Текст книги "Записки звездочёта Сириуса"

Автор книги: Альберт Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Сзади пыхтел Гром.

Вскоре появился яркий свет выхода.

– Не стрелять! – послышался сзади истошный вопль. – Брать живьём!

Это кричал начальник тюрьмы Камер Казематус, отталкивая охранников с карабинами от подземного хода.

– Меня возьмёшь!.. – засопел Гром.

Камер Казематус первым протиснулся в лаз и сразу же безнадёжно застрял. Он был толст, как бочка.

– Тащите назад! – заверещал Камер Казематус.

Легко сказать! Он так прочно закупорил собою проход, что, как ни бились охранники, не могли даже сдвинуть его с места.

Ни туда ни сюда!

Пришлось послать за лебёдкой.

– Ну скоро вы там? – заныл Камер Казематус через несколько минут.

– Сейчас, сейчас! Несут! – вскричали охранники.

– Ой! Ай! Спасите! – вдруг задёргался Камер Казематус. – Не подходи, не подходи! Плюну!

– Я тебе плюну! – послышался голос Грома.

Охранники беспомощно заметались у лаза.

– Я его держу! Держу! – орал Камер Казематус. – Отпусти-и!

Потом Камер Казематус затих.

Охранники переглянулись.

– А может... – сказал один из них и на всякий случай осторожно уколол штыком ногу начальника – нога сразу подпрыгнула вверх. – Жив!

Наконец в подполье спустили лебёдку. Охранники закрепили канат вокруг ног Камер Казематуса и взялись за ручку.

Медленно, сантиметр за сантиметром, он пополз из норы. Ещё немного, ещё... Бум! Он вылетел, словно пробка из бутылки. Во рту у него торчал носовой платок, а на лбу фломастером было написано: "Я – дурак".

Охранники один за другим ринулись в лаз, но было поздно: беглецов и след простыл.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Гром и Молния

– Как ты там оказался? – спросила у Ника Молния.

– А разве вы не меня спасали? – наивно ответил Ник.

– Тебя, тебя, – улыбнулся Гром. – Но ты всё же расскажи, как ты там очутился.

Огонь бурно пожирал сухие сучья. Отблески костра плясали на лицах Грома и Ника, на золотистых волосах Молнии, на гладких валунах и стволах высоченных кокосовых пальм, густой стеной стоящих на берегу затерянного в джунглях озера.

– Так... – сказал Гром, когда Ник поведал о своих приключениях. – Ты только не обижайся, Ник, но мы пытались освободить совсем не тебя.

– Мы даже не знали, что в этой камере сидишь именно ты, – добавила Молния.

– А если бы знали? – надулся Ник.

– Ник, – пробасил Гром, – не говори глупости. Ну конечно же, мы постарались бы и тебя как-нибудь вызволить. Но на этот раз тебе просто повезло.

– А вы правда... Гром и Молния? – нерешительно спросил Ник и смутился.

– Да, – засмеялась девушка. – Гром и Молния.

– Настоящие-настоящие?

– Настоящие-настоящие, – сказал Гром.

– А чем вы докажете?

– То-то и оно, что ничем, – вздохнула Молния.

– Если бы вы были настоящие Гром и Молния, – продолжал Ник, – вы бы уже давно разрушили дворец Апчхибосса Утриноса.

– Без Дождя мы ничего не можем сделать, – печально сказал Гром. – Мы без Дождя ничто. Когда Дождь поливает леса и поля из своей волшебной лейки, я радостно грохочу в небе...

– А я танцую в тучах, – подхватила Молния, – и расчищаю лес от старых, прогнивших деревьев. А иногда, – глаза у неё засверкали, – я поджигаю огромные дома сеньоров!

– Но ты иногда поджигаешь всё что попало, – проворчал Гром. – Тогда я грохочу, кричу на тебя, хотя и знаю, что ты не виновата.

– Я не виновата. – Молния прижала руки к груди. – Это коварный Тайфун, бывает, подхватывает и рассеивает мои стрелы. И я уже ничего не могу поделать! Но Дождь... Я тогда зову его на помощь, и он быстро тушит пожар.

– Ага, – согласился Ник. – Когда у нас в деревне надсмотрщики подожгли хижины, Дождь сразу погасил пожар. А вот у одного злого сеньора два года назад во время грозы запылал дом, и дождь сразу прекратился!

– Вот видишь! – обрадовалась Молния.

