Текст книги "Деньги пахнут кровью (СИ)"

Автор книги: Алекс Шу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

Глава 11

Здоровяк отпускает девчонку и разворачивается.

Маленькие злые глазки на широком мясистом лице, покрытом густой черной щетиной секунду изучают меня.

– Что ты сказал, урод? – наконец шипит он, – Я тебя сейчас порву!

Смотри сам не порвись в процессе, – лениво предупредил я.

Он бросается на меня, набирая скорость и отводя руку для удара. Но под ноги к нему уже летит запущенный навстречу стул. Мордоворот спотыкается и с грохотом падает, хватаясь за скатерть соседнего столика и опрокидывая на себя салаты, напитки и приборы.

Испуганно верещит нарядно одетая женщина, что-то возмущенно вопит мужчина, оставшиеся без заказанных блюд, но их никто не слушает.

Смех за столом замолкает. Компания южных гостей вскакивает, с шумом отодвигая стулья.

Я хладнокровно пробиваю носком прямо в подбородок, пытающемуся стать верзиле. Он подлетает в воздух и опрокидывается на спину.

На меня несутся как торпеды сразу два крепких мужика в расстегнутых белых рубахах. Один из них ловит лицом бутылку с силой запущенную Ашотом и опрокидывается на спину. Другой сносит меня ударом могучих плеч в грудную клетку, сшибая на Евин стол. Толстые пальцы хватают за шею, перекрывая воздух. Краем глаза вижу чудом устоявший графин рядом, хватаю его и с размаху разбиваю о макушку противника. Мужчина заваливается на меня. Резко отбрасываю его в сторону и пропускаю удар ногой по бедру, сшибающий на пол. Поджимаю подбородок к груди, скручиваю плечи, максимально смягчая соприкосновение с твердой поверхностью, как учили в юности на дзюдо.

Кидаю в противника горлышком графина. Мужик отмахивается, орёт, и зажимает порез другой рукой. Из-под трясущихся ладоней веером летят алые капли, рисуя на полу причудливый узор.

Резким перекатом, ухожу под стол, выныривая с другой стороны. Отталкиваясь от пола руками, быстро встаю, подхватываю столешницу и швыряю мебель в подлетающих врагов. Одновременно сбоку в них летит стул от умного Ашота, благоразумно не вступающего в рукопашную и забрасывающего врагов всем, что только под руку попадется.

Ещё один здоровяк заключает меня в медвежьи объятья, напрягает корпус, пружинит ноги и подседает, готовясь бросить прогибом. Вставляю в глаза противника большие пальцы и с силой надавливаю, отрывая голову борца от себя, а потом резко пробиваю лбом в переносицу.

Хруст кости звучит для меня сладкой музыкой. Мужик, заревев раненым медведем, отшатывается, держась за лицо. Добавляю носком в то место, где ноги соединила природа, а потом стопой опрокидываю скрутившегося оппонента в объятья подбегающего бойца. Джигиты валятся как кегли.

– Елизар, сюда, – кричит Ашот. Он стоит у входа на кухню и машет рукой.

Хватаю Еву за руку, а серого костюма за шиворот.

– Бежим.

Наши противники, хорошо принявшие «на грудь» перед схваткой и получившие порцию живительных люлей, немного заторможены, и мы беспрепятственно совершаем рывок к заветной двери, пока они приходят в себя.

Ожидающий нас Ашот ловко захлопнул дверь и закрыл засов, перекрывая дорогу преследователям.

– За мной, – скомандовал парень, и мы несемся сквозь подсобные помещения, кухню, наполненную поварами в белых колпаках и халатах, с удивлением разглядывающим нас. Мне приходится поддерживать Еву за руку. Девчонка на высоких каблуках и периодически спотыкается от бега. В спину недовольно сопит «серый костюм», но мне плевать на его эмоции.

Через минуту мы оказываемся у черного входа.

– Стойте здесь, я сейчас машину подгоню, – предложил Ашот.

Хватаю за рукав рванувшего вперед парня.

– Нет, бежим туда, – показываю на ближайший дом, – сначала уйдем отсюда дворами.

Ашот открыл рот, собираясь возразить, посмотрел на меня, и закрыл. И мы побежали. Запыхавшийся спутник Евы дышал хрипло с присвистом, но не отставал.

