Текст книги "Хочу ее (СИ)"
Автор книги: Альбина Яблонская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
10
Ульяна
Я попала в западню. Мой декан меня использовал как развлечение. Как секс-игрушку. Все, что рассказывали о Шептицком – чистая правда, он ужасен. Он домогается студенток, самый натуральный насильник!
Но в моем случае все обстояло еще хуже. Ведь он отец моего парня. Каким бы ни был Никита, мы с ним уже давно. Много раз ссорились, пытались разойтись, но он всегда приходил и просил прощения, задабривал меня. Красиво подкатывал снова и снова, ведь прекрасно знал – у меня кроме него никого. Я не бросала его ради кого-то другого. Не ради постороннего, мне это не нужно было, отнюдь.
После очередного возвращения я говорила себе, что это судьба. Мы подходим друг другу, раз постоянно миримся и снова пытаемся ладить. Благодаря ему я научилась многим вещам – да, я делала ему минет. Это неизбежно, если ты встречаешься с парнем годами, и вам уже обоим больше восемнадцати. Он хотел интима, хотел больше ласок, одних только объятий и поцелуев Никите было мало.
Он говорил, что девушка должна угождать мужчине. Должна его всячески ублажать. А раз уж он как самец свою задачу выполнял – обеспечивал нас финансами на то самое кино, на кафе, на рестораны по случаю перемирий после ссор – Никита требовал от меня большего. Чтобы я выполняла свою часть негласного уговора. Доставляла ему сексуальное наслаждение. И я это делала.
Сперва неуверенно, неуклюже, но после нескольких раз в его машине я научилась быстро приводить его на порог оргазма. И за это мой парень прощал мне все, включая отсутствие "полного погружения", как он любил повторять. Я сказала, что это только после свадьбы. А свадьба у нас будет точно не раньше окончания учебы. Потому что я не хочу мешать семейную жизнь с образованием и уж тем более брать академку из-за внезапной беременности.
И вот теперь меня домогался его отец. Если с Никитой мои отказы прокатывали, то здесь я напоролась на нечто иное. К такому я не привыкла. Владлен насильно схватил меня за руку и приставил ее к горячему члену. Он был ничем не прикрыт, просто стоял и пульсировал у меня в ладонях. От мысли, что это отец моего бойфренда и одновременно мой преподаватель, просто кружилась голова, я вся поплыла. Было такое чувство, что он меня подпоил, голова была чумная, словно под градусом.
Я не могла осознать до конца, что происходит. Делать мне это или нет. Решиться на такой радикальный шаг ради Макса и Никиты… или же остаться честной в отношении себя. Но потерять их обоих. Создать для них проблемы, которые испортят наши отношения почти наверняка.
Если Шептицкий не блефует и может испортить карьеру Максиму, которую он строил годами упорным трудом – я себе этого не прощу. Ведь он не будет знать об истинных причинах. А я буду. Только мне будет известно, что все решилось здесь – на этом кожаном диване. Я отказалась вступить в контакт с другим мужчиной и испортила себе жизнь. А было достаточно просто подыграть ему, немного поласкать этот член, помочь Владлену снять напряжение после рабочего дня. Ведь если я буду работать руками усердно, он кончит быстро. До главного не дойдет, он не станет идти до конца.
Возможно, мне даже не придется трогать его ртом. Просто подрочить руками и забыть об этом как о страшном сне… Только бы это не стало потом привычкой, нашей страшной традицией. Ведь если я сделаю это раз, то могут быть и другие. Он всегда найдет, как меня шантажировать, как заставить снова стать его персональной шлюхой.
Но есть ли выбор? Какой у меня выбор на этом перекрестке?
– Давай, Ульяна… – подталкивал меня Владлен. Пока что только словами. Но его рука уже гладила меня по волосам, находилась на макушке. И легонько надавливала сзади, чтобы я нагнулась и коснулась члена накрашенными губами. – Подумай о брате, о своем честном и хорошем Максе. Ты ведь не хочешь видеть, как его карьера идет под откос. Как его разжалуют до регулировщика на светофоре и отправят работать участковым в какую-то дыру на краю Сибири? Если ты не будешь послушной, я тебе клянусь, что сделаю все, чтобы Макс Добрынин служил на Крайнем Севере. Сидел и мерз в какой-то избушке посреди тайги или на пограничном острове, где кроме белых медведей нет никого, кто бы мог совершить преступление… Твой бравый следак там зачахнет, превратится в конченого алкаша за считанные месяцы. Ты его даже не узнаешь потом. Впрочем, – усмехнулся Владлен, держа меня за подбородок, – какая будет разница? Вы ведь все равно с ним не будете видеться. Он уедет, а ты останешься, абсолютно одна. И мы с тобой будем встречаться здесь каждый день, если ты хочешь как-то выживать в мире мужчин… Давай, Ульяна – смелее. Возьми его губками, поласкай язычком. Я жду этого момента уже третий год. Не разочаровуй меня, детка. Сделай все так, как делаешь моему сыну. И даже лучше.
