Текст книги "Девочка Карима (СИ)"
Автор книги: Альбина Яблонская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)
1
Наташа
Я бежала по улице и толкала прохожих локтями.
– Извините, простите… Дайте дорогу. Я могу пройти?
Стоял погожий осенний денек, на небе ни единого облачка – в город пришло настоящее бабье лето. Но мою голову занимали другие мысли. Надо было срочно встретиться с мамой, ведь она назначила свидание в кафе и хотела познакомить меня с одним человеком.
Кто же это? Интересно…
– Наташуль, я здесь! – махала мне мама рукой, заняв столик в укромном углу кафешки. – Я здесь, Наташ!
Не знаю, как она, но я заметно нервничала. В последнее время мы с матерью не особо общались. Все началось еще летом: я не смогла поступить на бюджет, а денег у нас не было. Так что я собрала сопли в кулак и устроилась на работу. Может, место было и не особо престижным, но у меня был шанс заработать на учебу… Если поступить на бюджет так и не выйдет.
– Привет, мамуль. Как ты? Давно меня ждешь?
Я села за столик и вытерла руки влажной салфеткой – вся вспотела, пока бежала сюда. И надеялась, что отгул на работе будет оправдан.
– Да уже давненько так… Привет, доча. Ты опять, наверное, маршрутку пропустила? Никак не привыкну, что ты так далеко от меня живешь.
Устроившись в ресторан, я решила съехать от мамы. Куда-то поближе к работе, чтобы не страшно было с ночной смены возвращаться в одиночку. Короче, условия были не ахти, но карманных денег хватило, чтобы снимать небольшую комнату в хрущевке. Помимо меня в квартире жила престарелая пара – дедок и бабулька. Приятные милые люди, часто угощали меня чем-то вкусным, когда приходила домой заночевать. А потом снова на работу…
– Извини, – пришлось оправдываться. – Я ждала, пока новая хозяйка приедет и выплатит мне остаток арендной платы за месяц, но… – покачала я головой. – Она та еще стерва.
Так уж вышло, что дедушка приболел и требовалась круглая сумма на операцию в Израиле. В итоге квартиру продали, а меня попросту выселили. И теперь я вся в мыле бегала по городу в поисках нового жилья. Слава богу, мама решила помочь и нашла какой-то супер-выгодный вариант – как раз в моем районе.
– Что, не вернула тебе разницу, да? – сочувствовала мама. – Вот же люди есть бессовестные.
– Не говори…
Конечно, мама могла бы предложить мне свою квартиру. Просто сказать, чтобы я вернулась в родительский дом и опять жила с ней под одной крышей, но… Если бы все было так просто, я бы не съехала от нее. Мы с ней не особо ладим, так что чем дальше я от нее, тем меньше будет скандалов на ровном месте.
– Ну ничего, Наташ, – взяла меня мама за руку и щедро улыбнулась. – Скоро ты забудешь о таких проблемах. Все будет хорошо, уж поверь мне.
– Хм, – улыбнулась я в ответ. – А расскажи мне про этот вариант. Где он, ты знаешь точный адрес? Аренда недорогая, не слишком дорого в месяц?
– О, доча… Не переживай – совсем недорого.
– Правда? – усомнилась я. – И это в самом центре? Ты ведь знаешь, мне надо где-то в центре, чтобы…
– В центре, в центре, – кивала она. – И для тебя очень дешево, практически задаром.
– Задаром?
Что-то тут было не так. Уж больно странной выглядела мамина история. И это я еще не знала самого интересного.
– Хозяин квартиры – молодой мужчина.
– Что? – сказала я машинально и сразу напряглась. – Молодой мужчина?
– Да, но он хороший, – уверяла мама. – Хороший, тебе понравится.
От этих слов я напряглась еще больше. Что здесь происходит?
– А это точно будет недорого? Во что мне обойдется первый месяц проживания?
И ответ мамы сразил меня наповал:
– В деньгах – ни во сколько.
– Что значит «в деньгах – ни во сколько»?
– Пф… – отмахивалась мама, делая из меня какую-то дурочку. – Это значит, что засиделась ты в девках, Наташуль. Пора бы тебе мужика, да чтоб серьезного, взрослого, обеспеченного.
– Хах… – у меня на лице застыла глупая улыбка, все это походило на какой-то розыгрыш, насмешку надо мной. Но в то мгновенье я еще не знала всей правды – не понимала всей деликатности ситуации. Короче, я серьезно влипла.
– Чего улыбаешься? Взрослеть уже пора. Улыбки в сторону, доча.
