Текст книги "Тайные страсти"
Автор книги: Алекса Смарт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
– В чем дело, Тайболт? – спросил хозяин дома.
Грубые черты лица сэра Финеаса исказила презрительная гримаса.
– Я не собираюсь извиняться за правду. Если лорд Шербрук, действительно, оскорблен моими словами, то, полагаю, существует только один выход: дуэль… конечно, если он не настолько труслив, чтобы встретиться с достойным соперником на поле брани.
«Поле брани».
Эти слова вызвали одобрительный ропот толпы, но Марселла едва удержалась от испуганного возгласа. Как может служить делу чести то, что двое мужчин встают на заре, чтобы встретиться на какой-нибудь затянутой туманом поляне и выстрелить друг в друга из пистолетов… и все из-за какой-то ребяческой бравады?! Хуже всего было то, что сэр Финеас слыл метким стрелком, а вот насчет умения Гарета обращаться с подобным оружием Марселла ничего не знала.
Сначала она хотела немедленно вступиться за мужа, однако вовремя взяла себя в руки, понимая, что Гарет не потерпит никакого вмешательства с ее стороны. Тем не менее Марселла не могла оставаться в стороне и допустить, чтобы сэр Финеас вынудил Гарета дать смертельный ответ.
– Черт побери, приятель, вы не хуже любого в этой комнате знаете, что дуэли запрещены законом, – к большому облегчению Марселлы снова возразил Эйнсворт и с явным нетерпением добавил: – Кроме того, я не допущу подобной глупости в моем доме…
– Вас это не касается, Эйнсворт, – неожиданно отрезал Гарет своим бархатисто-стальным голосом, быстро заставив замолчать зевак, и, поднявшись с места, гибким волчьим движением неслышно подошел к сэру Финеасу.
Все затихли. Слышался лишь шорох юбок, нервное покашливание да доносившиеся снизу, из бального зала, звуки оркестра. Однако веселая мелодия только усиливала остроту этой трагической ситуации.
– Прекрасно, Тайболт, – согласился Гарет, обращаясь к баронету все тем же бархатистым голосом. – Раз вы настаиваете на утренней встрече, я тоже бросаю вам вызов.
Глава 15
«Вызов!»
Это слово возобновило худшие опасения Марселлы. Она прижала ладонь к губам и с отчаянием посмотрела на хозяина дома, надеясь, что тот снова вмешается. Однако вопреки ее ожиданиям Эйнсворт окинул Гарета долгим взглядом, иронично приподнял бровь и вернулся на свое место. Остальные игроки также поспешно покинули карточный стол, оставив Гарета и сэра Финеаса в центре комнаты.
Марселла не сводила с этой пары обеспокоенного взгляда, в который раз поразившись их несхожести. Чувствуя всеобщее внимание, баронет неловко переступал с ноги на ногу, его побагровевшее лицо блестело от пота. Гарет, напротив, на удивление спокойно стоял перед своим обвинителем в настороженной позе хитрого четвероногого охотника.
– Я бросаю вам вызов, – тихо повторил он, и на его губах появилась сумрачная улыбка. – Однако я предлагаю свои условия: драться будем на ножах, а не на пистолетах.
– Но послушайте, Шербрук, право выбора оружия принадлежит мне, – выпалил сэр Финеас, вмиг побледнев. – Обычно используются пистолеты. Это известно каждому джентльмену.
– Вы только что сами заявили, что я не джентльмен.
Гарет снова улыбнулся, – при этом в зеленых глазах мужа Марселла не заметила и тени юмора, – и добавил:
– Скажите, Тайболт, вы когда-нибудь убивали ножом человека? Если да, то, очевидно, знаете, это совсем другое дело, не то что нажать на курок в двадцати шагах от противника.
С этими словами Гарет приблизился к баронету и теперь кружил вокруг него, словно волк около своей добычи. Сэр Финеас вытащил носовой платок и принялся нервно вытирать им лоб.
– Само убийство с помощью ножа выглядит довольно просто, – небрежным тоном продолжал Гарет. – Достаточно лишь воткнуть клинок между вторым и третьим ребром, а потом немного повернуть его. Если все сделано правильно, то даже крови не покажется. А вот чтобы наблюдать, как умирает твоя жертва, нужно обладать хладнокровием. Если вы нападаете сзади, со спины, то достаточно дать противнику упасть на землю и дождаться, пока с последними судорогами жизнь не покинет его. Но убивать человека лицом к лицу… это уже выглядит несколько иначе.
