Текст книги "Хозяйка поместья с призраками (СИ)"

Автор книги: Алекс Ривер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 16. Эхо древнего зла и банный пар

Карета герцога Каэлана мчалась по темной лесной дороге, оставляя позади бушующую Воронову усадьбу. Анна, прижимая к себе дрожащего Мишеля, чувствовала, как ее собственное сердце бешено колотится в такт лошадиным копытам. Лилия, сидевшая напротив, была мертвенно– бледна и беззвучно шептала молитвы, а Доннер крепко сжимал руку девушки и пытался развеселить ее своими обычными прибаутками, но это не особенно у него получалось.

Когда они наконец вырвались из чащи, перед ними открылся вид на замок Каэлана, от которого у Анны на мгновение перехватило дыхание, несмотря на весь ужас их бегства. Он возвышался на утесе, его готические шпили и стрельчатые окна, подсвеченные факелами и лунным светом, выглядели одновременно величественно и зловеще.

Замок стоял на одиноком утесе, вздымавшемся посреди обширной, безрадостной долины, окруженной по периметру грядой низких, поросших искривленным буком и елями холмов. Дно ее было покрыто неестественно ровным ковром седой, примятой осоки и изредка – чахлыми, почерневшими от времени березами. Сквозь эту равнину змеилась единственная дорога – узкая каменная лента, вымощенная еще предками Каэлана, ведущая прямиком к подножию утеса.

Пейзаж был лишен ярких красок. Даже при лунном свете, заливавшем долину, все вокруг казалось высеченным из серебра и теней. Казалось, сама природа затаила здесь дыхание.

Подъем к замку был не менее впечатляющим. Дорога резко взмывала вверх, вырубленная в самой скале. Единственным связующим звеном между долиной и вратами крепости был арочный мост из черного базальта , столь древний, что казался частью самой скалы. Он был настолько узок, что карета едва могла по нему проехать, и не имел никаких перил. Цепкие корни старых сосен и тисов карабкались по камням, а по северной, никогда не видевшей солнца стороне, стена замка была полностью скрыта под толстым слоем черного плюща.

И замок на утесе, холодный и неприступный, был не просто домом, а венцом этого безмолвного, пугающего и величественного пейзажа – его логическим завершением и единственным полноправным хозяином.

Войдя внутрь, Анна, несмотря на потрясение, не могла не отметить изысканность интерьеров: темный резной дуб панелей, гобелены с причудливыми символами, тяжелые люстры, чей свет мягко отражался в отполированных до зеркального блеска плитах пола. Слуги в темных ливреях появлялись бесшумно, их движения были выверены и почтительны, а взгляды опущены. Подтянутый и строгий седобородый дворецкий в темно– пурпурной ливрее без лишних слов проводил поздних гостей в отведенные им покои. Видимо, герцог заранее побеспокоился о такой вероятности. Или наверняка знал, отправляясь в Воронову усадьбу?

Анне с Мишелем отвели смежные комнаты. Интерьер здесь был аскетичен, но роскошен: кровать с балдахином из тяжелого бархата, дубовый гардероб и умывальник с медным тазом. Анна, правда, поймала себя на мысли, что ее подрядчики-дизайнеры могли бы сделать куда уютнее и ярче, но их все равно тут не было, а герцог не планировал редизайн интерьеров. Лилия и Доннер разместились чуть дальше по коридору в отдельных опочивальнях.

– Барышня… я бы и с вами поспала, или с Мишелем, – почти взмолилась Лилия.

Но Анна чувствовала, что ей нужно побыть одной и мягко обняла подругу за плечи:

– Нам нужно отдохнуть. Небо не рухнет на землю, если ты поспишь одну ночь в отдельной, своей комнате. В конце концов у тебя однажды обязательно будет такая комната, если наши балы продолжат набирать популярность.

– Ладно, – жалобно всхлипнула Лилия. – Спокойной ночи. Мишель, и тебе тоже.

Мальчик, еле стоявший на ногах, только кивнул.

– Ничего, радость моя, я за тобой пригляжу, – Доннер, улыбаясь хитрой лисьей улыбкой, полуобнял Лилию за плечо.

– Вот уж нет! – вспыхнула та и сбросила его ладонь. – Я девушка честная!

– У вас своя комната, господин, прошу следовать за мной, – учтиво напомнил о себе дворецкий.