– Так ты что, сватать меня решила? Мне сейчас не до свиданий, знаешь ли. Я ведь поступление на бюджет профукала, теперь у меня есть год, чтобы подготовиться. А если опять не пробьюсь и будет конкурс, как в этот раз… – вздохнула я с горечью. – В общем, я решила копить деньги, чтобы оплатить первый год обучения. Так что, извини, но мне сейчас вообще не до мальчиков.
– Так он и не мальчик уже, – парировала мама.
– Ну мам…
– Он мужчина.
– Боже… – закатила я глаза.
– И тебе самой уже пора перестать быть девочкой. Ты ведь меня понимаешь?
– Нет, не понимаю, – бушевал во мне протест. Моя родная мать учила меня плохому.
– Ты женщина. Я в твоем возрасте уже беременной ходила.
Не знаю, чего хотела добиться мама, но эффект от ее слов был строго негативный.
– Ну и чем ты хвастаешься? – вырвалось у меня, как я ни старалась промолчать. – Скажи мне, чем ты хвастаешься? – Между нами опять назревала ссора. И если бы не море людей вокруг, мы бы уже давно перешли на крик, а потом бы я хлопнула дверью, оставив маму в гордом одиночестве.
– Как ты смеешь говорить такое матери?
– Ну а что, я не права? Ты не получила образования и вообще не была готова к этому. Не была готова к ребенку… Да я ведь из-за этого…
Во мне зрела буря несогласия. Ведь другие люди не знали, как бедно мы жили все эти годы – мы жили в нищете, в самой натуральной нищете. Но посетители кафе об этом не знали, и поэтому они были уверены, что я беспричинно грублю своей маме, своему главному в жизни человеку. А это запрет, настоящее табу, коих в моем детстве было множество. Нельзя дружить, нельзя ходить на дискотеку – надо только учиться и получать хорошие отметки. А что теперь, ради чего все это делалось? Чтобы взять и отказаться от мечты?
– Добрый день, – сказал нам улыбчивый официант. Но его улыбка не растрогала ни меня, ни маму. – Уже определились, что будете заказывать?
Мама уткнулась в меню, а я саркастично ответила:
– Мне, пожалуйста, американо с молоком и розовые очки.
– Что? – не понял парень в белой рубашке. – Извините… Розовые очки?
– Моя мама хочет, чтобы я их надевала, когда разговариваю с ней.
– Какая же ты дрянь… – криво улыбалась мама. – Ты никогда не ценила моей жертвы. Только о себе всегда думала. Я то, я се… А что мама? Ты обо мне хоть когда-то подумала? Считаешь, только тебе одной надо учиться? Я вот тоже ничего не кончала, потому что в памперсах по уши сидела. В твоих ведь памперсах. Причем одна, – подчеркнула она гордо, хотя я слышала эту фразу всю свою сознательную жизнь. – Без мужика.
– Да если б ты хотела, то пошла бы заочно. В этом нет ничего тяжелого. Было бы желание.
Но у мамы всегда есть отговорки.
– Думаешь, многие из тех, кто учился заочно, работают потом по специальности? Сколько каждый год выпускается юристов? А бухгалтеров? А инженеров? А филологов? – загнула мама четыре пальца, а потом кольнула меня в больное место. – А врачей?
– Хватит! – психанула я. – Хватит, мама, хватит! Я буду врачом и точка!
– Ага, будет врачом она, конечно… Будешь так всю жизнь посудомойщицей работать.
– Я не посудомойщица – я официант в хорошем ресторане. Мне дают неплохие чаевые.
– Круто, нашла чем гордиться. Дочь работает официанткой… стыдно подругам рассказать. Так ты в этом ресторане и пенсию встретишь, – ухмыльнулась мама и добавила: – Зато с дипломом медика в кармане.
– Ну уж извини, не все вокруг такие успешные, как ты. Как там твоя зависимость, кстати?
– Что? – сделала она вид, будто проблемы нет. – Какая зависимость?
– От азартных игр, – скрестила я руки на груди и наблюдала за тем, как мамины щеки розовеют, а сама она готовится врать. Как обычно.
– Пф… Нет у меня никакой зависимости. Кто тебе такую чушь сказал?
– Наш участковый, – вздернула я бровь.
– Что?
– Ага. Когда позвонил мне и сказал, что тобой интересуются люди.
– Какие еще люди? – насторожилась мама.
– У которых ты деньги в долг брала. Под драконовские проценты.
– Ну… – растерялась она и уточнила: – А кто именно?
