Текст книги "Дважды невидимый фронт. Ленинградские чекисты в тылу врага"

Автор книги: Альберт Стародубцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

Один из истребительных батальонов, сводный отряд из 6-го истребительного полка особого назначения под командованием В.Б. Савченко, был сформирован при участии чекистов Смольнинским РК ВКП(б). Отряд действовал на дальних подступах к Ленинграду, сражаясь против наступавшей 18-й армии, и остался в немецком тылу как особый партизанский отряд, действовавший самостоятельно, не присоединяясь к другим партизанским формированиям.

Непосредственно к боевым действиям отряд приступил 25 июля 1941 года в районе станции Дно. Выходя на задание небольшими диверсионными группами, бойцы уничтожали конную разведку немцев, боевую технику, отдельные группы карателей. Кроме того, отряд помогал создавать другие отряды на оккупированной территории, делясь с партизанами захваченным оружием и продовольствием, объединялся с ними для совместных действий против карателей, которые целенаправленно преследовали отряд Савченко, считая его наиболее боеспособным. Неся потери, отряд несколько раз выходил в наш тыл для пополнения личного состава, боеприпасов, оружия и обмундирования. Но Савченко все-таки погиб. Случилось это в сентябре 1942 года. Похоронен он в деревне Новая Маревского района Новгородской области, шефство над его могилой несут учащиеся школы № 335 Невского района.

Значительная часть бойцов истребительных батальонов с началом блокады Ленинграда была передана в ряды Красной Армии. Из числа начальников истребительных батальонов большой вклад в изгнание немецких оккупантов с ленинградской земли внесли Никатанов и многие другие, фамилии которых не нашли отражения в архивных материалах Управления.

В должности начальника батальона начинал свой боевой путь такой легендарный человек, как Карицкий К.Д., в будущем командир 5-й партизанской бригады.

После оккупации немцами территории Ленинградской области в тылу противника оказалась часть сотрудников УНКВД, которые добровольно вошли в состав дивизий народного ополчения и на дальних подступах принимали участие в защите Ленинграда. Оказавшись в немецком тылу, одни выходили к своим, а другие, поодиночке или возглавив группы ополченцев, уходили к партизанам, а иногда и сами формировали партизанские отряды.

Так, старший оперуполномоченный 4-го отдела, старший лейтенант ГБ А.А. Михайлов (1917 г. р.) в июле 1941 года добровольно вступил в ряды народного ополчения. Оказавшись в тылу противника, вместе с группой бойцов он вошел в состав 5-го партизанского полка.

Под его руководством в ноябре 1941 года была проведена операция по разгрому немецкого штаба в деревне Метаморочка Новгородского района, в результате чего удалось уничтожить более 20 немцев и автотранспорт. За эту операцию командование партизанского батальона и полка сочло возможным представить его к правительственной награде – ордену Красного Знамени. Однако представление почему-то не было реализовано [9]9
  Представление и характеристика приведены в Приложении.


[Закрыть].

После возвращения в наш тыл, с конца декабря 1941-го по январь 1943 года Михайлов работал старшим оперуполномоченным 2-го (контрразведывательного) отдела на прежнем участке, по оперативному обслуживанию гостиницы «Астория». 15 января 1943 г. Михайлов после подготовки в разведшколе 4-го отдела был вторично направлен в немецкий тыл в составе Лужского межрайонного подпольного партийного центра из 9 человек. На территории Оредежского района, расположившись в семи километрах от ст. Чаща, группа приступила к выполнению поставленной задачи. Михайлов обеспечивал партийный центр разведывательной информацией, готовил диверсионные акты на железнодорожных путях и шоссейных дорогах, выявлял предателей и немецких пособников среди местных жителей.

По сообщению бывшего заместителя руководителя партцентра И.Д. Дмитриева, 26 февраля 1943 г. Михайлов находился в разведке вблизи Островенского сельсовета Лужского района, где был обнаружен карателями. В завязавшемся бою он погиб в трех километрах от деревни Загорье.

