Текст книги "Девочка Карима (СИ)"

Автор книги: Альбина Яблонская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– О, Карим…

Ната дрожала от предвкушения и непроизвольно царапала мне спину. Не слишком больно, не очень глубоко. Но достаточно ощутимо, чтобы я возбудился до предела и достал из джинсов свой тяжелый член.

Мы потанцевали вокруг стола еще с минутку и просто рухнули в постель – упали на большую мягкую кровать, покрытую белой простыней. Она пахла чем-то приятным. Наверное, цветами: лавандой, жасмином или еще какой-то новомодной хуетой. Но для меня тогда был важен только один-единственный запах – это аромат вспотевшего женского тела. Он ложился на белизну мелкой дрожью. Колыхал вечерний воздух стонами и звуком сочных поцелуев. Поцелуев на губах, на плечах, на груди, на испуганном страстью животе.

Я водил языком по самым чувствительным местам. Царапал шелковистую кожу щетиной, шумно вдыхал ее запах и терся носом там, где были эрогенные зоны моей малышки. Пока никто не видит, никто не осудит. Никто не помешает. На этом острове были только мы вдвоем, и больше никого.

Хочу, чтоб так было всегда – было вечно. С этого самого дня.

Я повалил ее на кровать и подложил под поясницу мягкую подушку. Так мне было удобнее делать то, за что меня Ната готова разорвать на части. Не знаю, двигала ею страсть, или это было чистое безумие, но когда мой язык прикасался к ее клитору, голое тело тряслось словно в конвульсиях. Бедра сводило судорогой, колени пытались встретиться и преградить мне путь. Но я с размаху шлепнул ее по заднице, оставив четкий красный след от ладони.

– А! – крикнула она, но уже не пыталась противиться.

Ее ноги раздвигались в стороны как послушные кисы. Я проникал между складок и смазывал горячее местечко слюной. Ласкал ее губки. Влажным кончиком языка щекотал набухший клитор. Это было блаженно. И для нее, и для меня. Я любил это делать – любил дарить ей капельку бешенства. Когда она не могла уже терпеть и хотела сразу двух вещей: чтобы я прекратил это делать и в то же время ни за что не останавливался.

– Смотри на меня, – переместился я выше и схватил ее за шею. – Смотри на меня, я сказал!

Ната смотрела мне в глаза, а я теребил ее внизу упругим пальцем. Играл на клиторе, как опытный пианист на клавише рояля. Такого красивого и утонченного рояля. Плавные линии, волшебные формы, ощущение избранности и полного погружения без остатка. Для меня это было искусство – уникальный талант доводить свою девочку до оргазма. До крайней точки, откуда открывался шикарный вид на вкус удовлетворения. Ощущение полноценной жизни в объятиях мужчины.

– Карим… – говорила она дрожащими губами. – Карим…

– Смотри на меня. Смотри на меня.

Я повторял эти слова раз за разом, пока не увидел, как ее глаза закатываются. Она теряла связь с реальностью и буквально отключалась. Пальцы выгибались как струны, губы просто белели от укусов, а я не останавливался и теребил ее горячий клитор, пока Ната протяжно кончала. Очень сочно и мягко. Без резких движений и криков. Просто сладкая дрожь и медленный выдох, несмотря на скачущее сердце.

Она словно таяла в моих руках. И я уже не ругал ее за это – не заставлял смотреть в глаза. Награждал ее покоем и свободой, которая приходит только тогда, когда ныряешь в теплый оргазм от опытной руки. Безвозвратно утопаешь в эндорфинах и улыбке. Такой безмятежной, такой легкой и естественной. Она возникала у нее на губах каждый раз, когда я делал это. Когда не отступал и заставлял кончать… Еще. И еще.

– Карим… – шептала она на ухо, пока я терся членом о ее разгоряченное тело. – Как же мне хорошо… Так хорошо с тобой… Так хорошо…

Я прижался к клитору и стал надрачивать его головкой. Водить членом из стороны в сторону, заставляя Нату вздрагивать и выгибаться. Ее руки комкали простыню, а губы снова закусывались от вожделения. Я делал нечто необычное – такое, чего раньше не было. И ей это нравилось. Так волнующе и незнакомо. Она впервые чувствовала член так близко, прямо возле губок. Прямо там, где все пылало и текло, все буквально молило, чтобы я сделал это. Чтобы я прервал эти муки – просто вошел.

