Текст книги "В плену внезапности (ЛП)"

Автор книги: Алеата Ромиг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Я не это имел в виду. Меня не волновало, что до меня ты была с кем-то другим. Ведь я тоже не был девственником. Чистая – потому что настоящая. Я боялся, что если признаюсь в своих желаниях, то могу запятнать твою чистоту.

– Но ты больше не боишься этого?

– Сейчас я боюсь только одного.

Я слегка склонила голову.

– Чего?

– Потерять тебя. И это почти случилось, – его руки на моей талии сжали меня сильнее, напоминая о том, как крепко он держал меня, пока трахал. Я не удивлюсь, если на моем теле останутся следы от его пальцев. – Мы были там, в офисе Миллера. Перед нами лежали бумаги. Я был так близко к тому, чтобы потерять тебя.

Слезы снова наполняют мои глаза, не от физической боли, а от того, что я слышу. Я слышу боль в его голосе.

– Я думала, что это то, чего ты хотел. Мы вместе подали заявление. Ты не был ... мы оба не были... счастливы.

– Нет. Проблема была не в счастье. Все дело в честности. Такой вывод сделала доктор Кайзер, и она права. Она сказала, что мы должны быть честными во всем. Когда она упомянула это в первый раз, я осознал, что это было именно тем, что сдерживал в себе. Признаюсь, я подумал, что если скажу тебе, ты убежишь. А потом все зашло слишком далеко. У нас были наготове ручки для подписи, и я знал, что если мы не раскроем наши секреты, наш брак распадется. Готовые документы лежали в офисе Миллера, все было кончено. Я полагал, что нам больше нечего терять, и чтобы выиграть, на кон нужно поставить все. Мне пришлось рискнуть и омрачить твою чистоту.

– Ты никогда не сможешь этого сделать.

– Я никогда не говорил тебе этого раньше, потому что не хотел напугать.

Я размышляю над его словами, включая совет нашего консультанта о честности.

– Я действительно могла так среагировать, – честно признаюсь. – Шесть лет назад это испугало бы меня, но не по той причине, о которой ты думаешь. – Шесть лет назад я все еще пыталась пережить свой ужасный опыт отношений. Шесть лет назад я бы бежала без оглядки, как только Пол приказал бы мне сделать то, что произошло между нами сегодня. Я пытаюсь ему это объяснить: – Сейчас меня это тоже пугает, но у нас есть своя история, и я тебя знаю, – я пожимаю плечами. – Ну, я так думала.

Его карие глаза светятся, когда он ослабляет хватку и тянется к моей левой руке, поднимая ее выше, пока не начинает целовать мои пальцы.

– Ты меня знаешь. Я тот самый мужчина, за которого ты вышла замуж.

Я улыбаюсь, когда он прокручивает мое обручальное кольцо.

– Предполагая, что мы избежим моего последнего слова... – я двигаюсь по направлению к дереву, – ... эти твои желания... как они повлияют на наши отношения дома?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты сказал, что я нравилась тебе такой, какой была всегда. Ты запал именно на настоящую меня.

Он целует меня в макушку.

– Я люблю тебя, твой драйв и амбиции. Я безумно горд за тебя и за все то, чего ты достигла в фирме. Я не удивлюсь, если ты станешь партнером. Ты удивительна во всем, что делаешь. Мне даже нравится твое упрямство. Детка, наш брак – это партнерство. Я не хочу Степфордскую жену. Мне это не нужно, – он поворачивает голову к пляжу. – Я люблю свою жену, и мне нравится заниматься с ней любовью. Мне также нравится наказывать ее и трахать. Я хочу женщину, на которой я женился, во всех отношениях, но с абсолютным контролем в спальне.

Жар охватывает мои щеки, пока я пытаюсь осмыслить то, что он только что сказал. С глубоким вздохом я задаю вопрос на миллион долларов: – Возможно ли иметь все это, сохраняя интересы двух сторон?

Он пожимает плечами.

– Я думаю, это зависит от нас.

– От нас, – повторяю я. – Ты говоришь, что это может быть нашей личной игрой за закрытыми дверями, но повседневная жизнь будет такой, какой она была всегда? Ты не станешь указывать мне, что надеть или какую прическу сделать?