Имеются данные о расправе немцев над другим добровольцем армии народного ополчения, старшим следователем следственной части, капитаном госбезопасности И.В. Решетниковым (1909 г. р.), который в августе 1941 года, вступив вместе с другими сотрудниками Управления в народное ополчение, участвовал в боях на Кингисеппском направлении. Затем до декабря 1944 года о нем не было никаких известий. 16 декабря 1944 г. его жена, Решетникова Клавдия Петровна, работавшая во время войны в Красногвардейском райотделе Управления, получила по почте открытку от гвардии лейтенанта Е.Ф. Доильницына, в которой тот сообщил, что один из солдат его воинской части обнаружил в пос. Волосово табурет, на внутренней стороне которого содержалось три надписи. Вот одна из них: «Здесь сидел осужденный немцами 15/3–43 г. Решетников Иван Васильевич из Ленинграда, Загородный пр., 12, кв. 20, расстрелян в Волосове. Сообщите по указанному адресу Решетниковой Клавдии Петровне. Прощайте…»

Вторая надпись гласила: «Здесь сидел осужденный немцами 15.3.43 года Ковалев Владимир Устинович, 1915 года рождения, из Новосибирской области, село Колывань, Пролетарская улица, 2. После войны сообщить Ковалевой Надежде». В результате проведенной графической экспертизы было получено заключение, что почерк первых двух надписей соответствует почерку Решетникова. Родственников Ковалева найти не удалось. Остались также невыясненными обстоятельства пленения и гибели Решетникова. Можно с большой долей достоверности предположить, что он и его товарищ принимали участие в подпольной или партизанской борьбе в какой-либо из групп или отрядов, не связанных с Центром, были арестованы и расстреляны немцами.

Точно так же, как Михайлов и Решетников, оказался в немецком тылу сотрудник УНКВД ЛО, оперуполномоченный, капитан госбезопасности А.А. Лаптев (1903 г. р.). С началом Отечественной войны в составе частей народного ополчения он принял участие в боях по защите Ленинграда, а оказавшись с группой бойцов в немецком тылу, 1 июля вошел в особый партизанский отряд Савченко, где был назначен на должность помощника командира отделения. 5 октября 1941 г., находясь временно на нашей территории, Лаптев был отозван в распоряжение 4-го отдела и после отдыха 18 декабря приступил к работе в оперативной группе Хорсуна в пос. Ефимовское. Впоследствии был включен в разведывательно-диверсионную группу.

Задание – остаться у немцев

Быстрое продвижение немецких войск в глубь территории области не позволило областным подразделениям УНКВД полностью развернуть работу в соответствии с мобилизационными планами. Однако раздел, которым предусматривалось оставление в тылу противника большинства межрайотделов и райотделов, а также отдельных сотрудников, был выполнен – нередко в силу стечения обстоятельств. На них возлагалась задача – совместно с оставшимися на оккупированной территории партактивом и руководителями советской исполнительной власти проводить разъяснительную работу среди населения, организовывать подложную и партизанскую работу. К чести сотрудников органов НКВД, большая часть тех, кто остался в тылу врага случайно, без задания, без связи, делали то же самое.

Стремительное продвижение немецких войск застало врасплох не только партийные и советские органы, но и органы НКВД. Одни руководители областных поразделений сумели сохранить порядок, другие – нет. К сожалению, достаточно типичную картину отразил в своем отчете старший оперуполномоченный Островского межрайотдела В.И. Власов. Не подлежат сомнению его искренность и правдивость в описании событий, пусть и не всегда к чести тех, о ком идет речь.

«22 июня 1941 года отдельные аппараты Управления оказались в полной неподготовленности, растерянности, незнании, что делать, при отсутствии всяких средств связи с Управлением. К таким аппаратам принадлежал и Островский межрайотдел УГБ УНКВД ЛО, в котором я тогда работал.

При извещении об объявлении войны утром ничего конкретного предпринято не было. Вся работа шла самотеком, делали то, что подвернется под руку. Большую часть времени за период с 22 июня по 3 июля оперативный состав проводил в беготне и разъездах по районам, отлавливая мнимых шпионов и парашютистов.

Одним из основных недостатков оказалось отсутствие связи с Управлением НКВД. В результате этого большое количество лиц в районах межрайотдела, подлежавших аресту; остались на свободе, а те которые были арестованы, не подверглись тщательной обработке и остались в Островской тюрьме.

Более того, за несколько дней до занятия немцами города Острова, туда были доставлены из Латвии арестованные сопротивленцы в количестве более 100 человек, которые также остались в Островской тюрьме, и совершенно очевидно, что впоследствии они были использованы немцами против нас.

