Текст книги "Путь Сашки. Книга третья (СИ)"

Автор книги: Альберт Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Бой продолжался еще какое – то время, но напор орков стал слабеть, а затем и вовсе прекратился. На подступах к лагерю осталось лежать добрых пять сотен врагов, но еще большее их число отходило вниз по склону, не решаясь продолжить атаку. Причина этому была хорошо видна: к подножию склона подходили необъятные полчища пеших орков. Было ясно, что с таким количеством врагов людям не справиться. И задумка с расшвырянными кострами уже не поможет. Орки не лошади, огня не испугаются, а просто обойдут стороной горящие ветви и пойдут дальше вверх своей несметной лавой.

В это время при ясном чистом небе раздался раскат грома. Почти никто из солдат не понял, что это за громовой раскат, да и мало кто обратил на него внимание после первой схватки с орками. Но Сашка, его личные солдаты и несколько баронов облегченно вздохнули. А Сашка вдруг испугался – что, если порох не сможет разрушить каменную стену, отделяющую горное озеро от долины? Тогда они все погибнут. Орки просто задавят их своим количеством.

Но, как бы то ни было, нужно готовиться к встрече передовых пеших орков, которые уже подошли к подножью склона. Сашка приказал бросить в костры весь запас дерева. А затем, немного помедлив, велел бросать вниз в сторону орков и горшки с земляным маслом, как только орки начнут приближаться к краю их плато.

Напряжение нарастало, но орки, дойдя до подножия склона, остались стоять на месте. Они ждали, когда основная масса орды их нагонит и тогда несметными потоками они хлынут наверх к лагерю людей. Так прошло почти полчаса, наконец, вся орда выстроилась перед лагерем людей и по незаметному сигналу пришла в движение, бросившись вверх.

Вновь запели стрелы, а затем засвистели арбалетные болты. Полетели вниз горшки с земляным маслом. Моментально на склоне возникла огненная стена. Раздался дикий оглушительный вой. Даже до людей донеслась гарь заживо горящей плоти. Несколько сот орков, успевших до образования горящей стены подняться по склону, бросилось на ряды людей. Зазвенела сталь. Тактика людей, благодаря которой стрелки могли безбоязненно стрелять во врагов, скрываясь за спинами орудующих секирами, мечами и копьями людей, вновь принесла успех. Орки были отброшены вниз, оставив на подступах к лагерю несколько сот своих трупов. Да и отброшенных оказалось меньше сотни. Стрелки за несколько минут быстро их добили. Новые орки так и не появились из – за по – прежнему горящей стены, правда, поубавившей свою силу и высоту. А орочьий вой снизу не прекращался, казалось, он отдалялся, но набирал при этом силу. Сашка догадывался, в чем дело. Это могла быть только вода, затопляющая долину и добравшаяся до орков. Вопрос был только в том, сколько много воды вырвалось из горного озера? И куда она потечет? К счастью, на севере и частично на востоке местность была холмистой, возвышенной. А долина лежала в низине, причем та ее часть, которая примыкала к месту скопления орков, была наиболее низкой. Сашка это понял по двум ручейкам, попавшимся ему в этой части долины. Оба ручья текли с северо – запада как раз в сторону их лагеря. А раз текут сюда, значит, здесь более низкая местность.

Когда, наконец, земля, пропитанная земляным маслом, прогорела, перед людьми встала грандиозная чудовищная картина. Все пространство долины покрывала водяная гладь. По ней барахталось несметное количество орков. Впрочем, тех стало заметно меньше. Часть из них, вероятно, уже утонула. Некоторые счастливчики выбирались на твердую землю и ползли вверх по склону. Вновь запели стрелы. Счастливчиков становилось все меньше и меньше.

Сашка, а за ним и все остальные двинулись вниз по склону, по пути добивая раненых орков. Подойдя почти к кромке воды, картина разгрома стала еще наглядней. Поток воды огибал склон и тек дальше на юг. Живых орков было немного, но и их стрелки метко поражали. А в воде, несмотря на ее мутность, можно было видеть сотни орочьих трупов, проплывающих вместе с потоком воды.

