Текст книги "Виконт Линейных Войск 6 (СИ)"

Автор книги: Алекс Котов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Глава 18

– Образец номер сорок пять демонстрирует наибольшую эффективность. Все колонии погибли. – Заключил Кео и коснулся торчащего штырька магоскопа. Следовало беречь ядра.

Прибор погас. В лаборатории, вместо тихого гудения магического поля, послышалось журчание воды. Это нескованная больше магией жидкость собиралась у подножья прибора.

– Уверен? В прошлый раз из-за тебя пришлось перепроверять всю партию. – Донеслось из соседней комнаты вместе с тихим звоном склянок.

– Я всего лишь один раз чихнул, откуда мне было знать, что это повлияет на водяные линзы! – В сотый раз возмутился юный алхимик, но на всякий случай взял с полки еще стекла и пошел готовить второй препарат. Нужно будет проверить на другом магоскопе.

Просто на всякий случай.

Ничего не поменялось. Кео открыл толстый журнал и прилежно заполнил протокол. После, несколько минут листал страницы, сверяя результаты и время. Похоже, этот образец – действительно лучший.

Значит, они достигли своей цели.

Неужели теперь эта скукота, наконец, закончится? Первые дни было интересно возиться с плесенью, но уже к концу первой недели – исследования стали рутиной. Что это за исследования, если ничего не горит и не взрывается? Единственной передышкой была практика на местной мануфактуре. Там регулярно что-то взрывалось.

Позади раздались шаркающие шаги. Заведующий лабораторией мейстер вернулся.

– Как поживает особая плесень? – Поинтересовался он у лаборанта.

– Загибается, даже после того, как рядом с чашкой поставили ядро. Чтобы она росла – надо что-то посильнее. – Ответил старику коллега, взбалтывая склянку.

– Хм. Мейстер Орин, взгляните пожалуйста. – Подозвал мастера, Кео.

Старик прошаркал к магоскопу. Он даже не стал включать его, лишь бросил взгляд на препарат и протянул руку к журналу.

– Какой образец?

– Сорок пятый, мастер.

– Хм. Откуда он? – Поинтересовался старик, подслеповато водя пальцем по протоколу.

– Из какой-то деревни возле гоблинского леса. Я могу уточнить…

– Не нужно. Что ж, похоже это лучшее, что у нас есть. Я сегодня же передам приказ о массовом выращивании этой культуры.

– Значит, мы закончили? – С надеждой поинтересовался Кео.

– О, вовсе нет. Это только первый этап. Образец хорошо продуцирует необходимые вещества, но это всё еще целая смесь, как нужного нам, так и вредного. Мы должны найти способ очистить её и применим для этого всё: замораживание, возгонку, дистилляцию, фильтрацию и конечно же центрифуги. – Последнее слово мастер произнес с придыханием.

Кео приуныл, похоже еще не один месяц придется возиться с этой пакостью.

– Но, если тебя это не привлекает – есть хорошая новость. Лорд собирается резко увеличить выпуск капсюлей и собирается открыть мануфактуру в Рейкланде. Ему нужны алхимики для приготовления взрывчатой смеси. Если хочешь…

– Конечно хочу! – Перебил мастера юноша.

– Хорошо. Собери вещи и возьми экипаж до Лиграда.

– А почему сразу не до Рейкланда?

– Сейчас объясню…

* * *

Дорога вышла долгой. На всем протяжении – кипел ремонт. Выкапывались водоотводные каналы, полотно отсыпалось щебнем и песком. Порой, повозке приходилось преодолевать кювет и съезжать с дороги, чтобы не мешать рабочим.

В Лиград, небольшой, но уютный городок – он прибыл ранним утром. Хорошо, что утром. Будь это ночь – Кео бы подумал, что еще спит.

О чем еще можно было подумать, когда мимо проносится многометровая стальная гусеница, пыхтя паром, дымом и гремя металлическими сочленениями?

От страха он отшатнулся назад, чуть не сбив с ног низенького, упитанного торговца, одетого с иголочки.

– Прошу прощения. – Извинился Кео.