Когда мы достаточно удалились от ресторана и подбежали к уютному дворику, между двух сталинок, парень повернулся ко мне с недовольным выражением лица.

– Там нас могли ждать. И машину бы твою побили и нас, – сразу ответил я, предвосхищая вопрос товарища. – Сейчас нам просто повезло. Второй раз могли не отбиться. Ты видел, какие там бугаи здоровые? Затоптали бы нас за минуту. Теперь план такой. Бежим дальше, садимся в такси. Останавливаемся метрах в двухстах от «Арагви» так, чтобы нас не было видно. За квартал или пару домов до ресторана. Даем водителю денег, ключ от «шестерки», просим, чтобы сел в твою машину и подогнал её к нам. Вот и всё. А нам своими фейсами светить на стоянке не надо.

– Чем светить? – недоуменно переспросил Ашот.

– Лицами. Но это не важно. Согласен?

– Согласен, – после недолгого раздумья кивнул друг.

– Тут недалеко, есть улица, где всегда две-три такси стоит, – вмешался в разговор тяжело дышащий спутник девушки.

– Отлично, – чуть улыбнулся я. – Веди нас Сусанин.

Дальше всё прошло идеально. На улице действительно стояла «желтая» волга-такси. Хмурый усатый водитель, оживился, получив за труды десятку и выслушав нашу просьбу. Остановился за квартал от «Арагви», взял у Ашота ключ, выслушал описание машины и перегнал её к нам.

Мы попрощались с довольным таксистом и переместились в «шестерку» товарища.

– Ну что, куда вас везти? – развернулся Ашот к Еве и её ухажеру,

– Мы, наверно, сами дойдем, – неуверенно бормочет «серый костюм", – Прогуляемся немного, да, Ева?

– Извини, Вов, но я домой, – категорично отвечает Ева, – Хватит, нагулялась уже. Впечатления незабываемые.

Парень опускает голову, тяжело вздыхает и, не попрощавшись с нами, открывает дверцу и с похоронным видом выползает из машины.

«Как вообще Ева, пошла в ресторан с вот этим?» – с интересом наблюдаю за его вялыми движениями, – «ни нам спасибо за помощь, ни девушке до свидания. Амеба какая-то».

– Ребята подвезете меня домой? – спрашивает девушка.

– Обязательно, – лицо Ашота расплывается в широкой улыбке. – Как такую красавицу не подвезти! Говори, куда?

Ева диктует адрес. Как я и предполагал, жила она рядом со мною в соседнем доме. Через полчаса мы уже были на месте.

По просьбе девушки шестерка затормозила возле моего двора.

– Спасибо, – Ева, поворачивается к товарищу и улыбается уголками губ, на щеках появляются хорошенькие ямочки, – Ты настоящий мужчина. Не оставил друга и нас в трудной ситуации. Всего доброго.

– Не за что красавица, – лицо польщенного Ашота расплывается в широкой улыбке, – Так поступил бы каждый, да.

– Миша, проводишь меня? – тихо спросила блондинка.

– Конечно, – кивнул я, – Ашот, давай уже на сегодня закончим. Жаль, что посидеть как следует в «Арагви» не удалось. Но я после работы и уже никакой.

– Да не проблема, – отмахнулся приятель, – Какие наши годы? Не последний день живем! Ещё заедем туда и не раз. Завтра ещё успеем наговориться, да. Я в десять утра, сюда подъеду и буду тебя ждать.

– Зачем? – удивился я.

– Я же говорил. Завтра у Каринэ свадьба, и ты приглашен, как мой друг. И дедушка Левон хочет тебя увидеть, – в голосе товарища слышны обиженные нотки.

– А, да, – хлопаю себя по лбу, – Точно. Извини, Ашот, с этой дракой наш разговор из головы вылетел. Буду обязательно. Ровно в 10 во двор выйду.

– Мы идем уже? – нетерпеливо спрашивает Ева.

– Секунду, – протягиваю руку Ашоту, – Спасибо, что вписался за меня. До встречи.

– А как иначе? – улыбается парень. – Ты за меня, я за тебя. Мы друзья и мужчины. По-другому никак. До встречи брат.

Ашот быстро обнимает меня и отстраняется.

