Текст книги "Дважды невидимый фронт. Ленинградские чекисты в тылу врага"

Автор книги: Альберт Стародубцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

Одним из следствий этой установки стал приказ, отданный старшему оперуполномоченному Власову: передать Особому отделу 2-й партизанской бригады отряд «Ворошиловец» и принять в оперативное обслуживание переброшенную 15 февраля 1942 года из нашего тыла 5-ю бригаду, которая уже в июле была реорганизована в полк. Она была скомплектована ЛШПД во взаимодействии с командованием Ленинградского фронта в Киришском районе, на восточной, не оккупированной территории области из военнослужащих, отставших при отступлении от воинских частей, и военнопленных, бежавших из немецких лагерей, а также жителей районов, в течение месяца, с 8 ноября по 9 декабря 1941 года, побывавших в оккупации, – контингент, который еще больше повышал значимость контрразведывательного обеспечения бригады.

Командование 5-й бригады рассмотрело предложение Власова и согласилось создать из одиннадцати имеющихся в ней отрядов только четыре, с таким расчетом, чтобы за каждым из них был закреплен оперативный работник, что обеспечивало лучшую управляемость ими и возможность более конкретно вести их индивидуальную чекистскую подготовку. Образованная Власовым из командиров низшего звена бригады группа решением штаба была утверждена как Особый отдел. Уполномоченных Власов распределил по отрядам в следующем порядке: Александр Дашкевич закреплялся за отрядом «Храбрый», М.Н. Бойцов – за отрядом «Боевой», А.Л. Яковлев. – за отрядом «Дружный», Е.Н. Игнатьев – за отрядом «Вперед». Поскольку никто из них ранее контрразведывательной работой не занимался, Власов организовал пятидневный семинар, с тем чтобы дать новым особистам общее представление о направлениях чекистской работы – как непосредственно по личному составу бригады, так и но окружению (местным жителям) в местах дислоцирования, разъяснил им задачи, решаемые с помощью агентуры. Затем эти вопросы отрабатывались на практических делах. Наиболее сложные, требовавшие ежедневного применения в обязательном порядке рассматривались на проводившихся каждые 10–15 дней оперативных совещаниях.

Как отмечал Власов в отчете, касающемся этого этапа его работы, «принцип построения Особого отдела был такой. Каждый оперработник подчинялся непосредственно комиссару отряда, по оперативной линии – начальнику ОО. Я как начальник Особого отдела подчинялся непосредственно комиссару бригады, перед ним отчитывался о проведенной отделом работе, с ним согласовывал все оперативные вопросы».

Однако неопытные сотрудники не обеспечивали полноценного функционирования Особого отдела, поэтому Управление позаботилось о его укреплении.

«В конце апреля 1942 года в Особый отдел прибыло чекистское пополнение в лице трех оперативных работников, которые были расставлены по отрядам в следующем порядке: оперуполномоченный Славковичского райотдела Пенкин Виталий Миронович – за отрядом „Храбрый“, старший оперуполномоченный Волотовского райотдела Крутиков Федор Иванович – за отрядом „Дружный“, оперуполномоченный Арестов Леонид Сергеевич – за отрядом „Боевой“. После реорганизации бригады в полк командиром отряда „Вперед“ стал оперуполномоченный Маловишерского райотдела Шамшурин Николай Николаевич, который к тому времени прибыл с сформированным отрядом из советского тыла.

Работавшие в этих отрядах товарищи были освобождены от чекистской работы и назначены на командные должности в бригаде. С прибытием сотрудников работа с агентурой улучшилась, стали поступать более весомые разведывательные данные, а также сведения, касающиеся недостатков и недочетов внутри отрядов. В 5-ой бригаде существенно изменились методы партизанской борьбы, чаще стали проводиться боевые операции с предварительной разведкой местности. Как правило, когда намечалось проведение какой-либо операции, оперработники в зависимости от того, на чьем участке находится объект, проводили агентурную разведку. Это давало возможность перепроверить разведданные войсковой разведки, часто существенно их дополняя, а иногда заменяя. Кроме того, имеющаяся агентура ориентировалась на выявление предателей и лиц, имеющих связи с немцами. По ряду сельских советов Дедовичского и Дновского районов выявлено более сотни предателей, по которым предстояло принять решения».