Гарет неожиданно остановился напротив Тайболта и заговорил еле слышным, наводящим ужас голосом, так что Марселле пришлось напрягать слух, чтобы понять слова:
– Сначала вы видите в его глазах удивление: парень понимает, что вот-вот умрет, но ничего не может поделать. Потом он начинает цепляться за вас, и вы перекладываете нож в другую руку, пытаясь оторвать от своего плаща холодные пальцы жертвы. Все это время вы ощущаете запах мочи, которая пропитала его штанину и забрызгала ваши сапоги, а вам так хочется поскорее покончить с этим гнусным делом…
Гарет замолчал и отступил на шаг назад. Сэр Финеас при этом сдавленно вскрикнул, словно Гарет все это время сжимал ему глотку, потом приосанился и выдавил из себя презрительный смешок, несмотря на то, что лицо у него теперь приняло цвет непропеченного пирога.
– В отличие от вас, я не какой-нибудь головорез. Если вы отказываетесь драться на пистолетах, как подобает цивилизованному человеку, то нам не о Чем больше говорить. Но будьте уверены, Шербрук, скоро вы заплатите за все свои прегрешения.
– Несомненно, – небрежно бросил Гарет, затем, бегло взглянув на хозяина дома, кивком попрощался с ним и направился к двери.
Лорд Эйнсворт тоже кивнул в ответ. По этому безмолвному сигналу гости медленно разбились на группы, возобновив прерванную болтовню. Однако в настроении толпы что-то неуловимо изменилось, словно осенний ветерок превратился в ледяной зимний ветер… и ветер этот подул над головой графа Вольфа.
Только Марселла не сдвинулась с места. Не замечая толкотни гостей, она размышляла над тем, что множество людей стали свидетелями ссоры и слышали наводящее ужас описание смерти от руки головореза. Вместе с тем несчастье было предотвращено, и этим двоим не придется вооружаться на рассвете пистолетами.
Весть об этом происшествии, несомненно, распространится в светском обществе подобно эпидемии оспы, и уже в течение дня весь высший свет будет осведомлен обо всех подробностях, как реальных, так и вымышленных. Если инцидент и не окажется настолько серьезным, чтобы окончательно погубить Гарета в глазах общества, то, безусловно, положит конец его воцарению в качестве последнего модного развлечения светских людей.
Впрочем, Марселлу вовсе не волновала мысль о публичном осуждении мужа. Или все-таки это задевало ее?..
Пытаясь разобраться в своих чувствах, Марселла поймала взгляд зеленых глаз Гарета и поняла: наступил момент, когда она должна публично поддержать мужа.
Неожиданно ее вдруг сковал какой-то холод, а слова замерли на устах, так что Марселла могла лишь молча смотреть на приближавшегося Гарета. Холодная улыбка, появившаяся на его губах, оказалась красноречивее любых презрительных слов, и Марселла осознала, что потеряла прекрасную возможность наладить отношения с мужем.
Не замедляя шага, Гарет прошел мимо, язвительно бросил ей «мадам», давая таким образом понять, что заметил присутствие жены, и, выйдя из комнаты, спустился в холл.
После ухода Гарета гости заметно оживились и возбужденно заговорили между собой. Это, наконец, вывело Марселлу из оцепенения. Она повернулась, собираясь последовать за мужем, но путь ей преградила знакомая статная фигура.
– Моя дражайшая Марселла, я так расстроен, что вам пришлось присутствовать при столь неприятной сцене, – заявил сэр Финеас, завладевая ее рукой. – Но, возможно, это даже и к лучшему. Теперь вы увидели собственными глазами, что за негодяй ваш муж.
– Ничего подобного я не увидела, сэр, – возразила Марселла, выдернув пальцы из липкой ладони баронета и бросив на него разгневанный взгляд. – По-моему, лорд Шербрук вел себя абсолютно хладнокровно и его сдержанность достойна восхищения, особенно учитывая ваш недостойный поступок: эту устроенную вами провокацию. Если кого-то и следует порицать, то именно вас.
