Текст книги "Записки звездочёта Сириуса"

Автор книги: Альберт Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Отряд покинул лагерь вовремя. Далеко позади послышались гулкие разрывы бомб.

После каждого авианалёта Апчхибосс Утринос объявлял, что с бородачами покончено раз и навсегда. Но ему уже давно никто не верил. Мало того, и сам он не верил себе. Бородачи были неуловимы.

Теперь Апчхибосс Утринос надеялся только на одно: на засуху. Он был готов уничтожить всю страну, только бы не дать Грому возможности победить. Засыхали без Дождя, который томился в крепости, леса и поля, мелели реки, пересыхали ручьи. А Утринос потирал руки.

– Высыхают леса? – говорил он. – Чудесно! Бородачам будет негде прятаться!

– Голодают рубщики тростника? – радовался он. – Великолепно! Значит, не будут помогать бородачам!

– Пересыхают реки? – ликовал он. – Изумительно! Скоро бородачам будет нечего пить!..

И всё больше и больше прославлял неимоверную доброту дружественного соседа Тайфуна, который согласился в столь трудный час поставлять на Зелёный остров оружие, консервы и газированную воду.

Тайфун тоже потирал руки.

– Легче всего заработать, – поучал он Апчхибосса Утриноса, во-первых, на войне, во-вторых, на голоде, в-третьих, на стихийном бедствии. У вас сейчас как раз замеча-а-тельное сочетание всего этого.

– Гениально! – восторгался Апчхибосс Утринос. – Просто гениально!

– Практика, – скромно признавался Тайфун. – И опыт.

Подготавливая генеральное наступление, Апчхибосс Утринос устроил в поместье Буль Буреса большой склад оружия. И если бы кто-нибудь сказал ему, что сегодня вечером все эти запасы перейдут в руки бородачей, он бы только снисходительно рассмеялся. Уйти так далеко от спасительных гор? Нет, бородачи никогда на это не осмелятся!

– Они надеются сломить нас голодом, – говорил Гром. – Но из этого у них ничего не выйдет. Ничего, пока... – тут он делал паузу и выразительно подмигивал, – пока они снабжают своих солдат.

– А что с нами будет, – однажды наивно спросил Ник, – если они перестанут снабжать солдат?

– Ничего страшного, малыш, – засмеялся Гром. – Мы тогда победим на следующий же день, потому что нам не привыкать сражаться натощак.

Отряд покинул джунгли. Потянулась выжженная саванна. Бородачи специально выбрали путь по бездорожью, по безлюдным местам и пересохшим болотам.

Вечером отряд остановился возле узкой бетонной дороги, петлявшей по холму.

Вверху ярко светились жёлтые квадратики окон замка Буль Буреса.

– Эрнесто, – сказал Гром, – ты тут всё знаешь, действуй. Но только бесшумно, чтобы охрана не успела позвонить в столицу.

– Есть, – отчеканил Эрнесто.

– Тебе человек сто хватит? – пошутил Гром.

– Сто – маловато, – в тон ему ответил Эрнесто. А вот пять будет в самый раз.

– Ну, давай.

И они крепко пожали друг другу руки.

Пень Колодус, надсмотрщики и несколько солдат азартно играли в карты во флигеле замка.

– Мой ход! – торжествующе закричал Пень Колодус, бросая на стол козырного туза.

– Нет, мой. – Дверь распахнулась, и перед ошеломленными игроками появился Эрнесто с карабином в руках.

– Ой! – вскрикнул Пень Колодус и потянулся к кобуре.

– В любой игре... – за раскрытым окном возник Хосе с автоматом, – есть такое правило – не жульничать. За это иногда крепко бьют. Очень!

Все сразу задрали руки вверх. А помертвевший от страха Пень Колодус сделал вид, что хотел стряхнуть пушинку с брюк.

Хосе остался охранять надсмотрщиков, а Эрнесто выскочил во двор, открыл ворота и несколько раз мигнул фонариком.

Первым примчался Ник и спросил:

– Всё в порядке?

– Так точно, – вытянулся перед ним Эрнесто. – В порядке!

Бородачи заполнили двор. Хосе сбил замки с подвалов, и по цепочке повстанцев поплыли разнокалиберные ящики с карабинами, пулемётами, патронами, консервами, обувью, взрывчаткой...

– Ник, – сказал Гром, – жми в деревню, зови всех.

