Текст книги "Ружемант 3 (СИ)"

Автор книги: Алекс Рок

Соавторы: Евгений Лисицин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– Вот как? И с какой целью?

– Считаю, что нанесу противнику больше вреда не в глухой обороне, а выполняя непосредственные задачи в тылу противника. Бойцы командующей Бейки прекрасно показали себя как в бою, так и в возможности оставаться незамеченными на территории противника, действовать скрытно, четко, с успехом!

Ощутил себя на партсобрании. Поймал на том, что говорю едва ли не лозунгами.

– Против, – Фисенко прикрыл лицо ладонью, что от головной боли. Варламов тут же поддержал собрата по идеям. – Вы горячи и преисполнены долга, лейтенант. Это хорошо и принесет плоды. Но вы не дисциплинированы, идете против приказов. Выполняете немыслимое перед лицом невозможного. Неуправляемы. Зачем нам группа, что не подчиняется, но действует по своему усмотрению?

За его отказом злым волком прятался страх. Фисенко со товарищи привык лишь к исполнению, глубоко презирая импровизацию.

Полковник Как-бы-чего-не-вышло.

– За, – пробасил Горомир, потеребив подбородок. – Мои бойцы успели ознакомиться с действиями младшего лейтенанта. И впечатлиться его умениями. Шутка ли, уничтожить из 122-миллиметровой пушки «Панголина»? На моей памяти такое никому не удавалось.

Задумчивое молчание стало ему ответом. Наконец выдохнул Колесников.

– Мне нравится идея младшего лейтенанта. Штурмовой отряд для выполнения задач за линией соприкосновения. Сколько раз нам придется заходить в гражданский сектор для выполнения задач? Да, Потапов показал себя эксцентричным молодым офицером, немало полагающимся на удачу и авось. А может, мы попросту чего-то о нем не знаем?

Удача и авось? О чем это он? Прищурился, но спорить не спешил.

Берсеркин затарабанил пальцами по крышке стола – последнее слово за ним. Колесников не унимался.

– В конце концов, детей богов находили в канавах, а не в златокаменных дворцах. А перед нами – последний ружемант.

– Доверить нечто подобное ружеманту – что развязать руки новой войне. Я был против замысла товарища Бейки. – У Варламова оказались яйца. Или язык, чтобы исторгнуть очередную глупость. – Мало нам того, что случилось много лет назад? Забыли, кто создал ружейную чуму?

Кулак Берсеркина тяжко опустился на стол, опрокинулась чашка кофе, обильно заливая пол.

– Довольно. Мы не на политических дебатах. А вам, товарищ Варламов, напомню, что младший лейтенант Потапов – в первую очередь офицер Российской Империи. Все остальное – класс, ментальная наследственность – уже после. Не оскорбляйте его честь пустыми обвинениями. На этом предлагаю доклад Потапова считать завершенным. Что же до предложения – мне нужно подумать. Свободны.

Глава 24

Они спали, словно дети.

Бейка поймала за руку у входа в казарму, зашипела, приставила палец к губам.

– Не спится, рядовой? Что думаешь о двух нарядах вне очереди?

Лейтенант, которого отправили чистить сортиры. Так бывает? На моей памяти – нет.

– Команда «отбой» дается для всех.

– Даже для младших офицеров?

– В особенности для младших офицеров. Ты бы видел, что здесь было с утра. Уверена, многие спрашивают, как остались живы.

Спрашивал себя о том же.

Командующая тащила за руку – куда? Я не знал. Будто прочитав мысли, ответила:

– Раз уж сон не идет, почему бы не скрасить этот дивный вечер общением?

Дивным я не назвал бы его даже в страшном сне. Болела голова. Взлетающие и заходящие на посадку вертолеты, рев реактивных турбин. Самолеты мчались на боевые задания, вдалеке грохотали разрывы. Артиллерия, словно по часам, выдавала канонаду.

Знатно подготовились. Сколько ж в этой операции задействовано техники?

– Есть таблетка анальгина? – спросил, едва оказались под тентом.

– Под язык. Рассасывать, – пояснила, выудив из нарукавной сумки мятый, битый жизнью и временем блистер.