Немецкие войска подошли к г. Остров со стороны ст. Бренчаниново, что в 12 километрах от города, 3 июля 1941 года около 15 часов дня. Мы, сотрудники межрайотдела, узнали об этом около 16 часов того же дня от железнодорожников этой станции, которые прибежали в межрайотдел сильно взволнованные и сообщили, что на нашей станции немцы. Мы им даже не поверили, полагая, что они или занимаются лжеинформацией, или просто сеют панику. В действительности же оказалось, что это правда.

Сообщение о нахождении неприятеля в зоне города Острова было настолько неожиданным, что ни руководители районных организаций, ни военное командование, ни тем более наши сотрудники не знали, что делать.

Армии в городе не было, если не считать отдельных командиров, не имевших при себе частей. На борьбу с немцами был выслан истребительный батальон, который сразу же был серьезно потрепан и рассеян, а вечером, около 21 часа на город уже полетели снаряды противника.

В ночь на 4 июля 1941 года из г. Острова началась массовая беспорядочная эвакуация населения, а днем 4 июля город был оставлен также сотрудниками межрайотдела, которые обратно в город уже попасть не смогли.

Так начался отход сотрудников Островского межрайотдела, который продолжался до 11 июля, когда мы прибыли в г. Старая Русса, поступили в распоряжение Старорусского межрайотдела и стали работать на разных участках».

В тылу противника в полном составе остались Гдовский райотдел НКВД под руководством Пашкина, Плюсский под руководством Ефремова, Стругокрасненский под руководством Хвоина, большая часть оперсостава Псковского и Новгородского райотделов, Старорусского и Островского межрайотделов, Залучского, Лядского и Поддорского райотделений.

Так, сотрудники Гдовского райотдела, оставшиеся в немецком тылу, вместе с партактивом провели большую пропагандистскую работу среди местного населения, благодаря чему им удалось сформировать два партизанских отряда, в боевой деятельности которых они приняли личное участие.

Начальник Гдовского райотдела Пашкин возглавлял один из этих отрядов, который действовал в немецком тылу с 16 июля по 3 декабря 1941 г. За это время отряд совершил 8 крушений неприятельских поездов, взорвал 3 моста, уничтожил склад боеприпасов, разрушил железнодорожное полотно и линии связи.

В составе этого же отряда успешно действовал старший оперуполномоченный Лядского райотделения Н.В. Новожилов (1916 г. р.), зачисленный на работу лишь в апреле 1941 года. С началом оккупации он вместе с другими сотрудниками Лядского райотделения остался в немецком тылу и 16 июля 1941 г. вошел в состав 2-го Гдовского партизанского отряда. В отряде он вел разведку по немецким военным объектам и коммуникациям, готовил с использованием полученных разведданных диверсионные операции и принимал участие в их проведении. Так, в ночь с 7 на 8 августа 1941 г. он с группой партизан подорвал немецкий эшелон с живой силой и техникой на участке железной дороги Псков – Сланцы.

15 ноября 1941 г. Новожилов вместе с партизанским отрядом вышел в наш тыл и продолжил работу в Ленинградском управлении в составе опергруппы 4-го отдела в Малой Вишере. В начале 1942 года он был вновь отправлен в немецкий тыл, в партизанский отряд. В апреле 1942 года, находясь в разведке, подорвался на мине вблизи ст. Роговка Новгородского района.

Отменно действовал партизанский отряд, сформированный начальником Плюсского райотделения Н.И. Ефремовым. За период с июля по декабрь 1941 года отряд уничтожил более 200 немецких солдат и офицеров, а также разгромил штаб немецкой воинской части, в ходе этой операции был убит фашистский генерал.

Не сумев поначалу организовать эффективную работу, впоследствии большой вклад в развитие партизанского движения внес начальник Островского межрайотдела, майор госбезопасности А.И. Варицев (1900 г. р., в органах ОГПУ с 1930 г.).

Когда немцы подошли к Островскому району, он был оставлен в тылу противника вместе с партийно-советским активом. Принимал непосредственное участие в формировании партизанских отрядов, на базе которых вскоре была создана 1-я партизанская бригада. В марте 1942 года он был назначен начальником Особого отдела бригады. Отличительной стороной Варицева являлось умение организовать оперативное и боевое взаимодействие с командованием бригады, что было не так просто.

