Текст книги "Хозяйка поместья с призраками (СИ)"

Автор книги: Алекс Ривер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Анна, все еще чувствуя озноб от пережитого, с трудом поднялась на ноги.

– Мне... нужна бузина. Мой брат умирает от лихорадки, – просто сказала она. Сил на то, чтобы злиться или язвить в ответ на его неучтивость, не осталось.

Герцог молча смотрел на нее несколько секунд, его темно-золотые глаза, казалось, видели ее насквозь.

– И вы решили, что лучшая тактика – стать ужином для местной фауны? – в его тоне сквозила язвительность, но не злоба.

– Мне не к кому обратиться, и времени предпринять что-то более… адекватное, просто не было! – выдохнула она, безуспешно пытаясь стряхнуть грязь с рук и платья.

Ее спаситель вдруг шагнул ближе. Анна инстинктивно отпрянула, хотя ощутила вдруг жар и желание поступить совсем наоборот, но он лишь протянул руку и... аккуратно снял с ее волос запутавшуюся там сухую ветку.

– Бузина растет не здесь, – сказал герцог, и его пальцы на мгновение коснулись ее виска. Прикосновение было ледяным, но от него по коже побежали мурашки и сладко заныло в низу живота. – Вы шли в противоположную сторону. В болото.

Он повернулся, поднял что-то с земли и открыл заслонку, выпустив в ночь теплый свет потайного фонаря, после чего сделал знак следовать за ним.

– Идемте. Пока ваша глупость не привлекла чего-нибудь более серьезного.

Анна, все еще под впечатлением от своего спасения и поведения спасителя, безропотно пошла за ним. Вряд ли это было какой-то ловушкой – желай он ее смерти, просто не стал бы вмешиваться в пиршество волков. И эти странные прикосновения… значили они что-то или просто были проявлением жалости к несостоявшейся жертве? Он вел ее уверенно, словно в полной темноте видел каждую кочку, каждый корень. Несколько минут шли молча, и лишь хруст веток под ногами нарушал тишину.

– Вы знаете, где найти бузину? – наконец осмелилась спросить Анна.

– Я достаточно давно живу в этих местах, чтобы знать, что где расположено, – последовал лаконичный ответ. Но, подумав, он добавил: – И что здесь происходит. Включая визиты незваных гостей.

На языке вертелась колкость вроде «почему же тогда вы проворонили поджигателей барона Кригера?», но ссориться с герцогом сейчас было нельзя – что она будет делать, если он просто бросит ее посреди ночного леса даже без факела?

Наконец, он остановился у небольшого ручья, серебрящегося в проблесках восходящей луны. И указал на растущий у воды куст с характерными соцветиями.

– Вот то, что вам нужно.

Анна, не теряя времени, принялась срезать ножом гроздья цветов, стараясь не повредить растение. Герцог стоял в стороне, наблюдая за ней с непроницаемым лицом.

– Вы не та, кем кажетесь, Анастасия фон Хольт, – вдруг произнес он, и его слова повисли в ночном воздухе, словно вызов.

Анна вздрогнула, уронив несколько цветков.

– Что вы имеете в виду?

– Ваши глаза, – он не сводил с нее пристального взгляда. – В них нет страха перед этим местом. Только... решимость. И еще что-то. Как будто вы смотрите на мир сквозь зеркало. И видите то, чего не видят другие, будто вы, как и ваши призраки, принадлежите другому миру.

Его слова были настолько точными, что у Анны перехватило дыхание. Она вспомнила свой сон – шампанское, его близкое лицо, ощущение, что он видит ее настоящую.

– Может, вам просто показалось, – пробормотала она, снова принимаясь за сбор.

– Мне ничего не «кажется», – он помолчал. – Эта земля... она не для таких, как вы. Именно вы всколыхнули то, что должно было спать. Ваша деятельность привлекает внимание. И не о старом недобром вашем знакомце бароне.

– Что вы имеете в виду? – Анна пыталась разглядеть его лицо в темноте.