Бутылка минеральной воды, два стакана, россыпь истерзанных рисунками бумаг. Бейке повезло: личный походной шатер, как у всех офицеров.

– Интересную, говорят, ты выдал Берсеркину идею.

– Утвердили?

Кивнула в ответ, рукой указала на стул. Грузно сел, сна ни в одном глазу, но усталость вцепилась похлеще немецких гончих.

– Молодец. Мне нравится. Все с теми же девчатами?

– Нет. Ротировать состав, давать возможность применять свои навыки на практике. Подбирать группу по цели: имеет смысл взять пару штурмовиков на взятие укрепрайона и медиков на случай вызволения пленных или раненого.

– Хорошо мыслишь, рядовой.

– Берсеркину понравилось?

– Моя идея? Да.

Меня взяло справедливое возмущение – почему ее? Ответ не заставил долго ждать.

– Я предлагала ему то же самое задолго до твоего появления. Думала, будет больше возможностей подобраться к особняку Скарлуччи, выудить из него сердце.

– Тогда почему утвердил сейчас? Не тогда?

– Тогда он мне ответил, что девицам не место там, где мужчины проливают пот и кровь. Конечно, он сказал грубее. Не со зла, ты бы, – указала в прорезь окна на тентовую казарму, – не хотел их уберечь?

Кивнул. Берсеркин – большой души человек.

– Сейчас поменялось. Ты доказал, что сборная солянка слабых, но хорошо подготовленных бойцов может действовать эффектно и эффективно.

Прищурился, к слову, обо всем этом. Кажется, пришло время собирать камни.

– Бейка, против кого воевали Восемь?

Стоявшая ко мне спиной командующая нехотя, вполоборота развернулась. Взгляд из-под уставших, опущенных век.

– Против ружемантов, ты же знаешь.

Да. Знаю то, что рассказывали. А хотелось бы правду.

Бейка молчала, как плеть, ожидая будущего вопроса.

– Я видел в видениях… В этих, что заложены в руж-волнах, все совершенно иначе.

– Почему думаешь, что врут другие?

Глянул на собственные руки. Наступай на Восемь не абстрактные враги, а истинные ружеманты, не оставили бы от них даже воспоминания.

Командующая догадалась, о чем думаю, по взгляду, выдохнула.

– Разве у ружемантов не могло быть сподвижников? Наемников, приспешников?

– Целая армия с танками? А зачем? Они обладали возможностью заражать оружейной чумой, обращая почти любое оружие… не знаю, во что угодно.

– Ты уже получил погоны, рядовой? Говорят, они идут на плюс к интеллекту. Начинаешь соображать как офицер.

– И все-таки? – вместо шуток желал истину.

– Восемь оказались на заслоне между поселениями и бандитами.

– Странные какие-то бандиты.

– Какие были, Потапов. Боевики, террористы, грабители. Можно называть как угодно. Ружейная чума выкосила немало людей. От огнестрельного хотели отказаться, но что делать с мастерами, достигшими высокого уровня? Могли перочинный нож при помощи мутагена разложить в пулемет. Ты и сам, вижу, преуспеваешь.

Посмотрела на «Арес» у моих ног. Завидный ствол, такого во всем Царенате не сыскать.

– Ну, допустим. На Восемь напали не ружеманты? Просто шайка-лейка? С тяжелой техникой, боевыми техническими костюмами?

– Что помнишь про историю Царената?

А он-то тут при чем? Озвучить не успел, Ириска спешно подсказала про смутные, кровавые времена.

– Эти бандиты – войсковые подразделения Варшавии.

Глянул на карту, кажется, там должна была быть Польша…

– Входили в Царенат. Долго сидели на дотациях. Как только сытые времена закончились, затянули потуже пояса. Поднимать экономику почти с нуля трудно, если не невозможно. Для них оказался последний вариант. Когда пришли ружеманты, их бедность вышла на новый виток. Царенат оставил им оружие, технику, при творящихся внутри политических штормах стало не до разбирательств.

– Значит, там власть захватила военная хунта? Но почему в этой Варшавии никто не был обращен в шавов и серво, как сейчас?