Не прошло и двадцати минут, как в ворота замка повалили рубщики. Они притащили с собой связанного трактирщика.

– Это я им сказал, – оправдывался Ник, – а то ещё убежит и донесёт. Я его знаю.

– А что мы будем делать с пленными? – громогласно спросил Гром у рубщиков. – У нас такое правило: мы с пленными не воюем. Мы отпускаем их на все четыре стороны.

– Ладно. Чего там... Отпустить. Мы не злопамятные. Только пусть больше не попадаются!

Эрнесто развязал руки пленным и крепко наподдал коленом Пень Колодусу:

– Топайте.

Надсмотрщики поспешно прошли через расступившуюся молчаливую толпу и понуро побрели под гору.

– А я? – жалобно пропищал трактирщик Выпей Тут.

Все засмеялись. Хосе разрезал верёвки:

– Беги, беги, а то не успеешь!

Выпей Тут умчался, как заяц.

А бородачи запрягли волов сеньора в высокие скрипучие повозки, нагрузили их оружием и провиантом и двинулись в обратный путь.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Всемирный потоп

Ворота тюрьмы медленно раскрылись, и Камер Казематус с мохнатым полотенцем бодро засеменил к морю по тропинке, петляющей между гранитными валунами. Не было такого случая, чтобы он пропустил утреннее омовение.

"Морские воды, – как любил повторять тюремный врач Грыжа, способствуют пищеварению".

А пищеварение для Камер Казематуса составляло всё.

Тоненько повизгивая, он вошёл в воду и, заткнув пальцами нос и уши, окунулся с головой. Вынырнул и окаменел от изумления.

В его излюбленный мелкий заливчик впадал бурливый ручей!

– Ой! – вскрикнул Камер Казематус и стремглав выскочил на берег.

Камер Казематус готов был поклясться, что ни двадцать пять лет назад, когда он впервые ступил на этот островок, ни тем более десять секунд назад этого ручья не было. "Ужас... – подумал он. – Ещё до начальства дойдёт! Наверняка не положено, чтобы около вверенной мне тюрьмы протекал какой-то новый ручей, чёрт его дери!"

Камер Казематус даже зажмурился, робко надеясь, что всё это ему показалось и ручей исчезнет, как только он откроет глаза.

Боже ты мой! Ручей исчез, но...

Вместо него в море впадала широкая река.

Ту-ту-ру-ту-у! – донёсся пронзительный сигнал тревоги, и ошалевший Камер Казематус помчался к тюрьме.

Река катила огромные валуны. Они сталкивались друг с другом, и над островком стоял неумолчный рокочущий гул.

– Помоги-и-те! – Мимо проплыли сорванные с петель дубовые тюремные ворота. На них, словно на плоту, стоял насмерть перепуганный охранник.

Река вытекала прямо со двора тюрьмы. А из бойницы крепостной башни низвергался водопад.

– Уволят! – простонал Камер Казематус. – Сошлют!.. Посадят!

– ...Порядок! – самодовольно сказал Дождь. Он стоял на плечах звездочёта Сириуса, высунув в оконце камеры свою жёлтую лейку. – Ещё пару часов, и мы всё затопим.

– И всю тюрьму? – насторожённо спросил Сириус.

– А как же, – ответил Дождь. – Знай наших!

– Да ты с ума сошёл! – завопил звездочёт. – Мы же тогда утонем!

– То есть как утонем? – удивился Дождь.

– Очень просто, – жалобно сказал Сириус. – Затопит... Всех затопит!

– И меня? – поинтересовался Дождь.

– И тебя!

– А тебя?

– И меня!

Дождь задумался.

– А может, всё-таки попробуем?.. – нерешительно предложил он. – Я всю жизнь с водой работаю.

– Слезай! – вскричал звездочёт.

– Кто? Где? – заверещал Камер Казематус, врываясь с охранниками в одиночку. Со всех ручьями струилась вода.

Дождь и звездочёт Сириус как ни в чём не бывало сидели на топчане и резались в самодельные шашки.

– Я кого спрашиваю!

– Кого? – обернулся Дождь.

– Немедленно прекратите!

– Слушаюсь. – Дождь спрятал фишки в карман. – Если нельзя играть в шашки, дайте шахматы.

Камер Казематус схватился за голову.

– Наводнение! Потоп!

– Всемирный? – спросил звездочёт Сириус. – И по радио объявляли?

