Текст книги "Амстердамский крушитель"

Автор книги: Альберт Корнелис Баантьер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Декок покачал головой.

–  КоллегаФледдер, – поправил он.

Миссис Бюилдайк его как будто не услышала.

– Я пригласила обоих джентльменов, – продолжила она, как если бы Декок ее не перебивал, – чтобы расследовать гибель гусей. Это очень серьезно. Я взяла этих птиц, чтобы они защищали меня… то есть делали то, что должна делать полиция.

Последовала многозначительная пауза. Миссис Бюилдайк с неудовольствием взглянула на Декока.

– Вчера, – продолжила она, – я поделилась с вами моим беспокойством. Меня мучило подозрение, что с гусями… должно случиться нечто ужасное. Теперь ясно, что подозрения были вполне обоснованны. – Она возмущенно подняла подбородок. – Если окажется, что птицы были отравлены стрихнином, я требую, чтобы арестовали моего садовника.

Декок равнодушно смотрел на нее.

– Старого Виллема? – спросил он.

– Да.

Декок с сомнением покачал головой:

– Я допрашивал садовника всего минут десять назад. Он дал мне слово, что не имеет никакого отношения к смерти ваших гусей.

Миссис Бюилдайк с жалостью взглянула на него, затем явно рассердилась:

– И вы ему верите?

Декок поколебался, прежде чем ответить.

– Для офицера полиции, – осторожно сказал он, – вопрос не в доверии, а в юридических доказательствах.

Миссис Бюилдайк все больше выходила из себя:

– Виллем ненавидел гусей. Он даже не мог скрыть этой ненависти. Он купил стрихнин, и большая часть его запасов исчезла.

Декок приветливо ей улыбнулся:

– Он мне все это сказал.

– И что?

– Все это неважно. Каретный сарай на ночь не запирается. Для взрослого человека проще простого перелезть через забор и проникнуть в сарай.

– Вы думаете, что в дом кто-то проник, посторонний человек?

– Возможно, это не совсем посторонний человек. Скорее, это кто-то, бывавший здесь раньше или… остававшийся ночевать в доме.

Миссис Бюилдайк оторопело посмотрела на Декока:

– И этот человек направился прямиком к ящику, где хранился стрихнин, и отравил моих гусей. – Она взмахнула рукой, как будто лишившись дара речи. – Это… вы должны признать… это… немыслимо. – Она поерзала в кресле и плотнее прижалась к его спинке. – Повторяю: я требую, чтобы вы арестовали моего садовника.

Декок покачал головой:

– Я не стану арестовывать Виллема. – Он сурово посмотрел на нее и продолжил: – Не будет никакого ареста, если вы не представите доказательства, что Виллем является автором хотя бы одной угрозы.

Миссис Бюилдайк крепко сжала руками подлокотники кресла. Декок заметил, как побелели костяшки ее пальцев.

– Я могу представить вам такие доказательства, – огрызнулась она. В глазах появился диковатый блеск. Она повернулась к племяннику. – Иво, достань письма, – прошипела она, напомнив Декоку ее безвременно почивших гусей.

Иво направился к письменному столу в углу комнаты, достал ключ, отпер верхнюю крышку и выдвинул ящик. Он вернулся со стопкой писем, перевязанных красной ленточкой.

– Обратите внимание на почтовые штемпеля, – зло сказала она. – Эти письма были отправлены из Олдкерка. В те дни, когда Виллем ездил туда по моему поручению за покупками.

7

Фледдер, снова сидя за рулем старого «фольксвагена», взглянул на своего партнера. На лице молодого человека было написано удивление. Он шлепнул ладонью правой руки по рулевому колесу:

– Так почему вы не арестовали садовника? – В голосе кроме удивления звучал гнев. – Господи, да у вас были все основания! Миссис Бюилдайк расстроена, что вполне логично. Готов поспорить, что она уже сидит на телефоне и названивает всем влиятельным людям, которых знает. Вы оглянуться не успеете, как все эти бюрократы навалятся на вас и обвинят… в пренебрежении своими обязанностями.

Декок никак не отреагировал. Он уселся поглубже, сохраняя суровое выражение лица. Критика Фледдера ничуть его не трогала. Слова как будто влетали в одно ухо и вылетали в другое.

Фледдер раздраженно фыркнул, но не сдался.