– Царенат и до этого держался на рабах, верно. Но тогда был новый технический рывок, облегчивший труд в десятки раз. Станки, производство, заигрывание с первыми на тот момент беспилотными технологиями. Еще никто не знал, что это выльется в нынешний режим. Режим, собравший Царенат вновь и воедино. Варшавия же, как понимаешь, осталась не у дел. До этого они совершали… набеги на деревни, пригородные села. Сложно доказать причастность, когда войска без опознавательных знаков. Трудно выставить претензии ничего не решающим беднякам. В тот год о ружемантов разбилась не одна армия.

Кивнул, информация, что заботливо выдала Ириска, только подтверждала. Цифры были пугающими.

– Девчонки, эти самые Восемь – последний заслон. Почему девчонки? Добровольческий батальон. У каждой из них была жизнь, у каждой из них был выбор, и они его сделали. Заградительные отряды пошли ведь с них. Мой батальон – дань памяти им. Как и я сама.

– Я слышал передачи. Им обещали подмогу.

Бейка кивнула.

– Обещали и прислали. Но иногда бывает слишком поздно.

– Почему солдаты Варшавии просто не обошли их стороной?

– Там ущелье и гористая местность. Они знали о том, что идет подкрепление, выбрали момент, когда местная армия была разбита. Обходить – тратить время.

– Значит, они отдали свои жизни, чтобы никто не разграбил город? Просто из-за… денег?

– Ты плохо слушал, рядовой? Чтобы разграбить город, не нужно военной техники, хватит людей. Земли хотели захватить. Слышал про Панасенково?

– Только плохое.

– Рядом есть шахты. Да и город, что поблизости, живет за счет шахтеров. Залежи золота, алмазов, газа: плодородная земля, взяв которую можно прийти в себя. Но они ведь не собирались работать там сами, понимаешь? Тысячи, сотни тысяч людей в их полной власти. Политика рабовладения, к которой привыкли с царенатских времен. Понимаешь, куда клоню?

Теперь понял. Восемь стояли насмерть в надежде защитить тысячи. Разве я сам, швыряя мину под танк, задавая трепку Скарлуччи, задумывался о том, сколько и чьих жизней это спасет?

Просто делал, не надеясь на награды. Долг, отвага, честь. Думал, став наемником, забуду, что значат эти слова. Ан нет…

– Удовлетворил любопытство? Полегчало? Тогда пей, – в стакане тут же оказался горячий чай. Мятый, истерзанный пакет из закромов кухни, запах шоколадных конфет щекотал ноздри. Печенье «Ювелирное», вкус родом из детства.

Гул боя затихал. Войска с обоих сторон, устав, шли зализывать раны, сверяться с планами, прорабатывать стратегии. Краткий, чудесный миг вязкой тишины.

– Успел принять душ, рядовой? – ее вопрос выбил из колеи. Кивнул, сразу же, едва выпала такая возможность.

Бейка – человек дела. Всегда знает, чего хочет. Я знал тоже.

Командующая через голову сняла рубаху, швырнула прочь. Девичья грудь стонала от изнеможения в тугом плену лифчика. Юбка скользнула вниз, глазу открылось простое, уютное, хлопковое белье. Белое в маленьких розочках. Бейка встала передо мной, запрокинув руки за спину. Ждала действий. Лунный свет окрасил каждую манящую ложбинку, подчеркивая красоту форм.

Мужское взыграло, затуманило ум. Опьяненный исходящим от Бейки женственным духом страсти, обхватил за талию. На глаза попалась грубая, раскладная койка – сегодня проверим ее на прочность…

* * *

18+ сцена – /reader/294409/2844856

* * *

Не любил военные лагеря. Далекие от основного поля боя, они пахли дешевым кофе. Через день любая палатка чадила душными ароматами немытых тел, недопитой водки и курева. Дух уныния, слепого ожидания облаком опускался на живущих в напряжении людей, подливал масло в огонь мрачных мыслей.

Хотелось бежать от всего этого как можно дальше.

На войне страшно, но в этом мглистом ничего еще хуже: словно в пропасти истинного ужаса.

Обычно подобные мысли приходили на второй день. В этот раз решили на следующий же, после нашего спасения.

– Жаждешь действий, рядовой? – в голосе Бейки не было привычного задора. Знала, что меня гнетет и видом давала понять, ей тоже непросто.

