Текст книги "Хочу ее (СИ)"
Автор книги: Альбина Яблонская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
4
Ульяна
Я понимала, что должна что-то сделать. Что-то попытаться предпринять, пока еще не слишком поздно. Зал опустел, пути отхода перекрыты головорезами Артура. Если Шептицкий зажал немного денег на охрану, то у моего поклонника с этим было все в порядке. За ним стояла мини-армия, банда. Это страшные люди. И во главе таких ячеек всегда находятся те, кто страшнее других. Главари.
Аксенов – их главарь. И он даже в одиночку мог бы справиться с охраной, будь она на этой свадьбе. Но мне кажется, что тогда бы Артур не смог сполна насладиться мной – не отвлекаясь, не растрачивая силы зря. Он их берег для другого. Отнюдь не для драки.
Как же мне быть? Что делать, чтобы избежать кошмара?
– Я не могу быть твоей. Теперь я жена. И это мой муж. Прости.
Артур жарко дышал в мою шею. Прислонился пахом к животу. Я ощущала его, это растущее напряжение. Как его член неумолимо твердел – он становился тверже стали. И казалось, что вот-вот заставит швы трещать. Ему стоит расстегнуть ремень, чтобы дать ему воль. Он сильный, безбашенный. Просто возьмет и нагнет меня здесь, на этом столе. Пока другие смотрят. Включая жениха.
Но была еще надежда не шагнуть за грань. Не допустить тех движений, после которых уже шла точка невозврата. Это как играть с ядовитой коброй. Прекрасно знаешь, что она опасна – смертельно опасна, она рядом, сейчас бросится, убьет. Но ты не можешь убежать, вместо рывка ты медлишь. Не хочешь спровоцировать, пока змея шипит и раздувает капюшон в преддверии броска.
Я смотрела через мощное плечо на бандитов с оружием. На пустые столы. И на Никиту, который судорожно шарил по карманам брошенной гостями одежды. Он искал телефон. Придумал легкий способ выбраться, спасал свою душонку. Но если бы все было так просто, то я бы не текла сейчас как свеча под горячим фитилем.
Артур такого не пропустит. Он просто накажет.
– Как жаль, – выдохнул он, кивая. – Ты ведь права, абсолютно права, Ульяна. Нельзя вот так творить дела – домогаться невесты. Когда муж стоит рядом.
– Да. Так нельзя.
– Конечно… Нет, правда. – Он кивал в знак одобрения и гладил меня по щеке. Где застыла слеза от первого шока. – То, что я собрался с тобой делать – это не очень честно в отношении пацанчика. Согласна?
– Конечно. Он такого не заслуживает.
– Полагаю, если ты решила выйти за него, то он достойный кандидат, не так ли? Наверняка он лучше других, лучше всех. Лучше меня… Он тебя сильно любит?
– Он… – не знала я, что ответить. Было трудно ему врать. – Никита хороший.
– Хороший? – повторил Артур. И на его губах стала расти улыбка. С привкусом иронии. – Что ж, я должен узнать его лучше. Этого Никиту… Никита! – окликнул он Шептицкого.
И тот испуганно подскочил. Держа в ладони телефон. Видимо, все никак не мог разблокировать – снять блокировку экрана. Но ведь есть же экстренные номера. Как можно так тупить? Он просто безнадежен.
– А? Что?
Никита спрятал трубку за спиной и пятился назад. Но Артур вцепился в его руку и насильно усадил за стол. Хотел "поговорить".
– Садись, присаживайся, парень. Не надо меня бояться. В этом нет никакого смысла. Просто так вышло, что ты напутал и по ошибке взял себе в жены мою девочку. Ты это знал?
– Ч… чего? – дрожали у Никиты губы. Он был похож на ребенка в садике. Который сделал пакость, нашкодничал. И теперь боялся, что влетит. – Да я даже не…
– Ты сделал ошибку, – перебил его Артур, снимая с себя пиджак. И вешая рядом, на спинку стула. – И теперь нас трое. Кто-то лишний. Как ты думаешь, кто именно?