– Ничего, мне не стоило вставать позади. В первый раз меня и вовсе чуть не затоптали. Люди бежали кто куда! – Улыбнулся торговец и перевел взгляд вслед поезду.

Кео последовал его примеру, не решаясь признаться, что не побежал, лишь потому что споткнулся о торговца.

Теперь стальной монстр не казался настолько ужасным, ведь он не двигался прямо на него. Но количество груза, что он вез… было ужасающим. Доверху заполненные щебнем железные телеги, размером с приличную лачугу. Стройные ряды деревянных столбов, пропитанных чем-то вроде дегтя, что оставляли за собой странный, алхимический запах. Стальные палки, толщиной с руку… Кстати.

Дождавшись, пока монстр уберется подальше, Кео спрыгнул с перрона. Под ногами тут же сердито зашуршал щебень, не в силах пробить деревянную подошву ботинок. Короткий пинок!

Звон.

И правда, железо. Не показалось.

Металлические брусья бесконечной полосой простирались в сторону гор настолько, насколько хватало взгляда. Парень пробежал в одну сторону, потом в другую – но не увидел ни единого стыка. Кео обернулся к торговцу, что с хитринкой в глазах наблюдал за его исследованиями.

– Они бросили столько железа прямо на землю. Не боятся, что его украдут? Или что они сгниет и рассыпется ржавчиной? – Спросил у него Кео.

Торговец развел руками.

– Возможно, но если бы вы зрели в суть, то поняли бы, что это неважно.

Юный алхимик ответил задумчивым взглядом. Зреть в суть – это про него!

– Они побоятся красть, потому что его охраняет этот дымящийся монстр? – Предположил он.

Торговец рассмеялся.

– Нет… Разве ты не видел, что вез этот поезд? Он сам доставляет материалы для своей дороги. Рабочим остается лишь использовать их, поэтому стройка проходит прямо на глазах. Признаюсь, это было… шокирующе. А ведь я уже видел, как быстро тут могут строить.

Кео пожал плечами и забрался на платформу. Его больше удивило количество металла, что было затрачено на чудовище и палки, по которым он скользил. Наверное, если из него сделали бы мечи – можно было вооружить целую армию. Ему даже показалось странным, что торговец оказался к этому равнодушен, разве они не должны в первую очередь думать о таких вещах?

На этот вопрос собеседник вновь рассмеялся.

– Нет… Ты просто сам не понял, что увидел.

– Что-то вроде железного голема, что тащит товара на целый караван? – Парень постарался угадать логику торговца.

Он покачал головой.

– Не совсем. Это река.

– Река? – Вежливо улыбнулся юный алхимик, начиная подозревать, что у толстячка не все в порядке со здоровьем. Уж на что-что, но на реку эта штука точно не походила!

– Издревле торговля велась по рекам, это было безопасно и главное – дешево. Баржа могла перевезти огромное число грузов почти без усилий. Конечно, если ты торгуешь чем-то легким и ценным, то можешь нанимать караваны, но такие вещи, как лес или руда сильно зависят от рек. Порой, настолько, что торговать ими становится невыгодно. В Содружестве это прекрасно понимали, их страна испещрена искусственными каналами, у нас же лишь Четвертый Герцог вкладывался в создание искусственных рек. Даже так, это была очень сложная и дорогая работа. Выкопать яму легко, это могут и крестьяне, но сделать так, чтобы по ней текло достаточно воды, чтобы канал не мелел, не пересыхал и был судоходен. Но теперь… теперь стальную реку можно проложить везде. – Торговец уставился мечтательным взглядом в сторону, где на горизонте виднелся черный дым.

– А вы занимаетесь рудой? – Попытался понять его радость, алхимик.

– О, нет. Я выращиваю хлопок и делаю ткань. Лучшую ткань. – Он указал пальцами на свой костюм. – Но, возможно займусь чем-то еще. Лорд хочет, чтобы я построил ткацкую прямо здесь, чтобы не везти заказы за полстраны. Но увы, хлопок любит тепло, его не получится выращивать здесь, на севере. А везти сырье сюда… Мне выгоднее везти уже готовую продукцию.