Я закрыла глаза и представила то, что он сказал. Это было ужасно. Именно тот случай, когда выбирать можешь между отвратительным и поистине кошмарным. Если сейчас я его разозлю, это станет точкой невозврата.
На придуманных мозгом кадрах я видела пустую квартиру, где нет больше Макса. Мы с ним только переписываемся. Может, иногда даже видимся по видеосвязи. Он говорит, что все нормально, только скучает по мне, по своей красивой сестре. Будет хвалить меня и повторять, какой я женственной стала, серьезной, зрелой. А мне будет хотеться плакать после каждого такого разговора. Потому что без него я не смогу, я к нему слишком привязана. Слишком привыкла. Я его люблю, и ради этого чувства сделаю все.
Даже это.
– Хорошо… – выдохнула я и открыла глаза. У меня перед лицом был эрегированный член. Нетерпеливо лежал в моих руках, Владлен победно улыбнулся и скользнул обратной стороной ладони по моей щеке. На ней замерла слеза, но моего декана это не смутило, ни капельки. Он думал только об одном – хотел побыстрее овладеть моим ртом, а затем и остальными частями тела. – Я это сделаю. Но только в этот раз. Больше никогда. Ни разу. Пообещайте, что это будет разовая акция, никаких отношений у нас не будет. Ни романов, ни интрижек, ни тайных свиданий… Я не хочу иметь с вами ничего общего, помимо Никиты. Я не ваша любовница, не ваша шлюха, я вам не принадлежу. Я просто девушка, которая не хочет проблем, вот и все.
– Конечно, – улыбался Шептицкий. – Ну естественно, Ульяна. Я именно так все и хотел. Никаких рецидивов, никакого шантажа и домогательств. Ты просто дашь это сейчас и можешь быть свободна. Нас больше ничего не будет связывать. Только универ, не более того.
– Хорошо.
– Не давай ему скучать, подразни язычком. Ну же.
Он надавил мне на затылок, стоя перед диваном со спущенными брюками. Сам подался вперед, чтобы приблизить головку ближе ко рту. А мне не оставалось ничего другого, кроме как принять ситуацию как есть и разомкнуть для него губы. Он не отстанет от меня, пока не получит минет. Видимо, в этот раз не отбиться. Мне придется это сделать, взять его в рот и отсосать. Владлену только это и нужно – минет, он хотел именно минета.
Не буду его злить. Всего пару минут оральных ласок – и он готов. Я открою рот, приму его внутрь, натру языком, понадеваюсь губами раз двадцать и закончу все руками. Быстро и с минимальным позором. Это даже не секс, не полноценный контакт. Просто ласки. Вынужденная мера против моей воли, так получилось. И лучше подчиниться, а то будет хуже.
Это даже не секс. Даже не измена. Даже… не… измена…
– Нет! – вскрикнула я и отвернулась в самый последний момент. Когда уже чувствовала жар его тела возле самых губ. – Простите, но я не могу это сделать…
– Почему? Разве тебе не будет жаль своего брата? Ты подумала о нем, о себе? Ты подумала о том, как будешь…
– Это предательство по отношению к Никите!
Я выпалила это и забилась в угол дивана. Чтобы быть подальше от его пульсирующего страстью члена. В ту секунду я сделала Владлену неприятно, он стоял и качал головой. Был явно разочарован.
Но то, что он потом мне сказал… было реальным шоком. Отрезвляющим душем посреди зноя.
– Предательство по отношению к Никите? Ты и правда думаешь, что изменяешь ему сейчас?
– Да. Это измена. Я не могу так поступить со своим парнем. Делать так нельзя. Это предательство.
– Да ты себе даже не представляешь, как много тебе изменяет мой сын.
– Что? Нет… Это неправда! Это наглая ложь! Вы просто врете мне, обманываете!
Но правда была жестока.
– Да Никита тебя вообще ни во что не ставит! – вырвалось у Владлена. – Неужели, Фомина, ты настолько наивна, что веришь в его верность?! Да стоит тебе только отвернуться, как он бросается на все, что движется!