Во время осенней карательной экспедиции 1942 года, чтобы сохранить личный состав, 1-я партизанская бригада разделилась на несколько отрядов, действовавших самостоятельно. Варицев вошел в состав отряда, командиром которого являлся И.Д. Дмитриев. Он и тут сумел наладить взаимодействие с командиром, благодаря чему отряд действовал результативно. Партизаны совершали многочисленные диверсии на железной дороге, взорвали несколько складов с боеприпасами и баз горючего. Отряд постоянно вел бои с карателями. В одном из таких боев 1 декабря 1943 года Варицев погиб в районе деревни Стаи Лядского района, о чем стало известно только после окончания войны от Дмитриева и партизана Петрова, жителя Луги.

Примером стойкости, мужества и отваги служит начальник Лядского райотдела, капитан госбезопасности Е.А. Балдин, (1913 г. р.), оставленный в немецком тылу в составе Дедовичского межрайонного партийно-подпольного центра. Он много внимания уделял работе с местным населением. Собранные им разведданные о дислокации немецких воинских частей, комендатур, баз и складов с боеприпасами, техникой, горючим передавались нашему военному командованию. В апреле 1942 года Балдин повторно был выведен в немецкий тыл и в качестве старшего оперуполномоченного вошел в состав Особого отдела 2-й партизанской бригады.

Помимо контрразведывательной работы в 4-м полку бригады, за которым он был закреплен, Балдин вместе с другими сотрудниками готовил и проводил диверсии на немецких объектах, железнодорожных магистралях и шоссейных дорогах, телефонных линиях связи. К примеру, за август 1942 года бойцами полка при его участии пущено под откос 22 эшелона с живой силой и техникой противника.

Совместными усилиями сотрудников Особого отдела выявлены 15 предателей, внедренных в партизанскую бригаду. Полк постоянно вел тяжелые бои с карателями, но в результате правильно организованной Балдиным разведки удавалось избегать больших потерь.

23 июня 1943 года Балдин с группой партизан из 16 человек находился в деревне Кузнецово Дедовичского района, выполняя задание разведывательно-диверсионного характера. Отряд карателей численностью около 150 человек организовал засаду и окружил партизан. Те вступили в неравный бой. Они уничтожили 13 карателей и 8 ранили, но в бою погибли четверо наших бойцов, и среди них Балдин. Указом Президиума ВС СССР от 2 мая 1944 г. он посмертно награжден орденом Красной Звезды с формулировкой «За выдающиеся успехи в организации партизанского движения, за доблесть и мужество, проявленные в партизанской борьбе, и оказание активной помощи Красной Армии в борьбе за освобождение Ленинградской области от немецко-фашистских захватчиков». Его имя занесено на мемориальную доску, установленную в здании Управления, и в Книгу Памяти сотрудников, погибших в тылу противника при выполнении специальных заданий.

Из других областных подразделений в немецком тылу были оставлены отдельные сотрудники, которые еще до прихода немцев разработали мероприятия по развертыванию партизанских отрядов согласно заранее подготовленным пофамильным спискам.

В частности, в Красногвардейском райотделе (ныне Гатчинский горотдел) организацией партизанского отряда занимался старший оперуполномоченный, капитан госбезопасности A.M. Копылов (1919 г. р.). Он заблаговременно, еще до занятия немцами Гатчины, последовавшего 5 августа 1941 г., определил списочный состав партизанского отряда. Отобранные им командиры и бойцы были заранее уведомлены о месте сбора по обусловленному сигналу. Однако уже сам сбор отряда оказался значительно более сложным делом, чем предполагалось поначалу.

Во время наступления немцев почти все местные жители ушли в леса, спасаясь от артиллерийских обстрелов и беспричинных расправ со стороны оккупантов. Оповещать оказалось некого. Кроме того, в намеченных местах сбора расположились немецкие воинские подразделения, что само по себе исключало проведение там каких-либо организационных мероприятий. Немцы, чтобы вывести людей из леса и провести их фильтрацию, распространили приказ о поголовной регистрации населения. Тех, кто уклонялся от регистрации, отлавливали и помещали в гражданские лагеря для выяснения личности. С задержанными не церемонились. Партийных активистов и тех, кто казался немцам подозрительным по части принадлежности к партизанам, расстреливали или вешали, причем для устрашения казни проводились публично. В Гатчине на базарной площади (в настоящее время там парк) ежедневно по утрам появлялись тела повешенных с табличками: «За связь с партизанами», «За сопротивление немецким властям» и так далее.