– С тех пор как Дождь в тюрьме, – засопел Гром, – мы стали безработными. Так... бродячие фокусники. Глотаем на ярмарках огонь, шумим, устраиваем фейерверк – вот и всё, что нам остаётся. А раньше, – голос у Грома стал густым, грозным, – когда я грохотал в небе, сеньоры тряслись от страха и прятались в подвалах! Они очень боятся нас, – гордо продолжал Гром. – Ты видел, они понаставили на крышах своих дворцов громоотводы?

– Гром! – сказал Ник. – Молния! Вы же так могучи, вы должны освободить его. Без Дождя никак нельзя!

– Мы пытались, малыш. – Гром подбросил сучья в огонь. – Мы ещё не совсем позабыли своё искусство.

– Мы узнали, в какой камере находится Дождь, – взволнованно сказала Молния, – и устроили подкоп. Нам удалось сообщить Дождю день и час, когда мы взорвём пол в его камере.

– Но он же мог погибнуть при взрыве! – воскликнул Ник.

– Ты же не погиб. У нас точные расчёты. Дождь должен был сидеть в том самом углу, в котором, к счастью, находился и ты. Но мы его не застали... Ты говоришь, его накануне вновь перевели в другую камеру? Что ж, зато мы спасли тебя.

– Уж лучше б его... – насупился Ник.

– Хуже было бы, если бы нам никого не удалось освободить, – заметил Гром.

Они замолчали и долго смотрели на затухающий костёр.

– Пора спать, – сказала Молния. – Завтра нам предстоит долгий путь.

– Куда? – спросил Ник.

– В столицу.

– И мы там больше не встретимся? – загрустил Ник.

– Встретимся, – успокоил его Гром. – У твоего соседа Хосе, о котором ты рассказывал. Ясно?

– Ясно! – повеселел Ник.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Удивительное появление

сеньора Буль Буреса

– До свидания, Ник, – сказал Гром.

– До следующей встречи, – улыбнулась Молния, – только не в тюрьме, договорились?

И они исчезли в шумной толпе. Ник остался один и быстро зашагал по набережной.

"То-то изумятся Пим и Геркулес, увидев меня живым и невредимым!" радостно подумал он.

Сначала Ник всё время прятался от встречных полицейских за спинами прохожих, но никто вроде не обращал на него никакого внимания, и он осмелел. Ник не заметил, что за ним вот уже минут десять неотрывно следует какой-то лысый субъект в чёрных очках.

На набережной, как всегда, кипела жизнь. По-прежнему кричали уличные торговцы, наперебой предлагая иностранным туристам редчайшие сувениры: витиеватые раковины, зажигалки, сделанные из пулемётных гильз, ожерелья из акульих зубов, деревянные статуэтки и амулеты.

Но что это?

Ник остановился. Он вдруг увидел Геркулеса, вокруг которого суетилось несколько иностранцев в белоснежных рубашках и пёстрых галстуках. Геркулес стоял на парапете в узких красных плавках. В зубах он сжимал длинный блестящий нож.

Со всех сторон сбегались люди. Ник безуспешно пытался пробиться к Геркулесу.

– Что случилось? – раздавались крики. – В чём дело?

Яростно свистя, в толпу врубился полицейский.

– Мы хотим иметь удовольстфий, – с трудом подбирая слова, сказал один из туристов раскрасневшемуся полицейскому. – Мы платить много, – и он выразительно повертел над головой хрустящей кредиткой, – за то, что этот нигер имеет быть схватка с акула.

– Пожалуйста, – заулыбался полицейский и отдал честь. – У нас свободная страна, и каждый волен делать всё, что ему угодно! Протянем друг другу руки дружбы!

– Верно, – с иронией сказал какой-то парень, стоящий рядом с ним. Для тех, у кого денег куры не клюют. А мы скоро не то что руки – ноги протянем!

Полицейский сразу же вывернул ему руку за спину и потащил за собой.

– Пригай, пригай! – Иностранец похлопал Геркулеса по ноге.

Геркулес так на него взглянул, что тот сразу отскочил:

– Но-но! Мы платить деньги, ты пригать. Бистрей, бистрей!

Геркулес с силой оттолкнулся от парапета, его чёрное тело мелькнуло в воздухе и врезалось в прозрачную воду.

Нику наконец-то удалось пробраться к самому парапету.

– Ты кто? – возмутился чужеземец. – Пошёл, пошёл! Мы платить, мы и смотреть!