– Охренеть, мам… – бомбило меня не на шутку. – Ты хоть понимаешь, что это тупик?! Ты ведь копаешь себе яму этой сраной рулеткой! Ты лишишься всего, ты уже должна соседям, должна банку, должна мне в конце концов! А теперь еще и занимаешь деньги у бандитов?! Где ты собираешься брать все эти суммы?!
Но ответ меня просто убил:
– Я отыграюсь. Я быстро отыграюсь.
– Мам, ты говоришь это постоянно! Я уже слышу это не первый год! Боже, давай ты просто завяжешь с этим и станешь нормальным человеком…
Я смотрела ей в глаза, но мама избегала зрительного контакта. Она просто повторяла свою мантру как под гипнозом.
– Нет, я отыграюсь. Отыграюсь. Точно отыграюсь.
– Когда мам, когда? – чуть ли не плакала я от бессилия. – Когда ты отыграешься?
– Прямо сегодня.
– Сегодня? Но… Мам, ну где ты возьмешь деньги? Кто тебе их даст теперь?
И тогда моя мать взглянула мне через плечо и показала пальцем:
– Он даст. Я уже обо всем договорилась.
Я оглянулась и увидела, что в кафе зашли трое. Пара спортивно одетых «зеков» и один мажор – он эффектно выделялся на их фоне и щеголял модной прической. Выбритые виски-андеркаты и уложенные назад темные волосы… Какой-то неприятный коренастый тип с карими, словно у демона, глазами – они смотрели прямиком на меня. И мне от этого чувства становилось неловко. Становилось как-то не по себе и даже страшно.
– Что? – смотрела я на мать и ничего не понимала. – Что происходит?
Но она покорно встала, уступив свое место незнакомцу.
Этот парень был старше меня. Не знаю, насколько, но ему уже точно за тридцатник: прилично накаченные руки, широкая грудь и крепкий торс, который плотно обняла белая майка. Толстая шея, словно у дебильных качков, которые днюют и ночуют в тренажерном зале. Вот только зачем им это нужно? Чтобы произвести впечатление на малолеток? Ведь любая девушка знает – нормальный парень не станет тратить времени на такую чепуху и займется важными делами.
– Здорово, Натка, – сказал мне этот мужик и нахально присел за столик.
– Что? – продолжала я недоумевать. – А мы… разве мы с вами знакомы? Я вот лично вас не знаю.
– Зато я тебя знаю, малыш. Я все о тебе знаю, – сказал он и бестактно взял меня за руки.
Я ощущала, как его пальцы сжимают мои запястья, а ладони царапает жесткая щетина на мужском лице.
– Познакомься, дочь, это Карим, – сказала мама где-то из-за спины. В тот момент я видела только его. Этого наглого мужика, от которого несло сигаретами и опасностью. Такие парни точно не в моем вкусе.
– И что же… – билось мое сердце все быстрее и быстрее. – Что же вы знаете обо мне?
Вокруг нас происходило нечто странное: люди поднимались со своих мест и выходили на улицу. Бритоголовые шестерки этого Карима грубо выгоняли посетителей кафе и опускали ролеты на окнах. Внутри забегаловки стало темно – вокруг сгустился полумрак, а меня все так же пожирали карие глаза. От этого взгляда мне хотелось убежать и спрятаться в надежном месте.
Но он не выпускал моих рук и только внюхивался в них, словно собрался укусить.
– Что я о тебе знаю? – он втянул мой запах и возбужденно сказал: – Я знаю самое главное. Знаю, что ты девственница. – После этих слов он насильно поцеловал меня в ладошку и скользнул языком между пальцев… Как же это было омерзительно! У меня от ощущений мурашки бегали по телу. А в горле пересохло. – Это ведь правда? Ты еще девочка?
– Она девственница, – поддакивала мама. – Тут я могу поклясться. Наташа не испорчена, не беспокойся.
– Ты еще не была с мужчиной? – Уточнил Карим. Но я молчала. Задыхалась от тревоги и молчала. – Сколько тебе лет? Тебя уже можно трахать?
– Ей восемнадцать, – говорила мама, словно на базаре. Как будто она продавала тельную корову. – Весной будет девятнадцать. Так что… барышня готова, – причмокнула она по-хозяйски и перешла скорее к делу. – Ну так что, Карим. Мы с вами в расчете?
– Хах… – оскалился он как зверь и довольно кивнул: – В расчете, Людмила. Теперь мы в полном расчете. Ваш долг уже погашен.
И в тот же момент на моих запястьях туго затянулась стяжка.