– Я полагаю, что эти штемпели имеют важное значение. Она, видно, давно заметила, что письма всегда отправлялись в те дни, когда Виллема не было дома… Когда он ездил в Олдкерк. Неважно, верила ли она в то, что это простое совпадение, или нет, но она начала следить… – Фледдер несколько секунд помолчал. – Что же касается этих гусей, то мне ваше предположение насчет постороннего человека кажется по меньшей мере сомнительным. – Он выпятил нижнюю губу и покачал головой. – Не могу сказать, что у вас сегодня удачный день. Должен признаться, никогда не видел вас столь беспомощным.

Фледдер сосредоточился на дороге. Молчание Декока раздражало его и заставляло усомниться в себе. Он был прекрасно знаком с непредсказуемостью своего друга. Разумеется, невозможно догадаться, о чем он думает. Фледдер решил сделать еще одну попытку, заговорив на этот раз в более дружеском тоне.

– И вообще, это не может быть совпадением. Я хочу сказать, почтовые штемпеля.

Декок немного поднялся в кресле и вздохнул:

– Я не верю, что Виллем виноват.

Фледдер коротко рассмеялся.

– У вас двойные стандарты, Декок, – заметил он. – Сами же говорили, для офицера полиции важно не доверие, а юридические доказательства.

Декок вспомнил свои собственные слова и скупо улыбнулся.

– Ну, – сказал он немного погодя, – иногда я полагаюсь на свое знание людей. Насколько я могу заключить, старый Виллем не тот человек, который нам нужен… он не тот, кто угрожает Изольде. Напротив, мне кажется, он ее любит.

Фледдер на мгновение потерял дар речи.

– Что? – наконец выпалил он. – Любит… калеку?

Декок бесстрастно взглянул на своего напарника.

– Так ты считаешь, – спросил он, – что это невозможно?

Фледдер поставил полицейскую развалюху за квартал до участка. Декок медленно распрямился из своего скрюченного положения и захлопнул за собой дверцу. Облокотившись на крышу машины, он посмотрел на остроконечные дома, которые отделяли их от Вармез-стрит. Через пробел между домами он мог видеть заднюю стену здания полицейского участка. На мгновение ему представилось, что эта незатейливая стена пучится от похоти, страстей, сердечных страданий и эмоций многих десятилетий. На него нахлынули гнетущие чувства, угрожая задушить его. Инспектор подождал, пока это ощущение пройдет, и взглянул на освещенное окно кабинета своего начальника. Он знал, что комиссар ждет его.

Правой рукой Декок потер подбородок и усмехнулся. Он подождал, пока Фледдер закроет машину, а затем плечом к плечу пошел с ним по аллее на Вармез-стрит. Оказавшись в здании участка, они прошли мимо конторки, за которой восседал дежурный – это снова был Мейндерт Пост.

– Вас там ждет один мужик наверху, – проорал он своим оглушительным голосом. – Сказал, его зовут Чокнутый Крис. У него есть информация насчет дамочки, которой вы интересовались.

Фледдер и Декок затормозили. Декок вопросительно оглянулся.

– Я ему сказал, – продолжил Пост, слегка убавив децибелы, – чтобы он передал информацию мне, но он хотел говорить только с вами двумя.

Мейндерт медленно вышел из-за конторки.

– Но я бы на вашем месте сначала поговорил с комиссаром, – сказал он почти нормальным голосом. – Он совсем недавно пришел. И с ним этот прокурор, мистер Шооп. Оба были явно в дурном настроении. – Мейндерт кивнул Декоку: – Я должен сразу же доложить, как только вас увижу или что-то от вас услышу. Простите, я всего лишь посыльный.

Декок весело помахал ему, скрывая внутреннее беспокойство. Он опасался, что снова придется бороться с нежеланным вмешательством в свои дела.

Вместе с Фледдером Декок поднялся по лестнице.

– Почему бы тебе не узнать, что хочет нам поведать Чокнутый Крис, а я пойду к комиссару?

Фледдер опасливо посмотрел на него.

– Сохраняйте спокойствие, – посоветовал он. – Не выходите из себя.

– С чего бы это мне выходить из себя?

– Я вас знаю, приятель… К тому же Бюитендам не так уж и плох.