Лицо Никиты стало бледным словно школьный мел. Он понимал, к чему ведет Аксенов. И все пытался разблокировать экран смартфона. Под столом. Будто это не видно другим. Но Артур был на своей волне, он презирал опасность и всегда ходил по лезвию. Вот-вот мог сорваться и упасть в эту пропасть. Но чудом выходил из боя победителем. В этом весь он – истинный вожак.
– Может, просто отпустишь его? – предложила я.
Пока Артур закатывал рукав рубашки. Обнажая жилистую руку до локтя. Верхние пуговицы расстегнуты, сквозь белый шелк я вижу крепкую грудь и кольцо. Оно, как и раньше, висит на шее – пронзенное цепочкой. Чье оно и почему так дорого бандиту? Этот предмет был инородным и странным, он привлекал внимание. Манил взглянуть на тело еще раз, еще немного. И Артур это видел, он заметил, как я ем его глазами. И лихо улыбнулся.
– Нет, отпустить его – слишком просто. К тому же, твой жених уже многое знает. Так что… Как бы я мог с ним поступить? Чтобы было все честно…
– Я никому не скажу! – паниковал Никита. – Я честно никому и ничего не скажу! Просто отпусти меня!
– Ага, сейчас, – похлопал его по плечу Аксенов. – Ты любишь азарт?
– Азарт?
– Азартные игры. Рулетку.
– Да, – услышал Никита знакомое слово и стал трясти подбородком как в припадке. – Да, ты хочешь сыграть?
– Давай сыграем… – махнул рукой Артур. Но я понимала – тут что-то неладно. Подвох. – Парни, есть наган?!
– О боже, – схватилась я за сердце. – Нет! Пожалуйста! Не надо!
Но в мощных руках блеснул револьвер.
– Че за хуйня? – начал догадываться мой жених, о какой рулетке шла речь. – Ты че, вообще?!
Артур откинул барабан, и на пол посыпались патроны. Подобрав только один, он вставил его обратно.
Провернул барабан подобно рулетке в казино.
И протянул Никите.
– На, малой. Если любишь эту бабу – докажи.
– А что я… – отодвигался от стола Никита. – Что я должен делать, мужик?
– Да ничего особенного. Хочешь ее трахнуть – прислони наган к виску и жми на спусковой крючок. Вот так, – добавил Артур и взвел курок, чтоб моему жениху было проще себя убить.
– Прошу, не надо! – вцепилась я руками в эту мокрую от пота рубашку. – Умоляю, перестань! Он не заслужил такого!
– Один из нас тут лишний, – смотрели на меня холодные глаза. Как обжигающий лед. – Ты ведь сама мне сказала, что не можешь быть моей. Пока он здесь. Пока у тебя есть муж… Сейчас мы решим эту проблему. По-братски.
– Но я и так твоя! Не заставляй Никиту это делать! Умоляю!
Мой жених поднял револьвер со стола. И трясущейся рукой поднес к голове.
Он плакал. На его щеках блестели слезы ужаса. Отчаяния. Он не верил, что это правда – что такое может быть на свадьбе. И мне его было жаль. Искренне жаль.
– Жми, Никита, – приказал Аксенов. Его пальцы обхватили слабую ладонь мажора. Чтобы не было сомнений – он выстрелит, не побоится. У него просто нет выбора. – Проверим твою удачу.
– Нет! – Я крикнула и вырвала наган. – Хватит! Прекрати все рушить! – У меня опять катились слезы по лицу. Артур переходил все границы. Если он появлялся, то жизнь горела. Мои планы, надежды, отношения с людьми – горело все подряд. И я сама. Точно так же горела под ним. Под одним только взглядом этого ублюдка. Я держала в руке пистолет, качала головой. Понимала, что платить придется мной. Уже не спастись. Это конец, самое дно. – Отпусти его, прошу. Не убивай. Я отдам тебе то, за чем ты пришел. Тебе не нужно заставлять – я буду послушна, я хочу… Хочу тебя.