– А! – я вскочила из-за стола, но уже ничего не могла поделать. – Что вы со мной делаете?! Куда вы меня тащите?! Мама, что происходит?! Мама?! МАМА!
Но она была занята другим…
– Вот вам надбавка за целочку, – бросил Карим пачку денег прямо на стол. – Можете ни в чем себе не отказывать… Казино тут недалеко – практически за углом. Удачного вам вечера.
Мне надели черный мешок на голову и погрузили в машину. А последнее, что я услышала от матери – это напутствие.
– Будь послушной, доча! – крикнула она на прощанье. – Не зли его и делай все, как он скажет! Теперь ты девочка Карима…
2
Карим
Баб у меня было много. Скажем так – я уже давно не девственник и знаю, как выглядит женский клитор. Трахаться до потери пульса, а потом курнуть чего забористого и пойти на новый заход – это моя любимая забава. Просто не мыслю себя без хорошего секса. И чем уже проход, тем приятней насаживать девочку на член.
Но вот реальных целок у меня еще никогда до этого не было. Да и легко ли их найти в наше время? Чтобы персик полностью созрел, но все еще был не тронут… Это практически нонсенс. Ведь желающих испортить девственницу всегда навалом. А порой ведь так хочется найти кого-то чистого – настоящую девочку. И научить ее всему тому, что сделает из нее супер-секси.
И вот – вуаля. Передо мной лежит и пускает слюни симпотная телочка. Блондинка, стройные ножки, упругая попка в узких джинсах и розовый топ на голую грудь. Да еще какую грудь… Я приподнял одежду и буквально влюбился в эти сосочки. Такие нежные, такие сонные – так бы и трахнул эту спящую красавицу, не дожидаясь знакомства. Ощущая, как твердеет член, я глубоко вдохнул и сжал его рукой, прямо через ткань штанов.
– Что, член, – шутливо говорил я сам себе, – уже не терпится войти в тугую киску?
Но тут она проснулась. Девочка захлопала ресницами и открыла миру свои красивые лазурные глазки. Приподнялась на локтях, обвела пьяным взглядом комнату и стала таращиться на меня. Такая мягкая и растрепанная, с влагой на губах и растущими от шока черными зрачками – ну как такой не вдуть? Ширинка просто трещала по швам.
– Что? – встрепенулась она и попыталась отползти от меня подальше. – Что… что ты со мною сделал? Где я и почему не помню, как сюда попала?
– Ты была в отключке. Так орала, что упала в обморок.
– Черт… И долго я спала?
– Целую ночь, – ответил я и многозначительно улыбнулся.
– Боже, нет… Господи… – Натка судорожно щупала себя и пыталась понять, раздевалась ли она. Ну или что-то в этом роде. – Ты меня изнасиловал?
– А тебе бы хотелось?
Но ей было явно не до флирта:
– Ответь мне на долбаный вопрос! Ты меня изнасиловал?!
– Ну, если под словом «изнасиловал» ты имеешь в виду половой акт без твоего согласия, то нет, – успокоил я девчонку, – я тебя не насиловал. Пока.
– Что? – отвисла у нее челюсть. – Что значит «пока»? Что ты собираешься делать со мной? Кто ты вообще такой?
– Я твой первый мужчина… Хочешь кофе?
Невозмутимо улыбнувшись, я протянул ей чашку свежего кофе с густой молочной пенкой. – Извини. У меня с утра романтический настрой – хотел сделать рисунок в виде сердечка, но… вышло не сердечко, а какая-то…
– Жопа, – подметила Натка.
– Ага, очень похоже на задницу.
– Ничего, – кивала она, смотря на чашку, – эта жопа идеально отражает мое настроение.
– М… – отпил я немного. – Зато вкусно как. Попробуй.
– Где я?
Ее взгляд был настолько едким, что мне казалось, будто эта девочка выпустит клыки и вцепится мне в шею. Чтобы выпить кровь и заполнить вены ядом.
– В этих местах ты не бывала.
– Верни меня домой. Сейчас же.
– Хм… – продолжал я улыбаться, зная правду. – Теперь ты далеко от дома. Смирись с этим и получай удовольствие. Чем больше ты сопротивляешься, тем больнее будет. Смирись и прими новую реальность. – Я погладил ее по коленке и чокнулся чашкой с капучино: – За нас с тобой.
Мне хотелось верить, что она не станет выкидывать фокусы и будет послушной. Но уже через мгновение надежды рухнули, как блядский колосс на глиняных ногах.
– Вот тебе! – крикнула Ната и выплеснула мне кофе прямо в морду. Залила глаза и шею почти кипятком, а сама поймала момент и выпорхнула из комнаты.