Декок постучал в дверь и терпеливо подождал ответа, затем уверенно вошел. Он слегка наклонил голову, специально выбрав такую позу, – ему вовсе не хотелось конфронтации. Инспектор твердо решил не реагировать на любую критику в свой адрес. Он согласится на все, что они захотят.

Комиссар Бюитендам, сидящий за огромным письменным столом, выглядел усталым и усохшим. Жестом изящной руки он показал на кресло рядом со столом, где находился одетый с иголочки маленький человек.

– Полагаю, представлять вас не надо, – начал комиссар своим интеллигентным голосом. – Вы знаете мистера Шоопа, нашего уважаемого прокурора, по предыдущим делам. – Он слегка покашлял, чтобы произвести впечатление. – Сегодня мы все собрались здесь из-за удручающего доклада, полученного мною и мистером Шоопом. Он касается вашего поведения в доме миссис Бюилдайк. Миссис Бюилдайк сообщает, что вы отказались арестовать ее садовника, несмотря на то что для этого были самые веские основания.

Он замолчал и укоризненно погрозил Декоку пальцем.

– Если все так, то это серьезное нарушение, Декок, – продолжил комиссар. – Теперь и мыи вы должны отвечать на обвинение в халатности. У миссис Бюилдайк есть очень влиятельные знакомые в полиции и Департаменте внутренних дел, перед которым мы все отчитываемся. – Он снова откашлялся. – Ее знакомые… гм… эти влиятельные люди настаивают, чтобы я вас сурово наказал за пренебрежение обязанностями.

Декок еще ниже наклонил голову:

– Что ж, если хотите умиротворить этих… благодетелей, валяйте наказывайте меня.

Комиссар опустил руку. Его удивил ответ Декока. Он уже приготовился к спору. Бюитендам снова покашлял, на этот раз, чтобы скрыть свою неуверенность.

– Вы наверняка понимаете, Декок, что у меня нет власти, чтобы наказать вас самостоятельно. Дело должно быть передано в специально организованный комитет. Я даже не могу давать рекомендации по поводу вашего наказания этому комитету, особенно учитывая ваш послужной список.

Декок пожал плечами.

– Вы говорили о наказании, – спокойно произнес он, изо всех сил стараясь держать себя в руках. – Пусть так и будет. Какое отношение к этому имеет мой послужной список? Я пренебрег своими обязанностями – вы знаете, что должны делать. Что тут еще обсуждать?

Комиссар внимательно присмотрелся к нему: он не доверял ни робости Декока, ни его тону. Затем он взглянул на прокурора в поисках поддержки:

– Прокурор разделяет мое мнение по поводу того, что арест был полностью оправдан, а в данных обстоятельствах – обязателен.

Декок подавил усмешку. Все это было пустой болтовней, жаль только, что он не мог позволить себе назвать вещи своими именами. Огромным усилием воли он подавил желание высказаться от души и просто беспомощно развел руками:

– Я не стал арестовывать садовника миссис Бюилдайк.

Мистер Шооп презрительно хмыкнул.

– Мы не могли не заметить, – сказал он.

Декок проигнорировал его вмешательство.

– Я не стал арестовывать садовника миссис Бюилдайк, – повторил он, – потому что не считаю его виноватым. Несмотря на бытующее мнение, полиция не должна тратить время, силы и деньги налогоплательщиков на арест невинных людей.

Мистер Шооп покачал головой:

– Он далеко не невинен.

Декок слабо отмахнулся:

– Помимо всего прочего, моя совесть не позволила мне лишить этого человека свободы.

Чаша терпения комиссара переполнилась. Он оттолкнул кресло назад и встал.

– С каких это пор вопрос об аресте зависит от вашей совести?

Декок взирал на него, не пытаясь защищаться.

– С того самого дня, как я стал инспектором. А это было очень давно.

Комиссар явно выходил из себя. На его щеках появились красные пятна.

– Нас… плевать я хотел на твою совесть! – заорал он, теряя самообладание.

Декок спокойно смотрел на него.

– Мне же не наплевать, – сказал он. Он кивнул сам себе, как бы подтверждая сказанное. – Не наплевать, – повторил он.

Затем глубоко вздохнул и принялся ровно дышать, чтобы не показать, что он чувствует.