Так, негромко переругиваясь по-свойски, Лилия и Доннер отправились в свои спальни. Анна же повела Мишеля умываться и ложиться.

– Ана, – тихонько проговорил мальчик, вынырнув на минуту из дремоты, – с ними все будет хорошо?

– С кем? С Лилией и Доннером? – удивилась она.

– Нет, с привидениями… – он сжал в ладошке солдатика.

– Думаю, да. С ними же герцог Каэлан. Он наверняка им поможет.

Она и сама очень хотела верить в эту спасительную наивность. Но Мишель, кажется, в этом практически не сомневался.

– Он хороший, – пробормотал мальчик, засыпая.

И Анна, закусив губу, кивнула.

Уложив наконец Мишеля, она осталась одна. Но сна не было. Тяжелые мысли о доме, о призраках, о том, что сейчас происходит в усадьбе, и о Рэми, который остался там один на один с пробудившимся Злом, не давали ей покоя. Она прислушивалась к каждому шороху за дверью, ожидая, не вернется ли он.

Прошло несколько томительных часов, прежде чем она услышала, как где-то в недрах замка тяжело хлопнула большая дверь. Похоже, парадная. Сердце ее екнуло. Она выскользнула из комнаты, только тут сообразив, что вряд ли герцог живет в том же крыле, где располагались гостевые комнаты. Но хорошая память и умение ориентироваться в планировке зданий, помогли выйти сперва к парадной лестнице, а затем и в хозяйское крыло. Выглянув из-за очередной статуи в коридоре, Анна увидела, как дворецкий почтительно закрывает за собой дверь в какие-то комнаты. Судя по отделке и положению, они вполне могли принадлежать хозяину замка.

Спрятавшись в нише за статуей, девушка переждала, пока мягкие шаги дворецкого, тонущие в ковре, отдалились. После чего подошла к массивной дубовой двери, за которой, как она предположила, скрылся герцог, и замерла в нерешительности. Возможно, за этой дверью была его личная опочивальня. Стоило ли беспокоить его сейчас, когда он, без сомнения, был измотан и, возможно, даже ранен? Промаявшись какое-то время, Анна почувствовала себя глупо, и в какой-то момент даже решила уйти. Но тревога за Рэми и жажда узнать правду пересилили смущение. Она робко постучала. Ответа не последовало. Спит? Не слышит? Она постучала снова, уже сильнее. Вновь тишина. Нехорошее подозрение ужом скользнуло по позвоночнику.

– Герцог… Рэми! Это Ана…Анна фон Хольт! С вами все в порядке?

Она прислушалась, но вновь не получила ответа. А что, если он… потерял сознание после ухода дворецкого?

Вспомнились те силы, от которых усадьба ходила ходуном и гас даже лунный свет. Это не могло быть легкой прогулкой. «С ним что-то не так», – с ужасом подумала Анна, и отчаяние придало ей смелости. Оглядевшись, рядом с основной дверью она заметила неприметную, узкую дверцу, скорее походившую на панель стены. Решив, что это вход в гардеробную или кабинет, она нажала на витиеватую ручку в надежде на чудо. Дверь бесшумно поддалась.

Сделав шаг внутрь, Анна окаменела. Она оказалась не в кабинете, а прямиком в просторной ванной комнате, отделанной темным мрамором. Воздух был густым и влажным, пахнущим травами и дорогим мылом. А в центре комнаты, в огромной медной ванне, наполненной почти до краев водой, полулежал Рэми Каэлан.

Он откинул голову на край, закрыв глаза, его черные волосы, мокрые и растрепанные, облепили лоб и скулы. Вода скрывала тело до пояса, но крепкий торс, покрытый старыми шрамами и странными, едва заметными в тусклом свете магическими татуировками, был виден отлично. Капли воды стекали по его плечам и груди. На щеке алела свежая ссадина. Анна, застыв на пороге, чувствовала, как по ее лицу разливается горячий румянец. Ее охватила гремучая смесь смущения, жгучего любопытства и внезапного, почти непреодолимого вожделения.

Герцог медленно открыл глаза. Взгляд его, усталый и отрешенный, упал на нее, и в глубине золотистых зрачков вспыхнули насмешливые зеленые искры.

– Надеюсь, вы оценили архитектурные особенности моего замка, – его низкий голос прозвучал устало, но с неизменным сарказмом. – Прямой выход из коридора в ванную обычно используют слуги, чтобы не беспокоить хозяина, а не гости. Или вы решили проверить, не утонул ли я?

