Текст книги "Харон. На переломе эпох (СИ)"

Автор книги: Алекс Кун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

Включил аппаратуру, дождался прояснения экрана, начал водить прицелом по берегу, пользуясь механикой – у меня так точнее позиционировать выходит, хоть и медленнее. Пощелкал тумблерами в надежде, что ничего не сгорит и "защита от дурака" тут есть. Нашел, похоже, ночной режим. По крайней мере, изображение стало четким, серо-белым и очень контрастным. Но ничего интересного по телевизору не показывали – море, берег, здания со светлыми проемами. Никакого движения. Провернулся на триста градусов – сектор рубки сзади-слева видеть по кругу мешает. Никого. И мертвые не стоят ни с косами, ни без оных. Поездил так еще с полчаса, потом пришла злая Катюха в одном термобелье – обещала пристрелить, если буду и дальше гудеть трансформатором в предбаннике и елозить у нее над головой. Подозреваю, что придется нам переезжать в каюту левого борта и опять перетасовывать вещи. Зато можно будет в этом предбаннике сделать лифт с зарядными коробами и подавать их прямо к Рогатке, а не бегать с коробом зигзагами по катамарану.

Успел остановить свой полет творческой мысли. А зачем нам скоростная стрельба? "Звездный налет" отражать? Так наши семь сотен снарядов на минуту боя не хватит. Какие лифты?!

Следующей мыслью стало, что в каюте левого борта станет еще шумнее, там и генератор рядом и в мастерской я люблю поработать. Проще утащить сварочник из предбанника, благо "хвост" из башни длинный и я его не обрезал. Только куда это все пристроить? Третьего этажа лодке уже катастрофически не хватает. Пришла мысль совместить штурманский пост в кают-компании и БЧ-два. А сварочник под стол пристроить. Размечтался – туда бы еще и джойстики управления с картинкой от прицела! Мысль подхватила новое направление и поскакала в фантазию.

Вахту так и просидел в выключенной Рогатке, прикидывая, что я хочу тут переделать. Катюха больше не приходила, значит, "шебуршание" башни без гудения трансформатора она посчитала приемлемым. Остров жил своей природной жизнью без призвуков цивилизации. Даже генератора слышно не было, хотя тут автономное питание.

В шесть утра вторника, двадцать седьмого марта, сменился с вахты, еще в сумерках. Лебеди так и не гугукнули, хотя я не забывал их систематически звать. Рассвет на сегодня назначен в семь сорок, но дожидаться его не буду. Супруга не хуже меня знает порядок действий. Если что, пусть из Рогатки пульнет.

Уже засыпая, улыбался – памятливая жена запустила Рогатку и гудела трансформатором у меня под ухом. Действительно неприятно. А вот шума башни практически не слышно. С этим и уснул. Не на того напала, мстительница!

Вторник выдался погожим. Пообедали в кокпите с видом на развалины причала. Я, правда, все больше косился на МТПУ то бишь, "морскую тумбовую пулеметную установку" калибра четырнадцать и пять. Но тяжело. Килограмм триста. А мы и так почти как подводная лодка в позиционном положении, то есть, одна рубка торчит. Отвел с усилием взгляд от "Мангуста". Осмотрел еще раз пустой берег. Десантироваться не хотелось.

– Леш, может не пойдешь?

– Сам не хочу. Но у них там радиостанции.

– Демоны с ними, с рациями. Дойдем к Выборгу свяжемся сами с Паном.

Заманчиво. Очень заманчиво. Радиостанции на заставе погранцов в Выборге стоят на все случаи жизни, в том числе есть у них морские диапазоны. Нечего нам тут делать! Покосился на МТПУ "Мангуста". А если снять только сам пулемет, без станины то менее пятидесяти кило. А между стволами Рогатки у финнов сделана массивная станина, на которую третьим, возвышающимся, стволом КПВТ встанет как родной.

– Чего молчишь? – супруга толкнула локтем.

– Думаю. И, пожалуй, ты права. Осмотрим катер, а на берег не полезем. Ты, как начальник БЧ-два садись за Рогатку и держи подход. А я быстренько осмотрюсь, и пойдем к Выборгу.

Не торопясь подошли к катеру с кормы. Осмотрелись и встали к нему вторым бортом. Рогатка оказалась почти на оси причала и "за штурвалом" сидела сладкая парочка. Даже остановился понаблюдать эту картину – девушка осматривающая берег через прицел малокалиберной пушки и на коленях у нее мелкашка. Единство противоположностей.