Проведенная оперативной группой Власова работа затрагивала широкий круг вопросов, в том числе уничтожение карательных отрядов, состоявших из предателей Родины, ликвидацию немецких гарнизонов, боровшихся с партизанами, вынесение судебных приговоров ставшим на сторону немцев старостам деревень и сел, волостным старшинам, выявленным немецким агентам.

Примером тому могут служить два эпизода из отчета Власова:

«После того, как отряд „Боевой“ в деревне Тюриково начал операцию по ликвидации карательного отряда, на командный пункт бригады прибыл посыльный с просьбой оказать помощь в операции. Комиссар бригады, я и два бойца охраны сели на лошадей и поехали к месту боя. Проехав 300–400 метров, мы заметили, что навстречу нам едет несколько человек, определить, кто именно, в темноте не представлялось возможным. Когда лошади сошлись голова в голову и остановились, мы спросили: „Кто едет?“ Последовал ответ: „Свои“. На вопрос „Кто свои? Ваш пропуск?“ Тот же голос ответил: „Называй меня по имени. Это я, Пивоваров. Что ты меня не узнаешь?“ На мой вопрос: „Из какого отряда?“ он ответил: „Из отряда Бубеннова – бывшего начальника Псковской милиции“. Мы с комиссаром переглянулись, решили вызвать этого Пивоварова к себе. На нашу реплику: „Иди сюда“, он подошел. Оказалось, что этот самый Пивоваров, командир взвода Псковского городского отдела милиции, который перешел на сторону немцев, вступил в карательный отряд и ехал на борьбу с партизанами. Пивоваров с группой бандюков в 8 человек сумел из деревни Тюриково сбежать, но попался нам. Вся эта группа была разоружена. У них был отобран пулемет Дегтярева, а группа уничтожена».

Другой эпизод касается разгрома немецкого гарнизона в дер. Ломовка.

«После того, как немцы укрепились на шоссе Крутец – Северное Устье, в 40 км от него в деревне остановился один из гарнизонов. Об этом стало известно штабу. Сведения о противнике были дважды перепроверены, и нами была намечена операция. Бойцы отряда „Дружный“ под командованием Иванова незаметно подползли к деревне. Потом молниеносным броском ворвались в нее, гранатами забросали дома, в которых спали фрицы, и почти без потерь, с одним раненым, уничтожили весь гарнизон».

Особый отдел успешно справлялся с задачей обеспечения боеготовности личного состава бригады. 30 июля 1942 года 5-я бригада была реорганизована в 5-й отдельный полк, который затем вошел в состав 2-й партизанской бригады. Власов оставался в нем старшим уполномоченным до возвращения 1 октября 1942 года в наш тыл.

Как отмечает Власов, за время его партизанской деятельности им «проведено следствие на 9 человек, это были в основном дезертиры. Из числа местных жителей вскрыто и уничтожено около 30 предателей и пособников, расстреляно без суда и следствия около 50 лиц; в основном бандиты, захваченные в ходе операции. Из них два немца».

Вместе с оперативным составом Власов провел большую работу по сбору данных о немецких воинских частях и о подразделениях спецслужб в городах, представлявших наибольший интерес для УНКВД и военного командования. Им были собраны следующие данные, которые в последующем уточнялись и дополнялись:

По Пскову

«Город в основном остался целым. Большинство зданий города немцами используется.

В новой „Октябрьской“ гостинице находится главный штаб. Там же все линии телефонной связи с Прибалтикой.

В большом доме на Комиссаровской улице, в котором раньше жили военные, помещается Гестапо (имеется в виду ГФП. – Авт.)

В здании бывшего дома Советов – госпиталь.

Во всех домах Корытово, где раньше жил комсостав РККА, проживают немецкие офицеры.

В военном городке – лагерь военнопленных.

В Крестах, на территории бывшего советского аэродрома – немецкий аэродром бомбардировочной авиации, причем сам аэродром по территории расширен.

Второй аэродром транспортной авиации находится на 8-м клм от города по Рижскому шоссе по правой стороне дороги, не доезжая дер. Неелова. На аэродроме находилось до 100 шт. Ю-52.

На территории бывшей Псковской нефтебазы, около железнодорожной ст. Березка, – большой нефтесклад.

Второй нефтесклад – по набережной реки Тереха, от кирпичного завода в местечке Тереха, по направлению лесобиржи Промежица. Горючее и смазочное вещество в бочках накатаны по лесу в большом количестве.

Городская электростанция работает.