– Существуют силы куда более древние и опасные, чем мелкий воришка с баронской печатью, – его голос стал тише, но от этого только весомее. – Силы, для которых ваш дом – ключ. Печать. И ваше присутствие, ваша настойчивость... вы расшатываете замОк, который я годами старался держать закрытым.

Анна замерла с охапкой душистых цветов в руках. Так вот в чем дело. Это не просто суеверия или личная неприязнь. Он что-то охраняет. Что-то, что скрыто в Вороновой усадьбе или… под ней?

– Что это за силы? – спросила она прямо.

Но он, кажется, уже пожалел о своей откровенности.

– Это не ваша забота. Ваша – выжить и сохранить остатки семьи. Желательно – где-нибудь подальше отсюда.

Это бесило. Почему нельзя сказать прямо? Объяснить? Может, она придумала бы что-нибудь.

– Если я не буду знать всей правды, – решилась наконец она, – я никуда не уеду. Воронова усадьба – мой… наш с братом единственный дом. И я не могу обменять его на туманные страхи.

Герцог помолчал, потом вдруг удивленно хмыкнул.

– Что ж, может я и ошибаюсь на ваш счет. Обещаю, что расскажу вам все, что знаю, когда придет время. Или, по крайней мере, до того, как станет поздно. Идемте. Ваш брат ждет.

Он повел ее обратно, и на этот раз, к удивлению Анны, дорога заняла гораздо меньше времени. Вскоре сквозь деревья забрезжил робкий огонек, горящий в одном из окон усадьбы – Лилия не спала. Тревога сжала сердце Анны – только бы ее поход не оказался слишком долгим! Они вышли на опушку.

Герцог остановился, не пересекая границы леса.

– Завтра в усадьбу доставят более действенные лекарства. С запасом. Надеюсь, это убережет вас от новых безрассудных поступков, – сказал он, и в его голосе впервые прозвучало нечто, похожее на усталость. – В следующий раз я могу не успеть.

Прежде чем Анна смогла что-то ответить – поблагодарить, спросить еще о чем-то – он вновь закрыл потайной фонарь и растворился в темноте. Исчез так же внезапно, как и появился, оставив ее в шуршащей и шепчущей темноте. Стало вдруг неуютно и одиноко.

Однако Анна стояла еще несколько мгновений, сжимая в руках пучок спасительной бузины и чувствуя, как ее мир, и без того перевернутый, снова закружился в водовороте новых, тревожных загадок. Затем она развернулась и опрометью бросилась домой.

Лилия, увидев ее, ахнула и расплакалась от облегчения, но тут же принялась готовить отвар. Цветы бузины, заваренные в кипящей воде, наполнили кухню густым, сладковатым ароматом. Они с трудом разбудили Мишеля и заставили его выпить целебный чай.

Эффект не заставил себя ждать. Уже через час тяжелое дыхание мальчика стало ровнее, а жар начал отступать. Он уснул глубоким, и, как надеялась Анна, исцеляющим сном.

Она сидела у постели брата, гладя его по волосам, и смотрела в темное окно. Где-то там был человек, который знал ее тайну. Или по крайней мере, догадывался. Человек, спасший ее, но одновременно и человек, для которого она была помехой. Враг? Потенциальный союзник? Нечто иное?

Одно она понимала точно: игра становилась еще опаснее и сложнее. Только теперь фигуры на этой доске были расставлены иначе – пусть пока не совсем понятно, в ее ли пользу, но совершенно точно, открывая новые, заманчивые варианты.

Глава 10. Воришка и новые истории

На следующее утро Мишель проснулся ослабленным, но живым. Лихорадка отступила, оставив после себя лишь бледность и слабость. Анна, не сомкнувшая всю ночь глаз, чувствовала себя выжатой, как тряпка, но вид спящего мальчика и его ровное дыхание стоили любых бессонных часов.