– Да я тебе!.. Да я его!.. Да я вас! – вскрикивал Камер Казематус. Водопады устраивать?!

– Пошёл вон, – буркнул Дождь. – Здесь тюрьма, а не базар.

Камер Казематус тяжело опустился на пол и схватился за сердце.

– Вам воды? – подскочил к нему один из охранников.

– Что? – взвился Камер Казематус. – Не говорите мне про воду!

Дождь захихикал.

– Смеётесь... – засопел Камер Казематус и приказал охранникам: Становитесь к стенке!

– За что? – заголосили они. – Мы ни в чём не виноваты!

– Молчать! Поднимите меня, я хочу посмотреть.

– Ну конечно, – оживились охранники, – смотрите.

Они поспешно подняли его, и Камер Казематус схватился за решётку бойницы.

– А! – вдруг вскрикнул он и растерянно посмотрел на всех. – А где... река?

Дождь и Сириус пожали плечами.

Камер Казематус снова прильнул к бойнице.

Каменные плиты двора, знойное солнце и море вдали... Реки не было. И водопада не было. И даже никаких луж не было. Ворот, правда, тоже не было.

– Опустите, – жалобно попросил он.

В дверях он обернулся, хотел что-то сказать, но только махнул рукой и вышел, покачиваясь, словно после трёх бессонных ночей.

Вечером он самолично вручил Дождю шахматы и умоляюще сказал:

– Вы играйте, играйте. Ладно? – и добавил: – Карты я тоже принесу.

– Неси, – великодушно разрешил Дождь.

– И подзорную трубу, – потребовал звездочёт Сириус. – Скоро солнечное затмение будет.

– Затмение? – вздрогнул Камер Казематус. – А может, не надо?

– Мы подумаем, – важно ответил звездочёт.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Прорыв, или Нет – да, а да – нет

Среди этих бурных событий мы забыли про отряд Молнии. Что же случилось с ними, когда на трофейных машинах они отправились в путь?

...Весело пели моторы. Уже несколько часов машины спокойно неслись по шоссе.

Встречные патрули не обращали никакого внимания на колонну военных грузовиков.

И вдруг...

– Приготовиться, – сказала Молния шофёру, их грузовик шёл первым.

Дорогу перекрывал шлагбаум. Около него маячил часовой и стояла врытая в землю длинноствольная пушка. А невдалеке, на пологих холмах, где раскинулся маленький городок, торчали башни военных казарм.

Часовой поднял руку и пошёл навстречу.

– Немного притормози, – кивнула водителю Молния.

Часовой был уже совсем близко.

– Давай!

Мотор взревел во всю мощь, и Молнию резко откинуло назад.

Часовой едва успел отскочить в сторону. Белым пятном мелькнуло его лицо с раскрытым ртом – и в глазах зарябило: навстречу машине вырастал полосатый, точно зебра, шлагбаум.

Удар!

Тяжёлое бревно отлетело в сторону и с грохотом ударило по стволу пушки. Молния увидела, как из укрытия выскочил орудийный расчёт, солдаты заметались, нелепо размахивая руками, и всё осталось позади.

Остальные пять машин быстро промчались вслед за первой. С обеих сторон не было сделано ни единого выстрела.

И только через несколько минут бородачи услышали орудийный гул. Солдаты палили впустую. По-видимому, для того, чтобы потом можно было сообщить коменданту, что они сделали всё, что могли, сражаясь с неприятелем.

Пока с поста позвонили в казармы, а начальник казарм позвонил коменданту соседнего гарнизона, пока все коменданты созвонились между собой, а потом – со столицей, грузовики Молнии сломали ещё не один шлагбаум и проскочили через несколько деревень, набитых солдатами Апчхибосса Утриноса.

"Поймать и повесить!" – последовал приказ, но было поздно. Бородачи уже приближались к восточному побережью.

Оставалось миновать последний пост врага у самых предгорий, и всё. А там ищи-свищи!

– Как ты думаешь, Геркулес, мы прорвёмся? – Пим заботливо протирал ветошью свой карабин.

– Нет, – горячо ответил негр. – Конечно, нет.

– Как так?! – Пим ожидал совсем другого ответа.

Но по всему было видно, Геркулес вовсе и не собирался шутить.

– Нас всех сцапают. В самый последний момент. Вот увидишь!

