Текст книги "Дважды невидимый фронт. Ленинградские чекисты в тылу врага"

Автор книги: Альберт Стародубцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

Как только отряд прибыл в район дислокации, командование стало направлять бойцов в разные сельские советы для ознакомления с обстановкой, я же этих партизан использовал, чтобы узнать, проживают ли в тех сельских советах интересующие меня лица (агентура), и я таким образом восстанавливал связь.

Вообще же, чтобы связаться с агентом, использовался следующий прием: внешне подделываешься под безобидного крестьянина, с котомкой за плечами или какой-нибудь сумочкой в руках идешь по нужной деревне, у одних просишь хлеба, у других напиться воды, а в нужном доме под каким-либо благовидным предлогом постараешься задержаться и дождаться нужного человека. После нескольких слов в большинстве случаев друг друга узнавали, с этого момента восстанавливалась связь. За время пребывания в районе я связался с ранее мне знакомой агентурой в деревнях Стволово, Климово, Сонино, Смыкалово, в колхозе „1-ый Май“ Сошихинского района, в Козловичах, в Жуково и т. д.

Последующие встречи с агентурой приходилось проводить большей частью в лесу. Договаривались так, что агент в назначенный день под предлогом поездки за дровами, выезжает в условное место и там передает собранные данные.

После того, как мною была восстановлена связь с рядом лиц из числа знакомой мне агентуры, я сразу же последнюю стал ориентировать на добывание нужной мне военной информации. Агентов посылал в города Псков, Остров, Славковичи, откуда они приносили довольно интересные данные о дислокации воинских частей, особенно о наличии и месторасположении всевозможных складов и аэродромов. Получаемые сведения передавал в штаб 2-й партизанской бригады.

Особенностью выявления предателей было то, что я не имел возможности их лично уничтожать. Кроме того, опасался носить при себе их список, поэтому агентура ориентировалась на учет всех подозрительных на предательство лиц, а при встрече забирал у агентов эту информацию».

Конечно, не только Власов, но и другие оперативные работники, находившиеся в партизанских отрядах, полках, бригадах, решали широкий круг задач, но в его отчете с наибольшей полнотой отражены методы проводимой контрразведывательной работы. К примеру, он пишет: «Как я получал требуемые сведения, будучи в Славковичском районе. Немцы, как правило, первое время своего пребывания в большинстве случаев на должности старост ставили бывших председателей колхозов. Я и командование отряда стали использовать это обстоятельство, так как большинство старост нам были ранее знакомы. Как только немцы собирались проводить в жизнь то или иное мероприятие, от этих старост мы уже имели информацию и соответственно намечали, что нам предпринять.

Таким образом, многие немецкие старосты по существу были нашими агентами. В ряде колхозов и деревень и по настоящее время старостами или какими-либо другими руководителями у немцев остались бывшие председатели колхозов. Поэтому осторожно, но некоторых из них можно использовать, как мы это делали в Дновском районе. Ряд старост этого района работали с ними до последнего времени. Следует при этом учитывать, что в последнее время особенно в деревнях и районах, близлежащих к Партизанскому краю, старост как предателей часто убивали партизаны, а если они помогали партизанам, то их снимали или расстреливали немцы. Следовательно, в этих деревнях к старостам надо относиться особенно осторожно, даже в тех случаях, если с ними был знаком раньше.

В практике работы часто приходилось использовать получение интересных сведений от случайно проходивших жителей или военнопленных, которые подчас давали очень ценные материалы».

В 20-х числах октября отряд ушел из Сошихинского и Славковичского районов в партизанский край. Там он был реорганизован и объединился с более крупным отрядом, а Власова назначили на оперативную работу на сборном пункте 1 в пос. Белебелка. Там был организован отряд «Ворошиловец», сформированный из военнопленных, бежавших из немецких лагерей, и Власов принял его в оперативное обслуживание. Работа сразу стала на порядок сложнее, поскольку среди беглецов могли и даже должны были быть немецкие агенты, завербованные и заброшенные к партизанам.

«В отряде „Ворошиловец“ возникли новые задачи, так как контингент партизан был из военнопленных, то есть лиц, побывавших уже в лапах немцев.

Особое внимание было обращено на усиление агентурного обеспечения отряда. За время пребывания в „Ворошиловце“ мною завершено дело на 2-х человек по бандитизму, которые ночью сбежали из отряда и ограбили одну крестьянскую семью. Вскрыто агентурой несколько случаев намечавшегося дезертирства».