– Меня?! – баронет растерянно заморгал глазами, потом, вздохнув, покачал головой и снисходительно улыбнулся. – Бедная моя Марселла, очевидно, жизнь с этим злобным зверем повредила ваш рассудок. Вы же сами слышали, что он говорил. Этот трус предпочел бы напасть на человека со спины, в темном переулке, чем честно сразиться с ним на поле брани.
– Гарет просто отказался драться с вами из-за такого пустяка, как партия в вист, – горячо возразила Марселла. – Что же касается остального, то даже ребенку понятно: Гарет против такой глупости.
– Можете думать, как вам угодно, но факт остается фактом: этот человек представляет опасность и для вас, и для кого угодно.
Сэр Финеас замолчал и огляделся вокруг. Убедившись, что переменчивое внимание толпы уже отвлечено чем-то новым, он придвинулся ближе к Марселле и торопливо прошептал:
– Вы могли бы находиться в безопасности, если бы сбежали от этого злодея и позволили мне защитить вас. Очевидно, вы понимаете теперь, что я питаю к вам нечто большее… чем просто симпатию. Мы могли бы быть счастливы вместе.
Марселла в изумлении смотрела на баронета, таращившего на нее свои маленькие глазки и нервно облизывавшего губы, слишком встревоженная, чтобы найти что-то смешное в этой ситуации. Несмотря на серьезность тона, в выражении лица джентльмена сквозила жадная похотливость, явно противоречившая почтительности, с которой сэр Финеас обращался к своей собеседнице.
Испугавшись, как бы он не принял ее молчание за сочувственное внимание, Марселла заговорила торопливо и возмущенно.
– Я уверена, что вы хотите лишь выразить озабоченность, но считаю ваше предложение неуместным и оскорбительным, – ответила она, также понизив голос. – Из уважения к нашему знакомству я лишь прошу вас больше не касаться этой темы. А теперь, сэр Финеас, позвольте мне пройти.
– Не отказывайтесь слишком поспешно, Марселла: Из-за связи с Шербруком ваша собственная репутация уже далеко не так безупречна. Если вы наскучите ему и он выбросит вас на улицу…
– …Тогда я сама решу, что делать, а сейчас настаиваю, чтобы меня пропустили.
– Как пожелаете… но боюсь, скоро вы пожалеете о своем поспешном отказе.
С этими словами сэр Финеас слегка поклонился и позволил Марселле пройти, прошептав ей вслед:
– Вы отлично понимаете, дорогая, общество не забудет сегодняшнее событие. Смею предположить, как только распространится слух о поведении вашего мужа на этом приеме, приглашений на подобные танцевальные вечера будет немного. И вы тоже окажетесь запятнаны этим скандалом.
Марселла остановилась, медленно повернувшись к баронету. При этом она холодно улыбалась, пытаясь скрыть раздражение. Черт побери, этот человек просто невыносим! Неужели он действительно считает, будто угроза отрицательного отношения света к Гарету станет для нее достаточно веской причиной, чтобы покинуть мужа?!
– В таком случае, сэр Финеас, мы с лордом Шербруком будем проводить вечера дома, – ясным голосом ответила Марселла, больше не заботясь о том, услышат ли окружающие ее слова. – Откровенно говоря, мне уже наскучили балы и маскарады. Если позволите, я собираюсь последовать примеру моего мужа и попрощаться с хозяевами.
С неожиданным облегчением Марселла вдруг поняла, что больше всего на свете ей сейчас хочется оказаться дома. Наконец-то она приняла решение о своем будущем. Несмотря на желание графа Вольфа, Марселла собиралась превратить их брак из простой условности в настоящий союз двух сердец.
* * *
Гарет зажег последнюю свечу и осмотрелся. Как в давно минувшие дни, спальня в его логове снова освещалась множеством свечей, разгонявших своим золотистым сиянием тревожную темноту. В небесах сейчас царила безоблачная ночь, и казалось, будто над головой раскинулся черный бархат. Воздух был насыщен запахом пчелиного воска, смешанного с ароматом курений, которыми пропитались висевшие когда-то на восточном базаре эти ковры и гобелены.
Здесь, в логове, Гарет снова стал Вольфом, волком, с радостью отбросившим шакалов высшего лондонского света.
«В большинстве своем они – всего лишь напыщенные ослы».