– Спорим! – разозлился Пим.

– Нет, я спорить не буду. – Геркулес убрал руку.

– Струсил, да? – Пиму до слёз было обидно за своего старшего друга.

– Зачем – струсил? – засмеялся Геркулес. – Есть примета такая. Если всё время говорить "нет", то всегда наоборот получается. Вот я и говорю, что не проскочим, чтобы нам повезло! – И с укоризной добавил: – Такие полезные вещи знать надо.

Пим сразу засиял:

– Что ж ты раньше молчал?

– Разве я молчал?! – удивился Геркулес. – Я и раньше не молчал. Я всё время повторял: "Нет, нет и нет".

Бородачи хохотали.

С головной машины подали сигнал сбавить скорость. Грузовики поехали медленней.

Кто-то выудил из кармана сигару, прикурил её, и она пошла по рукам.

Пим тоже захотел хоть разок курнуть, но Геркулес щёлкнул его по затылку:

– Нет, нет и нет. Подрасти ещё.

– Когда ты говоришь "нет", – нашёлся Пим, – это значит "да".

Но Геркулес не оценил шутки и выхватил у него сигару.

Мимо проносились поля. Ветер гнал по иссушенному зноем краснозёму танцующие завитушки пыли.

Внезапно впереди за поворотом раздался взрыв. Другой, третий... Взрывы следовали один за другим.

А потом так грохнуло, что задрожала земля, и всё стихло. Потянуло гарью.

– Что это? – тревожно спросил Пим.

– Поживём – узнаем, – ответил Геркулес.

То ли помогли заклятия Геркулеса или ещё что-то, но машины свободно прошли последнюю заставу. Даже не пришлось сбивать шлагбаум. Дорога здесь была усеяна дымящимися воронками и обломками машин. У обочины валялась искорёженная пушка с наполовину отбитым стволом.

Только вечером Пим узнал, в чём дело.

Получив приказ, пост начал готовиться к бою с бородачами. Но не успели солдаты даже как следует окопаться, из-за поворота появились большие крытые машины. Это была военная транспортная колонна. Она везла снаряды для боевых кораблей Апчхибосса.

– Заряжай! – скомандовал командир орудия.

– Но машин только три, – растерянно сказал наводчик, опуская бинокль. – А нам сообщили, что...

– Мало ли что им там померещилось с перепугу, – не долго думая, прорычал командир. – На месте виднее.

Грузовики приближались.

– Наводи!

Пост подпустил машины ещё ближе и грохнул по передней прямой наводкой. Был произведён всего лишь один выстрел, но сотни разорвавшихся снарядов сделали своё дело.

– Повезло, – весь вечер твердил Пим. – Ещё как повезло!

– Ничего подобного, – усмехнулся Геркулес. – Мне Молния сказала, что она эти машины со снарядами сразу заметила и пропустила далеко вперёд, когда они вынырнули с боковой дороги. Помнишь, мы замедлили ход? Вот так-то. Везёт тоже только тогда, когда котелок работает!

– Во! – удивился Пим. – А если бы они были без снарядов?

– Если б да кабы!.. – проворчал Геркулес. – Мы б тогда пристроились к ним в хвост и прорвались за ними следом.

– А откуда Молния узнала, что эти машины – со снарядами? – приставал Пим.

– Эх ты, вояка! – с укоризной сказал негр. – У таких машин всегда сзади специальные знаки есть, чтобы их не обгоняли и, не дай Бог, на узкой дороге задели бортом. Уяснил?

– Уяснил, – буркнул Пим и с восхищением уставился на Молнию. – Я бы тоже догадался пропустить грузовики с боеприпасами вперёд, если б мы ехали не в последней, а в первой машине!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ

Отличные новости

В эту ночь в отряде Грома никто не спал. Пришёл какой-то рыбак из соседней деревни и сообщил, что генерал Трах Тах-Тах готовит наступление.

Началось томительное ожидание. Кряхтели деревья, укладываясь ко сну. Таинственно кричали птицы. И чуть слышно потрескивали камни, раскалившиеся на солнцепёке за долгий жаркий день.

...Генерал Трах Тах-Тах со своим неразлучным пустым чемоданом восседал на носилках, которые держали несколько дюжих солдат, и, как ему казалось, с гордым и задумчивым видом всматривался в ночную даль. Вокруг суетились фотографы. Вспышки блицев выхватывали из темноты его лоснящееся самодовольное лицо.