Однако обязанности оперативного работника далеко не ограничивались внутренней контрразведкой. Они были гораздо обширнее.

«В зоне партизанского края вербовку агентуры среди населения было проводить гораздо легче, чем в тылу врага (имеются в виду вышеназванные районы. – Авт.). Здесь просто знакомишься с человеком, обрабатываешь его, получаешь о нем сведения от колхозного актива и другим путем, и если считаешь, что человек подходит, его вербуешь.

Оперативный работник отряда, полка и бригады по существу является равноправным членом штаба подразделения, в обязанности которого, кроме агентурной работы, входит и участие в разработке плана подготовляемых операций. Поэтому он должен всегда хорошо изучать участок предполагаемых оперативных действий отряда, знать его не только через агентуру, но желательно изучить самому лично, что это за объект, какие к нему подходы и отходы, рельеф местности и т. д.

Это нужно смотреть лично. Тем самым помогаешь командиру лучше разработать план, а, следовательно, способствуешь успеху операции. Ведь были случаи, когда операции готовились всего за три-четыре часа, без воинской агентурной разведки. Как правило, такие операции заканчивались плачевно, как это было у деревни Станки и Тарасово в Станковском и Дедовичском районах.

Только заблаговременно хорошо разработанная агентурой и войсковой разведкой разведывательная операция может быть хорошо проведена и иметь перспективу на успех.

В силу того, что в условиях вражеского тыла слово чекиста подчас бывает решающим, поэтому крайне желательно, чтобы прежде, чем посылать сотрудника в тот или другой отряд, надо познакомиться, что там за командование, исходя из этого, посылать соответствующего сотрудника, который бы не просто занимал место, а мог действительно помогать командованию в работе.

Только тогда, когда оперработник в подразделении будет соответствующим – не попадет под влияние командира или комиссара, он сможет хорошо выполнять порученное дело и пользоваться надлежащим авторитетом».

В практике имели место случаи, когда командиры игнорировали оперативный состав, не обращали внимания на их замечания и не считались с их мнением.

Завершая изложение работы, проведенной в немецком тылу, Власов отметил достижения партизанского сопротивления, но вместе с тем рассказал и о печальных последствиях первой немецкой карательной экспедиции.

«В конце 1941 года в зоне Поддорского, Белебелковского, Дедовичского и Ашевского районов, в зоне партизанского края немецких гарнизонов не было. Там были организованы оргтройки советской власти, которые стали проводить мероприятия по советским законам.

Партизанские силы росли с каждым днем, поэтому жизнь вообще и агентурная работа, в частности, шли нормальным чередом, но это продолжалось недолго. 30.11.1941 года в зону партизанского края со всех сторон одновременно – от Поддорья, Белебелки, Болота, Славковичей, Чихаево пошли немецкие танки, танкетки, автомашины, конница, пехота и самолеты.

Так началась первая экспедиция немцев по борьбе с партизанским краем.

Партизаны были не в силах оказать немцам какое-либо серьезное сопротивление. Они ушли в глубокие леса и болота, где находились около 15 дней.

За эти 15 дней немцы сожгли 39 деревень. Большое число людей расстреляли или повесили.

Хотя немцы пробыли в крае всего несколько дней, они успели насадить и оставить своих людей в отдельных деревнях и колхозах, поэтому, когда партизаны вернулись в край, они столкнулись с предателями и бандитами.

Так, мною была вскрыта бандитская группировка из трех человек в дер. Ерзовка Белебелковского района. Это семья Николаевых, которая поймана и уничтожена. Вскрыт предатель Голубев. Всего за время пребывания в партизанском отряде „Ворошиловец“ было вскрыто и уничтожено 6 предателей.

За период партизанской деятельности мною проведено следствие на 9 человек, это были в основном дезертиры. Из числа местных жителей вскрыто и уничтожено около 30 предателей и пособников, расстреляно без суда и следствия около 50 лиц, в основном бандиты, захваченные входе операции. Из них два немца».