– Вот же сука! Охренела, что ли?! Стоять!
Но она давала деру – сбежала по ступенькам и рванула на улицу. Я же выбежал во двор и только увидел, как моя сладкая птичка несется по зеленому газону вдоль длинного бассейна – прямиком к забору. Куда же ей еще бежать, если не к ограде? Ну естественно…
Впрочем, в отличие от Наты, я знал, что она увидит, когда вылезет наверх – ей это не понравится.
– Черт, черт! – кричала моя живая игрушка, пока за ней летел черный доберман. – Нет-нет-нет-нет!
Хотел было свистнуть этой псине, но потом стало даже интересно узнать, как быстро она умеет бегать – добежит ли до ограды раньше, чем это сделает пес. Посмотрим-посмотрим…
Спустя уже пару секунд, Ната прыгнула на дранку, по которой вились цветы, и стала подниматься вверх, заставляя собаку рвать и метать без шанса на реванш. Хм… все же она это сделала. Просто зверь, а не баба. Шустрая девка.
– Зачем убегать? – спросил я без торопей. Спокойно подойдя к забору, пока Наташа карабкалась на вершину. – Куда ты убегаешь?
– Все равно куда, – цедила она сквозь зубы. – Главное, подальше от тебя.
Но потом Натка вылезла на самый верх и замерла от увиденного.
– Ну что там? Стоило оно того?
Она смотрела на пустыню. Ее взору были представлены скалы, одинокие кактусы и раскаленный на солнце песок. Вот и все – ни дорог, ни городов, ни единого облачка на небе. Только пустоши на сотни километров вокруг.
– Вот же черт… Какого хрена? Это не похоже на Россию. Где мы?
– Где-то посреди пустыни Мексики. Люблю уединенные места.
– Что? – не поверила Натка. – Хах… Да это какой-то дебильный сон. Я не могу в это поверить.
– Будь уверена, это не сон. Все взаправду.
– Но… Как ты меня привез сюда?
– На самолете, – пожал я плечами. – Ты сюда прилетела, дуреха.
– Прилетела? – не переставала она удивляться. – Но ведь я была в отключке.
– Ну и что? Это частный рейс. Стюардессе все равно, ей за это платят. Хоть и мешок конопли перевози. Или голых порно-моделей. Хм… – качал я головой, кое-что припоминая. – Да она и сама за доплату может раздеться и дать себя трахнуть. Это же чартер. Слово клиента – закон.
– Ну хорошо. А как же таможенный контроль? У меня ведь нет загранпаспорта.
– Ошибаешься, малышка. Он у тебя есть. – При этих словах я достал из кармана паспорт, который сам же сделал по блату за пару дней до вылета. – Вот он.
Я показал его Натке, и она буквально обалдела.
– Охренеть. Да это фотка с моего поступления в универ. Это тебе мама дала? Черт… – кивала она, закусив губу. – Выходит, вы с ней обо всем заранее договорились. Как же это мерзко.
– Ну и как? Поступила в свой универ?
– Нет, не поступила, – ответила Ната, все так же восседая на ограде. Не спешила спускаться ко мне. А зря – мое терпение не вечно, могу и наказать. Причем жестко. – Я не прошла на бюджет. Конкурс был слишком большим, мне не хватило места. Хотела на врача учиться. Думала, педиатром стану.
– Ха-ха-ха… – рассмеялся я от таких наивных мыслей ребенка. – Педиатром…
– Чего ты ржешь, скотина? Сам небось и дня в универ не ходил. Угадала?
– А нахрен он мне сдался? Я и школу-то закончил только потому, что выбора у меня не было… Меня там силой держали.
– Ага, сразу видно, что ты тупой.
– Это я тупой?
– А ты думал, я с собакой разговариваю? – острила Натка, и мое терпение рвалось по линии швов.
Я достал из пачки сигарету, прикурил и сделал затяжку, чтобы расслабиться – не хотелось бы лишать ее девственности слишком жестко.
– Ты что, и правда надеялась удрать от меня?
– Попробовать стоило.
– А ты девка не промах. Мне это нравится. Целеустремленная… Если видишь, что в обороне есть дыра – обязательно в нее протиснешься. Это нас с тобой роднит. Я ведь тоже такой – если вижу дырку, в которой не бывал, то сразу же хочу в нее протиснуться, – смеялся я похотливо и смотрел на ее реакцию, было интересно видеть румянец на этих белых щечках. – И чем уже брешь – тем приятнее входить. – От грязных мыслей у меня хорошенько встал. Я расстегнул ширинку и показал свой твердый член – ухватился за него всей пятерней и сделал пару фрикций, ради забавы. – Давай уже спускайся, Натка. Готов все простить за хороший отсос. Соглашайся. Иначе будет по-плохому.
