Текст книги "Путь Сашки. Книга третья (СИ)"

Автор книги: Альберт Максимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)

Чтобы не навлечь подозрений, Исаса затихарился, отдав инициативу в руки брата, который стал следить за Лайсом, взяв на всякий случай в помощь Муфату, одного из знакомых стражников. Заплатить тому серебрянку – другую, выставить кувшин вина – это лучше, чем платить золотом за помощь в убийстве. Через пару дней хаммийцы, выследив Лайса, сидели в трактире. Будущая жертва пила вино с каким – то парнем, по виду горожанином. Не из бедных, конечно, сынок, наверное, какого – то лавочника, решил Рахид. Парень все время сидел с недовольным видом, а Лайс ему что – то говорил.

Ага, не нравится парню этот солдат. Тем лучше. Сама судьба прислала его, так подумал Рахид. Его напарник его поддержал. Этот лоэрнский баран сам решит их проблему. И когда Лайс покинул трактир, оставив парня одного, хаммийцы подошли к столику, за которым тот сидел, но уже намереваясь расплатиться и уйти. Прогнав слугу, Рахид сказал парню:

– Красавчик, хочешь заработать? Я плачу две серебрянки.

Конечно, платить он ничего не будет, даже, наоборот, заработает на нем. А что, парень крепкий, судья знакомый, быстро его определит в рабы. Баранам там самое место. И, действительно, баран. Вон как глазами хлопает.

– И что надо сделать?

– А, так, пустяк. Отравить или зарезать одного. Хотя зарезать мы сами можем. А ты нет. Потому что баран.

Точно, баран. Вон как надулся и покраснел. Всё сделает!

– Гляди, Муфата, он покраснел.

– Вижу.

– Значит так, баран. Дадим тебе яду, и ты сыпанешь его тому с кем только что сидел за столом. Понял?

Испугался и растерялся, даже рот раскрыл. А яд у Рахида всегда с собой. Так, на всякий случай. Не всегда же меч доставать, тем более что мечом он не очень – то обучен.

– Да… но почему?

– А это не твое дело. Сыпанешь, получишь две серебрянки. А откажешься – пойдешь в рабы. Захочешь пожаловаться – нам же и расследовать. Говори, где живешь.

Парень еще больше растерялся и назвал адрес дома, где он проживал. А дом – то стоит на главной улице Лоэрна.

– Эй, какой хороший дом! Кем ты там служишь?

– Я не служу.

– А, сынок управляющего, да?

Парень кивнул.

– Если не сделаешь, тебя в рабство, а папа – мама будем резать. Старые уже. Сроку тебя седмица.

Довольные хаммийцы покинули трактир.

– Э, брат, с тебя серебрянка. – Потребовал Муфата.

Серебрянки жалко, но Муфата ее заработал, помогая Рахиду обламывать этого недотепу. Да и потом может помочь в этом деле, как оно еще повернется?

– Держи, брат.

– А, скажи, Рахид, что тебе сделал тот солдат? Он ведь из личной сотни короля?

– Всё ты замечаешь, Муфата. Оттуда. Обидел он Исасу. Сам знаешь, как эти лоэрнцы относятся к нам, хаммийцам. Презирают. За людей не считают.

– Ты молодец, Рахид. За такое и в самом деле смерть. Только так и надо. Держи мою руку! Если нужно еще помочь, то помогу бесплатно… или за полцены.

– Хорошо, Муфата. Договорились.

На третий день появился Исаса.

– Этот Лайс совсем не выходит из замка.

– Тогда надо его как – то выманить и свести с тем бараном.

– Давай подождем еще несколько дней. Может быть, он выйдет?

– Ладно, а если не получится, будешь выманивать. Пригласишь к Аграму в» Черную бочку».

– Точно – к Аграму…

Спустя три дня Исаса так и сделал. Обнявшись с Аграмом, Исаса посадил Лайса за столик в трактире, а слуга принес самое лучшее вино. Потягивая его, хаммиец рассказывал лоэрнцу какие – то истории, ожидая появления того парня. А вот и он! А следом за ним и Рахид с Муфатой.

Парень двинулся в их сторону.

– А, Лайс, и вы здесь? Разрешите присесть?

– Давай.

– Слушай, это твой приятель? – сказал Исаса к Лайсу.

– Ну, немного знакомы.