Так продолжалось несколько часов. Давно уже закончился запас стрел и болтов. Стрелки уже вытаскивали их из тел орков, плотным слоем лежащих по всему склону. Вода заметно поубавилась, оголив валуны и верхушки небольших возвышений. Все больше и больше из – под воды появлялось тел утонувших орков. Громадная орочья орда исчезла. Люди только сейчас стали понимать, что же они совершили. Нет, не так. Что совершил их командир, славный виконт Ксандр Ларский!

Из пятидесяти – шестидесяти тысяч орков, уцелело, надо полагать, не больше пяти, в лучшем случае, десяти тысяч. Да и они были разбросаны по всей долине и за ее пределами, удирая на всех своих четырех лапах подальше от этих страшных людей, вызвавших ужасное наводнение.

Тем временем, уже темнело, и Сашка приказал всем подняться в лагерь.

– Завтра утром нужно отсюда уходить. Придется идти по почти болоту. Вода вся не сойдет. Надо будет коней вести в поводу и оставить здесь часть подвод. А с теми, что возьмем с собой, придется помучаться. Дорога и без того была с камнями и ямами, а теперь и вовсе будет похожа на трясину. Но идти надо. Днем солнце припечет, и такой будет стоять запах!..

Обратный путь был медленным. Только к вечеру солдатам удалось выйти на нормальную местность. Переночевав, войско двинулось дальше на юго – восток. Через неделю показались стены одного из крайних ларских замков. Здесь Сашка узнал, что несколько тысяч орков все – таки прорвались на ларские земли. То ли это были орки, не захотевшие подчиняться общему руководству, то ли были просто отставшие от основной орды и поэтому вместо того, чтобы двигаться вслед за ордой на северо – запад, пошли на юг для грабежа людских земель.

Узнав от владельца замка примерное направление движения этой не очень большой орды, Сашка принял решение пойти вслед за ней и разгромить. Уж с тремя – четырьмя тысячами орков он теперь справится. Половина его солдат так и не приняла участие в тех сражениях, простояв во второй линии обороны. Теперь они желали обагрить свои мечи кровью ненавистных людям орков.

Преследование врага длилось три дня. Часть времени потратили, конечно, впустую, пытаясь найти верное направление движения. А когда нашли, то пошли намного быстрее. Ориентирами служили разграбленные человеческие деревни. К счастью человеческих костей, одежды людей на брошенных орочьих стоянках почти не встречалось. Успело сработать предупреждение, люди заранее спрятались в замках.

На третий день пути, когда уже стало темнеть, передовой отряд наткнулся на отставших орков. Тех было немного, сотни две или три. Не дожидаясь подхода основных сил, неполная сотня людей бросилась на неготовых к такой встрече врагов. Схватка длилась недолго. Большая часть орков осталась лежать, порубленная людьми. Лишь немногим удалось бежать. Но они теперь могли предупредить остальных орков, что сзади на них движется человеческий отряд.

Впрочем, это было и хорошо. Ведь уцелевшие орки видели только неполную сотню, основной отряд еще не показался, когда они бросились бежать. Теперь можно было ожидать выступление основных орочьих сил против небольшого человеческого отряда, как ошибочно считали сами орки.

Тем временем, совсем стемнело и люди разбили лагерь. Чтобы не вспугнуть врагов, Сашка приказал развезти меньше костров. Пусть считают, что людей немного. Выслал он и дозорных как можно дальше. Ведь не спать же людям на еще холодной земле в кольчугах? Да еще и без тепла костров. Предосторожность оказалась верной. На рассвете дозорные дали сигналы в рожки, сообщив об опасности. Человеческий лагерь пришел в движение. Люди споро одевали броню, седлали коней. Часть из них, по заведенному порядку, успев только натянуть кольчуги, похватала копья и образовала передовую линию, давая возможность остальным солдатам подготовиться к встрече врага. Так и получилось.

