если львы тут есть – наверняка на водопой они ходят сюда, к небольшому пруду. Ещё один узелок на память – спросить у Иштека, не видел ли он следов львиного прайда…

Тут его мысли, отвлечённые созерцанием закатных красот и пустынных просторов, вернулись к тому, о чём в самом деле стоило подумать. Смутившись, он повернулся к терпеливо его ждущим нехсиу. Но, кажется, отвлёкся он на какие-то секунды.

– Отцы мои! – страшным трубным шёпотом возвестил Иштек. – Я не сказал этого ещё никому и говорю вам. Один из не умеющих ходить в пустыне – маджай, из диких, но знатных, и, скорее всего колдун. Это плохо, но это не та тайна, из-за которой я вас вытащил из крепости.

– Ты, Богомол, не забывай нам показывать, где следы, – напомнил Нехти.

Иштек старательно стал тыкать сначала в одном направлении, затем, словно объясняя командирам всё подробно, начал махать руками, что-то изображая, потом тыкал в другую сторону. Но картину, призванную создать у солдат в крепости впечатление отчёта следопыта перед командирами, эти последние чуть не испортили. Ибо в действительности Богомол заявил им:

– Почтенные командиры, славные неджесы! Второй – самый главный у них, и он большой семер или великий пророк храма из Та-Кем!

Нехти крякнул, Хори поймал себя на том, что рот его широко раскрылся. Хорошо, что они не начали кричать или ещё как-то выражать удивление…

Предваряя незаданный командиром вопрос, десятник сказал:

– Раз уж ты излечился, Богомол, то я не сомневаюсь в словах твоих, ибо никто лучше тебя не знает пустыню и не может прочесть больше по старому следу даже на камне. Да и когда разум твой был смущён, я бы в этом не усомнился. Но это дело такое (прозвучало это «эт'дел'ткая», и из-за этого усилившегося акцента Хори понял, что Нехти сильно взволновался), что может погубить нас всех…  И не обижайся, если я спрошу – уверен ли ты полностью?

– Уверен, как в том, что принёс на ужин орикса!

Странная клятва эта убедила Хори.

– Я вот думаю – а стоит ли говорить это Ослу и писцу? – спросил он у десятника, но вышло так, что он задал вопрос обоим. Тайна словно подняла следопыта вровень с ними, но, кажется, не сильно он тому радовался…  Хотя его отношение к начальству всегда отличалось от подчинённого поведения прочих солдат, но из-за его болезни и великого дара следопыта оно ему прощалось, хотя, наверное, не так. Скорее, к нему относились не как к ещё одному командиру, а как к шуту у богатого человека – позволено многое, но при том он считается ниже по положению прочей домашней челяди.

– Если дозволено мне будет сказать – я бы повременил говорить, новость эту…  Одно дело бороться с дикарями, другое – с важным, хотя и преступным, семером и жрецом. Лишь Великий Дом, да будет он жив, здоров и благополучен на миллионы лет, вправе определять степень вины семера или, того хуже, ириу хе-нисут или из какого-нибудь рода Первых, идущих следом[85]85
  «Спутники Гора», самая старая знать, сохранившаяся ещё с додинастических времён


[Закрыть]. Тут легко сгореть, как мотыльку, влетевшему в костёр. Я не силён в знании дворцовых нравов, но всегда, когда я видел, что в деле замешаны Великие, они оставались без наказания, а гибли простые неджесы и солдаты, а уж людей списка, сложивших головы при таких делах, и не сосчитать…  – задумчиво сказал Нехти.

– Если не считать принца, владыки Юга, входящего к царю без доклада, чьё имя стерто и память забыта, – пробормотал как бы про себя, ни к кому не обращаясь, Иштек.

– О ком вы говорите? – спросил юноша.

– Если ты не знаешь истории принца Усерсатета, сокровища дворца[86]86
  имя, титулы и внезапное падение – подлинная история. Причина, объясняемая ниже – авторский бред


[Закрыть], то объяснять надо долго. Я обязательно расскажу тебе эту повесть, как я её знаю. Но не сегодня, ибо нас уже ждут. И я помню, что задолжал тебе уже два рассказа. Но это такие дела, молодой господин, что нужно быть осторожным, словно ты идешь босиком по тростникам, где сотни дочерей Уаджет[87]87
  кобр


[Закрыть].

– Я, кстати, хотел тебе сказать, что неплохо было бы предусмотреть для нас такое обиталище, чтоб мы могли и поговорить, и было место собрать совет, вызвать солдата. Так, чтобы не было лишних ушей.

Десятник улыбнулся довольно и слегка по-отечески:

– Я распорядился об этом чуть не первым делом. Пойдём, я покажу тебе наше жилище, и ты скажешь, прав я или нет. Иштек, ты, кстати, идёшь с нами – жить ты тоже будешь рядом. Не то, чтоб я считал твой язык длинным – но так будет лучше со всех сторон.

Иштек, по старой привычке обнюхивавший себя, неопределённо кивнул и побрёл за командирами к крепости, где стража у ворот уже готовилась завалить вход уйди-уйди, едва они вернутся в крепость.