– Я не хочу это слушать, – закрыла я уши руками. – Я не хочу… не хочу… не хочу…
Шептицкий сел возле меня на диван, приобнял за плечо. Хотя я дергалась и не хотела. Он вытирал на моем лице слезы, чтобы как-то сгладить ситуацию. Но это мало помогало. Если сказанное – правда, то он вырастил монстра, и гордиться здесь попросту нечем.
– Мой сын – идиот. Он просто не ценит тебя. И никогда не ценил. Хотя ты замечательная девушка. Таких сейчас просто не найдешь. То, с каким ты упорством хранишь себя для будущего мужа – это просто сокровище. Я завидую твоему жениху.
Он пытался меня успокоить, но я плакала навзрыд. Аргументы Шептицкого делали только хуже.
– Зачем вы это делаете, зачем? Неужели вы не могли смолчать? Вам просто приятно делать мне больно, причинять мне боль?
Владлен взял со стола телефон, полистал в нем галерею и показал мне в вытянутой руке экран – на нем была девушка. В объятиях Никиты. Какая-то блондинка сидела на коленях у моего парня.
– Это на прошлых выходных. В коттедже за городом.
– Господи… – было мне так больно смотреть на эту голую правду. А ведь я постоянно себе говорила, что это не так. Что он мне не врет, что он и правда довольствуется только мной.
– А вот еще одна, – листал картинки отец, чтобы показать мне, как его отпрыск зажимает новую сучку на диване в каком-то райском бунгало. За окном лазурное море, он – в ярких шортах, она – в откровенном купальнике – целует его в губы. – Это мы в прошлом месяце летали на Бали. Ты тогда на практике была в больнице. Дежурила там днями и ночами, а твой ненаглядный кавалер тем временем чпокал горячих девочек на курорте.
– Мне просто не верится. Неужели это он? Вот прямо недавно?
– Видишь, – показали мне дату в настройках фотокадра, – тут число указано и время. Видно, когда я это сфоткал.
– Зачем вы это делали? – не понимала я одной простецкой вещи. – Зачем? Зачем вам пришло в голову фотографировать, как сын изменяет своей "замечательной" девушке? Если вы считаете, что ему так повезло со мной, то почему просто не запретили ему это делать? Зачем цинично щелкали его потаскух на камеру?
– Ну… не знаю, – вздохнул Владлен, выключая телефон. Он нажал на кнопку питания, чтобы нам никто не мешал звонками – положил смартфон на стол. – Может, потому что сын меня сам об этом попросил. А может, потому что я хотел тебе показать эти фото и…
– Для чего?
– Чтобы ты поняла, что циклиться на верности парню не стоит. Это неблагодарное дело. Вокруг ведь столько людей, столько мужчин. Вот я, например.
– Это измена, – проговаривала я вслух простые, очевидные вещи.
Мой голос дрожал, руки тряслись от шока. Мне надо было время, чтобы отойти от увиденного. Но у Владлена на этот счет были собственные планы.
– Да все друг другу изменяют.
– Нет, это не так…
– Так, Ульяна, так. Оглянись вокруг – одна только ты загоняешь себя в угол, соблюдая никому не нужные правила. Ты берегла себя, хранила верность – молодец. Но настало время взглянуть правде в глаза и… – взял он меня за шею, чтобы притянуть для поцелуя. – Стать окончательно взрослой.
Шептицкий взял меня в клещи и силой прислонил к себе, чтобы притронуться к моим губам. Он навалился на меня всем телом, прижав к дивану – пытался проникнуть языком мне в рот. Но я держала замок как могла. Уворачивалась, била его ладонями по лицу, отталкивала эту тварь коленом…
И все равно сдавалась. Сил было слишком мало. Он брал свое. Пройдет еще мгновенье – и силы иссякнут, он сделает это, овладеет мной.
Какой кошмар. Мой самый страшный сон.
И тут в его дверь постучались.
– Кого это там принесло? – отвлекся Влад, чтобы глянуть на дверь. Она по-прежнему была закрыта изнутри, но кто-то хорошенько бахнул в нее кулаком. На студентов не похоже, это кто-то настырный.
Я хотела было закричать, но он заткнул мне рот рукой и окончательно размазал помаду по подбородку.
– Чш-ш… Молчи. Я только начал. Нам никто не помешает. Как пришли, так и уйдут.
Я молила бога, чтобы этот кто-то оказался важным человеком и по возможности вынес эту дверь ко всем чертям. Но в итоге гостем был не Макс, не Никита. И даже не кто-то из сотрудников вуза.
– Владлен! – доносилось через дверь. Это был звонкий женский голос. И мне он сразу показался знакомым. – Владлен, открывай! Я знаю, ты там! Открой эту чертову дверь! – сопровождались слова глухими ударами. – Твоя машина на парковке – ты все еще здесь! Открой своей жене!