– Если вы оба решили, – продолжил Декок, окончательно взяв себя в руки, – что садовник виновен, у любого из вас достаточно власти, чтобы отправиться в «Счастливое озеро» и самостоятельно произвести этот арест. Или вы можете поехать вместе.

Казалось, Бюитендам сейчас взорвется.

– Не тебе решать, что нам делать! – взвизгнул он.

Декок сжал губы и еще раз глубоко вздохнул.

– А я, – наконец сказал он, – не собираюсь поступаться своей совестью.

Комиссар Бюитендам вышел из-за своего письменного стола. На мгновение показалось, что он ударит Декока. Затем он остановился. Лицо и шея были красными, почти пурпурными, на лбу вспухла вена, а глаза готовы были вылезти из орбит. Вытянутой рукой он показал на дверь.

С этим жестом Декок был отлично знаком. Он повернулся, чтобы выйти. Разъяренный комиссар только собрался открыть рот, как в кабинет влетел Фледдер. Он остановился посредине комнаты.

– Садовник, – запыхавшись выдохнул он.

Декок внимательно посмотрел на него:

– Что с садовником?

Фледдер проглотил ком в горле:

– Его убили… по-видимому, в каретном сарае.

8

Декок мрачно взглянул на обоих мужчин, стоящих около стола: один за ним, другой сбоку. Они медленно сошлись, как будто ища друг у друга поддержки, посмотрели друг на друга, все еще не оправившись от шока. От величественной, аристократической позы Бюитендама ничего не осталось. Мистер Шооп уже не казался одетым с иголочки, он был просто маленьким и растерянным.

Декок сделал шаг в их сторону. На языке крутилось едкое замечание, но в последнее мгновение он передумал, резко повернулся и вслед за Фледдером вышел из кабинета.

Фледдер рванул по коридору к лестнице, инспектор за ним. Мчащийся Декок обычно представлял из себя комичное зрелище. Но в его суровом, решительном лице не было ничего смешного.

Фледдер вел потрепанную полицейскую машину в направлении Олдкерка. Он слишком быстро въехал в туннель под Уисп-стрит. На полдороги до поворота Фледдер вдруг резко затормозил. Декок ударился лбом об дверцу машины и с негодованием взглянул на него.

– Подумай о моем преклонном возрасте. Я хотел бы успеть получить удовольствие от выхода на пенсию, – недовольно сказал он. – Мне уже совсем немного осталось… – Он тяжело вздохнул. – Зачем тебе мчаться как угорелому на место преступления? Мертвый он и есть мертвый. У меня в этих делах имеется некоторый опыт – еще ни разу не доводилось видеть мужчину или женщину, оживших только потому, что полиция приехала на пять минут раньше.

Фледдер опять резко затормозил, потому что загорелся красный сигнал светофора. На этот раз он подставил руку между бортом машины и головой Декока.

– Простите, – извинился он. – Не хочу, чтобы вы снова ударились головой. – Когда загорелся зеленый свет, он добавил: – Я просто не ожидал.

– Этот поворот был в туннеле с момента его строительства, – проворчал Декок, только слегка остыв.

Фледдер покачал головой:

– Я о смерти Виллема. Не понимаю, зачем убивать такого старика, как он?

– Кто сказал, что это убийство?

– Звонил Иво Бюилдайк. Он был явно расстроен и бормотал довольно невнятно. Тетя заставила его пойти в каретный сарай и поговорить со стариком. Вне сомнения, она хотела убедиться, что Виллем писал эти письма.

– И тут он его обнаружил.

Фледдер кивнул:

– У него на голове глубокая вмятина. – Он вздохнул. – Я велел Иво ничего не трогать, разбудить всех родственников и собрать их в «тронном зале» для допроса.

Декок нахмурился:

– Они уже легли спать?

– Ну да, так я понял из слов Иво, хотя он говорил невразумительно. Это случилось после приезда их зятя, Миллера.

Декок осторожно потрогал на голове увеличивающуюся шишку.

– Миллера? – перебил он.

– Да, мужа Ирмгард, отца троих детей.

– Бизнесмена?

– Точно. После его приезда они слегка поужинали и отправились спать. Однако миссис Бюилдайк заснуть не удалось. Она позвала Иво, чтобы поговорить о деле.

Декок понимающе кивнул:

– И разговор привел Иво в каретный сарай.