И я это сделал.

Я уверенно и плавно погрузился в Нату, специально ничего не говоря. Не подготавливая ее словами. Не выделяя этого сакрального момента среди сотен прочих. Просто доставил ее на небеса и мгновенно отнял девственность.

Внутри было узко и горячо. Так влажно и невинно.

Ната смотрела на меня испуганными глазами. Вцепившись в мои волосы и до конца не понимая, что случилось. Ей было больно, было страшно. Было странно ощущать меня внутри, а не снаружи, как это было раньше. Мы соединились воедино и будто сливались – как инь и янь. Я и она. Негодяй и хорошая девочка. Взрослый мужчина и юная девственница, которая уже перестала быть таковой.

Теперь Ната была женщиной. И случилось это из-за меня. А значит, я за это в ответе – я буду заботиться о ней и дам абсолютно все, что ей нужно. Включая свою любовь.

– Прости, – говорил я шепотом, пока за окном уже светало. Где-то далеко над океаном рождалась полоска утренней зари. Так красиво и неподдельно. – Извини, но так надо, – прижимал я к себе Нату, а она тихо плакала.

Это было для нее большим стрессом. К такому не привыкнешь, не приготовишься. И я это понимал. Но что могут сделать слова обычного мужика? Чем я мог это сгладить? И можно ли такое сгладить вообще?

Для меня это тоже был важный день. Теперь мы с Натой стали ближе – настолько близко, что становились одним целым. И это было надолго. Я просто чувствую…

Набрав воды в большую ванну, я взял Нату на руки и отнес – залез сам и положил на себя юную девушку, которая впервые познала настоящий секс с мужчиной. Вода была теплой, она обволакивала наши тела со всех сторон и действовала как эфир. Она проводила между нами чувства и слова – мы могли понимать друг друга без вербального общения. Могли молчать и смотреть через открытую дверь на рассвет. Наблюдать, как краешек солнца просыпается над горизонтом и постепенно превращает волны в нечто необычное – смесь черной ряби и бликов алого цвета. Было похоже на огонь, словно море перед островом горело.

– Скажи мне… – нарушила она тишину и решила задать мне вопрос. – Только честно.

– Что? Что ты хочешь узнать? – спросил я Нату и обнял ее еще плотнее. Будто боялся потерять. – Спрашивай.

– У тебя до меня было много девчонок?

Я отбросил голову назад и медленно выдохнул. Это было самым последним, о чем я хотел говорить в тот момент. Только не о других женщинах – только не о них. Сейчас они для меня уже не существовали. Была только та, которую я обнимаю, лежа в ванне. На необитаемом острове.

– Какая разница? Зачем тебе это знать?

– Ты многое знаешь о сексе… Уж точно больше меня. Значит, у тебя было много женщин. Не так ли?

Где-то далеко, на фоне первых солнечных лучей, плыла рыбацкая шхуна. Честные трудяги шли на промысел. Их судьба нелегка – должен поймать как можно больше рыбы, чтобы твоя семья не бедовала. Чтобы прокормить жену, детей. А часто это очень много детей… И я им в чем-то завидовал. Потому что найти здесь рыбу было гораздо проще, чем ответить на вопрос моей Натки. Не назвав себя в мыслях мерзавцем.

– Сейчас у меня только ты. Зачем говорить о прошлом?

– Просто ответь на вопрос, – повторила она, смотря куда-то вдаль. А мои глаза наоборот закрылись – я зажмурился и вжался носом в ее волосы. – Сколько у тебя было девушек? Ты помнишь всех своих партнеров?

– Нет, – ответил я честно. Без лишних прикрас – все как есть. – Не всех.

– Ты их хотя бы считал?

– Хм… – улыбнулся я такому колкому вопросу. – Ты к ним ревнуешь?

– Нет.

– А по-моему, да. Ты к ним ревнуешь.

– Нет, я не ревную, – твердила Ната. – Это бред. Мне все равно.

– Если бы было все равно, то не спросила бы.

И она замолчала. Не произносила и звука какое-то время – только гладила меня ногой. Скользила по голени, подняв небольшую рябь внутри нашей ванны.

А потом Ната опять задала вопрос:

– Ты их часто вспоминаешь?

– Зачем? – удивился я.