– Я с ним, – Ник ткнул пальцем в воду, а потом себя в грудь.

– О! Ассистент! – заулыбались чужеземцы и больше уже не приставали к нему.

Геркулес вынырнул и лёг, распластав руки на воде.

И тут показалась акула. Её плавник вспорол воду вокруг Геркулеса. Ник даже и не подозревал, что на свете могут быть такие пузатые акулы! Геркулес всё время поворачивался, чтобы быть к ней лицом.

– Кошки-мишки, – хихикали иностранцы.

Ник хмуро посмотрел на них.

И вот акула нырнула.

Геркулес взял нож в руку и тоже нырнул.

Сверху было видно, как акула пронеслась мимо Геркулеса, задев его ногу своим наждачным боком – вода окрасилась дымкой крови, – развернулась и ринулась обратно. Геркулес нырнул ещё глубже. И в тот момент, когда акула, вновь примериваясь к добыче, проносилась почти вплотную над ним, он внезапно выставил вверх руку с ножом и распорол её от головы чуть ли не до хвоста. Закипела вода!..

Прошло несколько мучительных для Ника секунд, и в мутной, потемневшей от крови воде показалось брюхо мёртвой акулы. А затем вынырнул Геркулес и... какой-то лысый толстяк в чёрном костюме, облепленный слизью.

Толпа ахнула.

Геркулес в испуге бросился от толстяка прочь и стал, срываясь, карабкаться на набережную по заранее спущенному канату.

– Он есть мошенник! – наперебой заголосили чужеземцы. – Он есть иллюзионист! Мы не платить за гипноз!

– Сами вы мошенники! – завопил не менее ошеломлённый Ник.

И тут вдруг узнал в загадочном толстяке сеньора Буль Буреса, на которого несколько дней назад кинулась акула – прямо у него на глазах!

– За мной! Скорей!

Геркулес ни капли не удивился, увидев Ника, – настолько он был потрясён. Ещё бы, из брюха акулы ни с того ни с сего вывалился живой человек.

– Сейчас!

Ник ловко выхватил у растерянного чужеземца приготовленную для Геркулеса кредитку.

– Стой! – Субъект в чёрных очках, который всё время незаметно следил за Ником, преградил им дорогу.

– Стою.

Не успел стукач опомниться, как с шумом рухнул в воду от мощного удара Геркулеса, и друзья помчались по набережной.

Они на ходу вскочили в трамвай, и Геркулес, задыхаясь, сказал:

– А мы хоть на один револьвер да заработали!

Пока сбежавшиеся полицейские вытаскивали из воды Буль Буреса и агента, беглецов и след простыл.

– Мы есть ограблены! – бесновались чужеземцы. – Куда смотреть полиций? Мы имеем желаний жаловаться лично Апчхибосс Утринос!

Корреспонденты азартно щёлкали затворами фотоаппаратов, снимая слегка отощавшего Буль Буреса, который, заливаясь дурным смехом, повторял:

– Бывает же, а?! Здорово, а?!

В вечерних выпусках газет появилось сенсационное сообщение о его необыкновенных приключениях под заголовком "168 часов в брюхе акулы!".

Вот отрывок из интервью, которое взяли корреспонденты у вновь обретённого первого заместителя Главного Министра.

"Вопрос: Как случилось, что вы сумели целым и невредимым проскочить в брюхо акулы?

Ответ: Сноровка и пронырливость. С раннего детства я каждый день по пять минут занимаюсь физкультурой и спортом.

Вопрос: Чем вы питались эти семь суток?

Ответ: Ужасно! Я питался сырой рыбой, которую проглатывала акула.

Вопрос: Что вы пили?

Ответ: Страшно вспомнить – морскую воду.

Вопрос: И главное, чем объяснить тот удивительный случай, что вы не задохнулись?

Ответ: Во-первых, я не мог позволить себе столь скоропостижно погибнуть – я слишком нужен стране. Во-вторых, в брюхе акулы совершенно кстати оказалось столько аквалангов, что не пропадёшь! По-видимому, это всё, что осталось от моих менее удачливых коллег по несчастью".

Геркулес, когда узнал, кого ему пришлось спасти, очень расстроился:

– Уж если не повезёт, то не повезёт! Лучше бы акула меня проглотила!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Звездочёт Сириус

Каждую ночь, когда город засыпал и гасли все огни, ярко вспыхивало узкое окно на башне Старой крепости. Здесь жил звездочёт Сириус. Весь город знал, что в последнее время знаменитый звездочёт перестал глядеть на небо и обратил свой взгляд на землю.