Как и пообещал герцог Каэлан, на рассвете у ворот бесшумно появилась небольшая корзина. В ней лежали не только пакетики с сушеными травами, чьи названия были аккуратно выведены на пергаментных ярлыках, но несколько склянок с микстурами и пилюлями, пара свежих булок хлеба, распространявших дивный аромт, головка сыра, вяленое мясо, завёрнутое в бумагу и даже несколько местных цитрусовых, похожих на апельсины – невиданная роскошь для северной деревни. Не было ни записки, ни объяснений. Только молчаливая, почти царская щедрость, от которой у Анны защемило в груди. Конечно, она испытывала благодарность, но не станет же герцог подкармливать их постоянно. Да и смотрелась эта щедрость как подачка. Если бы не Мишель… Анне хотелось одновременно спрятать корзинку в надёжный сундук и запереть, и вышвырнуть её содержимое в ближайшую придорожную канаву. Победил всё-таки здравый смысл. Она сейчас не в том положении, чтобы становиться в гордую позу.

Впрочем, долго философствовать было некогда. Силы Мишеля нужно было восстанавливать, а угроза со стороны барона никуда не делась. Наоборот, его молчание в последние дни казалось зловещим. Он дал им передышку, словно хищник, уверенный в том, что добыче некуда бежать.

Но стоило Анне об этом подумать, как тишина дала трещину.

Лилия отлучилась в сарай покормить кур, Анна не без труда колола дрова на заднем дворе, а Мишель дремал в своей комнате. Вернувшись, служанка с ужасом обнаружила, что дверь в кладовую, где они хранили самые ценные припасы – подарок герцога и остатки муки, – приоткрыта. А на полу у порога валялась серебряная ложка, которую так и не приняли когда-то в деревне, посчитав краденой.

– Барышня! – в панике вбежала она во двор. – Кто-то был здесь!

Ледяная волна прокатилась по спине Анны. Она схватила топор покрепче и бросилась в дом. Осмотр показал, что пропало немного – несколько яиц, краюха хлеба, та самая ложка. Вор явно действовал наспех, вслепую шаря по полкам. Но сам факт был ужасен. Их крепость оказалась уязвимой. Кто-то смог проникнуть сюда, пока они были во дворе.

Сердце Анны бешено колотилось. Барон? Один из его людей? Или просто неизвестный бродяжка? А ведь в доме лежит больной мальчик, который не сможет за себя постоять!

Вдруг со второго этажа донесся оглушительный грохот, будто кто-то опрокинул тяжелый шкаф. Почти одновременно раздался пронзительный, полный ужаса крик. Голос был мужским.

Анна и Лилия переглянулись и, схватив кто топор, кто кочергу, бросились по лестнице.

Крики не стихали, превратившись уже в истеричные всхлипы. Они доносились из дальней комнаты в восточном крыле – той самой, с заколоченными окнами, куда они сами долго боялись заходить, а позже Анна оставила её закрытой из уважения к незримым хозяевам усадьбы. Теперь же дверь в комнату была распахнута, и оттуда вальяжно выплывали клубы пыли, предваряемые вскриками.

Анна заглянула внутрь, занеся топор для удара.

На полу, прижавшись спиной к стене, сидел молодой человек лет двадцати с небольшим. Серый от пыли, в щеголеватой, хотя и поношенной одежде, с перекошенным от ужаса лицом. Бежать он не пытался. Просто сидел у стены, приживая к себе нехитрую добычу, пропавшую с кухни, и уставившись в пустой угол комнаты. Он больше не кричал, а бессвязно бормотал:

– Прочь... Не троньте меня... Восемью богами заклинаю... Больше никогда!

В комнате никого, кроме него, не было, хотя девушки уже знали, что это может лишь на первый взгляд быть так.

– Лилия, принеси веревку и фонарь, – тихо распорядилась Анна, опуская топор.

Пока служанка бегала, Анна осмотрела комнату. На пыльном полу виднелись только следы самого юноши. Но в воздухе висело ощущение чьего-то незримого, и вполне удовлетворенного присутствия. Где-то у самого уха ей послышался тихий, едва уловимый девичий смешок. И Анна сама улыбнулась в ответ. Что ж, у них есть кое-кто получше любого сторожевого пса, хотя основательнице рода об этих мыслях знать не стоит.

Молодой человек, увидев людей во плоти, подполз к ногам Анны:

–С-спасите, умоляю! Вот, заберите. Всё равно у вас брать нечего. А это я так… по привычке… Проклятый попутал.