– Даже не мечтай, – только и услышал я от этой малолетки.
– Ну и зря ты так. На твоем месте я бы согласился. Я бы спустился и отсосал бы мне прямо сейчас.
– Ну вот и молодец, – пожала Натка плечами и заполнила чашу терпения последней каплей: – Можешь отсосать себе, приступай. А я посмотрю отсюда. Ты не против? Никогда еще не видела, как мужик сам себе сосет.
Стерпеть такое я уже не мог. Еще мгновение назад я был готов на романтику, но теперь…
– Ах ты ж брыкливая сучка! Я тебя достану…
Сделав пару мощных рывков, я схватил ее за жопу и стащил по ограде вниз. Как нашкодившего котенка, что вцепился когтями в штору. Несмотря на все вопли и шлепки, попытки вырваться из моих рук. Просто взвалил эту девку на плечо и понес обратно в дом – нам предстояло познакомиться с ней ближе. И теперь я уже не стану так рисковать. Лучше Натку привязать. Так она уже никуда не денется.
– Отпусти меня, урод! – орала она, прыгая на стуле, как горная коза. Молодая, сильная, совсем ни разу не бывшая с мужчиной. А тут вдруг я – такой наглый и озабоченный. Привязываю руки к спинке стула, чтобы моя сладкая гостья чувствовала себя как дома. И не шалила. Теперь настало мое время шалить.
– Ну что, успокоилась?
Я сел напротив нее и решил еще раз осмотреть свой недешевый трофей. Впрочем, деньги для меня ничто. У меня их много, а вот реально классного секса не было уже давно. За такое следует платить высокую цену.
– Ублюдок! Развяжи меня!
– Не-а. Ты сама меня заставила. Я не хотел так поступать, но теперь инициатива моя. Так что береги свой пыл для постели. А сейчас давай просто поговорим как люди. Окей?
Ната осмотрелась по сторонам, попыталась еще раз дернуть веревки, но они не поддавались.
– Ладно… – кивнула она и сделала глубокий вдох. – Ладно. Давай поговорим как люди. Я согласна. С чего начнем?
– А что бы ты хотела узнать?
– Чем ты занимаешься? Торгуешь наркотой? Пускаешь людей на органы? Зарабатываешь рэкетом?
– Хм… – улыбнулся я. – У меня много интересов в плане бизнеса. Держу яйца в разных корзинах.
– А что с ними случилось? Тебе их кто-то отрезал? Может, моя предшественница?
– О… Каждый мыслит в меру своей распущенности.
– Хорошо. Допустим, с яйцами разобрались – ты их держишь в разных корзинах, буду знать. Ну а кроме яиц у тебя еще что-нибудь есть?
Этот вопрос меня рассмешил.
– Посмотри вокруг – разве ты не замечаешь этой прекрасной виллы? Мы сейчас сидим с тобой в роскоши посреди диких прерий. Разве этого недостаточно, чтобы убедиться – я человек, который материально живет хорошо. Даже очень хорошо.
– То есть… – итожила Ната. – Ты хочешь сказать, что этот дом, эта вилла, как ты говоришь – она твоя?
– Да, конечно. Она моя. А ты сомневаешься?
– Почему же тогда на стенах чужие фотографии? На них я не вижу тебя. Хотя тут просто море фоток, есть даже портрет собаки… – ставила она меня в дурное положение. Как же мне хотелось закрыть ее ротик чем-то толстым и твердым. – И почему на салфетках напечатана фраза: «Вилла Алехандро»? Это ты у нас, что ли, Алехандро?
Осознав, какой ошибкой было выбрать для траха именно эту девчонку, я закрыл глаза рукой и с полминуты просто молчал. Она меня бесила – жутко бесила и раздражала. А вот в штанах все равно был стояк. Ну что же это за дерьмо такое?
– Ну окей, – выдохнул я. – Это не моя вилла. Довольна? Я ее снял на один день.
– Хотел меня впечатлить?
– Возможно. А ты не впечатлилась?
– Хех… – вырвался у нее смешок, что еще больше меня разозлило. – Считаешь меня нищенкой?
И я без раздумий ответил:
– Да.
Хотелось присадить эту стерву.
– Что? – возмутилась она, приняв мои слова близко к сердцу. – Да как ты… Как ты смеешь так говорить? Что ты себе позволяешь?
