Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Альберт Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Я, пока дознаватель не успел активировать заклятье, врезал по нему магической оплеухой. Подготовленное заклятье разрушилось, а сам дознаватель пошатнулся, но на ногах удержался. И, конечно, глаза выпучил – не ожидал от меня такого. Небось, вся грудь в амулетах, а вот, видишь, не помогли они.

Тем временем солдаты поднялись с пола и собрались снова в мою сторону двигаться. Я дал им по тычку, опять опрокинув с ног. Дознаватель стоял на месте и был весьма ошарашен происходящим. Пришлось его немного оживить. Еще одной оплеухой. Другую я отправил мутному. Тот так все время и провел в районе своего стола. Ясно, что не боец. Шпик.

– Значит, так, – громко произнес я, желая донести мои слова до всех в зале. – Вот что, дознаватель, за оскорбление грасса ты получил и признай, это малая толика того, чего ты заслужил. А теперь слушай. Даю пять минут, чтобы ты покинул постоялый двор. И еще столько же даю на то, чтобы вообще скрылся из вида. Не успеешь, пусть каждый из вас пеняет на себя.

Дознаватель с перекошенным от злости ртом поплелся к выходу из гостиничной таверны. Солдаты и мутный двинулись следом. Я отвернулся в сторону, желая получить свой заказ, но краем глаза заметил фигуру хозяина заведения, который юркнул вслед за прогнанными мной людьми.

Через небольшое окошко, выходящее на улицу, я увидел, что хозяин, низко кланяясь, что-то говорит дознавателю и показывает на задний край своего двора. Чужаки резко развернули вектор своего движения и направились в указанном хозяином направлении. Странно, но конюшня в другой стороне. И отведенное мною на их исчезновение время уже идет.

И тут до меня дошло, куда, точнее, за кем направились чужаки. За Эйридом. Хозяин, гнида, присутствовал при нашей разборке, высовывая свой любопытный нос из своего закутка. И он все слышал и догадался, кого ищет дознаватель. Кого же? Парня, ясно молодого возраста (если со мной спутали), светловолосого, на его груди имеется клеймо. Кто это может быть? Эйрид!

Парня сейчас схватят, а дознаватель, когда привезут его обратно в тюрьму, выполнит свое обещание, то самое, которое про сковородку. А я что? Одно дело дать пару оплеух за оскорбление благородного грасса, другое дело помочь бежать государственному преступнику. Разница неимоверная. И если в первом случае я обрел только личного врага, то во втором на меня будет направлена вся машина государственного сыска.

Жаль парня, но кто он мне? Воришка, меня же и обокравший. Нет, мне приключений на одно свое место достаточно. Заберут чужаки парня, а я спокойно смогу отправиться в противоположную сторону. Так я размышлял и уже было совсем уверовал в правильность своего решения, как в зал вернулся хозяин заведения. Довольный. И на меня посмотрел. Кажется, с усмешкой. Наверное, показалось. Или усмешка не мне адресовалась – просто доволен был, что подольстился важному человеку, сгубив другого человека. За просто так.

Сам не знаю почему, но я встал и направился к выходу во двор. Еще не свернув за простенок, услышал крики. Кто-то кого-то бил. С нехорошими предчувствиями ускорил шаг и, выйдя во внутренний дворик, увидел четверых чужаков во главе со старшим дознавателем, который с остервенением пинал извивающегося от боли Эйрида.

Во мне поднялась волна злости, сам я не считаю себя вспыльчивым, а тут все здравые мысли в считанные мгновения затмила неудержимая ярость, даже бешенство. Я, плохо соображая, соорудил магический штырь и метнул его в дознавателя. Удар был точен – прямо в верхнюю часть горла. Дознаватель дернулся и, хрипя, повалился на землю. Подергался несколько секунд и затих. Я его убил! Только сейчас гнев стал спадать, и я понял, что же натворил. Теперь и я вне закона.