Глава 16

И верно, стоило им войти как стража стала закрывать «ворота». На самых больших, какие только смог найти Богомол, кустах, остались верёвки, за которые их тащили ослы. От правого куста верёвка шла налево, от левого – направо. По два стражника с каждой стороны ухватились за них и тянули, пока кусты не перекрыли проход и не сцепились между собой. Они были больше проёма, так что их нельзя было выдернуть наружу, а изнутри уже были вбиты колья, ограничивающие им путь внутрь, так что «раскрыть ворота» можно было только растащив их вновь вдоль стены. Нехти придирчиво осмотрел заграждение и остался доволен. Хори тоже внимательно изучил, как всё устроено и действует – на будущее пригодится ещё не раз. Ворота устроили старые солдаты из десятка Нехти, но на стражу стояли пока анху-желторотики. Нехти вполголоса заметил Хори, что постов выставлено слишком много для их отряда – солдаты не успеют отдохнуть. Нельзя чуть ли не половину отряда выставлять на стражу. Хори и не собирался оставлять на страже стольких – просто он так ещё и не отбил тревогу, что, конечно, тоже было неверно, но хотел до назначения караулов посоветоваться с десятником. Сказав всё это маджаю, равно как и свои мысли по поводу вырубки кустарника у стены, юноша понял, что тот доволен его действиями. Так и не зайдя в своё новое жилище, они назначили новые посты и распустили лишних часовых, а также обозначили смены, их порядок и действия часовых по тревоге. Назначенные нести службу прямо сейчас были не особенно счастливы – обед вот-вот начнётся. Правда, замечание Нехти, что им будет выделена двойная норма пива и вина заметно их подбодрила.

Стремительно темнело, хотя света ещё хватало, да и взошедшая луна была почти полной. В воздухе заметались летучие мыши, повеяло ночной свежестью. Наконец они добрались до того домика, который предусмотрительный Нехти с самого начала назначил под их жильё. Он не лепился к стене, как остальные, а стоял на полпути от башни к задней (если смотреть от ворот) стене. Вместе с башней и колодцем он как бы ограничивал площадку, на которой удобней всего было строить солдат, ставить им задания, проводить смотры. Если враги ворвутся в крепость – он и сам сможет стать дополнительным укреплением. Дом был невелик, двенадцать на десять локтей. Вход в него был один, окна были маленькими и находились под самым потолком первого этажа. Ибо был ещё и второй – ну, почти второй. Раньше на крыше стоял навес, и были выведены глинобитные стены высотой по грудь, так что в хорошую погоду здесь вполне можно спать, а при беде или набеге – обороняться. Сейчас, конечно, навеса, да и лестницы на крышу не было. Внутри домик делился на четыре помещения – большая комната, занимавшая треть его площади, прямо за дверью. В ней уже были выметены и застелены невесть откуда взявшимися циновками плотно утрамбованные глинобитные полы, на циновках лежали подушки из хурджинов, набитых чем-то мягким, горели глиняные лампы, позволявшие осмотреться. Вдоль стен стояли сундуки с самым ценным скарбом, на которых можно было сидеть, и несколько складных табуреток и столиков. В алтарной нише горела ароматическая лампа – и богам приятно, и комаров отгоняет. Нехти достал из, очевидно, своего походного мешка статуэтку, кажется, Хора, и вопросительно посмотрел на командира. Хори кивнул, и десятник поставил фигурку в нишу. Было довольно уютно, если учитывать условия. Под потолком виднелись довольно многочисленные оконные проёмы, кривые потолочные брёвна то выныривали из потолка, то исчезали в нём. Местами на стенах и потолке сохранилась старая побелка и даже какие-то рисунки, нанесенные на побелку, но разобрать, чем услаждали свой взор давешние обитатели крепости было мудрено – из-за копоти, немногочисленности сохранившихся фрагментов и скудного света лампадок. Нехти нахмурился чему-то. Приглядевшись, Хори увидел нацарапанные и нарисованные углём на стене скабрезные картинки и надписи. Интересно, почему, стоит человеку освоить грамоту (а это не было дивом даже среди солдат, в том числе и маджаев и нехсиу, например, Нехти писал весьма споро), как его тянет написать какую-нибудь гадость или глупость? Кому интересно, что «здесь был Пепи»?[88]88
  реальный факт – известно большое количество подобных древнеегипетских надписей


[Закрыть] А за что он навлекает проклятия на Ипунефра и описывает его происхождение от противоестественных союзов разных животных и предрекает ему жизнь полную бед и хвороб – про то и вовсе знают лишь боги…  И почему-то он ещё страшными проклятьями запрещает трогать свою убогую надпись…

Из большой комнаты вели в меньшие три двери. Хори заглянул в каждую из них – две двери были в длинной стене напротив входа, одна – в короткой слева. Левая дверь вела в совсем маленькую клетушку, прилепленную к основному домику пристройку. Места там было едва чтоб разместить ложе да подойти к нему. Две других комнаты были значительно больше, особенно та, что была справа. Ламп в них не было, но было видно, что и тут прибрано, вещи разложены и даже поставлены две походных складных койки. В потолке большей комнаты был проем – раньше это был люк на крышу. Сейчас он просто открывал обзор на небо и звёзды.

– Нравится, господин мой? – спросил десятник.

– Отлично! А я даже и не зашёл сюда днем, будто мне глаза отвели. Пожалуй, я займу эту комнату, – Хори махнул рукой на большую, – а в пристройке будет Иштек. Только вот где будет находится жрец?

– Ну, я предлагал ему сегодня вторую из больших комнат, но, поскольку он тут ненадолго, он решил, что пока поселится у стены и сам выбрал себе дом. Кстати, то, что он выбрал – ничуть не хуже этого места.

– Что ж, пора начинать наш пир? – не то спросил, не то предложил Хори.

– Да уж пора, мне кажется, я сейчас захлебнусь своей собственной слюной от запаха зажареного над углями мяса! – воскликнул Нехти, а таскавшийся за ними немой тенью Иштек засмеялся.

Словно подслушав их, из-за взметнувшейся занавески робко появилась голова Тутмоса, как всегда, выглядевшего виноватым во всех бедах мира.

– О отцы и командиры мои! Всё готово к пиру!

Вдруг за спиной Хори, в большей из комнат, раздалось не то хрипенье, не то фырканье. Кто-то неспешно и шумно топотал из темноты неосвещённого угла к выходу.