Текст книги "Лилипут — сын Великана (с иллюстрациями)"

Автор книги: Альберт Иванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

СХВАТКА

На заднем борту грузовика сидел, свесив ноги, верзила охранник. Из тёмной глубины кузова ему передали фляжку. Только он к ней приложился, как вдруг – шрррах! – машина резко осела на бок. Верзила с фляжкой кубарем скатился в бурьян, раздался вопль:

– Пролилась!

– Что там? – Генерал подбежал к фургону. Охранники растерянно перегнулись через борт:

– Шина…

– Две, – мрачно доложил упавший.

– Залатать! Двести людоедов вам в глотку, капрал!

– Слушаюсь, – вытянулся верзила. Генерал ударил ногой по фляжке.

– Пустая… – прислушался капрал к улетающему в темноту звону.

Снова – громкий шипящий треск! Перекосило соседний грузовик. Крики!..

– Опять? – Паф схватился за голову. Шрррах! На этот раз осел третий фургон. Паф в ярости затопал ногами:

– Снова шина?

– Она, господин генерал, – донеслось в ответ.

– Всё у вас не по-человечески! – возмущался он.

И вновь – следующий грузовик с треском накренился на бок. Началась паника!.. Охранники бегали вокруг машин, вопили, сталкивались. Кто-то сбил генерала с ног и упал сам. На них свалилось сразу двое. Ещё один, другой, третий… Куча мала!

А Пальчик тем временем втыкал нож в шину пятого фургона. Она была ярко освещена луной, которая низко висела под веткой высокой сосны, будто большой ёлочный шар.

Внезапно на колесо упала чья-то тень. Он обернулся. Сзади стоял верзила капрал.

– Попался!

Пальчик бросился прочь. За ним гулко затопали сапоги:

– Лови его!

Отовсюду сразу понеслись крики:

– Держи!.. Хватай!..

Преследователь уже было настиг беглеца, но Пальчик ловко прошмыгнул у него между ног. Капрал сорвал с плеча карабин и передёрнул затвор.

– Стой! – коротко приказал он.

Беглец невольно застыл на месте.

И тут из-за дерева появился Людоед со своей непомерной, растянутой до отказа рогаткой.

Капрал, не сводя карабина со странного мальчишки-коротышки, шагнул к нему. Но вдруг – бац! – прямо в лоб верзиле садануло яблоко и разлетелось на мелкие кусочки. Он рухнул, как подкошенный.

– Ты хорошо стреляешь. Почти как я! – присвистнул от восхищения Пальчик.

Людоед посадил его себе на плечо, легонько пошевелил ему мизинцем чуб и размашисто зашагал в тёмную чащу леса.

– Мы куда?

– Домой, – ответил он.

– А Леший? – спохватился Пальчик.

– За него не волнуйся. Он своё дело туго знает. Нигде не пропадёт.

– А что он должен был сделать?..

– Ещё сам увидишь, – усмехнулся Людоед.

А куча мала на берегу озера продолжала расти. Луна зашла за тучу, и «егеря» суматошно барахтались во тьме, не в силах разобраться, кто свой, а кто чужой, и яростно награждали тумаками кого попало.

Кто-то догадался включить фонарь. Сцепившиеся карабинеры ошарашенно уставились друг на друга.

– Ну и ну! – ахнул кто-то. – Это называется: бей своих, чужие будут бояться.

– Он там, внизу! Его поймали! – раздался возглас.

Куча мала постепенно рассыпалась… Внизу оказался сам Паф!

Воцарилось молчание. Генерала бережно подняли и стали почтительно отряхивать. Паф бессмысленно покачивался из стороны в сторону, как бамбуковое удилище, пока кое-как не пришёл в себя.

– Подняли панику! Никого чужого тут не было! – возопил генерал. – Не могли раньше проверить эти проклятые гнилые шины?

В освещённый круг, покачиваясь, вошел верзила капрал, волоча за собой на ремне карабин.

– Я его чуть не поймал, – он придерживал здоровенную шишку на лбу, словно боясь, что она отвалится под собственной тяжестью.

– Кого? – тяжко вздохнул генерал.

– Этакого коротышку, от земли не видать. С саблей… Он мне в лоб – булыжником!

– А ну, дыхни! – потребовал Паф, принюхиваясь к нему, точно пёс. – Ясно, нализался! И яблоком закусывал. Убирайся с глаз! Все загоготали и разошлись.