Солдат, выхвативших узкие мечи, мне пришлось тоже убить. Теперь мне придется это делать. А вот мутного типа, дрожащей рукой выхватившего кинжал, убивать не стал. Пока не стал. Да, он нежелательный свидетель, но теперь мне срочно необходим язык. Поэтому я активировал Зов, приказав новоприобретенному зомби уронить кинжал и отойти вглубь двора. Сам же, поддерживая волшбу Зова, подошел к лежащему на земле парню. Тот немного постанывал, но это и понятно – неизвестно, что там у него с ребрами или еще с чем. Внутренности человека я плохо знаю. Про сердце и печень, да еще и про аппендикс расскажу, где находятся, а вот показать, где у человека расположены почки или еще какие органы не смогу.

– Ну, как ты? Цел или нет? Встать сможешь?

Парень, непонимающе на меня глядя, кивнул головой и осторожно стал подниматься. Кажется, ничего серьезного, иначе бы схватился за поврежденное место. Наверное, синяки порядочные, вон как кривится, но это дело поправимое. Поболят и пройдут.

Увидев убитых людей (все в горло), парень оторопел. Я уже испугался, что его тошнить начнет, вон как спазмы пошли, но Эйрид все-таки справился, хотя и отвернулся от неприглядной картины. А я направился к оцепеневшему мутному. Снял Зов, посмотрел на шпика и остался доволен. Этот сейчас все выложит, даже то, чего не знает. Только торопиться надо.

Мутный, к сожалению, почти ничего не знал про Эйрида. Его вместе с другими ищейками вызвал к себе начальник, дал ориентировку, после чего полтора десятка сыскарей разошлись по всему тарграсству, а еще десяток отправился к соседям, на восток. Кто такой Эйрид и почему его так серьезно ищут, мутный не знал. Вот старший дознаватель, который служил в самой Гатилии, главной крепости-тюрьме тарграсства, знал много. Но теперь он ничего не расскажет. Никому.

Зато мутный более-менее владел обстановкой в стране. Как я и раньше знал, между силами тарграсса Фрейфа и восставшими грассами сейчас сохранялся паритет. Фрейф ожидал помощи от своего брата, тарграсса Рилии, а к силетским грассам прибывали наемники со всей округи, даже из Иллира.

– Иллира? – я чуть не подскочил.

Это же то место, куда в этом мире вышли отец с дядей Петаром. Я несколько раз интересовался у друзей, либо попутчиков при Иллир, но в лучшем случае про название страны слышали, но ничего рассказать не могли. А вот теперь впервые упомянули Иллир без моего любопытствующего вопроса.

Мутный про эту страну знал мало, но хоть что-то знал! Так вот, Иллир, по его словам, располагался далеко на юго-востоке, в горном районе. И обитали там религиозные фанатики, безжалостно уничтожавшие всех, кто не поклонялся их богу. Что за бог такой, мутный не знал. И вот эти самые фанатики приняли решение выступить на стороне силетцев. Не за просто так, не за деньги. По слухам, которые циркулировали на рилийской стороне, силетские эрграссы обещали Иллиру принять их религию. Вот те и уцепились за возможность распространить свою истинную веру по всей Силетии. И это как начальный вариант. Поэтому к силетцам уже прибыло несколько сот воинов, а сейчас грассы ожидают приход основной воинской группы во главе с лучшими магами Иллира. И тогда, если не будет помощи из Рилии, хрупкое равновесие в силах противоборствующих сторон нарушится.

Я представил, что будут вытворять эти фанатики. Да они половину Силетии выжгут, зато другую половину обратят в свою веру. А грассы, они разве это не понимают? Или думают, что иллирская инквизиция обойдет их стороной?

Значит, скоро военные действия возобновятся. И станут более жестокими. Все будут убивать всех. Пока еще не поздно, мне нужно искать друзей. И выехать следует незамедлительно, тем более скоро за мной начнется охота. Рилийцы сегодняшнего не простят. Я же убил их людей, один из которых большая шишка по местным меркам. И еще помог сбежать важному государственному преступнику. Помог? М-да, парня придется брать с собой. А еще и этот мутный. Он слишком много знает, и как только мы уедем, обязательно сообщит, куда надо, и за нами отправят толпу ловцов. Догонят? Я уже хорошо сижу в седле, а вот Эйрид... Даже если у него ничего не сломано, наездник из него, думаю, аховый, в седле сидит хуже, чем я в те времена, когда впервые появился в этом мире. Он же всю жизнь провел в тюрьме, коней увидел только когда ему помогли сбежать.

