Текст книги "Тайные страсти"
Автор книги: Алекса Смарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)
Выпустив из рук бутылку, он запустил пальцы в копну золотых кудрей женщины и приподнял ее голову со своих колен. Быстрый взгляд на лицо подружки подтвердил опасения Гарета: она оказалась еще пьянее, чем он. Подведенные глаза дамы были закрыты, а с ярко накрашенных губ срывался легкий храп.
Черт побери!
Презрительно фыркнув, Гарет спихнул мерзавку на пол, потом застегнул панталоны. Эта шлюха отключилась быстрее, чем успела сделать то, ради чего ее сюда пригласили: уменьшить жар, сжигавший его чресла, огонь, который не смогло потушить даже обилие джина.
Раздражение Гарета тут же обратилось на сыщика с Бау-стрит, чье мудрое предложение и подтолкнуло его к этому шагу.
– Забудьте на время о своих супружеских обязанностях, – посоветовал Чапел.
Да, легко так говорить тому, чья спальня не примыкает к покоям притягательной молодой женщины, строгие манеры которой служили лишь прикрытием ее порочной натуры. Тот факт, что Гарет сам отказался в брачную ночь от молодой супруги, странным образом все больше заставлял его желать объятий Марселлы.
Гарет потянулся было к отброшенной бутылке, но вовремя вспомнил, что она пуста, и огляделся в поисках звонка. Обнаружив его на противоположной стене, он поднялся с дивана, перешагнув через распластавшуюся на полу блондинку – черт побери, как же все-таки ее зовут? – и, нетвердо держась на ногах, двинулся к двери.
Гарет уже ухватился за вышитую панель, как вдруг услышал шорох отодвигаемой портьеры. Он насторожился, инстинктивно стряхнув с себя опьянение и призвав на помощь чувство самосохранения, прекрасно понимая, что убийца Роберта еще гуляет на свободе. Впрочем, он знал также: убийцы такого сорта редко возвращаются на место преступления.
Затаившись как волк, Гарет укрылся в темном углу, в то время как на пороге комнаты появился темноволосый широкоплечий человек среднего роста.
– Седрик? – раздался незнакомый голос, в котором слышалось едва сдерживаемое нетерпение. – Черт побери, я был…
Мужчина не договорил, заметив на персидском ковре раскинувшуюся в грациозной позе женщину. Выругавшись, он шагнул к ней и, опустившись на одно колено, проверил, бьется ли жилка у нее на шее.
Наблюдая за незнакомцем, склонившимся над пьяной шлюхой, Гарет постепенно успокоился: убийца Роберта вряд ли стал бы заботиться о впавшем в пьяное беспамятство жалком существе. Не спуская тем не менее с гостя настороженного взгляда, он шагнул вперед и проговорил:
– Не беспокойтесь, она всего лишь перебрала, вот и все.
Услышав едкие слова Гарета, мужчина бросил на него острый взгляд и нахмурился.
– Учитывая то, что здесь происходило в последнее время, осторожность не помешает, – с явным неодобрением заметил он.
Не дожидаясь ответа Гарета, незнакомец подхватил бесчувственную блондинку, бесцеремонно положил ее на диван, затем с такой же небрежностью подобрал с пола платье, набросил его на полуобнаженную женщину и только после этого снова обратился к молодому человеку.
– Прошу прощения, что побеспокоил вас и вашу подругу, – резким тоном продолжил он. – Я искал своего кузена, но, видно, ошибся салоном. Если позволите…
Мужчина уже собрался уходить, но почему-то помедлил, пристально взглянув на Гарета.
– Я не сразу узнал вас, хотя мы раньше встречались. Вы Вольф, не так ли? Или граф Шербрук, судя по тому, что пишут об удивительном повороте фортуны, коснувшейся вас?
– И тот, и другой, – ответил Гарет, небрежно пожав плечами, пытаясь скрыть поднимавшееся раздражение. Сегодня вечером ему как никогда не хотелось общаться с гостями. Он и раньше охотно предоставлял эту обязанность Роберту, а теперь Виггинсу.