В тот момент застыло все. И воздух вокруг, и звуки. Напряжение стояло между нами, но оно же и сближало. Притягивало нас двоих, как будто магнит.
Он добился своего и получил меня без боя. Без принуждения. Теперь не нужно заставлять и получать невесту силой – она сама себя отдаст. И это не обсуждается.
– Пошел отсюда, – произнес Аксенов. Так он отпускал Никиту. Акт пощады. Акт обмена его жизни на подарок – право первой брачной ночи. – Эй, слышали, – оглянулся Артур, чтобы бандиты пропустили жениха, – не трожьте пацана, пускай идет! Я разрешаю! Наш вопрос решен!
Но когда он снова повернул лицо ко мне…
То ощутил наган.
Я вдавила его дулом прямо в сердце.
И нажала спусковой крючок.
Артур
Я что-то почувствовал. В области сердца. Как будто толчок и яркая вспышка. На долю секунды. А потом тишина. И только боль, ноющая боль где-то в груди. Там стало горячо. Это жжение росло, растекалось по телу огнем. И я не понимал, что происходит.
Почему я это чувствую? И что это такое?
Ульяна. Ее зовут Ульяна. Это все, что я узнал тогда о ней. В тот день, когда мы встретились впервые. И в ту минуту что-то произошло. У меня внутри. Я не забуду это чувство. Оно заставило меня смотреть на мир иначе – заставило не выпускать ее из головы ни на мгновенье. Ни на миг. Не проходило дня, чтоб я о ней не думал.
Я тупел, сходил с ума. Я рвал и метал, словно зверь.
Мне хотелось ее видеть, хотелось прикоснуться к ней. Хотелось провести рукой по животу, по ягодицам. Закрыть ей рот ладонью. И остервенело трахать до потери пульса. Чтобы задыхалась и стонала подо мной, а я не прекращал ее насаживать на член. До самого упора. Пока не кончит, не зайдется дрожью словно ненормальная. В оргазме. Под экстазом. Подо мной. Как я люблю. Как я мечтал это сделать именно с ней.
После той случайной встречи.
А она исчезла. Просто растворилась.
Я искал, прочесывал кварталы, шарил адреса, знакомых, соцсети. Пробил ментовскую базу, чтобы решить этот вопрос наверняка. Я хотел ее найти. Хотел снова увидеть. Хотел ощутить всем телом. Хотел… я ее просто хотел. И хочу.
Хочу ее.
Ульяна вжала пистолет туда, где было ее имя. Где хранил все то, что было ей посвящено. Только ей одной. И она выстрелила – прямо в сердце.
Чувства были похожи. Практически такими же, как в первый день. Когда мы встретились. Она ревела, я не мог ей не помочь. Ей нужен был кто-то, кто бы спас ее тогда. И ирония, собака, оказалась в том, что мы искали с ней одно и то же. Хоть мы этого не знали. Не доперли, что ей нужен был я, а мне нужна была она. Эта девочка. И больше никто…
Семизарядный пистолет.
Он щелкнул раз. Он щелкнул два.
Она не прекращала нажимать на спусковой крючок, но ничего не получалось. В барабане было еще целых пять отверстий, из которых я мог получить удар свинцом.
Пока думал, она сделала еще раз. Щелкнула рулеткой, но мне снова повезло. Боек не встретился с патроном. Выстрел не произошел. Но она старалась. Старалась из последних сил, сжимая губы. Стиснув зубы и нахмурив злобно брови, как свирепый воин. Сумасшедший и бесстрашный.
Как же мне нравился этот настрой.
Ее черные глаза казались чем-то нереальным. Я тонул в них и разменивал секунды. Долю за долей. Будто был готов подохнуть в этих черных точках над потекшей тушью.
Уля хотела убить. Решила прикончить меня. Я был рад тем ощущениям.