С этими трудностями столкнулся не только Копылов, но и другие организаторы партизанских отрядов. Ни у кого из них не было времени на раздумье. К тому же надо было удержать людей от регистрации – в противном случае исчезновение зарегистрированного лица грозило расстрелом для его родственников.

К счастью, немецкое наступление не имело единой линии фронта, в ней были километровые разрывы не только по ширине, но и по глубине продвижения войск. На свободных от немцев участках можно было попытаться устроить сбор местных жителей и подобрать места базирования отрядов.

Для начала требовалось провести разведку, чтобы выявить такие свободные места. Кроме того, перед Копыловым изначально были поставлены разведывательные задачи – собирать данные о местах дислокации немецких воинских подразделений, их назначении, вооружении. Однако при отсутствии средств и способов связи толку от такой разведки оказалось мало.

Копылов, собрав партизанский отряд в количестве 38 человек, произвел перестановки в командном звене, отказавшись от заранее назначенных партийными органами командиров и руководствуясь исключительно личными и деловыми качествами имевшихся в его распоряжении кандидатур. Он отчислил из отряда больных и людей со слабым здоровьем, а также паникеров и «нытиков», тем самым сделав его сплоченным, боеспособным коллективом. Благодаря этому только за период с 12 августа по 20 сентября 1941 года отрядом были уничтожены 176 немецких солдат и офицеров, 6 танкеток, 2 бронемашины, 13 автомашин. Это был единственный результативно действующий отряд в Гатчинском районе.

С наступлением зимних холодов и в связи с отсутствием продовольствия, боеприпасов и обмундирования партизанский отряд Копылова, как и многие другие отряды первого периода войны, к концу 1941 года вышел в советский тыл. Отряд был расформирован, личный состав передан в ряды Красной Армии, а сам Копылов, пройдя курс лечения, зачислен в 4-й отдел Управления на должность старшего оперуполномоченного и направлен в Малую Вишеру, в опергруппу Хорсуна. Он погиб 11 мая 1943 г. на линии Волховского фронта при возвращении с боевого задания.

За боевые действия в тылу противника и мужество, проявленное в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами, Копылов был удостоен ордена Красного Знамени.

Большой вклад в развитие партизанского сопротивления внесли старший оперуполномоченный Поддорского райотделения, сержант госбезопасности П.А. Берсенев (1908 г. р.) и и оперуполномоченный Залучского райотделения, сержант госбезопасности А.С. Шильцев (1912 г. р.).

При оккупации немцами Поддорского района в июле 1941 года они вместе с партийно-советским активом были оставлены в немецком тылу. Приняли участие в формировании партизанского отряда «Боевой». В составе отряда участвовали в боевых действиях против немецких карателей, готовили и проводили диверсии. Берсенев погиб в бою 25 октября 1941 г. при проведении диверсионной операции в Поддорском районе. Шильцев же продолжал сражаться в отряде, осуществлял его контрразведывательное обеспечение. Отряд отличался внезапными дерзкими нападениями на немецкие гарнизоны, комендатуры, воинские части. 20 января 1942 г. Шильцев также погиб в бою с карателями.

Иной раз война до неузнаваемости меняла людей. Имеются примеры, когда оперработники, к которым в мирное время предъявлялись претензии по службе и поведению в быту, в боевых условиях проявляли себя наилучшим образом. Это произошло, например, с оперуполномоченным Шимского райотделения, лейтенантом ГБ И.И. Ереминым. До войны он сменил множество мест учебы, являясь работником НКВД, имел постоянные нарекания по части исполнительской дисциплины. Спасаясь от воспитательной работы, которую проводило с ним начальство, за год с небольшим успел поработать в трех райотделениях. Война буквально переродила этого человека. Вместе с партийно-советским активом он был оставлен в тылу противника в составе Новгородского межрайонного партийно-подпольного центра. Наряду с другими участниками центра он проводил большую работу с местным населением, что способствовало вовлечению местных жителей в партизанские отряды, собирал разведданные о дислокации немецких воинских частей и объектов, занимался выявлением агентуры противника и немецких пособников.

В сентябре 1942 года, находясь в разведке вблизи деревни Менюша Шимского района, Еремин был обнаружен карателями и с задания не вернулся. Есть основания считать, что он погиб. По крайней мере о его предполагаемой гибели сообщил после выхода в наш тыл сотрудник Шимского райотделения Марушков, с апреля по декабрь 1942 года находившийся в составе того же партийно-подпольного центра [10]10
  После войны работал в Управлении МГБ Новгородской области.