Он беззаботно смеется, напоминая мне, что он мужчина, за которого я вышла замуж.

– Нет, детка, ты не нуждаешься в моих советах стилиста. И прямо сейчас меня более чем устраивает твоя прическа.

Я провожу руками по голове, приглаживая волосы.

– Мои волосы в беспорядке, и в них, вероятнее всего, полно песка.

– Но я знаю, как это получилось, поэтому мне все нравится. А что касается одежды, то единственный совет, который я могу дать тебе, – это избавиться от нее.

Я пожимаю плечами.

– Ну, линия загара побаливает.

– Говоря о боли, как себя чувствует твоя задница?

– Болит.

– А киска?

Моя улыбка становится шире.

– Невероятно довольна. – И мое сердце тоже.

Могут ли в равной степени существовать две стороны жизни? Понятия не имею. Однако я знаю, что впервые за долгое время у меня есть что-то еще. Я надеюсь.

Когда Пол наклоняется вниз, чтобы собрать сброшенную одежду, мой сарафан, купальник и его плавки, я решаю принять самостоятельное решение о том, что надеть, как он и предложил мне. Однако, прежде чем я решаюсь, рев вертолета возвращается, заставляя нас обоих поднять взгляд поверх деревьев. На этот раз, кажется, он не пролетит мимо. Грохочущий шум становится все громче и громче.

Хотя мы и скрыты от глаз пилота деревьями, это ненадолго.

– Может быть, я воспользуюсь твоим модным советом в другой раз, – говорю я.

Пол улыбается и протягивает мне купальник.

– Я планирую оставить твое обнаженное тело только для себя, поэтому я советую нам обоим одеться. Кажется, у нас гости.

Я никогда не понимала желание делиться мной. Я ненавидела саму идею этого, но к тому времени, когда это случилось, все зашло слишком далеко, чтобы я осмелилась протестовать. Странным было то, что я не помню других мужчин, как они выглядели, или что делали. Я помню лишь, насколько унизительны были наблюдения и критика Ричарда.

Я закрыла глаза.

«Трахни ее в задницу. Ей нравится это, не так ли, зверушка?».

Я чувствую, как мой желудок скручивает спазмами, вспоминая его слова и тон, оживляя в памяти образы, которые я пыталась забыть.

Пока член другого мужчины был внутри меня, он крепко обхватывает мой подбородок.

«Я не слышал тебя. – Он поднимает взгляд к мужчине: – Продолжай. – И возвращается обратно ко мне: – Зверушка, тебе задали вопрос».

Несмотря на происходящее, я научилась слышать и понимать только его голос.

«Да, Мастер», – покорно отвечала я

– Дженн, – Пол зовет меня по имени, его голос доносится словно на расстоянии, пока он касается моих плеч и притягивает ближе. – Дорогая, ты в порядке? Ты внезапно побледнела.

Я прогнала прочь воспоминания.

– Я… я...

Он сжимает меня крепче, и я все еще нахожусь в безопасности его объятий, когда рев становится громче. Я поднимаю подбородок, пока наши глаза не встречаются.

– Я в порядке, Сэр, – усмехаюсь я, надеясь, что с этим титулом у него все будет в порядке. А потом я хихикаю.

– Что смешного?

– Наша фамилия.

– Наша фамилия звучит смешно?

Я наклоняю голову.

– Мастерс? Полагаю, множественное число означает, что нас двое, потому что, детка, как я уже сказал, контроль принадлежит тебе.

Мой голос становится громче, когда вертолет зависает над пляжем.

– И я рада, что ты не хочешь делиться.

– Никогда.

Когда мы оделись и вертолет почти приземлился, я потянулась к руке Пола.

– Моя задница болит, но я тебе доверяю. Я планирую произнести название этого летательного аппарата только в том случае, когда он действительно будет находиться перед нами.

– Летательный аппарат? – спрашивает он, смеясь.

Я пожимаю плечами.

– Я не хочу, чтобы ты истолковал мои слова неправильно.

Когда мы подходим к вертолету, Мигель снимает наушники и машет нам рукой.

Я наклоняюсь к мужу.

– Как думаешь, он видел нас на пляже?

– Возможно, поэтому он и не приземлился в первый раз. Но даже если он и видел нас, не думаю, что мы первая пара, которую застали в таком положении.