Она спешила отыскать патрон и сделала еще одну попытку. Не убрав нагана от груди, она нажала на крючок. Но это снова был не он – не час расплаты за мои грехи. А это значило одно. У меня осталось меньше двух секунд, чтобы ей сказать. Перерубить судьбу в таком ужасном месте и заставить ее жить. А не бояться. Не бежать и не хотеть играть со мною в прятки.
Уля напрягла свой тонкий пальчик. Ствол дернулся, упершись в мою грудь.
Но это был просто щелчок. Осечка. В пятый раз. Ну разве не судьба?
Правой рукой я обнял револьвер. А левой – обхватил ее за шею и прижал к себе. Прижал к губам. Ее сладкие губы, с привкусом соли. И жара – было очень горячо. Но не от выстрела – от языка. Я ощутил его во рту и стал ласкать, как только мог. Я упирался в него, бил его, таранил. Наоборот наглаживал его, словно сосок ее груди – чувствительный и ждавший моих губ. Чтобы подняться, отвердеть и ждать чего-то большего, чем просто ласки ртом.
Наши губы слились. Мы целовались глубоко и бесстыдно. А роковой наган, что я отвел от себя… оглушительно бахнул по люстре.
Ведь патрон там был. Он ждал своего часа. Но так и не дождался.
На нас сыпались кусочки штукатурки. Люстра раскачалась и упала на огромный стол с едой. Все разворотила и со всеми ебенями грохнулась об пол.
Но нам было плевать – я ее нашел и целовал.
Я взял ее на руки и понес наверх. Не говоря ни слова. Ничего не уточняя. Я и так едва успел, чуть не опоздал. Чуть не отдал ее тому, кто Ули не достоин. А она и не надеялась увидеться. Не верила, что я приду. Что я сорву с нее одежду и возьму ее такой, какой была. Чокнутой сукой, которую бы драть да драть.
Как в последний раз.
– Прости, что задержался. Тут в паре кварталов заруба была. Немного помахался на подходах. Но это не повторится. Я всегда буду с тобой.
– Я тебя ненавижу, – закатывались у нее глаза от моих ласк.
А я ведь всего лишь запустил свои руки под платье. Даже не снял этот блядский наряд. Это даже не петтинг, а так… Подростковые шалости.
– А я тебя хочу, – бросил я Улю на кровать и взялся руками за части корсета.
Я не дал ей сомневаться. Просто рвал на ней платье, словно дикарь. Словно увидел подарок под елкой и решил взглянуть скорее, что внутри. Как оно выглядит.
Хотел попробовать на вкус эту конфетку, не дождавшись утра. Еще до курантов.
5
Ульяна
Хотите знать, как так вышло? Почему мы вместе? И как вообще могли встретиться такие разные люди, как я и Артур?
Тогда я расскажу…
(Годом ранее)
В тот день я встала до рассвета. За окном еще было темно. Даже не сумерки – просто темнота перед осенним утром. Но мне не спаслось. В груди как-то паршиво ныло. Было предчувствие.
– Макс? – спросила я у коридора.
Но в ответ тишина. Мы жили вместе, в одной квартире. Комнаты разделены буквально парой метров – три или четыре плитки на полу. Между нашими дверьми. Но я видела брата редко. Он пропадал на работе, не жалел себя, был просто одержим своей службой. Он правда был из тех людей, для которых уголовный розыск – дело чести. Макс верил, что он должен выжигать преступность лично. Он часто мне рассказывал, как ему снятся жертвы нападений, как его мучает совесть, что дело не закрыто. Что виновные на воле, хотя всем и так понятно, кто урод.
Иногда не хватало улик. Или просто адвокаты выбивали для клиентов разные поблажки, откупали их от наказания. Максима это просто убивало. Он воспринимал такое, словно поражение. Очень важное и личное поражение на священном фронте.