[Закрыть].

Немецкие спецслужбы – противник УНКВД

Как германская разведка, так и контрразведка готовилась к войне с Советским Союзом заблаговременно, за много лет до нападения на нашу страну. Подготовка разведчиков и диверсантов для действий в советском тылу велась в немецких разведшколах, в частности, в Гамбурге, под Кёнигсбергом и Варшавой. Кандидаты на учебу подбирались из числа жителей Польши и Прибалтики, владевших русским языком и знавших привычки, нравы и манеры поведения русских в условиях армейской службы, на работе и в быту. Каждую группу разведчиков готовили под определенную задачу. Подбор кандидатов осуществлялся с использованием созданной гитлеровскими спецслужбами широко разветвленной осведомительской сети, которая охватывала все сферы немецкого общества.

В качестве иллюстрации того, как подбирались и готовились немецкие разведчики, можно привести показания уже упоминавшегося арестованного 6 ноября 1941 года под Тихвином Ханса Урагана, 1902 года рождения, уроженца Польши. В 1937 году он переехал в Пруссию и устроился на завод «Ронс Мери». Однажды его вызвал хозяин предприятия и почти в обязывающей форме предложил улучшить знание русского языка, пройдя дополнительное обучение на курсах. Ураган согласился. Через несколько дней он был вновь вызван в кабинет к хозяину, где уже находились около 23–25 рабочих. Всех поместили в автомашину, привезли в пригород Гамбурга и разместили на первом этаже пятиэтажного здания в полной изоляции от лиц, проживавших на других четырех этажах.

«Курсы» оказались весьма своеобразными. Занятия действительно включали изучение разговорного русского языка, кроме того – умение ориентироваться на местности, пользоваться компасом, читать топографическую карту, осуществлять световую сигнализацию. Особенно трудно Урагану давалась сигнализация, за что преподаватель избивал его. Не выдержав режима, он, улучив момент, самовольно покинул школу и вернулся на завод «Ронс Мери», где был восстановлен на работе. Напомним, все это происходило еще в 1937 году.

С началом войны владелец завода вновь вызвал Урагана и, по существу, обязал его добровольно вступить в вермахт, пообещав выплачивать по 500 немецких марок ежемесячно. В противном случае он подлежал увольнению.

С места сбора группу, в которую включили Урагана, доставили сначала в Ригу, а оттуда в Урицк (Стрельна) под Ленинградом. 1 ноября 1941 г. их вывезли на автомашинах к линии фронта под Тихвин, в деревню Заречье, наполовину занятую немцами. 5 ноября он вместе с напарником, следуя разными маршрутами, перешел линию фронта с заданием сбора разведывательной информации по Тихвину и 6 ноября был арестован.

В поверженных странах Европы немецкая контрразведка отработала мероприятия по организации оперативных игр и радиоигр. В этих целях были созданы подразделения радиоконтрразведки «OKW», которые на оккупированной территории Северо-Запада нашей страны были зашифрованы под войска связи вермахта. Одно из таких подразделений «OKW» разместилось в г. Тарту и развернуло работу по поддержанию связи со своей агентурой в нашем ближнем тылу.

Еще до вступления на территорию Советского Союза немецкие спецслужбы, располагая вербовочной русскоговорящей базой, создали основу для формирования агентурных групп. Их резидентами зачастую становились бывшие белоэмигранты. В качестве переводчиков, как правило, использовались выходцы из прибалтийских государств. По мере продвижения 18-й немецкой армии к Ленинграду состав резидентур пополнялся за счет предателей из числа военнослужащих Красной Армии, перешедших на сторону противника.

В первые два месяца войны немцы имели психологическое преимущество, поскольку вели наступательные действия на нашей территории и, считая ее уже своей, устанавливали свой порядок. На полную мощь работала геббельсовская пропагандистская машина. Массированная обработка местного населения способствовала тому, что значительная его часть поддержала оккупационный режим или по крайней мере подчинилась ему. Враждебно настроенная часть жителей, особенно те, что были ранее репрессированы советской властью или потеряли собственность и рассчитывали получить ее обратно, инициативно пошли на сотрудничество с немецкими властями.