– Думаешь о них во время секса? Когда делаешь это со мной…

– Хм… – прошелся я ладонью по ее груди, погладил живот и остановился на бедре. – А ты сама кого-нибудь представляешь вместо меня? Может, своего декана? Он так соблазнителен с голым волосатым задом.

Но Нату это не сбило. Она по-прежнему была серьезна.

– Когда ты думаешь о них, это помогает тебе возбудиться, кончить?

– Пф… – рассмеялся я. – Ха-ха-ха…

– Скажи мне честно.

– Чтобы возбудиться с тобой, мне достаточно тебя. Я могу даже быть не дома и подумать о тебе мельком… – говорил я со смешком, но в этих словах была только доля шутки. – Все, член уперся в руль. Боюсь разбиться на смерть… Буквально вчера был как раз такой случай – член вырос так сильно, что уперся в педаль газа. И я превысил скорость на проспекте…

– Ха-ха-ха! – хохотала Ната, елозя по мне своей мокрой спиной. – Ты дурачок, Карим. Ты это знаешь?

– Да нет, – говорю, – серьезно… Меня остановили, значит, мусора. И такие: «Нарушаем, гражданин. Вы сегодня что употребляли?» А я им отвечаю: «Да стояк у меня просто. О девочке своей подумал, вот и превысил скорость».

– Вот же ты смешной…

– Серьезно, так и сказал, – говорил я правду, как ни странно. – И они поверили, представляешь? На лапу дал и сразу же поверили…

– Ты дурак, – перевернулась Ната на живот и поцеловала меня в губы. Такая теплая, влажная, уставшая после секса. Но жаждущая большего.

– Это ты меня таким делаешь. Делаешь меня дураком. Твое тело меня дурманит, делает… бешеным… – говорил я между поцелуями. – Оно делает меня тупым.

– Ты не тупой. Не притворяйся. Тупые мне неинтересны.

Она легла мне на грудь и опустила веки. Было так спокойно и уютно – как никогда до этого. Незабываемое чувство.

– Правду говорят, – сказал я и мечтательно улыбнулся, – любовь отупляет.

Ната вдруг открыла глаза и подняла голову.

– Что? – спросила она. – Что ты только что сказал?

– Сказал, что ты меня возбуждаешь, детка.

– Нет, – качала Ната головой. – Не это. Только что… Что ты только что сказал?

Я пожал плечами и ответил:

– Ничего.

А она лукаво улыбнулась и опять легла на грудь – как на теплую подушку.

– Хм… – мурлыкнула Ната и поцеловала меня в шею. – Ты сказал слово на букву «эл». Я слышала.

– А… да это так. Красивая фраза. Вот и вспомнил.

– Ты веришь в любовь?

С моря подул свежий бриз. И я тихо улыбнулся, пока она не видит.

– Не верю. Ее не существует. Обычно люди путают ее с похотью. Или семейным долгом. Привычкой. Давно отжившим себя рефлексом, как у собаки Павлова… Утром встал – чмокнул жену в щечку, пожрал ее стряпню, ушел на работу. Вечером вернулся – то же самое. Тоже поцелуйчик, тоже стряпня, только ужин. А потом спать. На следующий день повтор. И тупые валентинки на четырнадцатое февраля… Так что не обольщайся, любви не существует. То все пиздежь романтиков, которые в глаза не видели реальной жизни. Вся любовь кончается тогда, когда конфетно-букетный период уходит.

– А у нас он уже закончился – этот конфетно-букетный период?

– Ну… – оправдывался я. – Конфетно-букетного периода у нас не было. Я сразу перешел к сексу.

– А жаль, – вздохнула Ната, поглаживая пальцем мой сосок. – Мне бы понравилось.

– Хочешь конфет? – Я почувствовал, как мой член пробуждается. Он становился все тверже и тверже. Ведь трудно было забыть, что я так и не кончил. – У меня есть одна конфета – большой и длинный леденец. Тебе понравится.

– Хм… – гладила его Ната рукой. – Люблю сладкое.

11

Наташа

Та ночь была особенной. Этот первый раз – он… Это трудно назвать полноценным сексом. Но надо отдать должное Кариму, он сделал все, чтобы снять негатив. Чтобы у меня не сложилось ложное впечатление. Чтобы я не думала, будто это нечто отвратительное, болезненное, просто неестественное для женского тела.