Железнодорожный мост и железный мост через реку Великая около дома Красной Армии – восстановлены и эксплуатируются.

В бывшем военном лагере в Терехе – лагерь военнопленных. Еще один лагерь военнопленных на песках около железнодорожной станции г. Псков.

Населения города осталось около 12 тыс. человек.

В г. Пскове в разных немецких учреждениях работают: в печатном органе „Русское слово“ бывш. редактор газеты „Псковский колхозник“ Владимир Хроменко, который уже выпустил книгу клеветнического порядка на органы НКВД. В газете возводится клевета на советскую власть.

В городской Управе работает врач Колобов.

В городской Управе, а по другим данным, будто в Гатчине, работает бывший трубочист Лебедев, который до войны сотрудничал с НКВД».

По Стругам Красным

«В зданиях на бывшем полигоне Красной Армии помещается какая-то часть особого значения – немецкая фельдкомендатура. Это – большое количество разных военных начальников, помещения, в которых помещаются эти люди, – обнесены проволокой, кругом сделаны блиндажи и окопы.

Ежедневно к комендатуре подъезжает и уезжает много автомашин, большинство легковых. До весны 1942 г. эта комендатура находилась где-то в зоне гор. Луга. (Это один из штабов „Зондеркоманд“ германской службы безопасности СД. – Авт.)».

По гор. Порхову

«Порховский аэродром последнее время не работал, на нем самолетов не было.

В городе через р. Шелонь около старого взорванного моста немцы строили новый железобетонный мост.

В домах по набережной р. Шелонь помещается госпиталь, занимает более 20 зданий.

На территории бывшего нефтесклада, что около вокзала, большой склад горючего и смазочных масел, на складе находилось более 7 тыс. бочек. Большой склад амуниции находится на территории и в зданиях бывшего конезавода.

В бывшем военном городке, что на восточной стороне города, лагерь для военнопленных. В зданиях – гаражах городка большие мастерские по восстановлению порченного оружия. Ремонтируются все виды оружия, вплоть до артиллерии».

По г. Дно

«Военные гарнизоны в Дно, Порхове небольшие, исчисляются несколькими сотнями человек. В частности, в Дно на протяжении всего лета общее число солдат не превышало 2,5–3 тыс. человек. За последнее время 2–3 месяца в Дно было не более 1000 человек. Причем в основном саперы, которые строят линию обороны. В городе в бывших складах Красной Армии – большой склад продовольствия.

В деревне Скурры – большая концентрация автотранспорта, до 3-сот машин. В восточной части деревни и на северной стороне, около моста – нефтебаза.

На шоссейной дороге Дно – Скурры, на повороте, не доезжая дер. Нов. Переходы, по обе стороны дороги построены 6–7 бараков, в которых помещаются немцы, около 2 тыс. человек.

По всей северной и восточной сторонам гор. Дно построена сильная линия обороны, идущая через территорию совхоза на восток, южнее разветвления железной дороги Дно – Ленинград, Дно – Ст. Русса, идет на юг, по направлению д. Суки.

Вся линия обороны имеет большое количество ДОТов, ДЗОТов, артиллерию и т. д.

По шоссейным дорогам Дно – Дно-3, Дно – дер. Филипповка, Дно – д. Суки – Выскодь, по обе стороны дорог наложены штабеля авиабомб и артснарядов.

Штабеля расположены на расстоянии 5–10 метров от дорог с 40–50-метровым разрывом.

В лесу, что севернее д. Суки, находится большой склад боеприпасов.

В разветвлении линий железных дор. Дно – Ленинград – Ст. Русса имеется батарея зенитных тяжелых пушек. Зенитные пушки, тяжелые пулеметы и пулеметы имеются в зоне вокзала.

По опушкам леса около д. Суки и Выскодь также имеются зенитки, которые охраняют с одной стороны город, с другой – Гривочский аэродром. В зоне гор. Дно имеются прожекторные установки до 40 аппаратов.

По всем деревням, что расположены южнее железной дороги Дно – Старая Русса, до самого Морино и дальше, расположены небольшие немецкие гарнизоны. Кроме того, вооружено в отдельных деревнях население. Все, и гарнизоны и местное население, несут охрану подходов к железной дороге.

Немцы много раз меняли порядок передвижения по дорогам и в г. Дно.

За последнее время был установлен следующий порядок.