– Ай, молодца! Значит, будет с кем вино пить. А я не могу, меня девушка ждет. Пей, дорогой, сегодня все бесплатно.

Исаса поднялся и ушел за конем. Теперь надо как можно быстрее появиться в казарме. Яд быстродействующий и никто не заподозрит его в смерти Лайса. А Рахид с напарником, оставшиеся в трактире, проследят и как только Лайс умрет, арестуют этого барана. Две серебрянки, ушедшие к Муфате, окупятся и даже принесут прибыль. Конечно, придется стоимость этого парня разделить с Муфатой, но все равно прибыль будет.

Но к его большому удивлению, почти следом за ним в казарме появился и Лайс. Целый и здоровый!

– А, Исаса, ты уже здесь? А как же девушка?

Что же произошло? Почему он живой? Ах, баран! Испугался! Ну, ничего, завтра брат им займется. Или уже занялся.

– А… Плохая она… Я разозлился и ушел. А как ты? Твой приятель?

– Какой он мне приятель? Так пару раз встречались. Странный он какой – то. Пил вино, а всего так и трясло. Руки – как после сильного перепоя. Я допил вино и ушел.

– А… понятно.

Значит, действительно, сильно перепугался.

На следующее утро Исаса выехав из замка, бросился к брату. Но дома его не застал. Тот вообще не ночевал. Поехал в его участок. Но и там не было брата. И Муфаты тоже. Что же произошло? О неприятном Исаса даже и не подумал. Какие неприятности могут быть у королевских стражников, хозяев этого города? Все их боятся. А жители столицы уже давно больше чем втроем, а то и вдвоем не появляются на улице. А местные бандиты даже приплачивают хаммийцам. Наверное, Рахид и Муфата наткнулись на выгодное дельце, которое сейчас и обтяпывают.

А с тем бараном надо решать. Чего доброго сбежит. Заодно и повод будет покопаться в том доме. Как – никак дом государственного преступника. Свидетели подтвердят, что этот баран возводил хулу на короля. С этим Исаса и обратился к старшему стражнику. Тот лишь обрадовался хорошему поводу погреть руки, взяв с собой почти всех стражников, что были в этот день в участке. А Исаса в хорошем настроении вернулся в замок.

На следующий день он снова поехал к брату, но вновь того не застал. В участке, куда он потом заехал, царила напряженная обстановка. Стражники не вернулись с вчерашнего дела, поэтому заместитель старшего стражника послал в тот дом еще несколько своих человек. В подвале те нашли четырнадцать убитых, включая Рахида и Муфату. Вот тебе и баран! Перехитрил его, Исасу. И брата убил. Теперь этот Лайс должен наверняка умереть. Исаса рассказал всю историю Летию, который теперь оставался за старшего среди оставшихся стражников.

Схватить Лайса и выпытать, где тот парень? Да тот ведь не один действовал. Убить вчера двенадцать человек одному не под силу. Не получится схватить. Руки коротки. Все – таки личная королевская сотня и доказательств никаких. Наоборот, стоит только рассказать правду, как схватят не Лайса, а Исасу. Но отомстить надо. И тогда Левий предложил интересный план.

– Есть здесь один купец. Очень богатый. Фиридор. Слышал о таком?

– Нет.

– Эх ты. Впрочем, понятно, откуда тебе, только мелких лавочников и знаешь. У этого Фиридора хорошая защита. Барон Мориак. Человек короля. А это сам понимаешь.

– И…?

– В тот вечер, когда этого Лайса не будет в казарме, мы навестим купца. А ты подбросишь этому Лайсу золотишко. Только так, чтобы тот до утра ничего не заподозрил. Утром его возьмут. Виселица обеспечена. Подтвердишь, что тот пришел поздно ночью.

– Этого мало.

– У купца служанка. Она опознает его.

– А купец и остальные в доме?

– В живых останется только служанка.

– А она согласится?

– Никуда не денется. У нее трое детей. И без мужа. Ради детей все подтвердит.

– Хорошо придумано. Только как бы потом не растрепала.

– Через пару дней она и дети поедут в Хаммий.

Исаса и Летий рассмеялись.

– Возьми – ка эти два браслета и подвеску. Их и подбросишь. Куда положишь?

– Думаю, в сундук на самое дно. А подвеску под его матрас.

– Хорошо, там их и найдут. За эти безделушки с тебя пять золотых.

