Текст книги "Хочу ее (СИ)"
Автор книги: Альбина Яблонская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Хочу ее
Альбина Яблонская
1
Ульяна
Брак по расчету – хорошо или плохо?
Я немало об этом думала раньше. Еще до того, как согласиться на этот шаг. Но порой все складывается не лучшим образом. И ты просто зависима от обстоятельств. Не можешь их разгрести. Неспособна решить свои проблемы.
Но самое поганое, пожалуй, даже не это. Не сама причина – из-за чего ты выходишь замуж по договоренности. Самое паршивое то, что ты не можешь о ней рассказать своим близким. Просто не можешь.
А если бы и могла. То они бы все равно не поняли. Не смогли бы принять так, как есть.
– Никита и Ульяна, – говорила торжественно девушка в загсе, – объявляю вас мужем и женой! – На этом гости стали хлопать. А у меня так странно кольнуло сердце… – Можете поцеловаться!
Мой первый в жизни муж обнял меня за плечи и поцеловал.
Его губы коснулись моих. Но я свои даже не разомкнула. Не видела смысла играть на публику. Достаточно того, что выполняю свою главную функцию – я невеста.
Одета в дорогое воздушное платье. Оно взято не в прокат и стоит недешево. Даже очень дорого, я точно знаю. Непременно белое, с длинной и пышной фатой – она символизирует то, за что меня и взяли в жены.
Мою невинность.
До Никиты я не была с мужчиной. Он стал моим первым парнем, и вот я взяла его фамилию – кто бы мог подумать, что так произойдет. Мы были знакомы еще со школы. Встречались в старших классах. Он просто взял и сделал меня своей девушкой. Самый популярный парень в школе, из богатой уважаемой семьи.
Мажор. Именно так его называли за спиной. И как водится, мажор выбрал самую зажатую, самую стеснительную и скромную девочку среди тех, кого мог бы выбрать. Я отличница. Он троечник. Его отец привозит сына на мерсе. А мой…
Я просто сирота. Так что моих родителей здесь нет. Они не увидели меня в день свадьбы. С тех пор, как я их потеряла, прошло уже много лет. Но я по-прежнему думаю, что бы сказал отец. Сегодня. Вчера. Завтра. Гордился бы он мной или же напротив. Впрочем, какая уже разница? Я выхожу за нелюбимого человека, надев фальшивую улыбку. Какая плата за это положена – вечные муки или же простое женское счастье?
– Падай, Уляша, – подталкивал меня Никита. Мы сели в лимузин и отчалили к ресторану. К берегу сытости и танцев. Где прибой шумит пьяными тостами людей, которых я даже не знаю. А ноги омывает пена от шампанского. – Хочу уже бухнуть, – подумал вслух мой жених и отбил чечетку лаковыми туфлями. Словно предвкушая, как напьется.
– А чего еще ты хочешь? – спросила я. Гладя в его серые глаза. Было интересно узнать. Просто любопытно. Риторический вопрос. И я знала на него ответ.
– Хочу лишить тебя девственности.
– Понятно, – улыбнулась я с долей грусти.
Я слишком хорошо его знала. Никита не был тем человеком, которому хочешь отдать невинность. Он был смазливым на лицо плейбоем. Бабник, кобель и просто любвеобильный блондин. Чей отец – декан престижного универа.
Так что когда я говорила о браке по расчету, то не лукавила. Это был именно он. И наши чувства с Никитой – они ненастоящие. Да и вообще, о чем я говорю?
Их просто нет. Этих чувств. Все было ясно еще год назад, когда мы на время расстались. Но судьба сложилась так, что мы снова вместе. И все благодаря ему – Владлену Шептицкому. Моему свекру. Это он скрепил наш союз. Сделал мне предложение, от которого я не могла отказаться.
– О, Ульяна… – качал он головой, когда увидел нас в ресторане. – Ты само совершенство. Просто богиня.
Солидный мужчина в расцвете сил. Сорок с кусочком. Подтянутый, следит за телом, так что седина в висках лишь красит его образ. Элегантные очки, из-под которых на меня смотрела пара карих глаз. Эти глаза всегда что-то скрывали – но я в это не лезу.
Влад поцеловал меня в руку и сделал галантный реверанс.