Гарет непринужденно расположился на диване, ожидая, пока уйдет незнакомец. Тот по-прежнему медлил, тогда Гарет вздохнул и добавил из вежливости:
– Мы выяснили вопрос о моей личности, но я не имею чести знать вас, мистер…
– Я Джеймс Вейбридж, граф Эйнсворт. Впрочем, когда наши пути пересеклись впервые, я был известен просто как Джеймс Райленд.
«Райленд».
Это имя показалось Гарету знакомым. Затуманненым взором он изучающе посмотрел на мужчину, попутно отметив его дорогую, хотя и строгую одежду и неуловимую, но явно ощущаемую манеру держаться, свидетельствующую о благородном происхождении этого джентльмена. Эйнсворт выглядел на несколько лет старше Гарета. Оба они были достаточно высокими. Граф, правда, казался несколько крепче и вообще производил впечатление человека, способного дать отпор кому угодно.
Заметив, что Гарет так и не вспомнил его, Эйнсворт грустно улыбнулся.
– Я приходил сюда несколько лет тому назад, чтобы заплатить долги моего кузена, – пояснил он. – Сумма составляла, кажется, триста фунтов, но Седрик уверял меня, что в случае неуплаты вы угрожали бросить его безжизненное тело в Темзу. Правда, позднее я выяснил, что это был всего лишь шантаж со стороны кузена… но к тому времени вы уже получили мои монеты.
– Вроде бы припоминаю такой случай, – согласился Гарет, мысли которого сейчас блуждали совсем в другом направлении.
Он вдруг почувствовал совершенно необъяснимую симпатию к этому человеку – или джин просто-напросто туманил его сознание и хмель оказался сильнее обычного? – в общем, совершенно неожиданно для себя Гарет спросил:
– Скажите, Эйнсворт, вы счастливы в браке?
– Я?! – удивленно приподнял бровь граф, услышав столь странный вопрос, однако в следующий миг лицо его просветлело от догадки. – Ах да, я знаком со слухами о вашей грядущей женитьбе. Да, ужасающая перспектива для любого мужчины, как бы ни утверждали обратное. Так когда же состоится счастливое событие?
– Оно уже произошло… если быть точным, примерно двенадцать часов тому назад.
Даже если столь смелое заявление и застигло Эйнсворта врасплох, он тактично спрятал свои чувства под маской невозмутимости и, обведя широким жестом пышную обстановку гнезда порока, мягко заметил:
– По-моему, все это – лишь жалкая замена домашнему очагу. Однако на ваш вопрос могу ответить: да, я счастлив в браке.
– В таком случае почему вы в эту ночь не находитесь в супружеской постели?
– Я здесь как раз по требованию моей жены, – иронично улыбнулся граф. – Осенью она ожидает нашего первенца и, полагаю, устала от моих хлопот вокруг нее. Она попросила – нет, скорее потребовала, – чтобы я отвез кузена в город поразвлечься и предоставил ей тем самым несколько спокойных часов.
– Какая снисходительная женщина, – прошептал Гарет с ехидным одобрением. – Очевидно, она еще и красива?
– Это самая прекрасная женщина в мире, и мне не терпится вернуться к ней.
С этими словами Эйнсворт дружески кивнул Гарету и добавил:
– Надеюсь, у нас еще будет возможность продолжить наш спор. А сейчас, если вы меня извините, я заберу Седрика и отправлюсь домой.
В следующее мгновение бархатная портьера с шумом опустилась за спиной графа, и Гарет с тихо похрапывавшей блондинкой снова остались одни в слабоосвещенном салоне. Не обращая внимания на шлюху, Гарет откинулся на спинку дивана и стал мрачно размышлять над словами Эйнсворта.
«…самая прекрасная женщина в мире… не терпится вернуться к ней…»
Искренность его тона тронула Гарета. Никогда прежде он не встречал джентльмена, столь открыто признававшегося в нежных чувствах по отношению к жене. Неужели действительно Можно быть женатым на женщине, которую и любишь, и уважаешь?