– Ясно… – Протянул парень.

– Вижу, на тебе одежда изо льна. Уверен, ты хочешь сказать что-то вроде «Ведь можно выращивать лен или коноплю»?

Юный алхимик обреченно кивнул, хотя даже не думал ничего подобного. Словоохотливость собеседника начинала его раздражать.

– И вы будете правы! Действительно, я могу выкупить поля, доработать станки, но ткань… Ткань получится хуже. Моя репутация, как торговца самой лучшей тканью – пострадает. А репутация в нашем деле стоит дорого. Конечно, если производство…

– Кхм, уважаемый. Я вижу, вы многое знаете, не подскажите мне, где взять экипаж до Рейкланда?

– О, это плохая идея. Места здесь довольно дикие, на дорогах встречается всякие твари. Ехать надо лишь с охраной или в составе каравана. Каравана ждать долго, а судя по вашему виду – вы не можете позволить себе охраны. Но выход есть. Когда поезд пойдет обратно – вы можете сесть в него. Конечно, они не берут всех желающих, но я могу за вас поручиться.

– У меня уже есть поручительство. – Обреченно ответил Кео и рефлекторно проверил, на месте ли письмо от мейстера Орина.

– Ну, тогда в чем проблема? – Удивился собеседник.

Кео лишь махнул рукой. Выходит, ему не избежать участи залезть в пасть к этому монстру.

– Интересно, откуда они берут столько щебня? – Неловко попытался перевести тему парень.

– О, этого добра в Рейкланде полным-полно. Я даже слышал, что они готовятся обрушить гору… Кстати, поезд только уехал, так что обратно поедет нескоро. Пойдем, выпьем чая. Я бы не советовал наедаться, пустой поезд несется так быстро, что с непривычки может стошнить!

– Спаси меня Единый. – Тяжело вздохнул парень и последовал за торговцем.

* * *

– Благослови вас Единый, Принц. Столь дурные вести в канун величайшего события…

– Благодарю, ваше Преосвященство. – Смиренно поклонился Первый Принц. – Если возможно, я бы хотел пропустить сегодняшнюю церемонию. Мне нужно поразмыслить и почтить память отца.

– Мы созовем молебен…

– Нет. Я хочу сделать это лично.

– Хорошо, мой принц. Любой малый алтарь будет в вашем полном распоряжении. Я предупрежу совет Епископов о вашем отсутствии. Им тоже нужно многое обдумать.

Сложив руки в молитве, Первосвященник вышел из тесной кельи, оставив принца одного. Каменная дверь закрылась, теперь лишь нескончаемый звон колоколов пробивался через нее. Они били, не переставая, уже больше месяца. И будут бить до тех пор, пока Святой престол вновь не займет достойный.

Крошечная келья могла показаться тюрьмой. Более того, некоторые тюрьмы были удобнее для жизни. Толстые стены из тесаного камня, которых можно было коснуться, просто разведя руки. Деревянная скамья, растянуться на которой мог лишь карлик. Ледяной пол, чей холод сдерживал лишь крохотный коврик. Это казалось ужасным, но на самом деле позволяло расслабиться и усмирить свой ум. Комнатушка не была клеткой, она была панцирем.

Принц поднялся со скамьи и с трудом отодвинул каменную дверь в сторону. Как и все вокруг – она была надежной и незыблемой.

За годы медитаций, молебнов и ритуалов, внутренние часы принца работали безупречно.

Он точно знал – во внешнем мире был полдень.

За пределами кельи была вечная ночь. И пустота.

Лишь напольные канделябры источали свет, робко освещая необъятную тьму. Они служили своеобразными островками, ориентирами. Но священники и монахи старались не попадать на свет. Они шли в промежутках. Во тьме.

Жители Королевства считали построенный в столице храм – большим. И он действительно таким был, золото, витражи, своды – всё в десятках метров от земли. Он не уступал Королевскому дворцу по размерам и поражал каждого верующего. Любой, вошедший в него – казался муравьем…

Но лишь единицы имели честь сравнить его с главным храмом Теократии. Храмом Святого Престола. А те, что сравнили – уже не считали столичный храм чем-то особенным.