Итоги деятельности партизан с июля по декабрь 1941 года выглядят довольно внушительно. Ими были уничтожены свыше 11 тысяч немецких солдат и офицеров; совершено крушение 64 эшелонов с живой силой и техникой; взорвано 116 складов боеприпасов и продовольствия, 294 железнодорожных и шоссейных моста; подорвано 1492 грузовых и легковых автомашины, 67 танков, 25 бронемашин, 35 орудий, пулеметов и минометов, подожжено 72 самолета, разгромлено 8 штабов немецких гарнизонов. Урон был настолько большой, что немцы в декабре 1941 года предприняли против партизан мощнейшую карательную экспедицию с использованием войсковых частей, с применением легкой и тяжелой техники, артиллерии и авиации. В результате находившиеся на оккупированной территории партизанские отряды общей численностью порядка 12 тысяч человек были рассеяны, а созданные к тому времени первые четыре партизанские бригады оттеснены вглубь и в стороны от партизанского края, к болотам, куда немцы не рискнули пойти. Зато они попытались лишить партизан поддержки со стороны местного населения, ударив в нарушение всех международных конвенций по мирным жителям.

К концу 1941 года обстановка для ведения партизанской борьбы крайне усложнилась: личный состав отрядов ощущал недостаток в продовольствии, боеприпасах, обмундировании. Связь с местным населением затруднялась тем, что к зиме в населенных пунктах в большом количестве стали располагаться немецкие войска, были усилены гарнизоны, ужесточился режим для местного населения. 3-я и 4-я партизанские бригады ушли в глубокий немецкий тыл и частично были рассеяны. Партизанские отряды, не имевшие заранее подготовленных продовольственных баз, боеприпасов, зимней одежды, были вынуждены выйти в советский тыл, после чего они прикомандировывались, как правило, к Маловишерской оперативной группе 4-го отдела. Оставшиеся в немецком тылу партизанские формирования нуждались в пополнении численного состава, обеспечении оружием, боеприпасами и продовольствием. Назрела необходимость пересмотра и доктрины партизанского движения, а в этой связи места и роли в нем Ленинградского управления.

1942 г
Разведчики и партизаны

1941 год был годом становления партизанского движения в условиях современной войны. На практике многое оказалось не так, как мыслилось в предвоенный период. Предстояло по-новому осмыслить его задачи, функции, возможности.

Теперь, когда окончательно стало ясно, что война не закончится не только в ближайшие несколько месяцев, но и в ближайшие годы, фронт за линией фронта становился очень важным направлением работы как для армейского командования, так и для НКВД.

В соответствии с приказом № 00145 от 18 января 1942 года было образовано 4-е Управление НКВД во главе с Павлом Судоплатовым. Обязанностью вновь созданного управления, как говорилось в приказе, стали «проведение специальной работы в тылу противника, а также организация и осуществление мероприятий по выводу из строя и уничтожению промышленных предприятий и других важнейших сооружений на территории, угрожаемой противником». 4-й отдел Управления НКВД ЛO становился линейно подчиненным 4-му Управлению.

К «специальной работе» относилось, в частности, создание резидентур в крупных населенных пунктах, таких, как Псков, Порхов, Остров. Выпадал из этого ряда Красногвардейск (Гатчина), где сложилась исключительно сложная ситуация. Германским разведывательным и контрразведывательным службам удалось создать в Гатчинском районе разветвленную агентурно-осведомительную сеть и с ее помощью надежно контролировать обстановку.

Другой, не менее важной задачей являлось агентурное проникновение в немецкие спецслужбы и их формирования, а также в созданные оккупантами административные органы. Остро стояла задача дезорганизации вражеского тыла, для чего требовалось ускорить подготовку и заброску через линию фронта разведывательно-диверсионных групп. На 4-е отделы был возложен также опрос немецких пленных и перебежчиков.

Но зато этим же, январским приказом с Управления НКВД ЛО была снята работа по созданию партизанских отрядов и руководству ими – эти функции полностью перешли к Ленинградскому штабу партизанского движения и военному командованию Ленинградского фронта. Состоялось долгожданное разграничение полномочий. УНКВД освобождалось от не свойственных ему функций и теперь отвечало только за разведывательно-диверсионные группы, резидентуры и оперативное обслуживание партизанских отрядов.