– Сколько?

– Пять.

– Они больше трех не стоят. Я лучше свои найду.

– Знаю, что найдешь. На пару серебрянок, так? Нет, обнаружить у этого Лайса должны хорошие вещи. И дорогие. Потому бери эти и будешь должен пять золотых.

– Четыре.

– И двадцать серебрянок.

– Только десять.

– Ладно. Значит, за четыре золотых и десять серебрянок. Только смотри, не пожадничай, всё подложи. Чтобы поверили.

– Ладно.

– Значит, сундук и матрас. Там и найдем.

На следующий день Лайс удачно для Исасы ушел куда – то вместе с десятником. Исаса тут же дал знать Летию, а сам проскользнул в комнату Лайса, благо все комнаты в казарме не только не запирались, но и не имели дверей. От других каждая отгораживалась лишь куском материи. Быстро засунув золото в сундук и под матрас, Исаса в радостном нетерпении стал дожидаться Лайса. Если тот вернется рано, многие подтвердят это. Это плохо. А если придет вместе с десятником? Это и вовсе был худший вариант. Ноксон сможет свидетельствовать в пользу Лайса. И поверят ли тогда служанке? Должны поверить. В крайнем случае, можно сказать, что десятник подкуплен.

К радости хаммийца Лайс появился поздним вечером и без десятника. Все солдаты его десятка уже спали, ведь завтра вставать ни свет, ни заря – их десяток заступал на дежурство. Но на всякий случай, если Лайс спать не ляжет, а захочет зачем – то полезть в свой сундук, Исаса предложил тому выпить вина или сыграть в кости. Но лоэрнец, к радости Исасы, отказался и лег спать. Все получилось, как нельзя лучше. Теперь остальное зависит от Левия. Как – то он справится?

Следующим утром Исаса в нетерпении ходил взад – вперед на участке, где он нес дежурство. Из небольшого бокового окошка была немного видна часть двора, примыкающая к входу в замок. Появление стражников он пропустил, увидев лишь концовку действия. Связанного Лайса вели четверо хаммийцев и громко смеялись. Значит, у Левия все получилось.

А после того, как стража и арестованный Лайс покинули замок, его нашел Ноксон.

– Что скажешь про дело Лайса?

– Про какое дело, уважаемый?

– За которое его сейчас арестовали.

– Арестовали? Я даже не знал. А за что арестовали? Кто арестовал?

– Постой, постой… А ты не встречался сейчас со стражей?

– Нет, уважаемый Ноксон. Совсем не встречался. А зачем мне это надо?

– Тогда почему они сказали, что ты видел, что Лайс вернулся в казарму далеко за полночь?

– Я говорил? Нет, я сейчас не говорил.

– Вот и я думаю, откуда тогда они знают про тебя, если они с тобой не встречались? А ведь сказали, что ты видел.

– Я видел. Этот Лайс пришел в казарму очень поздно. Наверно за полночь. Это я видел. Но сказать не успел.

– Кто – то из вас врет, а парню теперь на виселицу идти.

– Ай – ай – ай. Но ведь купца убил.

– А ты только что сказал, что вообще ничего не знаешь, за что арестовали Лайса.

– Эй, уважаемый! Есть такой богатый человек. Зовут Сахет. Есть у него племянник, совсем молоденький мальчик, младше меня. Он очень хочет стать гвардейцем. Сахет заплатит. А?

– Ах ты… Еще не обжился, а начинаешь…

– Двадцать Табуру, четыре золотых тебе. Цифры я знаю.

– Неужели ты думаешь, что я своего солдата сдам? Я тебя самого сдам.

– Тебе не поверят. Поверят мне. Там еще служанка есть. Она тоже видела. А про тебя скажут, что Лайса выгораживаешь. Соглашайся на четыре золотых!

– Нет!.. Десять и ни медянкой меньше. Я за бесценок своих солдат не отдаю.

– Эй! У меня совсем денег не будет. Весь я еще задолжал Сахету четыре золотых. Где мне еще взять?

– А где хочешь. Этому Сахету надо, пусть и платит.