Мы выходим из «шестерки», а машина, взревев мотором и выстрелив хлопьями дыма скрывается за поворотом.

Девушка поворачивается ко мне.

– Миш, я даже не знаю, что сказать. Думала, что ты уже пропащий человек и всегда обходила тебя стороной. Пьянки, драки, отсидки. Не мой типаж, в общем. Но ты, – Ева замолкает, её глаза загадочно блестят в вечернем полумраке.

– Когда этот козёл ко мне пристал, я думала всё, попала, – после небольшой паузы продолжает она, – Вовка, он далек от всего этого. Безобидный, его самого от всех защищать надо. Наукой занимается, работает в своем НИИ, настоящий учёный. Родители у него солидные и наши семьи давно дружат. Я с ним с детства общаюсь. И когда Вова пригласил в «Арагви», решила развеяться, почему бы и нет? Просто не представляла, что там такие уроды могут встретиться. Если бы не ты, даже не представляю, что бы там было.

– А что может быть? – пожимаю плечами, – Метр или официанты сразу бы вызвали ментов. Или постарались погасить конфликт своими силами, если эти мужики постоянные завсегдатаи либо «блатные» клиенты. Конечно, скотина, которая хватала тебя за руку, могла бы и ударить и покалечить в ярости. Этот бык с друзьями уже были пьяными, а учитывая буйный кавказский темперамент у таких ребят, они могли бы натворить дел.

– Спасибо тебе, Миш, выручил, – выдыхает Ева и чуть привстает на цыпочки. Нежное прикосновение пухлых девичьих губ обжигает кожу. Блондинка отстраняется. Благодарность, светящаяся в огромных голубых глазах, заставляет меня смущенно отвести взгляд. Чувствую, как запылали уши.

«Совсем как подросток реагирую. Странно», – отмечаю мысленно, а вслух шутливо заявляю:

– Леди, ради вас я всегда готов обнажить свой меч и не только.

Лицо девчонки мгновенно меняется.

– Пошляк, – гневно бросает она, – А мне показалось, что ты изменился.

– Да я ничего плохого не имел ввиду, – пытаюсь оправдаться я.

Но в ответ лишь громко хлопает дверь подъезда, поднимая клубы серой мутной пыли.

«Ладно. Чем красивее женщина, тем больше тараканов в её голове. Обиделась и черт с ней», – решаю я.

* * *

По поселку разливается мелодичная армянская музыка. Чернобровая невеста в национальном костюме плывет по земле белой лебедью, медленно поднимая руки и изгибая запястья. Осиная талия, объемная грудь, горделиво расправленные плечи, смуглое личико, пухлые алые губки, раздвинутые в чуть заметной довольной улыбке – я откровенно любуюсь красавицей.

Каждое движение девушки наполнено неповторимой грацией и осознанием собственной привлекательности.

Каринэ периодически обступают пританцовывающие молодые парни, но она величественно уходит от них, продолжая двигаться под музыку.

– Это наш танец невесты, узундара, – шепчет мне сидящий рядом Ашот, – Она прощается со своей девичьей жизнью, и готовиться стать замужней женщиной. Парни делают вид, что хотят отобрать новобрачную у мужа, соблазняют её, но Каринэ не поддается, показывая свою верность.

– Здорово, – искренне говорю я, – Очень красиво танцует. И девушка хороша.

– А то, – подмигивает Ашот, – У нас всё такие. Хочешь, и тебе невесту найдем?

От такого предложения я чуть не поперхнулся вином.

– Спасибо, конечно. Но пока не надо. Я ещё молодой, погулять хочу.

– Как знаешь брат, – улыбнулся парень, – Но учти, придет время жениться, лучше наших девушек никого нет.

– Учту, – усмехнулся я, – как только, так сразу.

Свадьба удалась. При СССР на семейных торжествах такого размаха я никогда не бывал. Разумеется, в лихих 90-ых и сытых 2000-ых в среде крупных бизнесменов были свадьбы и масштабнее, и богаче, но подобной атмосферы всеобщей радости и торжества вкупе с настоящим дореволюционным купеческим размахом, ни разу не встречал.