– Я… я стучала! – выпалила Анна, чувствуя себя полной дурой. – Вы не ответили! Я подумала, что с вами что-то случилось!

– Со мной случилось то, что я вернулся домой и захотел смыть с себя дорожную грязь и энергию древнего демона, – парировал он, не двигаясь. – Это, как правило, требует некоторого уединения. И, конечно, обратиться к дворецкому, чтобы разрешить свои сомнения, вы не подумали?

Теперь лицо Анны совершенно точно должно было напоминать свеклу. От стыда она не знала, куда деть глаза, только с трудом промямлила извинения. Это надо же было настолько распереживаться, что даже не додумалась и впрямь узнать у дворецкого. Или… ее вело нечто иное?

Наконец, с театральным вздохом, герцог поднялся. Вода хлынула с его тела, и Анна, не в силах отвести взгляд, увидела всю мощь его фигуры, каждую мышцу, каждый шрам. Он вышел из ванны, не выказывая ни капли смущения, и, не спеша, взял с ближайшей скамьи длинный шелковый халат темно-бордового цвета. Накинув его на плечи, он повернулся к Анне.

И подошел так близко, что она почувствовала исходящий от него жар и запахи – кедра и амбры, дыма и магии. Он посмотрел на нее сверху вниз, его взгляд был нестерпимо тяжелым.

– Вы довольны инспекцией, госпожа фон Хольт? – прошептал он, и его губы тронула едва заметная улыбка.

Казалось, сейчас он обнимет ее. Его рука даже дрогнула, будто собираясь обхватить ее за талию, но вместо этого он просто поправил пояс на своем халате, отступив на шаг. Мгновенная близость растаяла, оставив Анну с бешено бьющимся сердцем и чувством полнейшей растерянности.

– Я действительно совершила непростительную глупость, – наконец пробормотала она, опустив глаза. – Но я не только о вас беспокоилась. Мне нужно было знать… что случилось с усадьбой. С призраками.

Пощечина за пощечину. Раз уж он мог играть с ней в кошки-мышки, выставляя дурочкой и заставляя трепетать от не случившейся близости, то и она могла позволить себе маленькую шпильку в его адрес. Пусть не думает, что она тут ради него одного бегает по замку в ночи.

Рэми тяжело вздохнул, и вся насмешливость с него спала. Он прошел в опочивальню, приглашая следовать за собой, и Анна, после секундного замешательства, пошла за ним. Не понятно было, задели его эти слова или он действительно собрался, настроившись на серьезный разговор.

Эта комната казалась как будто более обжитой и обставленной со вкусом. Словно апартаментами для гостей занимался кто-то посторонний, а герцогские покои обставлялись с тщанием и любовью. Анна заметила на каминной полке несколько дагеротипных фотографий. Возможно, то были члены его семьи?

– Садитесь, – Рэми указал на кресло у камина, в котором тлели угли. Сам он остался стоять, прислонившись к его мраморному боку. – Ваши призраки в безопасности. Пока. Я стабилизировал печать. Но то, что произошло сегодня, – это лишь начало.

Он посмотрел на нее прямо, и в его глазах не было больше ни сарказма, ни игры.

– Под вашим домом, Анна, заключено древнее зло. Демон, плененный много веков назад. Ваш род, вернее, род фон Хольтов – его хранители. Однако последний хозяин Вороновой усадьбы, знавший об этом, погиб до того, как сумел передать свои знания потомкам. Каэланы же, как здешние владетели и обладатели магической печати, являлись гарантами безопасности в случае, если что-то произойдет. Мы стережем печать в отсутствие основных хранителей. Мы… как пафосно звучит. А ведь из всех хранителей Вороновой усадьбы, остался только я. – он встряхнулся, будто отгоняя наваждение, и продолжил: – ваше появление здесь, в этом мире, ваша сильная, чужеродная энергия подобна камню, брошенному в тихий пруд. Она создала трещину. Вчерашний экзорцист, конечно, повлиял на пробуждение зла, но именно вы – та самая трещинка, лазейка, через которую демон может выйти в наш мир.

Анна слушала, не дыша, и все кусочки паззла начинали складываться в ужасающую картину.

– Что же мне делать? – едва слышно спросила она.

– Стать полноценной частью этого мира, – ответил Рэми. – Закрепиться в нем так, чтобы ваша сущность перестала быть аномалией, резонирующей с плененным демоном. Только так мы сможем избежать катастрофы.