Я окидываю взглядом невероятные пейзажи вокруг.

– И не последняя.

Глава 10

Дженн

Наши дни и ночи были наполнены друг другом. От пеших прогулок в самые отдаленные части острова и купания в пресной воде водопада до ленивого лежания на пляже, мы просто наслаждались раем. При этом не забывая воплощать в реальность все фантазии Пола. Шаг за шагом он напоминал мне, насколько лучше могут быть такие отношения с кем-то, кому ты полностью доверяешь.

Наконец, после шести дней на острове я нашла в себе смелость раскрыться перед своим мужем, но не в сексуальном плане, ведь я никогда не была более раскованной. Я хочу раскрыться эмоционально и поделиться своим прошлым. Я не знаю, почему боюсь, но мне страшно. Несмотря на все его разговоры о честности, я испытываю страх, что он не поймет, почему я не рассказывала ему ничего из этого раньше. В течение всего дня я думаю о нашем незавершенном разговоре, о том, как донести до него, что темный секрет, который он поведал мне, не является чем-то новым для меня.

Я решила, что сделаю это после ужина.

Но после обеда планы меняются.

Ветер усиливается, когда прежде кристально-чистое небо становится темным. Оставаясь в безопасных стенах нашей хижины, я наблюдаю, как сгущаются облака, кружась и вздымаясь, заполняя горизонт нехарактерным мраком.

На мгновение я задумываюсь, а что если это знак для меня, чтобы не признаваться.

Пока я продолжаю путаться в своих беспорядочных мыслях во время назревающего шторма, объятие Пола со спины застает меня врасплох. Его сильные руки обвивают мою талию, а широкая грудь дает мне опору, становясь моим якорем напротив порывистого ветра.

– Похоже, что нас ждет один из тех штормов, о которых нас предупреждали. Одна из причин, по которой это время года считается несезонным для отдыха.

Я качаю головой, не имея ни малейшего желания сталкиваться со штормом или тревожным чувством неуверенности, которую приносят облака.

– Может быть, все пройдет, – я поворачиваю голову к мужу. – Кроме того, Мигель еще не прилетал сегодня.

– О, я не думаю, что это возможно при такой погоде. С едой у нас в порядке.

Я пожимаю плечами.

– Я знаю. Думаю, что мне просто нравится предсказуемые события и порядок. Я чувствую себя неловко, когда все происходит не так, как я ожидала.

Пол тянется к моему подбородку, разворачивая мое тело к себе, пока ветер бросает мои волосы вокруг наших лиц.

– Ты говоришь о погоде или нас?

– О погоде, – честно отвечаю я. – И визитах Мигеля, – мои щеки краснеют. – Думаю, мне нравится, когда он приземляется на острове, потому что я знаю, что как только он улетит, нам гарантировано уединение.

Мой муж переводит взгляд на бурлящее море и тучи.

– Я подозреваю, что конфиденциальность нам теперь гарантирована.

– Хижина шесть, вызывает Нарвана, – послышался треск по рации.

Мои глаза расширяются, пока я пробегаюсь взглядом по хижине и снова поднимаю глаза на Пола.

– Хижина шесть, вызывает Нарвана.

За исключением того первого раза, когда Мигель наглядно показывал нам, как работает рация, двухсторонняя радиосвязь все эти дни молчала. До сих пор.

Мы оба устремляемся к радио, когда одно и то же сообщение повторяется несколько раз, становясь все более прерывистым, слова начинают звучать искаженно сквозь помехи.

Я тянусь к рации.

– Хижина шесть, – четко произношу я.

– Хижина... шторм... безопасная хижина... главное здание, – звучит в ответ.

Мои глаза расширяются, перевожу взгляд на Пола.

Он тянется к рации и произносит громче:

– Хижина шесть. Нарвана, связь нестабильна.

– Порывы ветра... свыше шестидесяти миль в час. Идите... главное здание.

– Надо выдвигаться прямо сейчас, – говорит Пол, когда сильным порывом ветра срывает вещи со стола в центре комнаты.

