Текст книги "Амстердамский крушитель"

Автор книги: Альберт Корнелис Баантьер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

16

Остаток пути до участка Фледдер продолжал улыбаться, а Декок хмуриться. Молодой инспектор больше не мог сдерживаться. Он испытывал какое-то извращенное, злобное удовольствие от огорчения Декока.

– Дело продвигается туго, Декок, – сказал он. – Не ваш сегодня выдался день. Инга не поможет.

– Плохо, – вяло отозвался Декок. Казалось, его ничего не трогало.

– Ха!

– Да, – продолжил Декок так будто Фледдер его вовсе не прерывал. – Она ведь, по сути, сейчас единственная ниточка, которая может привести нас к Игорю. Ведь мы не можем наблюдать за ней круглосуточно в надежде, что Игорь покажется… Хотя, возможно, и придется к этому прибегнуть.

– Ха! – повторил Фледдер. – В этом случае вам придется попросить комиссара открыть еще один ящик с копами. Вы же знаете, у нас людей не хватает.

– Что меня больше всего огорчает… что меня действительно беспокоит, так это мотив для ее отказа помочь нам… ее философия… – Декок просто продолжал свой монолог. Вероятнее всего, он вообще не слышал Фледдера. Но Фледдер слышал Декока и жаждал объяснений.

– Что вы имеете в виду?

– Нарциссизм… самовлюбленность. Дикий, чувственный Игорь иногда доставляет ей несколько часов наслаждения. И плевать, что он калечит и убивает стариков из-за денег… Ее это не волнует.

– Что вы можете поделать… она этого парня любит.

– Я не слышал, чтобы слово «любовь» поминалось хоть однажды.

Фледдер покачал головой:

– Вы отстали от времени. Ваши идеи и взгляды старомодны. Что можно ожидать от такой девушки, как Инга? Морали, этики?

– Человечности.

– Человечности… от шлюхи?

– Правильно… от шлюхи.

– Когда она найдет мужика, – возбужденно воскликнул Фледдер, – который сможет доставить ей такое же удовольствие, как Игорь, она бросит Игоря в ту же минуту… – Он усмехнулся: – Ваша беда, Декок в том, что вы не принадлежите этому времени. Вы спустились к нам из поколения роман гиков… из вымирающего вида. Вы единственный из эпохи галантности, кто еще остался.

Внезапно Декок выпрямился.

– Спустился… спускаться… поколение… потомок… отпрыск… семья, – забормотал он себе под нос.

Затем посмотрел вперед на дорогу.

– Куда мы едем? – решительно спросил он.

– В участок разумеется, – ответил Фледдер. – Уже поздно, я хочу домой.

– Ничего не выйдет, – заявил Декок тоном, не терпящим возражений. – Мы едем в Бюссюм. Я пообещал себе интервью с дядюшкой Иммануилом.

В Бюссюм они приехали около полуночи. Декок взглянул на часы и расстроился.

– Слишком поздно для визита к хрупкому старику, – поморщился он.

– Так вам же обязательно понадобилось сюда приехать, – уколол его Фледдер. – Дядя Иммануил наверняка уже лег спать.

Они припарковались на Бредиус-Вей и закрыли машину. Декок показал на виллу через дорогу:

– Это ухоженный дом для одной семьи, с большим участком рядом с красивым озером, окруженный первоклассным садом. Содержит все необходимые электрические приспособления; имеется гараж на две машины, центральное отопление и охранная система.

– Откуда вы все это взяли? – удивился Фледдер.

– Из объявления в газете, – миролюбиво ответил Декок. – Эта вилла выставлена на продажу.

– Дядя Иммануил продает свой дом?

– Судя по всему, – подтвердил Декок. – Я сверился с агентом по торговле недвижимостью. Иммануил продает дом. Возможно, он больше не чувствует себя в безопасности в Бюссюме.

Фледдер нахмурился.

– Наверное, вы правы, – признал он. – Как только покончат с тетей Изольдой, придет его очередь.

Они подошли к дому. Вся его фронтальная сторона была обвита плющом. Непроницаемые темные плети придавали дому готический вид, особенно в темноте. С одной стороны находилось большое окно, с другой – большая двустворчатая дверь с маленькими зарешеченными окошечками в каждой панели. С левой стороны висел бронзовый дверной молоток в форме головы льва. Морда льва больше напоминала горгулью и еще более придавала всему дому готический вид.

