Текст книги "Возвращение в золотой край (СИ)"

Автор книги: Алекс Русских

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

– Так мы вместе живем, втроем! Пошли быстрее, – снова вцепился он в руку.

Наша комната оказалась на четвертом этаже почти в самом конце коридора. Помещение из разряда «бедненько и не особо чистенько», ну понятно – три молодых охламона живут. Вся обстановка – три железные кровати с панцирными сетками и брошенными на них матрасами, письменный стол, пара стульев и платяной шкаф. Мебель пошарпаная, повидавшая жизнь, створки на шкафу перекошенные, стулья вообще неоднократно чиненные. Комнатка небольшая, впрочем, чего еще ждать от старой общаги? Хотя, приходилось жить в условиях и похуже – не привыкать.

На одной из кроватей читал книгу третий жилец. Здоровый такой парень, уши ломанные, вот явно вольной борьбой занимается. Очень уж похоже.

Пришлось рассказать про финт в больнице, про забег по парку и, как в «Горняке» отсиживался.

– Ну, ты даешь, – только и высказался Игорек, – И че, сзади не бежали?

Он явно жаждал драматических подробностей.

Я усмехнулся, обойдется без приключений.

– Да я сразу до лестницы рванул, потом с другой стороны здания вышел и быстренько ходу. Куртку вывернул – уже непонятно издалека, цвет-то другой. Наверное, сначала в больнице искали, решили, что где-то внутри спрятался. А пока на заднем дворе посмотрели, я уже далеко был.

Пацаны поржали, сообщили, что никто меня не искал и патрульные в общагу не заявлялись.

– Ты мне скажи, а чего мы вообще там оказались? – поинтересовался я у Игоря.

– Да не знаю, парень какой-то прибежал здоровый, закричал, что «наших бьют», все и побежали. И мы тоже.

– Ну, нормально, в следующий раз топиться позовут, мы тоже побежим, – потянуло меня на ворчание.

Игорь только плечами пожал, не желая продолжать дискуссию, вместо этого он достал кипятильник, сунул его в стоящую на столе двухлитровую банку с водой.

– Сейчас чайку попьем, – сообщил радостно.

Почаевничали. Нашелся и сахар, масло для бутербродов. Даже посуда оказалась в наличии – три казенного вида граненых стакана, явно утянутых в столовой. Ну, да, помнится в студенческую пору мы так и поступали.

Познакомился со вторым соседом. На удивление объяснил, что забыл его имя после удара по голове. Вот вылетело из памяти. Его, как выяснилось, зовут Сергей Мезенцев. Приехал поступать с поселка имени Матросова. Не бывал в этих местах, но на севере все населенные пункты практически одинаковые. Кстати, точно борец – уши, они врать не будут.

– Слушай, если ты позабывал все, как сдавать будешь? – поинтересовался Сергей.

Пришлось объяснять, что забыл не все, только последние дни, ну и почитаю малость, подготовлюсь. Заодно спросил, не знают ли соседи, на какой факультет я поступаю. Как и ожидал, Игорь тут же вывалил массу информации, этот, похоже, все знает. Оказывается, на строительное отделение, документы я подал по настоянию отца, который считал, что у строителя всегда будет работа.

Так-то оно так, но не лежит у меня душа к этому делу, в прошлой жизни я несколько лет проработал на стройке. Что только не делал – кирпич и плитку клал, крыши делал, срубы рубил. Почти все умею, но не хочу больше, схожу завтра в приемную комиссию, попробую решить вопрос.

Выяснил, где моя кровать, вытащил из-под нее вещи. Все мои пожитки – старенький чемодан, да рюкзак из грязно-зеленого брезента. Покопался в вещах – самое необходимое есть: брюки в дополнение к тем, что на мне, трусы-майки, носки. Еще откопал три рубашки, пару футболок, свитер, легкий джемпер. Даже джинсы имеются, правда, индийские, ладно, обойдусь и без Монтан. Нашлись еще пара туфель, вязаная шапка, мыльно-рыльные в комплекте. В кармашке обнаружил припрятанные деньги – десять рублей в самодельном бумажном пакетике. Видимо НЗ. В шкафу оказалась демисезонная куртка и ботинки. Ну, если не шиковать, то до стипендии можно перекантоваться – покупать, по большому счету, ничего не надо. Главное теперь поступить в институт.