Он был нежен, обходителен. Было даже как-то странно видеть его таким – настолько внимательным ко мне. К каждой моей просьбе, к каждой мысли. К каждому слову.

Мы наслаждались друг другом до самого утра. А потом я просто уснула в крепких объятиях. Беспробудно, сладко, в руках любимого мужчины. Впрочем, Карим говорит, что любви не существует. А если это правда, то что же я чувствую? Если это не любовь, то что?

«А-А-А-А!!!»

Я проснулась, когда солнце было высоко. Думаю, около полудня. Часов в одиннадцать – не меньше. Но разбудил меня не шум прибоя, не бриз, и даже не поцелуй Карима. Мой сон прервался из-за крика. Мужского крика.

Сперва мне показалось, что это кошмар. Ну или просто послышалось – кричала чайка, порыв ветра, скрипнула пальма или кокос упал и разбился об мокрый песок. Но крик повторился.

«А-А-А-А-А-А!!!» – доносилось сквозь щель в приоткрытой двери.

Кто-то истошно орал. И мне от этого стало страшно.

– Карим? – осмотрелась я, но никого не увидела рядом. Его не было. Он куда-то ушел, а меня оставил. Почему? Что произошло? Ведь… если остров необитаем и здесь никого быть не должно, то… кричал Карим?

«А-А-А-А! Помогите! Помогите, кто-нибудь!»

Снаружи опять надрывно кричали. Какой-то мужчина. Было не очень похоже на голос Карима. Но менее страшно от этого не становилось – я замерла у входной двери и не решалась выйти.

Конечно, понимала, что вечно так продолжаться не могло. Поэтому спустя минуту осмелилась и дернула за ручку – пустила в дом много солнечного света. Лучи слепили, я прикрывала глаза ладонью, но все равно ничего не видела. Спустилась вниз по ступенькам и направилась к пляжу. Это было совсем недалеко – в каких-то двадцати-тридцати метрах от порога. А когда подошла поближе, то чуть не потеряла дар речи от увиденного.

– ПОМОГИТЕ! – кричал человек с мешком на голове.

Он сидел на стуле со связанными сзади руками. В одних трусах, по колено в воде. Каждая новая волна била ему в спину и оббрызгивала пеной черный пакет – он прикрывал лицо. И я могла только догадываться, кто под маской. Но точно не Карим. Не его комплекция. Этот был брюзгой с обвисшими боками. Самый обычный мужик средних лет, но отнюдь не загорелый, как выглядят местные. Он был белый как сметана – пленник точно не из этих краев. Так как же он попал на остров? Кто его сюда привез? И зачем?

– Кто… кто вы? – набралась я смелости и задала вопрос. – Почему вы здесь?

– О господи! – затрясся незнакомец. – Боже, меня кто-нибудь слышит?! Умоляю! Развяжите меня! Развяжите! Развяжите веревки, прошу вас! Развяжите! Развяжите веревки, умоляю!

Я оглянулась – никого больше нет. Только я и обнаженный гость на берегу тропического острова. Можно было подумать, что это начало легкого курортного романа. Но на деле же походило на ужастик – тошнотворный триллер с элементами кошмара. Может, я все еще сплю и мне это просто снится?

Подойдя к нему ближе я взяла за верх пакета и медленно стащила его с головы.

Но то, что я там увидела – это повергло меня в истинный шок.

– Наталья?! – вскрикнул мужчина, и я тут же поняла, что это мой декан.

– Олег Андреевич?!

Я не на шутку испугалась. Стала пятиться к дому, закрыв рот руками – боялась закричать так же сильно, как он. Этот связанный человек… Он до боли похож на того, кто домогался меня в Москве.

– Наташа, развяжите меня, умоляю! – кричал он и прыгал на стуле, пока его голову накрыла новая волна. – Пожалуйста! ПОЖАЛУЙСТА!

– Нет… – качала я головой. – Нет, это не может быть правдой. Это бред. Мне все это кажется. Только кажется…

Но в ту же секунду я уперлась спиной во что-то твердое.

– Натка? – послышался голос Карима.

И я буквально выскочила на него с ногами – как напуганный ребенок, убегающий от своры собак.

– Боже, Карим! Карим… Где ты был? Ну где ты был все это время? Мне так без тебя страшно.