– Владлен Николаевич, – склонила я голову, улыбнулась. – Какой красивый у вас смокинг. Просто шикарный.
– Благодарю, – отсалютовал отец Никиты. – Как же я рад за вас обоих, мои детки. Сын, – хлопал он его по плечу. – Ты такой молодец, что нашел эту чудесную девушку. Ты сделал идеальный выбор. Я тобой горжусь. Чуть ли не первый раз в жизни я полностью тобой доволен.
Пока мужская половина Шептицких тискала друг друга и пила по первой стопке… я перевела глаза на маму жениха. На свою будущую свекровь.
– Ольга Юрьевна, – улыбнулась я, окинув ее взглядом с ног до головы, – вы потрясающе выглядите.
– Спасибо, Улечка, – расплылась она в улыбке. – Большое спасибо. Ты тоже. Просто шикарная невеста. Вы с Никиткой завидная пара. Я так тебе завидую, детка. Сегодня же такой день, такой праздник… Наслаждайся, Уля – это твой день, твой праздник. Только твой. Другого такого не будет.
Мы виделись с ней буквально пару раз. И мне не хотелось, чтобы предвзятость как-то сказалась на нашем общении. Для меня мать Никиты всегда была образцом для подражания. Он любил о ней рассказывать. Все пацаны любят своих мам. И даже часто выбирают жен по их подобию.
Если это правда, то у нас с его матерью должно быть много общего.
– Ой, Ольга Юрьевна, – заметила я что-то на полу. Со стола упала салфетка или вроде того. – Дайте подниму…
Я наклонилась и вдруг зацепила прической ее платье. Шикарный брендовый наряд бордового цвета.
– Ой-ой-ой… Улечка, твоя фата!
– Ох, извините. Что там? Все разваливается?
Я держалась руками за волосы и пыталась понять, насколько все плохо.
– Ничего, сейчас мы все уладим, детка, – улыбалась она с сочувствием. – Давай мы выйдем – и я все тебе поправлю.
– Ой, спасибо, Ольга Юрьевна.
– Не за что. И не называй меня так. Для тебя я просто мама. Никаких вот этих всех "Ольгов Юрьевных", – кривлялась свекровь как самый нормальный человек на планете.
С ней было комфортно. Как с хорошей подругой. Она приятный собеседник.
В ту секунду я вспомнила маму. Что-то очень отдаленное, почти забытое. По правде говоря, свою мать я почти и не помнила. Только обрывки.
– Хорошо, – усмехнулась я. И добавила с некой неловкостью: – Мама.
Мы покинули шумный зал и пошли на второй этаж. Шептицкие арендовали целый комплекс, весь отель. Чтобы гости и мы с Никитой могли заночевать прямо здесь. Нас уже ждал номер "Люкс". С большой королевской кроватью, мини-баром. Панорамный вид из окна. Все как в мелодрамах и розовых девичьих снах. О чем еще можно мечтать, если не о таком?
Я подобрала платье и села на кровать – напротив зеркала. Моя "мама" стала копошиться в волосах и переукладывать фату, чтобы она не упала на пол в ходе танца, не выглядела криво на фотографиях. Да и вообще… плохо закрепленная фата – не к добру. Все это знают. Плохой это знак, просто плохой.
В тот день я убедилась.
– Ну как? – разбирала свекровь прическу. – Нравится свадьба? Хорошая ведь, правда?
Она улыбалась и что-то тихо напевала себе под нос. Расправляла пряди, вынимала булавки. Аккуратно восстанавливала то, что я сломала неловким движением.
– Да, конечно. Свадьба шикарна. Все так круто и красиво. Просто сказка.
– Конечно, – не сходила с ее лица улыбка. Я смотрела на мать Никиты в зеркало и любовалась тем, как она с любовью орудует расческой у меня на голове. Она не знала, что я смотрю. Все происходило естественно, без купюр, без ненужного официоза. Но потом она сказала: – Само собой, тебе нравится. Как же могло быть иначе? Ты сама ведь знала, на что шла.
Она продолжала улыбаться и мурлыкать песенку. Вот только повадки стали жестче. Я ощущала, как росло давление на волосы. Руки их сжимали и тянули без особой необходимости. Было такое чувство, словно я сказала что-то лишнее. Только что? Ведь мы с ней ни о чем особо не болтали даже.