Главный храм Теократии не был велик. Это слово было недостаточным для него. Тьма вокруг и вовсе делала его бесконечным. Можно было часами бежать в любую сторону – но на твоем пути лишь вставали бы одинаковые канделябры и мерцающий блеск огня. Терялось ощущение пространства и чувство направления. Огоньки вдали казались звездами и становилось неясно, где восток, где запад.

Само движение к Святому Престолу – Алтарю, что находился в центре Храма – уже было паломничеством. Крошечные кельи, построенные на пути к нему – были спасением от этой бесконечной пустоты, царящей вокруг. Неофиты, бывало, падали без сил, едва зайдя в Храм. Их беспокойный разум рисовал чудовищ, скрывающихся во тьме, доводил до истерик даже спокойных людей.

Но здесь была лишь пустота.

Если бы какой-нибудь маг запустил огненный шар вертикально вверх… Даже если предположить, что он смог бы это сделать, не упав замертво, едва переступив ворота храма… Этот шар летел бы и летел, пока не рассеялся во тьме, так и не встретив потолок.

Снаружи храм выглядел колоссальной, рукотворной горой. Пустой внутри, циклопической конструкцией, чей верх утопал в облаках, скрываясь из виду. И лишь тот, кто поднимался на него – знал насколько действительно он высок.

На вершину храма невозможно было залететь. Любые магические существа теряли силы и задыхались, едва им стоило приблизиться к нему. Склоны храма были усеяны высушенными телами паломников, что потерпели неудачу, взбираясь на него. Людская молва говорила, что если взобраться на вершину – можно было дотянуться до Единого.

Но это было неправдой. Теократия строила главный Храм тысячи лет. Она подобралась к Единому ближе всех, но даже этого было недостаточно. Поэтому каждый паломник брал с собой трижды благословленный камень, чтобы внести свою лепту в непрекращающееся строительство. Он привязывал его к спине, надеясь подняться как можно выше.

Спустя десятки минут пути, Принц на ощуп нашел малый алтарь. Он стоял во тьме, вдалеке от источников света. Рубищем стер пыль, достал ритуальный кинжал из ножен и окропил камень кровью.

Он молился несколько часов за душу отца, чтобы она прекратила странствие по мирам и стала единым с Единым. Ведь это был единственный путь. Единственный способ разорвать бесконечное кольцо страданий. Он молился за Второго брата, преданного алчными магами, за мать и мачеху. Даже за Четвертого, пусть тот никогда не следовал пути. За всех и за себя.

Но не за Третьего. Вернее, не за то, чем он стал.

Первый Принц не знал, сколько это продолжалось. Время текло иначе в кромешной пустоте. Минуты казались днями, а дни – минутами.

Был лишь он и вспыхивающий мягким светом алтарь от его крови.

– Мой принц. – Вывел его из оцепенения голос Первосвященника.

– Да? – Пересохшие губы слушались плохо, как и опухший язык. Глаза кололо, будто под веки попал песок.

Или, может это от нестерпимо яркого света множества факелов?

Вокруг было много людей. Слишком много. Настолько, что даже тьма трусливо отступила за пределы взгляда.

– Собрание завершено. Совет Епископов принял решение. Готовы ли вы пройти возвышение и занять Святой Престол?

Глава 19

Вера и Догмы. Это то, что позволило первым теократам провести сквозь тысячелетия реальную историю этого мира.

По крайней мере – её обрывки…

Поколение за поколением – они просто выживали. Империя тщательно подчищала следы. Уничтожала не только архивы, но и всех, кто знал больше положенного. Маги, внезапно осознавшие, что все пошло не по плану, что они оказались заперты в клетке – стремились избавиться от всех, кто об этом знал. И у них почти получилось.

Многие знания были утеряны. Отрезанные от связи со своими богами, служители проигрывали. Они прятались среди простых людей, что были лишь ресурсом в Империи Магократии. Прятались и погибали вместе с ними, унося с собой знание.