Я-то спортом занимался, в нескольких секциях был, а он? Мышцы точно дряблые, если вообще есть. Такой и двух часов в дороге не выдержит. Догонят быстро. Значит что? Мутного надо ликвидировать. Однако убивать, пусть и шпика-ищейку, но безоружного, я, наверное, не смогу. Вот если бы в бою. И что делать?

Я подошел к парню, стоящему с позеленевшим лицом, протянул ему кинжал мутного и, кивнув на пленника, предложил с ним разобраться. Лучше бы я этого не делал. Парня скрутило. И что делать? Убить мутного не могу, Эйрид тем более. Но и оставлять его здесь нельзя. Взять с собой? Кони есть, четыре штуки. Три нам, один в качестве запасного. Мутного связать и закинуть в седло. Все равно из-за Эйрида скорости не будет. Пожалуй, так и сделаю. А сейчас главное – быстрее отсюда убраться. Только не забыть затариться продуктами. Ну, это легко. Доносчик хозяин нам всё бесплатно даст. А я его еще и поблагодарю. Парой хороших оплеух. Чтобы знал, как на людей стучать.

Глава 9

Глава девятая. Бегство

Как я ни хотел выехать быстрее, мне это не удалось. Одно, другое, третье – два часа пролетели, как один миг. Но теперь постоялый двор и наказанный хозяин уже позади. Мы едем на северо-запад. Почему берем западнее, ведь нам нужно к мосту, а чтобы попасть туда, надо брать восточнее? Во-первых, повернуть на восток никогда не поздно, а во-вторых, мост контролируют рилийцы, и пока мы до него доберемся, весть о нашем розыске дойдет туда быстрее.

В первый день нам удалось проехать верст десять, и это уже было хорошо, учитывая, что выбрались мы с постоялого двора только во второй половине дня. Идею с ночевкой на стылой земле я сразу же отбросил. Парень на следующее утро просто бы не встал. Он и так начал носом хлюпать. А что вы хотите? Всю короткую жизнь провести взаперти, в тюремной камере, к тому же расположенной в подземелье. А несколько месяцев на свободе пришлись на летнюю пору. А сейчас зима наступает. Она хоть здесь и теплая, до сих пор снега нет, и трава не вся пожухла, но все равно холодно, сыро и промозгло. Нет, надо искать жилье. Но здесь это не проблема. Пока ехали, несколько раз видели деревушки, которые мы со всей старательностью объезжали стороной. Меньше глаз – меньше шансов, что сообщат сыскарям, которые обязательно пойдут по нашим следам.

Да, сыскари – это плохо. Умелые, гады. Вот как этот мутный. Но когда еще ближайший шпик до нас доедет! Пока же я опасался солдат, которых могли послать для нашей поимки. Если тех окажется немного, то опасности для меня не будет. Но опять же, здесь главное внезапность. Вот заснем мы в той же крестьянской избе, а нас тепленькими и возьмут. Поэтому и ночлег надо выбирать с умом.

В попавшейся, когда уже почти стемнело, деревеньке я выбрал крайний дальний дом. В случае опасности можно уйти в лес, опушка которого была не так далеко. Как грасс я мог даже выгнать жильцов из большой комнаты в горницу или даже на сеновал. Но я же не грасс, да хоть и грасс, выгонять людей из своего дома? Нет, я до такого еще не докатился.

От ночлега в горнице пришлось отказаться. Там, конечно, не холодно, топчаны есть, но как оттуда убегать, если опасность нагрянет? Поэтому выбрал сенной сарай. Зарыться в душистое сено – никакой холод не страшен. Да и тепло от сена идет. Заодно проверил пути отхода. Вот если выломать пару подгнивших досок, то легко выберемся с задней стороны сарая.

Прежде чем зарыться в сено, наскоро перекусили взятой с собой едой. Мутного развязали и тоже покормили. И что мне с ним дальше делать? Обуза еще та. Но раз решения нет, приходится мириться. На всякий случай вновь связанного шпика я усыпил, применив Зов. Ведь что такое этот Зов? Тот же гипноз. По крайней мере, я так представляю.