Из бокового кармана рюкзака достал матерчатые тапочки. Вот это дело – не люблю постоянно в уличной обуви ходить – ноги не отдыхают. Взял зубную щетку, да отправился в туалет – он один на весь этаж. Надо зубы чистить обязательно, знаю я советскую стоматологию. Когда больные зубы без анестезии сверлят – та еще пытка. Помню, на курорте французу одному поведал, как при СССР зубы лечили, так тот крепко так впечатлился. «Какие вы стойкие люди», все говорил. Нет, уж, ну его, такую стойкость.

Вечер потратил на штудирование справочника по физике, выпрошенного у борца. Интересно, вроде ничего толком не помню, но начинаю читать и знания словно всплывают в голове. Надо внимательно просмотреть все учебники, тогда вполне могу сдать экзамены. В крайнем случае, есть возможность податься в техникум, но там отсрочки от армии нет.

Сейчас 84-й, если призовут через год в армию, то вернусь в 87-м, когда в стране уже бардак начнет нарастать. Нет уж, лучше поступать сейчас, пока есть возможность нормально выучиться и практику пройти.

***

С утра сразу же направился в институт. Интересное дело, на весь Магадан только три ВУЗа. Есть Педагогический и филиалы Юридического и Хабаровского политехнического. В педагоги и юристы желания податься нет, а вот в политех принимают только на три специальности: геолога, строителя и специалиста по автомобилям. Выбор не сказать, чтобы велик. Но ехать куда-то поступать вдали от дома не вижу особого смысла, да и денег кататься по стране нет.

В приемной комиссии выяснилось, что документы я подал на специальность 1202 «Промышленное и гражданское строительство». В общем, поменял я ее на 0101 «Геологическая съемка, поиск и разведка месторождений полезных ископаемых». В прошлой жизни я так и хотел сделать, да не посмел отцу перечить, пошел на строителя, как он хотел. Сейчас новая жизнь, вот и начну ее как сам хочу. Если что, то можно перевестись после первого года.

Экзамены назначены на 16 июля, у меня почти десять дней. Придется сдавать русский язык и литературу, письменно математику и устно физику и химию. Подготовительных курсов нет, но учебники в библиотеке можно взять. Сходил туда, набрал литературы – буду готовиться.

Только разложил книги, как опять в общежитии начался какой-то непонятный движ. В комнату ворвался всклокоченный усатый парень и заголосил, что надо бежать на разборки, кто-то где-то рамсы попутал. Ну, вот, начинается. Нет уж, мне второй раз приключений на собственную задницу не нужно. Увидит меня второй раз этот звероподобный Грищенко – точно в каталажке окажусь. Так что на крики спокойно ответил, что не могу – занят шибко. Лучше учебники почитаю, беспокоюсь за литературу с языком. Я уж и забыл, как сейчас принято оценивать литературных героев, разве что засела в памяти фраза «Обломов – лишний человек своего времени». Почему лишний, даже и не знаю, лишний – и все тут. Или это вообще не про Обломова? А ведь точно будет сочинение, его сейчас на всех приемных экзаменах пишут.

Парень что-то начал орать гневное, затем выскочил наружу. Соседи, поглядев на меня, тоже решили обойтись без приключений.

Только начал читать учебник, как опять двери открываются. В этот раз для разнообразия в комнату ввалился грузный мужчина лет под сорок или сорок пять, который категорично заявил с порога:

– Так, ребятки, чтобы все до экзаменов выселялись. Завтра с утра никого быть не должно.

Интересные заявочки. Соседи мои только глазами моргают, придется самому выяснять, в чем дело.

– А вы вообще кто? И почему мы должны выселятся?