Так и не найдя ответа на этот вопрос, Гарет несколько минут спустя выскользнул из задней двери «Золотого Волка» и, пошатываясь, побрел по темным тихим улочкам города. Резкий порыв ветра пробрал Гарета до костей, но джин настолько притупил его чувства, что холод вызвал лишь минутное неудобство. Более неприятной оказалась странная пустота в душе и боль где-то в области сердца.
Очевидно, жена Эйнсворта не только красива, но и послушна, чего Гарет не мог сказать о своей молодой супруге. Почему же тогда он не слишком жалел о том, что так и не воспользовался перезрелыми прелестями блондинки?
Гарет замедлил шаг, размышляя над этим наблюдением, и попутно обнаружил, что на улице он теперь не один. Сквозь пьяный дурман в голове Гарет ясно расслышал цокот копыт по мостовой и стук колес экипажа. Судя по всему, приближалась наемная карета.
Неожиданно свист кнута рассек воздух, а вслед за этим раздался резкий окрик кучера, подгонявшего лошадей. Встревожившись, Гарет круто развернулся, вглядываясь в темноту ночи; в нем снова пробудился инстинкт самосохранения, несколько приглушенный спиртным. Между тем наемный экипаж повернул на ту сторону улицы, по которой шел Гарет, и теперь мчался прямо на него. Он успел рассмотреть кучера в низко надвинутой на глаза шляпе, лицо которого было закутано темным шарфом, прижатое к стеклу кареты белое лицо пассажира с открытым в торжествующем крике ртом, и, наконец, подковы обезумевших лошадей, вздыбившихся над Гаретом за секунду до того, как он бросился в сторону и провалился в темноту.
Глава 10
– Вы почти ничего не ели, моя дорогая, – озабоченно заметила Джессика Нортрап. Она поставила свою чашку с чаем на стол и внимательно посмотрела на невестку. – Если вы предпочитаете, чтобы в дальнейшем миссис Бредшоу готовила на завтрак какое-нибудь особое блюдо…
– Все прекрасно, мадам, – поторопилась заверить свекровь Марселла, выдавив из себя слабую улыбку. – Просто я переутомилась после вчерашнего, вот и все.
– Ах, это вполне понятно: ведь все происходило в такой спешке. Мы с Невиллом до сих пор никак еще не привыкнем к переменам в нашей жизни. Правда ведь? – обратилась вдовствующая графиня к сидевшему напротив нее деверю.
Невилл Нортрап утвердительно склонил голову.
– Я уверен, Марселла простит нас, если ей покажется, что мы зря здесь болтаемся несколько дней. В конце концов, мы живем в этом доме с ее согласия.
Прежде чем Марселла успела возразить, Невилл уже повернулся к Джессике и начал рассказывать о каких-то своих легкомысленных делах, предпринятых им в последнее время. При этом никто до сих пор так и не сказал ни слова о пустующем месте во главе стола.
Однако по мере продолжения этого тягостного завтрака Марселла поймала себя на том, что невольно поглядывает на стул, где должен был сидеть Гарет. Она также заметила и взгляд Джессики, также время от времени устремлявшийся в том же направлении.
Марселла не сомневалась, что Гарет не приходил домой прошлой ночью. Она проснулась на рассвете, совершенно неотдохнувшая и обеспокоенная тем, как встретится с мужем и спросит его о причине столь странных поступков. Вытащив ножку стула из-за ручки двери, Марселла оказалась в комнате Гарета и обнаружила, что постель мужа так и не тронута, а от огня в камине остался лишь остывший пепел.
Не дожидаясь Софи, Марселла торопливо оделась сама и спустилась вниз, надеясь увидеть Гарета за завтраком. Однако одного взгляда на столовую оказалось достаточно, чтобы убедиться в обратном. Марселла заглянула и в другие комнаты, которые ей мимоходом показала накануне Софи. Повсюду, начиная с вешалок для пальто и плащей и кончая вышитыми подушками, Марселле встречался герб с волком, а вот самого графа Вольфа она так и не нашла.