Утром за мной заехал Ашот, и повез меня в загородный дом к родне, где и проходила свадьба. Меня встречали как короля. Жали руку, обнимали, хлопали по плечу, выражали восторг от знакомства. При этом я чувствовал, всё делали искренне, без притворства и лицемерия. Каждый из большой семьи парня, от пятнадцатилетнего подростка, до седого аксакала Левона считал своим долгом, подойти, поблагодарить за поддержку парня в тюрьме, и порадоваться, что я, наконец, посетил их дом. А мать Ашота, пятидесятилетняя женщина с уже пробивающейся сединой, порывисто обняла и расцеловала меня как родного.

Дедушка Левон проявил свои эмоции скупее. Он ободряюще похлопал меня по плечу, выразил радость от знакомства, а рукопожатие, громадной мозолистой руки, похожей на лопату средних размеров, неожиданно оказалось не по-старчески сильным. Дед заметил мое удивление, и в его глазах на мгновение мелькнули и пропали веселые искорки, а на лицо вернулась дежурная маска доброжелательности.

После знакомства с родными Ашота мы встречали родственников жениха. Два крепких парня, как потом мне сказал товарищ, братья жениха, торжественно вручили улыбающейся дородной женщине – матери невесты огромную плетеную корзину фруктами, вином и сладостями.

Вместе с мужем под крики гостей она подняла корзину, показывая её всем присутствующим. Потом была веселая поездка в загс под крики родни и выстрелы пробок открывающегося шампанского.

По приезду обратно, полный армянский батюшка, прямо на свежем воздухе, в большой беседке, с расставленными иконами начал процесс венчания. Откуда-то в толпе гостей появился изогнутый меч украшенный лентами, конфетами и деньгами. Крепкий паренек держал его над головами жениха и невесты, пока священник проводит обряд.

– Это азаббаши – друг жениха, – сообщил Ашот, – Он охраняет семью, а с другой стороны видишь девушку? Это подруга невесты – арснакур. Тоже моя сестра двоюродная. Только младшая.

В конце ритуала руки жениха и невесты связали красно-зеленым шнуром, который батюшка запечатал воском горящей свечи.

– Шнур называется нарот. Он символизирует единение молодых. Снять его может только священник. В прежние времена молодые носили этот шнур несколько дней, – просветил товарищ.

– Интересно, – мои губы помимо воли разъехались в широкой улыбке, – А как они в туалет ходили, связанные? Жених отворачивал голову, пока супруга делала свои дела и, наоборот?

– Зачем опошлять, такой красивый обычай? – немного обиделся друг. – Не знаю я, как тогда было. Может сразу снимали, а так рассказывали, чтобы солидность придать. Или несколько дней вместе сидели, с ночным горшком в спальне. У них же медовый месяц был, да

– Хороший медовый месяц с ночным горшком, на который нужно садиться поочередно, – развеселился я, – После этого любовь заблагоухает новыми ароматами. И это точно будет не запах роз.

– Перестань, – толкнул меня в бок Ашот, – Не отбивай аппетит.

– А Каринэ со своим новым мужем сколько будут эту веревку на руках носить? – полюбопытствовал я.

– Да через часок и снимут, – недовольно буркнул друг, – Мы же в 20 веке живем, да.

После венчания все расселись за широкие столы, расставленные на огороженном забором большом придомовом участке. Чего тут только не было. Столы ломились от разнообразных закусок, колбас, сыров и салатов. Над столами плыл аромат свиных и говяжьих шашлыков, прожаренных до коричневой золотистой корочки, хашламы, приготовленного на казане мяса с кусочками овощей. Разрезанные розочками пузатые алые помидоры, ломтики огурцов, с красиво выложенными кольцами лука вызывали обильное слюноотделение. Это великолепие было дополнено петрушкой и разнообразной зеленью со сверкающими жемчужинками прозрачной влаги на сочных зеленых листьях.

Присутствовали разнообразные салаты. На огромных тарелках лежала долма: завернутые в темно-зеленые виноградные листья овощи, рис и отварное фаршированное мясо. Вино и шампанское лилось рекой. Тамада, невысокий полный, усатый дядька в костюме с бабочкой, веселил гостей анекдотами и произносил многословные пафосные тосты.

А я просто наслаждался вкусной едой, дружелюбной обстановкой кавказского застолья в окружении друга и его родственников, ощущая себя в раю. Шашлыки таяли во рту, истекая мясным соком, вино радовало потрясающим букетом из винограда, напитанного жарким южным солнцем, еле уловимой кислинкой и нотками красных ягод.