– Кто это? – показал он пальцем на мужчину. Сидящего на стуле и орущего куда-то в океан. Это был какой-то животный ор. Словно кричала зебра, которую схватили гиены и собрались превратить в роскошный ужин.

– Я думала, ты мне скажешь.

– Да я не знаю… Мужик какой-то орет на берегу… Ты с ним знакома?

– Не уверена. Но он очень похож на моего декана.

– Декана? – ухмыльнулся Карим и оценивающе свистнул. – Это на того, что ли, который минета хотел? Какое совпадение…

– Скажи мне честно, Карим, – смотрела я ему в глаза, – это твоих рук дело?

– Что? – улыбался он. – Да нет, конечно. Разве я похож на сумасшедшего?

– Да, похож, – настаивала я. – Так это ты или не ты? Это мой декан? Скажи мне честно – не вздумай врать.

– Ну ладно, – признался Карим. – Окей, это моих рук дело.

– Господи…

– Да, я позаботился о том, чтобы его сюда привезли.

– Зачем? – не понимала я такого бреда. – Зачем ты это сделал? Он ведь… он ведь просто…

– Он позарился на чужое, – отрезал Карим и изменился в лице. Он был серьезен и что-то задумал. Но мне этот настрой совсем не нравился.

– Что ты задумал? – семенила я сзади, пока Карим шел к декану быстрым шагом. – Карим! Что ты задумал?! Карим!

А он подошел к Олегу Андреевичу и достал пистолет:

– Адьес, мучачо.

– Нет! – крикнула я, но было поздно.

Карим нажал на спусковой крючок, и… из пистолета брызнула вода. Прямо в лицо орущему декану.

– А-А-А-А-А-А!!! – извивался он на стуле и просто рыдал от ужаса. Пока Карим стрелял в него водяным пистолетом.

– Как же жаль… – говорил мой парень. – Жаль, что вместо пуль вода. Я бы тебе со смаком жбан прострелил.

У меня голова шла кругом. Только что я решила, что Карим убьет декана. Я была почти уверена… А Олег Андреевич так и вовсе попрощался с жизнью. Он сидел и плакал как ребенок – как маленький мальчик. Это шло вразрез с тем имиджем, который все видели в универе. Теперь он не чувствовал власти, не был уверен, что сможет поиметь меня, достаточно ему просто щелкнуть пальцами. Поставил несдачу – и все, птичка в клетке. Осталось лишь заставить ее петь, как ты пожелаешь.

Но, к счастью, я была не одна. Карим не оставил меня наедине с проблемой и сделал подарок. Вот только я не понимала, что мне делать – целовать его за это или дать пощечину. Какой же он все-таки псих. Ревнивый, очень властный и не привыкший пасовать. Неужели я за это его и люблю?

– Ну что, гондон? – сказал Карим и схватил преподавателя за волосы. – Ты был плохишом? Признавайся…

– О чем вы говорите?! – кричал Олег Андреевич. – Что тут вообще происходит?!

Я не привыкла видеть его без очков. Лицо перекошено страхом, с ушей свисают водоросли, а под глазом свежий фингал.

– Это ты его так? – спросила я у Карима.

– Да нет, – ухмыльнулся он. – Это мои парни перестарались. Я к нему и пальцем не притронулся.

– Он врет! Это он меня бил! – визжал декан каким-то неестественно женским голосом. – Он избил меня, а потом надел на голову этот вонючий ме… м-м-м…

Карим заткнул ему рот ладонью и сказал:

– Да когда ты заткнешься наконец? Как студентов чпокать – так он мужик на все сто. А как за слова свои ответить – так сразу орет как баба… Успокойся. А то будет хуже.

Я заметила, как к берегу плывет яхта. На ней было полно полуголых девиц, играла музыка, со стороны походило на оргию. Было похоже на бредовый сон. Но Карима это не удивило.

– А это еще кто? – спросила я.

– Не переживай, это к нам.

– К нам?

– К Олегу Андреевичу, – сказал Карим и похлопал декана по щеке. – Ну что, чмошник? Ты ведь хотел, чтоб тебе сосала молодая девочка, да?

– Вы об этом пожалеете! – скрипел он зубами.

– Хе-хе-хе… – достал Карим свой телефон и начал снимать. – Нет, Олежа, это ты пожалеешь. Понятно? Не надо было трогать мою Нату. Ой не надо было.