После того, как я разобрался с пленником, велел Эйриду готовиться спать. Завтра рано утром нам снова в путь. На улице давно уже темень, в сарае тем более. Лица парня мне не видно, но интонации голоса вполне понятны. А парень явно не в своей тарелке. Очень удивлен, и чувствуется, что поговорить хочет, а не только спросить, куда объедки бросить, да где лечь спать.

– Господин, – нерешительно меня окликает, когда мы зарылись в сено.

– Да.

– Простите, как мне вас называть?

– Вучко. Или Волчонок. Это одно и то же.

– Куда мы едем?

– Куда? Хочу найти своих друзей. Я их недавно потерял.

– То есть вы меня… А что со мной будет?

– Не знаю. Довезу до какого-нибудь места и оставлю.

– Значит, вы меня не специально с собой забрали?

– Специально? Это как?

– Ну… для того, чтобы кому-то передать.

– Нет, конечно. Просто пожалел.

– Пожалели? – В голосе парня звучит удивление и скепсис. – И из-за этого убили важного чиновника и двух солдат?

Что-то мне не очень захотелось распространяться о причинах своего поступка. Насколько я понял этот мир, здесь жалость не в почете. Хотя мне-то на местные обычаи равняться нечего. А то быстро стану таким же, как все. Жестоким и безжалостным. Нет, конечно, не все такие, но все равно распространяться о своих жизненных принципах не хотелось. Поэтому я ответил иначе:

– Убил я их, потому что обещал это сделать. Дал десять минут, чтобы убрались с моих глаз, далеко за пределы постоялого двора. Они не поняли. Вот потому я их и…

– Я понял, – тихо произнес Эйрид.

Что он теперь обо мне подумает? Впрочем, этот поступок вполне в характере местных грассов. Дал десять минут, чтобы убрались, не послушались – получите. Ладно, нечего переживать, так даже лучше. Теперь Эйрид будет меня слушаться. И отношения не успеют выстроиться, как я с ним уже расстанусь. Еще одного друга, да еще такого мне не выдержать. Парень, конечно, к жизни не приспособленный, но это его мир, его проблемы, пусть сам выкручивается. Я и так сделал для него более чем достаточно и продолжаю до сих пор помогать. Если бы не Эйрид, скорость моего передвижения была бы намного больше. Через пару дней дам несколько балеров – на первое время ему хватит, а там устроится где-нибудь. Грассом ему уже не бывать.

Кстати, насчет грассов, точнее, их способностей. Интересно, как эти дела обстоят у Эйрида?

– Послушай, – обратился я к нему, – а ты волхвовать умеешь?

– Нет, господин.

– Но ты же потомок эрграсса. Должен же. Или не развили способности?

Парень засопел, но отвечать не спешил. Интересно, почему?

– Мне их вытравили, – наконец вымолвил он, – но я не наврал, я сын эрграсса. Честно!

А, вот он чего. Боится, что я его приму за вилана, который самовольно назвался благородным. Здесь с этим строго. Сам знаю. Сам из самозванцев. Но я-то знаю, что парень не соврал, дознаватель мне все сказал, вот только парень об этом не знает, не присутствовал он при нашей стычке в таверне.

Хотя, постой-ка, а ведь ни дознаватель, ни мутный никак не проговорились про потомка эрграсса. Они искали Эйрида, здесь все точно, но почему и за что он оказался в розыске? Никто из них не говорил, что Эйрид благородных кровей. Может быть, парень все-таки соврал, желая меня разжалобить, а сам он обыкновенный убийца? Серийный маньяк. Может быть такое? А что, вполне. И я теперь рядом с ним спать буду. А ночью, да еще если и полнолуние… Нет, надо что-то делать, а то глюки пойдут, вот до чего домыслил.

– Ты говоришь, вытравили?

– Да, господин. То есть не совсем.

– Это как?

– Ну, они не хотели, чтобы я умел волхвовать, мало ли что. Вдруг сильную волшбу смогу навести, чтобы из крепости сбежать. Они у благородных руки изолируют. Некоторым даже кисти отрубают и язык отрезают…

– А язык зачем?