Декок огляделся. Плотная растительность, окружавшая дом, вызывала у него клаустрофобию. Он неодобрительно покачал головой.

– Может быть, это и первоклассный сад, – пробормотал он, – но слишком уж много в нем тени, где мог бы спрятаться грабитель.

Он взялся за дверной молоток и три раза довольно громко постучал. Дверь из красного дерева служила отличным резонатором. Они могли слышать, как звук внутри отдается эхом.

Через пару минут инспекторы оказались в слепящем свете нескольких прожекторов. Маленькое оконце с решеткой открылось, и в отраженном свете они разглядели морщинистое лицо. В глазах старого джентльмена читались подозрительность и удивление.

Декок вежливо снял шляпу и встал так, чтобы его лицо было хорошо видно.

– Мое имя Декок, – сказал он с дружелюбной улыбкой. – Декок через «к-о-к». – Он отошел в сторону. – А это мой коллега Фледдер. Мы офицеры полиции.

Глаза старика сузились.

– Не вы ли занимаетесь всей этой неразберихой в «Счастливом озере»?

Декок кивнул:

– Да, правильно. А вы Иммануил Бюилдайк?

– Собственной персоной.

Лицо исчезло, оконце закрылось. Через несколько мгновений правая половинка двери раскрылась. Старик в красном халате жестом пригласил их зайти:

– Входите побыстрее, и я снова запру дверь. Все меняется, на улицах теперь полно всякого сброда. – Он громко и пискляво рассмеялся. – Но кому я об этом рассказываю? Вы же осведомлены из первоисточников.

Шаркая ногами в слишком больших кожаных шлепанцах, он провел их в уютную гостиную. Комната была освещена множеством ламп с зелеными стеклянными абажурами. Старик вежливым жестом показал им на несколько удобных, глубоких кожаных кресел.

– Пожалуйста, садитесь, джентльмены. Ад ель, моя экономка, уже легла спать. Она мучается мигренями. Так что я могу предложить вам только бокал бургундского. – Голос у него был высоким и немного хрипловатым. – Это хорошая традиция – бокал доброго бургундского перед сном. Такой обычай появился у британской аристократии много поколений назад. Только теперь они называют это кларет… никак не могу понять почему.

Он взял красивый хрустальный графин со столика у стены и наполнил три бокала. Взяв один, предложил Фледдеру и Декоку последовать его примеру. Бюилдайк поднял бокал для тоста:

– За мое и ваше здоровье.

Декок сначала попробовал немного, потом сделал большой глоток. Вино и в самом деле оказалось великолепным. Он взглянул на старика поверх стакана:

– Это и есть причина нашего визита… Поколения…

Дядя Иммануил кивнул, как бы в подтверждение своих собственных выводов:

– Я полагал, вы приедете раньше.

Декок осторожно поставил бокал на маленький столик рядом со своим креслом:

– Мы и собирались приехать раньше, но помешала смерть вашего племянника.

Похоже, старик удивился.

– Что… Исаак тоже мертв?

– Убит.

Иммануил печально покачал головой.

– Никогда не следует поворачиваться спиной к Бюилдайку, – заметил Декок.

Старик улыбнулся:

– Я почти в этом уверен. – Голос звучал обреченно. – Они все страдают одним пороком… пороком Бюилдайков.

– Что вы имеете в виду?

– Одаренные интеллектуально и… вороватые.

– Опасное сочетание.

– К сожалению, для некоторых это превращается в настоящее проклятие; самые умные и безжалостные обладают этим пороком.

– В каком смысле?

Иммануил глубоко вздохнул и поставил бокал на столик рядом со своим креслом.

– У них нет угрызений совести. Они продолжают, пока не уничтожат сами себя.

Декок одарил его восхищенным взглядом:

– Но ведь вы все еще живы… и вы не такой… и вам уже много лет. И вы вовсе не в маразме, как уверял нас ваш племянник Иво.

Старик задумчиво почесал за ухом.

– Возможно… – начал он. – Или мне удалось скрыть этот порок лучше, чем остальным. И вообще, мой уклон больше интеллектуальный, чем криминальный. Кроме того, меня зовут Иммануил, что означает «Да пребудет с вами Господь».

Декок с серьезным видом кивнул.

– Да пребудет с вами Господь, – повторил он. – Да, в этом имени что-то есть. – Инспектор задумался. – Все христианские имена, – продолжил он, – в семействе Бюилдайков начинаются с буквы «И». Разве это не странно?