А потом пошла танцевать невеста, привлекая моё внимание, плавностью, красивым изяществом движений и великолепной фигурой. От шнура молодые, похоже, без лишнего шума избавились, чтобы не ощущать дискомфорта. А может и батюшка его тихонько снял.

Провожаю взглядом возвращающуюся к мужу невесту. К Ашоту подбегает пацаненок, и что-то шепчет на ухо. Парень легонько толкает меня локтем.

– Миш, с тобой хочет дедушка Левон поговорить. Он в доме ждёт. Пошли, я проведу.

Глава 12

Дом произвел на меня впечатление. По советским меркам он был достаточно необычным. На стенах и потолках рельефными узорами выделялась белоснежная лепнина в виде ваз, грациозных лебедей, в обрамлении виноградных гроздьев, бутонов цветов и лавровых венков. Радостно сиял золотистым цветом лакированный паркет. В углах скромно примостилась резная фигурная мебель в окружении цветущих зеленых растений. Даже декоративная пальма была.

Патриарх семьи находился в большой гостиной. Всё пространство пола занимал красный узорчатый ковер с длинным ворсом, мягко обволакивающий ступни. В центре потолка красовался большой рельефный круг с изгибающимися линиями, от которого опускалась тяжелая трехъярусная хрустальная люстра. Лучики солнца, попадающие на неё из огромного окна, сверкали золотистыми искорками на подвесках.

Заметив мой интерес к кругу на потолке, Ашот, стоящий рядом, тихонько шепнул:

– Это аревахач. Наш древний символ. Он олицетворяет вечный переход жизни в смерть и наоборот.

Сам патриарх расположился на большом деревянном стуле с фигурной узорчатой спинкой, больше напоминавшем трон, и просматривал какие-то бумаги.

Когда мы зашли, Левон оторвался от чтения, бросил стопку листов на стол и приглашающе махнул рукой.

– Садись, Михаил-джан. Разговаривать будем. Чаю?

– С удовольствием, парон[3]3
  Парон (армянский) – уважительное обращение к старшему мужчине.


[Закрыть], – вежливо улыбнулся я.

Когда ехали на свадьбу, обеспокоенный будущей беседой с дедом Левоном, товарищ подробно проконсультировал меня, что говорить и как обращаться к деду.

Патриарх чуть раздвинул уголки губ в ответной улыбке.

– Ашот, скажи Егине, чтобы нам чаю со сладостями принесла. И сам иди, потанцуй с девушками, поздравь молодых, а мы пока с твоим другом поговорим.

– Хорошо, папик[4]4
  Папик (армянский) – дедушка.


[Закрыть], – кивнул товарищ и бесшумно улетучился из комнаты. Даже дверь не скрипнула.

– Как тебе наша свадьба? – неожиданно спросил Левон.

– Очень красиво, и необычно, – признался я, – танец невесты смотрел, не отрываясь. А кухня выше всех похвал. Шашлыки тают во рту. Сыры божественны. Долму хочется смаковать не торопясь, наслаждаясь каждым мгновением. А горячие лепешки с зеленью, забыл, как они называются…

– Женгялов-хац, – подсказал довольный патриарх.

– Точно, женгялов-хац, – подхватил я, – это что-то. Каждый кусочек вызывает гастрономический экстаз. Ваши хозяйки просто волшебницы, способные приготовить такое чудо. Передайте им от меня огромное спасибо за доставленное удовольствие.

– Ай, как красиво сказал, Миша-джан, – восхитился дед, – обязательно передам.

Несмотря на приветливое выражение лица, глаза старейшины внимательно изучали меня.

После небольшой паузы хозяин дома продолжил:

– Прежде всего, Миша, хочу тебя поблагодарить, что помог Ашоту. Если бы не ты, произошло бы непоправимое. Наш род был бы опозорен. Прими в знак нашей признательности.

Левон отодвигает ящик стола, достает пачку розовых десяток, перевязанных перекрученной резинкой, и кладет передо мною.

– Здесь тысяча рублей.