– За дело!.. Пьяницы! Лежебоки!.. Поворачивайтесь! – командовал генерал.

УТИНЫЙ ОСТРОВ

Луна потускнела, как всегда перед рассветом.

На крыше лесного дома сидели все его обитатели, кроме Ведьмы и Домового. Леший, зевая, посмотрел на свои светящиеся «морские» часы.

– Уже полпятого. Сегодня солнце проспало.

– Безобразие, – проворчал Людоед. – Лень и безволие.

И тотчас из-за верхушек деревьев колесом выкатилось солнце и удобно пристроилось на пышном белом облаке.

Куда ни посмотри с крыши, всюду лес и лес… И только вдали, за тёмным болотом, сверкало озеро, окружавшее остров Утиный.

Даже отсюда было хорошо видно – правда, в подзорную трубу, которую передавали по кругу, – как по новому деревянному мосту на остров пополз первый грузовик.

– Мост-то стоит! – накинулся Людоед на Лешего. – Обманул?

– Ты или с ума сошёл, или из ума выжил! – оторопел он. – Всю ночь не спал – трудился, столбы подпиливал. Глянь, какие мозоли – конские! Не видишь?

И тут мост рухнул – машина упала в воду!

Поплыли шляпы… Среди кувшинок замелькали головы «егерей»…

– Моя работа, – Леший гордо шмыгнул носом.

– Молодец, старина, – похвалил Людоед.

– Ура! – ликовали Пальчик и Гук.

Но радость была недолгой. Уже к полудню на озере ходил самодельный паром. Карабинеры, крутя лебёдки, переправляли на остров машины – одну за другой.

– Проклятье! – переживал Леший. – Зря старался, радикулит зарабатывал.

– Мы им ещё покажем, – пытался успокоить его Пальчик, теребя за штанину.

– Катапульты возят, – возмущался Людоед, глядя в подзорную трубу. – Не очень большие, по-моему.

– Почему так думаешь? – перехватив её, усомнился Леший.

– Большие в такие фургоны не поместятся.

– А если по частям доставляют? И собирают на месте? Ведь можно?

– Можно, – озадачился Людоед. – Но вряд ли. А всё-таки?.. – задумался он.

– Казалось бы, но однако же. Кто знает?! – в тон ему туманно заметил Леший. – В споре с тобой может победить только эхо. Людоед хмуро посмотрел на него и сказал:

– Сегодня ночью нам всем придётся попотеть.

– И мне? – с надеждой спросил Гук.

– Я сказал: всем. Даже Ведьме и Домовому.

– А я говорю – только без меня! – выглянул на крышу из слухового оконца вездесущий Домовой. – На мне весь дом держится! Завтраки, обеды, ужины, – загибал он на ручках пальцы, – уборка, стирка…

– Убедил. Остаёшься.

Домовой согнал с лица довольную ухмылку, строго поджал губы и исчез.

День тянулся и тянулся… И вот снова наступила ночь.

«Она каждую ночь наступает», – как изрёк Леший ребятам, которые вконец истомились, опасаясь, что никогда не стемнеет.

Людоед с коротким бревенчатым плотом на спине, Леший с длинным шестом и каким-то объёмистым мешком – а Пальчик и Гук налегке – бесшумно подкрались к озеру и залегли в густой траве на берегу. Ведьма с ними не пошла. После краткого разговора с Людоедом она куда-то улетела: у неё было особое задание. И наверняка не менее опасное, потому что улетала она с явной неохотой.

По прибрежным кустам методично шарил с острова луч прожектора. Когда луч убегал прочь, можно было различить за широкой полосой воды контуры высокой сторожевой вышки, небольшого подъёмного крана и дощатых бараков. Доносились лязг и стук какой-то работы…

– Всё стучат, стучат, – вздохнул Леший. – У меня от них мигрень. Ну, это когда мозги болят или слева, или справа. А у меня – везде, даже сзади.

– Мозжечок это. Он у меня всегда болит, – прошипел Людоед. – От тебя.

С острова донёсся протяжный звук колокола, вероятно, означавший «отбой», и замелькали силуэты идущих к бараку «егерей». На вышке по-прежнему вращался ослепительный глаз, шаря вокруг всего островка столбом света.

Луч прошёл мимо…

– Пора, – шепнул Людоед, тихо столкнув плот на воду. Все быстро влезли, и Леший лихорадочно заработал шестом.