Предчувствия грызли псами, каждый шорох слышался минометным разрывом, скрип двери признавался за свист артиллерийских снарядов.

– Что по поводу ударной группы? Если ее утвердили, почему я еще здесь?

Командующая прищурилась, запрокинув ногу на ногу. Будто и не было между нами вчерашней сладкой ночи.

– Странный ты человек, рядовой Потапов. Видела тебе подобных лишь в псах войны. Не могут жить мирно, готовы рваться невесть куда, лишь учуяв запах пороха.

Промолчал, ответить нечего. Бейка продолжила.

– Ты ружемант, это понятно. Зов природы, ментальная наследственность, отец в офицерах. Но раньше ты на службу не спешил. Очень зря, как видишь, тебя ждала бы прекрасная, головокружительная карьера.

Головокружительным можно было обозвать лишь крутой подъем по карьерной лестнице, не больше.

Выдохнул, успокоился, сел. Положил руки на стол.

– Знаешь, меня тянет туда, в этот ураганный водоворот. После всего, что видел. Фелиция говорила: шавы как во сне. В счастливом, нам недоступном. Серво похуже, но и они не плачут. А я нутром чую, это ложь! Никто из них в здравом уме не нырнул бы в этот водоворот. Не согласился бы стать добровольной игрушкой, вещью для чужих амбиций. Хочется вырвать их оттуда, наказать виновных, прекратить и уже тогда спокойно выдохнуть. Сказать: работа сделана.

– О, Потапов! В тебе просыпается… пока еще не знаю поэт или философ? Но ты не один в своих страданиях. Уже говорил с девчонками?

Покачал головой.

– Ну, тогда сейчас самое время. Сходи, пока есть такая возможность.

– Бейка, знаешь… Ната тебе ничего не говорила? Давно ты проверяла Белкину ветку умений?

Оказалось не новостью.

Командующая расплылась в ухмылке, потрепала по волосам, словно малого юнца.

– Я знаю об этом, Потапов. На то и был расчет, этого и добивалась. Хочешь конфетку за хорошую работу?

Радовалась, издевалась и насмехалась одновременно. В своем непревзойденном репертуаре.

– Хочешь объяснений? Будут. Все не так сложно, рядовой, как ты хочешь себе представить.

– Фел пояснила, почему Скарлуччи хотел взять нас живыми. Девчат, меня он не хочет видеть даже в рабстве.

На лице Бейки отразилась хищная ухмылка.

– Все так, рядовой. Мой бывший дружок по интересам жаждет повторить мой опыт. Ты показал чертеж, точнее, часть чертежа машины, что способна наделять не чародеев магическими способностями.

Хотел сказать, что это еще не самое фантастическое. Создание межмировых врат казалось куда ужаснее, чем это. Сошел за умного и решил промолчать.

– Я просто делаю на свой лад.

– Тысячи людей спят друг с дружкой. Тысячи меняют партнеров и партнерш, как перчатки. По той схеме, что понял я, каждая ночная бабочка должна впитать в себя тысячи умений. И не будет страшнее бойца, чем разгульная девка в отряде штурмовиков.

– Ты идешь путем логики, рядовой. Похвально, но не всегда правильно. Потому-то Вит жаждет заполучить нейрочипы девчат: проанализировать все данные, понять, что делала.

– Тогда почему я ему не нужен?

– Примерно по тем же причинам, по которым я искала ружеманта. Заметь, до тебя ружемантом была девчонка. Она спала с остальными, но отнюдь не в одной кровати. Значит, дело в другом? Выдохнула, продолжила: – Ты всего лишь катализатор, рядовой.

Вспомнил ее требование спать в комнате, даже если там не было девчонки, прищурился. Она прочитала вопрос на моем лице, ухмыльнулась.

– Про пустые комнаты: в этом не было необходимости. Но мы в армии, мальчик, а я все еще офицер. Допускать нарушения предписаний лишь потому, что так сложились обстоятельства, не в моих правилах.

Принципиальная, что тут скажешь…

– Повторюсь: ты всего лишь катализатор. Если я швырну тебе пистолет, сможешь преобразовать его мутагеном?

Пожал плечами, отвечать не спешил. То, что у меня получился «Арес», еще ни о чем не говорило. Раз в год и палка стреляет. Бейка скривилась от моей нерешительности.