– Мне деньги сейчас очень нужны. Но я их не возьму, – решительно отодвигаю пачку от себя. – Я не из-за этого за Ашота заступился. Не люблю беспредела. А потом он стал моим другом. А за друзей я тем более деньги не беру. Их нужно зарабатывать, чтобы обеспечить себя и семью. Но эти розовые бумажки – тлен. В любой момент их может не стать. В жизни случается всякое. Мы подвластны обстоятельствам, и каждый человек, как песчинка в пустыне, гонимая ветром. А настоящий друг останется с тобой на всю жизнь, и всегда поможет в трудную минуту, как и я ему. Поэтому заберите ваши деньги обратно.

В глазах старика на секунду мелькает одобрение. Затем на лицо опять возвращается традиционная маска доброжелательности.

– Я тебя понял, Миша-джан, – Левон сгребает ладонью десятки, и кладет их обратно в ящик, – позиция настоящего мужчины, достойная уважения.

Жду продолжения. Патриарх делает небольшую паузу, а потом продолжает:

– Миша-джан, я вижу, ты человек непростой, – аксакал многозначительно косится на мои пальцы, «украшенные» синими перстнями, – Ашот говорил, что ты получил ножевое ранение, и недавно вышел из больницы. Как думаешь жить дальше?

– Левон-джан, я хочу забыть прошлое. С пьянками, гулянками и общением со шпаной покончено. Хочу зарабатывать деньги. Много денег. Так, чтобы моя мама, будущие жена и дети ни в чём не нуждались. Вот на этом и хочу сконцентрироваться в ближайшее время. Тем более что скоро всё поменяется. Я Ашоту рассказывал, что скоро разрешат заниматься индивидуальной деятельностью, а потом открывать кооперативы, но к этому моменту уже надо быть готовым с баблом в кармане.

– Ты же говорил, что деньги – тлен, – усмехается дед Левон.

– По сравнению с дружбой, здоровьем и жизнью родных, да, – подтверждаю я, – но каждый мужчина хочет, чтобы его близкие ни в чем не нуждались. Поэтому культ из денег делать не надо, но желание заработать их много, вполне нормально. Согласны?

– Да. Это правильное желание, – задумчиво кивает патриарх. – У тебя мысли не мальчика, но зрелого мужа.

– А скажи-ка мне, Михаил-джан, – оживляется Левон, – что ты рассказывал, о том, что скоро всё изменится, и можно будет легально заниматься бизнесом? Мне Ашот что-то говорил, но пересказанные слова похожи на кривое зеркало. Вроде бы там всё отражается, но как-то искаженно. Нет, я не к тому, что внук мог что-то приукрасить или преувеличить, а просто не так понять или ошибочно истолковать твой рассказ. Поэтому я хочу от тебя всё услышать. Тебе не будет сложно повторить свой рассказ?

– Нет, конечно, – пожимаю плечами, – без проблем.

В комнату заходит полная седая женщина с подносом, расставляет чашки, тарелочку с пахлавой и другими сладостями, вазочку с сахаром, берёт в руки пузатый чайничек и наливает нам чай.

– Спасибо вам, Егине-текин[5]5
  Текин (армянский) – уважительное обращение к женщине.


[Закрыть], – благодарно прикладываю руку к сердцу.

– Кушай на здоровье, парень, – улыбается женщина, сверкая белозубой улыбкой.

Когда она удаляется, пересказываю деду, всё что говорил товарищу. Левон слушает меня, удерживая на лице дежурную маску доброжелательности. Ни взглядом, ни словом не показывая эмоций.

«Матерый дедуля», – мысленно отмечаю я.

– Как ты говорил, звали этого отставника? – хитро прищуривается старейшина.

– А я его имя не называл, – ухмыляюсь я, – и вообще, зачем вам об этом знать? Начнете копать, взбаламутите это болото, у человека будут неприятности. Мне может достаться. И вами могут заинтересоваться. Всё-таки это секретная информация, стратегического характера с самого верха. Ничего хорошего от вашего преждевременного любопытства не будет. Только проблемы. Они вам нужны? Подождите немного, и сами во всем убедитесь.

– Хорошо, – кивает дедушка Левон, – так и сделаем. Подождем. Я ничего узнавать не буду. Скажи, Миша-джан, а как ты планируешь зарабатывать деньги? Может, мы чем-то поможем?