Из – за дальнего поворота выскочили передовые орки и с визгом бросились на передовую цепь копейщиков. До людей добежала лишь меньшая их часть, остальные полегли под градом стрел и арбалетных болтов.

Основная часть орочьей орды, появившаяся вслед за их авангардом, разглядев, что людей отнюдь не сотня, а минимум в десять раз больше, повернулась вспять. Вот тут дело дошло и до всадников, наконец – то, в этом походе помахавших мечами. Преследование врага длилось недолго, хотя орки перешли с двух лап на четвереньки и показали замечательную скорость своего бегства. Но люди, пустившие коней в галоп, догоняя орков, только успевали взмахивать давно уже красными от орочьей крови мечами. С этой ордой было тоже покончено. Впрочем, нескольким сотням орков, вовремя свернувшим в лесные заросли, удалось спастись. Их еще долго потом отлавливали отряды местных баронов и рыцарей.

Теперь можно спокойно возвращаться в Ларск. Победа была поразительной. Уничтожено пятьдесят тысяч орков, потери людей в этом походе составили не более двухсот человек, к тому же часть из них еще сможет поправиться и вновь взять в руки меч.

Сашка с триумфом вступил в Ларск. Горожане, уже узнав о впечатляющей победе брата их повелителя, выстроились вдоль всего пути следования колонны победителей. Появление Сашки в рогатом шлеме вызывало бурю восторгов горожан. А лучшей наградой Сашке были объятия брата, встретившего его с радостными слезами у входа в замок.

А через пару часов, когда Сашка немного привел себя в порядок, смыв грязь, пыль и копоть похода, он сидел вместе с братом в его комнате.

– Их было, действительно, так много?

– Да. И ты знаешь, мне стало страшно. Я в своей жизни никогда так не боялся, как тогда.

– Если бы орки прорвались к Ларску, а они прорвались бы, городу не устоять. Да и крепости тоже. Они запросто могли прорвать оборону даже не на одном, а на нескольких участках стены. Затем ворваться в город. Хлынуть потоком. Это на стенах горожане запросто могут сдерживать вдесятеро большее число врагов. А на городских улицах с их – то вооружением. Даже орки, если выйдут один на один с горожанином, смогут их убить. Поэтому город, как только орки в него ворвались бы, был бы обречен. А крепость… При таком количестве орков нам тоже не выстоять.

Покончив с нами, орки разбрелись бы по всему Ларску. Пусть даже их осталась бы половина от первоначальной численности. Все равно, тридцать тысяч орков – слишком много для графства. Западные наши земли, что за Барейном, наверное, остались бы целы, но здесь они вырезали бы всех. Даже замки не спасли бы от такой громадной орды. И это все дело рук жрецов?

– Я уверен. Жаль, что не нашел того человека, что был с орками. Не думаю, что он спасся. Хотя, он мог быть и в задних орочьих рядах. Ему не нужно махать мечом. Мог спокойно наблюдать, как орки захватывают наш лагерь. И на коне уйти от воды тоже мог. Но все – таки вода шла таким потоком, что даже на лошади трудно устоять. Жаль, что не нашли его. Лучше живым. Привез бы тогда его в Ларск. Тебе показал.

– А потом повесил?

– Обязательно. Ближайший храм от Ларска далеко?

– Не очень. Ты что задумал?

– Не сейчас, конечно, но надо бы пообщаться со жрецами на их территории. Как ты думаешь?

Глава 14

1003 год эры Лоэрна.

Рахид родился и вырос в Хаммие. Самые ранние воспоминания, которые у него сохранились – это чувство постоянного голода. Отец имел земельный надел, но ведь его надо постоянно обрабатывать. Полоть сорняки, таскать в кожаных ведрах воду, а пруд находился далеко – далеко. Одним словом, работать без устали от зари до зари. И тогда плодородная земля и жаркое солнце тебя отблагодарят сторицей. Но разве их семья – рабы? Нет. А в их деревне на полях так работали только рабы. Но они были лишь у богатых и зажиточных крестьян. Чтобы купить раба, нужны были деньги. А где их взять? Продать часть урожая? Так тех крох, что давал почти не обработанный надел, хватало только чтобы не умереть с голода. Хотя два брата и три сестры Рахида умерли в детстве. Кто от болезней, а кто и от голода. Но две сестры умерли, скорее, от тяжелой работы. Умерла и мать, надорвавшись на поле. Они, конечно, не рабыни, но ведь не мужчины? А удел хаммийских женщин – рожать детей и работать по дому и в поле на земле.