Идея увеличить цену для Сахета, Исасе не очень понравилась. Но где еще взять денег? На Сахете можно было заработать десять золотых. Но отсюда надо вычесть четыре золотых, которые Исаса с братом задолжали ростовщику. Остается шесть золотых. Но теперь Ноксон требует десять золотых – это на шесть больше предыдущих расценок. Значит, Исаса ничего не заработает. Прискорбно. Да еще отдать Левию четыре золотых с серебрянками за подброшенное Лайсу золото. Эх, придется потребовать у Сахета, чтобы тот сделал доплату. А это будет возможно, если только племянник получит место старшего солдата гвардии.

– Ладно, Ноксон, десять, так десять. Но тогда мальчишке надо отдать место старшего солдата.

– Что?! Даже не мечтай!

Оставив Исасу в расстроенных чувствах, Ноксон вернулся на свое место, где после обеда узнал неожиданную весть. Король выгнал барона Табура с должности их командира. Слишком заворовался. Завел гарем любовниц, да еще и таких наглых! И личная сотня его величества при Табуре совсем деградировала. А кому, как не ей заниматься охраной короля.

А новым их командиром Пургес Первый назначил барона Шогена. Вот новость, так новость! Дело в том, что Шоген был приближенным еще у короля Френдига, а Пургес, придя к власти, окружил себя только выходцами из своего таренского графства. Своим он больше доверял, чем остальным. Точнее, всем остальным он совсем не доверял, а своим – только по необходимости. И вот теперь чужака на такую важную должность! Видимо, совсем дела плохи в королевстве, если его величество не смог найти кого – нибудь из своих людей.

Барон Шоген был всегда лоялен к Пургесу. И когда тот был еще графом и когда надел корону. В Лоэрне за ним закрепилась репутация сильного и в меру честного человека. Именно эти качества, видимо, оказались решающими при выборе нового командира личной сотни короля.

Как поступить в ситуации с Лайсом, десятник Ноксон решил быстро. Этот Исаса когда еще сможет принести десять золотых, да и достанет ли? Если не успеет, то десять золотых он возьмет с Лайса. За помощь в спасении от петли. Вот Лайс – тот достанет. Тогда оставалось только решить дело с новым командиром гвардейцев. Если барон Шоген захочет, то вопрос об освобождении Лайса решит. Там же всё шито белыми нитками. Даже напрягаться не надо. И затребует не сто золотых – громадную сумму, а явно меньше. А может и вовсе ничего брать не будет. В этом случае с Лайса можно стребовать двадцать золотых. Можно и в рассрочку. Он еще благодарен останется.

С этими мыслями Ноксон на следующий день пошел к своему новому командиру, как только тот прибыл в свой кабинет. Барон выглядел усталым. Значит, вчера хорошо отпраздновали его назначение. Это хорошо. Хуже соображает, таким легче манипулировать.

Ноксон рассказал суть дела, опустив лишь предложение Исасы. Как, впрочем, и то, о чем Исаса проговорился. Зачем того подставлять? За эту услугу Исаса еще ему заплатит.

– Этот твой Исаса тоже замешан? – спросил Шоген.

– Непонятно. Он видел Лайса поздно ночью. Так он сказал. Это может быть правдой.

– Тогда где же Лайс отсутствовал пару часов после ухода из трактира?

– Здесь все запутано. Кто врет или просто ошибается – непонятно. Тем более пьяный может и поплутать по городу.

– Я тебя понял. Как при Табуре решались такие дела?

– Я могу быть откровенен?

– Можешь. Говори как есть.

– Я слышал, не помню от кого, что милорд Табур за освобождение попавшихся гвардейцев, которым грозила смертная казнь, требовал сто золотых.

– Сто? И что платили?

– Был такой солдат в моем десятке, Сертений. Того казнили. А в двух других десятках нашей сотни были два случая, когда солдат обвиняли в убийстве, но потом освободили. Ходили слухи, что те откупились за сто золотых каждый.

– Вот как… Табур… Много денег он выкачал, сотню превратил в сборище калек и хаммийского отребья. Этот Лайс, что он представляет из себя, как солдат?

– Сильный, умелый, хоть и молодой. Хороший солдат. Один из лучших.

– И его в петлю?.. Однако… Значит, так. Помочь могу. Двести золотых. Сроку – седьмица. С командиром стражников по отсрочке вынесения приговора я решу. Но только седьмица. А ты сейчас сходи навести этого Лайса и дай мне знать, найдет он деньги или нет. Если обещает, то пойду к командиру стражников и договорюсь на седьмицу отсрочки.