– Есть определенные мысли, – признаюсь я. – Хочу с Ашотом поговорить, предложить ему пару дел. Можем хорошие деньги поднять. Но пока у меня капитала нет на это. Я потому и в грузчики пошёл, чтобы заработать.

– Какие дела? – взгляд старика становится острым. – Расскажи, Миша-джан. Хотя бы в общих чертах без подробностей. Все-таки моему внуку будешь предлагать ими заниматься. Не волнуйся, мне твои дела без надобности. Моя семья на рынке зарабатывает. Как видишь, все одеты, обуты и обеспечены. Я обманывать тебя не буду. Нельзя платить за добро черной неблагодарностью. Наоборот, если тема интересная, помогу вам деньгами.

Несколько секунд пристально смотрю в глаза Левону. Он спокойно встречает мой взгляд. Решаю довериться старику, тем более что можно говорить без подробностей.

– Я знаю место, где можно приобрести джинсы и другие зарубежные вещи по невысоким ценам. Они разлетятся с двойной и тройной накруткой. Их продают оптом. Как и поддельные, изготавливаемые в подпольных цехах, так и настоящие. Но у меня ещё не всё готово. Надо продумать схему продаж, чтобы обезопасить себя и не засветиться.

– Я тебя понял, – кивает Левон, и неожиданно довольно ухмыляется. – Даже могу приблизительно сказать, какое это место. Какой-нибудь порт, да?

«Дед на ходу подметки рвет, как я и думал», – констатирую мысленно и тут же обрываю себя. – «А что ты, собственно, хотел? Он торговлей давно занимается, фуры с продуктами гоняет и деньги неплохие, судя по всему, делает. Конечно, матерый и ушлый, если до сих пор нормально живет без проблем. Понятно, что у такого человека всё схвачено, за всё заплачено, и мозги отлично работают».

– Не волнуйся, Миша-джан, – патриарх зорким взглядом уловил промелькнувшее на моем лице недовольство. – Я же сказал, в твои дела лезть не буду, и дорогу тебе не перейду. А в таком деле даже помощь окажу. Во-первых, денег дам. Не сейчас, а попозже к концу месяца, когда мы дебет с кредитом сведем и посчитаем, что у нас по торговле получается. Тысяч 10–12 на это дело могу Ашоту и тебе выделить. Разумеется, предварительно обговорим все подробности, договоримся, кому какой процент причитается, чтобы проблем и обид не было. Во-вторых, машину дам – рафик наш или какую-то другую.

Дедушка Левон делает эффектную паузу и продолжает:

– Но главное, если товар хороший будет, я его вам продать помогу. Причём, вы особо светиться не будете. Есть у меня в Армении приятель. Росли и учились вместе. Сейчас он занимает высокую должность в министерстве торговли республики. Правая рука министра. Через него все крупные дела проходят. Солидный человек. Если всё как ты говоришь, когда приобретете товар, я договорюсь, он вам поможет. Вам только надо будет с ним встретиться, он скажет, куда завезти вещи, их разбросают по магазинам, а через пару недель заберете деньги.

– Что, всё так просто? – удивляюсь я. – А какой интерес у этого человека?

– Простой, Миша-джан, – улыбается Левон. – Он тоже заработает. Вы получите меньше, зато с гарантией и сами нигде особо не засветитесь.

– Парон, можно вопрос?

– Спрашивай, – благосклонно кивает патриарх.

– А чего вы сами к нему не обратились за спиртным, а поехали в наш универмаг? – саркастически интересуюсь я.

– Эээ, Миша-джан, ты умный, конечно, парень, – развеселился дед, – но немного наивный, да. Обратиться к Вартану можно, отчего нет? Вот только тогда я буду должен ему ответную услугу. А зачем мне быть ему должным, и беспокоить важного человека по пустякам? Раз побеспокоишь, два, три, а потом он тебе откажет, и правильно сделает. Отношения испортятся, и к нему больше не обратишься. Или попросит в ответ, что-то совсем большое. И ведь нельзя такому человеку сказать «нет», он же тебе постоянно помогает, ни в чём не отказывает. Никто не поймет. Есть ещё один момент. Везти с Армении в Москву спиртное долго. Бензин тратить, потом можно ещё на гаишников напороться, деньги им давать или проблемы заработать. Зачем это мне? Легче подъехать к вам, купить вино и водку, час езды и мы дома.