– Все в порядке, Ольга Юрьевна? – решила я спросить. Но тут же осеклась: – То есть мама…
А она вдруг дернула за волосы, буквально намотала их на руку, чтобы я задрала подбородок перед зеркалом. И приставила мне к горлу острие иглы. Одну из сверкающих булавок, которыми фата держалась на макушке.
– Это на людях я тебе мама, – цедила она сквозь зубы. Шипела мне прямо на ухо. – А здесь я Ольга Юрьевна. Ты меня поняла, сука?
Я не могла кивнуть. Булавка вонзалась мне в горло, не давала даже сглотнуть тот ком, что подступал от слов моей свекрови. Она была истинным оборотнем. Волк в овечьей шкуре. А точней, волчица. С которой мне не справиться.
Осталось молчать подобно ягненку.
– Угу… – ответила я.
И по щеке скользнула первая слезинка.
Это от боли. Не столько от физической, сколько от душевной. Я вдруг стала понимать, в какую яму лезу. И свет над головой вот-вот мог исчезнуть. Я будто слышала удары молотка по гвоздю – он прибивал уже намертво крышку гроба. Могила всех моих надежд.
– Я тебе устрою сладкую жизнь… – шептала она, словно ведьма. С привкусом злорадства. Нездоровой жажды мести без барьеров. А я дрожала от страха и плакала. – Ты думала, я ничего не знаю? Решила, что ваш роман пройдет мимо меня бесследно? Как бы не так… – качала она головой. – Будь осторожна, Улечка. А то я найду людей, которые выбьют из тебя все это дерьмо.
– Пожалуйста… – просила я ее ослабить хватку. – Вы ошибаетесь. Все совсем не так, как кажется.
– Ты потом не то что член сосать не сможешь… Ты даже есть и пить будешь только через трубочку.
Мать Никиты ослабила хватку и вернула иглу на место. Прическа была уложена, а она сама – улыбалась. Как ни в чем не бывало. Будто все это привиделось.
– Жду тебя внизу, – сказала она и бросила воздушный поцелуй перед уходом. – Не сиди тут долго. А то гости еще подумают, будто я тебя чем-то расстроила. Я ведь тебя не расстроила? Ничего не сказала такого, что могло бы стать для тебя неприятной новостью? А?
Я просто покачала головой.
– Нет. Я скоро приду.
– Вот и ладненько. Не стоит пропускать свой праздник. А то ведь не успеешь нагуляться перед браком…
Она сказала это и залилась хохотом.
Я слышала этот смех еще долго. Пока сидела в слезах на кровати – на большой кровати для молодоженов. А Ольга Юрьевна спускалась по ступенькам, чувствуя полный контроль над ситуацией. А вот я была подневольной. И страшно об этом жалела.
Почему я не сделала иначе? Почему? Был ли еще шанс хоть что-то исправить?
– Ладно… – выдохнула я, смотря на себя в зеркало.
Вся в слезах. Зареванная. Тушь потекла. Теперь все это надо вытирать.
Обычно невесты плачут от счастья. Впрочем, в одном она была права – я ведь знала, на что иду. Определенно знала.
Вот и получай теперь, Ульяна.
Я привела себя в порядок. Попробовала снова улыбаться перед зеркалом. Но выглядело глупо, неуверенно. Фальшиво. Что там говорить. Не было и капли настроения. Хотелось напиться до потери памяти.
Спустившись вниз, я поняла, что мой жених в этом деле преуспел. Никита уже прилично выпил и "дружески" обнимал свидетельницу. Не стала им мешать. Сейчас мне меньше всего хотелось нюхать этот перегар. И слушать пьяные слова о моей "целке", как он выражался. Стоит мне подойти к нему – и все начнется снова, по накатанной.
Но как же это мерзко. Как противно чувствовать себя женой такого бабника. Я бы никогда на это не пошла, если бы не Влад – его отец. Это его заслуга. Не Никиты.
Сейчас Владлен сидел с супругой. На меня даже не смотрит. В отличие от нее – глаза Шептицкой так и косятся на меня. Рот улыбается, а в сердцах проклинает, ненавидит. На собственной свадьбе мне было не к кому присесть, чтобы не почувствовать приторность, тошноту, желание вырваться из зала и просто подышать на воздухе.