Проведенный немцами комплекс военно-административных мер, в том числе регистрация местного населения и фильтрация жителей прифронтовых районов Ленинградской области через созданные гражданские лагеря, позволил немецкой контрразведке выявить тех, кто активно участвовал в работе партийных и советских органов. Публично расправляясь с ними, немцы запугивали народ, тем самым создавая условия, обеспечивающие их спецслужбам проведение разведывательной и контрразведывательной работы. Однако в первые два месяца оккупации Ленинградской области разворачивать ее по полной программе они не торопились, надеясь на быстрое взятие Ленинграда.

Вместе с 18-й немецкой армией, 5 июля пересекшей границу Ленинградской области, вошли и разместились на оккупированной территории разведывательные и контрразведывательные органы противника. Надо сказать, что немцы были чемпионами по созданию параллельных структур, выполняющих одни и те же функции, поэтому неудивительно, что число «разведок и контрразведок» на оккупированной территории перевалило за десяток.

1.  Абверкоманды и абвер группы– фронтовые структуры военной разведки. Абверкоманды действовали при штабах групп армий, абвергруппы – при штабах армий. Группы армий именовались также «А», «Б» и «Ц», и в соответствии с этим до 1942 года наименования подчиненных им разведывательных, диверсионных и контрразведывательных абверкоманд группы «Север» выглядели как 1А, 2А, 3А или же 1 Норд, 2 Норд, 3 Норд. Осенью 1941 года на ленинградском направлении действовали 3 абверкоманды, включавшие в себя абвергруппы: разведывательные 104, 111, 112; диверсионно-разведывательные 204, 211, 212; контрразведывательные 304, 311, 312, 313, 317, 319.

Поскольку Ленинградская область все время оккупации не переставала быть прифронтовой полосой, именно абвергруппы являлись одним из основных противников разведотдела УНКВД.

2.  Зондеркоманды германской службы безопасности СД,конкретно VI управления РСХА. В рамках этой структуры был создан орган под кодовым названием «Цеппелин», предназначенный для широкомасштабной операции по разложению советского тыла. «Цеппелин» проводил контрразведывательную работу среди населения, а также занимался разведкой. Штабы команд находились в Пскове, Порхове, Луге, Плюссе, Стругах Красных и филиал в Гатчине.

3.  Органы немецкой тайной полевой полиции «ГФП»,которые, помимо разведывательной и контрразведывательной работы, выполняли следственные и судебные функции. Штабы ГФП располагались в городах Остров, Луга и М. Воронцово (группы: 501, 520, 702, 714, 728).

4. В расположении немецких частей выявлением советских разведчиков занимались разведывательные отделы (1ц), действовавшие при штабах армий, корпусов и дивизий немецкой группы армий «Север». Отдел 1Ц штаба 18-й армии расположился в дер. Лампово.

5. На оккупированной территории области действовали три охранные дивизии, сведенные в марте 1942 года в корпус под командованием генерал-лейтенанта Рока.

6–9. Охотились за партизанами и советскими разведчиками созданные в крупных населенных пунктах немецкие комендатуры, полевая жандармерия, силы гражданской полиции(те самые известные всем «полицаи») в каждом населенном пункте, укомплектованные местными жителями, и подразделения «Ваффен СС ягдфербанд».

10. Разведывательную и контрразведывательную работу вели, кроме того, отделы пропаганды, которые использовали для этой цели свой аппарат из числа русских граждан, ставших их агентами или осведомителями. Получая от них «наводку», отделы пропаганды вербовали агентуру из местных жителей, проживавших вблизи немецких военных объектов или привлеченных к работам по найму.

11. Несколько особняком стояли подчинявшиеся высшим чинам СС специальные подвижные подразделения – айнзатцгруппы, которые в советской художественной литературе ошибочно именуются зондеркомандами. После начала Великой Отечественной войны в находившихся под армейской юрисдикцией районах СССР были образованы оперативные области во главе с высшими руководителями СС и полиции, подчинявшимися лично рейхсфюреру СС Гиммлеру. В их подчинении находились такие структуры, как полиция безопасности, охранная полиция и команды айнзатцгрупп СС «А» (Прибалтика), «В» (район Смоленска), «С» (киевское направление) и «D» (юг Украины). Айнзатцгруппам подчинялись зондеркоманды, действовавшие на фронте, и айнзатцкоманды в армейском тылу. По численности айнзатцгруппа приравнивалась к батальону, т. е. состояла из 800–1000 человек, а айнзатцкоманда– 120–170 человек.