Букет цветов падает, ваза разбивается на полу блестят мокрые пятна, а потрепанные цветы небрежно разбросаны ветром. Мой муж подбегает к раздвижным панелям и начинает закрывать их, пока я пытаюсь навести порядок. Как только осколки убраны, я обращаю внимание на мужа. Он успел закрыть и зафиксировать несколько стен, но не все из них. Остались еще незащищенные от надвигающейся бури места. Слаженно двигаясь и работая вместе, мы пробираемся по периметру, закрывая открытые зоны. По тому, как дрожат стены, становится ясно, что человек, предупреждающий нас по радио, был прав.

Нам нужно перебраться в более надежное строение.

И в этот момент хижину накрывает высокая волна. Нас шатает из стороны в сторону, пока хижина раскачивается, и вода подтекает из-под раздвижных стен, просачиваясь внутрь и растекаясь по настилу.

Пол быстро вытаскивает наши чемоданы из шкафа. Вместе мы собираем вещи, которых не хотим лишиться из-за стихии: мой кошелек, планшеты и паспорта. Недолго думая, /мы просто бросаем все подряд, не разбирая, в чей чемодан именно. В последнюю секунду я решаю захватить подушки и одеяло. Я уже бывала в основном здании, но у меня не было возможности достаточно осмотреть всю обстановку, чтобы знать наверняка, есть ли там кровати или какие-то другие предметы обихода для того, чтобы провести неопределенное количество времени изолированными от внешнего мира.

Когда я берусь за второе одеяло, Пол похлопывает меня по плечу и пытается прокричать мне через рев надвигающегося шторма.

– Это все, что мы можем унести. Бросай остальное. Нам нужно добраться до главного здания.

Я киваю. Оглядывая хижину напоследок, я слышу раскаты грома, а через просвечивающие стены вижу вспыхивающие проблески молнии, и задумываюсь, сможет ли наше бунгало пережить стихию.

Выживем ли мы?

Неужели мы сохранили наш брак лишь для того, чтобы погибнуть на краю света, вдали от дома?

– Ты прав, – отзываюсь я, закрывая чемодан и закрепляя ремешок кошелька на шее.

Схватив сумку для ноутбука и волоча за собой чемодан, Пол открывает дверь, ведущую к пирсу. Порывом ветра приносит еще больше морской воды, когда дверь срывает и сдувает ее внутрь, ударяя о стену.

– Давай, – кричит он мне, и его голос исчезает в шторме.

Мы изо всех сил пытаемся добраться до суши, пирс, который раньше был выложен идеальными округлыми досками, теперь скрыт водой, угрожая смыть нас в море. Песок на пляже оказался очень вязким. Каждый шаг давался с трудом, словно мы передвигались по зыбучим пескам и одновременно уворачивались от летящих в лицо обломков. Вокруг нас кружатся пальмовые листья, ветки и листва.

Прогулка, которая обычно занимает пять минут, продолжается почти двадцать, пока мы едва двигаемся, опустив глаза вниз, защищая себя от проливного дождя и мусора. По мере увеличения скорости ветра самые простые предметы несут в себе опасность летящей ракеты. На полпути вверх по склону мы останавливаемся, чтобы отдышаться и осмотреть окрестности.

– Бросай чемодан, – говорит Пол. – Свой я тоже оставлю. Единственное, что имеет значение, – это доставить тебя в то здание.

Я качаю головой.

– Нет. Что если мы потеряем все?

Хотя мы кричим, наши голоса едва слышны в ревущем шторме.

– Я вернусь за ними, когда ты будешь в безопасности.

Я хватаю его за руку.

– Я не потеряю тебя из-за чемодана. Либо мы дотащим их туда, либо нет. Но мы не расстаемся.

Стоя среди неутихающей бури, Пол улыбается.

– Никогда.

– Никогда.

– Дай мне свой, – предлагает он. – Мы почти добрались. А ты лучше сосредоточься на ходьбе. Я займусь чемоданами, получится дотащить их или нет. Нам нужно продолжать идти.

Я киваю, передавая ему свой чемодан.

Мышцы его рук напрягаются, когда он сжимает ручки.

Он был прав. Огромный размер чемоданов делает их больше похожими на паруса, чем на место для хранения вещей. Если бы мы были на цементной дорожке, мы могли бы использовать колеса, но, к сожалению, наш маршрут не включал комфортную дорогу. Некогда хорошо утрамбованная тропинка превратилась в настоящую реку, сбегающую с вершины холма к пляжу. Мы не только боремся с ветром, мы практически плывем вверх по течению.