Пока не приехал он. Макс Добрынин.
В бежевом костюме-тройке, но без галстука. Волосы короткие, не больше пары миллиметров. Но я знала, что они темно-русые. Любила в них зарыться пальцами, пощекотать себе ладонь. Погладить его по голове будто играючи. Максим будил во мне улыбку, рядом с ним хотелось улыбаться.
Особенно сейчас. Мне до боли захотелось подойти и ощутить этот прилив эмоций. Настоящих и хороших. Приятных. Он выглядел именно так, как представляешь мужчину. Сильный, твердый как скала. Но в то же время внимательный, близкий, теплый. Добрый… Не зря он носил свою фамилию – Добрынин.
Хотя добрым был только со мной. Весь уголовный мир его ненавидел. Он был просто адом для бандитов.
– Господи, Ульяна… – разводил он руками и осматривал меня со всех сторон. – Ты просто шикарна.
Его зеленые глаза скользили по моим плечам. Казалось, что они ласкают беззащитную кожу как пальцы. Его теплые ладони. Знакомые мне не первый год. И в те редкие секунды мне хотелось, чтобы руки опускались ниже. И снова ниже. Словно в темноте, пока никто не видит. Будто я обнажена и платья нет. А все эти гости, украшения… Вся эта канитель и мишура – они только балласт, обычный фон.
Мне так хотелось убежать с этим мужчиной. Скрыться от других. И просто чувствовать его объятия. Дыхание. Стук сильного большого сердца.
Но вместо этого я просто повторяла:
"Он ведь брат. Мой брат… Пускай и сводный"
2
Макс
Ульяна была бесподобна.
В этом свадебном платье, с колье на нежной шее… Его нижняя часть так и манила взглянуть на грудь. Красивую, упругую. Соблазнительную. Моя сестра была красавица. Порой мне казалось, что я жалею из-за этого факта – что мы с ней родня. Что я ей брат, а она мне сестра. Я знал ее почти с пеленок. Наши родители сошлись, еще когда мне было восемнадцать. Я был зеленым юнцом, учился в Академии МВД. Тогда я поклялся ее отцу защищать Ульяну. Чего бы мне это ни стоило. До последних сил, даже если для этого мне придется в лепешку разбиться – я все равно стану между ней и опасностью.
Вот только были вещи, которых нельзя контролировать. По крайней мере, я не мог.
Годы пролетели незаметно. Я уже капитан полиции. Холостой тридцатилетний опер, который попал в свой самый ужасный сон. Она выходит замуж, Уля надела кольцо и фату. А значит, я ей больше не опекун. Теперь она под крылом у другого. И как бы ни бесил меня этот мажор Шептицкий… я приму ее решение с мужеством.
Я поклялся быть рядом, поклялся защищать. Эта девушка останется в моем сердце навсегда. Пусть даже она не моя жена. И я знал, что это никогда не станет явью. Нам с ней не положено быть вместе, просто нельзя. И я не могу. Не можем мы оба.
– Ты так красива… – не мог я налюбоваться. – Боже, как тебе идет белый цвет.
– Думаю, он всем идет, – кокетничала Уля. – Но мне приятно.
Она любила кокетничать, поиграть со мной. Развести на эмоции. Для нее это было только игрой, как и для большинства девчонок. На моих глазах из зажатого подростка она превратилась в шикарную женщину. Таких не сыскать. Говорю это авторитетно. В сыске я понимаю, это уж точно.
У нас не было с ней секретов.
Когда-то. Когда она была младше, а я выступал ее гарантом, ее опорой. Просто старшим братом. Но с возрастом эта нить истончилась, оборвалась. Мы перестали понимать друг друга. И даже больше… Дошло до того, что я уже сам себя перестал понимать. Что я чувствую к ней?
Это долг, привычка? Или… Что это? Почему я так расстроен видеть ее в свадебном наряде и просто фальшивлю? Из последних сил нацепляю улыбку, чтобы она не подумала, будто я не рад за сестру.