– Я комендант этого общежития. Зовут меня Константин Александрович Звягин. Завтра начинаем ремонтировать отопление на этаже. До пятнадцатого числа. Понятно? – мужик цедил слова по одному, словно гвозди заколачивал.

– Но нам к экзаменам готовиться надо!

– Вот дома и занимайтесь!

Я смотрю, у него на все ответ есть. Попробовал объяснить, что ехать не могу, далеко, мол, пока доеду, пока приеду. Глухо как в танке, съезжай, говорит, с утра и все дела.

Нет, так дело не пойдет. У отца, может, на неделю и примут, но учиться нормально точно не дадут – квартирка маленькая, двое карапузов, да и жене отца лишний раз на глаза попадаться нет желания. Месяц до поступления у них был, папаня пристроил на стройку подработать, так припоминаю, мой реципиент предпочитал в деревянном вагончике для сторожа ночевать, только обедать приходил на дом. Да и опасно – поведения мое явно стало сильно отличаться, не могут такого не заметить, все же, хоть и плохо, но отец и мачеха меня знают, а тут приезжает сын, а ведет себя, как чужой человек. Ладно, через год, можно списать на взросление и самостоятельную жизнь, но не через неделю же.

Накинул куртку, побежал в институт жаловаться. Как и ожидал без толку. Для института, оказывается, в общаге только два этажа выделили и то второй не полностью. Так что повлиять на коменданта они никак не могут. Считай, приплыл. Вот что теперь делать?

Глава 3. Спасение выгоняемых – дело рук самих выгоняемых

Вот так всегда в Союзе – все для людей. Как шутили «Уральские Пельмени»: «в нашей стране существуют такие удобства, которые приходится терпеть».

И ведь было у меня в прошлой жизни нечто подобное. Только тогда выгнали из общежития на три дня, и я, чтобы не ездить туда сюда, две ночи на автовокзале кантовался. А что делать – туда и обратно пару суток пути, даже смысла уезжать не было. Но жить десять дней в зале ожидания не реально. В гостиницу устроиться практически без вариантов, снять квартиру, конечно, можно попытаться, но потрачу почти все накопления. Это Магадан, здесь предложений мало, да еще и жилье стоит дороже, чем на черноморском курорте. Подозреваю, что в гостиницу можно было бы все же заселиться за взятку, но у меня с деньгами совсем туго, а когда получится хоть что-то заработать не знаю.

Подумав, решил, что надо бы еще раз попробовать поговорить с комендантом, может временно подселит к кому-то. Надо его с глазу на глаз поймать, предложу для начала червонец. Даже два нормально – все равно дорога мне встанет в четвертной, не считая питания.

Встал в коридоре у окна, пока раздумывал, что предпринять, то даже не сразу обратил внимание, что рядом остановилось двое преподавателей. Мужчина лет сорока в темно-сером костюме оказался удивительным образом похож на моего старого соседа по лестничной площадке Петровича. Старого в смысле по прежней жизни. Но явно более цивилизованный вариант, никаких растянутых треников, запаха перегара и просьб занять сотню, а лучше две до получки. Кстати, ни разу не отдал. Его собеседнице, наверное, лет тридцать, хотя с дамами порой возраст определить сложно бывает. Симпатичная женщина, только больно холодно держится.

Я бы на эту пару и не обратил внимания, да они начали вполголоса ссориться буквально в трех метрах от меня.

– Василий Петрович, я сделала, что могла, – с плохо скрываемым раздражением заявила женщина.

– Верочка, но ведь это никуда не годится, – мужчина потряс зажатой в руке тонкой стопкой бумаги, – Тут же ничего не понятно!

– Я вас предупреждала, что адекватного перевода не получится. Нужно знать специальные термины. У меня такого словаря нет!

– Но что теперь делать? Что? Я столько упрашивал. Нашему филиалу выделили новейшие иностранные машины. Сразу два компактных компьютера! А никто толком не знает, как с ними работать! Я в Хабаровск летал, умолял ЭВМ оставить. Если узнают, что мы ничего с ними сделать не можем, то заберут ведь.