Органы руководства партизанским движением тоже эволюционировали по мере осознания серьезности этой работы. Уже в первых числах июля 1941 года была выделена группа партийных работников для руководства партизанским движением. 2 августа решением бюро обкома ВКП(б) была создана тройка по руководству партизанским движением в Ленинградской области. Руководство тройкой возложили на секретаря обкома Г.Х. Бумагина. Кроме него, в нее входили зав. военным отделом обкома М.Ф. Алексеев и начальник 4-го отдела УНКВД Кожевников Л.И.

27 сентября 1941 года решением Военного совета фронта тройка была преобразована в Ленинградский штаб партизанского движения, который возглавил секретарь обкома ВКП(б) М.Н. Никитин. В Совет штаба наряду с ним и Алексеевым вошли начальник УНКВД Кубаткин и начальник разведывательного отдела штаба Ленинградского фронта полковник Евстигнеев, вскоре получивший звание генерал-майора.

Теперь, имея уже некоторый накопленный опыт, ЛШПД и начальник партизанского отдела штаба Ленинградского фронта улучшали руководство партизанским движением, для начала четко распределив функциональные обязанности. При помощи полковника Евстигнеева боевые действия партизан увязывались с оперативно-тактическими задачами частей и соединений фронтов. Ускорилось прохождение добытых разведывательных данных о противнике, так как все партизанские бригады, полки и значительная часть отрядов теперь имели радиосвязь с ЛШПД и со штабом Ленинградского фронта.

Хотя 4-й отдел УНКВД и отошел от непосредственного решения вопросов партизанского движения, Кубаткин, оставаясь в составе Совета, владел информацией о планах руководства штаба и трудностях, сопутствовавших партизанскому сопротивлению, и мог координировать зафронтовую работу УНКВД с деятельностью партизан.

Зимой 1941–1942 гг. партизанскому движению требовались серьезная поддержка и помощь, в том числе и со стороны чекистов.

Кожевников в той части своих воспоминаний, которая касается состояния партизанского движения, отмечает, что «разрозненные группы и партизанские отдельные отряды создавали большие трудности в части связи, снабжения оружием, боеприпасами. Это также не дало возможности взять в руки массированные, тактические операции партизанской войны. Отдельные отряды стали сводить в более крупные подразделения – партизанские бригады. В 1942 году работа по формированию бригад была закончена. Насколько я помню, зимой 1942 года начальник управления и я были вызваны к члену Военного совета тов. А.А. Жданову, у него был начальник штаба партизанского движения М.Н. Никитин. Тов. Жданов очень коротко побеседовал о нашей работе, об успехах партизанского движения и потом прямо поставил вопрос о необходимости нашей работы и обязательного присутствия чекистов в партизанских бригадах, в качестве уполномоченных по аналогичной работе контрразведки в армейских соединениях».

То есть, как видим, чекист в партизанском отряде – это прежде всего контрразведчик. Чтобы противостоять антипартизанской работе абвера, требовались профессионалы, без которых отряды заполонила бы немецкая агентура. Впрочем, партизанскому движению на выходе из зимнего периода 1942 года требовалась разносторонняя помощь.

Уже по февральско-мартовским 1942 года мероприятиям 4-го отдела просматривается четыре основных направления в его работе, созвучные состоявшемуся разговору:

1) Оказание конкретной помощи 2-й партизанской бригаде в защите партизанского края – туда были посланы отряды особого назначения.

2) Укрепление оперативными работниками формируемых и действующих партизанских бригад, чтобы не допустить проникновения в их среду агентуры противника, а также решительно пресекать пораженческие настроения и панические слухи.

3) Активизация деятельности разведывательно-диверсионных групп на основных коммуникациях противника в целях дестабилизации немецкого тыла, а также для уничтожения его живой силы и техники.

4) Включение по поручению Ленинградского обкома ВКП(б) оперативных работников в состав партийно-подпольных центров и партийных групп, которые забрасывались на оккупированную территорию для проведения пропагандистско-патриотической работы среди местного населения и вовлечения его в партизанскую борьбу.

Отряды особого назначения

Уже в феврале 1942 года опергруппа Хорсуна приступила к формированию первого из отрядов особого назначения. Он готовился для диверсионной работы, а также для защиты партизанского края от немецкой карательной экспедиции, которую следовало ожидать, когда сойдет снег и просохнут дороги. Его командиром стал Никатанов, бывший начальник одного из истребительных батальонов.