– Так волшба же делается руками, и заклятья проговариваются.

– А, ну да. И дальше что? С благородными.

– У пленников, что в Гатилии сидят, на руки специальные муфты натягивают, а в рот кляп вставляют.

Кляп? Помню, было с нами, когда нас через степь везли. Руки у всех связаны, а Эрве еще и кляп в рот засунули. Чтобы не волхвовал.

– А ты откуда знаешь про это? Ведь ты один был в камере, с мамой и тетей. Других не видел, – подозрительность у меня взыграла.

– Мама и тетя рассказывали.

– А они откуда знали? Видели других пленников?

– Не знаю, видели или нет. Но ведь мама эргрантесса. Она при дворе была. Это еще при старом тарграссе. И Гатилия тогда тоже существовала, и порядки те же. А как иначе в тюрьме держать людей, которые умеют волхвовать?

– Ладно… Ты сказал, что вытравили, но не совсем. Это как понимать?

– Заклятье наложили, какое-то особое. Способности можно разбудить, но нужен код наложенного заклятья.

– Хм. Вот как?

Значит, парня не выхолостили, а только глубоко запрятали способности к волшбе, да еще и на особый замок все закрыли. Я вспомнил сегодняшний случай на постоялом дворе. Дознаватель проверил мои возможности и вынес вердикт, что я пустой, а потом почувствовал, что я что-то магическое делаю. Не потому ли он так удивился, что, приняв меня за Эйрида, увидел, что наложенное заклятье, если и работает, глуша возможности к волшбе, но делает это не в полной мере и с перебоями?

– Ладно. Тогда другой вопрос. А зачем им это надо было?

– Что надо, господин?

– Тебя в живых оставлять, накладывать такое заклятье. Ведь ясно же, что не просто так.

Парень замолчал, я слышал только его участившееся дыхание. Опять что-то непонятное. Что он так занервничал, засопел? Что-то скрывает? Или не знает, как ответить? Ладно, не хочет или не может, не буду настаивать. Через пару дней расстанемся, и я постараюсь меньше вспоминать об этой встрече.

Но парень вдруг ответил.

– Господин, это может быть опасно для вас. Люди Фрейфа за то, что я сейчас скажу, вас могут тоже отправить в Гатилию.

– Смешно!

– Это не смешно, господин, это очень серьезно.

– Смешно то, что мне грозит. Да меня за то, что я сегодня сделал, просто возьмут и казнят. Или ты забыл?

– А-а. Я глупость сказал. Просто почему-то считал, что моя тайна слишком серьезна. А ведь вы теперь и так ее знаете.

– Ты о чем?

– Что я сын эрграсса Верни. И то, что сбежал из Гатилии.

– А, это…

– Вы ведь кортанец, господин?

– И что?

– Наш род, как и другие, в Силетию пришел из Кортании, а до этого мои предки жили за проливом. Недавно у моста было сражение. Рилийцы разбили местных грассов. Вы слышали об этом, господин?

От неожиданного вопроса я закашлялся. Он догадался? Или?..

– Ну, – только и смог хрипло произнести в ответ.

– Победили с помощью порохового оружия. Порох изобрели очень давно, но распространения он и пороховое оружие не получили. Из-за моих предков. Они смогли захватить Кортанию, а затем Силетию благодаря сильной волшбе. Местные такого не умели. Да и сейчас по силе магии они уступают моим предкам. И вашим тоже, господин.

– Моим?

– Вы же кортанец и владеете старой волшбой. Я сегодня видел. Местные этого не умеют. Мой отец тоже не умел. Мне мама и тетя много рассказывали, а они знают… знали.

– И что это за старая волшба такая? – спрашиваю его, а сам застываю в нетерпении от того, что он мне ответит. Хотя, кажется, догадываюсь, что скажет парень.

– Я видел, как вы заворожили этого человека. А сейчас усыпили. Как заворожили, не видел, – поправил себя Эйрид, – но как сняли заклятье и как он неподвижно стоял, я заметил. Это ралетская магия.

– Что?! – Я даже вскочил. – Как ты ее назвал? Магию!

– Ралетская. А что? – голос Эйрида был испуган моей реакцией.