Но если брата убивала безнаказанность, гнилое правосудие. То я не на шутку боялась его потерять. По-настоящему. Я страшно боялась того дня, когда узнаю, что он пострадал от рук маньяка. Или киллера. Или пустился за кем-то в погоню, не вызвав подкрепления. Разбился на машине, догоняя наркодилера.
И однажды этот день настал. Это случилось.
"Сегодня ночью было неспокойно, – говорил ведущий новостей. Я только нажала на пульт, как телевизор окунул меня в мороз. Он полз по коже мурашками. Будто провалилась в прорубь. Из теплой кровати прямо под лед. – В районе ипподрома – перестрелка. По данным полиции, была накрыта ОПГ. В ходе задержания два преступника были убиты. – Сказал диктор, перелистывая текст на столе. А потом добавил: – Три офицера ранены… Один погиб. – На этих словах я затряслась от ужаса. Это мог быть он. Я как будто услышала его имя. Хотя это и не так, его никто не называл. В новостях никогда не назовут фамилий, информация секретна. Это правильно, но… В ту секунду я хотела, чтобы правило нарушили. Чтобы диктор произнес его фамилию, этого бедолаги. Который погиб. Чтобы я точно поняла – это не Макс. Не Добрынин… Ну же! Скажи! Скажи фамилию! – А теперь о погоде…"
– Черт!
Я рванула к телефону и стала звонить. Набрала его номер и звонила. Шли гудки.
Один. Второй. Он не отвечал. Гудки шли, но все тщетно.
– Боже, Макс, возьми. Прошу… Максим, возьми трубку, умоляю! Где ты?! Возьми трубку, ответь на мой звонок. Скажи, что все хорошо. Что это не ты…
Но ответа не было. Он не отвечал.
Гудки закончились ничем.
"Абонент не отвечает. Позвоните ему позже"
– Ладно… – выдохнула я, сдавив свой телефон в ладонях. – Ладно. Если ты не отвечаешь, я сделаю иначе… – Набрав полицию, я бегло сказала: – Алло, диспетчер?! Мне нужен оперотдел!..Говорю, оперативный отдел! Капитан Добрынин на месте?!
Это было похоже на сон, но связь пропала. Разговор сорвался, и я слышала гудок.
Затем дежурное:
"Ждите на линии. Как только один из операторов освободится, он с вами обязательно свяжется"
Ну почему, когда так нужно дозвониться, пропадает связь?!
Меня выбросило из сервиса. А снова набрать не получалось. Линия перегружена.
В такое время? Пять утра? Да это просто бред!
Набросив пальто на сорочку, я сбежала по ступенькам и помчалась прямо к зданию. К нему на работу. Это было в километре от дома, совсем недалеко. Я там бывала иногда, но место мне не нравилось. Теперь же хотелось попасть туда как можно быстрее – только бы его увидеть, только бы мой брат был жив.
Макс! Максим! О боже!
Я ворвалась в полицию. Чуть не врезалась в дежурного.
– Куда вы, девушка?! Постойте! Успокойтесь!
– Мне нужен капитан Добрынин, начальник оперотдела!
– А зачем он вам?
– Я его сестра!
– Сестра? – чесал он затылок.
– Да, твою мать! Я его сестра! Мне срочно нужен Макс! Скажи мне просто, где он!
Это сработало против меня. Обычно я спокойная, уравновешенная. Во всем полагаюсь на брата. Он всегда был старшим в семье – бесспорный глава. А я просто рядом, никогда не беспокоилась ни о чем. Будь то деньги, юридические моменты. Он все решал за меня. Он зарабатывал за нас двоих, он ограждал меня от проблем, от опасности. Он заменил мне отца, раз уж на то пошло. С тех пор как папы не стало, Макс превратился в то, что было между мной и внешним миром – он стал защитной оболочкой, буферной зоной. Через которую не проникали негатив и бедность.
Мне на все хватало, денег было не сказать что очень много, но мы не голодали. Никогда. Он старался, работал за двоих, пока я училась. Но в тот день все изменилось. Я впервые в жизни не знала, что делать – просто потому, что Макса не было рядом, он не мог мне дать совет. Не мог решить эту проблему. Он тогда вообще ничего не мог.