А мальчики – они будущие мужчины и они не рабы. Им зазорно работать на поле. Хотя сеять – то надо? И урожай, какой – никакой собирать тоже надо. Тогда отец выгонял всю семью и заставлял работать. Но сам и мальчишки работали кое – как, как говорят про рабов – из – под палки. Нерадивые рабы постоянно получали наказание, когда палками, а когда и плетью. Рахид видел, как их сосед богатый Фатрах постоянно наказывал своих четверых рабов. Рабы должны бояться своего хозяина и постоянно помнить, что они ничтожные и жалкие рабы. А плеть и палки – лучшее напоминание об этом.

Свободный хаммиец почти не знает этого. Хотя несколько раз тот же сосед пребольно лупил Рахида. Да и других мальчишек тоже. А его старший брат Хатиб после основательной взбучки палками серьезно заболел и через пару месяцев умер. Но он сам виноват. Надо же так попасться! Мальчишки, постоянно голодая, добывали пищу воровством. А у кого полные амбары зерна и овощей? Только у богатых крестьян, как их сосед. Вот и лазали в амбары. Ведь воровать не зазорно, в отличие от труда на земле. Время от времени их ловили и били. Так прошло голодное детство Рахида, и настала юность, такая же голодная. Отец уже основательно сдал, их поле все больше и больше зарастало сорняками, а небольшие кустики, выросшие после весеннего сева, чахли и засыхали без поливки на жарком хаммийском солнце.

Как только Рахиду исполнилось семнадцать лет, он ушел в соседний город, наниматься на работу. Конечно же, не водовозом и не грузчиком в порту, для этого существовали рабы, которых регулярно пригоняли с севера Атлантиса купцы. Ему повезло с работой. В город пришел караван, принадлежащий купцу Асмеду. В дороге с караваном приключилась беда – напали разбойники. Погибли трое охранников и два надсмотрщика. Вот и образовалось пять вакансий. Охранником Рахида не взяли – слишком молод, да и мечом владеть не умеет. А вот в надсмотрщики вполне пригоден, тем более по молодости ему положили лишь треть жалованья от обычного. На эти два места претендовало больше десятка человек. И все старше и солиднее Рахида. Только таким нужно платить две трети, а то и полную сумму. Потому – то Асмед и выбрал молоденького юношу, польстившись на хорошую экономию в жалованье.

А для Рахида, никогда не державшего денег в руках, одна серебрянка в месяц показалось громадной суммой. И он несколько дней ходил, витая в облаках от счастья, пока не узнал, сколько получают охранники. Шесть серебрянок в месяц! То есть почти два золотых в год! Сумасшедшие деньги! Через десять лет работы охранником в купеческом караване, можно было жениться, приобрести надел с домишком и прикупить полдесятка рабов. И даже одну – две рабыни. Жена – женой, но разве смуглые хаммийки смогут сравниться с рабынями – северянками с белой и нежной кожей? А через год – полтора рабыни стали бы рожать, принося хозяину бастардов. Девочек можно было неплохо продать, а мальчишек – бастардов, когда те подрастут и если выживут после обязательной кастрации, отправляли работать на поля.

Шесть серебрянок против его одной! А на севере, в землях Атлантиса можно было устроиться наемником в войско местного герцога или графа. Наемники и вовсе получали баснословные деньги – до пятнадцати серебрянок в месяц! Но хаммийцев северные аристократы к себе не брали. Нос воротили, считали слабыми и трусливыми. Так – то оно так, но ведь обидно, что кто – то там получает по четыре с половиной золотых в год.