– Ралетская или… ральетянская?

Да, да, да! Ральетяне! Если это не совпадение, то получается, что они наследили и здесь. Магия Зова? Сходится. Рыжие? Кортанцы тоже рыжие, правда, только часть, но все равно рыжие! Откуда здесь в давние времена появились ральетяне? Да оттуда же, откуда и я взялся, и эти чернокожие, что захватили Кардис. Один или несколько ральетян прошли в этот мир, остались здесь, от них пошло потомство. Может такое быть? Вполне.

Тем временем Эйрид продолжил говорить.

– Я не знаю. Мама и тетя говорили «ралетская». Но я не знаю.

– Ладно, Эйрид, не знаешь, и не знаешь. А вот скажи, ты слышал про вересковые пустоши?

– Да. Там, говорят, гиблое место.

– Почему?

– Гиблое. Обратно оттуда не возвращаются. А если возвращаются, то покалеченные или с головой плохо. Нечисть там какая-то сидит.

– А люди там есть?

– Туда плывут через пролив, он широкий. Высаживаются на берег. Кто-то обратно возвращается. А если вы про старых жителей, то слухи разные бывают. Кто говорит, что не все перебрались из-за пролива в Кортанию, а другие говорят, что там вглубь безжизненная земля. В том смысле, что жителей нет. А птиц, живности всякой там много. Переселенцы охотятся, но стоит только вглубь земель уйти, то можно и не вернуться. А бывает, что нечисть и на поселения, что на берегу моря стоят, нападает. Вот потому и мало желающих туда перебраться.

– Да?..

Что-то странное было в рассказе Эйрида, ненастоящее. Нет, сам Эйрид не врал, он честно пересказал им самим услышанное. Но правда ли это все? Нечисть, гиблое место, ужастики. Я понимаю, что этот мир на мой не похож, да и у нас на Земле чертовщина случается, а здесь как? Правда это или глупые слухи, которые, может, специально распространяются? Кому-то очень не хочется иметь соседей, лезущих со своими длинными носами во все дыры. Но что-то мы ушли от главного вопроса.

– Эйрид, так почему тебя в живых оставили и полностью способности не вычистили?

– Я думаю, из-за того, что я последний из прямых потомков грассов, приплывших из-за пролива.

– А кортанские грассы? Они разве не потомки тех, кто пришел из-за пролива?

– Потомки, только по женской линии. А все, кто ведет по отцу свой род от ралетов, все они осели в Силетии. И я, наверное, последний из них. Хотя, может быть, еще кто-то выжил. Вот, наверное, меня хотели как-то использовать, чтобы вернуть потерянную магию.

– А те, кто потомок по женской линии, те разве не могут это сделать?

– Не знаю. Способности обычно по отцу передаются. Что-то могут, конечно. Вот как ты… ой, простите, как вы умеете.

Ага, значит, он меня принял за кортанца. А те старой магией не владеют, разве что ее остатками. И я, по его мнению, магией Зова владею именно поэтому. По женской линии переда… Ничего себе! А ведь это правда!! Я ведь ральетянин по маме. По женской линии мне способности к волшбе передались! Но не все, только малая часть. Зато настоящие ральетяне очень сильные маги.

– Да, Эйрид, наверное, ты прав. Мои способности, что ты видел, передались мне по материнской линии… Это что же тогда получается. Ты должен был уметь очень сильно волхвовать, раз прямой потомок от ральетян? Так?

– Да.

– Не сходится! Тогда почему твой отец и другие грассы проиграли? Я слышал, что Фрейфу помогали рилийскими маги, именно этим те и взяли.

– Не знаю, – растерянно произнес Эйрид. – Я как-то не подумал. Может быть, все дело в неполном пробуждении?

– Это что такое?

– Способности нашего рода должны пробудиться, если мы получим в свои руки утерянное.

– Что за утерянное?

– Я не знаю. Никто не знает. Что-то, что поможет вернуть старые знания. По слухам, это находится на землях за проливом.

– И поэтому тебя решили приберечь? На всякий случай.

– Возможно, господин.

– Ты это, знаешь, не называй меня господином.

– А как, господин?

– Вучко. Или Волчонок.