15 марта отряд перешел линию фронта. Прибыв в партизанский край, он был командованием 2-й бригады, ответственным за сохранение края, присоединен к 1-й бригаде, хотя и наделен определенной автономностью. Партизаны держали линию обороны, а отряд Никатанова действовал на подходах к ней, нарушая коммуникации и боеготовность противника. В период с 15 марта по 3 июня 1942 года, действуя самостоятельно, он провел 10 боевых операций, в ходе которых нанес противнику значительный урон. В частности, были взорваны железнодорожный мост, склад с горючим и боеприпасами, уничтожены 2 малокалиберные пушки. В качестве трофеев отряд захватил 2 станковых пулемета, 2 ручных пулемета, 35 винтовок, 2 автомата, 4 револьвера, 25 тысяч винтовочных патронов, 5 повозок с продовольствием и боеприпасами, 22 лошади.

Отправив в немецкий тыл отряд Никатанова, группа Хорсуна приступила к формированию теперь уже батальона специального назначения под командованием К.Д. Карицкого, в будущем прославленного партизанского командира. Формированием его занимались диверсионное и разведывательное отделения 4-го отдела.

За основу батальона были взяты бойцы истребительных батальонов Крестецкого, Валдайского, Мошенского, Окуловского и Лодейнопольского районов. Специально для проведения разведывательной и диверсионной работы в его состав вошел отряд боевиков численностью в 60 человек, возглавляемый оперативной группой из восьми сотрудников 4-го отдела, в составе: Загребалов, Никуличев, Лукин, Цикин, Тютев, Лапин, начальник разведывательного отделения Райхель, радистка Каменкова. Руководство отрядом боевиков осуществлял начальник диверсионного отделения Лаврентьев. Батальон Карицкого предназначался для усиления 2-й партизанской бригады, а боевики должны были, совершая диверсии, сковывать силы карателей и тем самым помогать 1-й и 2-й бригадам в защите партизанского края. Чекистское обслуживание обоих подразделений – батальона Карицкого и отряда Никатанова – осуществлял оперуполномоченный 4-го отдела сержант госбезопасности Загребалов, который принимал непосредственное участие в боевых действиях.

К 4 мая 1942 года батальон численностью в 200 бойцов (включая отряд Лаврентьева) был полностью сформирован, вооружен винтовками и гранатами и 6 мая, согласно приказу зам. начальника УНКВД ЛО, старшего майора госбезопасности Огольцова, выведен через линию фронта в немецкий тыл. 24 мая он прибыл в партизанский край. 28 мая в соответствии с указанием начальника партизанского отдела Ленинградского фронта полкового комиссара Осмолова и представителя штаба партизанского движения при Ленинградском обкоме ВКП(б) Гордина батальон занял оборону в районе расположения 1-й партизанской бригады у деревень Броды, Бродки и Лобаны.

С 24 мая по 3 июня на этом участке обороны партизанского края было затишье. Карицкий использовал его для приведения батальона в боевую готовность после длительного пешего перехода. На линии обороны бойцы оборудовали укрепсооружения: выкопали окопы, соорудили блиндажи, построили 1 ДЗОТ. Карицкий, кроме этого, успел провести реорганизацию: подготовил взвод минометчиков и взвод пулеметчиков, а из оставшихся бойцов батальона несколько расчетов противотанковых ружей. На линии обороны вместе с батальоном Карицкого занял позицию отряд Никатанова. Отряды НКВД оказались по центру обороны, партизанские бригады – по флангам.

3 июня противник сосредоточил на участке обороны батальона в районе дер. Бродки до 2 рот пехоты, 4 танка и, имея поддержку с воздуха, повел наступление на партизанские оборонительные позиции. Бой продолжался 13 часов. 4 июня он возобновился с еще большим накалом. Из-за неодновременных наступательных действий других подразделений 1-й бригады основной удар противника принял на себя батальон Карицкого. Немцы понесли значительные потери и были вынуждены уйти.

При защите партизанского края батальон и отряд Никатанова во взаимодействии с 1-й партизанской бригадой уничтожили 719 немцев (из них один полковник, 18 офицеров, остальные – рядовые). Взорваны 4 танка, 3 малокалиберные пушки, 2 батальонных миномета. В ходе боевых операций у убитых немецких офицеров изъяты важные документы, которые были переданы в штаб 1-й партизанской бригады, а оттуда – в штаб Ленинградского фронта.