Все изменилось два года назад, когда в Лоэрне королем стал Пургес Первый. Тот сразу обратил внимание на хаммийцев. Местным он не очень доверял. Как, впрочем, и те ему. Ведь, говорят, что Пургес пришел к власти незаконно. Но разве Рахиду это интересно? Пургес платит неплохие деньги, а главное, дает возможность прилично заработать помимо основного жалованья.

Два года назад Рахид стал получать две серебрянки в месяц, но для этого пришлось проработать на купца Асмеда целых пять лет. Зато после третьего года работы, когда умер один из надсмотрщиков от укуса ядовитой змеи, частенько попадающихся в пустынях к северу от Хаммия, которые разделяют его от остального Атлантиса, Рахид упросил купца взять на работу своего младшего брата Исасу. Тоже на одну серебрянку в месяц. Купец еще долго ломался, всем своим видом показывая, что он делает великое одолжение, принимая брата Рахида на работу. А ведь купцу было очень даже выгодно. Умерший получал три серебрянки, а сейчас будет тратиться только одна. Рахиду после того, как купец соблаговолил согласиться, пришлось целовать туфли купца в знак благодарности за оказанную милость.

Милость называется! Хотя работа Рахиду нравилась. Ему было по душе вести купленных на севере рабов в Хаммий. Нравилось смотреть, как вздрагивают эти ничтожества, когда его хлыст громко щелкает. А когда время от времени можно было наказывать нерадивых за то, что они плохо идут или падают от усталости на землю, то Рахид с удовольствием щелкал своим бичом, стараясь попасть в наиболее болезненные места пленников. Жаль, что разрешалось это делать только в отношении мужчин, да мальчиков. А вот девушек можно было бить только по спине. Груди трогать запрещалось категорически – нельзя портить товар.

Так Рахид проработал семь лет. А потом, узнав, что в Лоэрне можно устроиться на работу стражником, он, получив расчет, вместе с юным Исасой отправился в столицу королевства. И действительно, слухи подтвердились, стражники получали в месяц пятнадцать серебрянок – в полтора раза больше, чем в других землях Атлантиса. Конечно, это разорительно для казны, но Пургес Первый сознательно шел на это, ведь они, стражники из хаммийцев были опорой трона его величества. Даже Исасу, по молодости лет вряд ли бы куда устроенного, взяли на ту же работу и жалованье.

Братья, проработав пару месяцев, быстренько смекнули, где и как можно неплохо заработать на стороне. Для этого надо лишь почаще арестовывать местных жителей, да найти общий язык с судьей. И тогда потекут к тебе рабы, купленные за полцены и тобой, кстати, арестованные. А еще Пургес Первый давал разрешение на покупку преступников с рассрочкой платежа. Здесь продавались не только люди, но и их дома и имущество. Братья как раз успели выгодно прикупить местного портного вместе со всем его семейством. Уже полгода спустя все лакомые кусочки в Лоэрне были распроданы. Конечно, в королевстве еще оставалась свободной большая часть местных жителей, но и эти аборигены тоже не сидели в ожидании своей участи стать рабами. Те, кто был чуть побогаче, нашли заступников из числа тех, кто оказался на королевской службе.

Когда Рахид и Исаса подстроили так, что удалось схватить и отправить в суд по стандартному обвинению одного из местных трактирщиков, оказалось, что это была их ошибка. Трактирщика опекал один из десятников личной королевской сотни. Судье, конечно же, не захотелось портить отношение со столь влиятельным человеком, и он быстренько признал трактирщика невиновным. Поэтому вместо ожидаемого весомого прибытка, братьям пришлось раскошелиться на целый золотой, отдав его в руки десятника, да еще и принеся извинения.

Но зато этот случай хорошо показал, куда следует обратить свое внимание хаммийцам. Личная королевская стража! Гвардейцы! Влиятельные люди, с которыми мало кто хочет ссориться.