Старик рассмеялся:

– Мой отец был необыкновенным человеком. За очень короткий срок он сколотил состояние, что позволило ему купить «Счастливое озеро». Знаете, это ведь не только дом и сад – усадьба огромная. Обосновавшись там, он родил четырех сыновей. Он считал, что «И» – наиболее приятно звучащая буква в алфавите, вот и назвал сыновей Игнатий, Иверт, Иммануил и Илья.

– И остался один лишь Иммануил.

– Да. Игнатий унаследовал «Счастливое озеро» со всем, что туда входило. Он был старшим, это было его право. Я и Иверт занялись бизнесом… в основном торговлей. Я в итоге занялся торговлей бриллиантами. Мало что знал об этом, особенно вначале. Но я обладал интуицией подбирать нужных людей… людей с нужными знаниями.

– А что насчет Ильи?

– Он был моим младшим братом. И умер первым. Дети – Иво, Исаак и Ирмгард – его.

– Он продолжил эту традицию с буквой «И».

Лицо старика озарилось улыбкой воспоминаний:

– Илья во многом походил на нашего отца. Но ему так и не удалось разбогатеть. Он умер сравнительно бедным.

Декок взял свой бокал и допил вино. Фледдер тут же отложил блокнот и последовал его примеру. Декок задумчиво посмотрел на Фледдера и дождался, когда тот снова возьмет блокнот и ручку, чтобы задать следующий вопрос. Молчание никого не тяготило.

– Ваши другие братья… – продолжил Декок, – у них были дети?

Казалось, вопрос удивил Иммануила.

– У Игнатия была дочь – Изольда.

Брови Декока за несколько секунд проделали свой потрясающий акробатический этюд. Иммануил смотрел на него так, будто не мог поверить собственным глазам. Фледдер ничего не заметил. Он держал наготове ручку и ждал следующего вопроса.

– Изольда? – удивился Декок.

– Да, еще одно «И», – усмехнулся старик.

– Это случайно не… – заколебался Декок. – Это случайно не та Изольда, которая сейчас живет в «Счастливом озере», та самая?

– Да.

– Но как я понял, она была замужем за Ивертом… как такое возможно? В смысле, Иверт же брат ее отца… он ее дядя… кровный дядя.

Дядя Иммануил поднялся с кресла:

– Давайте я наполню ваши бокалы. – Он смущенно улыбнулся: – Обещаю вам, мой рассказ будет увлекательным.

Но Декок не мог сдержать своего нетерпения:

– Не могла же она выйти замуж за собственного дядю!

Старик отмахнулся от вопроса. Он взял графин и снова наполнил три бокала. Затем опять уселся в свое кресло.

– Не стоит спешить, молодой человек, – ворчливо сказал он. Фледдер с трудом подавил смешок, услышав, как Декока называют молодымчеловеком.

Иммануил отпил добрый глоток вина и поставил бокал на столик рядом с креслом.

– Изольда, – начал он, – была, как бы это сказать, буйной девушкой. В молодости она была очень красива – темпераментная, взрывная, страстная. Ее нельзя было укротить… или сдержать. Ее поведение причиняло Игнатию и ее матери много огорчений. Ей было всего шестнадцать, когда она связалась с самыми неподходящими мужчинами. Она не приходила домой ночевать; пошли сплетни, и репутация семьи сильно пострадала. Голландия не всегда была такой терпимой, как сегодня. В те годы люди имели четкое представление о порядочности. Благопристойное поведение было обязательным.

Он помолчал, припоминая, но на этот раз Декок не стал его торопить. Он терпеливо ждал продолжения рассказа.

– Когда ей было лет восемнадцать, – снова заговорил Иммануил, – Изольда внезапно нашла себе какого-то скрипача, совершенно серого, непонятного человека, который путешествовал со своей скрипкой по Европе. Вскоре Изольда и скрипач исчезли. Игнатий сделал все, чтобы вернуть ее. Он попросил помощи у полиции и потратил приличную сумму на частных детективов, но все без пользы. Казалось, она улетучилась как дым.

Дядя Иммануил отпил глоток вина. Поставив бокал, он снова заговорил. На этот раз голос был не таким хриплым.