– Что ты собрался делать? – спрашивала я заговорщицким тоном. – И кто все эти люди на яхте?

С борта на остров спускались шлюхи. Татуированные, с пухлыми губами и торчащей грудью… В откровенных купальниках, которые порой были похожи на тонкую ниточку. Некоторые – вовсе топлес.

– Не переживай, малая. Лично я с ним ничего не буду делать. Только сниму на телефон, как наш Олег Андреевич проводит время на Филиппинах. Пока все думают, что он в командировке. Да, Олег Андреевич?

Шлюхи облепили моего декана, словно пчелы сочный сахарный арбуз. Пока одна лизала его щеку, другая села на колени и принялась скакать, как наездница диких мустангов.

– Перестаньте это делать! Я против! ПРЕКРАТИТЕ! – кричал декан.

Но все было тщетно – маховик запущен. Шишка универа был уличен в непозволительных вещах. В кои-то веки его поймали с поличным, и теперь уже не отвертеться. Карим все снимал, а проститутки делали свою работу. И пускай это была постановка – все равно такие как он заслуживают худшего.

– Ничего, – кивал Карим, смотря на экран телефона. – Звук мы подправим чуток. Сделаем так, чтоб он кричал: «Да, детка! Скачи на моем члене быстрее! Не будь фригидной, как моя жена!»

– Жена? – удивилась я. – Он женат?

– А ты не знала?

– Нет…

– Хм, – улыбался Карим, словно хитрый лис. – Может, и наш Олег Андреевич тоже об этом не знал? – Мой жестокий мститель подошел к декану и стал снимать крупным планом, как девушка сосет у него член. – Ну что, красавчик, теперь ты доволен? Хорошо сосет?

– Это преступление! – кричал декан через слезы. – Это просто шантаж! Я буду жаловаться на вас в полицию!

– В полицию он будет жаловаться… – смеялся Карим. – Какой же ты жалкий. Но… знаешь, чувак, я все равно никак не могу понять. Не могу никак взять в толк одну штуку. Если тебе так хотелось секса на работе, то почему ты просто не вдул своей жене? Она ведь тоже работает в универе. Я пробил инфу. Вы с ней работаете в одном и том же блядском здании, – Карим пожал плечами и не мог понять, как такое возможно. Зачем? – Да если бы я работал в одном здании со своей женщиной – я бы пользовался этим каждый день. Каждый час. Это же так удобно – иметь свою бабу прямо на работе… – Он ткнул декана пальцем прямо в нос. – Я бы трахал жену у себя на столе, а не подкатывал к другим. Понимаешь? Хах… А ты дурак. И теперь твоя супруга все узнает. Я отправлю ей этот видос прямо сейчас.

Карим нажал на картинку и кликнул значок «Поделиться».

– НЕТ! – орал Олег Андреевич. – Умоляю, только не это! Прошу вас! Не делайте этого! Нет…

Он просто рыдал от отчаяния. Выглядел убого и беспомощно. Думаю, что такого финала он не ожидал.

– Не делать? – «удивился» Карим. – Что, сука, не хочешь такого пиара, да?

– Нет… – капали у декана слезы с кончика носа.

– А чего хочешь?

– Просите что угодно…

– Довольно, – сказал Карим и дал сигнал всем этим порно-звездам, которые кусали и сосали Олега Андреевича со всех сторон. Они разошлись, и мой парень взял декана рукой за подбородок – больно схватил за челюсть и поднял его лицо вверх. – Ты больше не посмеешь обидеть Нату. Никогда. Как бы она ни училась. Какие бы оценки ни получала… У нее всегда будут пятерки. А все проекты-хуекты – ты просто запишешь, что сдано. И точка. Понял? Чтоб не ебал ей больше мозги. И самое главное… – Карим опустился ниже и сказал это прямо в глаза своей жертве. – Ты больше к ней не притронешься и пальцем. Даже не посмотришь в ее сторону. Понятно? Узнаю, что дрочишь на ее фотку – приеду и отрежу яйца. Усек, декан?

– Да… – тряс тот головой. – Да. Я все понял. Все запомнил. Просто отпустите меня, пожалуйста…

– Ладно, – выдохнул Карим и спрятал телефон в карман. – Надеюсь на твое благоразумие. А то ведь я всегда могу выложить в интернет это видео. Оно сделает тебя знаменитым.