При мысли о столкновении с сэром Финеасом Тайболтом губы Гарета изогнулись в презрительной усмешке. Он сразу почувствовал враждебность этого человека, как только баронет присоединился к игрокам за карточным столом. Гарет не мог понять причины, но подозревал, что Сэр Финеас таит в душе злобу, гораздо более сильную, чем простое недоверие или неприязнь.
Вспышка баронета позволила Гарету дать выход собственному раздражению. Он почти жалел о том, что так и не условился с Тайболтом насчет встречи на рассвете. Но прелесть всей ситуации заключалась в том, что Тайболт был прав: Гарет действительно мошенничал, играя в карты.
Он усмехнулся, вспомнив об этом. Да, Роберт вполне оценил бы столь убийственную иронию. Поначалу Гарет вовсе не имел намерения ободрать гостей-картежников. Скорее всего, обыкновенная гнетущая скука коварно заставила его исподтишка поиздеваться над светским обществом. Впрочем, возможно, сам того не сознавая, он действительно хотел быть уличенным в мошенничестве, используя таким образом самое простое средство избавиться от такой обузы, как лондонский свет.
Гарет настолько искусно манипулировал картами, что сомневался, будто Тайболт на самом деле поймал его, лишь наблюдая за игрой. Скорее всего, своим обвинением баронет просто попал в точку.
«Проклятый евангелист», – встряхнув головой, с неприязнью подумал Гарет. Он слышал разговоры о преувеличенной заботе Тайболта относительно греха и знал, что этот человек лично предпринимал крестовый поход ради искоренения некоторых пороков знати, традиционно прощавшихся светским обществом. Да, весьма странные взгляды для джентльмена, откровенно наслаждавшегося азартной игрой. Впрочем, лицемерие всегда является слабым местом людей такого сорта. Разумеется, это вовсе не означает, будто подобные личности неискренни в своей вере и что владелец «Золотого Волка» не представляет для сэра Финеаса воплощение порока.
Но мог ли этот человек довести свои моралистические проповеди до такой крайности, как убийство, и не стал ли сэр Роберт Беллами его первой жертвой?..
Этот вопрос показался Гарету одновременно и нелепым, и вполне реальным. Он достаточно хорошо знал человеческую природу, чтобы не сомневаться в способности любого индивидуума при определенных обстоятельствах совершить убийство. Если действительно существовала связь между убийством Роберта и двумя покушениями на жизнь самого Гарета, фанатичные взгляды Финеаса вполне могли иметь отношение к этим событиям.
Гарет решил побольше узнать о сэре Финеасе Тайболте, раз сегодня вечером этот джентльмен возымел столь сильное желание пустить ему пулю в лоб. Следовало также разобраться в своих догадках, укоротив домыслы, пока не выяснится что-то более существенное, на чем уже можно строить предположения.
Устав от этих тяжелых мыслей, Гарет вновь обвел взглядом знакомую комнату с зажженными свечами. В своем старом логове он надеялся найти временное убежище от печалей, но, кажется, ошибся.
Сегодня Гарет приехал сюда впервые после ареста. Предвидя такую возможность, он еще раньше дал Симу соответствующие указания поддерживать жилище в прежнем состоянии.
Слуга выполнил все в точности. Комнаты оказались чисто прибраны и проветрены, для каминов приготовлен уголь, а кладовая полна припасов. Запоры и задвижки на потайных дверях были хорошо смазаны. С внешней стороны дом сохранял вид заброшенного нежилого строения.
Да, все оставалось так, словно Гарет никогда не покидал своего жилища. Так почему же у него вдруг возникло чувство, будто с того дня, как он в последний раз находился здесь, прошло не несколько недель, а годы?..
Гарет задумчиво прошелся по устилавшим ободранный пол ярким коврам. С тех пор как заботами Квинна – этого деспота-слуги – он был подобающим образом обут, толстый ворс ковров уже не казался ему таким мягким.
Гарет негодующе фыркнул, отметив этот опасный признак все возраставшей респектабельности своей персоны. Его беспокойный взгляд снова скользнул по комнате. Сначала он коснулся затейливо вытканных гобеленов на стенах, потом переместился на коллекцию золотых монет и изысканных изделий на столе и, наконец, остановился на кровати.