Квинн тоже отсутствовал, словно сговорившись с хозяином. Впрочем, Марселла догадывалась: он скрылся, чтобы не ставить ее в неудобное положение. Несомненно, уже вся прислуга знала о том, что их хозяин бросил свою невесту в брачную ночь. Встречавшиеся Марселле слуги почтительно кланялись и приседали, но она чувствовала на себе их сочувственные взгляды.
Взяв себя в руки, Марселла решила, что не позволит отчаянию овладеть ее разумом. Неизвестно, догадались ли о случившемся Джессика и Невилл, но никто не спросил у Марселлы, почему за столом нет Гарета. Сначала она хотела извиниться за мужа, но потом передумала: пусть сам объяснит матери и дяде, где провел эту ночь.
– Итак, дорогая, – вывел Марселлу из задумчивости голос Джессики. – Кажется, ваши родители уехали в Бат?
– Да, уехали, мадам. Боюсь, волнения, связанные со свадьбой, оказались слишком обременительны для здоровья моей матери. В последнее время она и так много расстраивалась… с тех пор, как Кларенс неожиданно уехал из дома.
Вдовствующая графиня сочувственно кивнула.
– Прекрасно понимаю, что должна была пережить бедная женщина. Никогда не перестаешь заботиться о детях, даже если они уже выросли и покинули родной дом.
– Всему причиной карточные долги, не так ли? – деликатно спросил Невилл. – Какая, однако… ирония в том, что расписки находились у человека, за которого сестра чуть позже вышла замуж. Когда ваш брат вернется, я могу дать ему несколько полезных советов насчет того, как улаживать подобные дела более приемлемым способом.
– Это очень любезно с вашей стороны, – ответила Марселла, уловив в словах Невилла завуалированную грубость и бессердечие, опровергавшие его любезное сочувствие.
Она принялась намазывать маслом горячую булочку, одновременно прислушиваясь к разговору своих новых родственников, которые нашли другую тему для беседы.
К Джессике Марселла уже успела проникнуться искренним уважением, тем более, что вполне могла себе представить, как страдала все эти годы достойная леди. Она понимала также, что вдовствующая графиня старалась оказать своей невестке доброжелательный прием, несмотря на предубеждения, которые, наверняка, могли у нее возникнуть в отношении этой женитьбы.
А вот к Невиллу Марселла испытывала смешанные чувства. Она отложила раскрошенную булочку и поднесла ко рту чашку с чаем, уже в который раз во время завтрака уловив на себе оценивающий взгляд Невилла, которым он окидывал ее, когда думал, что Марселла этого не замечает.
Она затруднялась сказать, почему ее так беспокоят эти беглые взгляды. Вероятно, это объяснялось тем фактом, что несмотря на разницу в возрасте – двадцать лет, – Гарет и Невилл поразительно походили друг на друга. Однако, если Гарет постоянно сохранял настороженность, как волк, готовый к прыжку, Невилл имел вид томный и ленивый, что нервировало Марселлу не меньше. Более того, под внешней любезностью этого человека она ощущала неприязнь к себе.
Возможно, это объяснялось лишь тем, что на нее тоже распространялось недовольство, которое Невилл мог чувствовать к Гарету, вмиг лишившему его титула, дома и состояния. Действительно, немногие люди – и сама Марселла в том числе, – не испытывали бы хотя бы досады из-за столь резкого поворота их судьбы.
А может, Невилл опасался, что Марселла постарается выставить его и Джессику из дома в поместье, где они прожили столько лет?..
Подумав об этом, Марселла примирительно улыбнулась дяде Гарета, а тот, продолжая разговаривать Джессикой, ответил ей вежливым кивком головы. Немного расслабившись, девушка снова принялась за еду.