– Не надо, – молил Олег Андреевич. – Будьте человеком. Дайте мне шанс все исправить.

– Эй, пацаны! – свистнул Карим двум амбалам на яхте. – Можете забрать это ссыкло!

– Что с ним делать, босс?

– Просто отпустите. Я сегодня добрый. Хочу творить добро.

– Отвезти его в город? – уточнил бритоголовый.

И Карим обернулся с лукавой усмешкой:

– Бросьте его в воду возле берега. Но не слишком близко, пусть поплавает от души… Побывать на Филиппинах и вдоволь не поплавать – настоящий грех.

12

Наташа

Карим меня, конечно же, удивил. Шокировал по полной программе. Мне бы и в голову не пришло, что он может так сильно заморочиться с местью Олегу Андреевичу. Я сперва ведь и не решалась ему об этом рассказать. Элементарно боялась, что мой бойфренд наломает дров, и в итоге дойдет до мордобоя. Меня выгонят из универа, просто отчислят без права вернуться даже через год… Но после всего увиденного и услышанного на отдыхе я поняла, что Карим не так прост и прямолинеен, как иногда казалось. Он мог умело манипулировать впечатлением о себе, мог скрывать истинные чувства и делать вид, будто ни о чем не думает, хотя это вовсе не так.

Он был больной на голову. Таких мне встречать еще не приходилось. И каждый прожитый с ним день дарил новые впечатления. Яркие, сочные. Особенно в ту среду…

Я сидела на лекции как раз у декана.

После моего возвращения его не было на работе еще с неделю. То ли долго добирался до Москвы, то ли снимал напряжение у психолога. То ли просто боялся появляться в вузе. Боялся меня?

Но после визита на остров он стал другим. Заметно другим. Не только в отношении ко мне, но и ко всем, особенно к девочкам. Впрочем, не заметить странное общение со мной мог разве что слепой. Это было правда странно.

– Вот черт… – услышала я звук рингтона. Мой телефон разрывался где-то в сумке, а я никак не могла его найти. В куче всякого хлама… – Да где же ты?

– Кхм-кхм, – оборачивались на меня студенты. Всех этот звук раздражал. И я ведь была уверена, что звонит не кто иной, как мой Карим.

Он наяривал и наяривал, хотя прекрасно знал, что у меня сейчас пара. Неужели нельзя подождать? Или… вдруг это что-то серьезное?

– Алло, – ответила я робко. Почти опустившись под стол. Как будто это сделает меня незаметной. Но Кварим как специально кричал в телефон очень бодрым голосом.

– Привет, Натка! А угадай, кто проснулся!

– Карим, тише… – шипела я. – Сейчас пара.

Но какое тише? Об этом должны были знать все в округе.

– Проснулся мой твердый член! Он тянется к телефону и хочет услышать твой голос! Поцелуешь его при встрече?!

Вокруг звучали смешки. Одногруппники слышали все эти пошлости. И я уверена, что слышал это и препод – мой потрепанный жизнью декан. Господи… гребаный стыд.

– Кхм, Наталья, – окликнул меня Олег Андреевич. И я сразу же выпрямилась.

– Да. Извините… мне выйти?

– Да, конечно, – кивнул декан, будто это было его спасением. Немного нездорово, будто сглотнув слюну для пересохшего горла. Словно услышанный голос Карима пробудил в нем ужасные воспоминания. И теперь он стоял и судорожно кивал – надеялся, что я выйду и здесь не появится мой покровитель.

– Так… мне выйти в коридор? Вы можете продолжать выкладку материала. Я не хотела вам мешать.

– Нет, – отрезал декан. – Все нормально, все в порядке. Вы мне ничуть не помешали. Ни вы, ни… ваш собеседник… Можете выйти и… уже не возвращаться. Вы уже и так усвоили материал. Я это точно знаю. До завтра, Наталья. Хорошего вам вечера.

Все очень странно посмотрели на меня, и мне стало безумно неловко. Будто я сидела без одежды. Забыла надеть штаны или типа того.

– Ну так что, малая? – все еще висел на проводе Карим. – Мне заезжать за тобой? Я хочу тебя прямо сейчас… Ты слышишь? Я просто очень хочу тебя тр…

– Хорошо, Карим, я поняла, – выпалила я и под пристальным взглядом толпы добавила: – Уже выхожу. Можешь подъезжать. Пока.