Он был в коме.
– Ульяна? – вышел к проходной знакомый Макса. Мы с ним виделись пару раз на праздниках.
– Где сейчас Макс?! Скажи, что с ним все хорошо! Он не выходит на связь, с ним все… – повторяла я судорожно мантру.
Но по тому, как мужчина качал головой, я догадалась, что все плохо. Я не ошиблась. Сердце не подводит. Значит, я не зря проснулась в это время.
– Пойдем со мной. Я отвезу тебя к нему.
Мы сели в патрульную и под мигалками проехали к больнице.
– Это здесь? На каком этаже?
– Их всех сюда привезли, кто там был, – говорил товарищ Макса. – Я бы помог, но не могу – надо спешить в другой район. Просто скажи, что ты родственник. Покажешь паспорт. Запишись в регистратуре. Тебя пропустят к нему.
– Спасибо… – бросила я, выходя из машины.
Но он тронул меня за руку и сказал напоследок:
– Только знай, твой брат – он… Ему здорово досталось. Сам двоих положил. Так что крепись, малая.
Войдя в больницу, я стала спорить с женщиной в регистратуре. Меня никто не желал пропускать. А когда пришел какой-то врач, то он не верил, что мы брат и сестра. Я показывала паспорт, прописку, но фамилии разные, отчества разные. Он просто не верил, заставлял доказать родство. Хоть ты тресни.
– Я вас не пропущу! – не давал он прохода, хотя уже сказал, где Макс. – У меня нет никаких доказательств, что вы родственник!
– Да вы хоть дайте на него взглянуть!
– Нет! Он сотрудник МВД! – орал медик. – Позвоните его матери, отцу – кому-нибудь из родителей!
– Нет у него родителей, нет! Понятно?! У нас обоих нет ни матери, ни отца – у этого парня есть только я! Я одна!
Я просто оттолкнула мудака в халате и пошла без разрешения. Пока он побежал звонить в полицию и вызывать кого-то для защиты кадров.
Но я хотела только одного – увидеть брата. Хотела убедиться, что он жив. Что с ним все хорошо, все в порядке. Ведь ранения бывают разные, я знаю. Он не раз мне рассказывал, что у того и у того его знакомого были ранения. После таких вещей их даже повысили в звании, дали награды.
Только проку от этих медалек, если ты лежишь без чувств и…
– О господи… Макс…
Я вошла в палату и увидела его. С перебинтованной головой. В кислородной маске. Он был без сознания. Лежал на койке и не шевелился. Будто спит.
На мониторе были волны сердцебиения. По красным трубкам поступала кровь. Он был ранен, сильно ранен. Но я не видела, куда.
– Так вот вы где?! – ворвался врач. – Я же вам запретил сюда…
– Что с ним? – спрашивала я, а по щекам катились слезы. – Доктор, что с моим братом? Скажите, пожалуйста. Будьте человеком. Я его семья, больше никого у него нет. Пожалуйста.
– Да что ж ты будешь делать, – чертыхался он, снимая очки с натертой за ночь переносицы. – Какой бардак. Заходи-выходи. Ну просто день открытых дверей.
– Он будет жить? Куда его ранили?
– Ранений несколько. Три, если быть точным. Пациент получил повреждение кисти и бедра. Оба раза – навылет. Кости, артерии не задеты.
– А что с головой?
– Это просто ушиб. От падения. Ничего серьезного. Не ранение. Обычная гематома.
– А куда попала третья пуля? Вы сказали, что ранений три.
Врач отвел глаза и вздохнул. Он будто не хотел об этом говорить. Он понимал, что будет трудно.
– Пробита печень.
– О боже… – закрыла я рот руками. – Печень?
– Да.
– Это серьезно?