Анна недвусмысленно выставила перед собой топор, и парень отполз от неё подальше. В этот момент как раз вернулась Лилия, и они вдвоем, не без труда, связали воришке руки за спиной. Он почти не сопротивлялся, все еще находясь в состоянии шока. Как выяснилось из разговора, больше похожего на допрос, звали его Доннер, и был он не местным, а пришлым из города. Надеялся поживиться чем-то в «проклятом поместье», о котором ходили легенды.

– Я думал, это все сказки! – всхлипывал он, когда его усадили на стул в кухне и дали глотнуть воды. – Чтобы призраки... настоящие... Она такая... бледная... в кружевах... и без глаз! И она шептала... шептала у меня в ухе, что я никогда отсюда не выйду!

Анна и Лилия переглянулись. Печальная Дама? Или другая, еще не знакомая им обитательница?

Пока Лилия стерегла пленника, Анна поднялась в ту комнату. Она зажгла свечу и осмотрела ее. В углу, куда смотрел Доннер, на пыльном подоконнике лежала та самая пропавшая серебряная ложка. А рядом с ней – маленькая, засохшая веточка розмарина. Символ памяти и верности. Не наказание. Защита.

Спустившись в кухню, Анна обнаружила любопытную метаморфозу. Доннер, отхлебнув еще воды и съев предложенную краюху хлеба, заметно ожил. Следы животного ужаса сменились на его лице озорной удалью, словно он только что вышел сухим из воды после опаснейшего приключения.

– Ну и ну, – свистнул он, оглядывая кухню уже с деловым интересом. – Никогда бы не подумал, что в таких развалинах может быть так... уютно. А твое варенье, красавица, – он подмигнул Лилии, которая вся покраснела и судорожно принялась мыть уже чистый котел, – просто божественно. В городе за такое платили бы золотом.

– Заткнись, – холодно оборвала его Анна, садясь напротив. – Ты здесь не на ярмарке. Ты – вор, пойманный с поличным.

– О, прошу прощения, моя прелесть! – Доннер театрально приложил руку к сердцу, хотя кисти его были связаны. – Доннер, к вашим услугам. Специалист по изыманию лишних ценностей. А ты, я смотрю, тут главная? Это ж ты Анастасия фон Хольт? Слыхал, слыхал. Только в городе болтают, умерла ты по дороге к поместью. Вот я и решил, что раз тут все равно никого нет… ну а как пришел, не уходить же с пустыми руками.

«Умерла?» –Анна вопросительно глянула на Лилию. Она, вроде как, упала в обморок, когда переместилась из своего мира, но… Или правда? Ведь Анастасии больше не было.

Лилия в ответ уставилась на нее круглыми глазами:

–Ой, барышня, вы же и правда тогда пирожным отравились. Кто-то их прислал перед нашим отъездом, но Мишель свое уронил, а вы свое раньше успели съесть, помните? Вы тогда еще сокрушались, что не можете с братом поделиться. Я вот на них грешу, да только это все колики обычные наверняка были. Мы ж голодом до того сидели, а тут – сладость, да ещё жирнючая. Вам так поплохело, что вы аж в обморок хлопнулись, но потом, слава Восьми богам, очнулись. Видать, кто-то и решил, что вы… это. Только кто слух распустил, непонятно. Уж не Мартин ли?

Анна напряглась. Пирожное от неизвестного благодетеля для двух голодающих детей? Что-то словно щёлкнуло в голове, и картина прояснилась. Да ладно, барон Кригер, перелогиньтесь! Надеялись устранить наследников ещё по дороге? Но Мишеля спасла случайность, а Анастасию – случайная попаданка из другого мира. Вернее, саму Анастасию не спасло, увы, ничего. Но по крайней мере, её семью Анна сможет уберечь. А с Кригером… с Кригером она обязательно разберётся – теперь у неё был ещё один счёт к подонку с баронским титулом.

Но вслух Анна рассеянно кивнула, мол, да-да, помню, как же. Но не одна она сделала такой вывод. Воришка присвистнул:

– Так вы что ж, не усекли? Кому-то вы крепко дорогу перешли, красавицы. Счастье, что живы остались.