Когда мы, наконец, добираемся до главного здания, Пол толкает дверь внутрь, пока проем не становится достаточно широким, чтобы мы могли войти. Когда он отпускает ручку, дверь распахивается, а листья и песок засоряют пол. Как только мы оба оказываемся внутри с чемоданами, он использует плечо и вес своего тела, чтобы закрыть дверь.

Мы оба промокшие и пытаемся отдышаться, поскольку шторм, кажется, стихает.

Но это лишь иллюзия.

Из окон видно, что стихия все еще продолжает бушевать.

Однако, оказавшись внутри здания, выложенного бетонными блоками, мы словно нажали на кнопку выключения звука.

Единственное, что было достаточно отчетливо слышно, – это капли дождя о металлическую крышу. С промокшей насквозь одежды и мокрых волос сбегает вода, стекая на пол и образуя лужи, добавляя еще больше беспорядка, который и так украсил помещение мокрыми листьями и разводами песка после нашего прибытия.

Я перевожу тревожный взгляд на дверь.

– Ты можешь забаррикадировать ее?

– Не думаю. Но кроме нас здесь никого нет, и ветер не сможет распахнуть запертую дверь. Он поворачивается ко мне, опуская руки на мои плечи.

– С тобой все в порядке?

Я киваю.

– Промокла насквозь, но все хорошо.

Он качает головой.

– Все случилось слишком быстро.

– Я рада, что мы здесь. Боюсь, хижина с этим не справится.

– Меня не волнует хижина. Я беспокоюсь только о тебе.

Мое тело начинает дрожать, когда холод от сырости пробирает до костей, и я прислоняюсь к нему, в поисках тепла. Мы стоим, не двигаясь, прислушиваясь к отзвукам стихии, которую, к счастью, уже не можем чувствовать на себе, пока Пол не прерывает молчание:

– Давай осмотримся. Я никогда не изучал это место, за исключением припасов еды и бутылок вина. Он опускает глаза к прямоугольнику, выделяющемуся на ровной поверхности пола. – Это винный погреб. Я думаю, что это здание достаточно устойчиво, но если появятся сомнения, мы всегда можем спуститься вниз. – Когда я киваю, он продолжает: – Давай посмотрим, что еще здесь есть.

Взяв его за руку, я следую за своим мужем, пока мы переходим из комнаты в комнату.

Здание небольшое, но, опять же, по площади оно больше хижины. Дождь продолжает стучать по крыше, когда мы заходим в кухню; в комплекте с многочисленными холодильными и морозильными установками, которые, как мы знаем по опыту, наполнены едой, здесь также были расположены большая плита и несколько духовок.

– В брошюре было написано о шеф-поваре, – говорит Пол. – Могу предположить, если бы мы заказали его, именно здесь бы он и готовил.

– Или она, – добавляю я с улыбкой.

– Или она, – соглашается Пол.

Я вздохнула с облегчением, когда мы открыли кладовую, обнаружив, что та была наполнена большими белыми пушистыми полотенцами, мочалками, мылом и даже пробниками средств для ухода за волосами.

– Возможно, мне придется мыть волосы под дождем, но теперь, по крайней мере, я знаю, смогу это сделать.

Были также одеяла, простыни и подушки, а еще стиральная машина и сушилка.

– Я забыл, что на этом острове все три бунгало могут быть заселены гостями, – произносит Пол.

– Мне все нравится так, как есть.

Он подмигивает, с его волос все еще стекает вода.

– Мне тоже.

Там же мы обнаружили еще одну кладовую, укомплектованную инструментами и оборудованием, которое используется для обслуживания построек и ухода за тропическим ландшафтом.

– Я уверен, что в самый разгар туристического сезона здесь все полностью занято.

Последняя дверь, которую мы открываем, ведет в помещение, похожее на однокомнатную квартиру, вид жилой комнаты заставляет меня улыбнуться.

– Интересно, это место, где останавливается шеф-повар?