Каждый трудоспособный и вообще житель должен иметь рабочий паспорт, временное удостоверение личности (без карточки), рабочее удостоверение, фанерную дощечку 8–10 см, на которой крупными цифрами написан №, под которым значится каждое лицо в деревне. Этот же № проставлен в верхнем правом углу рабочего удостоверения.

Продвижение из деревни в деревню, а особенно в город, следующее: для того, чтобы пройти из деревни в деревню проходящий должен иметь разрешение деревенского старосты. Для прохода в город деревенский староста пишет волостному старосте, и только тот дает разрешение на въезд в город. В разрешении указывается – кто следует, куда, с указанием улицы и по какому делу. В последнее время был введен такой порядок, что, не доходя до города, на дорогах стоят пикеты. Всех задерживают, проверяют документы, а потом организованным путем, с охраной, вся группа идет в город».

В своем отчете Власов не забыл упомянуть и о недостатках, отрицательно сказавшихся на деятельности особых отделов в партизанских бригадах и отрядах.

Они сводились к следующему:

1. Работники ОО были предоставлены сами себе, не имели руководства со стороны Управления.

2. Неправомерность подчинения оперсостава комиссарам отрядов.

3. Отсутствие в ведении оперсостава самостоятельных средств связи.

Это были те недостатки, которые требовали рассмотрения и решения на уровне руководства Управления. По ним были приняты меры:

1. Как отмечено выше, для улучшения руководства оперативным составом был издан приказ о прикомандировании сотрудников областных подразделений (штатная расстановка, несмотря на оккупацию, была сохранена) к 4-му отделу.

2. Для устранения подчиненности оперативного состава комиссарам бригад, к чему призывал не только Власов, но и другие сотрудники (например, это прозвучало в отчетах Лаврентьева по результатам деятельности его боевой группы, а также в отчете Сергеева, который, будучи еще молодым сотрудником, тем не менее остро среагировал на неправомерность такого положения во 2-й партизанской бригаде), были созданы новые структуры 4-го отдела – оперативные группы не в бригадах, а при них, и не в подчинении комиссаров, а работавшие в контакте с ними.

3. Чтобы устранить зависимость оперативного состава от командиров бригад в использовании радиосредств, в оперативные группы, как правило, направлялось не менее одного радиста.

В большей мере процесс укрепления чекистских подразделений коснулся 2-й партизанской бригады, которой, как ответственной за существование партизанского края, ЛШПД и первый секретарь Ленинградского обкома Жданов уделяли повышенное внимание. В марте – апреле 1942 года Особый отдел бригады пополнился несколькими сотрудниками. Как отмечает в докладной записке от 31 октября 1942 г. начальник Дновского райотдела Краюхин, «в марте 1942-го по распоряжению начальника Старорусской опергруппы УНКВД ЛО Якушева я и оперуполномоченный райотдела Злотников выбыли в распоряжение командования 2-ой партизанской бригады. По указанию комиссара бригады Орлова в апреле организовали 10-ти дневную школу разведчиков. Первый выпуск составил 14 человек. В мае обучение прошел еще 21 боец».Вместе с Краюхиным в бригаду прибыл начальник Порховского райотдела Батенин.

В апреле в состав Особого отдела бригады вошли прибывшие из советского тыла Г.Н. Романов и Н.В. Сергеев, хорошо видящие и остро чувствующие недостатки сотрудники. Позже к ним присоединились направленные в немецкий тыл в составе партизанских отрядов Балдин и Ивановский, впоследствии геройски погибшие в боях с карателями. Общая численность отдела возросла до 17 человек, каждый сотрудник был закреплен за полком или отрядом. Как видно из перечисленных фамилий, в Особом отделе был хороший сплав опытных и молодых сотрудников.

На первом же совещании оперативного состава, проведенном начальником Особого отдела Н.М. Ивановым в связи с прибытием новых сотрудников, тем показалось необычным и странным, что комиссар бригады оказался полностью осведомленным о проводимой оперсоставом агентурной работе и давал указания, кого и как вербовать.

Н.В. Сергеев прибыл во 2-ю партизанскую бригаду в апреле 1942 года и находился в 3-м полку до выхода в наш тыл в конце октября 1942 года. Свой отчет, датированный 27 октября, он начинает именно с подчиненности оперативного состава комиссарам.

Из отчета Н.В. Сергеева (стиль сохранен).