Ноксон вышел от Шогена обескураженным. Он – то думал, что Шоген со своей репутацией принципиального человека, пообещает освободить Лайса чуть ли не бесплатно. Ноксон уже полностью уверовал в такое решение своего нового командира, когда тот стал расспрашивать его о Лайсе. Ведь король выгнал Табура за то, что личная сотня его величества превратилась в жалкое сборище сынков и племянников богатых торговцев. А Лайс, наоборот, выгодно от них отличался. На таких, как Лайс, Шоген и должен опираться, восстанавливая силу и славу гвардии. А в ответ прозвучала просто непомерная цифра в двести золотых монет. Даже для него, Ноксона, это было много. Двести золотых, он, конечно, уже скопил. И даже больше. Но почти все потрачено на большое поместье. Нет, не здесь, не в Лоэрне. Надо быть глупцом, чтобы покупать в Лоэрне. Потому и стремительно выросли цены на недвижимость за пределами королевства: все приближенные короля и даже чиновники средней руки скупали поместья и даже замки по всему Атлантису.

После обеда десятник пошел навестить Лайса. В то, что у парня найдется две сотни золотых, он не рассчитывал. Молод, богатой родни нет. О родне он вообще не слышал, знал только со слов Лайса, что тот сирота, а дальше о своем прошлом Лайс не распространялся. Были бы богатые родственники – похвастался бы. Значит, и тех нет. Какие – то делишки этот Лайс обделывал на стороне. Может, даже кого – то и грабил, иначе, откуда деньги у парня? На ту же взятку, чтобы вступить в личную королевскую сотню. Хотя тогда сумма была не очень – то и большая – всего двенадцать золотых. Но простому человеку, тем более, сироте накопить такие деньги сложно. Хаммийцы, правда, теперь вдвое большие суммы несут, но ведь на то они и хаммийцы!

А сейчас после смены командования и приходом барона Шогена, поставленного королем для наведения порядка в их сотне, Ноксон не сомневался, что расценки возрастут чуть ли не вдвое. Только от этого хаммийцы и сынки местных торговцев не перестанут пополнять королевскую гвардию. Совсем не перестанут. И хромые и горбатые тоже будут. Разве что общую жалкую массу новобранцев Шоген разбавит двумя – тремя действительно хорошими солдатами, которых и продемонстрирует Пургесу.

С этими мыслями десятник и вошел в камеру, где содержался Лайс. Ого, как над ним поработали! Живого места нет.

– Мне жаль, Лайс. Действительно жаль, что так получилось. Но я ничего сделать не мог.

– Я понимаю, десятник.

– Табура сняли, сейчас вместо него барон Шоген. Я у него сегодня был. Говорил о тебе. Он готов тебя вытащить, но не просто так.

– Понимаю. Сто золотых?

– Нет, Лайс, нет. Он назвал другую цифру.

– И сколько же?

– Двести пятьдесят.

Ноксон в последний момент решил прибавить к двумстам золотым, назначенных Шогеном, еще пятьдесят для себя. Хотя и двести Лайсу не найти. А если случится чудо, то тогда и двести пятьдесят найдет.

– Не каждый граф, если это не Волан, найдет столько.

– Я понимаю, Лайс. Но так сказал Шоген.

– И как быстро надо найти?

– Он дал сроку седьмицу.

– Через седьмицу я здесь превращусь в кровяную лепешку. И тогда зачем мне свобода?

– Так ты…

– Ноксон, знаешь, где постоялый двор» Три медведя»?

– Видел.

– Сходи туда, найди парня моих лет. Зовут Грейт. Скажешь, что для моего освобождения нужны двести пятьдесят. И срок – седьмица.

– И он найдет?

– Найдет. Но меня чтобы больше не трогали. Передай это твоему Шогету. Я думаю, что это мелочь по сравнению с такой суммой…

Глава 15

1003 год эры Лоэрна.

Популярность Сашки после его триумфального возвращения из похода против орков поднялась до небывалых высот. Этому способствовали и рассказы солдат в трактирах и кабаках, собирающие толпы слушателей. По их рассказам орков были сотни тысяч, а виконт Ксандр своей страшной секирой намолотил целую гору врагов, сравнимую высотой с двухэтажный дом. По городу быстро разлетелось мнение, что рогатый шлем, который носил виконт Ксандр, является тем самым исчезнувшим более ста лет тому назад древним шлемом первого короля Лоэрна, а сам Сашка его потомок. Эти разговоры придавали еще большую популярность его в народе. Такая слава, конечно, не могла не радовать. Чем увереннее подданные в своих правителях, тем надежнее и стабильнее положение в графстве. Но у каждой медали бывает и оборотная сторона.