Пол отпускает мою руку и идет дальше. Наряду с небольшой мини-кухней здесь также были расположены гостиная зона, спальня и ванная комната. Она не была такой роскошной, как ванная в нашей хижине, но там имелся душ, и в настоящий момент это звучит как высшее благо.

Я снова вздрагиваю при очередном раскате грома.

– Мне холодно. Как думаешь, мы можем принять душ во время шторма?

– Все зависит от трубопроводной системы.

Когда я сужаю глаза, он продолжает:

– Если трубы из ПВХ – пластика, то они не послужат проводником для разряда молнии.

– Если они из металла, – продолжаю я, – то это вполне может случиться.

– Все верно. И мы не знаем наверняка, – Пол возвращается к кладовке и берет два полотенца. – Я бы предпочел, чтобы мы были осторожны и обсохли. Я не потерял тебя во время шторма. И не собираюсь терять тебя в душе. – Прежде чем я могу сказать что-то в ответ, он добавляет с усмешкой: – А после того, как ты снимешь с себя эту мокрую одежду, я придумаю другой способ тебя согреть.

Я не имею ни малейшего понятия, как он умудряется заставить мои внутренности трепетать от предвкушения, а соски напрячься только лишь словами и своей ухмылкой, но именно так я и реагирую на него.

Глава 11

Пол

Подводя ее к кровати, я помогаю ей снять мокрый сарафан, а затем и каждую часть сексуального бикини под ним. Вооружившись полотенцем, я тщательно обтираю ее потрясающее тело, от макушки до пальчиков ног, не упуская ни одного сексуального изгиба. Крепко обнявшись под одеялом и чувствуя ее теплое тело, прильнувшее ко мне, я ощущаю, как растет моя эрекция.

Во время бушующего ненастья я делаю то, что всегда было моим выбором. Я занимаюсь любовью со своей женой, мягкой и нежной, пока мы оба не достигаем пика, ощущая как наши тела возносятся выше грозовых туч за окном.

Возможно, поводом послужил нелегкий путь против ветра и дождя, а также выброс адреналина от заставшего нас врасплох шторма или оргазм, последующий за ним, но, независимо от причины, после того как мы оба остались удовлетворенными, глаза Дженн закрываются, и она засыпает.

Теперь же, спустя несколько часов, после того как я подкрепился фруктами и сыром, мой разум переключается на другие варианты. Нежный секс был хорош, чтобы отметить то, что мы благополучно добрались до безопасного места. Теперь мы укрыты и защищены, и мои мысли возвращаются к играм совсем другого характера.

Перед тем как мы покинули хижину, я позаботился о том, чтобы взять с собой несколько вещей, которые привез из дома: кое-какие сюрпризы, которые она еще не увидела. Я полон решимости воплотить свои планы в реальность медленно, но верно. Дженн уже смогла зайти достаточно далеко и не один раз.

Ладно, это два разных значения слова* (прим. перев. «come» – приходить, кончать), но я подумал, что добавлю это, чтобы подчеркнуть, что я не настаиваю. Я веду, и она следует за мной с одинаковым энтузиазмом.

Шторм продолжает бушевать за стенами, и дождь все еще яростно обрушивается на крышу, но через некоторое время эти звуки начинают казаться обычным фоновым шумом. Я полагаю, что так же происходит, когда люди живут рядом с железнодорожными путями или аэропортом. Мозг привыкает к постоянному шуму и постепенно перестает замечать его.

Дженн вздрагивает, когда за окнами гудит ветер, раздаются раскаты грома, и небо освещают вспышки молний.

– Детка, мы в безопасности.

– Я знаю, – говорит она, но тон ее голоса не соответствует ее словам.

– У меня есть идея, как отвлечь тебя от шторма.

Уголки ее губ ползут вверх.

– Полагаю, я догадываюсь, о чем ты думаешь.

– Видишь, мы делаем именно то, о чем говорила доктор Кайзер.

– Занимаемся сексом днями напролет? Я как-то пропустила этот момент во время ее сеансов.

– О, это определенно упоминалось. Ты просто не слушала. А теперь слушаешь.

Она поднимает на меня глаза, все еще уютно расположившись в кресле и закутавшись в одеяло, держа электронную книгу в руках. Вот где она была с тех пор, как проснулась.

– Ты прав. Я слушаю, и ты тоже.

– Ты доверяешь мне?