– Тсс, – говорили друг другу запоздалые гуляки, проходя под башней крепости. – Он пишет летопись!

Но на самом деле Сириус зажигал свет в своей комнате только для рекламы. Летопись он писал днём, а по ночам сладко спал в кладовке, на сундуке с книгами. И огонёк в его окне служил разве что своеобразным маяком для рыбаков, выходящих в море на ночной лов.

Сириусу приходилось вести сразу две летописи. Одну, официальную, он писал по приказу Апчхибосса Утриноса, мечтающего прославить своё имя в веках. Вторую, "подпольную", – для себя.

В официальной летописи, носящей название "Свод записей о великом и великодушном правлении Апчхибосса Утриноса – любимца богов", звездочёт Сириус так, к примеру, описывал выборы главы Зелёного острова, которые проходили через два дня после известного нам побоища у "Конного памятника No 1":

"Весь народ единогласно и единодушно, целиком и полностью, как один, выбрал своим главой любимого всеми Апчхибосса Утриноса – покровителя искусств, наук и животных. Затем был праздник на Центральной площади, все пели и танцевали, а дети смеялись и ели апельсины".

В "подпольной" же летописи, носящей скромное название "Записки всемирно известного звездочёта Сириуса", это же самое событие освещалось следующим образом:

"...А кто на выборы сам не шёл, того силой тащили. Вот так и "выбрали" все своим главой коварного Апчхибосса Утриноса – покровителя сеньоров, полицейских и доносчиков. Затем был праздник. На каждом углу Центральной площади стояли танки, весёлые карабинеры водили шумные хороводы, а полицейские смеялись и ели апельсины".

О суде же над Дождём и о загадочном похищении волшебной лейки в официальном "Своде" ничего не было сказано. Простому летописцу не следовало знать о том, что составляет государственную тайну.

Но в "подпольной" летописи на одной из страниц стояло несколько таинственных букв – "Д.з.в.к.н.о.К. М.у.п.л.н.к.п.е.Д?". Это означало: "Дождь заключён в крепость на острове Кат. Мне удалось похитить лейку, но как передать её Дождю?"

Сегодня утром курьер доставил звездочёту пакет, на котором было начертано: "Сей указ должен найти достойное отражение в вашем Своде". И подпись: "Наш Апчхибосс Утринос".

Сириус вскрыл пакет и с изумлением прочитал:

Указ No 702816340

В ответ на красные происки Грома, не явившегося на регистрацию в полицию, с сего числа сего года на Зелёном острове под страхом смертной казни запрещается всё красное:

а) красные флаги, плакаты и книги в красных обложках;

б) красные помидоры, яблоки, смородина, вишня и красные лимоны, если таковые вдруг обнаружатся;

в) красное вино, а также арбузы, у которых красная сущность;

г) красные ткани, шарфы, шарфики, косынки, плавки...

д) красные кирпичи;

е) а также само слово "красный"!

Примечание: Слово "красный" должно быть изгнано в 24 часа как из устной речи, так и из словарей.

Волею народа – АПЧХИБОСС УТРИНОС

Звездочёт Сириус тщательно переписал Указ No 702816340 в "Свод записей о великом и великодушном правлении Апчхибосса Утриноса – любимца богов", а в "Записки всемирно известного звездочёта Сириуса" добавил всего лишь одну строчку: "Какое счастье – Гром ещё не пойман!"

Вечером к Сириусу снова прибыл курьер и вручил ему запечатанный и залитый сургучом конверт, в котором находился продолговатый кусочек блестящего белого картона с замысловатой вязью позолоченных букв:

ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ ПРОПУСК

(на одно лицо)

на банкет по случаю единодушных выборов

Пароль: КРОЛИК

Отзыв: УДАВ

Начало в 19.00

Программа банкета:

музыка, речи, шампанское,

лёгкий ужин из десяти блюд

ТАНЦЫ

ПРАЗДНИЧНЫЙ САЛЮТ!

А ниже было приписано зелёными чернилами: "Взять с собой письменные принадлежности, как то: бумагу писчую (100 листов), авторучку (одну)".

– О-хо-хох! – печально вздохнул звездочёт Сириус.