– Василий Петрович, поймите, нужно точно знать технические термины, чтобы правильно интерпретировать информацию. В английском языке одно и то же слово может обозначать самые разные понятия, – устало объясняла девушка, – Я, что могла, сделала. Вам нужен технический переводчик. Если бы была справочная литература, то я бы могла что-то сделать, а так…

Ого! Как интересно, это что же за новейшие ЭВМ сейчас? Синклер, Коммодор, Атари? В принципе может быть даже Эппл или что-то еще. В эти годы много чего выпускалось. Вряд ли в небольшой филиал привезли что-то мощнее персоналок, тем более, сразу в двух экземплярах. Ну, что же, мой выход.

– Прошу прощения, что вмешиваюсь в вашу беседу, но ее предмет показался мне так интересен, что я позволил себе… – я улыбнулся как можно обворожительней.

– В чем дело, молодой человек? – раздраженно обернулся преподаватель.

А вот женщина, похоже, отсылку на мою любимую книгу уловила – глаза улыбаются. Или просто обрадовалась, что неприятный разговор прервался и сейчас весь негатив обрушится на кого-то другого.

– Я так понимаю, вам нужно перевести руководство для персонального компьютера зарубежного производства? – я быстро продолжил, пока от меня не отмахнулись, – Возможно, я бы мог вам помочь.

Раздражение на лице Василия Петровича сменилось недоумением, потом задумчивостью. Так, надо ковать железо, пока горячо.

– Не подскажете, о какой машине идет речь?

– Эппл два.

В голосе препода удивительным образом смешались недоверие и заинтересованность. Оно и понятно – найти в первой половине 80-х человека, знакомого с зарубежной персональной компьютерной техникой, да еще и на окраине страны практически нереально. Все они в закрытых ящиках трудятся. Вот и не может поверить.

– Мне приходилось на таком работать – нужно показать, что разбираюсь в вопросе.

– Именно на втором? – в голосе мужчины появилась явная заинтересованность.

– Видите ли, первая модель была собрана в количестве всего двухсот экземпляров, поэтому я очень сомневаюсь, что ее можно найти в нашей стране. Не подскажете, какая у ваших машинах модификация?

– Кажется Е.

Так, это получается у них Apple IIe. Модель, насколько я помню, пошла в продажу в 1983-м году. Действительно, новейшая техника, как только в Союз умудрилась попасть, вроде же запрет в США на ее поставки действует? Или он только более мощной техники касается? Забавно, но я с таким работал – достал в начале 90-х по случаю, пользовался аж, пока на Пентиум не перешел.

– Да, – я опять ослепительно улыбнулся, – Я точно могу быть вам полезен.

Видя, что Василий Петрович еще сомневается, предложил ему прямо на месте перевести любую страницу из руководства.

– А Вера… э-э, простите, я замялся, – Простите, не знаю отчества…

– Семеновна, – охотно поддержала разговор женщина. Похоже, разговор начал ее забавлять, вон как оживилась. Ее можно понять – появилась возможность избавиться от ненужной ей работы.

– Василий Петрович, любая страница, я вот здесь прямо перед вами на подоконнике напишу перевод. А Вера Семеновна проверит его адекватность.

Преподавателя словно ветром сдуло. Я даже немного растерялся, когда он, ни стола не сказав, вдруг сорвался с места, исчезнув за поворотом коридора. А вот симпатичная Верочка осталась, продолжая внимательно меня разглядывать, словно любопытную зверушку.

Спросить, чем вызвано настолько спешное перемещение ее спутника я не успел – запыхавшийся Петрович всё также резко примчался обратно, держа в руке книжку средней толщины, уже раскрытую примерно посередине. Быстрый он.

– Вот эту страницу, – он еще и рукой потыкал.

Пришлось позаимствовать у преподавателей чистый лист и ручку, я как-то не догадался с собой взять письменные принадлежности. Подоконник гладкий, писать удобно, только стоять приходится наклонившись. Были бы мне прежние пятьдесят пять, то спина бы взвыла уже минут через десять, то ли дело сейчас – никаких болей.