– Без сомнения.

– Тогда иди сюда, – зову ее, вставая с дивана, на котором сидел, и направляюсь в спальню, где ее уже ожидает подготовленный мною сюрприз.

Завернувшись в одеяло, она следует за мной. Добравшись до дверного проема, она останавливается и с шумом втягивает воздух. Страх на ее лице угрожает сломить меня. Я не пытаюсь напугать ее, лишь пытаюсь укрепить то, что мы уже обрели.

– Пол, нет.

Я беру ее за руку.

– Ты знаешь слово. Хочешь произнести его?

Ее испуганный взгляд устремлен на крепкую цепь, которую я нашел в одной из кладовых. Пока она была занята чтением, я перекинул железные звенья через открытую перекладину. Если бы не дождь, она бы услышала грохот. Затем я закрепил на конце пару мягких, обтянутых шерстью манжет для запястий. Конструкция расположена на идеальной высоте, которая позволит Дженн стоять, расставив ноги, с вытянутыми и зафиксированными руками. Она закусывает нижнюю губу, ее глаза становятся влажными.

– Что ты планируешь сделать со мной?

– Здесь важную роль играет твое доверие ко мне.

Она поворачивается в мою сторону.

– Я не хочу использовать свое слово.

– Тогда доверься, – говорю я, сдергивая с нее одеяло. Когда она не отвечает, я киваю в сторону кровати. – Если ты не готова быть прикованной к потолку, у меня есть несколько креплений для кровати.

Дженн кивает с заметным вздохом.

– Да... хорошо... Мы можем начать с кровати?

– Бросай одеяло, – изменение в моем тоне – предупреждение для нее.

Без промедления она повинуется, одеяло падает к ее ногам, оставляя ее чувственное тело полностью открытым. Она опускает подбородок и встает на колени.

Она чертовски сексуальна. Мой член возвращается к жизни.

Но я хочу видеть ее связанной.

Протягивая ей руку, я обращаюсь к ней:

– Хорошая девочка, пойдем. Мы начнем с кровати.

Она поднимается и на дрожащих ногах послушно следует за мной к постели, ожидая моих указаний.

– Ляг на спину и подними руки над головой.

С глубоким вздохом она делает, как я прошу, устраиваясь на простынях, пока ее руки не оказываются вытянутыми над головой. В этом положении ее грудь полностью на виду, и это служит напоминанием мне о паре зажимов для сосков, которые я спрятал в чемодане.

Когда я закрепил атласную веревку вокруг ее запястий и потянул за металлическое изголовье, внезапный раскат грома заставил Дженн вздрогнуть.

– Мы в безопасности, – успокаиваю ее. Она слышит мои слова, но ее красивые голубые глаза не верят этому. – Повтори то, что я только что сказал.

– Мы в безопасности.

Я достаю повязку для глаз, которую мы использовали пару раз с того памятного первого завтрака. Вместо того, чтобы испугаться, Дженн краснеет.

– Твое слово? – спрашиваю я и подношу повязку к ее глазам.

– Нет.

Я хватаю один из ее сосков, мучительно сжимая его, пока она не начинает корчиться.

– Это неприемлемый ответ.

Повязка уже на месте.

– Простите, Сэр. Я не хочу произносить свое слово.

– Ты знаешь, что не должна использовать слово подобным образом, как только что, не так ли?

– Да, Сэр.

– Когда контроль в моих руках, простое "нет" – не вариант. У тебя есть стоп-слово, ты не можешь просто сказать «нет».

– Простите, Сэр.

– Развернись. Я думаю, тебе нужно напомнить о правилах поведения.

Матрас прогибается, когда она сжимает бедра и пытается перевернуться. Простое движение сложно выполнить из-за креплений, а также в виду отсутствия зрения. Вместо того чтобы помочь, мне нравится наблюдать за ее борьбой с подчинением. В конце концов, она там, где я хочу ее: на локтях и коленях, с вытянутыми и все еще связанными руками.

– Ты знаешь, насколько прекрасна сейчас? – спрашиваю я.

– Н... Я имею в виду, да, если Вы так считаете, Сэр.