В итоге мы стояли и смотрели друг на друга как в последний раз. Я на нее. А она на меня. Было неловко и волнительно. Мне столько ей хотелось сказать, а с чего начать – не понимаю. Только вот вырвался с работы, перекинул дежурство на товарища, взял этот щегольский прикид, как у мачо… Только я не такой. Я так не умею.
И в этом моя главная проблема. Порой я слишком принципиален. Консервативен. Кому нужен "правильный" парень? Всем подавай каких-то козлов.
Но я ее не виню. Винить в чем-то Улю – это самое последнее, что я буду делать в этой жизни.
– О! – заметил меня Влад Шептицкий. Чей сынок украл мою сестренку. – Максим! Мы вас уже заждались! Меня жена весь вечер пилит вопросом: почему я не нанял охрану?! А я ей отвечаю: у нас на свадьбе будет начальник оперотдела, кто защитит нас лучше?!
– Владлен Николаевич, поздравляю вас.
Мы пожали руки. Я тут же упустил из виду Ульяну. Она куда-то подевалась. Неужто обиделась, что не уделил ей внимания?
– Как служба, вы все еще капитан? – хлопал он меня по плечу. Семья Шептицких на слуху. С ними никто не хочет быть в контрах. Тем более что теперь Влад шел в депутаты. А это дело серьезное, на войне все средства хороши. С таким человеком лучше дружить. – Вам давно уже пора на повышение, Максим. Зачем вам эта грязная работа – вам бы наверх, куда-то в штаб. А преступников ловить оставьте тем, кто хочет быть героем… Да и финансовое положение улучшить не мешало бы. А там и семья глядишь появится, – заставлял он меня краснеть и чувствовать себя неловко. Разговоры о семье меня всегда высаживали, словно что-то дикое. – А жену и детишек содержать сейчас ой как недешево, – говорил мне свекр Ульяны. Серьезно нахмурив брови.
Хотя я знал – он просто болтает. Подбивает ко мне колышки. Он со всеми это делает. Мутный тип. Ему выгодно держать под колпаком кого-то в полиции. И чем выше должность "друга", тем выгоднее. Но я к таким вещам не стремился. Пока не спешил.
Я вообще сюда пришел с одной-единственной целью – станцевать с ней танец. Последний перед брачной ночью.
– Извините, я отлучусь ненадолго, – кивнул я Шептицкому.
И пробежался взглядом по толпе. Искал невесту. Большое белое платье со стразами. Красиво уложенные темные волосы под фатой. И черные глаза. Пронзительные, яркие, порой жестокие и непонятные мне. Я представлял их в тяжелые моменты и мог узнать среди тысяч других. Узнал бы Улю по глазам, легко. Достаточно взгляда.
Но где же она сейчас? Пропала со свадьбы – собственной свадьбы?
Я вышел из здания, прямо под аркой из гелиевых шариков в честь молодоженов. И увидел ее одну, на улице. Стоящую на летней площадке – она смотрела на луну. О чем-то думала.
– Замерзла? – спросил я, сняв с себя пиджак.
Набросил на ее хрупкие плечи и как бы укутал сестру в свою одежду. Чтобы было поуютней. Не хватало еще заболеть в такой день.
– Теплый… – сказала она тихо.
Повернулась ко мне лицом. И в свете полнолуния блеснула слезинкой. На щеках были четкие дорожки от воды.
– Ты плачешь?
– Да нет, – отмахивалась она. Будто я не вижу. – С чего ты взял?
– Не делай из меня слепого. Если ты плачешь, то я это вижу. Почему ты плачешь?
– Да так… – пожала она плечами.
Но меня такой ответ не устроил.
– Тебя кто-то обидел?
– Нет.
– Точно? – заглядывал я в эти черные глаза. Как пара бездонных колодцев, в них так просто утонуть…
– Да, – ответила Уля, вытирая нос ладонью.
Она шмыгала. Значит, плакала. А у слез всегда есть причина.
– Что тогда случилось?
– Что случилось? – повторила она вопрос и грустно улыбнулась. – Случилось то, что я невеста. А невестам положено плакать в день своей свадьбы… Не обращай внимания. Просто стресс, не более того. Это нормально.
– Что ж… – выдохнул я, прижав ее к себе. Как было раньше. – Надеюсь, ты будешь счастлива в браке.
Она просто хмыкнула.