Узнать, как пробиться в королевские гвардейцы, труда не составило, к тому времени в личной сотне короля уже появились хаммийцы, число которых постоянно прибывало. Ведь здесь главное что? Правильно, деньги. А деньги у братьев уже были. К нескольким золотым, скопленных Рахидом в бытность работы надсмотрщиком, стали прибавляться деньги, полученные братьями на службе в королевской страже. А это девять золотых в год. Плюс деньги, которые им удавалось взять у местных жителей, где силой, а где и добровольно, в качестве отступного за провинности, увиденные братьями. Шел вклад в семейный кошелек и от местного преступного люда. Не секрет, что многие стражники были на довольствии у лоэрнских бандитов.

И, наконец, неплохие деньги давала семья портного, обращенного в рабство. Тот работал от зари и до зари, часто в прямом смысле слова. Когда портной был свободным человеком, то позволял себе по вечерам расслабиться и не работать в последний день седьмицы. И спал в полной мере. Сейчас даже время на сон его хозяева – хаммийцы урезали, не говоря об остальном времени. Хорошим стимулом для такой каторжной работы были дети портного. Три дочки стали заложницами. Ни плеть, ни голод не могут с такой эффективностью заставить человека работать на износ. Но угроза продать дочерей в Хаммий оказалась действенной. Конечно, братьям было наплевать на чувства и мысли портного. Если будет выгодно, они без размышлений продадут девчонок. Но пока можно было и не продавать. Тем более что две старших девочки, достигших подросткового возраста, удовлетворяли братьев в постельных делах.

Так что деньги, конечно, не рекой, а небольшим ручейком вливались в кошелек Рахида и Исасы. Правда, немного омрачало то, что часть этих денег уходила на платежи за купленное в рассрочку семейство портного с его имуществом. И еще часть денег приходилось отдавать старшему среди стражников.

Узнав условия приема в число королевской сотни, братья задумались. Названная цифра оказалась для них неподъемной. Двадцать восемь золотых! Двадцать шло командиру сотни, четыре будущему десятнику и еще четыре запросил хаммиец Якир за посреднические услуги, а именно он должен был порекомендовать Исасу своему десятнику по имени Ноксон. А если денег нет, то на Исасе белый свет не сошелся клином: теперь в Лоэрне хаммийцев много, а значит, много и желающих неплохо устроиться в королевской гвардии.

Чтобы найти такую сумму братьям пришлось продать всех дочерей портного. Но продали по хорошей цене, благо не зря Рахид семь лет проработал надсмотрщиком в невольничьих караванах. Правда, после этого пришлось основательно пройтись плетью по спине портного, нагло впавшего в какое – то оцепенение от известия об отправке его детей в Хаммий. Из – за простоя в работе портного братья потеряли несколько серебрянок, но правильные воспитательные меры заставили портного вновь трудиться в полную силу.

Когда Рахид и Исаса принесли Якиру четыре золотых монеты, тот, взяв их, небрежно сказал:

– А, принесли. Теперь ждите, когда вакансия откроется.

– Как ждать? – ахнули братья.

– Десяток сейчас полностью заполнен. Когда освободится место, я сведу вас с Ноксоном.

– А когда оно освободится?

– Не знаю. Может быть, завтра. Может через седьмицу. А может и дольше.

– А как дольше? Месяц?

– Может, месяц.

– А год может?

– Все может.

– Э – э, а почему ты нас не предупредил об этом? Мы бы не платили сейчас золото, а заплатили позже.

– Позже не заплатили бы. Хотели, но не платили. Я не взял бы. Потому что другие заплатили бы. Желающих много.

– Так что же, нам сейчас неизвестно сколько ждать?

– Почему ждать? Можно и не ждать. Были бы деньги, да хороший ваш друг Якир.

– Деньги? Опять платить?

– Можете и не платить. Тогда надо ждать. Неизвестно сколько.

– А если заплатим, то будет вакансия?

– Смотря сколько заплатите. Больше – будет быстро вакансия, чуть меньше – сами будете ее делать.

– Это как?

– Все просто. Я показываю человека, говорю, где он будет, даже помогаю вывести его на темную улицу. И подпою еще. За мой счет. А дальше уже вы. Мечом, веревкой или еще чем.