– Очень, – кивнул хирург. – Обширное повреждение. Боюсь, что нужна пересадка. Причем срочно. Если не выполнить трансплантацию в течение трех суток, он может погибнуть.
– Может погибнуть?
У меня дрожали руки. Ноги подкашивались – не могла стоять. Хотелось опереться о стену. Да хоть сесть на пол, чтобы это пережить.
Не может быть. Просто не может быть такого. Неужели это правда?
Врач надел очки и подтвердил мои худшие страхи:
– Я даю девяносто из ста, что ваш брат умрет. Если вы не отыщете донора.
– Донора?! – застыло на моих губах. – Но как?! Где?! Разве это возможно?!
– Это еще не все… – врач взял меня за плечо, чтобы сказать последнее: – Это стоит денег. И немалых денег… Страховка не покроет даже половины.
– Сколько? – Но он молчал. – СКОЛЬКО?!
Сумма оказалась неподъемной. Я себе даже представить не могла столько денег. Мной овладевал полнейший шок. Что я могла сделать, кого попросить о помощи? Ведь времени не было.
Как и сбережений. По крайней мере, спросить у брата, есть ли у него заначка на черный день, я не могла. А страховка полиции – одно только название. Она не распространялась на такие случаи, бесплатно можно вылечить только мелкие ранения. А здесь все полностью легло на нас двоих. И разгрести придется мне самой.
Один только вопрос – как?
Недолго думая, связалась с Никитой. Мы с ним порвали, как раз вот на днях очень сильно поссорились. Он назвал меня обидным словом, а я сказала, что мы расстаемся. Это было уже слишком. Он делал целый культ из сексуальных отношений, хотел добиться от меня лишь одного – чтобы я ему "дала". Поцелуев и поверхностных ласок ему не хватало. Мой парень говорил, что он не железный и требует от меня полной близости. Утверждал, что ждать уже не может. Что он не так старомоден в вопросах отношений и не будет ждать до свадьбы. Хочет все и сразу. А я…
Я все чаще в такие минуты думала: а нужна ли нам эта свадьба, хочу ли я выйти за этого человека? Чем дольше мы встречались, тем больше я узнавала Никиту Шептицкого. И та сторона, что открывалась подобно темной стороне Луны, мне абсолютно не нравилась.
И все же он богат. Он из богатой семьи. А мне нужны деньги, сейчас это главное. Деньги – это то, что я хочу добыть любой ценой. Готова буквально на все, чтобы спасти Максима. Ведь если я его потеряю, то это будет ад. Я умру без него. Без Макса я никто, я не протяну и года без его поддержки.
Никита – моя главная надежда.
Но когда он приехал…
– Двести тысяч евро?! – повторил он сумму. С таким лицом, что я сразу поняла – разговор не будет легким. – Ты че, в конец офигела?! Двести косарей – огромные бабки! Зачем они тебе?!
– Макса ранили, он в тяжелом состоянии – в коме!
– Да мне как-то срать на него. На твоего брата.
Он это сказал – и как ножом по сердцу. Я не могла такое слышать. Макс – он просто лучший из людей. Никита и ногтя его не стоит. Не то что говорить о нем в таком тоне. Я вообще с ним встречалась только по двум причинам: он сам мне предложил и настоял, а вторая – такого, как Макс, я не найду. Их просто не существует – таких парней, как он. И это надо принять.
– Но мне на него "не срать". Если ты и правда меня любишь – помоги. Умоляю. Найди мне эти деньги…
– Откуда?!
– Не знаю… – ревела я от безысходности. – Продай машину. Выиграй в покер. Попроси отца, в конце концов.
– Да ты не понимаешь, что несешь, Ульяна. Моя тачка стоит косарей под двадцать – это потолок. Ты просто не шаришь. Этому рэнджу столько лет, сколько мне… А в рулетку я и так уже просрал кучу лавэ. Если б ты знала, сколько я торчу владельцу казино…
– Ну а папа? – цеплялась я за шанс. Как за тонкую соломинку. – Попроси его. Скажи, что очень надо на лечение Максима. Скажи, что он мой брат. Что это вопрос жизни и смерти.