В это время в холле послышались чьи-то шаги. Марселла подняла глаза и едва успела подавить удивленный возглас, как в комнату в сопровождении ошеломленного Бидлза вошел не кто иной как Гарет. Пошатываясь, он добрался до стула во главе стола и без сил рухнул на него.
Резко звякнув о фарфор серебряной ложкой, Невилл на полуслове оборвал свою речь, приподнялся с места и снова сел. Вечно утомленное, скучающее выражение его лица сменилось изумлением. Впервые со времени короткого знакомства с ним Марселла заметила, что он не находит слов. Джессика осталась на месте, тоже храня молчание. Ее волнение выдавали лишь неожиданно побелевшие косточки пальцев, прижатых к бледным губам.
Однако виновник переполоха не обращал решительно никакого внимания на столь пристальное разглядывание. Заняв свое место, он с беззаботным видом налил себе чашку чая. Казалось, Гарет не замечал ни вырванного из проймы рукава дорогого сюртука, ни того, что сам он с головы до ног забрызган грязью… не говоря уже о струйке засохшей крови, протянувшейся от брови вниз по щеке.
Марселла тоже открыла рот, но потом снова закрыла его, смутно осознавая, что ведет себя в точности как Невилл, напоминающий выброшенную на берег рыбу.
Между тем Гарет отставил чашку и теперь накладывал оставшуюся ветчину. Только после того как он положил на свою тарелку такую же порцию паштета и спокойно приступил к еде, Марселла, наконец, обрела способность говорить и выпалила:
– Боже милостивый, Гарет, что с тобой произошло?
Гарет перестал жевать и с непроницаемым выражением лица поднял глаза от тарелки.
– Я считал, что ответ и так ясен. Меня сбила наемная карета, недалеко от «Золотого Волка», и полночи я провел в канаве без сознания.
– Сбила? – слабым голосом воскликнула Джессика и на мгновение закрыла глаза. – Господи, тебя ведь могли убить!
– Но не убили, мадам, и это главное. А сейчас, как вы полагаете, не попросить ли миссис Бредшоу подать еще немного этой поистине превосходной ветчины?
– Лучше бы мы послали за врачом, – уже более решительным тоном ответила вдовствующая графиня, бросив при этом на Марселлу умоляющий взгляд.
Марселла поспешно кивнула. После того как прошли первые минуты потрясения при виде избитого и окровавленного Гарета и стало ясно, что серьезных ранений у него нет, ее охватило желание хоть чем-то помочь мужу.
– Да, нужно пригласить врача, – согласилась она, вставая со стула, – а также констебля. Мы должны сообщить об этом происшествии и проследить, чтобы нашли кучера. Я вызову Бидлза, а потом…
– В этом нет никакой необходимости, – уже знакомым бархатисто-стальным голосом оборвал жену Гарет. Он неторопливо положил вилку и пристально посмотрел на Марселлу своими зелеными волчьими глазами. – Уверяю вас, мадам, со мной все в полном порядке. А теперь сядьте на место и продолжайте завтракать.
Марселла ответила ему возмущенным взглядом, испепеляющий гнев мигом спалил прежнее сочувствие. Она-то беспокоилась о благополучии этого разбойника, а он вместо благодарности обращается с ней, как с непослушным ребенком!
Марселла глубоко вздохнула, собираясь отстаивать свою правоту, как вдруг услышала вежливое покашливание.
– Однако, племянник, возможно, женщины и правы. При взгляде на Невилла молодая дама убедилась, что тот вновь обрел скучающе-томный вид. Он наклонился вперед, небрежно сцепив пальцы под подбородком, и смотрел на Гарета горящими глазами, хотя тон его оставался холодным.
– А вдруг ты пострадал больше, чем тебе кажется? – продолжал заботливый дядюшка. – Что же касается вызова констебля… действительно, нельзя допустить, чтобы такой кучер безнаказанно разъезжал по улицам. По крайней мере, ты мог бы успокоить мать.