Культы были разобщены и раздроблены. Служители разных богов и раньше не доверяли друг другу, а в условиях, когда империя вела на них охоту… Они были обречены исчезнуть.

Но случилось чудо. Появилась фигура, что сумела объединить всех. Фигура, что напомнила о тех временах, когда богов не знали по именам, когда бог был един и непостижим.

Никто не знал, кто он. Пророк, святой или воплощение Единого – но факт оставался фактом, его бог совершал чудеса, пусть и требовал платы. Он щедро делился своей силой, столь необходимой и желанной перед лицом Империи. И он добился своего – часть служителей обратилась в новую веру. Они объединились.

Новые боги стали именоваться старыми.

Ведь старые культы погибли, но родился новый.

Теократия жила в тени еще тысячи лет, словно блоха на теле собаки. Вера прорастала среди крестьян, вдали от взглядов надменных магов.

Вера в то, что этот мир обречен.

Год за годом, Империя дряхлела. Маги слабели, а восстания встречались всё чаще, тогда как силы теократов росли и лишь выжидали удобного момента.

И он представился.

Эпоха раздора, крупнейшая гражданская война в Империи. Это не было привычным восстанием, развязанным в борьбу за власть амбициозным дарованием, которому повезло иметь магических сил больше, чем ума.

Нет. Среди восставших не было особо сильного мага, что своим даром мог перевернуть ход битвы.

Восставших просто было много.

Маги металла не скупились на обещания, они давали слово, что дань жизнями будет забыта. Что отныне будет запрещено проводить эксперименты над людьми. Ни одна деревня больше не будет вынуждена отправлять жертв в ритуальные круги. Они дали обещание, что неодаренные станут не безмолвным ресурсом, но слугами, а воины – больше не будут слугами, но станут равными.

И это нанесло самый большой удар по Теократии со времен основания. Впервые у жертвенной веры в Единого появилась альтернатива, а у крестьян – надежда не только на блаженное посмертие, но и на жизнь.

Совет заседал несколько месяцев, не решаясь принять сторону.

Многие епископы желали дождаться, пока восстание будет подавлено.

Но Понтифик принял своё решение и все были вынуждены подчиниться. Злые языки шептали, что это решение было продиктовано кровью, а не долгом.

Теократия нанесла удар, и Империя была окончательно расколота. Эпоха Раздора завершилась созданием трех новых государств. Решение Понтифика оказалось верным.

Забавно, ведь спустя столько лет – Понтификом вновь стал член рода Дорн.

Верующие собирались к храму со всей страны, они знали, что их ждет – но всё равно шли. Зеленые деревья, посаженные после возвышения прошлого Понтифика – легкомысленно шелестели. Они, в отличие от людей – ни о чем не догадывались.

Каждому, кто решался покорять гору-храм, теперь у подножья давали не камень, а ритуальный кинжал.

Путь паломников был усеян телами. И чем выше еще живые последователи поднимались – тем больше мертвых встречалось. Вершина священного храма не была легкой прогулкой, даже если спину не оттягивал крупный каменный блок. Чтобы забраться на нее – требовался не один день.

И чем выше ты поднимался – тем невыносимее это было.

Подножье давно скрылось в облаках. Холодный ветер пронизывал рубище, воздуха хватало всё меньше – а башня всё еще простиралась в небеса, докуда дотягивался взгляд. Некогда широкое – теперь оно казалось каменной иглой, пронзающей небо.

Каменные ступени становились узкими, теперь на них нельзя было прилечь для отдыха, но вместе с тем – подъем становился легче.

В измученных, забитых мышцах появлялись силы, а в голове – зов.

Вершина ждала. Единый ждал.

Верующий и не замечал, как преодолевал последние ступени храмового шпиля. Не замечал, что кислорода для дыхания почти не было, а конечности посинели от холода. Не замечал даже то, что достиг своей цели, и стоял на маленькой площадке на самой вершине Храма.

Он не замечал ничего, кроме того, что было наверху.

Ткань пространства шла рябью. Синева неба колыхалась, но за крошечными разрывами не было ничего. Сквозь защищающий мир купол проникали лишь снежинки и голод, который нельзя было утолить.