У меня слезы текли ручьем. Я висела на Никите как на спасательном круге. Он был моей последней надеждой. Но почему-то мне уже тогда казалось, что иду на дно. Что он не станет меня тянуть и просто сбросит в воду.
– Послушай, детка… – отцеплял он мои серые от холода пальцы. – Я с батей сейчас не особенно лажу. Мы в контрах. Понятно? Так что…
– Но ведь Макс погибнет! Ты обязан что-то сделать!
– Знаешь, – криво улыбнулся тот, на кого я рассчитывала больше всего, – твой брателло меня не особо-то и любил. И… у нас это чувство взаимное. Я не буду сильно плакать, если узнаю, что он умер. Он же мент – такое бывает. В ментовке ведь нормальные не будут работать. Он знал, куда идет. Нефиг было героя корчить.
Мои руки слабели.
Они сползали вниз, оставив его плечи. Оставив воротник рубашки.
Он говорил как бездушная сволочь. Ранил меня в самое сердце.
Но я не могла просто взять и отступить.
– Никита, ты ведь хочешь секса?
Мои руки опускались ниже – гладили его растущий член через штаны. Он становился больше, твердел под моим вниманием. Я надеялась сыграть на похоти.
Мне было до скрежета зубов обидно это делать. Я чувствовала себя шлюхой, позорной проституткой. Но эти деньги все решат. И если я могу еще заставить бывшего пойти навстречу, то только своим телом.
Он улыбнулся. Член набух и выпирал. Я трогала его рукой, намекая на согласие. Если он и правда меня хотел, то сейчас была отличная возможность взять свое. Никита получит меня целиком, а я спасу того, кого люблю по-настоящему.
Вот только план не сработал. Он просто вытер о меня ноги.
– Поздно, крошка. Поезд ушел. Надо было раньше не ломаться.
– А я и не ломаюсь, – говорила я с дрожью в голосе. Пыталась подавать себя как искусительницу, но в горле ком. Мне казалось, что вот-вот все пойдет кубарем. Ничего не получится. И это была правда. – Я на все согласна.
Никита убрал мою руку от штанов и покачал головой:
– Мне это уже не надо. С утра мне отсосала моя новая телочка. Не забывай – мы расстались, это было твое решение. Сама виновата, идиотка. Теперь кусай себе локти.
Он оттолкнул меня. Садился в машину. Просто оставил одну на обочине.
А я плакала. Роняла на землю слезу за слезой. Осознавала, что это конец. Приговор. Мне ни за что не отыскать тех денег.
– Дай хотя бы половину. Мне этого хватит, чтобы клиника начала подготовку к пересадке. Остальное я найду сама. Умоляю тебя, Никита. Пожалуйста…
Он хитро прищурился и ответил:
– Надо было раньше думать, недотрога. Теперь мне есть кого трахать… Но если ты хочешь деньжат – иди на окружную. Там полно таких, как ты – только приоденься, причешись, марафет наведи. И вперед.
– Не оставляй меня одну, – рыдала я под звук мотора. Смотрела, как мой парень сел за руль и врубил погромче музыку. Чтобы меня не слышать. – Умоляю, Никита! Не бросай меня!
Но он вдавил педаль. Сорвался с места. С визгом шин уехал прочь.
И небо потемнело. Стало низким, свинцовым. Начал моросить холодный дождь.
Я закуталась в пальто и закрыла глаза.
Не представляла, как смогу решить свою проблему. Но я точно знала, что без Макса мне не жить. Он мой луч тепла, мой тыл, моя опора. Сама я как сирота – настоящая, никому ненужная. Всеми забытая девочка.
Тогда мне казалось, что это конец. Я была почти уверена, что умру.
Хотелось уснуть и не проснуться. Рядом с братом, в той палате.
Но затем появился он.
Артур. Мой первый мужчина.