– Я и пытаюсь это сделать, – тихо ответила Анна. – Но барон ни перед чем не остановится. И этот экзорцист, завтра он объявится снова. Почему вы не могли просто… поставить барона на место? С помощью магии или авторитета? Титул герцога же куда выше баронского.

Герцог мрачно усмехнулся.

– Прямое вмешательство мага в дела людей карается Советом Щитов самым суровым образом. Вплоть до лишения сил. А без моих сил, Анна, демон вырвется на свободу в течение недели. Моя открытая атака на Кригера привела бы к еще большим проблемам, чем те, что у вас есть сейчас. Однако вы продержались достаточно долго, чтобы я смог употребить все свое влияние в пользу дела.

Теперь она все понимала. Его отстраненность, его попытки заставить ее уехать, ярость из-за ее самодеятельности – все это было не проявлением высокомерия, а отчаянной попыткой сохранить хрупкое равновесие.

Он был не тираном, не холодным мизантропом. Он был стражем, несущим на своих плечах тяжесть, которую она не могла даже вообразить. И ее появление в этом мире грозило разрушить все.

Она подняла на него глаза, полные решимости и нового, трепетного понимания.

– Что нам делать теперь, Рэми? – спросила она тихо.

Он смотрел на нее, и в его усталом взгляде читалась та самая борьба, которую она чувствовала и в себе – борьба долга, страха и зарождающегося чувства, которому пока не было места в их опасном мире.

Глава 17. Военный совет при свечах

Тишина, воцарившаяся в покоях герцога Каэлана, была густой и звенящей, ее нарушало лишь потрескивание углей в камине. Слова Рэми повисли в воздухе, тяжелые и неумолимые, как приговор. Демон. Печать. Хранители. Каждая фраза вбивала новый гвоздь в крышку того уютного, наивного гроба, в котором Анна хоронила свои надежды на простую жизнь.

– Что нам делать теперь, Рэми? – ее собственный вопрос прозвучал тихо, но в тишине комнаты он показался ей оглушительным.

Он отвел взгляд, уставившись на тлеющие угли. Его пальцы сжали мраморный выступ камина так, что кости побелели.

– Теперь мы играем в самую опасную игру. И правила диктует не барон, не церковь, и даже не я. Их диктует тот, кто спит под вашим домом. Он почуял слабину. Он почуял тебя. И он не уснет, пока не получит то, что хочет.

– А чего он хочет? – спросила Анна, уже догадываясь, какой будет ответ.

– Того же, чего и все в его положении – свободы. А значит, ему нужен проводник… энергия. Твоя душа, Анна, не принадлежит этому миру, ее связь с другим не разорвана и образует пусть тонкий, маленький, но коридор, для него это… как ключ. Он будет тянуть тебя к себе, раскачивать печать, используя любую возможность.

– Но… я не могу просто перестать быть частью того мира, в котором выросла! – в отчаянии произнесла Анна.

– Совсем – нет. Но узы, которые ты обретаешь в этом мире, постепенно делают тот коридор, которым надеется воспользоваться демон, меньше и уже. Рано или поздно ты станешь здесь достаточно своей, чтобы перестать представлять для него интерес. Это хорошая новость. Плохая же заключается в том, что этого времени у нас нет. Я надеялся укрепить печать достаточно, чтобы дать тебе это время, и, увы, потерпел поражение. Сейчас печать укреплена достаточно, чтобы демон спал, но как только ты вернешься, все может повториться, а то и стать хуже. Я хотел бы солгать, что в Вороновой усадьбе безопасно, но… не могу. Не тебе.

– Поэтому ты хотел, чтобы я уехала, – понимающе склонила голову Анна. Она впервые по-настоящему задумалась о том, чтобы продать поместье и попытаться на вырученные деньги купить что-то в городе. Да пусть даже домик в деревне, лишь бы не рядом с пробуждающимся древним злом. Но тут же вспомнила графиню Ингрид. Если поместье выкупит кто-то вроде Кригера, призраков просто уничтожат. А ведь они тоже почти стали ей семьей.