Дворец был окружён десятью шеренгами солдат, а площадь перед ним забита пожарными машинами, в соответствии с Указом срочно перекрашенными в фиолетовый цвет.

– Что – пожар?

Из окна похоронной кареты, остановившейся неподалёку от дворца, высунулся странный человек в зелёном халате, затканном серебряными звёздами.

Насмерть перепуганный полицейский отшатнулся от похоронной кареты и дрожащей рукой отдал честь:

– Н-никак н-нет, г-господин п-покойник. Э-т-ти п-пожарные ма-ма-шины н-на всякий с-с-случай...

– Благодарю вас, – вежливо ответил "покойник".

Это был звездочёт Сириус в своём придворном мундире. Он частенько, когда спешил, прибегал к услугам извозчиков похоронных контор. Суеверные шофёры всегда уступали дорогу чёрным каретам, и поэтому он добирался в любой конец города быстрее, чем на машине.

В просторном холле дворца охрана два часа проверяла пропуск у звездочёта Сириуса. Химики капали на пропуск кислотой, а специалисты монетного двора помещали его под мощный микроскоп, пока наконец не определили, что если вдруг это и подделка, то довольно удачная.

Звездочёта Сириуса спасло только появление генерала Трах Тах-Таха, о котором он (и это было отлично известно генералу!) написал в официальном "Своде": "Это был знаменитый полководец, не знавший себе равных в истории".

– Пропустить, – приказал генерал. – Я его знаю. Честен, как кристалл, и всегда говорит только правду.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

Верить и ждать

– Итак, начнём, – сказал Апчхибосс Утринос и указал рукой на огромную карту, висящую на стене. – Что мы видим?

– План города, – хором ответили девяносто семь сыщиков, сто пять полицейских и триста один карабинер.

Апчхибосс Утринос окунул кисточку в баночку с тушью и начертил на плане стрелу.

– А теперь что мы видим?

– Наглядное указание, – рявкнули сыщики, полицейские и карабинеры.

Апчхибосс Утринос обвёл один из районов города жирной линией.

– А это что?

– Круг, – последовал многоголосый ответ.

– Правильно, – ласково сказал Апчхибосс Утринос.

– Рады стараться, – гаркнули сыщики, полицейские и карабинеры.

– По имеющимся сведениям, – Апчхибосс Утринос повысил голос, – Гром и Молния и прочие опасные преступники скрываются от правосудия и лично от меня в районе Южных Мерцающих Хижин. Они мутят народ и пытаются подрывать не только нашу замечательную, образцовую тюрьму, но и мой авторитет. Теперь их можно снова забрать. Выборы прошли! – Он сокрушённо покачал головой. Вообще-то зря я их на волю выпустил. Я думал, они оценят мою доброту, а они опять за своё...

– Так точно! – отчеканили собравшиеся.

– Совместно с генеральным штабом, – продолжал Апчхибосс Утринос, – я разработал генеральный план на научной основе по сетевому графику. Метод действия – облава. Время действия – полночь. Место действия – Южные Мерцающие Хижины. – И завизжал: – Поймать! Схватить! Притащить!

Из города донеслись далёкие удары крепостных часов.

Бам... Бам...

Собака выла на луну. Она лежала на мусорной куче и тоскливо, краешком глаза поглядывала на человека в кожаной куртке. Он сидел на земле, прислонившись спиной к покосившемуся забору. Жёлтый глазок сигары выявлял из темноты его короткие пальцы, белёсые губы и крючковатый нос. Дрожащий огонёк сигары вспыхивал слишком часто – человек, по-видимому, нервничал.

Собака взвыла ещё тоскливей и жалобней. Человек пошарил рукой по земле, короткий взмах – отчаянный визг собаки, скрывшейся в темноте.

– Всё сидит, дьявол, – страшным шёпотом сказал Пим.

– Выжидает, – тихо откликнулся Ник.

Они затаились за ворохом ржавого железа метрах в тридцати от человека с сигарой.

Здесь была удобная позиция для наблюдения. Отсюда хорошо просматривалась окраинная улочка, выходящая к Южным Мерцающим Хижинам. А главное, конечная остановка трамвая, ярко освещённая фонарями, была на виду.

– Смотри в оба. Я сейчас. – Пим осторожно сполз в овраг и пустился бегом.

У хижины Хосе он остановился и огляделся по сторонам – ни души, тишина, лишь доносилось еле слышное потрескивание далёкого костра. Пим метнулся к хижине. Навстречу ему, словно отделившись от стены, выступила высокая фигура.