– Но примерно пять лет спустя, – продолжил он, – Изольда вдруг появилась, причем одна. Она отказывалась говорить об этих пяти годах. Говорила: «С этим покончено». Поскольку ее родители к тому времени умерли, она стала претендовать на «Счастливое озеро». Вот тут и я принимал участие. Я был возмущен, заявил ей, что она никоим образом не может лишить Иверта положенного ему наследства. Много лет они жили вместе в усадьбе, Изольда и Иверт. У каждого была своя собственная жизнь, свой собственный этаж в доме. И все же в этой большой усадьбе они были вдвоем. Людям казалось это странным. Изольда все еще была очень привлекательной женщиной, что дало пищу для соответствующих слухов. Хотя люди не знали, что они родственники, большинство были в курсе, что они не женаты. В те дни так не полагалось. Чтобы прекратить все сплетни, Иверт и Изольда в конце концов поженились.

– Но ведь им обязательно нужно было разрешение от королевской власти.

Иммануил печально махнул рукой:

– Я не знаю. – Он пожал плечами. – Так или иначе, брак этот длился недолго, всего года три. Затем Иверт умер. С той поры Изольда живет одна.

– Но до последнего времени со старым Виллемом.

– Верно. Кстати, его нанял Иверт.

Декок склонил голову набок.

– А дети Ильи знают о прошлом их тетушки?

Иммануил потянулся к бокалу и отрицательно покачал головой:

– Разумеется, нет. Зачем им это знать? И вообще, зачем копаться в прошлом? Мы всегда молчали по поводу разнузданного поведения Изольды.

Все замолчали. Декок приложился к вину. Роскошный букет, казалось, обострил его мыслительные способности. Он обвел рукой уютную гостиную:

– Вы хотите отсюда уехать?

– Да, – ответил Иммануил. Голос был меланхоличным. – Я уже несколько раз видел, как отпрыск Изольды бродит вокруг дома. Не то чтобы я боялся встретиться с ним лицом к лицу, но уж наверняка я никогда не повернусь к нему спиной, даже на мгновение. Тогда я буду легкой жертвой.

– Отпрыск Изольды? – удивился Декок. – Вы кого имеете в виду… сына?

Старик махнул трясущейся рукой:

– Игоря.

17

Декок на мгновение закрыл глаза, переваривая ошеломляющие новости. Решительным движением он поднял бокал и осушил одним глотком. Затем встал и успокаивающим жестом положил обе руки на плечи старика.

– Не спешите продавать дом, – настойчиво сказал он. – Я прошу вас отложить любое решение хотя бы на несколько дней. Вам же не захочется доживать свои годы, сожалея о сделанном. Старые деревья не любят пересадки. – Он одобрительно улыбнулся старику. – Позаботьтесь о себе, никого не впускайте… даже самых дорогих и близких. – Он заглянул старику в глаза. – А теперь быстренько выпустите нас.

Иммануил со скрипом поднялся. Показал на кувшин:

– Еще много бургундского осталось. – Это прозвучало как робкий протест.

Декок покачал головой:

– Не сегодня… мы на днях вернемся.

Как только тяжелая дверь захлопнулась за ними, и лязгнули замки, Декок быстрым шагом направился к старому «фольксвагену». Фледдер шел за ним чуть медленнее, глубоко задумавшись. Декок поторопил его.

– Пошли, – сказал он. – Какую скорость ты можешь выжать из этой развалюхи?

– Зависит от того, что вам требуется, – ответил Фледдер, явно озадаченный торопливостью Декока.

Инспектор показал на машину.

– Мне нужна скорость, – рявкнул он. – Давай к «Счастливому озеру»… и не щади старого боевого коня.

Машина с ревом мчалась сквозь ночь. Шасси стонали, мотор протестующе завывал, что-то грохотало и звякало. Фледдер вцепился в рулевое колесо обеими руками. У старой колымаги явно давненько не проверяли развал колес. Его взгляд постоянно метался между дорогой, приборной доской, обоими зеркалами и встречными машинами, редкими в такой поздний час. Несмотря на то что Фледдер вжал педаль газа в пол, другие машины без проблем обгоняли хорошо потрудившуюся старушку.

Наконец Фледдер, по-видимому, решил, что машина какое-то время продержится, и слегка расслабился. Но ему все равно приходилось кричать, чтобы быть услышанным через весь этот шум.

– Игорь – сын Изольды? – спросил он. – Невероятно!

– Все мы задним умом крепки, – прокричал Декок в ответ. – Поверить не могу, что я был таким идиотом. Я же сразу заметил внешнее сходство между Изольдой и Игорем, еще при первой встрече, но просто выбросил это из головы. Я должен был насторожиться, когда выяснилось, что ее имя в записной книжке Игоря значилось отдельно, не в общем списке.