– Хотел, – тяжело кивнул Рэми. – Но теперь это уже вряд ли поможет. Он зацепился за тебя как… рыболовным крючком, и любая магия извне активирует его, где бы ты ни была. Поможет либо уничтожить его совсем, а это… вряд ли под силу даже всем магам Совета Щита, иначе мы уже давно бы это сделали, либо максимально закрыть тоннель между мирами. Экзорцист, которого приведет завтра Кригер, – это не решение проблемы. Это катализатор. Его грубая магия будет похожа на удар кувалды по стеклянному куполу.

– А ты не можешь просто запретить его приход своей властью? Ведь ты же владетель этих мест, и у тебя наверняка есть полномочия… – Анна с надеждой подняла глаза на Рэми.

Тот грустно усмехнулся:

– Не успею. Такие люди не действуют без епископского благословения, а значит, это дело церкви. И я не могу вмешиваться ни властью светской, ни тем более магической. А подать прошение в епископскую канцелярию займет не один день.

В голове у Анны, привыкшей к логике и планированию, вдруг щелкнуло. Смутная, безумная идея, рожденная на стыке отчаяния и ярости, начала обретать форму.

– А если… – она медленно поднялась с кресла, – если не пытаться его остановить?

Рэми резко повернул голову, его золотые глаза сузились.

– Что ты имеешь в виду?

– Допустим, мы не станем препятствовать его приходу. И даже… поможем ему столкнуться с тем, что скрывается в усадьбе по-настоящему. Не с призраками, а с тем, что древнее и страшнее их.

Он смотрел на нее так, будто она предложила поджечь собственный дом, стоя на бочке с порохом.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь. Это древнее зло. Столкновение с ним убьет этого несчастного церковника в первую же секунду.

– Именно! – воскликнула Анна, ее голос зазвучал с несвойственной ей прежде твердостью. Она начала расхаживать по комнате, жестикулируя. – Он придет изгонять призраков, а столкнется с демоном. Увидит настоящую тьму. После этого он либо сбежит еще до того, как демон полностью проснется, либо… увидит истинного врага! Конечно, это небезопасно, но… ты сказал, что магов Совета не хватит, чтобы уничтожить демона. А что насчет магов Совета и церкви? У ее служителей тоже есть какая-то своя магия.

Она остановилась перед Рэми, ее глаза горели:

– План простой. Я возвращаюсь в усадьбу. Когда экзорцист начнет свой обряд, я… спровоцирую демона. Своим присутствием. Но я же, наверное, могу как-то… немного приоткрыть эту лазейку. Не полностью, а на чуть-чуть. И, если… если ты согласишься меня сопровождать или быть где-то неподалеку, мы обязательно справимся. Ты запечатаешь портал обратно. И сможешь мне помочь, если…

Она не договорила, но он понял: если демон потянет ее за собой.

– НЕТ! – Рэми оттолкнулся от камина и сделал шаг к ней. – Ни за что! Это чистейшее безумие! Я не позволю тебе подставлять себя под удар!

– А что нам остается?! – Анна спокойно встретила его яростный взгляд. – Ждать, пока Кригер и его наемник добьют печать? Он ведь в любом случае приедет завтра в усадьбу. Ты сам сказал, что не успеешь его остановить. Так давай используем это как ловушку! Как минимум, мы отобьем желание соваться туда у любых других экзорцистов. А максимум… максимум мы можем добиться того, что ты будешь свободен. От этой печати, и этих краев, если захочешь уехать.

– Я не могу рисковать тобой, – прошептал он, и в его голосе вдруг послышалась непривычная, обезоруживающая уязвимость.

Этот тон заставил Анну замолчать. Она смотрела на него, на этого могущественного мага, который сейчас выглядел почти так же потерянно, как она сама.

– Рэми, – она назвала его по имени мягко, почти ласково. – Я доверяю тебе. Я верю, что ты не дашь ему забрать меня. Но я не могу сидеть сложа руки. Я не могу.

Он замер, его взгляд впился в нее, полный внутренней борьбы. Долг, столетиями въедавшийся в суть Каэланов, кричал об опасности. Но что-то иное, новое и пугающе сильное, рвалось наружу.

– Мне нужно подумать, – наконец глухо произнес он и, отвернувшись, снова уставился в огонь.

Анна поняла, что сейчас давить бесполезно и согласно кивнула. Она не понимала, стоит ли встать и выйти, или Рэми собирался дать ответ спустя несколько минут, поэтому осталась сидеть в кресле. Анна хотела оставаться собранной и готовой ко всему – к тому, что ее прогонят, к продолжению уговоров или к обсуждению деталей, но тело, измученное бессонной ночью и сильными эмоциями, взяло свое. Сознание начало уплывать.