На следующее утро, плохо выспавшиеся, мы снова отправились в путь. Хотя это больше смахивало на издевательство. Эйрид смог без остановки проехать только несколько верст, а потом мы больше стояли и отдыхали, чем двигались. Я-то думал за день верст пятнадцать проехать, но куда там. Эйрид к тому времени, когда в конце дня мы остановились на постой, давно уже ходил в раскорячку. Немного поклевал и сразу же отрубился от усталости.

На третий день нашего пути я твердо решил оставить парня где-нибудь по дороге, а самому отправиться дальше теперь уже без задержки. Конечно, у меня еще был мутный шпик, но тот лежал поперек седла, с кляпом во рту, поэтому если что и слышно было, то только его стоны. Мутного я, пожалуй, отпущу завтра. Усыплю, а сам уеду, свернув на восток. Пусть ищет. А чтобы не подставить Эйрида, то мутного надо усыпить еще до того, как расстанусь с парнем, чтобы шпик не только не узнал, где я оставил Эйрида, но даже и не понял, что я продолжил путь в одиночку. Пусть думает, что мы уехали вдвоем.

Конечно, потом до него дойдет моя хитрость, но до этого пройдет, как я надеюсь, немало времени, а Эйрид, думаю, не будет столь глупым, чтобы оставаться на одном месте. А там… Уж как парню повезет. Я свое дело сделал, спас, увез, денег дал, а уж сопли подтирать – увольте.

Днем мы, несмотря на черепашью скорость, добрались до большого села. В нем и харчевня есть. Это хорошо, потому что питаться вяленым мясом и полусырыми лепешками не хотелось. Желудок требовал горяченького. Но вдвоем идти в харчевню было затруднительно. Мутного куда денешь? С собой взять? Конечно, на крайний случай, такое возможно, но надо ли? Разговоры пойдут, объяснять что-то придется. Я, как грасс, оправдываться, в принципе, не должен, но тогда слухи точно пойдут, люди трепать языком горазды, вот и будут перемалывать, додумывая, что же они такое видели.

Поэтому я с конями и связанным шпиком остался в леске за околицей села, но как раз не очень далеко от харчевни. С того места, что я выбрал, местная забегаловка просматривалась хорошо. А Эйрида, дав ему балер, послал за едой.

Больно было смотреть, как он в раскоряку движется к харчевне. Больно, но и смешно. Да, тяжело ему будет, когда я его покину. Коня оставить? Не знаю. Одет, как вилан, но на коне. И при этом держаться в седле не умеет. Типичный лох, которого нужно ограбить. Коня отобрать, порыться в кошельке, а самого неудачника кистенем по голове и в канаву. Пожалуй, без коня ему лучше будет. Не так приметен, да и грабить особо нечего. Надо будет ему побольше меди оставить, да пару серебряных монет. Их пусть поглубже запрячет.

Пока я рассуждал, парень добрался до харчевни. Теперь, думаю, можно подождать, пока заказ примут, да мяса нажарят. И только я расслабился, как увидел спешащий к харчевне военный отряд. Десяток всадников, кажется, рилийцы. Тоже решили перекусить. И что-то мне нехорошо стало. Предчувствие какое? По нашу душу солдаты? Или просто мимо проезжали – таких сейчас много. Привязал я коней у ближайшего дерева, мутного усыпил, оставив лежать поперек седла, а сам поспешил к харчевне. Чует мое сердце, что неприятность грядет. Иду, а сам энергию по крохам собираю. Мало ее, дни сейчас холодные.

Немного – но собрал, остальное доберу в местной забегаловке. Тогда, получается, чтобы энергией затариться, спешить внутрь зала не стоит, в предбаннике тоже тепло, есть, что из воздуха брать. Так-то оно так, но шум, раздававшийся из-за двери, заставил меня не медлить. Я открыл дверь, вошел и заскрипел зубами. Как чувствовал.

Эйрид лежит на полу, нос расквашен, губы разбиты, а нависший над ним солдат смеется и соусом его поливает. Живот, грудь – все в подливке.

Сам я начинаю звереть, но чувство реальности не теряю, наскоро дергаю энергию, благо ее много вокруг.