«Оперативный состав до нашего прибытия из разговоров было видно, что они находились в подчинении командиров и комиссаров отрядов, как например: оперуполномоченный Дорошко находился в ПО „Буденовец“, оперуполномоченный Иванов – в ПО „Бундзина“. Командиры мне заявляли, то что я как оперуполномоченный должен их приказ выполнить. По приказу командира и комиссара отряда в августе месяце без санкции бригады и без согласования со мной был расстрелян партизан, за что был снят с работы оперуполномоченный Дороненко П. начальником ОО НКВД 2-ой партизанской бригады т. Ивановым. Настроение у партизан нехорошее, обижаются, что плохо кормят, нет никаких условий для питания, что приходится готовить самому, как например партизан Дюдиков из п/о. Горявина сказал. Что нас плохо встретили, о нас плохо заботятся. Само командование пьет, ест, что хочет, а бойцам ничего, как будет смотреть на такие дела боец и как он будет воевать.

Командир бригады и командир полка действительно мало интересуются бойцами, часто занимаются пьянкой.

27 октября 1942 года я был доставлен в гор. Валдай, на пути моего следования мне попался в Осташкове б. Зам. Нач. 00 НКВД 2-й партизанской бригады т. Староладко, который отозвал меня в присутствии оперуполномоченного Чернышева и сказал, что если будешь в гор. Валдае, то много не болтай. К чему он это сказал, мне неясно».

Оперативный состав Особого отдела НКВД 2-й партизанской бригады действительно имел серьезные упущения в работе по контрразведывательному обеспечению бригады, а также не информировал 4-й отдел о злоупотреблениях командиров и их отступлениях от норм поведения. Зато он успешно вел разведку в местах дислоцирования бригады, что нашло отражение в отчете Н.М. Иванова от 1 сентября 1942 года, представленном после его отзыва в наш тыл. Особо ценными стали сведения, полученные из разных источников, об участках возводимой немцами оборонительной линии «Пантера». Эти сведения в последующем дополнялись другими, находившимися в тылу противника сотрудниками 4-го отдела. В завершенном виде оборонительная линия предстала как сооружение, проходящее по берегу реки Нарва, западным берегам Чудского и Псковского озер, а также через Псков, Осташков и далее на Белоруссию. Данные о линии «Пантера» были использованы в феврале – марте 1944 года в ходе наступательных операций Красной Армии.

Важное место в деятельности Особого отдела занимало изучение настроений населения в местах дислокации бригады, в частности, в Дедовичском, Дновском, Порховском, Белебелковском, Псковском, Островском районах Ленинградской области и Ашевском районе Калининской области. Его сотрудники также собирали информацию о политической и экономической обстановке в районах, что помогало 4-му отделу правильно отрабатывать линию поведения разведчикам-маршрутникам, направляемым с заданиями в немецкий тыл.

Сотрудники Особого отдела приложили немало усилий для приобретения новых источников информации. В частности, они завербовали трех агентов в Псковском, четырех – в Порховском районе, по пять агентов – в Дедовичском и в Ашевском районах. Такая вербовочная активность была связана еще и с тем, что начальники Порховского и Дновского райотделов, не имея при себе по причине конспирации списков прежней агентуры, не могли выйти на связь с надежными людьми. В этих же районах на доверительной основе были привлечены к сотрудничеству 12 человек, в основном, из числа старшин и старост деревень и поселков, которые поставляли сведения о планах немецкой администрации и о сотрудничавших с ней предателях и пособниках. Полученная таким образом информация доводилась до руководства чрезвычайных троек Дедовичского и Белебелковского районов, которые в местностях, свободных от немецких войск, осуществляли функции органов советской власти.

Сведения разведывательного характера, информация об экономическом положении и политическом состоянии в районах собирались и путем опроса местных жителей, а также новых бойцов партизанской бригады из числа местного населения, граждан, стремившихся выйти в советский тыл, и военнопленных, бежавших из немецких лагерей. В отчете, представленном начальником особого отдела УНКВД ЛО 2-й бригады Ивановым, собранная информация по состоянию на 1 сентября 1942 года выглядела следующим образом:

«В городе Остров и по району возводятся оборонительные укрепления: в стенах Симоновского монастыря сделаны амбразуры в четырех направлениях. Около города и, главным образом, на берегу реки Великой, из бревен, камня и другого материала строятся укрепления. В городе находится немецкая хозяйственная часть. В бывшем военном городке расположен гарнизон численностью 250–300 человек. Около 300 солдат расположены в деревне Воронцово, вблизи города Острова.