Пим отшатнулся и чуть было не вскрикнул.

– Тихо, старина, тихо. – Это был хорошо знакомый, добродушный голос.

– Ой, Геркулес! – с облегчением вздохнул Пим.

– Ну, как? – тревожно спросил Геркулес.

– Один здесь неподалёку сидит. А другой – на трамвайной остановке. Закрылся в телефонной будке – думает, не видно: Обкладывают со всех сторон. Скажи Грому: надо уходить!

– Пора! Давай на место. – И Геркулес постучал пальцем по двери хижины.

Пим бросился назад. Оглянувшись, он увидел, как растворилась дверь хижины и над оврагом на фоне звёздного неба мелькнуло несколько фигур.

– Уходить им надо, уходить, – яростно зашипел Ник, когда Пим вернулся.

– Во! Уже ушли, – успокоил его Пим.

Бам!.. Двенадцать ночи!

Человек в кожанке стремительно вскочил.

Послышался топот ног. От трамвайной остановки мчались несколько карабинеров и сыщиков. Надрывно завыла полицейская сирена, в конце улочки ярко вспыхнули фары машин.

Облава началась!

Пим и Ник скатились в овраг.

– Пора, – сказал Пим. Он вытащил из кармана пистолет, направил в небо и несколько раз нажал на курок: бах-бах-бах-бах!

При каждом выстреле Ник затыкал уши пальцами и приседал.

Едва Пим успел отбросить пистолет в сторону, как в овраг скатилась лавина "соломенных шляп", полицейских и карабинеров.

– Стой!! Р-р-руки!!

Пим и Ник подняли руки вверх.

– Мы ни в чём не виноваты... Мы играли... – захныкали они. – Отсюда какие-то люди как выскочат... И прямо по нам! Чуть-чуть не попали!

– Где они? Где? – затряс их человек в кожанке.

– Вон туда!.. Туда побежали!.. – Ребята показали в глубокое и извилистое ответвление оврага, совершенно противоположное тому, которое вело к побережью.

Погоня ринулась по ложному следу.

– Схватить живьём! – верещал человек в кожанке. – Живьём схватить!

А Пим и Ник сломя голову помчались по другому рукаву оврага к побережью. До них доносились затихающие вдали крики "Сто-о-ой! Держи-и!", ругательства, звон стекла и жести.

Под ногами зашуршал песок. Повеяло близостью моря. Слышалось, как оно неумолчно шумело, молотило волнами, грохотало, шипело, вздыхало.

Море открылось сразу за горбатыми дюнами. В тёмной дали возникали серые пенистые верхушки волн, исчезали, снова возникали, становились всё чётче, росли, приближались, пока волны наконец не обрушивали свои косматые шапки на берег. А в лунной дорожке до самого горизонта море сверкало тёмно-зелёным бутылочным стеклом. И там на гребнях то появлялось, то пропадало чёрное пятно – лодка.

Ребята не заметили, как подошёл Геркулес и крепко обнял их за плечи.

– Они насовсем уплыли, да? – грустно спросил Ник.

– Нет, – твёрдо сказал Геркулес. – Мы их скоро увидим. Только надо верить и ждать.

– Ждать... – как эхо, повторил Пим и сел на песок.

Море молотило волнами по берегу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Чемпион среди лилипутов

по поднятию тяжестей

Из дворца звездочёт Сириус вернулся уже под утро и, перепутав летописи, написал в "подпольном" дневнике:

"И был пир. И были речи. И пять тысяч осчастливленных нищих обрели на этот вечер работу и разносили по залу блюда. И наш почётный гость волшебник Тайфун, добрый и наивный, словно ребёнок, сказал: "Ура! Ура! Ура!" – и подарил свою авторучку самому бедному жителю – бродяге с трудной фамилией. И было вино, лёгкое и игристое! И была музыка, нежная и воздушная! И был салют, величественный и прекрасный! И все разошлись трезвыми!"

А в официальном "Своде" появилась следующая запись:

"Перепились все министры, как свиньи, и продали Тайфуну Зелёный остров.

И передрались, словно злые собаки, за жалкие подачки его".

А чуть ниже Сириус вкривь и вкось начертал большими буквами:

"И Тайфун – скот, и Апчхибосс – скот, и Буль Бурес – скот. Чтоб их всех разорвало!"