Умелые действия Карицкого и командиров рот позволили достичь столь впечатляющих результатов при минимальных потерях. По данным, переданным Карицким, погибли всего 13 человек, 29 получили ранения и пятеро пропали без вести (в отчете Загребалова, которому тоже было поручено вести подсчет наших потерь и потерь противника, данные по батальону следующие: 3 июня погибли и ранены 11 человек, 4 июня – 40 человек. Всего за два дня потери составили 51 человек погибшими и ранеными от общей численности батальона в 140 человек). Вместе с тем бои показали, что командиры отделений и взводов имеют низкий уровень боевой подготовки, а некоторые бойцы вели себя трусливо. Но в целом, по оценке командования штаба 2-й партизанской бригады, батальон отлично справился с поставленной задачей. Взаимодействовавший с ним отряд Никатанова также получил высокую оценку.

19 июня отряд Никатанова и батальон Карицкого по приказу штаба 2-й партизанской бригады для участия в боевых действиях в глубоком тылу врага покинули партизанский край и ушли в район Порхова. Вместе с батальоном Карицкого туда же ушел и Загребалов, которому поручалось вести контрразведывательную работу внутри батальона, а также среди местных жителей. В октябре 1942 года батальон с боями прибыл к месту дислоцирования 3-й партизанской бригады и влился в ее состав. Загребалов и Карицкий вошли в оперативную группу Кадачигова, которая вела контрразведывательную работу в бригаде и среди населения в местах ее дислоцирования. Вскоре Загребалов был отозван Хорсуном в Малую Вишеру для получения нового задания.

Что касается отряда Лаврентьева, то к 4 июня он был разделен на 10 диверсионных групп, полностью обеспеченных боеприпасами и питанием, и готов к проведению диверсий. Однако 4 июня в связи с тем, что немцы предприняли наступление по фронту дислокации партизанских бригад, командование 2-й бригады и представитель штаба партизанского движения Ленинградского фронта приказали отряду в числе прочих партизанских подразделений занять оборону у деревни Жилая Волотня.

С утра 5 июня отряд вел оборонительные бои с карателями. В целях предотвращения прорыва немцев со стороны деревни Дегжо были подорваны мельничная плотина и переправа через реку Шелонь. Однако уже в первые часы боя отряд понес потери, и к середине дня из его состава выбыли 11 тяжело раненных бойцов, еще 11 человек имели ранения средней тяжести и 2 бойца – легкие. Таким образом, из строя были выведены более трети боевиков. Когда бой затих, Лаврентьев все же принял решение снять отряд с линии обороны и приступить к выполнению своего основного задания – диверсий на железной дороге. Он понимал, конечно, что командование 2-й партизанской бригады может расценить его действия как необоснованные, но взял всю ответственность на себя – не зная к тому же, какую позицию займет по данному вопросу руководство Управления.

Сделав своим опорным пунктом деревню Алексино, Лаврентьев начал действовать. Уже 6 июня он направил две группы для проведения диверсии на коммуникациях Дно – Сольцы. Их вели проводники-партизаны из Дновского района. Один из проводников, подойдя к деревне Тетерениха, зашел к своим родственникам. Возвратившись через некоторое время, он сообщил, что в близлежащих деревнях стоят немецкие гарнизоны. Группы двинулись в обход этих деревень, но подверглись обстрелу и были вынуждены, поскольку проводник отказался вести их дальше, возвратиться обратно в Алексино.

Первая неудача заставила провести дополнительную разведку местности и подходов к коммуникациям Дно – Волот и Дно – Сольцы. Выяснилось, что немецкое тыловое командование в ожидании возможных диверсий с нашей стороны перекрыло подходы к железнодорожным линиям и шоссейным дорогам, для чего было привлечено значительное число карательных отрядов. В деревнях обосновались гарнизоны, были выставлены заслоны и засады. Тем не менее оперативная группа в главе с Лаврентьевым настойчиво продолжала изыскивать варианты решения поставленной перед ними задачи, посылая к объектам диверсий одну группу за другой. За период с 10 по 19 июня было направлено 10 групп, которым, однако, не удавалось выйти к железнодорожным линиям.