Где – то через неделю после возвращения из похода, к Сашке подошел баронет Равсан, начальник ларской стражи. По выражению его лица Сашка сразу понял, что речь пойдет о какой – то неприятности. И он не ошибся.

– Милорд, два дня назад мы задержали горожанина. В трактире он возводил хулу на его светлость Дарберна Ларского.

– И дальше?..

– Он упоминал и ваше имя. Точнее, говорил о вас.

– Продолжайте.

– Он хвалил вашу светлость. И затем на весь трактир сказал следующее:»Вот кто должен быть нашим графом, а не безрукий».

Сашка нахмурился.

– Продолжайте.

– Бунтовщика мы сразу же схватили, благо в трактире были наши стражники. Отвели в темницу, доложили его светлости. Но милорд Дарберн ничего не ответил. Хотя я его повторно спросил. Насколько я понял, он был не в лучшем настроении.

– Говорите прямо: Дарберн расстроился. Так?

– Да, ваша светлость.

– И он не захотел решать судьбу этого горожанина.

– Да, милорд.

– А горожанин в кабаке был сильно пьян.

– Да, милорд.

– Скажите, баронет, ведь это не единичный случай в Ларске за последние дни?

– Вы правы, милорд. Мне известно еще и о других аналогичных случаях, но поймать хулителей не удалось.

– Им помогли скрыться?

– Да, милорд.

– Сообщники или обычные горожане, считающие, что эти хулители правы?

– Я склоняюсь ко второму варианту. Ваша популярность действительно очень велика у горожан.

Сашка задумался. Ну, конечно, Дар менжуется из – за него. Эх, Дар, Дар. А еще граф!

– Баронет, приготовьте к завтрашнему полудню помост на центральной площади. Горожан известите. И этого хулителя подготовьте.

– Какой вид казни готовить, милорд?

– Казни? Нет, хватит плетей. Если он не заговорщик, а простой горожанин, сболтнувший спьяну то, о чем он думает, разве за это казнят?

– Как прикажете, милорд.

На следующий день к полудню вся площадь перед замком была забита народом. Пришли и почти все обитатели замка, только Дара не было. Опять, значит, менжуется братик. Ну, ладно, сейчас излечим.

Привели и горожанина, дядьку средних лет, испуганно таращащегося по сторонам. Понятно, есть с чего пугаться. В заговорщики попал.

– Вот ты, какой герой! – Сашка специально говорил громко, а несколько глашатаев, разместившихся на небольших возвышениях среди толпы, передавали его слова вдаль площади. Это Сашка специально так сделал, решив добавить наглядности не только зрительной, но и слуховой. – А ну – ка повтори свои слова!

Дядька только затряс головой.

– Что же так? Не ты ли говорил, что виконт Ксандр должен быть графом, а не этот безрукий?

Толпа ахнула, зашумела. А дядька и вовсе впал в ступор. Сашка поднял вверх руку, призывая толпу к тишине.

– Так, значит, я безрукий?

Толпа вновь зашумела, уже в недоумении.

– Ведь все знают, а кто не знает, те должны это вбить в свои головы, что я и мой брат, его светлость граф Дарберн Ларский – это одно целое. Он – это я, а я – это он. Ну, а раз ты меня оскорбил, то мне тебя и наказывать.

Сашка кивнул подручным палача, те подхватили дядьку и, сорвав с него рубашку, быстро привязали к козлам. Сашка взял в руки плеть и тридцать раз взмахнул рукой. Вначале бил сильно, но потом, старался бить вполсилы, а то, чего доброго, умрет еще. Мог ли не бить совсем? Три года назад, когда он попал в этот мир, он ни за что бы ни стал бить мужика. Те более, за какие – то слова, сказанные спьяну. Но теперь он изменился, стал жестче, а иначе здесь, в этом мире нельзя. Быть жестче, но не жестоко, как это принято в Атлантисе. Вот поэтому и бил уже вполсилы. А не бить нельзя. Ведь за такое здесь казнят. Не поймут? Нет, бил не из – за этого. Просто надо было сразу растоптать в зародыше возможность всяких интриг, заговоров и измен. А с противопоставления Сашки Дару всё как раз и могло начаться.