– Вроде того. Разумеется, я не мог его подробно расспросить по телефону – Иво был явно перевозбужден. Не говоря уже о Чокнутом Крисе, который сидел рядом и впитывал каждое слово. Мне пришлось сдерживаться. – Он пожал плечами. – Но я никак не мог помешать ему услышать больше, чем полагалось.

Декок улыбнулся:

– Чокнутый Крис. Я почти забыл про него. Он сказал что-нибудь полезное?

Фледдер достал из кармана блокнот и помахал им.

– Я кое-что записал. Похоже, что, несмотря на печальные слухи, Немка Инга жива и здорова. Она послала открытки из Ганновера тем девушкам, которые работают на ее старом участке на Лейден-стрит.

– Случайно не подделки?

Фледдер снова засунул блокнот в карман:

– В смысле, открытки?

Декок кивнул:

– Несколько лет назад я занимался одним делом о грабеже. Этот грабитель поручил своему другу посылать мне открытки с юга Италии. Таким образом они собирались обеспечить его алиби или хотя бы отвлечь мое внимание. Я поймал этого грабителя на краже в тот же день, когда получил открытку. – Инспектор ухмыльнулся: – Кто знал, что я пойду в тот вечер выгуливать свою собаку именно в том районе, где он грабил дом?

Фледдер пожал плечами и развел руками:

– Разумеется, я сам этих открыток не видел. Чокнутый Крис божится, что девушки получили открытки из Ганновера несколько дней назад. Они узнали почерк Инги.

Декок осуждающе взглянул на него:

– Пожалуйста, не делай этого снова.

– Чего именно?

– Не снимай руки с руля, когда ведешь машину.

Фледдер промолчал.

Декок решил смягчить свое замечание:

– Она ведь из Ганновера, верно?

Молодой инспектор утвердительно кивнул:

– Там родилась, там и выросла. Наверное, ей тяжело приходится в Квартале. Может быть, на нее снизошло прозрение, и она решила вернуться домой.

Декок пожевал губами:

– Может быть, но надолго ли? Наркоманы, особенно те, которые ведут такой образ жизни, очень скоро возвращаются к старым привычкам. Когда они… – Он не закончил предложение. – Касательно этого дела… ты поставил в известность двадцать третий участок?

– Нет, во всяком случае, не по поводу последних событий. Думаю, нам следует попросить их прислать стадо.

Фледдер имел в виду бригаду экспертов, специалистов-криминалистов, и офицеров полиции, которые, как правило, слетаются к месту преступления. Декок обычно называл их шумным стадом и сравнивал с большой бандой. Деликатностью они не обладали.

Декок задумчиво кивнул. Фледдер занялся радио, выключив его только после того, как передал информацию двадцать третьему участку. Декок недолюбливал все эти современные штучки и отказывался слушать голос через какую-то штуковину. Он тосковал по старым временам, когда полицейские патрулировали улицы пешком, а связь с участком поддерживалась только с помощью специальных ящиков вызова.

– Кстати, – внезапно сказал Фледдер, – есть еще новости.

– Да?

– Полицейский видел Игоря Стаблинского около восьми вечера в районе Лейден-сквер. Он спрашивал об Инге.

– И?..

– Если верить Чокнутому Крису, девки его надули: про открытки не сказали.

– Почему?

Фледдер усмехнулся:

– Другие шлюхи его боятся, избегают, как дурной болезни. Поговаривают, что Инга уехала, чтобы от него спрятаться.

Куча дохлых гусей все еще валялась на лужайке. При лунном свете неестественно изогнутые шеи и мертвые вытаращенные глаза производили жуткое впечатление. Густой запах смерти стал еще тяжелее. Декок вопросительно взглянул на напарника, который сделал жест, извиняясь.

– Я действительнозвонил, – сказал Фледдер. – Гусей обещали забрать сегодня. Я снова позвоню и выясню, почему этого не сделали.

Они миновали дохлых гусей и пошли дальше по гравийной дорожке. Во всех окнах в большом доме горел свет. Освещены были и окна на втором этаже сарая. В одном из них мелькнул силуэт полного мужчины.

Фледдер направился было к большому дому, но Декок остановил его, дернув за рукав:

– Куда ты идешь?

– Повидать миссис Бюилдайк. Сообщить о нашем приезде.