– И сколько все стоит?

– Если сами справитесь, то четыре золотых, если мои люди будут делать, то шесть.

– За два золотых мы уж сами справимся.

– Вам решать, только если это буду делать я и мои люди, то никаких хлопот у вас не будет. Убьем чисто, никакая стража не подкопается.

– Стража, говоришь? Так мы сами стражники!

– Ах, ну, да, подзабыл. Вам тогда проще. Значит, сами сделаете? Ладно, гоните еще четыре золотых, и я подберу вам человечка из моего десятка. Все без обмана!

Чтобы найти дополнительные четыре золотых, братьям пришлось идти на поклон к ростовщику Сахету. Тот, узнав, что Рахид пристраивает своего младшего брата в королевскую сотню, предложил деньги без каких – либо процентов, взамен желая получить различные торговые возможности, выход к которым будет доступен с вступлением Исасы в королевскую гвардию. Так и поступили: деньги – вот они, бери и плати этому Якиру. И начинай отрабатывать проценты за них, благо возможностей у Исасы, как королевского солдата станет явно больше.

А отработать можно и по – другому. И быстро. У ростовщика Сахета есть племянник. Чем он хуже Исасы? Тоже пусть станет королевским гвардейцем. А убрать человечка, стоящего на этом пути, будет не сложно. Были бы деньги, а они у Сахета есть. И убирать, расчищая место, лучше старшего солдата десятка. Племянник Сахета пусть займет его место, Сахет готов за это доплатить кому надо.

Да это же десять золотых! Как только Исаса станет королевским гвардейцем, он сразу же получит выход на этого десятника. А за доступ к нему Якир с них взял четыре золотых. И еще шесть – цена за то, что братья организуют вакансию для племянника ростовщика. Правда, Сахет захочет вычесть из этих денег проценты за кредит. Однако сумму процентов он так и не назвал. Но ведь племянник хочет сразу не в простые, а в старшие солдаты. Значит, это место стоит дороже десяти золотых. Вот эта разница и пойдет в уплату процентов. Но вначале надо Исасе устроиться в сотню.

Когда братья отнесли Якиру вторые четыре золотых, они спросили, когда и кого им он покажет.

– Ты, это, уважаемый, подбери солдата послабее, а то ведь мы не очень – то привычны держать меч. Больше плеть.

– Э, нет. Подберу хорошего солдата.

– Как? Почему? – удивились и возмутились братья.

– Есть в нашем десятке Сабвел, сын лавочника, он хромой от рождения. Больше года, как в сотне, а меч держит, как женщина. Такого любой старик побьет. А есть хорошие и опытные солдаты. Одни из лучших. Вот одного из них я вам и отдам. А уж как сможете с таким справиться – ваши проблемы. Но, как обещал, крепко подпою.

– Но почему сильного, а не этого хромого?

– Когда твой брат, который меча в руках, наверное, не держал, станет гвардейцем, он поймет. На фоне сильных солдат, мы выглядим плохо. Так пусть их будет меньше, а хромых больше. Ведь случись чего, этим ветеранам мы будем как легкая закуска. Перебьют, не вспотев. К тому же не очень – то они жалуют нас, хаммийцев. Презирают. Вот за одно это и должны получить хороший клинок в спину. Понятно?

– Понятно. Теперь понятно…

Якир не обманул. Через два дня подал сигнал. В этот вечер в одном из городских трактиров Якир угощал одного из солдат своего десятка. Как ему удалось выманить того в трактир, братья не узнали. А впрочем, почему бы солдату не пойти со своим сослуживцем и не попить – поесть за чужой счет? Никто из гвардейцев не был бессребреником, ни новички – хаммийцы и местные жители, ни ветераны, еще служившие при старом короле. Все они прекрасно видели, что творится в королевстве, какие новые порядки заводит Пургес Первый. А раз они ему служат, значит, их всё в королевстве устраивает. И действительно, устраивает. И большое жалованье, и возможность подзаработать на стороне. А то, что ветераны презирают новичков – хаммийцев, то как не презирать слабых, по сравнению с ними, солдат? Но это отнюдь не мешает им выпить и закусить за хаммийский счет.