Она знала. В ее темных длинных волосах контрастно проступают пряди, выгоревшие на тропическом солнце. Они спутаны после сушки и наших занятий любовью. Беспорядок придает ей дикий, неприрученный вид, будто она – фурия, готовая к моей следующей команде.

Пройдясь ладонью по ее заднице, второй я обхватываю пряжку ремня. Благодаря хлесткому звуку ремня, опускающемуся на ее кожу, она забудет о молнии и громе. Прежде чем отшлепать ее задницу, я позволил своим пальцам найти ее складочки. Небольшая спальня наполняется стонами, пока я дразню ее.

– Черт, детка, ты мокрая и готовая. Должен ли я разрешить тебе кончить после наказания?

– Пожалуйста, Сэр.

– Пожалуйста, что, Сэр?

Ее бедра извиваются под моей рукой, пытаясь дотянуться до нее клитором – местечка, которого я намеренно избегаю. Она была так отзывчива в последнее время, что едва ли потребуется одно касание, чтобы она почувствовала судороги изнутри.

– Пожалуйста, Сэр, дайте мне кончить.

– Что должно произойти в первую очередь? Мне нужно знать, что ты готова.

– Мое наказание, Сэр. Мне жаль, что я сказала нет.

Кто знал, что моя жена все схватывает налету? Кто мог бы подумать, что она может быть покорной?

Все ее тело напрягается, как только воздух прорезает мой ремень, как раз перед тем, как спальню наполняет ее вздох, а полоска кожи опускается на бледные ягодицы. Всего лишь после одного удара ее лицо утопает в подушке, а блеск от пота покрывает ее поцелованную солнцем кожу.

– Думай о том, что происходит в данный момент. Ни о чем больше.

Ее голова покачивается из стороны в сторону.

– Слушай мой голос, – говорю я, отступая назад и оставляя еще одни след от ремня.

То, как ее кожа загорается, немедленно реагируя на каждый удар, заставляет мой член становиться все тверже. После очередной серии ударов я забираюсь на кровать позади нее и провожу ладонью по ее поднятой заднице.

– Так чертовски великолепна, – и затем я добираюсь до ее лона, мокрого и готового. – Ты была так хороша, я позволю тебе сделать выбор.

Звук моей расстегиваемой молнии наполняет воздух, когда я освобождаю твердый член.

– Я собираюсь трахнуть тебя прямо сейчас. Мне все равно, кончу ли я в твою киску, задницу, – я раздвигаю ее попку и смотрю на то место, где никогда не был, – или в горло, но, детка, я собираюсь кончить, – я провожу ладонью по раскрасневшейся и воспаленной коже ягодиц, чтобы напомнить ей о том, что только что произошло. – Я не собираюсь тебя освобождать, поэтому, несмотря ни на что, ты почувствуешь, что я сделал с твоей задницей.

Если выбор падет на ее сладкий рот, я заставлю ее перевернуться. Она почувствует грубую ткань простыней на коже. Если предпочтет любой другой вариант, я позабочусь, чтобы она почувствовала меня своей кожей.

Дженн поворачивает лицо набок, ее щеки покрыты слезами, а дыхание все еще остается прерывистым.

– Пожалуйста, Сэр, в киску, чтобы и я могла кончить.

С ухмылкой я снова шлепаю ее по заднице, вырывая очередной вскрик.

– Эгоистичная девчонка, – прежде чем она успевает отреагировать, я пристраиваюсь головку члена и вонзаюсь в ее тугое лоно. Нет необходимости подготавливать ее: она влажнее, чем когда-либо.

– О!

В этой позе не потребуется много времени. Черт, трение ее тугой киски заставляет мои яйца напрячься, а перед глазами появляются звезды. Я мог бы оставить ее без оргазма, но ведь все это задумывалось, чтобы отвлечься от бушующего шторма за стенами. Я хочу, чтобы она тоже достигла пика. Наклоняясь вперед и обхватывая ее лобок, я зажимаю клитор. Это все, что нужно. Звезды взрываются, когда ее киска сжимается, стискивая член, и она выкрикивает мое имя.

Хотя за окном все еще бушует стихия, я уже перестал следить за бурей. Раскаты грома и проливной дождь постоянно меняют интенсивность: то становятся громче и сильнее, то затихают. Однако это ничего не значит. Мой мир сосредоточен на женщине подо мной.