Потом полез на катер, поводя ракетницей – привычнее она мне всех этих Ругеров с Глоками!

Катер произвел ... военное впечатление. Пахло в нем казармой, в которой разлили солярку. Но мертвечиной не пахло и неприятное предчувствие меня слегка отпустило. Сейчас катер отшвартуем, оттащим подальше и выпотрошим! Глянул еще раз в сторону КПВТ, потом, уже по-хозяйски осмотрел рубку и кронштейны с всеволновыми радиостанциями-сканерами. Да тут весу-то!

Улыбаясь, спрыгнул на пирс, доковылял до носового конца "Мангуста", нагнулся его сматывать и чуть не улетел в воду от неожиданности. За спиной кувалдами ударила Рогатка. Казалось, снаряды мне даже откляченный зад зажарили. Рогатка зашлась длинной очередью, и успел увидеть облако пыли и летящих ошметков чего-то в начале пирса. Будто сомнамбула побежал посмотреть "что там?". Уже подойдя к цели, включил мозг, обозвал себя дураком с большой буквы "М" и начал отступать по пирсу оглядывая подходы с берега, одновременно пытаясь не перекрывать директрису стрельбы Рогатке. Правда, на цель стрельбы мне и одного взгляда хватило.

Дойдя спиной до края, торопливо сбросил концы и запрыгнул на катер. Осмотрелся еще раз и перелез на "Катану". Жуть, какая! До сих пор вздрагиваю. Не отрывая стрелка от дела, встал к кормовому штурвалу и потихоньку, на одном правом ходовом, отжал связку лодок от причала. Отойдя на, считающиеся нами безопасными, метров двадцать сбросил кормовой якорь и, пройдя по инерции некоторое время, отпустил носовой якорь и выровнялся. Катюха уже вылезла из башни и осматривала катер с любопытством. Ничего в ней испуга не выказывало, но, тем не менее, спросил

– Ну что, испугалась?

– Да я и не видела ничего. Какой-то клубок теней на экране зашевелился, я и выстрелила скорее от неожиданности, чем обдуманно. Что там было-то?

– Ууу... Знатную зверюгу подстрелила. Даже не знаю с чем сравнить. Гориллу в зоопарке видела? Вот такое, только без шерсти и со шкурой носорога, серой и складчатой. Это уже не "Зубастик", это уже детеныш "Кинг-Конга"!

Катюха отмахнулась – Да и ладно. Тогда один-один.

– Что один-один, не понял я.

– Подсчет спасенных половинок – улыбнулась жена

– Тогда минимум три два в твою пользу, а если еще девяностые вспомним...

– Не, новая эра, новый отсчет. Один-один! Иди-ка сюда, журналы почитаем.

Мне эти журналы были не интересны. Не все ли равно как они дошли до жизни такой? Катер без пулевых отверстий, значит, банды еще не шалят – а все остальное могу и так рассказать, вспоминая очередные сюжеты Голливуда. Гораздо интереснее, что ствол КПВТ у них новый. И с тяжеленной станины пулемет довольно легко снимается. И, уже согнувшись в три погибели под пулеметом, не ... такой ... уж ... он ... тяже ... лый.

"Катана" уходила на северо-восток, оставляя за спиной дохлого "конга" и выпотрошенный Мангуст на якорях. Катюха на меня немного дулась, а я медитировал над комплексом радиостанций. Соглашусь, я с катером несколько по-варварски обошелся, разбирая и выдергивая необходимое – но время поджимает. До Выборга шесть десятков километров, а вечером стемнеет быстро. Но мы оба понимали – дулась она не из-за "Мангуста", а из-за Димыча. Напомнил ей, что наши на даче, благодаря нему, и ничего с ними не будет, а вот Пан был в центре заварухи. И мы идем за ним в Выборг без захода в Ландышевку. И не важно, что она по пути! Димычу время может быть важнее.

Периодически взывал к Лебедям, но был игнорирован. На траверзе Высоцка начал вызывать Пана прямым текстом, держа в двух руках микрофоны от двух разных комплексов.

– Пан, ответь Катане! Пан...

Димыч сразу поймет, кто пришел и на чем, если услышыт, а подробности о себе рассказывать в эфире не собираюсь.

Неизвестный голос пробился между помех

– Катана, вы где?

Игнорировал этот и подобные вопросы. Рогатка хоть и помогает решать конфликты, но лучше всего до них не доводить. Продолжал периодически выдавать в эфир, меняя частоты – Пан, ответь, мать..., Катане!

Совершенно неожиданно бывшая рация погранцов прохрипела знакомым голосом.