– Не думаю, что он сын Иверта, – заметил Фледдер, уже не так оглушительно крича, но все же достаточно громко, чтобы перекрыть окружающий шум. – Виллем сказал, что у них не было детей.

– Отцом был, вероятно, этот странствующий скрипач. Помнишь, Иммануил рассказывал, что Изольда исчезала на пять лет… Он еще упоминал, что она моталась по Европе с этим иностранным музыкантом.

– Тогда это его фамилия Стаблинский.

– Да, так что Изольда и Стаблинский, вероятно, были женаты.

– Ну если бы в момент рождения сына Изольда была не замужем, ребенку дали бы ее фамилию. Так делается в Голландии, да и в большинстве европейских стран.

– Значит, Игорь может наследовать?

– Разумеется, если он законнорожденный.

На мгновение показалось, что Фледдер потерял управление машиной, но он быстро снова подчинил машину себе.

– Если Игорь может наследовать, – прокричал он после длинной паузы, – что останется Иво и Ирмгард? Ведь это одно и то же наследство.

– Если это правда.

– Что правда?

Декок покачал головой, схватившись за верхний поручень. Машина сильно накренилась при крутом повороте.

– Что правда? – повторил Фледдер, после того как вернул машину в безопасное положение.

– Я не слишком уверен, что Иво и Ирмгард гонятся за наследством.

– Тогда это был один Исаак. У нас уже есть доказательства. Он нанял убийцу.

– Да, Игоря Стаблинского.

При той громкости, с которой Декок говорил, имя прозвучало как проклятие.

– Слишком много вопросов, – крикнул Фледдер. – После пятилетнего отсутствия Изольда вернулась и поселилась в «Счастливом озере». Где был ребенок? Когда он появился? Как? И что случилось с отцом Игоря?

– Нельзя ли ехать быстрее? – завопил Декок. Фледдер сосредоточился на дороге: они уже были в более густонаселенном районе.

– В чем дело? Вам что, умереть захотелось? – огрызнулся он.

Декок бежал впереди.

Калитка была только наполовину открыта, но он не стал возиться и открывать ее полностью, чтобы прошла машина. Инспектор бегом устремился по гравийной дорожке к дому. В нос ударил омерзительный, сладковатый запах. Краем глаза он увидел кучу дохлых гусей, все еще валяющихся на лужайке. Декок был слишком занят своими мыслями, чтобы рассердиться. Он подбежал к особняку, взлетел по ступенькам и заколотил кулаком в дверь.

– Звонок же есть, – заметил Фледдер.

Декок его не услышал. Он, не останавливаясь, бил в дверь теперь уже обоими кулаками. В доме зажегся свет. В дверях появилась Ирмгард в красном пеньюаре. Лицо бледное и испуганное.

– Декок! – удивленно воскликнула она.

Декок прошел мимо нее. Потом повернулся:

– Где Иво?

Ирмгард нерешительно показала на дверь:

– В своей комнате… я так полагаю.

Декок кинулся к указанной двери и распахнул ее.

На пороге он остановился. Труп Иво Бюилдайка, чуть наклонившийся набок, был в глубоком, удобном кресле.

Декок подошел поближе и посмотрел на Иво. Из-под светлых волос на лбу к левому уху стекала струйка уже подсыхающей крови. На цветастом ковре образовалась небольшая лужица. Голубые глаза Иво были широко открыты. Они выглядели испуганными и были как будто крупнее, чем при жизни. Казалось, он пытался понять, что случилось. Убийца нанес ему один-единственный удар сзади. И снова жертва не заметила приближения своего палача. За спиной Декока завизжала Ирмгард.

Декок наблюдал за работающими в комнате экспертами. Несмотря на печальные обстоятельства, он, к собственному удивлению, испытывал удовлетворение. Наконец-то с ним работала его команда.

Ему понравился Теез, дактилоскопист из двадцать третьего участка. Он даже нашел коронера из Олдкерка, доктора Хана, весьма приятным молодым человеком. Но с точки зрения Декока, они были чужими… не то что та команда, с которой он проработал долгие годы. Он тайком поднажал кое-где, чтобы иметь возможность работать с Брамом Вееленом, фотографом, и Францем Крюгером, специалистом по отпечаткам пальцев. Присутствовали также доктор Конинг и его собственная группа санитаров. Что касается Декока, эта троица плюс Фледдер как раз и составляли нужную ему команду. Не было никакой неразберихи, каждый делал свое дело и знал, что можно, а что нельзя. Вне зависимости от расположения место преступления теперь являлось прерогативой полицейского участка на Вармез-стрит, или, точнее, Декока. Когда он закончит, команда технических экспертов получит возможность делать все, что ей заблагорассудится. По крайней мере, эту команду пришлет главное управление, не двадцать третий участок.