Он улыбался наглой, обаятельной улыбкой, и Анна с удивлением поймала себя на мысли, что его наглость скорее забавляет, чем злит. После вечной напряженности и страха его присутствие было как порыв свежего ветра.

– И что же ты тут искал, «специалист»? Золото призраков? – язвительно спросила она, стараясь уйти от скользкой темы. Лилии пока не стоило знать правду.

– А почему бы и нет? – парировал он. – Слухи-то ходят самые восхитительные. Про горы фамильного серебра, зарытые в саду. Про бриллианты графини, что светятся в лунные ночи. А на деле... – он многозначительно обвёл взглядом скромную обстановку кухни, – я нашел лишь пару яиц и лучшую в мире клюковку. Не самый удачный рейд, признаю.

Он принялся рассказывать. Словно вода, хлеставшая из прорванной плотины, из него полились невероятные истории о взломанных сейфах в столице, о похищенных шелках с купеческих караванов, о побегах по крышам от городской стражи. Он смаковал детали, жестикулировал связанными руками, и Лилия, забыв про котёл, слушала его, разинув рот. Даже Анна, несмотря на то, что понимала, как залихватски он врет, не могла не улыбнуться паре особенно абсурдных баек.

– ...а потом этот толстяк-советник вскочил на стол и закричал: «Держите вора!», а я уже был на люстре и махал ему своим новым носовым платком! – закончил он очередную историю, и Лилия сдержанно хихикнула.

Анна наблюдала за ними и с удивлением понимала, что этот пришлый воришка и служанка Анастасии нравятся друг другу. Может, он был не так уж плох, как показалось в начале. Этот человек – не злодей. Он авантюрист. Хвастун и пройдоха, но не жестокий. А воровство – она задумалась, –не пошла бы и она на него ради Мишеля, мальчика из другого мира, ставшего для неё семьёй? Конечно, Доннер явно воровал ради себя любимого, но обокрасть кого-нибудь вроде барона Кригера было даже, пожалуй, чем-то сродни подвигу. В этот момент в голове словно что-то щёлкнуло. Как будто сложились пазлы мозаики, которую не получалось собрать до этого. Анна улыбнулась. Герцог Каэлан не одобрил бы очередную её сумасбродную затею, но ведь герцог и не вытащит их из той долговой ямы, в которой они оказались.

Она поглядела на Доннера, потом на Лилию, которая смотрела на него с восхищением, потом на дверь, за которой скрывались тени их защитников. План, смутный и безумный, начал обретать форму.

– Доннер, – сказала она, и ее голос заставил его прекратить байку и посмотреть на нее с интересом. – Хочешь заработать? По-настоящему. Раз уж ты оказался в нашей глуши, и с нас тебе всё равно нечего взять, не уходить же с пустыми руками.

Несмотря на явное расположение к воришке, Лилия округлила глаза, уставившись на Анну испуганной совой:

–Барышня! – ахнула она.

Но Анна только отмахнулась, жестом показав, что объяснит потом.

А глаза Доннера загорелись азартом.

– Лестное предложение, моя прелесть! Я всегда к услугам прекрасных дам. Особенно если в награду получу нечто... осязаемое.

– Осязаемое, – подтвердила Анна. – Ещё как. Правда, дело довольно опасное. Решишься?

Она ничем не рисковала, предупреждая его, и понимала это. Их воришка если чего и боялся, так это прослыть трусом.

Как она и ожидала, Доннер откинулся на спинке стула и на его лице заиграла самоуверенная ухмылка.

– Опасностью меня не испугать. Мы с ней, можно сказать, сладкая парочка, хотя, –он бросил масляный взгляд на Лилию, –я предпочёл бы кого-то посимпатичнее. Так что я в деле. Кого нужно освободить от лишнего золотишка?

Анна улыбнулась. Враги были сильны и влиятельны. Но у нее теперь была команда. Не сказать, чтобы очень надёжная, но это всё же было лучше, чем ничего. И теперь в этой партии появился новый, совершенно неожиданный игрок. Веселый, уверенный в себе и потенциально очень полезный.