Подумал и приписал:

"А генерал Трах Тах-Тах – тупая свинья. Вот".

После этого на душе стало немного легче.

На следующий день, когда взбешённый Апчхибосс Утринос прочитал новую запись в официальном "Своде", звездочёта арестовали и обвинили "в преступном искажении истории".

Тюрьма на островке Кат, в которой раньше сидели Гром и его друзья, была опять переполнена, и Сириуса подселили в тесной, как гроб, одиночке к какому-то странному низенькому человечку в красном колпаке.

– Ты кто такой? – строго спросил человечек.

– Звездочёт, – робко ответил Сириус.

– А это что такое?

– Что? – Сириус стал в тупик. – Я это... как их... считаю звёзды...

– И всё?

– Нет, не всё, – обиделся Сириус. – Считаю и описываю. И наношу на Атлас.

– Ну и считай, – буркнул человечек. – И наноси.

Сириус уныло задрал голову вверх. Кусочек ночного неба в тюремном окне был расчерчен в мелкую клетку. В решётке торчали крупные звёзды, похожие на рыбью мелочь, застрявшую в ячеях невода.

– Тут тебе их на сто лет хватит, – усмехнулся человечек.

– А вы из цирка? – вежливо спросил Сириус, плотно запахнувшись в свой нарядный звёздный халат. – Лилипут?

– Ага, – насмешливо ответил человечек. – Из цирка. Чемпион мира по поднятию тяжестей.

– О! – удивился Сириус.

– Среди лилипутов, – скромно уточнил человечек.

– А-а, – протянул Сириус.

Человечек встал и, тревожно поглядывая на глазок в двери, начал расшатывать камень в стене.

– Простите, – испуганно сказал Сириус, – что вы делаете?

– Зарядка, – пропыхтел "чемпион мира по поднятию тяжестей среди лилипутов". – Вечерняя зарядка.

– Очень-очень полезно, – сразу успокоился Сириус. – А мне можно?

– Запомните, – строго сказал человечек, – зарядка – это единственное, что здесь пока не запрещено!

– Безусловно, безусловно, – засуетился Сириус и принялся расшатывать камень с другой стороны. – Но я же пока новичок... А скажите, пожалуйста, здесь хорошо кормят?

– Во всяком случае, питательно: хлеб и соль.

– И вполне хватает? – тревожно осведомился Сириус.

– При моём-то росте?!

– Ах, при вашем, – потускнел Сириус. – Вам хорошо...

– Да уж лучше некуда...

– Уж чего, наверно, вволю дают – так это воды, – невесело пошутил Сириус. – Пей – не хочу, а?

– Ещё как хочу! – рассвирепел человечек. – Я всю жизнь дело с водой имел, а тут... В день по столовой ложке! – И отчаянно забарабанил кулаками по двери: – Воды! Воды, чёрт вас побери!

Послышались торопливые шаги.

– Уж придётся вам потерпеть, – насмешливо пробубнил в глазок надзиратель. – Ручей на нашем островке совсем обмелел, давно нет дождя.

Человечек бессильно опустился на нары.

– Есть выход, – внезапно оживился Сириус. – Хорошо, что вы мне напомнили. – И таинственно понизил голос: – Слухи ходят. Говорят, будто бы Дождь похищен Тайфуном, и тот его в тюрьму заточил.

– Вот в эту? – с явным интересом спросил человечек и ткнул пальцем в пол.

– В эту, – убеждённо ответил Сириус. – Куда же ещё? Самая надёжная!

– Ну и что?

– Как что! Если его найти, нам бы не пришлось сидеть без воды!

– Ты что ж думаешь, раз он Дождь, – вдруг вскричал человечек, – то тебе из камней воду может делать?! Как же, как же... Держи карман шире! – И уныло добавил: – Тут ещё кое-что нужно...

– Простите, – перебил его Сириус. – Насколько я понял, вам неизвестно, где содержится Дождь в здешней гостинице... извините, тюрьме?

– Опять вы за своё! – взорвался человечек. – Плевать я на эти слухи хотел! Врут!

– Очень жаль, что врут, – печально сказал Сириус и протёр очки. Выходит, я зря рисковал и воровал эту дурацкую лейку. Стыд и позор! Мне семьдесят лет, и я никогда раньше не воровал, не верите?

– Какую лейку? – вздрогнул человечек.