Солдат, которого братья убили в тот вечер, и в самом деле, был сильным и опытным воином. С трудом забравшись на своего коня, гвардеец ехал и шатался в седле из стороны в сторону. Но внезапно появившегося из темноты Рахида с длинным кинжалом в руке сумел заметить и даже удачно приложить ударом сапога в голову. Рахид упал, потеряв сознание и выронив кинжал. Если бы и Исаса бросился на солдата с кинжалом или мечом, то и его ждала бы такая участь. Но младший брат в последний момент заменил кинжал на длинную оглоблю, которой удачно приложился по плечу гвардейца. Хотя метил в голову, но солдат и здесь успел среагировать, но видать слишком большая порция бесплатного вина его и погубила. Не успел все – таки полностью уйти от удара.

Удар оглоблей был слишком сильным, у солдата, скорее всего, оказалась сломана ключица, тот громко вскрикнул и мешком упал на землю. Но, несмотря на ранение, сумел приподняться, но второй удар Исасы уже точно пришелся по голове гвардейца. После этого хаммиец, достав трясущимися руками кинжал, перерезал солдату горло. В этот момент очнулся его старший брат. Обыскав убитого и отобрав все более – менее ценные вещи, включая, конечно, и кошелек, забрав с собой коня, братья растворились в ночной темноте.

Коня и другое награбленное пришлось продать за полцены: все – таки убит солдат личной сотни короля, а за такое вешают. Однако все обошлось и через несколько дней, уплатив еще двадцать четыре золотых, Исаса одел камзол, который носили солдаты личной сотни его величества.

Памятуя о желании ростовщика Сахета пристроить в королевскую гвардию своего племянника, да не просто пристроить, а протолкнуть в старшие солдаты, Исаса предпринял действия, чтобы немножко сойтись с тем, кто должен образовать эту самую вакансию – старшим солдатом Лайсом. Весьма кстати оказалось приглашение Исасы и Лайса поужинать в трактире, сделанное десятником.

Посидели, попили и хаммиец вынес суждение об этом Лайсе: ничего особенного в нем нет, обычный молодой парень, куда ему до того опытного ветерана, которого он недавно убил. Теперь убьет и этого.

Через пару дней Исаса покопался в вещах Лайса, но не нашел ничего интересного. Теперь оставалось придумать, как ему убить этого Лайса. Подпоить, как предыдущего? Но кто тогда нападет ночью на обратном пути в замок? Его брат? Одному Рахиду не справиться, вон как дал маху в прошлый раз. Конечно, Лайс выглядит послабже, чем тот ветеран, но ведь как – то сумел стать старшим солдатом? Тоже за деньги? Может и так, но и мечом все же владеет хорошо. Нет, одному Рахиду не справиться. Кого – то нанимать? Платить лишние деньги, да и этот третий может их сдать той же страже за те же деньги. Потом не откупишься! Не потому, что стражники неподкупные, нет. А потому что они с Рахидом сейчас вообще без денег, все отдали, чтобы Исасу приняли в гвардию. К тому же, этот Лайс не очень – то много пьет. Когда они сидели втроем, то Лайс хоть и пил, но знал меру.

Что же делать? Как устранить этого чертова лоэрнца? Решение пришло три дня спустя, когда гвардейцы соревновались в стрельбе из лука. Еще в бытность надсмотрщиком Исаса неплохо научился стрелять. Ведь лук был вторым орудием у надсмотрщиков после плети. Каснись, какой побег, то надсмотрщик в случае, если не мог догнать беглеца, должен был стрелять. И желательно в ногу, не до смерти. И вот умение стрелять пригодилось. Исаса нарочно отошел в сторонку, встав за солдатские спины, и когда два соревнующихся десятка, натянув луки, отправили стрелы в полет, Исаса направил стрелу в голову Лайса. Но тот в это время почему – то дернул головой, и стрела прошла мимо цели. Неудача! Теперь такого случая не представится.