– А наш случай другой? – иронично улыбаюсь.

– А ваш другой, – подтверждает Левон. – Мы ему сами возможность заработать даем. И ему и нам хорошо. Все довольны. И партнерские отношения укрепляются. И одежда, не ящики с бутылками. Она меньше места занимает, легче с ней и проще.

– Убедили, парон, – улыбаюсь уголками губ, – вопросов больше нет.

Минуту мы пьем чай, наслаждаясь горячим ароматным напитком, и хрустим невероятно вкусной и сладкой медовой пахлавой. Затем патриарх решительно ставит чашку на жалобно звякнувшее фарфоровое блюдце.

– Я тебе одну легенду рассказать хочу, Миша-джан, – лицо деда становится серьезным и торжественным. – Послушай, пожалуйста.

– С удовольствием.

– В старые времена у одного армянского царя была дочь – настоящая красавица. Отец решил выдать её замуж. Претендентов было очень много. И царь объявил, что дочь сама выберет достойного человека.

В назначенное время царевна вышла к толпе женихов. Она раздала каждому из них цветочные семена, а потом, застенчиво улыбнувшись, сказала: Приезжайте ко мне через год, с цветами, распустившимися из этих семян, и тогда я выберу себе мужа».

Через год парни прибыли ко дворцу с огромными букетами роскошных цветов. Каждый из них надеялся завоевать сердце невесты. Царевна, наблюдая за ними, становилась всё грустнее. Вдруг она увидела смущенного молодого человека с пустой корзиной. Другие женихи безжалостно высмеивали его. А царевна подошла к нему, взяла за руку. И объявила: «я выбираю этого парня».

Изумленные женихи начали перешептываться, а потом потребовали, чтобы девушка объяснила своё решение. И она ответила им: «Семена, которые вы получили, были сварены в кипятке. Из них ничего не могло вырасти. Я искала мужа с честным сердцем. И я его нашла».

Дед замолкает, а через несколько секунд продолжает:

– Я к чему тебе это рассказываю, Миша-джан? Ты с Ашотом начнешь вести дела. Я вам помогу. Будь с нами честен, и мы тебя не подведем. Двери этого дома всегда открыты для друзей Ашота. А враги всегда жалеют о той минуте, когда решили сделать нам плохо. Если у них останется время это осознать.

Взгляд Левона становится пристальным и острым.

– Не волнуйтесь, парон, я так и собирался работать, – убеждаю деда. – Сами увидите.

– Знаешь, Михаил-джан, – прищуривается Левон, – мне Ашот рассказывал, как вы познакомились и сидели в СИЗО. И сейчас у меня ощущение, что разговариваю полностью с другим человеком. Не тем, который вместе с моим внуком в тюрьме сидел. Как будто в его тело вселился кто-то другой. Такое у меня впечатление. Слишком большая разница между рассказами Ашота, и тем, что я увидел сейчас.

«Вот же засранец старый», – с оттенком восхищения потрясённо думаю я, – «В точку попал».

Делаю непроницаемый покерфейс, лихорадочно думая, что ответить Шерлоку Холмсу армянского разлива.

– Ладно, не принимай близко к сердцу мысли старика, – ухмыляется дедушка Левон. – Всякое в жизни бывает. Ещё чаю налить?

* * *

Домой я попал поздно вечером. Хозяева предложили остаться на второй день свадьбы, но я категорически отказался. И меня отвез в Москву дядька Баграм, компанейский жизнерадостный мужчина лет 40-ка. Ему рано утром надо было встречать фуры с продуктами и развезти товар по рынкам. Вот и поехал он в свою московскую квартиру, чтобы не опоздать. Вообще, несмотря на большую семью и приличное количество зрелых семейных мужчин слово дедушки Левона было законом, обязательным к немедленному исполнению. На свадьбе я увидел один показательный момент, подтвердивший авторитет старейшины.

Мужичок из родственников невесты напился, буянил и задирался к другому, вспоминая давние обиды. Чуть до драки дело не дошло. Попытки окружающих его успокоить, подвыпивший мужчина игнорировал. Но стоило вмешаться старейшине, рыкнуть и отправить зачинщика проспаться, как тот, опустив голову, покорно поплелся в дом.