– Все видели? Все поняли? Уясните: любая хула в отношении моего брата должна быть пресечена моментально. В самом зародыше. Эй! Прекратить! Хулителей нашли? Разберетесь с ними сами после. Но не сметь убивать или калечить. За это будете наказаны. Всем всё понятно? Тогда расходитесь…

Сразу после площади Сашка пошел к брату. Он застал его в каком – то растерянном и смятенном состоянии.

– Дар, ты что?

Тот только смущенно и грустно улыбнулся.

– Что с тобой?

– Все нормально, Сашка.

– Нет, я вижу, что что – то не так. Из – за этого пьянчужки? Не может быть. Значит, что – то другое. Что, Дар?

– Все пройдет.

– Нет, не пройдет.

– Да, пройдет, пройдет.

– Тогда у тебя пройдет, а у меня начнется.

– Ты это серьезно?

– Еще как. Я вижу, что с тобой что – то происходит. Впрочем, можешь не говорить, но я… Я пойму и… не пойму. Понимаешь?

– Тебя понимаю. Ладно, скажу. Все из – за этого хулителя. Эльзина как с цепи сорвалась. Она такой раньше не была. Наверное, переживает из – за меня. Она ведь всерьез подумала. Глупенькая. И вот с утра и до вечера изводит меня и себя.

– Она поверила этому мужику?

Дар обреченно кивнул головой. А Сашка рассмеялся.

– Ну и странные эти женщины! Нет, мне их не понять.

– А тебе откуда их знать?

– Да уж знаю. Видел!

– Неужели кого нашел? Вокруг тебя целый табун увивается.

– И не говори. Эти приемы меня скоро доконают. Слушай, Дар, а они все такие?

– Не знаю. Я ведь только с Эльзиной.

– И ни разу не изменял?

– Ты что!?

– У королей и графов это в порядке вещей.

– А ты откуда знаешь?

– Ну, знаю.

– А сам – то?

– А я еще молодой. Мне всего шестнадцать.

– Молодой, ага. Как орков сотнями секирой рубить, он может, а здесь молодой. Тем более, любой только скажи.

– А я не хочу любой.

– Вот это правильно. Вот у меня и Эльзина такая.

– После того, что сегодня было на площади, перестанет переживать?

– Да уж, пора бы.

– Так и ты не молчи. А то развел здесь сопли. Не мог с пьяньчужкой справиться, мне пришлось. И не стыдно?

– Ладно, понял я уже.

– И женушке скажешь?

– Скажу. И… спасибо тебе за сегодняшнее.

– А вот за это обижусь.

– Ой, прости…

– Опять? Снова? Тогда сейчас получишь взбучку…

Бедному Дару снова досталось, хотя и он несколько раз удачно толкнул брата. Прибежавшие на шум слуги с ужасом смотрели на клубок тел, которые то сопели, то смеялись…

Весна уверенно подошла к скорому лету. Уехали последние солдаты, выкупленные графом Каркелом. Его сын, виконт Аларес уехал еще, когда Сашка разбирался с орками. Удачные действия Сашки, особенно впечатляющий успех в походе на орков стал наполнять Ларск искателями военных приключений, иначе – наемниками. Впрочем, тех было не очень много, Дарберн не очень их жаловал, экономя казну. Точнее, благодаря удачному выкупу пленных каркельцев, казна значительно пополнилась.

Зато неожиданно много появилось при дворе гендованцев. Видимо, успехи Сашки не давали покоя Ильсану. Ведь тот два раза выступал против лоэрнцев и оба раза был сокрушительно бит. Причем бит руками каркельцев, которых столь внушительно сумел победить виконт Ксандр. А теперь еще и успех против орков.

Как Сашке не хотелось, но союзников из Гендована надо было пристраивать под свое начало. Но не в Ларске же это делать? Здесь гендованцы предавались развлечениям, флиртовали с местными барышнями, да пили вино. Столичная жизнь разлагающе действовала и на его ларских подчиненных. Число их, то прибывало, то, наоборот, уменьшалось, ведь боевых действий не было и пока не предвиделось. А вот потренироваться не мешало бы. Как это делать Сашка не знал, но слаженность в войске поддерживать надо и здесь на помощь ему пришли его помощники, опытные ларские бароны.