Это было моим спасением. К нему приехала супруга.
Господи. Я была уже так близка от надругательства. Еще буквально минута – и он бы меня сломил…
– Черт… – навис надо мной Шептицкий. Его лицо исказила гримаса. – Черт-черт-черт… – ругался он вполголоса. Осознав, что оказался в незавидном положении. Как он будет оправдываться перед нею? Что он скажет? Что заперся со мной ради проведения внеклассных занятий?
А ведь она не уйдет. Однозначно не уйдет.
– Открывайте дверь, – выдохнула я с облегчением.
– Молчи, – приложил Влад палец к губам. – Просто сиди и молчи. Говорить буду я… Что-то скажешь при ней – ужасно пожалеешь.
Я поправила сарафан. Шептицкий надел обратно брюки, наспех застегнул ремень.
За это время атмосфера по ту сторону двери еще больше накалилась. И когда декан все же решился открыть замок – в кабинет залетела она.
Моя будущая свекровь.
Ольга
Хотите знать, что такое союз с успешным мужчиной? Это горы нервов и готовность к тому, что супруг будет иметь кого-то на стороне. И вполне вероятно, что этих «кого-то» будет много.
Меня знают как жену декана национального университета. Как заботливую мать. И как преуспевающую бизнес-леди. У меня сеть салонов красоты. Сына я вырастила как могла – теперь он уже взрослый, и я ему не нянька. Кто бы что ни говорил, но в сорок лет можно чувствовать себя, как в двадцать. Если есть финансы, а дети выросли – самое время наслаждаться жизнью, уважением, престижем. Главное, не злоупотреблять всем этим и отыскать свою золотую середину.
И тут мой супруг имел склонность нарушать законы равновесия.
Он мне изменял. Точно так же, как и я, ощущал себя человеком в полном расцвете сил. Но вместо того чтобы радовать меня, он регулярно "радовал" всяких малолеток из числа студентов. Я в этом была почти уверена.
Это чутье. Я не могла доказать, но прекрасно знала – найду доказательства измены – откручу этой суке голову. Кем бы она ни была. Хоть натуральной Матерью Терезой во плоти. Я не собираюсь прощать ему измены, буду следить за ним всегда и везде, где только есть возможность.
– Оля? – выглядел он таким удивленным, будто увидел привидение. – Почему ты здесь, почему приехала?
Я вошла к нему в кабинет, чтобы осмотреться. Все выглядело очень подозрительно.
– Почему не берешь телефон?
– А ты звонила? Я и не слышал…
– Конечно не слышал, – подошла я к столу и взяла его айфон. – Ты ж его выключил. Зачем ты это сделал?
– Я? Боже упаси, да зачем мне его выключать? – заметно нервничал мой муж. Без пиджака, галстук затянут кое-как. Скорее всего – наспех. Что-то тут не так. – Он просто разрядился.
Увидев экран, я показала Владу процент заряда:
– Больше половины еще. Ничего он не разрядился.
– Просто новый надо купить. Я его сегодня уронил, – придумывал он на ходу.
А я тем временем листала галерею. Там наш Никита был в компании каких-то девок. И все они были разные… Он был в точности как отец – совсем не умел притворяться. Вся подноготная как на ладони.
– Они что, опять поссорились?
Я смотрела на фотки и пыталась вспомнить имя той девочки. Такой хорошенькой, темноволосой. Она выглядела лучшим вариантом для пары. Но Никита – далеко не подарок, они с ней не смогут ужиться. Разве что она точно так же, как и я, будет терпеть всю жизнь этот позор. Хронические походы налево.
– Кто, дорогая?
– Наш сын и эта девочка… Как ее зовут? Забыла. Юля, по-моему?
Я все это время смотрела лишь на мужа. Была почти уверена, что он здесь один. Что больше в кабинете нет ни души. Ведь надо быть полным кретином, чтобы запереться на работе с любовницей – это ведь так просто обнаружить.
И тут я слышу где-то сбоку:
– Меня зовут Уля.
Она чинно сидела на роскошном кожаном диване.
В легком платьице с надорванной бретелькой. Волосы местами торчат, как будто после сна. Тушь размазана. И помада… Она вся была начисто стерта: на подбородке, на щеках, под носом – но не на самих губах. Рот так выглядит только в одном случае.
– Чем вы тут занимались? – спросила я мужа.
Теперь я смотрела на вещи совершенно иначе.