Корреспонденты при свете карманных фонариков строчили в своих блокнотах.

– Они у меня как в мышеловке. – Генерал Трах Тах-Тах громко щёлкнул языком, подражая стуку захлопнувшейся ловушки. – Ни один не уйдёт. Живьём будем брать, тёпленьких. Вот этими руками! – И он показал корреспондентам свои коротенькие ручки. – Утром начнём.

На это у генерала Трах Тах-Таха были свои соображения. Во-первых, при свете дня можно разгромить бородачей без особых потерь. Во-вторых, не исключена возможность, что бородачи, увидев утром безвыходность своего положения, сдадутся в плен. И тогда он сможет с триумфом, словно древнеримский полководец, вернуться в столицу, гоня за своими колесницами, то бишь машинами, побеждённых варваров, то есть бородачей.

Когда рассвело, генерал Трах Тах-Тах лично протрубил сигнал атаки.

И тут, задыхаясь, подбежал офицер и испуганно выпалил:

– А солдаты ушли!

– В бой? – самодовольно спросил Трах Тах-Тах.

– К бородачам...

– Ага! – мгновенно сообразил генерал и, соскочив с носилок, помчался, не разбирая дороги. В руках у него был знаменитый пустой чемодан, а сзади волочились носилки, зацепившиеся за его пояс.

Он пробежал без остановки триста один километр и через два часа после старта финишировал в столице. После этого его объявили чемпионом страны по бегу на сверхдлинные дистанции и потихоньку упрятали в сумасшедший дом, потому что генерал стал заговариваться и вздрагивать при малейшем стуке и шорохе.

Командование всеми войсками принял на себя сам Апчхибосс Утринос.

– Это будет последний удар, – хвастливо заявил он перед началом нового генерального наступления. – Сначала покончим с Громом, затем займёмся Молнией.

Целый день к Синим горам подтягивались военные части. Диктатор бросил в наступление тысячи солдат. Здесь были десантники-парашютисты в зелёных касках и маскировочных халатах; горные стрелки в ворсистых шляпах с петушиными перьями; гвардейцы в белых высоких фуражках и чёрных мундирах; карабинеры в кепи с длинными козырьками, похожими на птичьи клювы; артиллеристы в фиолетовых беретах и жёлтых брюках навыпуск; спешенные кривоногие кавалеристы в галифе с такими широкими лампасами, что те занимали по меньшей мере половину каждой штанины; полицейские в коротких, до колен, штанах с огромными, не по росту, саблями у пояса. А также лично сам Апчхибосс Утринос в бархатной шляпе главнокомандующего с длинными павлиньими перьями.

И вот диктатор величественно взмахнул рукой, в которой были зажаты скрученные в трубку новенькие топографические карты. Войска пошли на приступ. Развевались знамёна. Яростно сверкала на солнце медь сводного военного оркестра из пятисот человек. Били барабаны, гремели литавры, трубили фанфары.

– Война должна быть красивой! – сказал Апчхибосс Утринос своей свите.

– Браво! Браво! – Министры идиотски захлопали в ладоши, когда первая цепь наступающих солдат полетела со скал, срезанная огнём бородачей. – Как в театре!

– Это они нарочно, – уверял всех министр иностранных дел Нотус Меморандум. – Притворяются.

– Ну зачем так уж? – с укоризной сказал министр цирков и зрелищ. Просто они хотят нас немного развлечь. Бис! Бис!

С воем пронеслись бомбардировщики. Из люков посыпались бомбы. К каждой бомбе была привязана длинная шёлковая лента. Б-бах! Б-бах! Б-бах!..

– Война должна быть красивой! – повторил Апчхибосс Утринос.

А-ах! А-ах! Это заговорили тяжёлые миномёты. В горы со свистом летели мины, все мины были окрашены в разные цвета. Они так быстро проносились в воздухе, что казалось – мелькают какие-то загадочные зелёные, белые, синие, фиолетовые полосы.

– Красиво! – опять воскликнул Апчхибосс Утринос. – Очень красиво!

Положение у бородачей стало отчаянным. Был отдан приказ отступать в джунгли. У пещеры остались только Гром и Хосе. Они прикрывали отход.

– Кажется, сегодня жарковато, – проворчал Гром, когда от камня над его головой с воем отскочил осколок.