В деревне Махновка находится карательный отряд в количестве 200 предателей-пособников и немецких солдат.

На Островском аэродроме имеется:

– бомбардировщиков – 7 штук, истребителей – б штук, транспортных самолетов – около 40 штук и несколько самолетов-разведчиков.

Аэродром реконструируется: производится настил плит и цементируется посадочная площадка. За последнее время отмечалась концентрация немецких войск в сторону Ленинграда. Ежедневно из Латвии через город Остров к Ленинграду перебрасываются солдаты с техникой. В бывшем райцентре Сошихино находится около 2000 немцев-строителей, которые возводят укрепления-блиндажи в направлении города Пскова.

В городе Дно и районе по левой стороне железнодорожной линии, идущей на Витебск, начиная от опушки леса около станции Дно к деревне Белошкино и до ворот авиагородка „Гривочка“, расположены блиндажи на расстоянии один от другого 50–60 метров.

На этом же участке установлены прожектор и звукоулавливатель.

На аэродроме „Гривочки“ базируется большое количество самолетов бомбардировщиков и истребителей. Вокруг аэродрома и военного городка построены блиндажи.

Начиная от совхоза „Дновский массив“ и дальше к деревне Шильское, тянутся железобетонные ДОТы.

По шоссейной дороге на деревню Суки и по железной дороге, ведущей на аэродром Гривочки построены блиндажи в 3–4 линии, а также окопы.

Вокруг города Дно, начиная от железной дороги на аэродром „Гривочки“ и по другую сторону к сенопункту, построены траншеи и окопы в 3–4 ряда с ходами сообщения. Далее эти укрепления идут через железнодорожный переезд станции Дно по направлению к станции Морино, к деревне Шильское.

Город Дно и его окрестности превращены в узел обороны. Работа по устройству оборонительных укреплений продолжается с использованием населения Дновского и других прилегающих районов, а также военнопленных.

Наличие технических средств обороны не обнаружено. Танковых частей нет, численность гарнизонов около 1000 человек.

В городе Порхове и районе оборонительные сооружения отсутствуют, и таковые не производятся. Порхов превращен в полевой госпиталь раненых со Старо-Русского фронта.

Городская больница, школа-десятилетка, библиотечный техникум и другие большие сохранившиеся здания – заняты ранеными.

Для размещения таковых дополнительно построены северо-восточнее улицы Красноармейская Слобода – 40 стандартных бараков на 35–40 человек каждый. Госпитали имеются в здании курорта „Хилово“ и в санатории „Хиловки“.

Численность гарнизона колеблется от 4500 до 14 000 солдат на 1 июня. Постоянных частей не имеется. В основном расквартированы в домах по улице Карла Маркса, здании овчинно-шубного завода и в домах рабочих около такового.

При скоплении войск таковые размещаются по частным домам, но обязательно с предварительным выселением домохозяев.

Гарнизон численностью около 800 человек размещен в зданиях бывшего 18-го конезавода „Волышево“, там же в здании десятилетки проживает около 5-ти офицеров, а иногда генерал тыла, которому предполагалась передача всей усадьбы данного завода.

Главный склад боеприпасов, продовольствия, снаряжения и ОВ размещен в зданиях овчинно-шубного завода. Аэродромов в районе нет, наличие технических войск не установлено.

Непосредственно вокруг города Пскова укрепления не производятся, и таковых не имеется. Возводятся оборонительные укрепления от города Пскова и дальше по направлению Порхова, так как ожидают удар со стороны Пскова на Порхов – Дно.

В Крестах около города Пскова используется аэродром, выпускающий одновременно до 50-ти самолетов. В 13-ти км от Пскова в селе Кривоселье (Коровье село) находится другой аэродром. Охраняется зенитными установками, имеются прожектора. На перегоне железной дороги Псков – Дно заметно активное движение воинских эшелонов, примерно до 40 эшелонов в сутки.

Данные о численности гарнизонов в городе Пскове отсутствуют.

В 15–18-ти км от Пскова, через реку Великую, вверх по течению, строится большой мост.

В городе Пскове рядом с льночесальной фабрикой, на берегу реки Великой, строится авиаремонтный или ремонтный завод, рассчитанный на 5000 рабочих. На работах завода занято около 1500 человек.

От станции Локни на Холм проводится (строится) узкоколейная железная дорога. В районе станции Локни немцы возводят оборонительные укрепления: ДОТы, блиндажи, окопы.