– Лево руля! Право руля! – шёпотом командовал он сам себе. – Помню, на дальнем море…

Он вновь с силой оттолкнулся. Плот резко ушёл вперед, и, так как шест увяз, глубоко воткнувшись в дно, то кормчий вдруг одиноко повис на нём посреди озера. Плот замер метрах в трёх от него. Шест медленно клонился к воде. Лицо у Лешего было странное.

Шест тихо упал. Кормчий окунулся, взял его в зубы и подплыл к плоту. Залез и резво отряхнулся всем телом, словно собака.

Неумолимо приближался сделавший круг луч прожектора. Все плотно прижались к мокрым бревнам. Луч зацепил лишь краешек плота… Леший опять бешено заорудовал шестом, и они вышли из опасной зоны.

Вскоре плот очутился под нависшими над водой кустами, как под крышей.

– Ты сиди здесь, – наказал Людоед Гуку. – В случае чего, подай сигнал. Вот так: ку-ку-у…

– Опять оставляете, – заныл Гук. – А я сильный. Я куда сильнее Пальчика!

– Ты ещё мал, – снисходительно заметил ему тот.

– Ты ещё более мал, – обиделся Гук.

– У тебя самое важное задание! – спохватился Пальчик.

– Тсс… – Людоед привычно посадил его себе на шею и осторожно выбрался на берег. Следом за ним, зачем-то засучив брюки, прошёл по воде, весь мокрый, Леший.

Сразу же за кустарником стояла ограда из колючей проволоки. Предусмотрительные Людоед и Леший вынули кусачки и бесшумно проделали – пока неизвестно для чего – широченный проход. Затем поползли. Пальчик лежал на шее Людоеда, вцепившись в его длинные усы, перекинутые за спину.

Впереди, метрах в двадцати от лазутчиков, торчала прожекторная вышка. По соседству с ней, поблескивая стальными коленами поршней, высились – в холостом, не отогнутом назад положении – забрасыватели двух катапульт на пусковых станинах с какими-то рычагами. Вокруг прохаживался часовой в длинном плаще.

Всё-таки прав оказался Леший: катапульты перевезли по частям и собрали на острове.

Людоед внезапно остановился. Ползущий сзади Леший звучно наткнулся лбом на его сапог.

Часовой уставился в их сторону. Вспыхнул фонарик. Луч пробежал по высокой траве, выхватил хохолок на макушке Людоеда – и исчез.

– Опять эти кролики, – пробурчал часовой, пряча фонарь и доставая из кармана тёмную бутылку. Забулькала жидкость. Леший повёл носом:

– Розовое полусладкое.

Людоед приставил ему ко рту каблук сапога:

– Тихо. Без рекламы.

Затем вынул рогатку, заложил в неё яблоко…

Бац! – И часовой, дёрнув головой, упал в траву. Людоед и Леший подбежали, мигом оттащили охранника в густые кусты и заткнули ему рот комом лопухов. Леший быстро натянул на себя его просторный егерский плащ, нахлобучил шляпу с пером и схватил карабин. Ещё секунда, и он невозмутимо уже стоял на посту вместо часового.

– Эй! Чего там? Я вроде слышал шум, – запоздало послышался голос с прожекторной вышки.

– Опять кролики, – невозмутимо бросил Леший.

– Пить надо меньше, – насмешливо донеслось с вышки. – Голосок у тебя, как у лешего из детских передач!.. Слышь, я пока подремлю часок, а прожектор пусть крутится без меня. Смотри в оба, за двоих.

– Ладно, – промычал Леший.

Через минуту на вышке послышалось похрапывание.

– Нам везёт, – прошептал Людоед Пальчику, вылез из кустов и деловито обошёл одну из катапульт.

– Вот бы в наш двор – для самообороны, – шёпотом размечтался Леший, потирая озябшие голые ноги одну о другую.

Людоед поставил Пальчика на железную лесенку сторожевой вышки и дал кусачки:

– Лезь наверх. Затаись под последней ступенькой, и, если начнется шумиха, быстренько перекуси кабель прожектора. И не бойся, током не ударит – ручки кусачек заизолированы.

– А если тот, на вышке, проснётся?

– Я его враз собью из рогатки. Считай, ему сейчас тоже повезло. Пальчик подмигнул – чего, мол, там! – и полез вверх.