– Что я себе позволяю? – поднялся я со стула и сделал хозяйский обход вокруг своей девочки. – Да я себе все позволяю. Могу позволить виллу, могу позволить себе летать на частном самолете. Могу позволить себе квартиру в центре Москвы с видом на Красную площадь. И уж она-то точно моя… – Остановился я у Наты за спиной и сказал ей тихо на ушко: – Могу позволить обменять на кучку денег нежную девственницу, которая изо всех сил делает вид, будто она хоть что-то контролирует. Будто от нее хоть что-то зависит. Ты и правда думаешь, что от тебя что-то зависит, Натка?
– Не называй меня так.
– Не называть тебя так? А как тебя называть? Теперь ты моя девочка. Моя сучка. Так тебе больше нравится?
– Я не позволю тебе так меня называть. Ты меня вообще не знаешь… Как и я тебя.
– Хм… – выпрямился я и взял ее слабо за шею. Чтобы не было больно, но и чувствовалось, что я могу сделать с ней что угодно. – Ну так давай устраним этот пробел. Давай узнаем друг друга лучше. Станем ближе.
– На что ты намекаешь?
Я ощущал, как пульсирует шея в моих руках. Она заметно нервничала – пульс участился, дыхание стало прерывистым и шумным. Я выводил ее из зоны комфорта и заставлял паниковать. Связанная, вдали от людей, в компании голодного любовника – что она могла с этим поделать? Оставалось только ждать моих действий.
– Ты знаешь, на что я намекаю. Чтобы стать ближе, нужна близость. Разве нет?
После этих слов я опустил ладони на грудь. Девочка вздрогнула и хотела что-то сказать, но ситуация была против нее. Ната ничего не могла предпринять – просто терпела мои ласки, стиснув зубы.
Грудь была упругой и теплой – очень приятно чувствовать эту тяжесть под пальцами. Проводить сверху рукой, медленно сжимать и снова отпускать, возвращая груди ее первозданную форму… От этих манипуляций я сильно возбудился. Член встал торчком и уперся в Нату. Она чувствовала его плечом, но ничего не говорила.
Могу поспорить – ей было интересно. И вместе с тем очень страшно, все это случалось с ней впервые.
– Я против этого, – произнесла она дрожащим от желания голосом. – Перестань, Карим.
О… Она впервые назвала мое имя. Как же мне хотелось заставить ее говорить это слово почаще. Например, во время секса. Когда я буду входить в нее на всю длину и не давать спуску ни на мгновенье. Пока не кончит, укусив меня за шею, как дикая кошка.
– У тебя уже были контакты с парнями? Мама говорила, что у тебя не было парня. Это ведь так? – Но она медлила с ответом и молчала, хотя я знал ее правду. Я это чувствовал нутром. – Парня ведь не было, ты еще никому не раскрывала свой бутон?
– Господи… – шептала Ната пересохшими губами. – Ты просто отвратителен. Я тебя ненавижу.
– О да… Ненависть. Как я это обожаю… От ненависти до любви. Твои губы говорят «нет», а я слышу «да». И красочно представляю, как всовываю член в этот маленький и аккуратный ротик. – Я провел по ее губам большим пальцем, но Ната лишь дернула головой от брезгливости. Мне хотелось бы почувствовать влагу ее рта на этом пальце. А потом – не только пальце. – Ты кому-нибудь сосала? Делала минет?
Мой вопрос был слишком откровенным для этой недотроги. Ната стыдливо отвела глаза и не хотела отвечать.
– Я таким не занимаюсь. Я не проститутка.
– Забавно… – Я положил руки на хрупкие плечи и стал их медленно массировать. Словно готовил девочку к чему-то важному. – Знаешь, в чем разница между тобой и проституткой? Шлюха трахается за деньги, а ты – бесплатно. Вот и вся разница.
– Я не буду этого делать. Только не с тобой.
– Будешь. У тебя просто нет другого выхода, малышка. Я тот, кто будет тебя трахать каждый день. Начиная с… этого момента. Прямо сейчас я начну учить тебя вещам, которые сделают из неумелой девочки опытную женщину. Если ты будешь послушной, этот процесс окажется легким и приятным. А если будешь опять так выебываться, процесс будет жестким. И болезненным… Что ты выбираешь?
Я стал перебирать ее волосы прядь за прядью – мягко наматывая их на руку. Такое пошлое и властное натяжение, готовность управлять головой так, как мне захочется. Помогая губкам делать то, ради чего они созданы.
– Я буду сопротивляться, – задыхалась Ната от волнения. – Буду кричать.