А где-то в глубине дома, в лунном свете, падающем сквозь разбитое окно, на миг материализовалась улыбка – едва заметная, полная гордого удовлетворения. Их крепость не только защищала себя. Она начинала собирать свою маленькую армию. И она была готова к наступлению.

Глава 11. Ночная вылазка

План Анны висел в воздухе, хрупкий, как паутина, и безумный, но другого выхода не было. Уговаривать Доннера не пришлось, зато уломать Лилию, которая костьми была готова лечь у порога, чтобы их не пустить, оказалось куда сложнее. Она упорствовала, заявляя, что воровать – это грех, и вместо того, чтобы наставить на путь истинный эту заблудшую душу, «барышня» его толкает к новым преступлениям. Напоминала, какой опасный человек барон Кригер, и сулила бесчисленные несчастья, и, хотя Анна не отступала, прорвать оборону помощницы оказалось очень непросто.

В конце концов её выручил Доннер, который обосновался в их поместье на правах будущего подельника и действующего помощника – Анна не преминула приставить его к делам, чтобы он не прохлаждался до того, как начнёт воплощаться её дерзкий план. За то время, что Доннер гостил в их поместье, между молодыми людьми зародились чувства. Он строил Лилии рожицы, пока Анна не видела, срывал для нее самые спелые ягоды с куста у кухни и являлся на выручку, как рыцарь в сияющих доспехах, если она визжала, увидев крысу. А вечерами у камина с комичной важностью рассказывал небылицы о своих «подвигах» в городе. Лилия заливалась краской, отмахивалась от ухаживаний, но глаза ее блестели, а истории нового жильца поместья неизменно вызывали веселый искристый смех. Для девушки, чья жизнь состояла из тяжелого труда и страха, этот веселый, бесшабашный парень был как глоток свежего воздуха.

Именно он в конце концов каким-то загадочным для Анны образом уломал служанку если не благословить, то хотя бы принять их «крестовый поход» против барона.

Мишель, шедший на поправку, сперва поглядывал на Доннера с недоверием, но со временем, как и Лилия, начал слушать его залихватские истории с живым интересом и смеяться в голос над шутками воришки. С одной стороны, Анна была очень рада таким метаморфозам, потому что ещё по воспоминаниям Анастасии поняла, что мальчик замкнулся после смерти родителей. С тех пор он был тихим и послушным, но, как будто не живым. А теперь его смех, казалось, приносил жизнь в старинную вотчину фон Хольт. С другой же, одобрить увлечение воровскими приключениями, которые неизвестно как могли подействовать на восторженный детский ум, было сложно. Поэтому Анна втихаря проводила с Мишелем беседы на тему антисоциального поведения. Они с Лилией единогласно решили не ставить его в известность по поводу сумасбродного плана старшей сестры, и Анна просто на всякий случай держала пальцы крестиком в кармашке своего старого потрёпанного жизнью платья, когда объясняла Мишелю вред воровства.

Тем временем, подготовка к выполнению плана шла своим чередом. Анна с Лилией за неделю превратили бархатную портьеру во вполне приличное платье. Местных модных журналов у них, конечно, не было, но не так уж давно они покинули город, а там Лилия, любившая следить за новинками, брала их у знакомой швеи. Анне нужно было выглядеть респектабельно, чтобы у барона не складывалось ощущение, что к нему приехала попрошайка, которой нечего терять. Так её просьба дать ей время на поиск подходящих вариантов будет выглядеть куда правдоподобнее.

Доннер тоже не сидел сложа руки. Помимо своей основной работы, а как оказалось, лентяем и белоручкой он совсем не был, воришка осмотрел всё поместье сверху донизу, пробуя вскрывать замки и задвижки отточенной проволокой. Призраки больше его не пугали – гибкая психика юноши приняла их как что-то новое и очень любопытное, а вреда они ему больше не пытались причинить, ведь живущие хозяева поместья его приняли.

Поинтересовавшейся что он делает Анне, Доннер выдал вердикт:

– Охрана у вас, конечно, душевная, барышня, но против отмычки – слабовата. Если кто с нервишками покрепче влезет, привидения ваши, уж извиняйте, ничем не помогут. Надо бы замки подтянуть или заменить, а вот петли на задней двери смазывать не будем, они славно скрипят на всю округу – любого спящего разбудят.