– В чем дело? – громко говорю, стараясь перекричать шум, который издает десяток веселящихся глоток.

На меня оборачиваются, смотрят, изучают.

– В чем дело?

– А тебе какое дело, мальчик? – один из чужаков, судя по всему десятник, отвечает мне, прищурив один глаз. Нехорошо так прищурив.

– Я грасс, – негромко, но твердо сообщаю.

Десятник хмыкает, а за ним вслед веселятся и его солдаты. Значит, предчувствуют веселенькое продолжение.

– Да ну? – нагловато удивляется десятник.

Так, а мне что делать? Их десять, я один. Энергии понадергал, но маловато пока будет. И если все на меня набросятся, то сомнут. Значит, ни магических оплеух, ни «ласковых» ударов молоточком на всех не достанется. Зато достанется мне. Но у меня еще есть Зов. Не стоило бы его сейчас демонстрировать, но другого выхода я не вижу.

Нагловато ухмыляющийся десятник разом изменился в лице, голова задергалась, изо рта потекла слюна. Это я специально спецэффекты зарядил. А десятника вовсю колотит, все солдаты только на него и смотрят, ничего не понимая и не зная, что им делать. Броситься помогать? Так десятник не падает, а лишь неестественно дергается.

Я скосил глаза на Эйрида. Лежит на полу, глазами хлопает, но, кажется, ничего серьезного – несколько раз схлопотал по лицу, да горячим соусом облили. Значит, потерпит.

Я юркнул в сторонку, поближе к очагу, чтобы набрать энергии. Присел на табурет, качаю энергию, превращая ее в силовые сгустки, понемногу управляю десятником и жду.

А куда мне торопиться? Мне некуда. А раз здесь так много дармовой энергии, то излишки, оставшиеся от накачки щита, я в сторонку складываю, думаю повторить тот фокус, что сделал в той таверне, когда на Дартона, а потом и на меня с друзьями напало несколько десятков солдат грасса Витанте. Тогда, помнится, последнюю группу я знатно швырнул, да так, что солдаты пролетели через весь зал. Но потратил на это энергию щита. Сейчас я хочу сохранить силовой щит, а фокус повторить. Если, конечно, потребуется.

Десятника я освободил. Тот, вытаращив глаза, долго не мог прийти в себя. Минуты две, пожалуй. Только потом его взгляд приобрел осмысленное выражение. Он, непроизвольно оглядевшись по сторонам, остановил свой взор на мне. А я сижу на табурете, весь из себя довольный – дальше некуда.

– Ты… ты!

– Извиниться хочешь?

Но, видимо, мой урок не пошел ему впрок, рука десятника заскользила к левому боку и остановила свое движение, когда достигла рукоятки меча. Налитые злобой глаза мне не понравились. Может быть, лучше повторить лечение? А то, боюсь, придется мне размазывать весь десяток по ближайшей стене. Или по дальней?

Ну, я снова включил Зов, только на этот раз усилил его. Ноги десятника подломились, и он с грохотом упал лицом на пол. Неплохо. Поквитался я за разбитые нос и губы Эйрида. Теперь, думаю, и у десятника будет не хуже. Квиты? Хотя нет, еще нет. Подливка осталась.

Солдаты опять сгрудились возле своего командира (кстати, а ведь он, наверное, из грассов, пусть и младших), на меня почти и не смотрели. Я же встал и направился к прилавку, за которым стояли и глазели на представление работники харчевни.

– Быстро миску самой горячей подливки! Кому сказано!

Мой тон заставил зрителей шевелиться. Опасливо на меня поглядывая, мне вручили большую миску с подливой. Тяжелая будет. Справлюсь ли? Но энергией я запасся порядочно. Ради такого дела можно и половину потратить. Не стоило бы так светиться, но взыграло у меня желание, от него никак не отвязаться. К тому же без большой ссоры дело не уладить, если придется швырять их через весь зал, тоже разговоры пойдут. Даже, наверняка начнут болтать, рассказывая об увиденном. Ведь кого-то покалечу, а то и всех. А здесь дело может обойтись без нанесения увечий. Ну, если не считать разбитый нос десятника. Ладно, была, не была!