И все же настойчивость взяла верх. Две группы отряда, под командованием Григорьева и Кабанова, удачно вышли на коммуникации Порхов – Дно. Обе они 15 июня проникли в район деревни Лобаны, откуда двинулись по маршруту: деревни Броды, Ручейки, дер. Гороховище, через реку Судома, западнее дер. Патрово, километр в сторону дер. Мокрая, вдоль речки Тишинки через дер. Малая Тишинка, далее Молодошково, Вредно, Сечи, Мох Городенский до дер. Юхариново. Этот сложный путь они прошли самостоятельно, несмотря на имевшуюся договоренность, что группы будут вести проводники из партизанского отряда Храброва. Однако перед самым выходом командир отряда отказался предоставить проводников, сославшись на свои планы боевых действий.

Группе Григорьева предстояло взорвать железнодорожный мост на линии Порхов – Дно на 3,5 км восточнее разъезда «Роща». В задание группы Кабанова входил подрыв полотна во время движения немецкого эшелона. Она расположилась на 400–500 метров западнее группы Григорьева и первой подорвала эшелон, после чего вторая группа взорвала мост. В результате крушения эшелона был уничтожен 41 вагон, из них 2 вагона с живой силой и 39 с боеприпасами. Кроме этого, группе Кабанова удалось произвести еще один взрыв, в результате которого подорвалась проходившая дрезина с вагоном, где находилась ремонтная бригада, высланная немцами к месту первого взрыва. Выполнив задание, обе группы 3 июля возвратились в дер. Серболово, в район расположения 2-й партизанской бригады, пробыв на операции 18 дней.

Между тем командование 2-й партизанской бригады отказалось снабжать отряд Лаврентьева боеприпасами и продовольствием – надо полагать, обидевшись за самовольный уход с линии обороны партизанского края. В связи с этим 4 июля по указанию руководства Управления оперативная группа 4-го отдела в составе Лаврентьева, Райхеля, Никуличева, Лукина, Цикина, Тютева, Лапина вместе с радисткой Каменковой вышла в советский тыл, а 45 бойцов отряда вошли во 2-ю партизанскую бригаду.

По прибытии в Малую Вишеру Лаврентьев представил отчет о проделанной работе, который, как и другие отчеты подобного рода, был тщательно изучен с целью практического использования приобретенного опыта. В этом плане наибольшее значение имеют его критические замечания. Среди них он, в частности, указал: «На территории края собралось значительное количество работников, занимающихся агентурно-разведывательной деятельностью. Это работники Особых отделов партизанских бригад, полков, отрядов, работники райотделов УНКВД ЛО. Работа не объединена единым замыслом и, как следствие, результаты ее имеют исключительно местное значение».Он отметил также, что от руководства Управления и 4-го отдела в течение трех дней, с 17 по 19 июня, поступило пять взаимоисключающих указаний по части боевых действий и выхода в наш тыл – их давали заместители начальника Управления Иванов и Огольцов, начальник 4-го отдела Кожевников и его заместитель Алмазов.

Результатом этого отчета стал приказ начальника Управления о прикомандировании действующих в немецком тылу сотрудников областных подразделений к 4-му отделу и включении их в состав оперативных групп при партизанских бригадах, которые стали создаваться в августе – сентябре 1942 года как альтернативные Особым отделам чекистские подразделения 4-го отдела.

Особые отделы УНКВД за линией фронта

«Образцовым» по части контрразведывательных мероприятий оккупантов может считаться Гатчинский район, где немцам удалось провести в жизнь эффективную систему выявления наших разведчиков и местных жителей, поддерживающих связь с партизанами. Из-за этого в районе отсутствовало партизанское движение, не удалось и разместить в Гатчине партийно-подпольный центр. Но в других районах Ленинградской области успехи немцев оказались значительно скромнее. К весне 1942 года они понесли большой урон в результате деятельности разведывательно-диверсионных групп и возродившегося после неудач конца 1941 года партизанского сопротивления.

Ответными мерами немецкой контрразведки стали использование антипартизанских групп и отрядов, а также подготовка в разведшколах в Пскове и в Сиверской агентов из числа военнопленных для внедрения их в отряды. Задачей этих агентов было уничтожение партизанских командиров и привнесение в среду рядовых бойцов панических слухов и пораженческих настроений, что, по замыслу противника, побудило бы партизан отказаться от вооруженного сопротивления. В этой связи становится понятной установка, которую Жданов дал Кубаткину и Кожевникову: организация в партизанских полках и отрядах чекистских подразделений УНКВД наподобие особых отделов в войсках.