– Пан, Катане. Статус? – попытался вспомнить, что он мне в памятку писал. Ох уж мне эти эзоповы извращения военных.

– Катана, Пану. Штатно и в плюсе – рация помолчала, потом еще помолчала. Я уж было собрался интересоваться планами, но тут из динамика донесся неожиданный вопрос

– Пан, Катане. Время подхода? – лихорадочно прикидывал подхода к нему? А к нему это куда? Но раз он не говорит, значит, проблемы с бандами уже начались, а раз думает, что я догадаюсь, значит, к погранзаставе – так как и живут они почти там. Бросил микрофоны перебежал к карте, обмерил маршрут курвиметром, с учетом, что пройдем мы только под мостом "Дружбы". Глянул на лаг, посчитал, накинул боцманский зазор, вернулся к разговору.

– Катана, Пану. Подход в Иринин возраст, но помни о двадцати метрах! – Во как загнул! Не только воякам мне загадки загадывать!

– Катана, принял. Ира. До связи – и Димыч ушел из эфира.

Зато эфир наполнился интересующимися, кто такой этот "Катана", и куда он идет. Жаль, что у нас яхта белая. Первый раз об этом жалею. Черную вечером увидеть сложнее.

На подходе к мостам закончили приборку "Катаны". Гостей как-никак ждем. Мосты "Дружбы" имеют просвет двадцать четыре метра и это единственное место, через которое можем войти в Защитную бухту. А потом нам к Радужной бухте, но туда яхту уже мост не пропустит. Логичным местом будет берег перед этим самым мостом. Туда и шли. По правому борту прошли наш любимый парк Монрепо, сманеврировали в узости выхода в Северную гавань и пошли к пирсам на набережной Чичагова. Впереди два моста, на Светогорском шоссе и на Кузнечной улице, под которыми, с нашими двадцатью метрами мачты не пройти никак. А раз никак, то пойду дальше на тузике, а "Катану" опять оставим на якорях подальше от берега.

Собственно, тузик сбросил еще до того, как мы раскрепились. Малыш "FinnStar", получил кличку "Финик", и начал бодро уходить, под моим управление, от яхты под мост. Торопился не просто так, в стороне телевышки и заставы разгоралась стрельба, а у меня с собой был Дегтярев с единственным диском, усиленным моим "навыком" стрельбы – но хоть пугну. Нам бы супостатов на Светогорский мост вытащить – напротив моста у меня "весомый аргумент" стоит.

Проскочив мост, сбросил обороты. Прислушался. Возникла мысль, что я отличная мишень – как утка посреди пруда. Хоть и темно уже, но тузик-то белый. Но где тут Пана искать? Плюнул на скрытность, перезарядил ракетницу и пальнул зеленым огоньком, сразу направляя лодку к берегу. Выбравшись и вытянув Финика, отошел в сторонку и прилег за пулемет "ждать Магомета". Минут через пять на берег метрах в двадцати впереди выскочил "салабон" с автоматом. Ну, нет у меня других слов. Зато точно могу сказать – это не бандит, а типичный "сапог по призыву". Я думал, таких в пограничники Выборга не берут.

Салабон прибежал, пригибаясь, будто под пулеметным огнем, к катеру и удивился, никого не увидев. Даже за автомат хвататься начал, оглядываясь. Тут ему и свистнул тихонько. Плевать, что денег не будет – кому они нынче нужны! Дал время салабону присмотреться к пулемету, удивиться и слегка испугаться.

– Ты, служивый, автомат отложи пока на катер и рассказывай, с чем пришел.

Солдатик дернулся, хотел, было, автомат класть, но вместо этого бодрым голосом ответил

– Капитан Панов послал для связи. У меня и рация есть – солдатик второй рукой демонстрировал небольшую коробку с антенной.

– Ты автоматик положи – сказал я, лязгнув затвором. Звук у Дегтярева очень "хищный" и громкий. Когда стрелять пробовал, казалось, что затвор лязгает громче выстрела.

Салага не стал испытывать судьбу и автомат положил.

– Теперь иди сюда, садись напротив и говори, что да как.

Рация была Моторолой, но работать это ей не мешало. Говорить про "Катану" в эфир не стоит, уж больно много людей интересовались нами в эфире. И будто дернуло меня что-то за язык.

– Пан, ответь Харону – краткое шипение эфира и пришел ответ, начавшийся с веселого хмыканья.

– Хм. Харон. Пан на связи. Как у тебя с грузоподъемностью? – вот что ему на это говорить?