– Я тоже.
– Хм… – Я перестал ее сжимать и как следует окинул взглядом эту девушку. Такую славную невесту. – Все никак не могу поверить, что ты уже не та Ульяна Фомина, которую я знал все эти годы. Теперь ты Ульяна Шептицкая. Звучит дико. Но красиво. Теперь ты тоже входишь в этот клан. Забавно.
– Почему ты оставил их? Там ведь многим хочется с тобой пообщаться. Самое время для важных переговоров, – поправляла она воротник моей рубашки. – Именно в такие моменты люди становятся майорами. А потом и подполковниками.
– Офигеть… Тебе бы стать моим менеджером. Продюсером, – говорил я с иронией, а она смеялась. Все так же теребя рубашку. Будто думала о чем-то другом. – А то, я вижу, один я не понимаю, как мне продвинуться вверх. Все так и сватают меня в штаб. Бумажки перебирать. И водку с комиссиями пить… Я не такой.
– А какой?
– Ты знаешь это и сама. Я там, где я нужен. Вот и все. А люди вокруг пытаются загнать меня в угол. Будто лучше знают, что мне нужно. Почему так происходит, скажи мне?
– Просто люди боятся тебя потерять, – ответила Уля.
И еще раз пробежалась пальцами по жилетке – проверила каждую пуговицу. А я молчал и радовался этим ощущениям – теплу ее рук на собственном теле. Хоть это и ненормально.
– Сомневаюсь, – ответил я и взял в замок ее запястья. Чтобы она прекратила. Не делала этого. Мне тяжело оставаться нейтральным. Безучастным. Просто братом. – Тут что-то другое.
– У меня не другое, – качала она головой, смотря мне прямо в глаза.
И я в них терялся. Путался в мыслях. Невольно отворачивался, чтобы посмотреть куда-то вдаль. Это было сильнее меня. Особенно сегодня. Я ощущал, как превращаюсь, словно оборотень. Словно зверь под лунным светом. И достаточно одного взгляда, одного касания… всего лишь кодового слова…
Чтобы все это пошло прахом.
– Что ты имеешь в виду?
– Я всегда боялась тебя потерять, Макс. – Она сказала это, и я стиснул зубы чуть ли не до скрипа. Казалось, что по телу пробежало двести двадцать вольт. Из-под кожи прилежного оперативника лезло нутро мужчины – обычного и слабого. Думающего только об одном. Вернее, только об одной. – Зачем ты приехал? – спросила она дрожащими губами.
– Ты разочарована?
– Ты говорил, что не сможешь. Что никак не можешь уйти с дежурства… Я была… – дрожь развилась и стала сильнее. Теперь уже дрожал и голос. Он становился хриплым. Слабым и пугливым. – Была уверена, что этот вечер пройдет без тебя. Что… я тебя уже не увижу… Я начала свыкаться с этой мыслью и даже успокоилась немного. – Я заметил, как по щечке скользнула слеза. Из-за меня. Я ее заставил плакать – так нечестно. – И вот ты появился снова. Хотя уверял, что этого не будет. Что это значит, Макс? Зачем? Зачем ты приехал на свадьбу? – добивалась Уля. – Ты же не хотел…
– Я приехал ради танца.
Услышав это, Ульяна подняла на меня глаза. В полнейшем недоумении.
– Ради танца? Все это ради танца с невестой?
– Конечно, – вытер я ладонью слезки на щеках. – Я уже спросил разрешения у Никиты. Жених мне разрешил.
– Ты врешь! – смеялась она, иронизируя. – Никита пьян уже в дрова. Если бы вы с ним сейчас заговорили, мне кажется, мой муж остался бы без зуба.
Она была права. Я соврал. Я намеренно не поздравлял того придурка. Шептицкие – нормальная семья. Но в семье не без урода. И так выпало, что этот урод стал выбором моей единственной сестры. Которую берег, лелеял. И для кого – для этого гондона?
Мы обняли друг друга и стали танцевать. Прямо там, на улице. На летней площадке. Я в белой рубашке и кремовой жилетке, выглаженных брюках. А она – в сверкающем под звездами платье. И моем пиджаке на голые плечи.
Это было волшебно.