Он закрылся со студенткой, чтобы уединиться. На это указывало абсолютно все – ее неопрятный вид, его неестественно красные щеки, словно после марафона. Ее размазанная помада. И… та же сама помада на его ремне.
– Мы? – корчил он из себя дурака. – Ульяна пришла ко мне пересдавать зачет.
– Пересдавать зачет? – ухмыльнулась я. Ничего лучшего он не придумал, и это звучало словно анекдот. Даже в дополнительных вопросах не было нужды. – Не может быть. Просто зачет. Обычная пересдача. – Я бросила в ее сторону едкий взгляд. Еще раз отметила цвет помады и убедилась, что точно такой же помадой были испачканы пряжка ремня и сами брюки возле ширинки. – Молнию застигни.
– Что? – не расслышал он.
И мне было ну реально стыдно это повторять.
– У тебя расстегнута ширинка, дорогой супруг. Застегни, а то хозяйство отморозишь.
– Ха-ха-ха… – смеялся он неловко, застегивая змейку. – Не отморожу – сегодня жарко.
– Ага, я вижу. Ты даже пиджачок свой снял. А Уля – она вообще полуголая тут сидит. Как-то даже подозрительно, тебе не кажется?
– На что… на что ты намекаешь, Оля?
– Почему вы с ней были заперты? Что это за секретный такой зачет?
Я ходила по кабинету и рассматривала эту потаскуху. Даже не думала, что отношение к человеку может так стремительно меняться. Еще час назад я считала ее лучшим, что могло случиться с моим сыном. А теперь я вдруг осознала, что она просто шмара. Которая как минимум сосала Владлену.
Мне захотелось схватить его за голову и грохнуть хорошенько об стол.
– Это я случайно захлопнула, – решила она подыграть моему благоверному.
– Точно! – выкрикнул он. – У меня окно было открыто из-за жары. И когда Ульяна заходила, вот аккурат перед твоим приездом, то от сквозняка дверь и захлопнулась.
– Понятно, – кивала я, смотря в ее бесстыжие черные глаза. – Я так и подумала. Просто сквозняк. Просто ветром надуло. Верно, Ульяна?
– Да, – ответила она, потупив взгляд. – Да, Ольга Юрьевна.
Ну надо же. Она даже знает мое полное имя.
К сожалению, это ее не спасет от расплаты. Она думает, что отберет у меня одновременно и сына, и мужа. Черта с два, мелкая тварь. Я тебя насквозь вижу.
Даже не подумала бы, что кто-то способен на такое. Шашни крутить сразу с сыном и отцом. А ведь они встречаются уже давно. Кто знает теперь, сколько продолжается их роман – отношения с Владом. Просто в голове не укладывается, я в полном шоке.
Но высказать все прямо сейчас, этой проститутке в лицо – это слабость. Будет проявлением слабости. Я все равно ничего не докажу. Тут нужен план серьезной мести. И пока что я займу позицию хорошей женщины – просто любящей жены и мамы бойфренда.
– Улечка, у тебя… – показывала я на своем лице, где именно ее морда испачкана красным.
– Что?
– Помада размазалась. Ты, наверное, ручкой зацепила. Или кушала что-то большое. Хот-дог или сосиску в лаваше. Нет? Не было такого?
– Нет, я просто… – трясла она подбородком и вздыхала. Вытиралась ладонью, не видя своего отражения в зеркале. Я из жалости дала ей влажную салфетку. Врага нужно сначала изучить, а для этого он должен тебя подпустить как можно ближе. Решить, что ты его друг. А в нашем случае – подруга. – Я ничего не ела. Просто так вышло.
– Никита столько о тебе рассказывал, – расправляла я прядки на ее глупой головушке. Даже не подозревающей о том, какую ошибку она сделала, отсосав у женатого мужчины. – Очень интересно познакомиться вблизи. Ты хорошенькая, просто умничка. Мне очень нравишься. Напоминаешь меня в эти годы, я тоже была еще та красавица. Все мужчины на меня оглядывались, когда шла по улице.
– Вы и сейчас отлично выглядите, – сказала Ульяна с фальшивой улыбкой.
Может, в любой другой ситуации я была бы благосклонней и просто порадовалась бы комплименту. Но я смотрела на эти мерзкие губы – как они криво лыбятся – и представляла, что она ими брала в рот у моего супруга. Что она сосала без стыда и совести. И это было омерзительно, просто за гранью самоконтроля.
В ту секунду я поклялась, что сделаю все, только бы наказать ее. Только бы она была наказана за грех. Я костьми лягу, но заставлю ее плакать. Она еще пожалеет, что открыла свой рот на член моего мужа.
Очень сильно пожалеет.