Управился минут за пятнадцать. Страница попалась не очень сложная, такое ощущение, что когда-то я ее уже переводил на русский. Пока писал, Петрович, от нетерпения словно ретивый конь рядом топтался. Закончив, протянул ему лист:

– Собственно, ничего сложного. Не думаю, что в литературном плане мой перевод претендует на высокую оценку, но понять можно, – сказал ему, протягивая исписанный бумагу.

Про литературу специально упомянул, немного скромности не помешает. С случае поступления мне с англичанкой придется не раз взаимодействовать и лучше, если она будет ко мне благожелательно настроена.

Преподаватели закурлыкали между собой, но минут через пять пришли к выводу, что перевод вроде бы верный. Пришлось выдержать натуральный перекрестный допрос, откуда я так хорошо знаю английский, а главное, компьютерные термины.

Ну, не говорить же, что первый компьютер у меня еще в 89-м появился, поэтому редкую тогда забугорную литературу доставал и переводил – русскоязычная тогда просто отсутствовала, как явление. Но сейчас только 84-й и не стоит плодить сущности. Причем лучше вбросить свою версию прямо сейчас. Мало ли, выяснится потом, что я последние четыре года в интернате жил, а там возможности образования обычно не самые лучшие. Объяснил, что двоюродный дядя занимался ЭВМ и меня обучал, так, мол, и освоил специфическую терминологию. А английский учил в школе и на дополнительные занятия ходил, плюс дядя помогал и давал читать зарубежную техническую литературу и фантастику.

Петрович тут же начал задавать дополнительные вопросы. Видимо, решил, что нашел себе помощника. Малость охладил его энтузиазм, признавшись, что в основном игрушками занимался. А то нагрузит нужными только ему задачами, и ведь не отвертишься. Ага, как же – препод еще сильней заинтересовался. Спросил, на каких машинах приходилось работать. Скрывать не стал, назвал Эппл, Синклер, Командор. Собственно, я ему даже не соврал, просто вместо дяди вывел одного знакомого. Тот как раз в эти годы стал компьютерным фанатиком. Челу было уже за сорок, когда он первую персоналку увидел, но ушел он в компьютерную тематику с головой. Жена ушла, он даже не заметил. Зато уже через пару лет у него целая комната была забита техникой, а написанными им программами пользовась куча народа не только в СССР, но и за рубежом. А вот познакомил тогда меня с этим типом действительно дядя.

Только тут Петрович сообразил, что меня не знает, пришлось представляться. Узнал и фамилию преподавателя – Урбан. Редкая однако, хотя был у меня сослуживец с Камчатки с такой же, вполне возможно, что родственик.

– Вы на каком курсе, что-то я вас не припомню? – спросил Урбан.

– Извините, Василий Петрович, но пока я только абитуриент, документы подал.

Информация препода немного обескуражила, но ненадолго, он начал интересоваться, могу ли я заняться переводом, и сколько дней это займет.

– Понимаете, Александр, нам важно быстрее. Я понимаю, вам нужно к экзаменам готовиться, но я председатель комиссии и готов пойти навстречу, – последние слова препод произнес, понизив голос до полной конфиденциальности.

Так, рыбка клюнула.

– Да я не против, тем более мне и самому интересно, но понимаете, Василий Петрович, – тут и я голос приглушил, словно бы смущаясь, еще и вздохнул, – Но до шестнадцатого всех абитуриентов из общежития выселяют. Мне придется уезжать домой, а там работать мне обстановка не позволит. И знакомых у меня в Магадане нет совсем.

Так, проблему на чужие плечи я переложил, теперь одно из двух – или мой собеседник ее сам решит или же нет, но тогда перевода ему не видеть еще месяц, а то и вообще никогда, если я не поступлю. И, похоже, он это и сам прекрасно понял.