– Ты только кусачки не урони, – тихонько напутствовал Леший. – Тяжелы для тебя. Ох и грому же будет!

– А ты сумеешь? – спохватился, задрав голову, Людоед.

– Не маленький, – ответил Пальчик.

Леший и Людоед принялись сосредоточенно изучать на станине рукоятки и рычаги.

– Идиотское устройство, – ворчал Леший. – Я бы лучше придумал. О, я великий изобретатель!

– Заткнись, учёный. Дружка разбудишь. На вышке по-прежнему звучал тихий храп. Размеренно вращался прожектор.

– Хорошо, их только две… – вздыхал Леший. – Я уже устал до смерти… Интересно, на сколько километров они всё же бьют?

– На порядочно.

– Угу. По порядочным людям.

– Отвяжись.

– Так… Разобрался, – Леший вдруг потянул на себя самую неприметную рукоятку.

Торчащий ввысь забрасыватель катапульты дрогнул, отсоединившись и от коленчатых поршней, и от самой станины. Сейчас он удерживал равновесие только силой своей тяжести.

– Не дыши – рухнет, – по-хорошему предупредил Леший. – А теперь хватай, ты у нас известный силач.

– Да и ты не слабак, – примеривался, как удобнее ухватить «метательную ложку». Людоед.

– Ей бы хорошо суп метать, хлебать, черпать из бычьих хвостов. Ни одного не упустишь.

– А, по-моему, можно и целого быка зачерпнуть. Ну, ты готов?

– Давно готов. Всегда наготове.

Они с трудом приподняли «ложку» стоймя, опустили нижним концом наземь, наклонили и, ловко перебирая руками, взвалили её себе на спины. Лешему достался «черпак» забрасывателя.

– Ничего себе, – закряхтел он.

Согнувшись, они побрели к проходу в колючей проволоке.

– Эх, годы, – вздыхал Людоед. – Теперь даже ложку еле поднимаю. А ведь она, наверно, и полтонны не тянет…

– Тебе хорошо, – пыхтел Леший. – А у меня силы – слабые. Мне необходимо усиленное питание. Усиленное нашим Домовым, – пояснил он.

– Левее… Правее… Прямо! – всё так же шёпотом командовал идущий впереди Людоед.

– Напрасно мы Гука не взяли, – ныл позади Леший. – Помог бы он мне…

А Гук в это время, один-одинёшенек, стоял в темноте на плоту под нависавшим кустарником и напряжённо прислушивался к выматывающей душу тишине. Он не видел и не слышал, как бесшумным шагом лесных жителей прошли за кустами похитители катапульт. Не видел и то, как они беззвучно двинулись вдоль отмели – туда, где к островку почти вплотную, отделённые лишь узкой протокой, подступали зыбуны бездонного болота. От него даже сюда тянуло запахом гнилых водорослей и жирной грязи. И уж подавно не мог увидеть, как две тёмные фигуры, тяжело раскачав длинный ложкообразный предмет, швырнули его и он с чавканьем погрузился в трясину.

И, конечно, Гук даже и предположить не смог бы, что вскоре та же участь постигнет и забрасыватель другой катапульты.

С Гуком случилось… Но об этом после.

– Вторую мы еле-еле дотащили, – устало сказал Пальчик Людоеду и Лешему, когда, наконец, вернулись на место стоянки плота. Так и не пришлось ему проявить себя во всём блеске с кусачками на сторожевой вышке: охранник не проснулся, а смены караула ещё не было.

– А где же Гук? – вдруг вскрикнул Пальчик. И Гук, и сам плот исчезли. Таинственно поблёскивала угольная, чёрная вода.

В ПЛЕНУ

Карабинеры в зелёных егерских жилетах сидели за огромным столом и играли в карты. Всё в караульном бараке плавало в сигаретном дыму.

С грохотом распахнулась дверь, двое охранников втолкнули Гука. Из-за стола поднялся тот самый верзила капрал, который вчера гонялся за Пальчиком.

– Ужасные новости!.. Часовой пропал! – забубнили они. – Обшарились!

– И забрасывателей у катапульт нет! – растерянно доложил один из них. – Может, они сами по себе… улетели, господин капрал?

– И часовой вместе с ними! – хлопнул себя по лбу второй.

– А если будет ответный удар? – в испуге вскочили игроки в карты.