– Не прибедняйся, рядовой. Ты обладаешь способностью поглощать оружие. Для тебя одного выделили специальный шатер подальше от оружейных складов, не хватало, чтобы ты попортил заготовленные для боя винтовки. Суть немножечко в другом. Два вопроса. Помнишь, как тебе пришла в голову мысль о том, что оружие мага – это магия? А если оно оружие, на него можно воздействовать.

Кивнул, было дело. Бейка продолжила.

– А когда смотрел воспоминания Восьми от лица их оружия, не проскакивала у него мысль, что их хозяйки с ними почти единое целое?

Подсказок оказалось достаточно. Помрачнел, глянул на Бейку исподлобья.

– Хотите сказать, девочки стали оружием? И, спя с ними, я их преображаю? Какой-то бред…

– Может быть, и бред, а может быть, и ноль, на который не делят. Девочки все-таки растут. Вместо плюшевых игрушек держат автоматы.

– А как же… Айка? Или Тройняшки?

Про них точно нельзя было сказать, что их интересы крутились лишь вокруг оружия. Как и об остальных. Влада видит медицину и заботу о других единственной целью в жизни, Белка жаждет любви, Елена хочет быть покорной и образцовой. Каждая со своим маленьким характером, прямо как…

Бейка кивнула, будто поймала ту же мысль, что я сам.

– Верно, рядовой. В каждой из них есть кусочек Восьми. Место на них действует. Через тебя проходит энергия девчат, твоя способность поглощать оружие пробует их на вкус и отвергает. В конце концов, как магия вообще понимает, что считать оружием? У нее есть механизмы воздействия и распознавания: девочки пахнут оружием, почти живое оружие, но не оружие. Твоя особенность возвращает им то, что пытались забрать. А вот тут уже происходит магия: хоть немного, но в них остается твоей энергии. Чем ближе и дружнее ты с каждой из них, тем больше. Думаю, Белка пришлась тебе по душе больше остальных, верно?

Была первой, кто осмелилась ко мне подойти. Я закусил губу, опустил взгляд, отвечать не спешил. Бейка хищно ухмыльнулась.

– Меньше стеснения, рядовой. Но не буду тебя мучить. Надеюсь, я удовлетворила твое любопытство? Попытайся обдумать все, что только что услышал. Хорошие новости: Берсеркин вынес на обсуждение твое предложение. Некоторые будут противиться, но, скорее всего, одобрят. Хочу, чтобы знал: ты молодец, Потапов…

Глава 25

День, за ним еще один. Безделье действовало на нервы.

Девчонки хватали меня за руки, утаскивая в свои палатки: желали любви, ласки, нежности. Пугались моей отрешенности.

Ната, Влада, Айка – жар дыхания, мягкость груди, дикая, нерастраченная женственность.

Видели во мне не ружеманта и командира – мужчину. Список, коим время от времени потрясала перед носом Ириска, полетел ко всем чертям.

Бейка была не против. Чувствовал, что девчата лезут ко мне в штаны еще и по ее приказу. Либо что-то изменила, либо эксперимент ухнул в новую стадию.

Не мне жаловаться.

Комиссары Берсеркина строго следили за дисциплиной: многочисленные подкаты к девчатам оканчивались ничем. Солдаты смотрели на меня с завистью и не понимали, почему отвечаю им тем же.

– Застоялся, рядовой? – командующая прекрасно понимала и мое состояние, и настрой. Смотрел на готовящихся к десантной операции бойцов и представлял себя среди них. Хотел быть среди них…

Обернулся через спину, смерил миниатюрную фигурку Бейки взглядом. Удивился, на ее лице властвовала широкая улыбка. В руках лист бумаги. Неужели то, о чем думаю?

Мысленно пообещал придушить командующую, если окажется очередным постановлением о награде. Родина спешила вернуть долг.

Вчера письмо от Инны – кошкодевочка беспокоилась. Ничего не знала о том, где оказался, про рейд ей не рассказывали. Второе было от Щебекина: первые опытные образцы беспилотника в количестве десяти штук произведены. Отправит их на фронт на наш участок опробовать и пройти испытания непосредственно в бою. Рискованно и неоднозначно, но мрачно кивнул, пусть так. Если эти машины помогут сберечь хоть пару жизней…

– Читай давай, – велела Бейка, видя, что провалился в бездну раздумий. Подчинился.