Петрович потащил меня к директору, так что я еле успел попрощаться с англичанкой. В кабинет Урбан меня брать не стал, оставил ждать перед входом. Торчать под дверью пришлось добрых полчаса. Я уже начал думать, что про меня забыли, как дверь открылась снова. Петрович не говоря ни слова, снова подхватил меня за руку и повел за собой по коридору, потом по лестнице на этаж выше.

Остановились мы перед одной из дверей, которую Урбан открыл ключом. Внутри оказалась обычная аудитория, только почти пустая, если не считать нескольких столов поставленных в ряд у стены, на четырех из которых находились малость запыленные персональные компьютеры, только не подключенные к мониторам. Мониторы, похоже, никто даже из коробок не вытащил. И судя по их количеству рядом со шкафом, там не только мониторы. Хм, действительно Apple IIe, да еще «Синклер» с «Коммодором» имеется. Однако для нынешних времен дорого-богато.

– Ну, вот, Александр, наше хозяйство, – повел рукой Петрович. – Я вам дам литературу, можете до пяти позаниматься здесь. Вы билеты еще не брали?

– Нет, – вот же гадство, не прошел мой финт.

– И не берите. С общежитием не получилось, но ничего страшного. Сегодня переночуете там, а завтра с утра ждите меня часам к семи у входа. Договорились?

Конечно, договорились! Ну, вот и к чему такие драматические эффекты?

– К входу в общежитие или в институт? – лучше переспросить, чтобы не получилось «я у аптеки, а я в кино искала вас».

– В общежитие. Ладно, я сейчас занят, бумага и ручка тут есть, занимайтесь.

Все-таки задумка получилась, это прекрасно. Петрович вышел, оставив меня осваиваться. Так, где тут бумага? На виду нигде нету, значит, надо посмотреть в шкафу или в ящике письменного стола у преподавателя.

Часа три корпел над переводом, сделал почти десяток листов – слишком много результата выдавать сразу не стоит, а то навалят работы не продохнуть, но и ленится не позволительно, лучше сразу показать свою ценность. Жаль, часов нет, но по времени должно быть около пяти. Есть хочется уже неимоверно, так бы хоть в магазин сбегал, здесь по идее до «Молодежного» комплекса недалеко. Хоть бы бутылку кефира взял и булку, но оставлять аудиторию открытой опасаюсь. По нынешним временам здешнее оборудование стоит огромные деньги. Хорошо хоть туалет рядом, сходил, похлебал воды из-под крана.

К счастью Петрович долго ждать себя не заставил. Судя по довольному виду, моя производительность его более чем устроила. Спросил, не хочу ли еще поработать. Пришлось объяснять, что за сегодня даже не завтракал. А, кажется, ничего мужик, сразу же засуетился, вытащил откуда-то электрический чайник. Я думал в столовую зайти, но препод сказал, что уже поздновато. Ну, да, вечером разве что в ресторан идти, столовые не работают.

А ничего у него запасы. Сразу и печенье нашлось и сухарики, баночка варенья, конфеты. Я сначала отказаться хотел по привычке – в последние годы сильно ограничил себя в сладком в целях борьбы с растущим животом. А потом дошло – какой лишний вес, откуда? Мне еще лет десять, а то и больше не грозит эта напасть. Решил не стесняться, тем более, действительно голоден как волк. Вдвоем попили чаю. Потом он напомнил, чтобы я его завтра с утра ждал у общежития и отпустил.

В принципе можно было не спешить. Уже шестой час, но на улице светло, как днем. Белые ночи – они ведь не только в Питере – по всему северу так. Летом в Магадане солнце хоть и садится, но ночью видно так же, как в пасмурный день. Завернул в «Нептун», странное название для обычного гастронома, ладно бы здесь рыбой торговали, так нет. Хотя по этой же улице дальше фирменный рыбный магазин есть, «Океан» называется.

Странно, но после чая почему-то страшно захотелось пить. Завернул в отдел «Соки-Воды» в «Нептуне». Винтажно так, аж умилило, сок в стеклянных конусах на крутящейся подставке, лимонад «Колокольчик» и «Крем-сода». Уже и не помню, когда настоящую крем-соду пробовал, да и крем-брюле тоже. В последнее время за него постоянно вареную сгущенку выдавали. Смотришь – мороженое «Крем-брюле», куснул – хоть выкидывай, настолько вкус вареной сгущенки достал. А ведь в детстве любил. Заметил на витрине настоящую экзотику – сок лимонника! Только дорого – сорок копеек за стакан. Однако!