– И кто тебя услышит? Вокруг никого. А хозяин виллы разрешил мне снимать тут порно. Я даже прихватил с собою камеру. Вот она…
Я взял со стола камеру и закрепил ее на штативе – прямо напротив связанной девушки. Чтобы снять все то, что здесь происходит. А затем пересмотреть с интересного ракурса.
– Извращенный ублюдок.
Но меня такие слова только возбуждали.
– Ты уже взрослая, твое тело созрело… Сколько раз в день ты мастурбируешь? – Я задал Нате простой и даже невинный вопрос. Ведь я точно знал – она это делает, ее пальчики знают свое место. Так зачем же молчать и притворяться паинькой? – Сколько раз в день ты мастурбируешь? – Но девочка опять молчала, отвернувшись от камеры. Это меня напрягало, я ждал от нее раскрепощения, а не томления в ракушке. – Хм… Ты вообще мастурбируешь когда-нибудь? Умеешь это делать? – раскатывался я так тонко, что начинал уже злиться. Неужели я многого прошу? – ТЫ ДРОЧИШЬ СЕБЕ ИЛИ НЕТ?! – Я устал от этой тишины и схватил ее за подбородок, чтобы развернуть лицом к себе и наконец услышать ответ. – Потому что если нет, то ты больная! Это значит, что ты фригидная или типа того! А мне такая нахрен не нужна! Такая баба вообще никому не нужна, ты понимаешь?! Ни одному мужику… – Реакции не было, девка молчала. Я попытался успокоиться и снизил тон. Если грубость не работает, пришло время хорошего полицейского. – Ты умеешь себе дрочить? Знаешь, что это такое? Показать тебе? – Ната молчала, но я не стоял истуканом. Я опустил руку на грудь и позволил ей сползти по животу ниже пупка. Пальцы расстегнули пуговицу джинсов и проникли под резинку трусиков – достав до самого лобка. Совсем недавно бритого, это ощущалось по отросшим волоскам. И добавляло пикантности, мне очень нравились эти ощущения.
– Нет… – выдохнула девочка и скрестила ноги, чтобы я не смог осуществить задуманное. Сжав плотно бедра, она пыталась не допустить меня в святая всех святых. Но я смочил средний палец и нажал им на клитор.
От этого Натка вздрогнула, но не выдала и звука. Думаю, ей нравилось.
– Дрочить – это когда ты лезешь себе в трусики и нажимаешь пальцем на клитор. Гладишь его… натираешь, смазав пальчики слюной. Он влажный и скользкий, – говорил я хрипло прямо возле девичьего ушка, пока палец делал свое дело. Просто показывал на практике, что конкретно имею в виду. – Он так и просится, чтобы его потеребили… – Я заставлял ее клитор твердеть и наполняться желанием, внизу становилось влажно, хотя Ната и дальше делала вид, будто ей безразлично и противно. – Становится приятно и жарко, твои трусики наполняет влага. Хочется давить сильней, а теребить быстрей… еще быстрей… – При этих словах я увидел, как краснеют ее щеки. Как она прикусывает губы, не желая поддаваться инстинктам. Ей было хорошо, но проявить взаимность не давала гордость. А я продолжал его теребить, примерно понимая ее чувства. – Так сильно хочется делать это быстрей, пока в щеках не поселится жар. Такой сильный, что ты не сможешь терпеть и станешь выгибаться на стуле, будто сидишь на иголках. И они впились в твои сочные ягодички… – Нату уже всю лихорадило, я прекрасно видел, как она отважно борется со страстью. Как сопротивляется неизбежному. И эта неизбежность совсем близко – очень скоро она бурно кончит, а я на это с удовольствием посмотрю. – Ты станешь задыхаться от этого жара, легкие забудут, как это делается – втягивать воздух. Ведь им будет куда интересней узнать, что творят твои руки, – облизнул я губы, предвкушая ее стон, – узнать, что происходит там, внизу, у тебя между ногами. – По виску у Наты скользнула капелька пота, она дрожала и пыталась устоять перед соблазном кончить, положить всему этому конец и признать свое поражение. – Ты не можешь дышать, ты не можешь сидеть. Твои ноги напряглись и не могут держаться вместе. Тебе хочется расставить их пошире и дать себе полную свободу, – шептал я и дрочил набухший клитор юной девочки, – тебе хочется кончить… Ты вся потекла, так много влаги. Стало быть, ты знаешь, о чем я говорю? Да? Или не знаешь? Хочешь, я доведу тебя до финала? Прямо сейчас… Давай… Не сопротивляйся…