Военный лагерь разместили в двадцати верстах от Ларска. Вроде и недалеко, но чтобы добраться до города потребуется полдня. И столько же обратно. На свидания не очень – то и поездишь. Немного опасаясь за гендованскую вольницу, Дарберн дал Сашке и отряд Ястреда из своей личной сотни. Сашка не возражал. А в случае опасности для города тысячу солдат, расположившихся в его военном лагере, он сможет в тот же день привести в Ларск.

Вместе с отрядом Ястреда приехали и два мальчика – посыльных, заметно сблизившись за прошедшие два месяца. Именно с ними и произошел вскоре случай, о котором потом долго говорили в Ларске.

Через несколько дней после того, как был разбит военный лагерь Эйгель шел с каким – то поручением. Мимо проезжавший юный аристократ с гербом Гендована на щите неожиданно остановил коня и воскликнул:

– А, баронет Эйгель, ты все – таки записался в наемники! Отец твой не успел, зато ты поспел.

Эйгель остановился и посмотрел на того, кто его окликнул. Его он тоже сразу узнал. Это был его давний недруг по жизни в Гендоване баронет Венц. Эйгель опешил, но затем быстро взял себя в руки, с каменным лицом поклонился Венцу и сказал:

– Милорд ошибается, я не записывался в наемники. Я уже не баронет, и не дворянин даже. Я простой солдат. Точнее, мальчик – посыльный в личной сотне его светлости Дарберна Ларского.

– Вот как?! – глаза Венца злобно сверкнули. Он довольно осклабился и слез с коня. – Так ты теперь простолюдин?

– Да, милорд.

– Простолюдин, чернь. Этого и следовало ожидать. А что случилось с тем рыжим уродом?

– Который вас, милорд, побил?

Лицо Венца искривилось.

– У него интересная судьба. Его ранили, потом продали в рабство, а потом…

– Так он раб? Это ничтожество? – Венц был очень доволен ответом Эйгеля. – Один стал чернью, другой рабом. Иного быть не могло. А почему ты так наглеешь, друг раба? Встань на колени перед баронетом, как и подобает черни. Ты же теперь чернь. Ничтожество. Впрочем, ты им и раньше был. А теперь почисти сапоги благородному баронету, и если сделаешь это плохо, клянусь, высеку.

Венц слез с коня и подойдя к лежащему рядом бревну, сел на него, выставив ноги перед застывшим Эйгелем.

– Ну, долго мне повторять?

– Но вы не мой командир, милорд.

– Мы находимся в военном лагере, что приравнивается к боевым действиям. А значит, ты обязан подчиняться всем вышестоящим перед тобой. И выполнять их распоряжения. Я, например, обязан выполнять приказы вашего виконта, а ты мои. Долго мне ждать?

Эйгель опустился на колени. Перед его глазами оказались сапоги Венца.

– Мне нечем чистить, милорд.

– Чисти рукавами. Они от этого будут только чище, – со смехом ответил Венц, довольный происходящим.

Эйгель тихо плакал и чистил сапоги. Вокруг столпились зрители. Некоторые стояли с довольными лицами, но большинство хмурилось. Это были в основном солдаты из отряда Ястреда.

После того, как Эйгель закончил, Венц, поднявшись с бревна, бросил ему медянку:

– За работу! Завтра приеду снова! – И довольный уехал.

Разошлись и зрители, остался лишь один Серри, видевший, что произошло. Эйгель, все еще стоявший на коленях, упал на бок и беззвучно зарыдал.

– Ты что, Эйгель? Да что с тобой…

Эйгель поднял голову, в его несчастных глазах стояли слезы.

– Я думал, что все прошло. Но оно вернулось.

– Кто вернулся?

– Мое прошлое. Мне никогда от него не избавиться. Никогда. И этот Венц. Любой другой, только не Венц. Что мне теперь делать? Как жить? Я отказался от титула, но думал, что взамен сохранил себя. Я даже стал себя уважать. Здесь, солдатским мальчиком, который чистит котлы и убирает конский навоз. Совсем немного уважать, но стал. Потому что забыл все, что было. А теперь как жить? Ну, почему мне попался этот Венц!?