Золотистое покрывало с весьма красноречивыми пятнами крови давно заменили другим, из пурпурного шелка, однако воспоминание о том, что здесь произошло, оказалось не так-то легко выбросить из головы. Гарета до сих пор мучили сомнения и не давало покоя подозрение, что слишком уж он быстро со всем справился и сразу же отключился.
В памяти Гарета с отчетливой ясностью запечатлелось соблазнительное видение дремлющей рядом с ним растрепанной Марселлы в одной легкой рубашке. Он уже был не настолько сонным, чтобы не помнить тепло ее шелковистой кожи и присущий ей женственный букет запахов: хорошего мыла, цветочной эссенции и обостренный мускусным привкусом Дразнящий аромат, исходивший от возбужденной женщины.
Гарет лелеял также воспоминания о ласках Марселлы, легко, словно пушинка, касавшейся его плоти подобно набегавшим мягким волнам согретого солнцем моря. Мысль об этом вызвала у Гарета прилив желания, вмиг охватившего чресла. Несколько недель воздержания оказались для него совершенно новым опытом. Гарет был как никогда близок к тому, чтобы положить конец ожиданию.
Приглушенный стук в дальнюю дверь прервал его размышления, и Гарет вышел из спальни в смежную гостиную.
Почтительно поклонившись, в комнату вошел Кэлвин Чапел.
– Весьма умно все устроено, милорд, – проговорил он. – Оказалось трудновато найти доску, которая отодвигается со стороны улицы. Я уже начал подумывать, не посмеялись ли вы надо мной.
– Необходимые меры предосторожности, мистер Чапел, – ответил Гарет, жестом пригласив сыщика садиться, затем без лишних объяснений продолжил: – Из посланной мне вчера записки я понял, что вы узнали что-то новое об убийстве сэра Роберта.
– Да, так оно и есть, милорд.
Чапел поудобнее устроился на стуле и деликатно кашлянул, покрутив шляпу в испещренных веснушками руках. Гарет смотрел на него с холодным нетерпением. Он тоже сел на стул и, скрестив руки на груди, ждал, когда посетитель начнет свой рассказ.
– У меня действительно есть кое-что, но я хотел бы собрать побольше сведений, – нерешительно произнес сыщик.
– Слушаю вас, мистер Чапел.
– Да, конечно, но предупреждаю, это всего лишь подозрения. Скажите милорд, вам случайно не известно, где сейчас находится брат вашей супруги?
– Вы имеете в виду Кларенса? – с явным пренебрежением переспросил Гарет, хотя в душе у него шевельнулось какое-то неприятное предчувствие.
Как только он узнал, что брат Марселлы пропал из виду в утро обнаружения убийства, ему сразу же не понравилось подобное совпадение.
– Я давно не видел его. Семья Ханникатов объясняет отсутствие отпрыска необходимостью отъезда по личным делам. Я же предполагаю, что щенок просто-напросто сбежал из города, чтобы не платить мне карточного долга… десять тысяч фунтов, для полной точности. Но не думаете же вы…
– Я нашел свидетеля, милорд, – кивнул сыщик. – Кучер одной наемной кареты вспомнил, что примерно в то же время, когда убили сэра Роберта, он забирал от «Золотого Волка» молодого джентльмена. Кучер утверждает, будто этот человек сильно нервничал и постоянно оглядывался через плечо.
Гарет сразу насторожился:
– Кучер рассмотрел лицо мужчины?
Чапел согласно кивнул:
– На вид ему было года двадцать два, одет как денди, среднего роста, волосы темные, вполне симпатичный.
– Да, весьма смутное описание, если это описание вообще. Оно может подойти кому Угодно.
– Это верно, милорд.
– А как насчет направления… кучер вспомнил, где высадил этого человека?
– Припомнил, а как же.
Чапел помолчал; непривычная грусть тронула его лицо с острыми чертами.
– Утаивать здесь нечего. Кучер заявил, что высадил парня на Ковингтон-плейс, у дома, принадлежащего Бертраму Ханникату.
– Черт побери, он, действительно, в этом уверен?
– Уверен, милорд. Джентльмен велел ему подождать примерно четверть часа и вернулся уже с чемоданом. Кучер отвез этого человека в портовый район, где и оставил.
– Так вы полагаете, Кларенс Ханникат и есть убийца Роберта?