Гарет молча взглянул на Невилла, и Марселла почувствовала, что речь дяди он воспринял с таким же неудовольствием, как и ее предложения. Однако с матерью Гарет заговорил мягким голосом:
– Я ценю вашу заботу, но уверяю, я цел и невредим… и в дальнейшем собираюсь быть более осторожным и почаще оглядываться. А теперь, если вы все не возражаете, я хотел бы поесть.
– Если ты так решил, то конечно, дорогой, – неуверенно согласилась Джессика, но продолжила уже с некоторой долей иронии: – В таком случае полагаю, ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы принять на этот вечер приглашение леди Бейнбридж. Ее светлость очень просила, чтобы ей предоставили возможность ввести в общество тебя и Марселлу.
Гарет лишь коротко кивнул и снова уткнулся в тарелку, но Марселла успела уловить в его глазах огонек нерешительности и раздражения. Очевидно, ему снова пришлось выбирать меньшее из двух зол: заставить мать волноваться или пойти на раут к Бейнбриджам.
Вдовствующая графиня со вздохом отложила салфетку, встала из-за стола и с тихой величавостью выплыла из комнаты. Невилл, дружески подмигнув удивленно воззрившейся на него Марселле, быстро последовал за нею, оставив молодую графиню наедине с мужем.
Гарет проводил взглядом удалившихся родственников. Когда за ними закрылась дверь, он, наконец, удостоил внимания жену.
– Вам тоже не обязательно оставаться здесь.
– А я останусь, – возразила Марселла. – Если помните, милорд, вы сами посоветовали мне закончить завтрак.
Ответив столь едко и находчиво, она схватила вилку и неловко вонзила ее в толстый ломоть кровяного пудинга. Раздавшегося скрежета зубьев вилки о фарфор оказалось достаточно, чтобы Марселла отдернула руку и взяла другой кусок с несчастного блюда.
– Полагаю, я должен быть благодарен, что вы целились не в мое сердце, – язвительно прошептал Гарет.
Марселла не удостоила его ответом, но… и не потрудилась указать, что найти у него в груди упомянутый орган было бы весьма затруднительно. Несколько минут прошли в напряженном молчании, пока Марселла не задала мучивший ее еще с прошлого вечера вопрос.
– Скажите, милорд, – проговорила она холодным тоном, – теперь, когда мы выяснили, где вы находились большую часть ночи, не потрудитесь ли и объяснить, почему вы решили провести вечер не дома, а в другом месте?
– Нет, не скажу.
– Но это все-таки была наша брачная ночь. Я полагала… то есть ожидала…
– Вы ожидали, что я приду в вашу спальню и воспользуюсь своими правами мужа? – закончил Гарет с невеселой улыбкой, от которой щеки Марселлы залил горячий румянец. – Если помните, мы уже уладили это неприятное дело, когда вы пришли просить за вашего брата. Что касается юридических формальностей, то они уже выполнены.
«И поэтому он отправился на поиски чувственных наслаждений в другое место?»
Да, Марселла никак не предвидела подобную возможность и не представляла себе, какой странно болезненной окажется сама мысль об этом.
– Я… я не понимаю, – продолжала настаивать Марселла, чувствуя, что краснеет все больше и больше, но полная решимости вытянуть из Гарета ответ. – Вы хотите сказать, что это формальная женитьба, и вы не собираетесь жить со мной как со своей женой?
– Я хочу сказать, мадам, что будь я проклят, если когда-либо вновь окажусь в одной постели с вами.
– Понятно.
На Марселлу внезапно снизошло удивительное спокойствие, и она смогла хладнокровно встретить взгляд Гарета. Теперь ее проблема решена. Если все оставшиеся в их семейной жизни ночи они проведут порознь, он никогда не узнает, что ей пришлось солгать насчет той роковой ночи.
– Очень хорошо, милорд, – продолжила Марселла ледяным тоном. – Если вы хотите установить именно такие условия, я с удовольствием подчинюсь им. Полагаю также, раз вы собираетесь без зазрения совести искать развлечений на стороне, то и я буду вольна делать то же самое.