– Ещё бы... – согласился Хосе. – Пожарче, чем в кузне.

Он столкнул огромный камень, и тот загремел вниз, подскакивая и сбивая с ног наступающих карабинеров.

После каждого удачного выстрела Гром засовывал палец в рот и так громко щёлкал, что солдаты задирали головы и поглядывали на чистое, безоблачное небо. Все уже отвыкли от дождя, так что раскатистые звуки грома казались чудом.

Отразив новую атаку и увидев приближающиеся самолёты, Гром и Хосе бросились в джунгли. Задача была выполнена. Бородачи уже давно покинули лагерь.

Самолёты спикировали, сбросив очередную порцию хвостатых бомб, и скалы рухнули, похоронив под собой пещеру. Бородачи опять ушли как раз вовремя.

– Итак, – воскликнул Нотус Меморандум, когда солдаты заняли бывший лагерь бородачей, – победа не за горами!

– Именно за горами. – самодовольно заявил своим министрам Апчхибосс Утринос. – У меня для вас сюрприз, господа. – Он развернул карту и сел на барабан. – Бородачи отступают вот сюда, больше им некуда. Но... я это пре-дус-мот-рел! Навстречу им движется моя доблестная морская пехота. Шестьсот молодцов, один к одному! – Он вскочил и яростно ударил по барабану ногой – барабан лопнул.

– Вот так будет и с бородачами! – Апчхибосс Утринос гордо скрестил руки на груди. – Они попадут под пресс, и я сожму их с двух сторон, как лепёшку!

– Гениально! Потрясающе! Железно!.. – привычно запели министры.

Бой продолжался весь день. Апчхибосс Утринос чуть не застрелил связного офицера, который было заикнулся, что вечером надо приостановить наступление.

– Ни за что! – Диктатор бешено размахивал пистолетом. – Я не повторю ошибку генерала Трах Тах-Таха!

Тайфуну была отправлена срочная телеграмма: "Ура восклицательный знак Ура восклицательный знак Мы уже почти победили зпт не подкачаем восклицательный знак Главнокомандующий Апчхибосс Утринос".

Бородачи продолжали отступать и глубокой ночью. Солдаты диктатора остались далеко позади. Они опасались засады и продвигались очень медленно и осторожно. Всё дальше и дальше отрывались бородачи от преследователей.

Они ещё не знали, что навстречу им движется вооружённая до зубов морская пехота.

Но вот дозоры сообщили, что впереди враг. Бородачи попали в клещи. Казалось, всё погибло. Выхода нет.

– Все по деревьям, – приказал Гром. – Огонь без моей команды не открывать.

– По деревьям... по деревьям... по деревьям... – пробежал шёпот от цепочки к цепочке.

– Это клещи, да не про нас, – пыхтел Гром, карабкаясь на верхушку дерева. – Ещё посмотрим, кто кого...

Через несколько минут под деревьями послышался хруст веток. Это шла морская пехота. Бородачи затаили дыхание.

Шаги постепенно удалялись. Вскоре всё стихло. А потом...

Загрохотали пулемёты, автоматы, карабины!

Разрывы гранат, визг осколков, отчаянные крики!

Это морская пехота столкнулась с солдатами, приняв их в темноте за отступающих бородачей. А солдаты, естественно, решили, что наткнулись на засаду.

Бой продолжался всю ночь. Войска Апчхибосса Утриноса успешно разгромили друг друга наголову. Бросив своих министров на произвол судьбы, Верховный Главнокомандующий помчался на мотоцикле в столицу. Километрах в двадцати от города мотоцикл сломался, и Апчхибосс Утринос побрёл пешком. Никто его не узнавал. Покрытый пылью, в изодранной одежде он заявился во дворец. Охрана приняла его за бродягу и стала гнать прочь.

– Идиоты! – зарычал диктатор, и гвардейцы, узнав его по голосу, испуганно попятились.

Апчхибосс Утринос поднялся пешком на сороковой этаж – лифт не работал, бастовали электрики, – вошёл в свой кабинет, упал лицом на диван и зарыдал.

Весть о новой победе бородачей мгновенно распространилась по городу.

К утру новости просочились и в тюрьму на островке Кат. Заключённые громко колотили табуретками по железным дверям. Надзиратели сбились с ног. Но теперь они уже никому не грозили, наоборот – стали ужасно вежливыми:

– Вы же интеллигентные люди, нельзя ли чуть-чуть потише? – умоляли они.