Но паломник попытался. Закоченевшими руками достал кинжал…

Спустя секунду на площадке не было никакого. Лишь одинокий кинжал сквозь облака летел вниз, к подножью Храма. Еще один человек стал Единым.

Трещины проявились сильнее. Критическая масса была набрана.

Синее небо сменилось черным. Благословленные камни затрещали от холода. Незримый импульс устремился вниз.

Паломники, что не успели подняться – падали замертво высушенными мумиями. Их кинжалы рассыпались ржавчиной, а одежда – мгновенно истлела. Волна за секунду достигла подножья.

Деревья умирали. Ветви ломались и рассыпались трухой. Трава – пожухла и покрылась изморозью. Птицы попадали на землю.

Кольцо распространялось, высасывая жизнь из всего на своем пути. Километр. Два. Казалось, ничто не может его остановить.

Но все кончается в один миг. Пролом в небе смыкается. Остается лишь легкий ветерок. Тонко звенит замерзшая трава. Колышется рубище мертвого паломника. Ветер движется неестественно, он движется вверх, будто пытаясь вернуться домой, в пустоту.

Он собирается на вершине храма, становясь всё плотнее и плотнее, пока не превращается в черную каплю. Несколько секунд она колеблется, висит в воздухе, но наконец, падает вниз. И летит очень долго…

Принц смотрит вверх не моргая. Светлая точка неба была столь далека, что казалась невидимой. Свет, поднимающийся сверху был настолько слаб, что не мог осветить ничего, кроме себя самого. Но даже так, едва церемония закончится – отверстие на вершине храма вновь закроют плитой, и все внутри опять обратится в кромешную тьму.

Тьму, но уже не пустоту. Все пространство храма гудело от молитв, литаний и воззваний. В этот день в него собирались все живущие вокруг. Все, кто не считал себя достойным, чтобы пожертвовать жизнью ради возвышения нового понтифика.

Церемония уже длится много часов, но бывший принц ни на миг не теряет концентрации.

Синее небо вдалеке сменяется черным. По наружным стенам храма дует ветер.

Капля кромешной пустоты падает на грудь, но не разбивается брызгами, а впитывается, словно она не является чем-то материальным. Тело будущего понтифика заходится в агонии. Кожа бледнеет и усыхает, мышцы сокращаются, до предела натягивая сухожилия. Кости хрустят.

Несколько секунд мучений и принц замирает обескровленной мумией, мало чем отличимый от паломников, оставшихся снаружи.

Епископы, что окружали тело, ни на секунду не прервал литании, поднимают массивную крышку алтаря, на которой лежал принц и сдвигают её в сторону. Открывшаяся ниша в алтаре и лежащий внутри скелет явно указывает на то, что сам алтарь является каменным саркофагом.

Члены совета с особым почтением собирают кости предыдущего Понтифика. На первый взгляд – обычные, человеческие… Если не обращать внимания на зубы. Пропитанные пустотой, они станут боевыми реликвиями Теократии, как и кости всех святых до него.

Ниша пустеет. Останки прежнего Понтифика с огромным почтением собраны в ларцы. Высохшее тело кладут в нишу и каменная крышка саркофага закрывается. Теперь все зависит от веры кандидата. Двенадцать дней и ночей продлится служба, по истечении которой Понтифик либо воскреснет, либо… Либо его кости тоже станут реликвией, пусть и не столь священной. Их с почтением передадут резчикам, после чего они станут частью церковной утвари.

Первосвященник не сомневался, что он пройдет испытание. Первый всегда отличался не только набожностью, но и искренним желанием стать Единым, которое не всегда имели даже Епископы. Даже Первосвященник таким не обладал. Он честно мог признаться себе, что хотел занять Святой Престол не ради духовной близости к богу, а ради… других преимуществ.

В отличие от Понтифика, что возносился на новый этап существования – Епископы оставались обычными смертными.

Закончив литанию, члены совета поочередно окропили саркофаг кровью и разошлись, каждый к своему храму. Там они продолжат свою службу на протяжении всех двенадцати дней.