И просиял, поднял ничего не понимающий взор на Бейку. Прочитал снова, потом еще раз. Не сплю.

– Доволен?

Сглотнул. Бумага призывала в качестве ударной группы подготовить отряд к ближайшей вылазке. В особняк Вита Скарлуччи.

Сегодняшнее число, подпись Берсеркина закреплена ореолом автографов офицеров поменьше. Варламов со своим начальником нехотя поставили свои закорючки.

– Поздравляю, младший лейтенант. Пойдете под моим чутким руководством. Назначена куратором.

– Командиром подразделения числюсь я, – еще раз сверился с документом.

– Верно. В полевых условиях. А куратором, что следит за исполнением, стану я. Думаешь, упущу возможность поквитаться с Витом? Он так удирал в последний раз из моей части, не успела высказать ему все, что думаю.

Вспомнил нашу с ним недавнюю встречу – та едва не кончилась трагично для нас обоих.

– Он стал многократно сильнее с прошлого раза.

– Вот как?

– Железные руки – лишь ширма. В своем… состоянии ружейного демона мне едва удалось отбиться от него. Ты права: тогда он бежал. Сейчас едва не вырвал мне руки.

Энтузиазма у командующей не убавилось. Не понравился ее взгляд: будто желала видеть это своими глазами.

Защелкали металлические когти механических рук.

– Я тоже не сидела сложа руки, рядовой.

Кивнул, поверю на слово.

– А мое это состояние… Мне хотелось бы в нем разобраться.

Бейка погрустнела, выдохнула.

– Это требует лабораторных условий. И кучу времени. У тебя осталось лишнее время, рядовой?

– Никак нет. Но что, если однажды превращусь в дикую помесь монстра, который не сдерживается ничем? Это все выглядит как временное помутнение рассудка. С видениями, галлюцинациями… Что, если увижу в девчатах врагов?

Вопрос, за который следовало комиссовать. Знает ли об этих причудах Берсеркин?

– Не превратишься.

– Ты знаешь больше, чем говоришь.

– Знаю. А еще знаю, что ты можешь выбиться хоть в генералы, но все равно по размышлениям будешь как рядовой. Это эксперимент, Потапов. Мой и личный. Ты в нем головная фигура. Тебе может показаться, что я тобой рискую – так и есть. Это одна из частей задумки.

Скривился, не то чтобы роль подопытного кролика была в новинку, но…

– Я имею право знать.

Бейка выдохнула, глядя мне в глаза. Взвесила сотню «за» и тысячу «против».

– Что с тобой поделаешь, Потапов? Ты прав, имеешь право. Тогда слушай. Ты обращаешься во временную аватару Оружейного бога.

Повелитель стволов – звучит не так гордо, как хотелось бы. Двусмысленно…

– А у этого бога есть церковь? – усмехнулся. Даже в этом мире звучало как бред. Бейка не ответила улыбкой. Пробрало холодом – она ведь не шутит!

– Бог в данном случае лишь обозначение, Потапов, не принимай его за непреложную истину. Если я скажу, что это некое хтоническое существо, порожденное войной и способное вносить в систему изменения, тебе станет легче?

Покачал головой, не стало ни на йоту. Командующая, поправив фуражку, продолжила:

– Помнишь наш недавний разговор? Ты спрашивал про суть умений. Ната уже говорила тебе, что система, по сути, порождение инфо-фей? Так вот, это не совсем правда: система существовала до них. Они лишь нашли способ считывать с нее информацию. А теперь скажи, кто такой ружемант?

Сглотнул. По ее словам выходило, что оружейный священник. Не отвечать же так напрямую!

– Маг, способный наделять оружие особыми свойствами?

К удивлению, кивнула, принимая ответ. Тут же задала следующий вопрос:

– А люди, что могут творить магию с математикой?

– Матеманты? Такие существуют? – тут же захотелось узнать о них побольше. Взгляд Бейки был непоколебим и убеждал, что обойдусь.