– Вот эту. – Сириус вынул из глубоченного кармана халата жёлтую игрушечную лейку. – Я захватил её сюда на всякий случай. Думал, как-нибудь удастся передать Дождю...

Человечек выхватил у него лейку из рук.

– Когда меня обыскивали, – грустно продолжал Сириус, – то её даже не отобрали. Спрашивается, кому нужна игрушка! А я-то ведь знаю, что она не простая... Да не пробуйте, не пробуйте, вода из неё не польётся. Я уж сто раз пытался... Хозяин нужен! – Он осекся и с изумлением уставился на струю воды, хлынувшую из лейки.

– Дождь! – ликующе вскрикнул звездочёт Сириус и сам себе зажал рот.

Дождь жадно напился и прижал палец к губам:

– Тсс... Теперь за дело.

– Ура! – шёпотом сказал сияющий Сириус.

– Порядок, – заулыбался Дождь.

– А что там слышно о Громе и Молнии? – вдруг спросил Дождь.

– Они скрылись, – ответил звездочёт. – Они уплыли на далёкий затерянный архипелаг.

– "Уплыли, уплыли"... – проворчал Дождь. – А я хоть пропадай...

– Так решили бородачи. На нашем острове оставаться было опасно...

– Какие ещё бородачи?

– Ты что, смеёшься?! – удивился Сириус. – Ты не знаешь бородачей?! Так называют тех, кто против Тайфуна.

– А почему их так называют?

– Да потому, что они поклялись не бриться, не стричься, пока не победят. – Сириус печально улыбнулся. – А как ты думаешь, они вернутся?

– Обязательно вернутся! – сказал Дождь.

И они снова принялись раскачивать камень в стене.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Возвращение

Гром и Молния намертво стиснули мокрые поручни.

Шхуна стремительно неслась по волнам. И самое странное было в том, что на ней не было ни парусов, ни мотора, ни вёсел.

Скрючившись в тесном трюме и крепко зажав карабины между колен, бородачи слушали грозный скрип деревянных балок.

Когда капитан шхуны старик Мануэль отбил полночные склянки, Гром спустился в трюм.

– Друзья! – Голос у него перехватило от волнения. – Утром мы будем у берегов нашей родины.

Все встретили эту весть таким громким, ликующим криком, что из рубки мгновенно примчался старик Мануэль. Он с перепугу решил, что шхуна дала течь.

– Мы долго ждали этого часа. – продолжал Гром. – Почти год прожили мы на чужбине, скрываясь от ищеек Тайфуна, собирая силы. Все вы знаете, что нас ждёт тяжёлая, жестокая борьба. Так поклянёмся же! Свобода или смерть!

– Клянёмся! – последовал суровый многоголосый ответ.

Когда забрезжил рассвет, на горизонте показалась земля, ощетинившаяся тоненькими, как волоски, стволами пальм.

Уверенно лавируя между рифами, шхуна подошла к самому берегу и ткнулась в песок.

– Спасибо, старина, – сказал кому-то Гром, перегнувшись через борт.

Из воды высунулась обвитая водорослями голова с выпученными глазами. Это был приятель Грома – морской Водяной.

– Можешь не благодарить, – буркнул он. – Я не для тебя старался, а для Дождя. А то море мелеет, киты дохнут – кошмар! Пока ты нашего друга не освободишь, лучше не показывайся в любых водах. Утоплю, а сам уйду на пенсию и стану разводить золотых рыбок.

Водяной тут же исчез.

Гром засмеялся и спрыгнул на берег.

Высадка произошла мгновенно.

Последним на берег выбрался капитан Мануэль. Он с тоской поглядел на корабль и быстро зашагал вслед за длинной цепочкой бородачей, углубившихся в плотную стену зелени, отделяющую сушу от моря.

Высоко над головой громко шелестели широкие листья кокосовых пальм и яростно верещали потревоженные птицы.

Когда солнце встало высоко в зените, издалека, с моря, донеслись орудийные выстрелы, и бородачи поняли, что сторожевые корабли обнаружили их шхуну.

Капитан Мануэль снял берет, помолчал и снова надел, отдавая последнюю почесть своему судёнышку. Собственно, на этой шхуне он совершил всего лишь одно плавание – бородачи купили её у одного богатого чужеземца, – но ему всегда было как-то не по себе, когда гибло любое судно, пусть даже обыкновенная рыбацкая лодка. А эта шхуна была для него далеко не обычной. Она доставила его на родину.