Дождь колотил табуреткой по двери громче всех. Он колотил до тех пор, пока у него в руке не осталась только одна ножка. А затем он позвал надзирателя и приказал принести ему несколько пустых вёдер.

– Сию минуту, – заискивающе сказал надзиратель и исчез.

Когда он примчался с вёдрами, Дождь достал лейку и наполнил их кристальной ключевой водой.

Надзиратель даже ущипнул себя – не снится ли ему это?

– Раздай заключённым, да поживей, – сказал Дождь. – Не хватит приходи ещё. Надо же выпить за победу!

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Если все разом

– Ник!

– Пим!

Отряды Грома и Молнии соединились. Перед бородачами была открыта дорога на столицу.

По пути к ним присоединялись рубщики сахарного тростника с тесаками в руках, дорожники с лопатами и кирками, мастеровые с увесистыми гаечными ключами, узники приисков и рудников с тяжёлыми ломами, седые охотники одинокие "волки" джунглей – с длинноствольными ружьями, деревенские кузнецы с молотами, плечистые рыбаки с остро отточенными острогами. В решающий поход на диктатора двинулась вся страна.

– Если раньше говорили, – улыбался Гром, – что Зелёный остров – это часть суши, окружённая водой, то теперь можно сказать, что это часть суши, окружённая бородачами!

Из столицы прибыл парламентёр – министр иностранных дел Нотус Меморандум. В руках у него был белый флаг – большая простыня, на скорую руку прибитая к бильярдному кию.

– Апчхибосс Утринос, – торжественно заявил Нотус Меморандум, согласен на перемирие!

– Передай своему хозяину, – сказал Гром, – чтобы он ждал нас сегодня в гости.

– Дошло. – И Нотус Меморандум укатил несолоно хлебавши под свист и улюлюканье.

Апчхибосс Утринос метался по своему дворцу. Его надежда, его гордость – доблестные лётчики отказались бомбить бородачей.

– А шёл бы ты к чёрту! – ответил ему кто-то с аэродрома по телефону, когда он отдал приказ.

– Что делать? – Апчхибосс Утринос умоляюще уставился на Буль Буреса.

– Спокойно, – хладнокровно заявил тот. – Надо срочно сообщить Тайфуну.

Апчхибосс Утринос тяжело вздохнул:

– Он уже знает. Я звонил.

– Когда вы ему звонили?

– Утром в восемь.

– Ну и чудесно! – обрадовался Буль Бурес. – Личная скорость Тайфуна 150 километров в час. Значит, скоро он будет здесь. Для Тайфуна нет ничего невозможного! Ему приходилось решать задачки и посложнее.

– Хи-хи-хи... – Апчхибосс Утринос сразу повеселел. – Что верно, то верно. Он сразу разгонит этот сброд!

Уже почти у самой столицы все заметили густое облако пыли. Это приближался Тайфун, вырывая из земли придорожные кусты.

– Ну, Тайфун, – сказал Гром, – мы ещё посмотрим, кто кого! – И оглянулся.

Хвост колонны скрывался далеко за горизонтом.

Тайфун с огромной силой ударил по первой шеренге. Колонна сжалась, словно гармошка. Как стаи птиц, закружились в шумном круговороте песка и пыли сорванные береты и шляпы.

– С-с-с-сомну! – яростно свистел Тайфун. – С-с-с-сдавайтесь!

– Как же, разбежался! – с трудом вымолвил Ник.

Колючий песок хлестал по лицу, за плотной завесой пыли уже ничего не было видно. Но Ник чувствовал вокруг локти бородачей и, резко наклонившись вперёд, медленно-премедленно шагал вместе со всеми, и каждый был опорой другому.

Тайфун ничего не мог поделать. Все упорно продвигались вперёд.

Тогда Тайфун ударил сбоку. Торжествующе воя, он расшвыривал шеренгу за шеренгой. Но колонне не было ни конца ни края. И когда Тайфун накидывался на одних, другие поднимались и снова занимали своё место.

Тайфун опять ударил спереди. И опять бесконечная колонна тесно сжалась... Ничего не мог поделать Тайфун с этой неприступной колонной! Ему оставалось только выть, на большее он уже не был способен.

Но вот Гром обернулся и шепнул что-то идущим сзади, его слова полетели от шеренги к шеренге.