– Эк ты исказил их класс, но не суть. Суть в том, что математика не существует вне человеческого бытия. Это выдуманное людьми понятие. Рабочее, подчиняющееся определенным законам, производное от логики, но все еще выдуманное. Мироздание не истребляет себе подобных, не выдумывает, как заточить нож и как придумать плюющуюся свинцом стальную трубу. Это делаем мы.

Прищурился, понял, к какому вопросу она меня подталкивала.

– Как же тогда появились ружеманты?

– Нашелся некто способный вносить изменения в систему. Управлять мирозданием, внося правки. Иными словами, для простоты – божественная сущность, привнесшая новые законы в уже устоявшийся мир. Поправка: не противоречащие основным законы. Мир не станет принимать в себя нечто настолько чужеродное, что может его уничтожить в своем основании.

– Тот самый? Цаесар?

Затрясла головой – не угадал.

– Он всего лишь ружемант. Вероятно, обладавший точно такими же навыками, как ты сам.

– А у других классов… тоже есть аватары, воплощения? – попытался представить, как выглядит аватара повара. Готовит наложением рук? Взглядом обращает доширак в первоклассный удон?

И снова отрицательный ответ.

– Утрируешь, хоть и не сильно. Но в данном случае, становясь «воплощением», ты обретаешь фантастическую мощь. Можешь контролировать оружие, недоступное тебе по уровню. Переходишь из физического состояния в полубожественное. Ты ведь читал мифы про героев, что в одиночку побеждали чудищ? Чудищ, уничтожавших целые армии. Просто они дорастали до… возможностей. Учились контролировать эту силу.

– Я не умею.

Бейка кивнула.

– Не умеешь, потому что пока еще не понял и не осознал что-то, что смогли в свое время понять они. Были на шаг впереди тебя. Может, оно и к лучшему.

– К лучшему? – возмущение вскипело внутри. Обладая этими навыками, смог бы остановить войну в одиночку! Ириска молча выудила старую, как пыльный ковер, мысль.

Вместе с силой придет и власть.

Бейка вторила ей.

– Помнишь, чем кончали герои древности? Ничем хорошим. Развращенные властью, пали жертвами собственных же пороков. А может быть, слишком рано получали силу? Я только что сказала, что жертвую тобой каждый день. Каждый день ты под пулями, под разрывами. Рядом с тобой катаются танки. Как давно ты орешками щелкал сферы-самоубийцы? И вот уже недавно разобрал на части «Панголин». Растешь, быстро. Потому что нельзя вырастить воина в тепличных условиях. Ни разу не стрелявший ружемант – посмешище.

Умолк, пытаясь переварить услышанное. На миг задумался: что, если Бейка права? Стоила ли эта правда того, чтобы ее знать? Призрак разговора будет ходить за мной по пятам, вещая о том, кто таков и какая огромная ответственность лежит на плечах.

– Тебе это, – заговорил, прочистив горло, – зачем? Вырастить из меня полубога?

Таким развлечения ради не занимаются. Глянул на лист бумаги, теперь сиротливо лежащий на столе. За окном, сдувая палатки, взревел винтами вертолет, уносясь вверх. Еще недавно оно казалось мне важным. Теперь жизнь подкидывала свежую проблему.

Попасть в последнего ружеманта, проявить себя на поле боя, подтвердить чьи-то догадки, чтобы спасти сотни тысяч человек – это одно. Теперь меня рядили в одежды полубогов.

Зло и насмешливо, испугав Ириску, гаркнул сарказм: дальше что? Гном Григорий?

Стало не по себе от затянувшегося молчания командующей. Будто выбирает себе оправдание…

– Все это ради простой мести Скарлуччи? Победы в войне? Сколько ружемантов было до меня? Так ли случайна их смерть?

– Сбавь тон, рядовой, – Бейка прищурилась. Моя откровенность пришлась ей не по вкусу. Смотрел в глаза, не отводя взгляда: нет уж, пришла ее пора дать мне отчет.

– Я не знала и не могла знать, что в тебе может жить божественная аватара. Печать помнишь? Ты умудрялся пользоваться способностями до ее снятия. Я начала догадываться о твоих силах, но выложи тогда все перед тобой на тарелочке, чего бы добилась? А если это ошибка природы, системы, черт знает кого еще? Я говорю только тогда, когда знаю наверняка, мальчик.