Мартин, которому Доннер подкинул записку на кухонный подоконник, хоть и был напуган до полусмерти, однако согласился быть их кучером. Анна подозревала, что не без участия жены.

Наконец настал день икс. Анна в своем импровизированном платье выглядела небогатой, но вполне гордой аристократкой. Доннер, переодетый в старую, но чистую благодаря стараниям Лилии ливрею из запасов покойного управляющего, напротив, сиял от предвкушения.

– Не волнуйся, Лили, – бросил он на прощание служанке, которая провожала их влажными от волнения глазами. – Вернусь с подарком. Уж отыщу для тебя колечко или брошь посимпатичней.

– Лучше живой вернись, болван, – прошептала она в ответ, и так быстро отвернулась, что он не успел увидеть ее слез.

Дорога до поместья барона прошла в напряженном молчании, нарушаемом лишь веселым посвистыванием Доннера. Имение Кригера поразило их показной, кричащей роскошью.

В отличие от векового, пропитанного историей запустения Воронового гнезда, поместье барона напоминало дорогую, но безвкусную игрушку, купленную новоявленным богачом, чтобы щеголять перед гостями. Витая ограда из кованого железа не была предназначена для защиты – ее острые пики сверкали свежей позолотой, а на воротах красовался гигантский, уродливо-помпезный герб рода Кригеров, отлитый, кажется, из чистого серебра.

За воротами открывался парк, но это не были тенистые, задумчивые аллеи. Дорожки здесь были посыпаны битым мрамором, белым и розовым, ярко блестевшим на солнце, словно стразы. Повсюду стояли статуи – пухлые, румяные амуры с луками и нимфы с нарочито томными выражениями лиц, отполированные до блеска.

Сам дом был огромным каменным сооружением в претенциозном стиле, пытавшемся соединить в себе все известные архитектурные эпохи разом. Готические стрельчатые окна соседствовали с пышными барочными карнизами, а к классическим колоннам у входа были прилеплены какие-то витые, явно лишние украшения. Стены когда-то выкрасили в канареечно-желтый цвет, а ставни – в ярко-зеленый. Словно барон боялся, что кто-то не заметит его богатства с первого взгляда. Анна подумала, что, будь она архитектором этого франкенштейна, ей пришлось бы выпить яду, чтобы обелить своё честное имя после такого проекта.

Сцена в кабинете барона прошла как по нотам. Анна играла роль сломленной девушки безупречно. Она раскаивалась в своей глупости, закусывала губу, подпускала слёзы к глазам и, наконец, будто скрепя сердце, говорила, что готова продать Воронову усадьбу, лишь бы им с Мишелем хватило денег на жилище в городе и пропитание хотя бы на первое время. Она даже готова была прямо сейчас подписать договор с закладной. Кригер, сперва подозрительно принявший её новое амплуа, ближе к завершению встречи, похоже, уверовал свою победу и, купаясь в лучах самодовольства, даже не взглянул на подпись. После того, как Барон с торжествующим видом убрал договор в ящик стола, и Анна с облегчением покинула его кабинет.

В прихожей к ней присоединился Доннер, бывший всё это время под присмотром дворецкого. Анна опасалась, что это не позволило воришке как следует осмотреться, но на обратном пути тот её разубедил.

Мартин молчал, погруженный в свои мрачные мысли. Анна репетировала в голове ночную вылазку, ожидая подходящего момента, чтобы расспросить воришку. Доннер же выглядел невероятно довольным собой. Настолько, что она в итоге не выдержала:

– Что ты так веселишься? – не выдержала Анна.

Доннер загадочно улыбнулся и потер пальцы, будто они зудели от нетерпения. А затем хитро глянул на извозчика и понизил голос:

– Слуги там, что слепые котята. Барон их так вышколил, что никакой смекалки не осталось. Так что я вполне… оценил обстановку. Очень… хм, приятный дом у барона. Много такого, что и в обычном ломбарде примут, и перекупщики посолиднее возьмут.