Тихая музыка. Запах ресторана вперемешку с сыростью дождя. Было спокойно и легко. Наши движения плавны, отточены. Мы делали это не впервые.
Она грациозна, как и всегда. Ее стройное тело так просто ложится в руки. Словно скрипка в ладони музыканта. Стойка микрофона перед тенором. И мне так хотелось приблизить ее к губам. Чтобы спеть на ней.
Мы то прижимались телами, то снова делали кружок вокруг извечных вопросов. Просто игнорировали их, не отвечая. И это уже входит в привычку. Просто не могу.
НЕ МОГУ!
– Хах… – усмехнулся я внезапно. Как от напряжения. – Знаешь, что мне это все напомнило?
– Что? – улыбнулась Уля. – Расскажи.
– Твой выпускной.
– О… – прогнула она спину. Мечтательно зажмурившись. – Я это помню.
– Как я учил тебя вальсу. Ведь ты переживала – на бал пригласил самый классный парень школы, – рассказывал я то, что знали мы оба. И не прекращали танцевать под музыку из ресторана. – А ты не знала движений.
– Ха-ха-ха… – смеялась она звонко. Непринужденно. – Это был Никита.
– Да уж… Ирония.
– Он меня пригласил, и я боялась опозориться. Поэтому ты решил меня выручить. Ты учил меня танцевать. И у тебя шикарно получалось. Мне очень нравилось с тобой танцевать. У тебя… – запнулась Уля и повисла на моем плече. – У тебя умелые руки.
– Просто мы хорошо друг другу подходим, – кивал я с долей скромности. Хотя приятно это слышать. – Я знаю, как вести. А ты не путалась в собственных ногах. Этого достаточно.
Музыка закончилась.
Мы стояли посреди пустой площадки перед гостиничным комплексом. Дышали паром. Щеки розовые, теплые. Глупо улыбались. Два мечтателя с наивностью в глазах. Хоть нам уже полтинник на двоих.
– А он так и не пришел, – сказала Уля. – Никита не явился на выпускной. Я осталась одна. Стояла как дура и ревела. Пока все вокруг танцуют. Он куда-то пропал. А ты меня выручил. Вот прямо как сейчас – приехал словно принц на белом коне, – говорила она с улыбкой. – И стал моим партнером.
– Да. Именно так все и было.
– Когда мы закружились в танце, то все на нас только и смотрели. Вся школа смотрела на то, как мы танцуем. Ты и я. И никто бы не подумал, что мы брат и сестра. Мы были… как… – собралась у нее опять вода в ресницах. Ульяна не смогла договорить, что хотела. Или же просто передумала. Отделалась короткой благодарностью. И это хорошо. Это правильно. – Спасибо тебе, Макс. За тот вечер.
– Всегда пожалуйста, – ухмыльнулся я.
Это было мило. Даже романтично.
– Никита мне так и не сказал, где он шлялся. Я до сих пор на него зла за ту выходку. Как можно было просрать собственный выпускной? Просто не знаю… – вытирала она глаз от влаги.
И я решил признаться. Просто взял и сказал.
– А я знаю… Это я его арестовал.
– Что?
Глаза Ульяны полнились непониманием. О чем я говорю? Что за чушь несет ее брат? Но это было правдой. Мой небольшой секрет, который я берег и рассказал.
– Я выследил его в тот вечер. Просто знал, что парень будет бухой. За рулем на папиной машине. Я его остановил. Надел наручники, – описывал я произошедшее. – И оставил на ночь в обезьяннике.
– Как? – не верилось Ульяне. – Не может… Это правда?
– Да. Знаю, это было некрасиво. Нечестно. Я совместил приятное с полезным. Потому что не хотел, чтобы ты с ним танцевала в тот вечер. Просто не хотел. Вот… – выдохнул я. – Поэтому так быстро приехал. Закрыл его в камере, съездил в прокат, подобрал себе костюм. И отправился на бал. Кхм… Такой вот я герой. – Уля смотрела на меня, пожалуй, так, как не было еще никогда. Она была шокирована. Я понимаю. Это был шок. Ведь то, что я тогда натворил… – Прости за ложь. Не знаю, зачем я это ска…
Но я не смог договорить. Она не дала.
Ульяна заткнула мне рот поцелуем.