Ей приснился сон. Она стояла на краю огромной, темной пропасти. С другой стороны стояла она сама – но та, прежняя, Анна из двадцать первого века, в джинсах и футболке. Та Анна смотрела на нее с недоумением и жалостью.

– Что ты тут делаешь? – крикнула та Анна через пропасть. – Иди домой! Тебя ждут дела, проект! Женя и мама.

– Ты что, забыла, что я умерла? – тихо ответила она. – Это теперь и есть моя новая жизнь. Здесь мой дом. Моя семья. Мое… предназначение.

– Предназначение? – усмехнулась первая Анна. – Сражаться с демонами? Это же бред из детских книжек! Или ты надеешься, что герцог влюбится по уши и унесет на руках в новую светлую жизнь? Господи, Ань, ну ты же не дура, правда? Такое может быть в глупых книжках в интернете, но не в жизни. Проснись уже!

– Нет, – твердо сказала новая Анна, Анастасия фон Хольт. – Это ты – сон. Тень. Прошлое, с которым мне пора проститься.

Она развернулась и сделала шаг от края пропасти. В тот же миг раздался грохот. Земля затряслась так, что обе девушки попадали, а из расщелины появилась огромная когтистая лапа.

Анна проснулась от легкого прикосновения к плечу. В комнате был предрассветный полумрак. Над ней склонился Рэми.

– Пора, – сказал он. – Я согласен. Но мы делаем все так, как скажу я. Без самодеятельности.

Он был собран, решителен, его лицо хранило холодную решимость. Анна лишь кивнула, сердце ее заколотилось от страха и странного облегчения.

Она села на кровати и вдруг с удивлением осознала, что проснулась не там, где заснула. Она была в хозяйской спальне, но это еще можно было понять – сон сморил ее здесь же, в кресле. А вот то, что она оказалась в его кровати… Краска тут же бросилась ей в лицо.

– Я… как я тут оказалась? – растерянно спросила она.

– Ты заснула в кресле, – немного вымученно улыбнулся он. – Я перенес тебя сюда. Спать в кресле – не лучшая идея перед таким… непростым днем.

– Но… где же спал ты сам?

– В гостевой комнате, – соврал он. По его глазам было видно, что Рэми провел бессонную ночь.

Но Анна все поняла. Мысль о том, что ночью он взял ее на руки, перенес в свою постель, укрыл… От нее по ее коже побежали мурашки, а внизу живота зародилось сладкое, ноющее ощущение. В памяти всплыл образ из ванной – его мокрое тело, шрамы, татуировки, его насмешливый взгляд. Анна опустила глаза, чтобы он не заметил в них нечаянно вспыхнувшего желания.

– Спасибо, – пробормотала она.

– Не за что, – он был сух и деловит. – Одевайся. Завтрак ждет. И помни о своем выборе.

Выбор. Да, он был сделан. Во сне. И сейчас он казался ей единственно верным.

Рэми вышел, позволив ей привести себя в порядок. Она быстро умылась ледяной водой из медного таза – это помогло прогнать остатки сна и стыдливые мысли.

Когда Анна спустилась в столовую, ее ждали хмурые, не выспавшиеся Лилия и Доннер. Мишель еще спал, и его, не сговариваясь, решили не будить. Завтрак прошел в напряженном молчании. Слуги, те самые бесшумные тени в темных ливреях, обслуживали их с таким подобострастием и вниманием, будто Анна была уже не гостьей, а полноправной герцогиней. Ей подавали блюда, ей наливали чай, ее стул поправили, едва она села на него, за ее плечом всегда стоял один из них, ожидая распоряжений. Это было одновременно и лестно, и ужасно неловко. Она ловила на себе взгляды слуг – в них читалось не только почтение, но и жгучее любопытство.

Когда завтрак подошел к концу, и посуду убрали, Рэми обвел взглядом собравшихся. Взгляд этот был тяжелым и властным.

– Сегодня в усадьбу вернется экзорцист, – начал он без предисловий. – И мы не будем ему мешать.

Лилия ахнула, а Доннер с интересом поднял бровь.

– Мы позволим ему начать обряд, – продолжал Рэми. – И в решающий момент леди Анна… сделает так, чтобы демон проявил себя. Цель – заставить экзорциста либо бежать, либо вступить в переговоры.

Лилия вскочила с места, ее лицо исказил ужас.