Анна лишь покачала головой. Этот парень был либо гением, либо законченным клептоманом. Хотя, подумала она, ничто не мешало ему быть и тем и другим одновременно.

Как будто им в помощь, та ночь выдалась темной, безлунной. Идеальной для того, чтобы прокрасться в чужой дом. На сей раз Мартина с ними не было, и потому Анна и Доннер, сменившие парадные одежды на как следует вымазанные в саже рубахи и брюки, вышли из усадьбы ещё засветло. Шли по кромке леса, чтобы не быть заметными на дороге, но и не углублялись, чтобы не стать лёгкой добычей для кого-то ещё.

Те несколько часов, которые пришлось потратить на дорогу, Анна мысленно проклинала себя за недальновидность. Нет бы сообразить, что без лошади им придётся тяжело! Зато Доннер был сама уверенность. Наконец, лес расступился, и знакомая по дневному визиту дорога вывела их к поместью барона. Они обошли помпезное строение, Доннер перемахнул через ограду сам и помог перелезть Анне, после чего сообщники приблизились к заднему фасаду поместья. Воришка двигался бесшумно и уверенно, как тень. Казалось, он перевоплотился в кошку, не сменив при этом внешность.

– Окно кабинета – третье слева, – прошептал он. – Повезло, что на первом этаже и задвижка простая, справится и ребенок. Сторож с собаками появится через час, так что нам надо смыться отсюда до этого. Готова?

Анна только кивнула, надеясь, что в темноте разглядеть её движение получится. Они проползли через кустарник. Доннер ловко вставил в щель между рамой и откосом что-то похожее на шпатель, повозился, примеряясь, – тихий щелчок, и окно приоткрылось.

– Правила игры, – раздался его шепот в темноте. – Ты – за бумагами. Я – за всем остальным. Встречаемся здесь через пол часа. Если кто-то не приходит вовремя, второй не ждёт. Если что – свисти, как суслик.

– Какой суслик?! – шёпотом возмутилась Анна. – Этого в плане не было.

– Ладно, – поскучнел Доннер, – ухнуть как сова сможешь?

– Это… как-то глупо, но, да, смогу, наверное.

– Вот и ладушки, тогда ты ухай. Пошли.

Анна снова кивнула, и воришка исчез в темноте, словно его и не было. Она перелезла через подоконник в кабинет, чувствуя себя как дурацкой комедии положений. Комната пахла дорогим табаком и алкоголем. Анна зажгла потайной светильник, который смастерил для неё Доннер, и принялась за работу. Сердце колотилось почти у самого горла, но руки были тверды. Верхний ящик стола оказался заперт, но нижний поддался. Конверт с печатью! Она сунула его за пазуху. И тут ее взгляд упал на стопку бумаг с пометкой «Старая мельница. Аренда». Руки сами потянулись к ней. Внутри – договоры, карты, чертежи и переписка. Письма с тем же инициалом «З.», что и в записке, найденной в Вороновой Усадьбе.

Внезапно снаружи послышались голоса и тяжелые шаги. Анна схватила стопку бумаг, перевязанную серой ворсистой бечёвкой и закрыла потайной фонарь, но поняла, что вылезти в окно уже не успеет. Поэтому метнулась к большому дубовому шкафу, стоявшему в глубине кабинета, и втиснулась в узкое пространство между ним и стеной, пригнувшись и затаив дыхание.

Дверь в кабинет с грохотом распахнулась. В комнату вошли два человека – Кригер и его дворецкий. На бароне красовались дорого, но безвкусный шелковый халат и колпак для сна. Это было бы забавным, если бы не сам Кригер. Анна молилась, чтобы он не заметил приоткрытое окно, однако барон, кажется, был полностью поглощён разговором:

– Объясни этим идиотам, Крепп, что, если они не справятся с поставленной и, главное, оплаченной задачей, их проблемой стану я, а не бабкины сказки о колдуне-изгое! И если они не хотят повторения судьбы нашего старого знакомого Зэ, им стоит учесть эту опасность.

– Конечно, милорд, – дворецкий слегка склонил голову.

Анна затаила дыхание – снова этот таинственный Зэ!