– Пан, никак! – и еще большая пауза. Потом эфир огорошил

– Харон, идем к тебе. Двадцать шесть. Повторяю, двадцать шесть. Думай!!! Отбой.

Оторвал рацию от уха, посмотрел на солдатика с интересом разглядывающего пулемет.

– Чего он про двадцать шесть говорил?

– Уже двадцать шесть?! – искренне огорчился салага – уходил, нас было двадцать восемь вместе с гражданскими и раненными. Может, прикрывать оставили, может, вернутся еще?!

Твою бога душу!!! Вояка в амуниции весит под сотню кило. Две с половиной тонны!!! С гражданскими выйдет вес меньше, но вояки наверняка еще чего-то тащат. Мы утонем гарантированно!!! Ладно, некогда. Мы Пану должны, как браконьер рыбнадзору.

– Все, гебня проклятая! Хватай автомат и сталкивай лодку! Времени мало.

Долетели до "Катаны" мухой, по дороге показал салаге, как катер управляется. Ничего сложного – руль крути да газ дергай. Отправил бойца забирать пограничников, сам лихорадочно начал вытаскивать надувной тузик из рундука. Катюха привстала в башенке

– Ну, что там?

– Там, малыш, полный трындец. Пан к нам двадцать шесть человек ведет. Как уеду, запускай помпы на слив пресной воды, как-никак, почти полтонны веса.

Катюха даже не нашла, что ответить а я вспоминал, где в этом хозяйстве воздушная помпа. Вспомнил и метнулся в бытовку, вытаскивая из шкафа помпу и ножной баян. Помпа уж больно медленно качает, быстрее баяном накачать и потом помпой добить давление. Выскочил в кокпит, а там Катюха уже алюминиевый пайол в карманы корпуса надувнушки вставляет. Молча. Так и молчали пока не пришел катер с пятью женщинами и салагой. На четырехместном катере. Похоже, сегодня будет всем нелегко. Во вторую ходку пошли уже на двух катерах. Финик, ожидаемо, оказался заметно резвее. В надувной тузик, который буду теперь просто звать "Хроник", так как большую часть времени хранится, загрузили четверых раненных, двое из которых лежачие, и накидали гору амуниции, цинков, чьих-то автоматов. Лодка села выше синей полосы названия. Разгонял ее осторожно, а Финик уже возвращался навстречу.

Только собрался плыть за следующими эвакуируемыми, на мост выскочили две машины. Из них попрыгал народ и часть начала сходу стрелять по прыгающему на воде Финику, а другая часть бежала поперек моста на наш край. Даже не буду гадать зачем.

– Катюха!!!

Но оказалось, мой командир БЧ-два не спал. Почти одновременно с криком загрохотали кувалды Рогатки. Пару взрывов видел на ферме моста, а затем прицел приподнялся и прошелся по машинам туда и обратно. Машины нехотя загорелись, подсвечивая обстановку. Живые, которых осталось прилично, пригнувшись, побежали обратно в сторону города. В конце моста деревья росли плотнее, и еще одна очередь Рогатки не столько на мосту взрывалась, сколько стружку из деревьев настругивала. Но впечатление производила сильное.

Выкрутил газ, разгоняя Хроник к следующим подвигам. Навстречу проскочил, вроде целый, Финик. Эвакуацию закончили через двадцать минут. Крайний рейс из лодок на яхту не выгружали. Катана сидела первыми ступенями трапов в воде но "на мост" еще не села. Боялся, что будет хуже.

Пан, злой и небритый не полез ко мне с расспросами, а спросил только о плане, сказал ему, что десять человек надо посадить в два тузика, которые мы потянем за собой на буксире. Не спрашивая почему, Пан загнал в Финик трех женщин и двух салаг, включая моего знакомого, а во вторую лодку сели четверо погранцов с пулеметом и кучей коробок. Пулемет поставили как в фильмах, сошками на баллон.

Катана медленно развернулась в сторону узости к Защищенной бухте. В Хроник к пулеметчику спрыгнул Пан и лодка, обгоняя яхту, пошла в узость своим ходом. Финик взяли на буксир. Почему так? Просто Финик с закрытым тентом теплый, вот туда женщин и посадили. А мужчин больше не было. Пятеро на Хронике, двое, один из которых легко ранен, в Финике и трое лежат в кают-компании. Десять бойцов, двенадцать женщин, вместе с Женькой, четверо детей. Дети с двумя женщинами в нашей с Катюхой каюте, еще троих женщин в возрасте, отправили отлежаться во вторую каюту. Остальные хлопотали в кают-компании, благо был газ и понятные всем газовые плиты, был свет с теплом, и была питьевая вода в бутыли. Там за старшую и была Женька на правах подруги Катюхи. Раненных заматывали свежими бинтами из наших запасов, двое шевелились вяло, а третий уже сбежал курить в кокпит, на что я посмотрел с неодобрением. Горячий пепел от сигарет в покрытие палубы вгрызается почище гильз от Рогатки. Но сделаю скидку, на единственную извилину от фуражки в мозгу военного, и не буду рассказывать о "правилах хорошего тона на яхтах". И разувать их не буду – не сезон. Потом подклею покрытие, где они его отдерут кирзачами.