Декок покачал головой и показал на каретный сарай.

– Существует старый обычай, – поучительно сказал он, – который предписывает инспектору первым делом посмотреть на жертву. С вежливостью можно погодить.

Фледдер последовал за напарником, что-то бормоча себе под нос.

Низкая дверь сарая за припаркованными машинами была открыта настежь. Мимо них шмыгнула большая черная крыса и скрылась где-то в сарае. Декок почти бесшумно поднялся в жилое помещение. Фледдер шел за ним.

Дверь наверху была тоже приоткрыта. Узкая полоска света падала через щель на лестничную площадку. Декок осторожно и бесшумно приблизился к двери, открыл ее немного шире и заглянул внутрь. Первое, что он увидел, был человек, стоящий на коленях перед старым шкафчиком. Нижний ящик был наполовину выдвинут. Декок стукнул кулаком по двери и шумно вошел. Человек у шкафчика так испугался, что завалился на бок.

Декок подошел поближе и посмотрел вниз на него.

– Мистер Иво, – сказал он насмешливо, – что вы тут потеряли?

Человек взял себя в руки и поспешно поднялся, оправил пиджак. Лицо его покраснело от стыда.

– Что вы здесь искали? – повторил Декок.

Иво Бюилдайк проглотил комок в горле:

– Ничего… абсолютно ничего.

Декок зловеще ухмыльнулся:

– Вы встали на колени перед шкафчиком, выдвинули ящик, но ничего не искали? – Он не скрывал скептицизма. – Прошу вашего разрешения рассматривать это объяснение как абсолютно неудовлетворительное.

Иво быстро кивнул:

– Да… конечно. Я понимаю.

– В этом случае не могу ли я получить ответ, более соответствующий тому положению, в котором я вас застал? – Декок не скрывал своего отвращения. – Или у вас просто есть привычка лазить по шкафам покойников?

Иво Бюилдайк покачал головой:

– Нет, конечно, нет.

Декок развел руками:

– В таком случае, я повторяю: что вы там искали?

Бюилдайк облизал пересохшие губы:

– Я… ну понимаете, я рассчитывал найти доказательства, что садовник моей тети в самом деле писал эти письма с угрозами.

– И?..

Иво беспомощно развел руками:

– Я ничего не нашел.

Декок подошел поближе. Он выглядел угрожающе. Одной рукой инспектор схватил Иво за галстук. Тот поежился под гневным взглядом Декока.

– Разве вам не было велено ничего не трогать? Оставить все, как есть?

Бюилдайк кивнул:

– Да, но понимаете… Мне было велено, но…

– Что «но»?

Иво снова сглотнул. Он взмок, и большие капли пота вместе с бриллиантином скатывались по его лицу.

– Тетя велела мне посмотреть до вашего приезда.

Декок глубоко вздохнул: он не умел скрывать отвращение. Инспектор указал на дверь.

– Убирайтесь, – приказал он. – Идите к калитке и встречайте там людей из технических служб, санитаров и коронера. Покажите им, куда следует идти. Сюда не подходите, пока вас не позвали.

Иво удалился, напоминая собаку, поджавшую хвост. Декок проводил его взглядом и покачал головой. Затем повернулся.

Старый садовник сидел, склонившись набок, в плетеном кресле недалеко от пузатой печки. По левой стороне его головы бежал темный ручеек крови, и капли падали в уже образовавшуюся на полу лужу. Глаза погибшего были широко открытыми, в них застыло удивление. Он так и не понял, что происходит. Декок осторожно закрыл старику глаза большим и указательным пальцами. Жест был ласковым, почти любовным.

Затем инспектор наклонился поближе к телу: в седой голове виднелась большая дыра, как раз над левым ухом. Инспектор отступил, чтобы осмотреть всю сцену целиком. Он искал что-либо противоречащее версии о насильственной смерти. Но все казалось на редкость очевидным. Старик спокойно отдыхал в кресле, когда его убийца нанес резкий удар сзади. Виллем умер сразу от массивной травмы, нанесенной тупым орудием.

Вдруг Декок заметил короткую трубку, набитую табаком, которая валялась на полу. Она выпала из повисшей мертвой руки. Вид трубки глубоко тронул инспектора. Сам себе он пообещал обязательно найти убийцу.

– Богом клянусь, – произнес он вслух.