Подумал и разорился. Сто лет не пил. А приятно – такой немного странноватый с лекарственным оттенком вкус, очень необычный, но напиток бодрящий, как первый бокал шампанского. Прямо сразу и усталость прошла, словно вымыло ее. Не удивительно, лимонник – мощный стимулятор, при этом без побочек. Натуральный продукт как-никак, никакой химии.

Подумал, дошел до «Океана», он еще работал. Прогулялся по магазину, выбор пока не очень большой, но осенью будет лучше. Зашел в буфет, взял кулек трубача в кляре. Классная штука! Трубач – это такой моллюск, на большую макаронину похожий. Мясо у него белое-белое и очень вкусное. Куда там хваленым устрицам. Будет чем на ужин с парнями перекусить, а то за весь день пару стаканов чая с печеньем для молодого растущего организма – это не серьезно.

Погода стояла отличная, особенно учитывая, что я в Магадане. Здесь даже летом жары, как таковой не бывает. Нет, солнышко может неплохо припекать, но чуть ветерок – сразу прохладно становится, что не удивительно – рядом холодное и глубокое море, а сам город находится между двух бухт, продувается из-за этого насквозь. Летом еще ничего, но вот осенью и зимой ветра случаются очень сильные, на ногах порой устоять невозможно. Собственно, из-за постоянного ветерка даже в июле без легкой куртки или кофты на улицу лучше не выходить, особенно вечером. На Колыме, которая севернее расположена, и то жарче бывает – там море на погоду не влияет. А с другой стороны там зимой намного холоднее.

Вроде вечер, а светло, словно в облачный летний день. Ветер стих, воздух приятный, чуть морем пахнет. Магадан все же довольно симпатичный город, хотя природа тут весьма суровая.

По Якутской спустился до общежития, благо недалеко. Впрочем, это столица Колымского края, здесь все близко, город компактный, конечно, если не отправиться куда-нибудь на Старую Веселую пешком. Туда да, час пилить на своих двоих, причем быстрым шагом, проще на автобус сесть. С другой стороны – мне там делать особо нечего, разве что в бухту Гертнера съездить на пляж. Да, Охотское море холодное, но пляж тут есть, хотя плавать в море – занятие для экстремалов. Обычно народу на берегу не так и много, для загара надо выбирать безветренный день, что бывает не часто, а купается совсем мало кто, да и то быстро окунулся и бегом обратно. А то и просто по колено в воду зашел – вот и всё купание. Не удивительно, вода прогревается градусов до двенадцати всего, больше очень редко. Хотя, все равно надо будет съездить, но ближе к августу, тогда есть шанс, что вода в бухте хоть немного будет потеплее.

Так за размышлениями даже не заметил, как у общежития оказался. Поднялся на свой этаж, смотрю – в коридоре тип усатый вертится, что с утра на драку народ созывал. Увидел и ко мне рысью.

Ожидаемо наехал, мол, пошли разбираться. Забавно, признаться. Был бы я шестнадцатилетний пацан, скорее всего, перепугался, только вот не те времена и не то место, чтобы стрелку забивать. Гнилые разговоры – это сколько угодно, а вот чего-то большего ожидать не приходится. Вряд ли кому-то нужно исключение из института. Но наехать обязательно наедут, тут к бабке не ходи. Так что особо опасаться нечего, главное спокойствия не терять.

Пошел за усатым на кухню – она тут одна на этаж.

– Тут погоди, – усатая шестерка умотала.

Ладно, подождем, подождем твою мать, как пелось в одной песенке.