Второй раз нас ждали на "дружном" мосту, логично рассудив, что никуда мы не денемся. И второй раз нас недооценили. Пан еще только добавлял газу, собираясь на Хронике обследовать мост впереди, а я, выгнав Катюху за штурвал, подкручивал маховички наводки, подводя прицел под самую теплую машину. Шестьсот метров для этого орудия почти прямой выстрел. Добил ленту короткими сериями. Сбегал два раза за новыми коробами, перезарядился, а до моста оставалось еще почти четыреста метров. На всякий случай отстрелял десятка три снарядов по теплым меткам вокруг моста. Попал или нет без понятия. В машины на мосту попал точно, они там чадили, а в остальное.... Главное, в нас не стреляли. Мы, все же не линкор с броней. Хоть и имеем главный калибр.

Пан встал на буксир Катаны, когда прошли Ольховый остров. Принял буксир с тузика, стоя на второй ступени. На первой плескалась вода. Подтянув надувнушку Пан выпрыгнул прямо мне в объятья, чуть не уронив нас обоих.

– Здравствуй, Димыч! Рад, что живой. И благодарю тебя за родных.

– Ай брось. – Усталый Пан даже в расспросы не кинулся. – Выпить у тебя есть?

Выпить было. И было не мало. Сувениры от Skiffer.

Оставленным в Хронике четверым воякам Катюха вынесла два больших тента, укрываться и, вторым заходом, поднос с дымящимися паром большими, цветными чашками, стоящими вокруг синего с золотым термоса. На что я вопросительно приподнял бровь – и откуда это у нас? Супруга махнула рукой куда-то в сторону Финляндии. А чего еще я не учитываю в развесовке? Уже с большим любопытством проследил, как аналогично порадовали пассажиров Финика, только термос был красный. Мдя.

Потом мы с Паном сидели в кокпите, и пили чай. Огненную воду Пан отложил на потом. Напротив сидел погранец, представленный Димычем как прапорщик Давов, но, вопреки моим ожиданиям прапор оказался не со склада, а с оружейки. Сразу спросил, умеет ли он ЗУшку чистить, на что получил заверения, что утром все посмотрит. И прапор опять курил! Курили и четверо в Хронике, прикрытые тентами и общающиеся с пассажирками Финика. В кают-компании царил галдеж – туда заходить страшно было. Там пытались наводить порядок Катюха с Женькой.

– Пан, так куда мы идем? – задал важный вопрос.

– Куда подальше! – эмоционально ответил Димыч. Но развивать тему не стал.

– Тогда пошли к Ландышевке. Там сейчас как, нормально? – спросил и сердце замерло.

– Нормально там, туда один мой боец был послан, и даже добрался. Только на носимые рации я его отсюда не достану. Его и с радиоузла заставы плохо слышно было.

– Ну вот, а ты говоришь, не знаешь куда идти! – обрадовался я новости. – Тут три десятка километров и мы на месте!

Пан интенсивно потер лицо, брякнув амуницией.

– Не знаю я ничего, Лех. Еще даже не верю, что мы из той бойни выскочили. Давай все завтра, а?

Вынес Димычу свой спальник, отправил спать на сетку под тенты. Всяких разных тентов, после операции "Дед" у нас полно. И подложить и завернутся. Мы остались в кокпите, я за штурвалом, прапор за сигаретой. На залив опускалась ночь. Катана тихонько шла знакомыми мне местами, ровно постукивая одним двигателем. Вышла, кутаясь, Катюха, постояла рядом со мной, вглядываясь в ночь и черные острова на темном фоне неба.

– Куда мы идем, Леш? – не сразу понял вопрос, так как ближайшее место назначения супруга хорошо знала, ей еще на вахте стоять. Но хорошо, что она расслабилась, узнав о семье, и начала думать глобально. Захотелось схохмить про север и собак. Но если серьезно, я и сам не знал. Предполагал.