Свечи потухли. Лишь рассеянный свет вырывал окровавленный саркофаг из кромешной тьмы.

Но в этот раз во тьме кто-то был.

Абсолютно бесшумно, первая фигура приблизилась к саркофагу и встала на колени. За ней – еще одна. И еще. Массивные доспехи собравшихся не издавали ни звука.

Среди людей бытовало мнение, что доспехи верховных инквизиторов были знаком того, что им больше не нужно было проливать свою кровь, чтобы обратить на себя внимание Единого.

Правда состояла в том, что у них уже не было крови. Им нечего было проливать.

Если церемония пройдет не так, если из саркофага выберется упырь, чье сознание поглотил голод – они его остановят. Упырь не будет видеть в родственных созданиях своих жертв, в отличие от Епископов.

Лично вознесенные Понтификами, Верховные Инквизиторы были слабее. Но их было больше.

Ноздри инквизиторов раздувались от запаха крови, но это было единственным, что отличало их от статуй. Все они замерли на коленях, положив перед собой священный молот. Каждый был готов к бою. Пускай, шанс, что Понтифик воскреснет неполноценным, был мало – он был. Такое уже случилось однажды, когда они не были готовы. В тот день Теократия потеряла всех Епископов и большую часть Инквизиторов. Убить того, кто уже был мертв – было тяжело даже для тех, кто уже не совсем жив.

Тело повторно упокоенного, вопреки традиции не оставили в Теократии. В качестве даров, его кости отправили верующим союзникам из Королевства. Ослабевшая Теократия в те дни нуждалась в их поддержке больше обычного. Позже, это решение было признано ошибкой, ведь реликвии оказались весьма сильны. Понемногу, кости вернулись в Теократию…

За исключением клыка и нескольких других частей.

Бдение инквизиторов продолжалось час за часом. День за днем.

Пока его не прервал шорох. Крышка саркофага чуть сдвинулась. Приподнялась и с грохотом опустилась. В воздухе заклубилась пыль.

Ближайшие инквизиторы отложили оружие, взялись за крышку и сдвинули её, распечатав саркофаг.

Понтифик выглядел почти так же, как перед вознесением. Лишь неестественно белая кожа и движения челюстью, выдающие его дискомфорт – указывали на преображение. Возвысившийся спокойно обвел собравшихся взглядом. Тьма отныне не была ему помехой.

Инквизиторы склонились. В его взгляде не было безумия, а значит, все прошло успешно.

– Ваше Святость, мы вашей воле.

Понтифик не ответил. Он поднял взгляд вверх, туда где тьма теперь не могла ему помешать видеть. Для него храм перестал быть таинственным, бесконечным местом, сводящим с ума слабых духом. Теперь же… Теперь он видел всё его несовершенство, больше не скрытое тьмой. Местами кривые блоки. Трещины. Ошибки создателей.

Забавно, ведь точно так же он узрел и постиг Веру.

– Порой, знание разочаровывает. Разум превозносит тень неизвестности выше ответов. – Задумчиво произнес новый Понтифик свои первые слова.

Но собравшиеся ждали его воли, а не умозаключений.

– Вырубите мертвые деревья вокруг храма и согласно традиции, посейте новые.

– Будет выполнено, ваша Святость. – Ударили кулаком в грудь инквизиторы.

– А также, соберите верующих со всей страны. Подготовьте их к тому, что я в скором времени объявлю Крестовый Поход на Столицу. Но перед этим, я хочу поговорить со своим братом.

– У нас есть посланник в Столице, мы можем отправить его в Королевский Дворец с требованием новому Королю о встрече.

– Нет, с узурпатором мне не о чем говорить. Мы заставим его поплатиться за свои грехи… Я же хочу лично поговорить со своим Четвертым братом.

* * *

Грифоны Первого Герцога грозили стать большой проблемой. Охрана аэростатов сможет лишь отпугивать их, а наличие слепой зоны и вовсе делает их слишком уязвимыми. Даже крупный дирижабль с возможностью кругового обстрела – не факт, что поможет отразить массированный налет. Достаточного одного мага огня на грифоне и летающая громада, полыхая, рухнет вниз.