Глава 4. Почти профессиональный переводчик

Уже самому интересно стало, как будет проходить предстоящий спектакль со мной в главной роли. Но время решил не терять. Взял общественный чайник, набрал воды из крана, поставил на электроплиту, увы, но газа в Магадане нет. Пока вода грелась, сходил в комнату за стаканами. Ребят на месте не оказалось. Отсыпал половину трубача в тарелку, стоявшую на столе – это ребятам, остальное прихватил с собой, направившись обратно на кухню. Прятаться нельзя – примут за слабость, а мне здесь еще учится, нужно себя сразу поставить так, чтобы понимали – на шею взгромоздиться не получится.

Чайник как раз успел закипеть. Залил заварку кипятком прямо в стакане, чуть подождал, размешал, перелил в другой стакан, чтобы заварку отцедить. Сижу за столом, пропитанные жиром кусочки теста в рот бросаю, сладким и крепким купчиком запиваю. Хорошо, аж жмуриться начал. Тут в кухню вваливаются сразу трое парней лет по 18 или малость старше, среди которых и усатый. Я их вежливо поднятым стаканом поприветствовал, трапезы не прерывая. Там еще несколько человек в коридоре нарисовались, но внутрь не заходят. Типа группа поддержки, наблюдают, как меня сейчас строить будут шеренгами по пять.

Шаблон им малость испортил, смотрю, местные старожилы даже растерялись малость. Ну, понятно – шли жизни поучить малолетку, для чего и подождать заставили, чтоб помариновался, значит, осознал всю глубину своего падения в глазах коллектива. А школьник в ус не дует, сидит, кушает. Неадекватное какое-то поведение. Как-то странно и даже подозрительно. Может, он вообще по фазе сдвинутый и лучше с ним не связываться? Старшекурсники сразу напор снизили. Так-то по сюжету наверняка было предусмотрено таскание за грудки и тому подобные приемы давления, но не будешь же хватать человека, у которого стакан с горячим чаем в руках? Самому обжечься можно.

Бить меня они вряд ли планировали. Кому нужны неприятности? Вдруг малолетка побежит жаловаться? Вылетать из института на последних курсах приятного мало.

Старший из троицы, высокий и какой-то весь прилизанный, тем не менее, решил брать быка за рога:

– Это ты, что ли, пацанам помогать отказался?

– И в чем я им должен был помочь? – задал я в свою очередь вопрос в перерыве между неспешными глотками. Ну, а зачем прерывать удовольствие?

– Ты чё, не понимаешь? Своим пацанам надо помогать. Мы все здесь учимся, должны друг за друга стоять, – голос у парня, словно с дебилом разговаривает.

– Я так полагаю всем пацанам надо помогать, кто в институте учится?

– На нас наехали там конкретно, если будем кидать друг друга, по городу не пройдем!

Так, а подтверждать, что всем нужно помогать, не стал. Видимо, всем не нужно, а только конкретно им. Интересно, а чего остальные двое отмалчиваются? Говорить не умеют или просто не знают что сказать?

– А тогда объясни мне, уважаемый, почему вчера все убежали, а меня ментам оставили? Они ведь не сразу подъехали, подождали, чтобы все желающие убежать могли. Где же взаимовыручка и коллективизм?

Последние слова намеренно произношу с явно слышимым сарказмом. Но никому конкретно обвинения не предъявляю, чтобы не перегнуть палку.

Разговор пошел совсем не так, как прилизанный ожидал, он собирался ответы от другого получать, а оправдываться придется самим. Старшекурсник и начал:

– Я тебя вчера не видел.

– Ты не видел, остальные видели и бросили. Что же выходит – я должен пацанам помогать, а мне никто ничего не должен? Это что, по-пацански?

– Ну, отпустили же, раз ты тут.

– То есть, бросай своих, может быть им и повезет? А если не повезет? Вот вы на каком курсе?

Обвожу парней рукой, показывая, что вопрос относится ко всем.

– Ну, на третьем.

– А теперь прикинь, меня за хулиганку на десять суток законопатили, а к тому и шло. Ты, значит, учишься дальше, а я в пролете выходит, потому как вместо экзаменов на пятнадцать суток залетел? Справедливо так?