– Что?! – Ноги у капрала внезапно подкосились, он беспомощно плюхнулся на стул. – А это кто такой? – указал он на Гука.

– Поймали у берега – втихую! Даже пикнуть не успел. Странный тип. Сидит на плоту. Я ему – раз! – зажал рот, а он мне в ладонь кукует. – Охранник кивнул на молчащего Гука и покрутил пальцем у виска.

– Как – кукует? – опешил начальник.

– Очень просто: ку-ку, ку-ку…

– Заглохни! – Капрал встал. А игроки сели, машинально тасуя карты. – С ума посходили! Что я скажу генералу? – ужасался он. – А куда смотрел второй часовой?

– Сны смотрел… Спал на вышке.

– А вот ему за это – вышка. Сони! – завопил капрал. – Забрасыватели стащили!

Жуткий его взгляд остановился на храбрящемся Гуке:

– Обыскать!

Патрульные обшарили задержанного.

– Забрасывателей от катапульт нету! – ошалев, доложили они.

– Нет?.. Странно, – вконец потерял голову начальник.

– Вы забыли про мой задний карман! – усмехнулся Гук.

– Говори, где они? – бешено затряс его капрал.

– Вот ещё! Я немой.

– Лодку, а в лодку – мотоцикл! Я сам повезу его в город к Пафу. У него и немой заговорит, всё расскажет.

НАПАДЕНИЕ

Случилось и впрямь непредвиденное. Дело было так… Двое охранников, посланных капралом в дозор, должны были обойти островок по всему прихотливому, извилистому берегу. Случайно они и обнаружили Гука, захватили его, а плот отогнали в другое место. Это произошло, когда Людоед и Леший уже возились со второй катапультой. Затем и те, и другие разминулись: охранники потащили Гука к себе в барак – вновь по берегу, а похитители катапульт опять двинулись с забрасывателем к болоту – через проход в колючей проволоке.

– Может, он испугался и уплыл назад на плоту? – сказал Людоед, следуя взглядом за скользящим по тому берегу лучом прожектора.

– Гук не такой, – обиделся за приятеля Пальчик.

– Надо скорее смываться, драпать, сматывать удочки! – И Леший запричитал:

– Что делать? Я уже давно не умею плавать!

Неожиданно в небе раздался тонкий свист. Людоед встрепенулся и сложил ладони рупором:

– Каррр-р, карр-р, карррга!..

Свист усилился. На берег, взметнув тучу песка, села Ведьма верхом на метле.

– Ведьмушка, – обрадовался Леший. – Карга-дорогушенька.

– Цыц, полуночник, – огрызнулась она и повернулась к Людоеду. – Вызывали?

– Докладывай.

– Я видела сверху: Гука сцапали караульные, – браво доложила Ведьма, для наглядности взяв метлой на «караул». – Они же и плот увели.

– Так… Вступает в силу запасной вариант – скорей перевози всех на тот берег.

– А как же Гук? – забеспокоился Пальчик. – Его же сцапали!

– Если и нас сцапают, – мудро заметил Людоед, – кто ему поможет?

Леший первым уселся позади Ведьмы на двухместном сиденье и, подражая манере Людоеда, посадил себе Пальчика на шею.

– Подтолкни, – попросила она Людоеда.

Он упёрся ладонями в спину Лешего, разогнал их, словно на забарахлившем мотоцикле, и – шж-шж-жж – метла с тремя седоками взвилась в воздух и растаяла в темноте.

А Людоед стал нервно прохаживаться по берегу: три шага влево, три вправо, как по тюремной камере.

Снова раздался свист, и вернулась Ведьма – уже одна. Он торопливо опустился на сиденье – метла круто прогнулась.

– Ирод, – разволновалась Ведьма. – Сломаешь.

– Й-эх, й-эх, – они дёргали плечами вперёд, отталкивались ногами, но никак не взлетали.

– Слазь, – потребовала она. – С тобой, тяжеловесом, мы здесь навсегда застрянем.

– Я сапоги сниму, – предложил он.

– Ага. И в руках держать будешь? Нетушки! Придётся тебе искупаться. Плыви, – твердо сказала Ведьма. – Можно и без сапог.

– Холодно… – Он зябко передёрнул плечами, неохотно покидая метлу.

Ведьма взлетела, в последний миг Людоед схватился за сиденье и повис на руках.

Метла летела над самой водой и вихляла из стороны в сторону.