Унял себя через миг. В самом деле, Бейка не пачкала себя враньем. И никогда не ставила свое выше общественного.

Выдохнул, повержено поднял руки. Бейка тоже смягчилась.

– Все в порядке, рядовой. Сомнения – то, что отделяет слепое исполнение от долга. Зачем мне это? Незачем. Я искала ружеманта для проверки своих научных работ. Искала того, кто поможет мне выбраться, освободиться от проклятия. Ничего не поменялось, Потапов, я все так же хочу спасти своих девчонок. И мальчишек, если попадутся под горячую руку, – ее улыбка стала добрей.

Командирский голос успокаивал и убаюкивал, даровал уверенность не в ее словах, в самом себе.

– Потому я несколько раз спрашивала тебя, хочешь ли продолжать лично ты? Моя вендетта – только моя и ничья больше. Но и девчата, что зависят от меня, мне дороги. Думаешь, я приехала бы сюда просто так?

– Ну, ты привезла их с собой. Пункт же перенесли.

– Они привезли меня с собой, Потапов. Берсеркин быстро забрал бы каждую из них под свое крыло. Помнишь, тебя окучивали на церемонии награждения? От костюмов, желающих тебе добра и радостей, не протолкнуться.

Кивнул. Хватило ума не соглашаться на их посулы. А уж после представления, что устроил мне Вербицкий, окончательно уверился: выбрал правильную сторону.

– К ним подходили. Горомир, Варламов, Берсеркин. Личные дела, что раньше были лишь у меня, попали к ним на стол. Моя коллекция маленьких жемчужин их впечатлила. Не понимают и не видят, что слаженно и хорошо они работают, лишь пока при мне. А они обратят их в посредственности. С карьерой военных. Я не против. Но моя цель вырвать их из горнила войны, вернуть домой, а не впихнуть как можно глубже ей в пасть. Понимаешь?

Не было нужды повторяться. Бейка говорила с женским надрывом. Чего уж там, она сама воплощение Восьми. Эмоциональный мутант давно сгинувших героев. Не отдали, не отступили, спасли…

Не поверить ей было трудно.

Вспомнил, как видел кружащихся вокруг девчонок солдат. Думал, клеятся, а они попросту пытались их заинтересовать, переманить. Тройняшкам давали стрелять из пулемета, Владе спешили достать любое лекарство. Белке дали возможность выкопать среди арсенала ствол с уникальными для штурмовиков свойствами. Интендант лыбился и скрежетал зубами одновременно.

– Не держу никого из них. Быть здесь и со мной – их решение. Я давно поклялась, что не брошу и поддержу. Платят мне тем же.

Выдохнул, вновь посмотрел на лист подписанного приказа. Улыбнулся.

– Обсудим состав группы? В качестве дружеского офицерского жеста?

– Иногда ты не такой уж и рядовой, рядовой! – с ухмылкой отозвалась Бейка…

* * *

Серьезность с их лиц можно было соскабливать вместе с маскирующей краской.

Споры до хрипоты, обсуждения до самой ночи – все вело лишь к десантному вертолету.

Простреленные, наспех заляпанные сваркой борта успели высадить не одну бригаду по ту сторону стены, минуя огонь зенитных ПВО.

Настал и наш черед.

Тройняшки, подхватив любимый пулемет, обвешавшись с ног до головы патронными лентами, забирались внутрь. Елена, Ната, Бейка, Фелиция молчали. Ритуальная тишина, разжигающая огонь боевого волнения. Вскоре он перерастет в дикое пламя войны.

Берсеркин провожал взглядом. Как и обидевшаяся, долго просившаяся в группу Белка. Получив отказ, прятала за каменным лицом слезы, обиду и боль.

Ей было что сказать Скарлуччи из свежего пистолет-пулемета промеж глаз. Бейка решила иначе: мне так и не удалось оспорить ее решение.

Пилот молился. Набожный человек, крестился перед каждым выстрелом.

На миг я подумал над давно услышанными словами: солдат молится не богам, своему оружию. И чуть не поперхнулся…

«Арес» на коленях заждался, устал работать холостыми на стрельбище в тренировках. Жаждал настоящего сражения.