Конечно, у Первого отношения с магами не очень, но кто знает, как долго протянут его принципы, когда он поймет, какие проблемы создают ему аэростаты.

Нужно пво. И не пара штук, чтобы отпугнуть небольшую стаю, а десятки и десятки орудий на всём протяжении фронта. А значит – нужны снаряды в большом количестве. Хлоратный порох был относительно неплох… Пока использовался ограниченно и со всей бережностью. Но для массового использования он был слишком опасен и ненадежен. Не в условиях, когда снаряженные им боеприпасы окажутся далеко не в самых профессиональных руках. Не тогда, когда снаряды могут десятки раз уронить, по пути к батарее.

Тротил был бы отличным решением. Нечувствительный к падениям. Невероятно удобный для военной промышленности, благодаря способности плавиться при температуре ниже кипения воды. Была лишь одна маленькая проблемка.

Толуол, из которого он производился. Вещество довольно распространенное, получить его можно было и из нефти, и из каменного угля и даже из сосновой смолы. Но лучше, конечно использовать уголь или нефть…

– Эй! – Возмутился я, когда мои размышления прервала раскрытая книга, сунутая прямо под нос.

– Ты обещал взглянуть, когда закончишь с поездом. – Заявила Мира, рассерженно дергая хвостом.

– Так, формально я еще не закончил. Это только прототип. – Махнул я рукой на стол.

Мира закрыла книгу и принялась изучать бумаги. Спустя десяток секунд, она укоризненно произнесла.

– Уж поверь, я живу с тобой достаточно, чтобы отличить паровоз от снаряда!

– Так… Там мы поставим на него пушку, чтобы отбиваться от грифонов. – Выкрутился я.

– Это не честно! Ты его тогда никогда не закончишь!

– Так, я я в самом деле не закончил. То, что он ездит – ничего не значит. Там еще работать и работать, ты знаешь, как отвратно там срабатывают тормоза? Еще и Пит, под руку сказанул колодки зачаровать. В итоге тестовые колеса просто съело у нас на глазах!

– Это я тебя съем, если не будешь выполнять обещания. Признавайся, над чем работаешь!

Вздохнув, поднимаю руки вверх.

– Думаю, как доработать дистанционный взрыватель у снарядов, да и их начинку. Превосходство в воздухе очень много значит. Мне правда некогда, прости.

– А почему нельзя использовать шнуры или запальные трубки, как раньше?

– Долго объяснять, просто поверь, что я бы не тратил на это время, если бы мог по-другому.

Она вздохнула, отложила книга и присела мне на колени.

– А когда закончишь с этим, ты будешь свободен?

– Ну… Не совсем. Кровь из носу, надо заняться очисткой целлюлозы. То, что выходит из котлов – это полная дрянь, для пороха такое не пойдет.

– А после?

– Ну, если Первый Герцог решит все-таки собрать урожай перед атакой – то будем ломать голову над роторной линией по производству патронов. Если же нет… Зависит от того, насколько все будет плохо.

– Мнех… – Протянула она.

– Что поделать. Нет, ну если ты просто хотела…

– Не только, иначе бы я просто подождала ночи. – Она подняла со стола книжку и показала мне. – Мы уже давно закончили с ней. Разобрали и перевели термины, вытащили всё полезное нам. Эти техники, вкупе с алхимией могут сделать из простого человека – воина.

– О, молодцы. А что раньше не сказала? Почему мы еще не используем их?

В ответ меня обжег раскаленный взгляд.

– Но есть проблема. Те, кто будут практиковать эти методы – потеряют свое посмертие. Эти техники истощают душу ради силы прямо сейчас, взамен на небытие после.

– Погоди, значит Алекс?

– И он тоже. Я не знаю, должны ли мы вообще их хранить? Может, просто уничтожить? Если эти знания попадут не в те руки… Вряд ли новый хозяин честно поведает поданным об их подводных камнях. А когда они узнают – будет уже поздно.