– Барышня, нельзя так! Это же чистое безумие! Тот ужас, которого мы натерпелись. Там что-то такое… страшное и сильное! Не могу я одобрить! Я ж за вас головой отвечаю!

«Не перед кем уже отвечать», – с грустью и благодарностью к подруге подумала Анна.

– Я буду рядом, Лилия, – голос Рэми не допускал возражений. – Моя задача – контролировать процесс и в нужный момент запечатать портал.

– Все равно, не могу! Это ужас что! Не пущу! – Лилия вдруг вскочила и встала перед дверью, раскинув руки, и напугав слугу, стоявшего там в ожидании приказов герцога.

Анна поняла, что ее вмешательство все-таки необходимо. Она вздохнула, набираясь сил, и встала.

– Лилия, спасибо тебе за твою заботу! Ты очень много сделала для меня и Мишеля. Ты буквально наш ангел-хранитель. – Сейчас не важно, что в этом мире нет ангелов. Лилии не до того, чтобы придираться к словам, а Анне некогда подбирать замену земному слову. – Но иначе будет только хуже, может исчезнуть усадьба, могут пострадать люди, да и я сама тоже. Так что, удерживая меня от поездки, ты не сможешь уберечь от опасности. Зато ты можешь присмотреть за Мишелем. Обещай мне, пожалуйста, что если… если вдруг что-то… пойдет не так, ты приглядишь за ним, ладно?

Лилия, в чьих глазах стояли слезы, только кивнула. Но потом перевела взгляд на воришку:

– Доннер?..

– Да, прелесть моя?

– Поезжай с Анной… пожалуйста! Мне… мне будет так спокойней. Береги ее и… себя. Ладно?

– Ха! – оживился Доннер. – Как думаешь, если стащить у этого… демона кошелек, его это отвлечет?

– Это не игрушки, – отрезал герцог. – Если ты едешь с нами, ты должен предельно серьезно воспринимать происходящее. Иначе я не могу гарантировать твою сохранность. Твоя задача – вовремя увести Анну, если мой план провалится. Ты знаком с планировкой усадьбы лучше других.

Лилия благодарно кивнула Доннеру, и вдруг бросилась к Анне на шею и разрыдалась. Удивленная девушка неуверенно обняла подругу в ответ, пытаясь ее утешить.

Рэми наблюдал за этой сценой, и его челюсть была сжата. Казалось, он о чем-то размышлял, но взгляд его показался Анне как никогда нежным.

Мишеля решили не будить для прощаний. Рэми отдал тихие распоряжения дворецкому:

– В случае, если мы не вернемся к закату, мальчик – Мишель фон Хольт отныне находится под официальным покровительством дома Каэланов. Обращайтесь с ним как с высокородным юношей и обеспечьте лучшее образование, которое только можно получить в столице. Инструкции на счет остального у вас есть.

– Слушаюсь, ваша светлость, – склонился дворецкий.

Эти слова, нечаянно подслушанные Анной, стали для нее последним подтверждением. Он готов был принять на себя ответственность за ее семью.

Перед самым отъездом Рэми протянул Анне маленький сверток.

– Возьми это. Не как украшение. Как оберег.

Анна развернула ткань. Внутри лежала серебряная брошь в виде сплетенных ветвей дуба – брошь графини Ингрид.

– Как?.. – начала Анна.

– Ее передал мне дворецкий. Сказал, что ее оставили для тебя на крыльце, – пояснил Рэми.

Призраки. Они каким-то образом узнали. И теперь у нее было их благословение на свое безрассудство. Анна с благодарностью приколола брошь к платью у сердца.

Они вышли на подворье, где их ждала герцогская карета для гостей и оседланный вороной конь для него самого. Анна в последний раз оглянулась на мрачный замок на утесе. Герцог подал ей руку, помогая забраться в карету, а потом сам легким движением взлетел в седло. Доннер забрался следом за Анной и с залихватской улыбкой пожелал:

– Ну, ни уха, ни глаза нам!

Анна не сразу и с удивлением поняла, что это аналог пословицы «Ни пуха ни пера», и, несмотря на всю серьезность ситуации, улыбнулась.

Они тронулись в сторону леса, оставляя позади безопасность каменных стен. Судьба усадьбы, призраков и их самих висела на волоске. И этот волосок должна была удержать она, Анна, бывшая архитектор, а ныне – наследница, хранительница и приманка.