Спрятав довольную улыбку, Марселла сделала вид, что всецело занята своим пудингом. На самом деле она вовсе не собиралась заводить себе любовника. К тому же можно было поклясться: граф Вольф никогда не предоставит своей жене такую свободу, даже если они и будут жить отдельно.
Однако Гарет снова удивил ее.
– К счастью для вас, лицемерие не относится к числу моих недостатков. Можете вести себя как угодно, но соблюдая приличия.
Не успела Марселла сообразить, что скрывается за этим необычным предложением, предоставлявшим ей полную свободу действий, как Гарет отодвинул свой стул, встал из-за стола и, двигаясь по-волчьи бесшумно, направился к двери. У порога он остановился и еще раз взглянул на жену.
– Только одно предостережение, милочка, – тихо добавил Гарет с холодным хищным блеском в зеленых глазах. – Я не позволю выставлять на посмешище мою семью и не позволю ублюдку другого мужчины считаться моим наследником. Так что выбирайте… разумно.
«Разумно».
Это слово горечью отозвалось в сознании Марселлы. Она потрясенно смотрела на дверь, тихо закрывшуюся за мужем, думая о том, что единственный ее выбор за последнее время – замужество – оказался, судя по всему, далеко не разумным, а первая же попытка отплатить Гарету той же монетой позорно провалилась. Вместо того, чтобы оскорбиться при мысли о том, что жена может завести себе любовника, этот разбойник чуть ли не сам посоветовал ей нарушить супружескую верность.
Марселла отодвинула тарелку с неаппетитными остатками пудинга, сожалея, что нельзя точно так же оттолкнуть от себя и тревожные мысли. Несмотря на то, что она не хотела быть женой Гарета в полном смысле этого слова, однако, оказавшись отвергнутой, не могла не почувствовать себя оскорбленной.
Марселла встала из-за стола и направилась к двери, ощущая еще большее одиночество, чем в первое время пребывания в этом доме. В глубине души она надеялась иметь от Гарета детей – одного или двух – как утешение в их лишенном любви союзе. Но оказалось, даже этому бальзаму не суждено пролиться на ее раны.
– Прошу прощения, миледи.
В холле, рядом со столовой появился Бидлз, к которому уже вернулся его обычный невозмутимый вид. Дворецкий держал перед собой серебряный поднос со сложенным листком белой бумаги.
– Это письмо принесли для вас всего минуту назад, миледи, – печально сообщил он, протягивая поднос. – Боюсь, однако, что не смогу сказать, кто это сделал. Когда, услышав стук, я открыл дверь, на крыльце уже никого не оказалось, а письмо было прижато к двери молотком.
– Хорошо, Бидлз, – рассеянно ответила Марселла, отметив про себя, что ее имя нацарапано незнакомым почерком, и, взяв листок, начала подниматься по лестнице.
Как ни хотелось ей укрыться в спальне и остаться там в одиночестве на ближайшие годы, она все же решила побыть несколько минут с Джессикой. Если Гарет не хотел утешения или не нуждался в нем, то его матери наверняка требовался внимательный и соболезнующий слушатель, которому она излила бы свои печали. По крайней мере, они могли бы обсудить планы на сегодняшний вечер в роскошном городском доме лорда и леди Бейнбридж.
Марселла горела желанием присутствовать на этом званом вечере, надеясь получить там хоть какие-то сведения о своем брате. Многие гонялись за приглашениями на приемы этой пары, поэтому, несомненно, на вечере будет присутствовать весь свет. Возможно, кто-нибудь вспомнит обрывок беседы или упомянет о случайной встрече с Кларри, и это наведет ее на след.
«Я найду моего заблудшего брата», – мысленно поклялась себе Марселла. Да, теперь она новая графиня Шербрук и несет ответственность, налагаемую столь высоким титулом. Однако прежде всего, она старшая сестра Кларри.