Олег Андреевич надел на свое лицо фальшивую улыбку и с грустными глазами помахал мне рукой. Мне его теперь было даже жаль. Нескоро он оправится от такой встряски. Ох нескоро.

Выйдя из здания, я услышала шум. Какой-то странный рев мотора. Но не машины – скорее мотоцикла или…

– Что? – оторопела я, ступив на первую ступеньку. – Карим?

Он подъехал к универу на каком-то квадроцикле. Большие зубастые шины, две выхлопных трубы, широкий мотоциклетный руль и ревущий мотор, под моим экстремальным парнем. Он промчался между столбиками, которые специально вкопали в землю, дабы прекратить наскоки наглого внедорожника. И теперь Карим взбирался по ступенькам верхом на квадре, разгоняя пешеходов в стороны.

– Приветик, – подъехал он ко мне и с ходу чмокнул в щеку. Даже не слезая с сиденья. – Запрыгивай. Пока эти дебилы мусоров не вызвали… Давай-давай! – подгонял меня Карим. И я с неподдельным страхом садилась на рычащего зверя.

– Где ты его взял? Что это вообще такое?

– Если я не могу проехать на машине – я беру квадроцикл. Меня не остановить какими-то блядскими столбиками. Давай – хватайся. Чур держаться крепко!

Он газанул и сделал петлю, высекая на мраморе черные полосы резины.

– Эй! – кричал нам охранник, выбежавший из парадного входа. – Стоять!

Он свистел нам вдогонку, но это было тщетно. Мы неслись по лестнице, словно спускались по горному склону. А когда разменяли ступеньки – сразу же махнули за ворота, куда-то в парк.

Карим припас мне культурную программу. И могу сказать, что таких ярких чувств, как в тот безумный день, я еще никогда не испытывала.

Ворвавшись в тишину уютного парка, мы разгоняли голубей и мчались по зеленому газону, как гоночный экипаж. Какое-то ралли Париж-Дакар, ей-богу… Подбрасывая в воздух грязь и куски еще мокрой от дождя травы – мы летели к озеру, куда впадали сразу несколько ручьев. Вода в них была чистой и прохладной. Во всю летели брызги, я вцепилась в Карима мертвой хваткой и громко смеялась. Нервно хохотала, пока он высекал пируэты на песчаном берегу водоема.

Мы носились по траве, подпрыгивали на кочках, будоражили диких уток, которые взлетали в небо явно не по плану. Это было сумасшествие, просто ребячество, наглые глупости двух хулиганов. Но… как же мне все это нравилось.

– Карим, куда ты?! Куда-куда-куда?!

Он решил переехать ручей, и вода поднималась все выше и выше. Доставала до лодыжек. Я поднимала ноги, но куда уже дальше – доставало до самых колен. Джинсы были наполовину мокрыми.

– Спокуха, Натка! Мы выберемся! Выедем… У нас тут сто кобыл… И шноркель…

Я понятия не имела, о чем говорит мой парень, но все же могла отличить сухую одежду от мокрой. А еще заглохший мотор от работающего.

– Мы что, заглохли?

– Вот же срань! – ругался Карим и крутил намокший стартер. А он никак не заводил мотор. Все вращался и вращался, а на выходе – ноль. – Воды хлебнули… Черт…

Я уже собралась прыгать в ручей, но первым это сделал Карим. Он погрузился в воду по пояс, взял меня на руки и понес прямиком на берег.

– Ну ты дурачок, – смеялась я и целовала его в губы. – Просто сумасшедший…

– Не намокла?

– Только штаны… А как же твой зверь? Нам еще квадроцикл надо вытащить.

– А он не мой, – ответил Карим.

И я такая:

– Что? Он не твой?

– Не-а…

– Ты его что, украл?

– Ну… – донес он меня до суши и поставил на траву. – Типа того. Наверное.

– В смысле? – не понимала я. Это такая шутка? Или он всерьез?

– Он просто стоял на витрине. Этот квадроцикл. Я проезжал мимо и подумал – почему бы не прокатиться с тобой на такой штуке?

– Боже, Карим… Меня посадят теперь в тюрьму.

– Снимай штанишки. – Он взял меня за пояс и стал расстегивать джинсы. – Совсем намокла… Люблю, когда ты мокренькая внизу.