Тайфун окончательно выдохся. Он яростно скрежетал зубами, видя, как люди, чуть ли не склонившись до самой земли, продолжают идти и идти...

И тут все, вся бесконечная колонна – бородачи, рубщики, дорожники, мастеровые, узники, охотники, кузнецы, рыбаки, – ДУНУЛИ ВСЕ РАЗОМ. Дунули что есть силы!!!

И поднявшийся ураган закружил, завертел Тайфуна, понёс его прочь – над столицей острова, над морским проливом, ещё дальше – и швырнул на задворки его собственной резиденции...

Недаром говорит старинная пословица: "Если дунет десять человек сквозняк, если тысяча – ветер, а если разом дунет народ – ураган!"

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ,

И ПОСЛЕДНЯЯ

До свидания, друзья!

Огромный океанский пароход брали штурмом. Он уже осел ниже ватерлинии, и чудилось – вот-вот развалится. По самые трубы он был загружен сундуками, чемоданами, саквояжами и зеркалами. В зеркалах всё время мелькали искажённые лица.

По сходням, отталкивая друг друга, нахально лезли министры во фраках, долговязые чиновники в золотых очках, тучные сеньоры в пробковых шлемах, жилистые офицеры в расшитых золотом мундирах, юркие дельцы в белых шляпах, иностранцы в спортивных костюмах, злобные старухи в мехах, дюжие полицейские в касках и всяческие лакеи... В последнюю минуту примчался генерал Трах Тах-Тах, сбежавший из сумасшедшего дома. Наконец-то чемодан ему действительно пригодился!

Не было нигде видно только самого Апчхибосса Утриноса. Ограбив напоследок государственный банк, он улетел в неизвестном направлении на личном самолёте. Говорят, что этот самолёт совершенно случайно был сбит Тайфуном, когда его сдунули за пределы Зелёного острова, но это трудно проверить. Во всяком случае, с тех пор о буфетчике-кондукторе-сержантедиктаторе не было ни слуху ни духу.

Пароход отвалил от пристани и, так как был весьма основательно перегружен, начал тонуть. Сеньор Буль Бурес громогласно заявил, что он как первый заместитель Главного Министра видит только один выход из этого безвыходного положения: часть пассажиров должна пожертвовать собой, чтобы спасти остальных. Буль Буреса тут же столкнули в воду, и его сожрали акулы, на этот раз уже по-настоящему.

И началось! Сильные швыряли за борт слабых, более сильные – просто сильных, самые сильные – менее сильных, и так далее...

В конце концов на пароходе остался только один пассажир – двукратный чемпион-штангист Зелёного острова по имени Гиревикос Пудовикос – и потребовал от растерянного капитана повернуть назад. Чемпион попал на пароход случайно. Он подумал, что состоится интересная увеселительная прогулка, раз на неё так ломятся.

А в столицу уже входили бородачи. Жители города запрудили тротуары, усеяли крыши, облепили фонари. Люди возбуждённо расспрашивали друг друга: "Где Гром? Где Молния?.." – "Неужели не видишь?.." И принимали за Грома, ну конечно же, Эрнесто, у которого самая большая борода!..

– Наконец-то пришли! – кричали ему. – Здорово! А ну-ка, громыхни!

По мрачным коридорам тюрьмы на островке Кат разносились шаги бородачей и звон сбиваемых замков...

Дождь и звездочёт Сириус колотили ногами по двери.

– По-моему, о нас забыли, – проворчал Дождь.

– По теории вероятности... – начал Сириус.

Но тут с грохотом отлетел замок, дверь распахнулась. В камеру ворвались Гром, Молния, Ник и Пим. Дождь сразу же попал в крепкие объятия Грома.

– По теории вероятности, – продолжил свою мысль Сириус, – именно это я и предвидел. Но больше я, увы, не могу здесь оставаться ни минуты! – И он резвой рысью помчался по коридору. – Пока. Меня ждут мои "Записки".

– А позже вы прийти не могли? – проворчал Дождь. – Забыли про меня, да?

– Дорогой старый ворчун, – засмеялась Молния.

– А ты тоже, Ник, хорош, – хмуро сказал Дождь, сдвинув колпак на затылок. – Друг называется. Даже не попытался меня вызволить.

– А что же я делал всё это время? – вскричал Ник и шмыгнул носом. – Я так соскучился по тебе, а ты...