Декок наблюдал за работой экспертов и размышлял. Сколькими делами ему довелось заниматься? Наверное, на сегодняшний день не менее сотни. Странная все-таки у него работа.

Декок не сразу оказался в убойном отделе. Начал он с констебля в гражданской одежде. Затем стал членом так называемого летучего отряда, который занимался исключительно убийствами. В тот период в Амстердаме было так мало убийств, что не стоило создавать специальный отдел. Теперь же амстердамский убойный отдел имел своих представителей в различных полицейских участках.

Он взглянул на Иво Бюилдайка и припомнил, о чем они говорили с покойным. На этот раз хитроумие его не спасло. Стал ли он жертвой своего практически рабского преклонения перед тетей Изольдой? Или близость между Иво и теткой кому-то показалась опасной? Кто был этот неизвестный любитель больших ставок, кому этот союз угрожал?

К нему подошел Брам Веелен. Обычно жизнерадостный фотограф был в плохом настроении. Он выглядел усталым и бледным. Глаза покраснели.

– Это уже третий за неделю, из-за которого меня вытаскивают из постели, – ворчливо сказал он. Он взмахнул рукой, в которой держал люксметр: – Прямо бойня какая-то. Когда же это кончится? И вообще, сколько их, этих Бюилдайков и их друзей?

– Боюсь, это не последний Бюилдайк, на которого охотятся, – пожал плечами Декок.

– Может быть, тебе стоит их всех эвакуировать, поселить где-нибудь под защитой. В этом случае им придется перестать убивать друг друга.

– И тебя перестанут вытаскивать из постели, – улыбнулся Декок.

– Нет покоя утомленным, – проворчал Веелен. – Они найдут мне кого-нибудь еще.

– В этом можно на них положиться, – согласился Декок.

Брам Веелен снял вспышку с камеры и уложил ее в саквояж.

– Тебе обязательно нужны эти фото утром?

Декок отрицательно покачал головой:

– Не торопись. Сначала поспи несколько часов. Судя по твоему виду, тебе это не помешает.

– Это точно, – сказал Веелен и с благодарностью посмотрел на старого сыщика. Он поднял свой саквояж, небрежно помахал всем присутствующим и вышел.

Доктор Конинг тронул Декока за плечо.

– Этот человек мертв, – объявил он.

– Благодарю вас, доктор, – официально произнес Декок.

Пожилой коронер кивнул на прощание своим помощникам седой головой и вышел из комнаты.

После утвердительного кивка Декока санитары из морга приблизились к трупу. Они осторожно вытащили тело из кресла и уложили в пластиковый мешок, застегнули его и водрузили на носилки. Привязали тело ремнями и унесли.

Декок подошел к Фледдеру, разговаривающему с Крюгером. Ему хотелось сказать что-то насчет гусей, которые все еще валялись на лужайке. Но в этот момент его внимание привлекла появившаяся в дверях Пенни. Из-под розовой ночной рубашки виднелись голые ступни. Она приложила указательный палец к губам, призывая к молчанию, и поманила Декока.

Инспектор молча направился к двери. Она схватила его за руку и вытащила в коридор. В конце коридора обнаружилось нечто вроде ниши. Там она остановилась и посмотрела на Декока большими, серьезными глазами.

– Я его видела, мистер Декок, – прошептала она.

– Кого, Пенни?

– Того дяденьку, который ударил дядю Иво.

– Ты уверена?

Маленькая девочка энергично закивала:

– Я видела, как он вошел в комнату дяди Иво.

– Ты его узнала?

Пенни отрицательно покачала головой. Ее белокурые локоны танцевали вокруг чистого личика.

– Я никогда его раньше не видела.

Декок наклонился к ней поближе:

– Почему ты просто спокойно не спишь ночью, как твои братья? Что ты вообще могла делать здесь ночью?

Девчушка одарила его сияющей улыбкой. Все ее лицо осветилось.

– Я подсматриваю, – призналась она. – Я подсматриваю за тетей Изольдой, когда она ходит и думает, что ее никто не видит.

– Ходит?

Пенни кивнула головой. Локоны возобновили свой танец.

– Да, с тростью.