Со стороны Чихачево на Ленинград ежедневно проходит большое количество эшелонов с войсками и другим грузом. Везут шпалы и рельсы. Отмечено большое количество автомашин по шоссейной дороге Валка – Тарту по направлению на Ленинград. Дорога охраняется эстонскими патрулями».

Оперативным составом отдела были выделены объекты для бомбардировок нашей авиацией. В частности, указывалось, что «предприятия, сохранившиеся или восстановленные, работают исключительно на немецкую армию, так например: меховой завод в городе Пскове обрабатывает меха и там же производится пошивка разных меховых изделий.

В городе Порхове до марта-месяца 1942 года работал овчинно-шубный завод, а после реализации сырья вывезли все оборудование в Германию, а в помещении завода устроили склад и разместили войсковой гарнизон, для офицеров создали ресторан.

Там же оборудовали электростанцию. Работают с полной нагрузкой льнозаводы в Порхове и Пскове».

Сведения, которые могли быть сразу использованы командованием Ленинградского и Северо-Западного фронтов, передавались командиру 2-й партизанской бригады и дальше в ведомство Никитина.

Оперативными работниками была собрана информация об административном делении районов и о гражданских органах управления, о режиме проживания, передвижения, регистрации и необходимых для этого документах, что имело исключительно важное значение при подготовке разведчиков-маршрутников и разведчиков, намечавшихся к заброске в немецкий тыл на оседание.

Изучалось настроение немецких солдат, населения прибалтийских республик и Польши, что также нашло отражение в предоставленном Ивановым отчете. Там же сообщалось о положении населения, скудости их питания, установленных немцами принципах получения земли в индивидуальное пользование, о размерах обязательных поставок сельскохозяйственной продукции и налогах на нее, о политических настроениях населения со ссылкой на конкретные высказывания, об отношении к немецким газетам и указывалось на необходимость более активного распространения наших газет и листовок, которые сбрасываются с самолетов и потом залеживаются в лесу.

Эволюция разведгрупп

В начале 1942 года 4-й отдел принял решительные меры к активизации разведывательно-диверсионной деятельности. Уже в период с 13 по 28 февраля в район населенных пунктов Мга, Тосно, Шапки, Малукса, Карбусель, Ерзуново, Белоголово с небольшим интервалом были отправлены три разведывательные группы с задачей: собрать данные о концентрации и перемещениях немецких войск. И это было только начало. Заброска групп шла по возрастающей линии. Для сравнения: если за II полугодие 1941 года в немецкий тыл были заброшены 7 разведывательно-диверсионных групп (правда, в тот период не каждая ходка регистрировалась), то в I полугодии 1942 года туда были выведены уже 24 группы, а за весь 1942 год – 48. При этом существенно повысилась эффективность их боевых и диверсионных действий.

Изменилась и «география» заброски. Во второй половине 1941 года разведывательные группы выдвигались, в основном, в ближний немецкий тыл, особенно в Мгинский район, для контроля за перемещением немецких войск, чтобы предотвратить внезапный удар с Мгинского фланга. Впрочем, и в 1942 году острота вопроса не снялась, и это направление осталось на картах 4-го отдела. Именно в этой связи с 10 по 28 февраля 1942 года в район Мги были отправлены три разведывательно-диверсионные группы, которые, помимо совершения диверсий, следуя разными маршрутами, собирали ценную разведывательную информацию для командования Северо-Западного фронта.

С конца января 1942 года произошла активизация заброски групп в Лужский, Красногвардейский, Псковский, Порховский, Дновский, Плюсский, Струго-Красненский, Островский, Тосненский районы. Если рассматривать конечные пункты заброски, видно, что они охватывали те районы Ленинградской области, через которые немцами осуществлялись наиболее важные военные перевозки и где концентрировались их воинские части.

Естественно, не все 24 разведывательно-диверсионные группы, заброшенные в I полугодии 1942 года в тыл противника, действовали достаточно эффективно. Наилучших результатов достигли десять из них.

1. Группа «Тосненцы» в составе 5 человек, заброшенная 21 января 1942 г. в район станции Шапки, бойцы которой в трех местах заминировали железнодорожное полотно, в восьми местах нарушили телефонную связь.

2. Три группы, возглавлявшиеся Алексеем Головенком, Шваненбергом, Лангиным, действовавшие в районе Мга – Малукса в период с 13 по 28 февраля.