– Вполне возможно, – сказал Чапел и принялся излагать возможный ход событий, пытаясь объяснить, что могло произойти в ночь убийства. – Судя по всему, обремененный долгами, отчаявшийся Кларенс Ханникат явился той ночью в «Золотой Волк», надеясь отыграться или, весьма вероятно, собираясь просить отсрочку уплаты долга. Не найдя вас, он, вероятно, был направлен к Роберту одним из его приближенных, потому что немногие в свете знали о непосредственной связи сэра Беллами с «Золотым Волком».
– А как же насчет орудия убийства? – перебил сыщика Гарет. – Не могу себе представить, что Кларри бродит по городу с кухонным ножом под полой сюртука, дожидаясь момента, когда можно будет использовать это оружие.
– Верно, милорд. Пистолет – более логичный выбор для молодого джентльмена из высшего общества… если он заранее замыслил убийство. Мне кажется, что парень приехал в клуб невооруженным, собираясь всего лишь поговорить, а потом, очевидно, схватил нож с одного из столов в буфете, надеясь малость припугнуть несговорчивых. Однако ситуация, судя по всему, сильно осложнилась. Кларри и Роберт побеседовали настолько крупно, что дело дошло до драки. Вот тогда – то ли случайно, то ли умышленно, – молодой Ханникат и вонзил нож в грудь Роберта. Осознав, что он наделал, юнец сбежал из «Золотого Волка» и скрылся.
Гарет дождался, пока сыщик закончит излагать свою версию, и медленно покачал головой. Да, выдвинутая Чапелом теория выглядела вполне правдоподобно. Таким образом, Кларри оказывался наиболее вероятным подозреваемым. Однако самое неприятное заключалось в том, что, согласившись с виновностью этого парня, следовало также предположить и возможное соучастие Марселлы. Уж очень странно выглядело такое совпадение, как ее появление в логове Гарета именно в ночь убийства Роберта.
И все же интуиция подсказывала Гарету, что Марселла здесь совершенно ни при чем. Если бы она действительно сговорилась со своим братом возвести вину за убийство Роберта на Гарета, Марселла бы не помогала оправдать его, а постаралась бы довести дело до смертной казни и покончить с этим. Вместо этого Марселла не только помогла Гарету выкарабкаться, но и вышла за него замуж.
– Нет, все не так просто, как кажется, мистер Чапел, – заявил Гарет, решительно поднимаясь со стула. – Не верится мне, что Кларенс Ханникат – убийца. Свидетель – возможно. Скорее всего, это убийство не ради денег, а преступление, совершенное в порыве страсти, под влиянием момента.
– Полагаю, в этом вы правы, милорд, – согласился сыщик. – Вполне возможно, парень скрывается только потому, что ему известен преступник.
– Надеюсь, мистер Чапел, вы немедленно приступите к поискам Кларенса?
– Уже ищу, милорд… и если повезет, найду раньше, чем это сделает убийца, – мрачно заявил сыщик и попрощался.
Оставшись в одиночестве, Гарет снова вернулся в спальню. Если исключить Кларри как предполагаемого убийцу Роберта, то в качестве подозреваемых остается рассмотреть остальную часть светского общества. А между тем Гарета одолевали и другие тревоги, и самой мучительной среди них была его жена. Гарет ожидал, что она уедет вместе с ним с танцевального вечера Эйнсвортов и оказался не готов к охватившему его чувству покинутости, когда по глазам Марселлы понял, что она собирается остаться. Может быть, Марселла просто надеялась, что Гарет сам попросит ее последовать за ним?
Измученный этими вопросами Гарет схватил начатую бутылку джина, забытую возле кровати, и начал задувать свечи. Погасив последнюю, он отпил из бутылки, засунул ее в карман, при бледном свете луны нашел путь обратно в гостиную и спустился на лестницу, которая вела на улицу.
Задвинув последний тайный запор, Гарет немного постоял на грязной улочке, в последний раз окинув взглядом место, которое столько лет называл своим домом. Он понимал, что не найдет ответа на мучившие его вопросы ни в своем старом логове, ни в «Золотом Волке».
Гарет также подозревал, что никогда больше не будет осознавать себя частью этого мира, где он вырос и привык бороться за свою жизнь. Правда заключалась в том, что родовое гнездо Нортрапов отныне становилось его единственным домом.