– Утонем! – Ведьма уколола его булавкой в руку.

Он вскрикнул и с грохотом, напоминающим взрыв снаряда, рухнул в озеро.

Ту-ру-ту-ту!.. Раздался сигнал тревоги на острове.

Набежал столб прожектора. Ярко вспыхнуло несколько сильных фонарей. Скрестившиеся лучи выхватили голову Людоеда в тёмном озере, как самолёт в небе. Загремели выстрелы. Пули вспороли вокруг него воду. Он глубоко нырнул.

…Леший и Пальчик сиротливо сидели на песчаной косе – поодаль от острова. Выстрелы уже затихли, фонари погасли, и лишь одиноко кружил в стороне неутомимый прожектор.

И тут, яростно фыркая, вдруг подплыл Людоед, целый и невредимый, и на четвереньках вылез на берег. Они радостно бросились к нему.

– Привет компании, – буркнул пловец, стаскивая сапоги и выливая из каждого вёдер по семь воды.

Леший ухмыльнулся, пощупав свою, наконец-то, просохшую одежду.

– Пошли разведаем, что к чему, – сказал ему Людоед.

– И я, – засеменил Пальчик следом.

– А ты обожди здесь. Мы скоро. И не хнычь. Рано или поздно, а спасём Гука. Даю голову на отсечение! Его, – кивнул он на Лешего.

– Распоряжайся своей! – возмутился тот.

Они направились к лесистому мысу, который вдавался в озеро как раз напротив острова.

Пальчик остался один. С мохнатой ели срывались шишки и шлёпали по земле, как чьи-то редкие шаги.

Шж-ж-ж… Около Пальчика опустилась Ведьма на метле.

– Слышишь!.. Твоего Гука везут на лодке – прямо сюда! Где наши?

– Там, – показал он. И она улетела.

Пальчик взволнованно прислушался. Действительно, из темноты донёсся плеск вёсел… Ближе, ближе… Показались очертания широкой шлюпки, и он нырнул за куст.

На берег вылезли дюжие охранники. Они играючи вынули из лодки и поставили на берег мотоцикл с коляской: за рулём уже наготове сидел капрал, а в коляске лежал связанный Гук.

– По карте где-то здесь самая короткая лесная дорога к городу, – сказал капрал. – Ага, вот она! – включил он фары, осветив заросшие травой колеи.

Один охранник сел к Гуку, а другие вернулись в шлюпку и поплыли обратно.

Пальчик лихорадочно огляделся – «наших» всё ещё не было. Как назло!.. Мотоцикл высился рядом – можно рукой дотронуться, – а что, если?.. Вот он зарычал, рванув с места, и Пальчик мигом прицепился к коляске.

Гук обернулся, рот у него невольно расплылся до ушей – он увидел рожицу друга. Караульный, почуяв неладное, резко повернул голову и вскричал, тоже увидав Пальчика:

– А!.. Кто это?

Капралу, нервно ведущему мотоцикл по ухабистой лесной дорожке, приходилось только догадываться о том, что происходит сзади, – он не мог остановиться, объезжая лужу. Поэтому, не оборачиваясь, он машинально крикнул:

– Руки вверх, кто бы там ни был!

– Руки вверх?! – ехидно раздалось откуда-то совсем близко из тьмы. И длинная рука Лешего выхватила из коляски связанного Гука.

Пальчик отцепился на ходу и покатился по траве – как раз вовремя! Мотоцикл налетел на дерево, вдруг резко упавшее прямо перед ним поперёк дороги, и опрокинулся.

Капрал и охранник вскочили, схватившись за кобуры. Тотчас из-за дерева вновь появилась длинная рука – на сей раз Людоеда, – подняла взвизгнувшего капрала за воротник, подержала чуток, будто взвешивая, и закинула далеко в чащу. Затем швырнула ему вдогонку караульного. «Караул!» – на лету вопил он. Если б он был спасателем, то наверняка б кричал: «Спасите!» А уж окажись он на должности какого-нибудь помощника, – без крика «На помощь!» тоже не обошлось бы. Порода такая.

Пальчик обнял Гука.

Леший подумал и обнял Людоеда.

– Телячьи нежности, – растроганно проскрипела Ведьма, кружась на метле над ними. – Полечу и обниму Домового.

– А ты, кажется, снова подрос, – приглядывался к приятелю Гук.